***
Поначалу Цзин Си действительно уверился в том, что принял верное решение, присоединившись к этой странной группе. Неясно, что именно на него повлияло: одиночество и скорбь, пожирающие душу изнутри, или доброта, проявленная Кай Мином. Сам мальчик никогда бы не смог ответить на этот вопрос. Однако как бы ни велико было его желание примкнуть к чему-то и получить новую цель в жизни, вся радость от обретения компании мигом испарилась, стоило только учителю сказать, что они отправляются прямиком туда, откуда Си-эр ценой сотни жизней сбежал — Даюй. Как оказалось, первоначальной целью странствующего заклинателя был родной город Цзин Си, захваченный прожорливой лисицей. Мальчик так и не рассказал мужчине свою историю и, конечно же, не поведал о том, что сам являлся зачинщиком ненастья. Потому, услышав от Мастера их дальнейшие планы, Си-эр едва не сорвался на бег. В том, что Кай Мин легко обо всем догадается, едва приступив к расследованию, ребенок ни секунды не сомневался. А что случится потом? Его непременно обвинят во всех бедах (и будут правы), а после наверняка казнят. Никто не захочет слушать причин — найдя виновного, толпа жителей Даюя растерзают дитя на маленькие кусочки. Цзин Си не хотел умирать, но и напрямую умолять Кай Мина не идти в город мальчик не мог. Разве это не было бы подозрительно? Си-эр не знал, что делать, потому с замиранием сердца безмолвствовал и ждал, что же произойдет дальше. Собравшись ранним утром у порога приютившей путников пары, учитель и его трое маленьких учеников направились к вратам деревни Мэйхуа. С каждым шагом, сделанным навстречу родному городу, стук сердца Цзин Си ускорялся, а сдерживать порывистые выдохи становились все труднее. И пускай до Даюя было еще три дня пути, у Си-эра возникло полное впечатление, что Мастер уже догадался обо всем и лишь ждет удачного случая, чтобы справедливо наказать глупое дитя, лишившее жизни стольких человек по своей прихоти. И все-таки судьба в очередной раз оказала ребенку благосклонность. Едва их группа отошла от деревни на пару чжанов, как позади раздался звонкий голос женщины по имени Дайси, заставивший всех четверых остановиться: — Бессмертный Мастер! Прошу вас, подождите! — Молодая Госпожа, — с вежливой улыбкой поприветствовал ее Кай Мин, — я не ожидал, что вы проснетесь так рано. Рассеянно ответив на его приветствие поклоном, женщина более не обращала внимание на великолепного Небожителя — ее взгляд был прикован к стоявшему в стороне Цзин Си. Чуть тряхнув волосами, она грустно улыбнулась: — Я рада, что ребенок поправился. Простите меня за дерзость, Бессмертный Мастер, я лишь хотела убедиться, что с ним все в порядке, и попрощаться. — Вы имеете на это полное право, не нужно извиняться, — благодушно разрешил Кай Мин, всячески игнорируя скривившиеся лица своих старших учеников. Честно сказать, в текущих обстоятельствах все выглядело так, словно Мастер похитил дитя из семьи, оттого его «разрешение» было совершенно не к месту и звучало как издевка. Тао Ханг даже не удержался от того, чтобы раздраженно фыркнуть — безответственность и наглость его учителя не знает себе равных. Впрочем, казалось, Дайси было наплевать на этот конфуз — спасенный ребенок волновал ее больше всего. Осторожно подойдя к застывшему Цзин Си, она протянула вперед руку и ласково погладила его по голове: — Я действительно рада, что с тобой все в порядке… — изогнув бледноватые губы в печальной улыбке, женщина все никак не могла оторвать ладонь от черных волос мальчишки. Ее голос невольно дрогнул: — Если… если ты хочешь остаться, мы с радостью… Цзин Си не дал ей договорить, поспешно замотав головой. От столь резкого отказа Дайси вздрогнула и машинально отшатнулась назад. Не то чтобы Си-эр действительно не хотел. В глубине его души, в самых темных ее уголках, теплилось желание быть обычным ребенком, окруженным вниманием и заботой, родительской опекой и лаской. Но… Разве сможет он заслужить прощение А-Янь, если забудет обо всем? Сможет ли он заслужить свое собственное прощение? Ему безумно хотелось согласиться, стать частью настоящей семьи, почувствовать любовь. Произнеси Дайси еще хоть пару слов, и он согласился бы, потому Цзин Си отказался прежде, чем это произошло. Такая жизнь была не для него… Хотя скорее… Он сам не был создан для такой жизни. В его судьбе больше нет места семье и любви. Никогда не было места. Потому, скрепя сердце и разрываясь от так и непролитых слез, мальчик отшатнулся, поспешно встав рядом с Кай Мином. Его жест был красноречивее любых слов — женщина больше не смела настаивать на своем. Отчего-то Дайси стало стыдно. Опустив голову, чтобы не встречаться с настороженным ребенком взглядом, она тихо обратилась к Мастеру: — Вы направляетесь в Даюй?.. — Верно, — кивнул заклинатель, изо всех сил стараясь делать вид, что ничего не произошло. С благодушной улыбкой на лице он пояснил: — Пару дней назад до нас дошли некоторые слухи о несчастье, постигшем город. Мы решили помочь. — Я хочу отблагодарить Бессмертного Мастера за его доброту, поэтому не сочтите за грубость… Мне кажется, вам не нужно идти туда, вы лишь потеряете время. — Что вы имеете ввиду? — Три дня назад мы отправили Тун Пая в город на поиски целителя, однако он не смог никого разыскать, ему даже не позволили пройти чрез врата, — Дайси расстроенно покачала головой. — Говорят, повинную в беде тварь уже уничтожили, но Даюй полностью изолировался, чтобы не поднимать большей паники. Бессмертный Мастер только зря потеряет время. — О? — приподняв одну бровь в недоумении, не сдержался от удивленного вздоха Кай Мин. Видя, что женщина чего-то недоговаривает, он слегка надавил: — Разве это причина, чтобы отказываться от помощи заклинателей? Уверен, меня пропустят, если я объясню, зачем пришел. — Это… не так… — прикусив губу, словно размышляя, стоит ли говорить Мастеру или нет, Дайси спустя минуту раздумий собралась с силами и горько вздохнула, вновь покачав головой: — Люди говорят, что в несчастье и убийстве пяти сотен человек был повинен другой Бессмертный Мастер… Поэтому, боюсь, услышав о желании Мастера помочь, местные откажутся от ваших услуг и… Что еще хуже, забросают камнями… Неловкая тишина повисла над тропой. Переминаясь с ноги на ногу, женщина теребила рукава своего одеяния, не смея поднять глаза. Судя по всему, она боялась разгневать Кай Мина своими словами, оттого оказалась не в силах встретиться с ним взглядом. Молчание все не прерывалось, потому вконец перенервничавшая Дайси вновь раскрыла рот: — Я очень благодарна Бессмертному Мастеру за помощь, потому, молю вас, не ходите в Даюй. Я знаю, что удары обычных людей для вас ничего не значат, но такое отношение и унижение… Бессмертный Мастер этого не заслуживает… Прошу вас… Есть другие места, в которых очень нужна помощь. Например, я слышала, что в деревне на северо-западе завелся какой-то монстр, отлавливающий и пожирающий детей. Если бы вы пошли туда, уверена, местные были бы рады. Я правда… — Довольно, — ласково остановил ее уже ставшую бессвязной речь мягкий голос Кай Мина. Дайси вздрогнула и тотчас замолчала, боясь, что разозлила-таки мужчину, но вместо ругани заклинатель улыбнулся ей в ответ: — Если дело действительно обстоит так, как говорит Молодая Госпожа, я могу лишь от всей души поблагодарить ее за доброту. В таком случае мы отправимся на северо-запад… — Это… это хорошо, — с нескрываемым облегчением выдохнула Дайси, слегка смущенная от собственных манер, после чего, будто опомнившись, низко поклонилась. — Я безмерно благодарю Бессмертного Мастера за все те блага, что он привнес в наш дом. Если вы когда-нибудь еще окажетесь в наших краях, мы с мужем непременно поможем и предоставим приют. — Это действительно не стоит того, — но вразрез с произнесенными им словами, Кай Мин благодушно кивнул. — Доброта всегда вознаграждается судьбой. Будьте счастливы. Поклонившись Дайси в ответ, заклинатель развернулся и направился прочь. Его ученики поспешили за ним, а женщина, чуть сгорбившись, еще долго смотрела им в спину. Когда они отошли на достаточное расстояние от врат деревни, Тао Ханг, терзаемый любопытством, не удержался и обратился к Кай Мину: — Учитель, вы что-то сделали? — Просто отплатил добротой на доброту, — несколько простодушно пожал плечами Мастер, кажется, не собираясь вдаваться в подробности. А-Ханга его ответ явно не удовлетворил, но он не посмел продолжать расспрос и лишь отвернулся с недовольным видом. Увидев реакцию своего среднего ученика, Кай Мин не смог удержаться от смешка. Внимательный взгляд его глубоких черных глаз оглядел окрестности и вдруг коснулся маленькой фигуры Цзин Си, идущего чуть в стороне от остальных. Мальчик шел с опущенной головой, всерьез задумавшись о чем-то своем. Его мрачный и безмерно печальный вид вдруг заставил мужчину передумать, и он раскрыл рот, неожиданно продолжив: — Молодая Госпожа была бесплодна. У нее доброе сердце, потому я не смог пройти мимо и передал ей одно лекарство. Думаю, через год эта милая семья обзаведется малышом. Появление Си-эра принесло в их дом счастье. Цзин Си невольно вздрогнул и поднял голову, услышав столь знакомое и оттого невероятно болезненное «Си-эр». Его взгляд метнулся к доброму, красивому лицу Кай Мина — яркие глаза мужчины излучали тепло, от которого сильно заныло в сердце. «Я… принес в дом этой семьи… счастье?..» — это звучало до такой степени невероятно, что мальчик резко остановился и застыл на месте, прижав руки к пылающей груди. Заклинатель и старшие ученики, будто не обратив внимания, прошли мимо. Чем больше ребенок думал о произнесенных учителем словах, тем быстрее начинало стучать его маленькое сердце. Он и сам не мог понять, с чего вдруг на его пухловатых щеках появился предательский румянец, а в глазах защипало от едва сдерживаемых слез. Душа болела. Он принес счастье?.. Это действительно возможно?.. Всю сознательную жизнь окружающие только и твердили, что он — бесполезное животное, паразит, высасывающий кровь, но сейчас вдруг… — Эй, чего застыл? — вернул его в реальность раздавшийся впереди недовольный голос Тао Ханга. Цзин Си перевел на него затуманенный взгляд. Кай Мин стоял неподалеку, с благодушной улыбкой глядя на своего новоявленного ученика и протягивая тому широкую ладонь; Тянь Ли замер по правую сторону от учителя и, казалось, самую малость улыбался. — Иди сюда и перестань уже задерживать нашего Мастера, — строго отчитал его средний брат, но излучаемое им раздражение явно было напускным. В глубине черных глаз Тао Ханга тщательно скрывалось беспокойство. Подавив так и не пролившиеся слезы в себе, Цзин Си кивнул и поспешил вперед к протянутой ему руке. Казалось, он отчаянно хотел за нее схватиться, будто она была единственным возможным для ребенка спасением, и когда ему это удалось, Си-эр ощутил, как внутри разлилось обжигающе горячее нежное тепло.***
— Эй, шиди, держи и собирайся скорее! Сегодня мы обязательно должны дойти до города до наступления темноты! Цзин Си в ответ лишь рассеянно кивнул, не сумев подавить сонный зевок, и медленно взял из рук вечно недовольного Тао Ханга чашу с жаренным на огне цыпленком. Когда второй брат ушел, юноша отложил миску в сторону, потянулся и оглядел окрестности затуманенным взглядом. Его окружали каменные своды небольшой пещеры. Обернувшись на узкий вход, Си-эр с горечью осознал, что солнце еще не вышло из-за горизонта. Приятная полутьма вокруг совершенно не располагала к пробуждению, и лишь обжигающе холодный ветер заставил юного заклинателя судорожно потереть озябшие плечи и медленно прийти в себя. Поднявшись с земли и стряхнув с одежды налипший за ночь снег, Цзин Си вновь не удержался от сонного зевка. Он уснул всего пару часов назад, потому чувствовал себя невероятно уставшим, несмотря на недавнее пробуждение — всему виной было руководство к одной интересной технике, которое учитель оставил своему младшему ученику перед отъездом. Си-эр с детства любил читать, в особенности пособия к самосовершенствованию, потому не смог удержаться от желания ознакомиться с учебником как можно скорее. Насколько Цзин Си помнил, он так и заснул со свитком в руках на улице, но каким-то волшебным образом по пробуждении очутился внутри пещеры. Опустив голову, юноша заметил теплое одеяло из сшитых между собой шкур и тут же осознал, почему, по обыкновению, не замерз в эту ночь. Слабый намек на улыбку украсил его губы, когда он наклонился, чтобы осторожно сложить гревшее его покрывало. Удовлетворившись результатом, Цзин Си уселся сверху, вернув своему лицу равнодушное выражение, и поднял с земли миску. Аромат специй и горячий пар, исходящий от мяса, заставили пустой желудок съежится, и, не теряя времени, юный заклинатель приступил к трапезе. — Эй, ты ведь еще даже не умылся! — раздался со стороны входа раздраженный голос, эхом разнесшийся по пещере, едва Си-эр откусил особенно сочный кусок от цыпленка. — Тебе уже четырнадцать лет, а ты до сих пор не выучил всех правил приличия! Что если деревенские дети начнут обзывать и дразнить тебя?! Даже не надейся, что я или А-Ли вступимся за тебя, глупый пенек! Цзин Си не ответил и, как ни в чем не бывало, продолжил жевать птицу, даже не взглянув в сторону рассерженного Тао Ханга. Кто бы еще это мог быть, если не средний брат? Его постоянные придирки никогда не задевали младшего, что, казалось, лишь сильнее выводило шисюна Ханга из себя. Закатив глаза от бушевавшего внутри раздражения, второй ученик Кай Мина выхватил из рук Си-эра миску, которую сам же ему и дал, отложил ее в сторону и потащил прочь из пещеры. Стоило им покинуть укрытие, как обжигающе ледяной ветер оцарапал их лица, заставив покраснеть щеки, уши и кончик носа. — Шисюн Ханг, — судорожно вздохнув от пробирающего до костей мороза, вяло запротестовал Цзин Си, — если я сейчас пойду умываться, мясо остынет. На улице и так слишком холодно, чтобы позволять еще и еде охлаждаться. Замечание было действительно логичным, но Тао Ханг сделал вид, что не расслышал своего шиди. Он упрямо протащил младшего брата еще с десяток чжанов по едва заметной тропе, прежде чем остановиться и подтолкнуть несносного пенька вперед. — Если ты не в силах сделать это самостоятельно, старший брат проконтролирует тебя от начала до конца. Действуй, — строго пригрозил А-Ханг, скрестив руки на груди на манер Тянь Ли, и в ожидании уставился на хмурившегося Цзин Си. Младший брат не остался в долгу и послал юноше холодный взгляд, после чего с обреченным вздохом присел на корточки и прикрыл глаза. Двое учеников находились возле замерзшего горного ручья, вокруг, кроме них, не было ни души. Бледный полумесяц изредка выглядывал из-за сгущавшихся туч, мельком освещая землю и торчащие со всех сторон скалы. Темные облака, замеченные ими еще накануне вечером, теперь находились в опасной близости от пещеры. Если они не поторопятся, их непременно настигнет вьюга. Еще раз тяжело вздохнув и заставив тем самым Тао Ханга закатить глаза в неконтролируемом приступе раздражения, Цзин Си наконец сосредоточился. Спустя пару мгновений слабое сияние охватило его бледные длинные пальцы, и с неизменно равнодушным выражением лица третий ученик Кай Мина чуть наклонился вперед, разместив ладони прямиком над замерзшей водой. Тепло распространилось вокруг его тонких рук, а снизу внезапно раздался характерный треск. Покрывавший реку толстый слой льда треснул и раскололся. Внешне не проявив ни грамма эмоций, Цзин Си мысленно похвалил самого себя за успех и принялся умываться, невольно покрываясь мурашками из-за пробирающего до костей холода. Внимательно наблюдающий за ним Тао Ханг мог лишь давить в себе восторженные вздохи, насилу сохраняя суровый вид. Шиди сформировал золотое ядро всего год назад, однако уже сейчас его контроль Ци превосходил все мыслимые и немыслимые результаты. Средний ученик Кай Мина без зазрения совести мог бы сказать, что, начни Цзин Си самосовершенствоваться лет с пяти, он вполне смог бы сформировать ядро к десяти годам, прямо как их старший брат. У мальчишки, случайно подобранного Мастером в захудалой деревне, обнаружился настоящий дар. На протяжении шести лет А-Ханг наблюдал за ростом ребенка и всякий раз мог лишь подивиться его способностям. Возможно, значительную роль сыграло и невероятное упорство Цзин Си — он так стремился к заклинательству, что частенько забывал про сон. Ситуация, произошедшая накануне ночью, когда шиди уснул со свитком в руках, была не редкостью — его старшие братья давно привыкли к этому. В первые месяцы после принятия Мастером мальчика в качестве ученика, Тао Ханг только и делал, что скрипел зубами от злости. Изнывая от обиды и зависти, он постоянно издевался над новоявленным младшим братом, всячески подставляя его перед Кай Мином или нагружая ребенка непосильными для его возраста поручениями. Признаться, второй ученик Мастера был полон решимости превратить жизнь Цзин Си в ад, чтобы тот сам как можно скорее сбежал от учителя куда подальше. Тянь Ли, находившийся под большим влиянием шиди Ханга, с которым он был неразлучен еще с детства, закрывал на все издевательства глаза и относился к третьему брату с отчужденной холодностью. Что касается Кай Мина: неясно, то ли его безответственность и полное отсутствие навыков воспитания детей проявили себя, то ли всегда умевший подобрать правильные слова Тао Ханг заговаривал Мастеру зубы, но учитель совершенно не понимал, что происходит между его учениками. Большую часть времени мужчина занимался своими обычными делами — спасал деревенских, сражаясь с бесконечными тварями, изготавливал всевозможные настойки, влюбленный в алхимию до безумия, и изредка давал наставления трем мальчишкам, считая, что столь незначительного внимания с его стороны более чем достаточно, чтобы наставлять юнцов на правильный путь. Так или иначе, от нападок обозлившихся шисюнов защитить Цзин Си было некому. Однако Си-эр прекрасно справился с этой задачей сам. Живя в поместье семьи Бао, он претерпевал вещи и похуже грубых толчков в спину, пары обидных слов и помыкательства старших. Признаться, мальчик даже не понимал толком, что отношение шисюнов к нему было враждебным. Потому он наивно закрывал глаза на все провокации и с отчасти детской непосредственностью брался за все задания, что поручал ему Тао Ханг. Каждый толчок воспринимался ребенком равнодушно, порой он даже брал вину на себя и просил прощения за свою неуклюжесть, которая была абсолютно непричем; насмешки проходили мимо его ушей, обидные слова не вызывали никакой реакции. И при всем при этом Цзин Си продолжал относиться к старшим братьям с должным уважением, внимательно слушал их редкие наставления и упорно учился, стремясь к самосовершенствованию. Неудивительно, что через три месяца безрезультатных издевок Тао Ханг пребывал в бешенстве, но все-таки перестал беспричинно донимать мальчишку — какой смысл? Все равно ответом будет лишь равнодушное выражение лица и послушный поклон, раздражавшие второго ученика еще больше. После того как попытка выжить шиди с треском провалилась, у А-Ханга не оставалось выбора, кроме как смириться с присутствием пенька. С того момента средний брат предпочитал держаться подальше от младшего, всячески его игнорируя. Если раньше Тао Ханг придирался к ребенку по каждому поводу, то теперь едва ли бросал на него взгляд и произносил слово в его адрес. Тем не менее сложно не обращать внимания на человека, который двадцать четыре часа в сутки находится рядом и постоянно мелькает перед глазами. Да и сам Тао Ханг медленно, но верно набирался опыта, проходил через всевозможные испытания (с таким-то безответственным учителем преград в жизни юноши хватало с лихвой) и следствие чего — взрослел. Вдали от излишне заботливых родителей и вечно хлопочущих вокруг него слуг наследник ордена Шуфа постепенно отвык от роскоши, лени и избалованности, присущей благородным отпрыскам. Лишь один недостаток будущий глава никак не мог побороть — чрезмерная раздражительность из-за всяческих мелочей. В остальном же закаленный в бедах юноша менялся: надменность вкупе с горделивой напыщенностью рассеялись, уступив место ответственности и благоразумию. Его преображения повлияли и на отношения с окружающими. Сам того не ведая, Тао Ханг проникся сочувствием к беспризорному мальчишке, подобранному Мастером в захолустье, и, что удивительно, зауважал ребенка. Каждый день наблюдая за ростом Цзин Си, за его упрямством, которому позавидовали бы все ослы в мире, и стоическому терпению, юноша в глубине души до ужаса захотел оберегать дитя, помогая тому во всем. Ответственность, каким-то невиданным образом взращенная в нем халатным Кай Мином, начала проявлять себя, но смущение, прикрытое врожденной вспыльчивостью, не позволяли Тао Хангу в полной мере проявить всю ту заботу, что терзала грудь. Ко всему прочему в первые месяцы их совместного путешествия второй ученик успел продемонстрировать свою враждебность во всей красе. После такого он просто не имел права сейчас стать заботливым старшим братом, на плечо которого можно положиться. Делать вид, что ничего не было? Юноша не мог так поступить. Вдобавок сам Цзин Си, хоть и провел рядом с этими людьми шесть лет своей жизни, не сумел раскрыться перед ними до конца. Его прошлое осталось покрыто завесой тайны, а характер с годами стал лишь сложнее. Преуспев в искусстве сокрытия истинных чувств, мальчик сохранял равнодушное, холодное выражение лица в любой ситуации и всячески старался держаться особняком. Он не подпускал к себе ни Тянь Ли, ни Тао Ханга, и даже к Кай Мину относился с напряженной подозрительностью. По крайней мере так казалось со стороны. На самом деле все было не столь однозначно. Если бы когда-нибудь зашел разговор о близких, то Цзин Си без заминок ответил бы: самые важные для него люди — это Мастер и старшие братья. Они буквально вытащили его с того света, заставили поверить в себя, немного отпустить собственную вину: конечно мальчик чувствовал только безграничную благодарность. Кай Мин подарил ему новую цель, зажег в нем огонь; глупые старшие братья, столь очевидно проявляющие свою заботу (сами того не ведая), постоянно поддерживали его. Си-эр никогда бы и подумать не мог, что однажды в его жизни появятся такие прекрасные люди, всегда готовые прийти на помощь. Он испытывал к шисюнам нежные чувства, всем сердцем стремясь отплатить им за доброту. Только вот… Мальчик не мог стянуть с лица эту холодную приклеенную к коже маску, не научился подбирать правильные слова, проявлять привязанность. Тот тяжелый груз вины, терзавший его сердце на протяжении шести лет, не позволял юному заклинателю вдохнуть полной грудью, вынуждал хмурить брови и садиться как можно дальше от теплого костра. Цзин Си корил себя за внешнее равнодушие и подозрительность ко всему, искренне страдая из-за своей замкнутости. Невозможно было сосчитать, сколько раз он раскрывал рот в попытке отблагодарить Тянь Ли за то, что тот молча перенес его поближе к огню во сне, или Тао Ханга за тепло укрывшего его плечи ночью одеяла. И всякий раз усилия Си-эра были напрасны: едва разомкнув губы, он застывал на месте, подобно столбу, а после разворачивался и поспешно сбегал куда подальше с хладнокровным безразличием на лице. Цзин Си никогда и представить себе не мог, что выражать свои чувства будет так сложно. В такие моменты он невольно с болью вспоминал об А-Янь — сестра была единственным человеком, с которым у него не возникало таких проблем. Ее нежная улыбка заставляла сердце биться чаще, а уголки губ подниматься без всяких усилий. Пожалуй, именно из-за воспоминаний о девушке, когда-то погибшей по его глупости, Си-эр всячески сопротивлялся тому, чтобы открыться. В конце концов ужасы тех дней никогда не сотрутся из его памяти. По этим неоднозначным причинам отношения между средним и младшим братом едва ли можно было назвать хорошими: первый искренне хотел подружиться с шиди, но в последний момент останавливал себя, боясь, что Цзин Си отнесется к подобным проявлениям братской заботы с раздражением; а второму, несмотря на огромное желание с благодарностью ответить на заботу, никак не удавалось переступить через собственные страхи. Пожалуй, им стоило бы честно поговорить друг с другом, чтобы решить наконец все междоусобные проблемы и прийти к мирным братским отношениям, но из-за своих дерьмовых характеров никто не решался первым завести столь важный разговор. По итогу два глупца лишь блуждали по кругу. Тао Ханг продолжал в наигранном раздражении ругать Цзин Си за все проступки и заботиться о нем всеми возможными способами, наивно полагая, что его действия останутся незамеченными. В свою очередь Си-эр не прекращал строить равнодушное лицо всякий раз, когда подмечал эти весьма милые проявления братских чувств, в глубине души желая совершенно иной реакции от самого себя. Кай Мин, изредка становившийся невольным свидетелем подобных сцен, ничего не понимал, а Тянь Ли фыркал в редком для него порыве раздражения и отворачивался, чтобы не видеть эту доведенную до абсурда глупость. Но, увы, исправить неловкое положение, в котором оказались два его младших брата, он был не в силах. Им следовало бы разобраться самим, и вскоре судьба действительно пошла на уступки, предоставив весьма удачный случай… Умывшись, Цзин Си выпрямился и поспешно задышал на окоченевшие ладони в попытках согреться. Увидев подобную картину, Тао Ханг скривился от укола в сердце и довольно грубо схватил юношу за локоть, потянув того обратно в пещеру. В полной тишине, прерываемой лишь хрустом снега под подошвой, они взбирались по склону вверх. Словно сговорившись, братья старались друг на друга не смотреть. Вернувшись в укрытие, двое обнаружили сидевшего у костра Тянь Ли. Шесть лет назад он только-только входил в период юношества и, несмотря на весьма высокий для того возраста рост, едва ли мог показаться кому-либо опасным противником. Теперь же мальчик, облаченный в красное, вырос в красивого молодого человека с прямой, как стрела, спиной и внушительной фигурой. Как и прежде старший брат носил традиционные одеяния своего ордена, а на его широких плечах покоился темно-коричневый плащ. Он как раз отряхивал ткань от налипшего снега, когда младшие братья вошли внутрь. — Шисюн, ты вернулся, — с улыбкой поприветствовал его Тао Ханг, попутно подтолкнув Цзин Си к миске с уже остывшим цыпленком. — Все в порядке? — Вьюга скоро настигнет нас, — хмуро ответил Тянь Ли. Взглядом проводив равнодушного третьего брата, молодой человек обернулся и кивком головы указал на две кроличьи тушки, покоившиеся в темном углу пещеры. — На ужин. — Прекрасно, — искренне похвалил его Тао Ханг, устремив все внимание на дичь. С задумчивым видом оглядев несчастных жертв шисюна, он вдруг со смешком добавил: — Но, думается мне, что к вечеру они нам не понадобятся — мы уже будем греться в тепле какой-нибудь чайной и ждать, когда нам принесут закуски. Сперва обрадовавшись похвале шиди, Тянь Ли заставил себя улыбнуться, но последующие слова вмиг омрачили его красивое лицо. Недовольно фыркнув, он бросил взгляд на связанные между собой тушки, и те вдруг вспыхнули красным пламенем, заставив Тао Ханга поспешно отскочить назад. — Эй! Ты что творишь?! — Я потратил свое время на их поимку, а теперь шиди Ханг так легко заявляет, что они не нужны, — спокойно пояснил Тянь Ли и поднес ладони к костру. Пещера тотчас наполнилась дымом и вонью из-за загоревшегося меха. Запах был столь ужасен, что Цзин Си с досадой отложил миску с мясом в сторону, напрочь отказываясь продолжать завтрак. Мельком заметивший это Тао Ханг мысленно отругал себя за глупость и тяжело вздохнул. После ухода Кай Мина пенек все свое время посвящал изучению техники, в следствии чего ел в два раза меньше обычного, а теперь из-за острого на язык среднего брата он, ко всему прочему, полностью отказался от трапезы. «Стоит научиться подбирать правильные слова», — в который раз напомнил самому себе А-Ханг. Открыв рот, он хотел было предложить Цзин Си что-нибудь другое на завтрак, но вместо этого смутился и в раздражении выпалил: — Ты поел? Тогда собирайся, нам нужно двинуться в путь как можно скорее! А ты, шисюн? — повернулся ко все еще хмурившемуся Тянь Ли Тао Ханг. — Что за детские глупости? Даже если мы не смогли бы приготовить этих кроликов сегодня, у нас все еще есть завтрашний и последующие дни. Брови старшего брата опустились еще ниже, а его руки опасно скрестились на груди, но он так ничего и не ответил, лишь продолжил завороженно пялиться на танцующее перед ним пламя. Цзин Си же поспешно подобрал с земли несколько свитков, что он собственноручно побросал по углам пещеры накануне вечером, накинул на плечи плащ, крайне похожий на тот, что носил Тянь Ли, и с равнодушным лицом направился к выходу. Увидев, как младший брат устремился прочь, первый ученик Кай Мина также поднялся и покинул пещеру, оставив Тао Ханга в гордом одиночестве. Юноша не удержался от тяжелого вздоха, окинув взглядом две горящие алым пламенем тушки, оставленное братьями барахло и горящий костер. Мысленно зарыдав от доставшейся ему роли наседки для двух безмозглых оболтусов, Тао Ханг принялся собирать миски и одеяла, попеременно нарушая тишину недовольным ворчанием. Путешествовать с безразличными ко всему братьями было крайне тяжело.***
Как и предсказывал второй ученик Кай Мина, к вечеру того же дня они достигли ворот небольшого городка с ироничным названием Каосян*. Внеся незначительную оплату за вход, трое братьев с легкостью отыскали на опустевших улицах гостиницу, купили три комнаты и заказали поесть. Заведение было весьма скромным, но чистым и уютным. Деревянная мебель, воздух, наполненный ароматом еды, и теплый свет свечей — пребывая в такой атмосфере, все немного расслабились.* Каосян — печь.
— Я действительно устал, — тяжело вздохнув, пожаловался Тао Ханг и с удовольствием потянулся, разминая одеревеневшие от мороза конечности. — Хорошенько отдохните сегодня, это последнее поселение на нашем пути. Переждем вьюгу, отоспимся и продолжим двигаться на север. Кстати, шисюн, не знаешь, зачем учитель отправил нас сюда? И куда он сам вообще подевался? Сказал, что отлучится на один день, а в итоге от него уже неделю нет ни единой вести. Как самый общительный в этой троице Тао Ханг привык говорить много и не по делу — иначе он давным-давно сошел бы с ума из-за непрекращающегося молчания старшего и младшего братьев. Подумать только, он даже перестал чувствовать неловкость, когда его игнорировали. Но в этот раз ему повезло — Тянь Ли удосужился ответить: — В последние дни учитель часто упоминал дерево ли. Уверен, он отправился на его поиски, только вот, по обыкновению, забыл нас предупредить, — не скрывая досады в голосе, старший брат тяжело вздохнул и невольно выгнул бровь в неодобрении. Тао Ханг не мог с ним не согласиться: такое безответственное поведение было вполне в духе Мастера. Когда они только стали его учениками, Кай Мин неоднократно оставлял двух весьма беззащитных мальчишек на произвол судьбы, а по возвращении даже не интересовался, почему дети выглядят такими изможденными. Воспоминания о тех годах всегда вызывали у среднего и старшего братьев мертвецкую бледность и неконтролируемую дрожь во всем теле. Что и говорить, один на один против целого мира, полного опасностей, им приходилось несладко. Услышав ответ Тянь Ли, Тао Ханг невольно окунулся в те отвратительные дни. Нервно сглотнув подступивший к горлу комок, юноша мысленно поблагодарил Небеса за то, что ему удалось дожить до своих дней. Его чуть мельтешащий взгляд неожиданно зацепился за равнодушное лицо шиди Юэ, отчего средний брат вдруг немного успокоился. К счастью, Цзин Си присоединился к ним, когда его шисюны уже были в силах хоть как-то защитить себя, а сейчас они и вовсе достаточно взрослые, чтобы противостоять всевозможным невзгодам. Отсутствие Мастера никак не сказывалось на благополучии его учеников. — Тогда не стоит даже надеяться на скорое возвращение учителя. Едва ли мы сможем увидеть его в течение следующего месяца, — отбросив в сторону мрачные воспоминания, Тао Ханг разочарованно покачал головой. Кай Мин бросил их неделю назад по причине «появившихся у него срочных дел», наказав лишь не забрасывать тренировки и двигаться строго на север. В такой ситуации трое учеников могли лишь послушаться. Только вот была одна загвоздка, не дающая им покоя: Мастер не уточнил, как долго им нужно продвигаться вперед, в какой момент остановиться и что именно сделать на нужном месте. Сейчас эта многострадальная компания больше походила на слепых котят, тыкающихся мордочкой по углам коробки. Над столиком, за которым они сидели, повисло торжественное молчание. Переводя взгляд с одного равнодушного лица перед собой на другое, не менее безэмоциональное, Тао Ханг разрыдался в душе. Он любил своих братьев, однако путешествия с ними всегда причиняли ему сплошную муку. С тем же учителем можно было хоть о чем-нибудь поговорить, когда как эта парочка лишний раз и рта не раскроет. Своей замкнутостью они обрекали среднего брата на бесконечные страдания! Неудивительно, что слуга, принесший заказанные блюда спустя десяток минут, показался Тао Хангу едва ли не спустившимся в мир Небожителем, однако не успел заклинатель обрадоваться и завязать разговор, как молодой человек поспешно скрылся, испугавшись унылой атмосферы, витающей над их столиком. Бедный второй ученик Кай Мина мог лишь в очередной раз подавить в себе слезы отчаяния… Они ужинали в полной тишине и уже почти закончили трапезу, когда неожиданно для двух братьев голос подал Цзин Си: — Я только что вспомнил… Дерево ли растет лишь в самых заснеженных и холодных местах. Тао Ханг поневоле застыл в глупой позе с поднесенными ко рту палочками. С чего вдруг шиди заговорил об этом? Они ведь уже успели все обсудить. Юноша перевел вопрошающий взгляд на младшего брата, с досадой отметив про себя, что тарелка Цзин Си была угнетающе пустой. За весь день он так ни разу и не притронулся к еде. В то время, как его шисюны с жадностью поглощали пищу, шиди Юэ не отрывался от чтения: закинув одну ногу на другую и подперев подбородок рукой, он с небрежным видом просматривал свиток перед собой. Кратко взглянув на кривые иероглифы, Тао Ханг распознал в них скачущий почерк учителя. Очевидно, это была та самая техника, которую перед своим уходом Мастер передал Цзин Си. До сего момента младший брат был глубоко погружен в чтение и только сейчас с несколько удивленным видом оторвал глаза от слов, словно внезапно разгадал какую-то важную загадку. Он перевел взгляд со второго брата на первого и обратно, но так и не дождался от них хоть какой-то реакции, а потому упрямо повторил: — Дерево ли растет лишь в самых заснеженных и холодных местах, — складывалось впечатление, что он просто размышлял вслух, однако Тао Ханг точно знал, что младший брат требует ответа. Из-за своей любви к книгам Цзин Си умело разбирался во многих областях заклинательства, потому произнесенный им факт ни на мгновение не подвергся сомнению и явно был озвучен не просто так. Не зная, что сказать, Тао Ханг обернулся к Тянь Ли с немой просьбой о помощи. Первый ученик Кай Мина, казалось, имел ментальную связь с шиди Юэ — в его темных глазах тут же зажглась искра осознания. — Что ж, по крайней мере теперь нам известно, что именно мы забыли в этих ледяных краях, — с пониманием кивнул Тянь Ли, и лишь тогда до А-Ханга дошло. Учитель покинул их не для поисков древа, безответственный Мастер просто-напросто отправил за ним своих учеников вместо себя, а сам пропал без следа! Среднего брата тотчас охватило раздражение: наверняка Кай Мину отродясь не хотелось мерзнуть в этих гиблых землях самому, потому он бессовестно перебросил эту прихоть на плечи братьев, ничего толком не объяснив! Еще бы! Знай они заранее, с чем нужно будет иметь дело, ни за что бы не согласились! Этот хитрый старый лис! В отличие от вечно недовольного Тао Ханга, Тянь Ли и Цзин Си приняли эту новость весьма спокойно. Хотя нельзя было утверждать точно: возможно, они просто привыкли к выходкам Мастера и давно уже смирились со всеми обстоятельствами, потому с искренним равнодушием продолжили заниматься своими делами: старший брат, как ни в чем не бывало, продолжил поглощать остывающий ужин, а младший опустил взгляд, явно намереваясь вновь погрузиться в чтение. Такой расклад совершенно не устраивал Тао Ханга. Его тонкие брови опустились вниз, глаза сверкнули праведным гневом. Он успел даже раскрыть рот, чтобы отчитать несносного пенька за пренебрежение пищей, но в итоге так и не смог заставить себя произнести ни слова. Вид третьего брата был слишком холодным и отчужденным, казалось, попробуй кто обратиться к нему, он заморозит несчастного ледяным взглядом. Тао Ханг мгновенно осекся и опустил голову, уставившись на миску с аппетитными дымящимися баоцзы*. Его мысли невольно вернулись к тем временам, когда он всячески пытался унизить шиди. Вполне возможно, что Цзин Си до сих пор не может простить шисюнам такое отношение, разве может А-Ханг, как ни в чем не бывало, проявлять заботу сейчас? Он только лишний раз потревожит младшего своими нотациями.* Баоцзы — булочка на пару с начинкой.
Тяжело вздохнув, Тао Ханг продолжил трапезу. Не в силах терпеть повисшее в воздухе молчание, он обдумал полученную от братьев информацию и невольно спросил: — Для чего учителю потребовалось отыскать это дерево? С чуть недовольным видом оторвавшись от свитка, Цзин Си погрузился в размышления, будто вспоминая прочитанные им руководства, после чего равнодушно пояснил: — Насколько мне известно, из цветов дерева ли делают подвеску. Тот, кто носит ее на своей шее, никогда не будет страдать от провалов в памяти. С радостью уцепившись за столь редкую возможность поболтать с младшим братом, Тао Ханг продолжил расспрос: — Хм? Интересная вещица. Но зачем она понадобилась Мастеру? — Кто знает, — не слишком волнуясь по этому поводу, шиди только пожал плечами. — Учитель обожает алхимию, наверняка, цветы и листья древа ли понадобились ему для очередной настойки. А может быть, это просто его глупая прихоть. — И то верно, — Тао Ханг не мог с ним не согласиться, ведь подобные ситуации были не редкостью. Если Кай Мину что-то взбрело в голову, он потратит все силы на то, чтобы достичь желаемого, сколь бесполезно оно бы ни было. — Значит, до тех пор, пока мы не отыщем нужное дерево, Мастер не вернется обратно, — подал голос жевавший все это время Тянь Ли и вновь попал прямо в цель. Эта несчастная троица, пережившая столько дерьма по прихоти своего специфического учителя, давно уже успела разгадать все привычки великого Бессмертного: едва только он поручал им какое-нибудь дело, как мужчина тотчас растворялся, словно его никогда не было в их жизни, но стоило ученикам с горем пополам выполнить неясные указания, и заклинатель мгновенно появлялся перед ними, вдобавок возмущаясь, что бедняги потратили слишком много времени на «легчайшее» задание. Таким вот невыносимым человеком был прославленный Мастер Кай Мин. Возможно, именно по этой причине он предпочитал держаться в стороне от орденов и политики, путешествуя в одиночестве. Как ни странно, этот метод обучения (если можно так выразиться) оказался весьма плодотворным. Благодаря невольным вылазкам неизвестно куда и зачем братья многому научились и набрались опыта. Сыплющиеся на их головы трудности лишь закаляли характер, делая юнцов сильнее, умнее и способнее. Можно сказать, что именно поэтому в последствии ученики заняли свои высокие посты в трех легендарных орденах мира, без труда справляясь со своими обязанностями. Не считая ленивого и закрытого Цзин Юэ, конечно… Став Вторым Молодым Мастером Инь Юэ, он никогда не выполнял возложенных на его плечи задач, предпочитая отгородиться ото всех в своей хижине. Так или иначе, в те времена эта компания еще не достигла своего истинного могущества и расцвета: они были лишь тремя юношами, весьма способными, но все еще без какого-либо внушительного опыта за спиной. Потому, окончательно распознав все планы учителя, троица могла лишь тяжело вздохнуть, мысленно прокляв Мастера несколько раз, и продолжить ужинать в уютной гостинице на окраине мира. Тао Ханг не хотел, чтобы над их столиком вновь повисло молчание, оттого, заметив, что сегодня Цзин Си был не в пример разговорчивее, чем обычно, вновь раскрыл рот: — Шиди, должно быть, известно, как выглядит это дерево ли? В прошлый раз мы потратили два месяца на поиски птицы Данху лишь потому, что не знали, какой из двух тысяч фазанов в Долине крыльев нам нужен. В итоге именно шиди каким-то немыслимым образом удалось схватить тварь. Кто бы мог подумать, что Данху — это птица с длинной радужной бородой из перьев под клювом… Ох, мне совсем не хочется, чтобы и в этот раз прошло так много времени, прежде чем мы достигнем цели, — на мгновение вновь погрузившись в печальные события тех дней, Тао Ханг невольно прислонил руку ко лбу. Ему бы совсем не хотелось в очередной раз отбиваться от стай бешеных животных, пытаясь при этом рассмотреть их небольшие отличия. Покрывшись предательскими мурашками из-за воспоминаний, он с заискивающей улыбкой добавил: — Очень поможет, если шиди подскажет, как выглядит это волшебное древо. Просто на всякий случай. Цзин Си действительно мог ответить на вопрос брата: перечитав столько книг и учебников, он пару раз сталкивался с описанием различных полезных растений. Дерево ли также упоминалось в записях, но отчего-то мальчик так ничего и не произнес. Вместо этого он вдруг уставился куда-то вбок с весьма задумчивым видом. Проследив за его взглядом, Тао Ханг обернулся и увидел молодую женщину с ребенком на коленях, сидящих через два столика от них. Эта маленькая семья явно жила в нищете: они носили серые от пыли и потертые от времени одеяния, их тела были ужасающе худыми, щеки впалыми, а под потухшими глазами залегли болезненные круги. В отличие от большинства ужинающих путников перед матерью с сыном стояли лишь две чаши с остывшим чаем. Ребенок тихо хныкал, держась ручками за впалый живот, пока женщина тихо пыталась его успокоить. Тао Хангу не пришлось напрягать слух, чтобы услышать, как она с трудом прошептала: — Прости, А-Тун, у мамы пока нет денег, чай — это все что есть. Попей. Он заполнит желудок, и животик на время перестанет болеть. Сердце среднего брата сжалось от слов молодой матери. Низко опустив брови, он потянулся рукой к миске с баоцзы, чтобы угостить бедствующую семью, когда вдруг осознал, что булочек на столе уже не было, как и его младшего брата напротив. Вновь обернувшись, он увидел изящную фигуру Цзин Си подле стола женщины с ребенком — шиди чуть склонил голову, приветствуя ошеломленную мать, приподнял уголки губ, когда почувствовал на себе заинтересованный взгляд малыша, и поставил перед ними миску с горячими баоцзы. — Прошу не возражайте, Госпожа, — спокойно возразил он, едва девушка попыталась смущенно отказаться от помощи. — Мой старший брат заказал слишком много, а теперь не в силах съесть и половины. Вы очень поможете, если возьмете. По всей видимости, они были слишком голодны, чтобы настаивать на своем: чуть покраснев от стыда, женщина прошептала слова благодарности и тотчас подвинула миску к сыну. Глаза мальчишки загорелись от радости, и он жадно вгрызся в булочку, будто оголодавший волчонок. Чуть улыбнувшись им напоследок, Цзин Си вернул своему лицу холодное выражение и направился обратно к братьям за стол. Ему потребовалось немного времени, чтобы вновь занять ту же позу, что и ранее, и уткнуться носом в свиток перед собой. Только вот продолжать чтение он не стал, вместо этого, скользнув взглядом по кривым иероглифам, Цзин Си вдруг досадливо скривился и свернул свиток, положив рукопись в мешочек для путешествий на поясе. Казалось, его сосредоточенность была бесследно потеряна. Со скучающим видом осмотрев бесчисленные яства, шиди лениво потянулся к самой обыкновенной пресной лепешке и, подобно тому мальчишке через два столика, вгрызся в нее зубами. Тао Ханг невольно вздохнул с облегчением — пускай вкусы Цзин Си в еде были необычайно скромны, он, по крайней мере, наконец начал есть. — Так что насчет древа ли? — подавив улыбку, поспешно вернулся к их разговору А-Ханг. Третий ученик Кай Мина взглянул на брата и медленно прожевал лепешку, прежде чем монотонно ответить, будто вслух читая справочник о растениях: — У него ствол квадратной формы и круглые зеленые листья. Цветет желтыми цветами с пушком, а плоды маленькие оранжевые, как у мелии. Но ягоды нам не нужны — они ядовиты, а для настоек используются только листья и цветы. Древо ли предпочитает расти в пропитанных Ци местах с низкой температурой, но не выносит прямого контакта со снегом. Скорее всего мы сможем отыскать его в одной из нескольких сотен горных пещер на севере. При упоминании «нескольких сотен» Тао Ханг непроизвольно скривился: такие большие числа нередко встречались в их постоянных поисках. Судя по всему, им придется блуждать по заснеженным землям пару недель, чтобы найти подходящую пещеру и это самое дерево ли. Процент успеха был крайне невелик, оттого настроение трех братьев опустилось к отметке «минимум». Даже А-Ханг перестал задавать вопросы, предчувствуя очередное сложное и невероятное длинное путешествие. Они весьма быстро поужинали и заказали напоследок чайник зеленого чая. Несмотря на предстоящие испытания, сейчас юноши находились в приятной обстановке, потому просто не могли долго переживать о сложном будущем. Что бы ни случилось, вряд ли им предстоит столкнуться с чем-то действительно опасным — в заснеженных местах редко обитают темные твари, а замерзнуть им не удастся — согревающее заклинание сможет поддерживать тепло. Перспектива искать одно лишь дерево, которое не набрасывается на тебя с целью сожрать, была куда приятнее их прошлого опыта. Время текло тягуче медленно, за мутным окном слышался свист ветра, вьюга, наконец, накрыла одинокий городок на севере, но не приносила никаких проблем — защищенным широкими стенами юношам оставалось лишь дождаться утра, прежде чем отправиться в путь. Когда чай в чайнике остыл и почти закончился, они поднялись из-за стола, намереваясь отправиться в комнаты, но вдруг тихий преисполненный благодарностью женский голос усадил их обратно на места: — Достопочтенные Господа, эта несчастная хотела бы искренне отплатить вам за вашу доброту, — к ним неожиданно приблизилась та самая молодая мать, что Цзин Си угостил миской с баоцзы около часа назад. Ее сын, наевшись до отвала, сладко посапывал у женщины за спиной, пока она сама склонилась в низком поклоне перед тремя юношами. Тао Ханг невольно улыбнулся и поспешил ответить: — Это лишнее. Как и сказал мой младший брат, мы лишь слегка перестарались с заказом. — И все же эта несчастная хотела бы отблагодарить Господ за помощь. У нее за душой нет ни гроша, но в детстве один даочжан обучил ее некоторым премудростям гадания. Быть может, Молодые Мастера позволят ей отплатить за ужин предсказанием судьбы? — О-о-о, гадания? — тут же оживился Тао Ханг, на его лице засияла яркая улыбка. — Уверен, это будет интересно! И как же ты гадаешь? По Книге Перемен*? Или с помощью бамбуковых палочек**?*Книга Перемен — древнейший трактат, предназначавшийся для гадания. **Бамбуковые палочки — предмет для гадания. Небольшой кувшин, в который помещают пронумерованные бамбуковые палочки в количестве сто штук, каждая из которых несет в себе индивидуальный ответ на вопрос.
— О, нет, — несколько смущенно ответила девушка. — У этой скромной прорицательницы не хватает умений, чтобы трактовать Книгу Перемен, а бамбуковые палочки были потеряны ею не так давно. Но она все еще может погадать юным Мастерам по ладони. — Не думаю, что есть какая-то разница, — ни секунды не раздумывая, благодушно заключил Тао Ханг, всерьез увлеченный этим неожиданным предложением. Без всякого страха он первым протянул свою руку вперед и в ожидании уставился на женщину. Молодая мать какое-то время серьезно разглядывала линии на его руке, не прикасаясь к ней из страха разгневать достопочтенных Господ. Что-то бормоча себе под нос и выглядя при этом не слишком убедительно, девушка наконец подняла голову и взглянула на Тао Ханга с некоторым сомнением в глазах. — Ну что там? — спешно поторопил ее юноша, усилием воли заставив себя сохранить спокойный вид. Предсказание судьбы это всегда так волнительно! — Жизнь у достопочтенного Мастера очень яркая и насыщенная, наполненная приключениями, — начала она издалека, словно ей нужно было время подобрать правильные слова. — Сейчас вы перешли на важный этап, вам нужно устремить все силы на обучение. В будущем юный Господин непременно добьется успеха и станет прославленным человеком, но будьте осторожны: не доверяйте незнакомцам и тщательно обдумывайте свои слова, чтобы избежать неприятностей. Также достопочтенному Мастеру стоит быть честнее с близкими и не скрывать своих чувств. Следуйте советам этой скромной прорицательницы, и вы сможете избежать всех неудач, что поджидают вас за углом. — Неудачи? Какие такие неудачи? — Тао Ханг был всерьез удручен ее предсказаниями. Несмотря на то, что девушка пообещала ему великое будущее, казалось, она словно что-то недоговаривала. Но на вопрос юноши прорицательница ничего не ответила и лишь покачала головой. Осознав, что из нее больше ни слова не вытянешь, Тао Ханг вдруг отбросил прочь все расстройства и с лукавой улыбкой указал на мирно попивающего чай Тянь Ли позади себя. — А что насчет этого парня? — Я не хочу, — весьма грубо отреагировал тот, даже не взглянув в сторону шиди. А-Ханг невольно отшатнулся назад: обычно, его шисюн был менее эмоциональным, но вот уже на протяжении нескольких дней старший брат вел себя очень странно и раздражался по каждому поводу не хуже Тао Ханга. Тем не менее, несмотря ни на что, второй ученик не позволил недоумению отразиться на своем лице. Вместо этого он с лукавой улыбкой пожурил: — Шисюн, это невежливо. Госпожа пришла отблагодарить нас, чтобы не быть обязанной, ты не можешь отказаться. Тянь Ли явно хотел возразить, но Тао Ханг не дал ему этого сделать: схватив старшего брата за запястье, он потянул молодого человека вперед так, чтобы его ладонь оказалась прямо перед девушкой. Та заметно смутилась и бросила на Тянь Ли несколько испуганный взгляд. — Если достопочтенный Господин не хочет, эта скромная прорицательница не будет… — Он хочет, просто стесняется, — тотчас перебил ее Тао Ханг, очаровательно улыбнувшись. — Не обращай внимания на хмурое лицо старшего братца, это обычное его выражение. Что ты можешь сказать? Молодая женщина еще немного поколебалась, разглядывая широкую ладонь перед собой, но в конечном итоге неуверенно кивнула, поудобнее перехватив спящего за спиной малыша. И снова пара минут напряженной тишины, острый взор ее больших черных глаз и волнительное предвкушение чего-то неизведанного, открытия весьма любопытной тайны. Но отчего-то все пошло наперекосяк. Если в прошлый раз, рассматривая ладонь Тао Ханга, девушка казалась несколько обеспокоенной, то теперь ее вмиг побледневшее лицо исказилось от неверия и испуга. Она даже отступила на два шага назад, с волнением подняв глаза на невозмутимого Тянь Ли. — Что такое?! — подметив каждое ее движение, вмиг напрягся средний брат. — Не бойся и скажи правду! Что ты увидела? — М-м-молодого Г-господина в ближайшее в-в-время настигнет большое несчастье… — перепугавшись не на шутку, затараторила женщина, будучи почти не в силах контролировать собственную заикающуюся речь. Осознав, что ведет себя весьма неприлично, прорицательница с трудом вернула себе самообладание, но с ее изможденного лица так и не сошло крайне мрачное выражение. — Вам нужно быть осторожнее, достопочтенный Мастер, постарайтесь не поддаваться эмоциям в ближайшее время. Это очень важно, а иначе вас ждет смерть… Предсказание девушки было подобно грому посреди ясного неба. С замиранием сердца вслушиваясь в ее хриплый голос, с каждым словом Тао Ханг ощущал, как в груди зарождается и противно копошится что-то тревожное. От этого склизкого чувства волосы вставали дыбом, а отвратительные мурашки покрывали всю спину. Как оказалось, возможная трагедия взволновала не только А-Ханга — даже отстраненный Цзин Си выглядел на редкость обеспокоенным, что уже заставляло знакомых с ним людей всерьез приготовиться к большой беде. И лишь Тянь Ли продолжил бесстрастно глядеть на прорицательницу нечитаемым взглядом, словно только что речь шла не о нем, а о ком-то постороннем. Легко вырвав свою руку из цепкого захвата среднего брата, первый ученик чуть склонился и спокойно произнес: — Навыки Молодой Госпожи действительно достойны восхищения. Я непременно приму к сведению ваши советы. Спасибо за помощь. Его действия немного развеяли повисшую в воздухе угнетающую атмосферу. В очередной раз смутившись не то от прекрасных юношей вокруг себя, не то от стыда за собственные тревожные предсказания, девушка поспешно замахала руками: — Что вы, Молодой Господин? Вполне вероятно, эта глупая прорицательница ошиблась, у нее давно уже не было клиентов. Она молит о милости и просит не принимать ее слова близко к сердцу. Тянь Ли ничего не ответил, а только неопределенно кивнул в ответ, будто соглашаясь с ней. Но никто не мог точно сказать, что творилось в голове этого внешне безмятежного человека. — Что ж, — когда повисшее в воздухе молчание стало совсем невыносимым, Тао Ханг громко прокашлялся, обратив на себя все внимание, и попытался выдавить улыбку. — Молодой Госпоже осталось только предсказать судьбу моему младшему брату, и тогда мы точно будем в расчете. Что ты на это скажешь? Сложно было понять, к кому конкретно обращался юноша — к молодой прорицательнице или к своему шиди. Впрочем, совершенно не сговариваясь, Цзин Си послушно вытянул вперед руку, а девушка в третий раз уставилась на чужую ладонь. Никто не посмел возразить, пожалуй наоборот, казалось, что все хотели как можно скорее с этим покончить. Разглядывая картину перед собой и попутно оборачиваясь на Тянь Ли, Тао Ханг незаметно вздохнул с облегчением. Предсказания, касающиеся шисюна, действительно вселяли в него тревогу, но с другой стороны разве могло с ними приключиться что-то настолько страшное? Вот уже десять лет два друга путешествуют вместе с таким ненадежным Мастером как Кай Мин — они проходили сквозь огонь и воду, тысячу раз встречались со смертью лицом к лицу и ступали на тонкую грань. Признаться, Тао Ханг сомневался в том, что в мире найдется еще хоть что-нибудь, способное привести его в ужас. В конце концов само заклинательство всегда напрямую было связано с риском. Эти мысли окончательно успокоили встревожившегося юношу: не скрывая очаровательной улыбки, он чуть склонил голову, наблюдая за с виду отчужденным Цзин Си и склонившейся девушкой. Второй ученик ожидал, что и в этот раз ей потребуется некоторое время, чтобы хорошенько разглядеть линии на ладони и правильно распознать знаки, но женщина его удивила. Едва осмотрев бледную руку, она вдруг выпрямилась и воскликнула с неподдельным восторгом: — Удивительно! Этой скромной прорицательнице впервые довелось увидеть столь прекрасную судьбу! Молодого Господина несомненно можно считать баловнем Небес! — Баловнем Небес? Что ты имеешь ввиду? — невольно порадовавшись за шиди, повторил Тао Ханг. Наконец-то, хоть одно хорошее предсказание! Впрочем, юноша легко мог представить, что именно разглядела эта прорицательница. Цзин Си путешествует с ними уже шесть лет, и на протяжении всего это времени второй ученик Кай Мина мог только подивиться его удаче. Под ногами шиди постоянно находились мешочки с монетами, торговцы на рынке непременно одаривали его сладостями задаром, в редких схватках с тварями младший брат никогда не бывал серьезно ранен — перечислять можно было до бесконечности от мала до велика. Небеса действительно подарили Цзин Си свое благословение! Пока Тао Ханг был глубоко погружен в размышления, девушка не скрывала своего восхищения. Ее глаза сияли, а голос невольно повысился на пару тонов, что несомненно доказывало ее искренность, когда она с придыханием произнесла: — Эта скромная прорицательница видит, что в прошлом Молодой Господин множество раз избегал смерти. Вспомнив первую встречу с шиди, Тао Ханг мысленно прокомментировал: «Он не просто избежал смерти, он действительно умер тогда! А потом, мать его, выжил!» — Также вам всегда удается достичь желаемого, судьба словно сама ведет вперед достопочтенного Мастера. «Ха! Этот пенек каким-то немыслимым образом, не прилагая никаких усилий, стал учеником человека, который на протяжении девяти сотен лет отказывал как детям, так и старикам! Ну что за счастливчик?» — Вам несомненно повезло с окружением: близкие люди действительно заботятся о вас и всегда готовы прийти на помощь. Это дорогого стоит. «А вот этого можно было не говорить!» — молча возмутился Тао Ханг, невольно смутившись и исподтишка бросив на шиди нечитаемый взгляд. К его удивлению, Цзин Си выглядел очень напряженным и ни капельки не счастливым. Обычно, на лице брата держалась холодная, отчужденная маска, но сейчас он словно растерял всю свою изящную невозмутимость. С каждым словом прорицательницы брови шиди опускались все ниже, а губы поджимались сильнее. — Путь Молодого Господина выложен ковром из цветов, а удача и счастье всегда будут идти с вами рука об руку. Впервые вижу столь везучего человека! — женщина так разволновалась, что даже забыла об уважительной форме речи. — Это всё? — из последних сил сдерживая ярость, процедил сквозь зубы Цзин Си. Девушка совершенно не замечала его странной реакции. Задумчиво опустив голову и поразмыслив о чем-то, она вдруг склонилась в поклоне: — В будущем Молодому Господину следует быть крайне осторожным. Чтобы ничего не потерять, вам стоит отпустить прошлое и жить настоящим. — Благодарю за совет, Госпожа, — с холодной вежливостью отозвался младший из братьев. Прорицательница что-то смущенно пробормотала в ответ, но Цзин Си словно невыносимо было ее слушать. Более не оборачиваясь, он отправился прямо к лестнице, ведущей на второй этаж к спальням. Опустив ногу на первую ступеньку, юноша с наигранной небрежностью бросил через плечо: — Шисюн Ли, шисюн Ханг, увидимся завтра. И, оставив старших братьев в недоумении переглядываться между собой, удалился.***
Си-эр так сильно злился, что, стоило ему скрыться за дверью снятой для него комнаты, несколько раз с силой пнул стенку, совершенно не беспокоясь о возможных соседях по ту сторону. Его руки сжались в кулаки, а лицо покраснело от гнева. — «Везучий человек»? Как же!.. — скривившись от терзавших грудь чувств, обессиленно прошептал Цзин Си. — «Путь выложен ковром из цветов»? Что за вздор?.. Он медленно выдохнул задержавшийся в легких воздух, возвращая себе прежнее самообладание. Какой прок от гнева?.. Мнение окружающих все равно не изменится. То, что люди принимали за невероятное везение, Си-эр называл насмешливыми подачками судьбы. Он никогда не считал себя везучим: разве можно назвать счастливчиком человека, потерявшего все самое важное по собственной глупости? «Баловень Небес»? Какая чушь! Цзин Си отдал бы все на свете, и эту мнимую «удачу» впридачу, ради кратких мгновений рядом с погибшей старшей сестрой. Со временем боль от потери ни на грамм не уменьшилась, а лишь усилила свой напор и укоренилась в сердце. Как и сказала весьма проницательная девушка, он так и не смог отпустить прошлое, найдя в самобичевании некоторое утешение. Чем счастливее становились дни, тем поганее было на душе. В окружении заботливых шисюнов и под опекой Мастера Цзин Си испытывал невероятную радость, и в то же время изнывал от чувства вины. И он прекрасно осознавал, что это никогда не изменится. Тяжело вздохнув, юный заклинатель стянул с себя сапоги и с удовольствием развалился на кровати, не снимая походного плаща. Запах чистых простыней заставил его удовлетворенно прикрыть глаза и расслабиться. На самом деле он планировал половину ночи посвятить чтению того злополучного свитка, что оставил ему учитель, но усталость и недосып неожиданно одержали верх. Вьюга снаружи бушевала не на шутку, вой ветра заставлял стены дрожать, но звуки хаоса за окном не пугали, а наоборот, умиротворяли сознание. Дыхание юноши выровнялось, и, сам того не замечая, он провалился в глубокий сон. Сложно было сказать, сколько времени прошло, когда вдруг со стороны двери раздался настойчивый стук. — Молодой Господин, прошу вас, помогите! Мой А-Тун… Цзин Си резко раскрыл глаза и на мгновение уставился в деревянный потолок, прежде чем вскочить на ноги и вынуть из ножен на поясе самый обычный меч. Не найдя в комнате ничего опасного, он перевел все свое внимание на закрытую дверь. Настойчивый стук повторился, а за ним, как и в прошлый раз, последовал знакомый голос: — Достопочтенный Мастер, умоляю вас!.. — говорившей едва хватало сил, чтобы не сорваться на крик и потревожить тем самым других постояльцев гостиницы, но в ее хриплых словах отчетливо слышался панический ужас. — Пожалуйста!.. Узнав в незваной гостье прорицательницу, третий ученик поспешно убрал меч обратно в ножны и открыл дверь. Девушка ворвалась в комнату, подобно урагану, — она споткнулась о порог и непременно бы разбила себе лицо, если бы Цзин Си не подхватил ее за локоть. Та ни капли не смутилась, напротив, схватила юношу за плечи и тихо разрыдалась. — Что… — Си-эр давно уже не видел женских слез, потому опешил на мгновение, не зная, куда девать руки. В конце концов оставив их висеть вдоль тела, он поспешно вернул себе самообладание и отстранился, глядя женщине прямо в глаза. — Что случилось? — Мой сын… — из-за частых всхлипов и тихого голоса было весьма сложно разобрать ее слова, оттого Цзин Си пришлось до предела напрячь слух. — А-Тун… Мы легли спать, меня сморил голод и усталость… Я… я прикрыла глаза всего на мгновение, а когда очнулась… А-Туна не было в комнате!.. Молодой Господин, умоляю вас! Прошу помогите мне его отыскать! — Разве мог совсем маленький ребенок уйти далеко? — с недоверием уточнил юный заклинатель, попутно натягивая на ноги сапоги. — Что говорит хозяин гостиницы? — Он никого не видел, — не переставая громко всхлипывать и размазывать слезы по щекам, отвечала девушка, — но возле входа нашлись почти занесенные снегом маленькие следы. А-Тун точно где-то снаружи! Ах, что же мне делать?! Он ведь замерзнет до смерти, там страшная вьюга! Умоляю вас, Достопочтенный Мастер, помогите мне! — Зачем ему понадобилось выходить на улицу? — Молодой Господин, я действительно не знаю! — сквозь слезы воскликнула она с негодованием. — Я всего лишь заснула на мгновение, а когда проснулась, его уже не было. Уверена, мы сможем все выяснить, когда отыщем его! Вы ведь поможете?.. Цзин Си лишь устало кивнул в ответ и вышел из комнаты вслед за плачущей девушкой. Поначалу он хотел предупредить братьев о своем уходе, но молодая мать умоляла его поспешить. Рассудив, что ребенок не мог уйти далеко в такую погоду, а значит, его поиск не займет много времени, юноша решил не беспокоить шисюнов лишний раз. К тому же, в подобных случаях у трех учеников Кай Мина имелись свои способы известить друг друга о проблемах. Юный заклинатель вместе с девушкой быстро спустились вниз и направились к выходу. — Какое несчастье! Молодая Госпожа, не волнуйтесь раньше времени, уверен, ваш сын не успел уйти далеко. Вы быстро его найдете, — провожавший их хозяин был бледен и явно расстроен. Впрочем, переживал мужчина не за благополучие ребенка, а из-за собственной шкуры — не каждый день в его гостинице пропадали дети. Такое несчастье выйдет ему боком. Думая, что спешившие путники его не слушают, он досадливо пробормотал себе под нос: — Репутация заведения непременно будет разрушена. Цзин Си на это мог лишь недовольно покачать головой да промолчать — не будет же он поучать этого дурака за эгоизм. Оказавшись подле дверей на улицу и услышав вой ветра за тонким слоем древесины, юноша невольно поежился. Выходить наружу в такой поздний час, да еще и во время стужи, совершенно не хотелось, но речь шла о спасении ребенка, потому юный заклинатель не позволил себе медлить. Протянув к двери руку, он посильнее закутался в плащ, наложил на себя согревающее заклинание и уже хотел было покинуть гостиницу, но неожиданно обернулся к молодой девушке, равнодушно обронив: — Госпожа, вам лучше остаться здесь. Не волнуйтесь, я непременно вернусь обратно с вашим сыном. — Как же я могу сидеть без дела? Это ведь мое дитя! — неожиданно запротестовала она. Горькие слезы все еще тонкой струйкой стекали по ее щекам, большие глаза потускнели, а губы сжались в линию. — Молодой Мастер, я непременно должна отправиться вместе с вами! Прошу, позвольте!.. — Я не смогу защитить вас от холода и опасности, — угрюмо добавил Цзин Си. Он не лукавил: сформировав золотое ядро всего год назад, он еще плохо контролировал Ци, потому не мог применять заклинания на других без опаски. Попытайся юноша уберечь девушку от мороза, используя согревающую технику, весьма вероятно, что она вмиг вспыхнет и сгорит заживо — хотя бы это должно было отговорить молодую мать от необдуманных поступков. У Си-эра не было никакого опыта в спорах с женщинами, потому он даже не подозревал, насколько может быть упрям противоположный пол. Юноша считал, что озвученных им причин было достаточно, чтобы заставить прорицательницу отказаться от своих намерений, но та будто вовсе его не слушала. — Я понимаю и нисколько не настаиваю о защите! Но мой сын… Он снаружи совсем один… Я должна пойти с вами!.. Си-эр тяжело вздохнул. «Что ж, раз она все понимает, я ничего больше не могу сделать… Мне просто нужно быть настороже…» Видя, что Молодой Мастер больше не настаивает, девушка также закуталась в тонкий поеденный молью плащ и первая рванула наружу. На прощание поклонившись бледному хозяину, Цзин Си поспешил следом. Холодный ветер со снегом что есть силы ударил юношу в лицо, заставив того на мгновение отшатнуться. Казалось, эта деревянная дверь отделяла друг от друга два совершенно разных мира: уютная гостиница излучала свет и тепло, даря гостям умиротворение; в тоже время жестокая стихия по другую сторону стен вонзала свои когти в несчастных путников. Видимость была отвратительной. Из-за яростных порывов ветра сложно было разглядеть хоть что-то дальше вытянутой вперед руки. Мокрый снег вмиг облепил одежду — не наложи Цзин Си на себя согревающее заклинание, его конечности тотчас окоченели бы. Глядя на размытый силуэт молодой девушки впереди, юный заклинатель мог лишь подивиться ее выносливости. Недаром говорят, что мать пойдет на любые жертвы ради своего дитя. Ему потребовалось приложить много усилий, чтобы нагнать обезумевшую от горя женщину. В такую погоду разделяться было смерти подобно, потому Цзин Си не позволил упустить прорицательницу из вида. Схватив ее за локоть и чуть дернув назад, он максимально повысил голос в попытках перекричать свист ветра: — Не уходите далеко! Сейчас природа играет против нас, мы легко можем потеряться! Держитесь рядом! Она смотрела на него пустым взглядом, без каких-либо чувств: эта вьюга поразила девушку до глубины души. Си-эр легко мог догадаться, о чем она думает: где-то здесь, в толстом слое снега, бродит ее дитя и отчаянно зовет мать на помощь. Но юноша не мог позволить ей и дальше утопать в этих чувствах: хорошенько встряхнув женщину за плечи, он настойчиво повторил все указания и отпустил ее лишь тогда, когда она осознанно кивнула в ответ. — Идемте! Думаю, он направился туда! Как и сказал хозяин гостиницы, на земле можно было разглядеть едва заметные очертания подошвы маленьких сапог. Прийди они сюда минутой позже, и снег полностью замел эти следы, а отыскать ребенка было бы уже невозможно. В таком случае им нужно спешить! И все же, несмотря на то, что двое путников прилагали все усилия на быстрый шаг, они продвигались крайне медленно из-за сильнейших порывов ветра. Иной раз Цзин Си едва удавалось удержаться на ногах — удар стихии был столь мощным, что ему невольно приходилось отступать назад. Молодой матери было еще тяжелее. Она очень быстро замерзла и теперь была синее мертвецов, ее тело охватила дрожь, а на влажных от слез щеках появилась тонкая корка льда. Госпожа постоянно была на пять шагов позади Си-эра, и юноше изредка приходилось останавливаться, чтобы позволить ей себя нагнать. Тем не менее девушка не жаловалась, с завидным упрямством продолжала переставлять ноги и постоянно выкрикивала имя своего сына в надежде услышать ответ. Удивительно, что ребенку вообще удалось убежать так далеко в такую погоду. Поначалу Цзин Си думал, что он вернется обратно в спальню спустя полчаса, но прошло уже больше часа, а поиски до сих пор не увенчались успехом. Следы мальчика давно увели их прочь от города и продолжали тянуться вперед к заснеженным горным хребтам и их вершинам. Разве под силу было шестилетнему малышу преодолеть такое расстояние, и при этом не замерзнуть насмерть, свалившись в снег от усталости? Даже защищенный согревающим заклинанием Цзин Си спустя столько времени ощутил, как конечности начинают медленно неметь. Если все продолжится в том же духе, ему не хватит сил на то, чтобы вернуться в гостиницу. Чем больше Си-эр думал об этом, тем сильнее его одолевали сомнения. Еще на подходе к вратам города, он незаметно для девушки отправил небольшое послание старшим братьям, задействовав их тайный метод передачи сообщений. Он был чертовски прост: отправитель сосредотачивал слова в маленьком комочке своей Ци, который, подобно Парящему Листу, отправлялся к адресату. К сожалению, этот способ работал только на небольших расстояниях, так как отправленная энергия должна постоянно контролироваться заклинателем, чтобы не рассеяться и добраться до получателя в целости. Благо, город Каосян был небольшим, и Цзин Си точно знал, что послание успешно получено старшими братьями. Они непременно отправятся за ним. Что касается занесенных снегом следов: об этом юноша совершенно не волновался — от самых дверей гостиницы и по сей момент он находился под защитой согревающего заклинания, Тянь Ли не составит труда определить его местонахождение по остаточной энергии Ян. Подумав об этом, Цзин Си полностью успокоился и исподтишка бросил нечитаемый взгляд на прорицательницу, шагающую чуть поодаль. Ее изможденное от голода лицо до сих пор выражало отчаянную скорбь, будто она уже и не рассчитывала на встречу с сыном, голос девушки давно охрип от бесконечных криков, хрупкая фигура едва не валилась наземь от усталости и холода. С виду она выглядела как совершенно обычный человек, но… откуда у нее взялось столько сил на изнурительный путь? Почему она до сих пор не замерзла насмерть в таком тонком и рваном плаще? Разве это возможно? Юноша давно уже строил самые разные предположения, но пока не нашел ничего, что могло бы их подтвердить. Потому он продолжал вышагивать вперед, оглядывая землю в поисках маленьких следов и повторно прокручивая в голове события последнего дня. Впервые Цзин Си заметил мать и сына в гостинице за ужином, затем прорицательница предложила им погадать в обмен на миску с баоцзы. Все это время эти двое вели себя как самая обычная бедная семья, коих в мире целое множество, — придраться было не к чему. Затем эта девушка ворвалась к нему в спальню посреди ночи и попросила о помощи. Ее эмоции были столь неподдельны и искренни: слезы на щеках, несвязная речь и панический блеск в глазах… Постойте!.. Вот же оно!.. И как он сразу не догадался?! Си-эр уже поднял ногу, чтобы сделать очередной шаг вперед, когда столь простая догадка вдруг озарила его лицо. Не раздумывая больше ни секунды, он схватился за рукоять меча, вынув клинок из ножен, и на пятках развернулся назад. Серебристая сталь мелькнула в темноте, прямое лезвие разрезало воздух, но все звуки потонули в свистящем яростном ветре. Миг, и вот уже тончайшее острие прижимается к горлу ошеломленной женщины, во все глаза уставившейся на помрачневшего лицом красивого юношу перед собой: — Мо… Молодой… Господин… Что это вы… делаете?.. — она явно была поражена до глубины души. В ее потемневших зрачках зажглись огоньки страха, и без того трясущиеся руки забились в конвульсиях. Не до конца понимая, что происходит, она открывала-закрывала рот, подобно рыбе, выброшенной на берег. «Какая удивительная игра!..» — невольно похвалил ее Цзин Си за проявленные эмоции, но ни один мускул не дрогнул на его лице, а рука, уверенно держащая меч, не опустилась ни на секунду. — Кто ты такая? — с присущим ему равнодушием потребовал юноша, решительно надавив клинком на ее кожу. Еще немного и сталь пронзит горло насквозь, отделив голову от тела. — Я-я-я… Я всего лишь с-с-скромная никчемная п-п-прорицательница, М-молодой Господин, — в ужасе выдавила девушка, дрожа всем телом. Казалось, ей едва хватало сил на то, чтобы оставаться в сознании и не упасть в обморок от испуга. — П-п-почему вы р-рассердились?.. Я сдел-л-лала что-то не т-т-так? Цзин Си не сдержался от ядовитого смешка: — Всего лишь прорицательница? Пусть так, но каким тогда образом всего лишь прорицательнице удалось разыскать мою комнату среди двух десятков других? Услышав его вопрос, женщина застыла, будто громом пораженная, даже дрожь, терзавшая ее тело, мгновенно испарилась. Чуть наклонив голову и скривив губы в нелепой улыбке, Госпожа продолжила настаивать на своем, только вот теперь ее актерская игра оставляла желать лучшего: — М-м-молодой хозяин гостиницы сказал мне… Юный Мастер, е-е-если это все, то нам н-н-нужно поторопиться… Мой сын, А-Тун, все еще б-б-бродит где-то там, в снегах… — Этот жадный сноб сказал тебе? — выгнув одну бровь, насмешливо переспросил Цзин Си. Слова о страдающем дитя его больше не трогали. — Да он скорее отрежет себе язык, нежели сделает что-то, что способно разрушить его репутацию. В таких гостиницах часто проводят тайные встречи, а хозяев ценят за закрытый рот. Назовись ты хоть моей сестрой или матерью, он никогда бы не сказал тебе, в какой комнате я поселился. Я задам вопрос еще раз, и уж теперь потрудись ответить честно: кто ты такая? С каждым произнесенным им словом лицо девушки бледнело, она была готова расплакаться и броситься ему в ноги, чтобы просить о милости. Казалось, женщина до сих пор не понимала, за что Молодой Мастер разгневался на нее, но теперь для Цзин Си все ее эмоции выглядели излишне фальшивыми. — Юный Г-г-господин ошибается… Я в-всего лишь… — Продолжаешь настаивать на своем? Будь по твоему, — перебил ее бессвязный бред вдоволь наслушавшийся юноша. На мгновение прикрыв глаза, он поудобней перехватил рукоять меча, прежде чем с вызовом заявить: — Уверен, ответ кроется под этой кожей! Ни секунды не сомневаясь, Цзин Си рванул вперед, что есть силы воткнув клинок в ее горло, но лезвие, так и не достигнув цели, лишь слегка оцарапало жертву — та неожиданно юрко для изможденной усталостью, голодом и холодом женщины в последний момент отскочила назад. Пятна вязкой крови окрасили белоснежный снег в черный, а не красный цвет, заставив юного заклинателя самодовольно усмехнуться. — Чертов щенок! — отпрянув как можно дальше, яростно взвизгнула девушка и зажала рану на шее рукой. На ее счастье, меч вошел в горло не слишком глубоко, лишь поэтому она продолжала жить. С брезгливостью вытерев окровавленные ладони о плащ, тварь гневно запричитала: — Я с таким трудом раздобыла эту кожу, вложила в нее так много сил, а теперь из-за тебя все испорчено! Разве можно так поступать с женщинами?! Цзин Си ничего не ответил — обреченно вздохнув, он вновь бросился вперед, намереваясь закончить битву одним ударом. Он итак потратил много времени на это бессмысленное блуждание по горам, утром Тао Ханг непременно задаст ему трепку за слишком долгий сон и глупую попытку спасти от смерти какую-то нечисть. В том, что и ее ребенок, А-Тун, являлся мелким духом, Си-эр уже не сомневался. Увидев, что юноша не собирается более с ней разговаривать и, уж тем более, идти ей на уступки, потому что она — женщина, тварь вновь взвизгнула и в ужасе прыгнула в сторону, в последний момент избежав тонкого лезвия. Несмотря на глупый вид, она оказалась весьма опытной противницей: каждый удар юноши был направлен прямиком на нее, но прорицательница каким-то немыслимым образом успевала уворачиваться от клинка. Впрочем, атаковать в ответ она была не в силах. Чем больше выпадов не достигало своей цели, тем сильнее распалялся Цзин Си. Желание пронзить, наконец, нечисть медленно разгоралось в его груди, отчего удары становились все сильнее и стремительней. Женщина явно проигрывала, и два соперника прекрасно это понимали. Не пройдет и пяти минут, как атака, настигнув, вспорет ей живот. Всерьез испугавшись за свою жизнь, тварь вдруг завопила во все горло, глядя куда-то в сторону: — А-Тун! Сколько еще ты будешь стоять в стороне?! Живо иди сюда! Си-эр всерьез сомневался в том, что тот мелкий дух способен будет сильно ему навредить, потому не стал отвлекаться на возможную атаку, сосредоточив все внимание на девушке. И это стало его ошибкой. Сначала юный заклинатель услышал позади себя леденящий душу хрип, что звучал куда громче свистящего ветра, а спустя мгновение чье-то холодное дыхание опалило ухо. Стремительно обернувшись, он не увидел никого за своей спиной, но чувство чужого присутствия не отпускало Цзин Си ни на секунду. А-Тун точно откликнулся на зов этой твари, но неожиданно оказался еще более быстрым, нежели прорицательница. Невольно нахмурившись, Си-эр бросил взгляд на девушку, и от ее вида в его груди вмиг все заледенело. Прежде она выглядела так, словно вот-вот отдаст концы, но теперь довольная, ехидная улыбка украшала ее лицо, дав юноше понять, что он попался. — Молодец, А-Тун! Защитил свою матушку! — радостно воскликнула женщина, от восторга захлопав в ладоши. Пребывая в смятении и не до конца понимая, что именно произошло, Цзин Си вдруг ощутил невероятную тяжесть во всем теле. Он медленно опустил голову вниз и встретился взглядом с круглыми белыми, как у мертвеца, глазами, принадлежавшими шестилетнему малышу. Ребенок с силой обнимал его ноги, не позволяя двигаться. «Черт, это же дяосюэгуй*! Я никак не ожидал встретить его здесь!» — мысленно выругался юноша, но, не растеряв прежнего самообладания, попытался придумать выход из этого незавидного положения. Из прочитанных им книг Цзин Си знал, что этот проказливый призрак способен лишить подвижности тело за считанные секунды, а значит, каждое мгновение было на счету. Больше не мешкая, юный заклинатель перевернул меч острием вниз и, собрав остатки сил, взмахнул рукой.*Дяосюэгуй, буквальный перевод: висящий на сапогах дух. Призрак, любящий ходить по ночным улицам за одинокими прохожими и проказничать. Очень тихий и быстрый. Не уверена, что в китайских легендах он умел парализовать людей, но в моей истории он это умеет :D
— Не так быстро! — раздался откуда-то сбоку громкий женский крик, и в конечном счете удар вновь не достиг своей цели: едва лезвие коснулось темечка малыша, как тонкая ладонь весьма умело выбила клинок из рук Цзин Си, и тот отлетел на несколько чжанов в сторону. Вещь, которая до дрожи пугала женщину, наконец-то оказалась так далеко, потому она от всей души рассмеялась, попеременно вздыхая с облегчением. Высоко задрав голову и глядя на хмурившегося Си-эра сверху вниз, тварь с удовольствием отметила, как его ноги медленно сгибаются в коленях от тяжести. Не в силах сдержать так и рвущееся наружу самодовольство, она повысила громкость, пытаясь перекричать разбушевавшуюся вьюгу: — Неужели это закончилось?! Заставил же ты меня побегать, щенок! Еще и повредил мой потрясающий костюм! Тьфу! — сплюнув в сторону, девушка брезгливо поморщилась. — И как тебе только удалось так быстро меня раскусить? Хотя соглашусь, с комнатой я действительно просчиталась… Задумчиво почесав подбородок, но очень скоро отбросив все размышления в дальний угол, она с гордостью обошла юношу по кругу, чтобы рассмотреть его со всех сторон, после чего несколько раздосадованным тоном пожаловалась: — Такая хорошая кожа мне бы идеально подошла… Как жаль, что ты бешеный и с легкостью сможешь сбежать, а значит, мне придется отгрызть тебе ноги. Ох, после таких травм костюмчик уже не будет подлежать восстановлению… — в ее голосе действительно слышалось искренне сожаление, и Цзин Си невольно скривил лицо. Не замечая его эмоций, она продолжила рассеянно размышлять вслух: — Впрочем, если их аккуратно отрезать, то, может быть, получится сохранить шкурку в нормальном виде?.. Да-да… Думаю, это возможно… Покивав своим мыслям в подтверждение, симпатичная на вид девушка заискрилась небывалым энтузиазмом. Ее тонкие руки потянулись вверх к разрезу на горле и вдруг что есть силы потянули за края раны в разные стороны. Вместе со старой одеждой белая кожа начала расходиться и лопаться в разных местах, обнажая существо, скрывавшееся под ней. Черная кровь вновь полилась вниз, пачкая белоснежно-чистый снег, отвратительное, вызывающее тошноту хлюпанье на мгновение заполнило собой все вокруг. «Как я и думал, хуапигуй*», — тяжело вздохнув, заключил Цзин Си, когда вместо миловидной молодой женщины перед ним предстала зеленая тварь с длинными желтыми зубами и перекошенным в разные стороны лицом. Ее туловище было невероятно широким и грузным, чудовище неплохо питалось в этих краях. Удивительно, что ей вообще удалось влезть в кожу той тощей девушки с узкой талией. Ее некогда пышная и упругая грудь теперь свисала вниз, почти касаясь пупка, а огромное круглое пузо болталось из стороны в сторону.*Хуапигуй, буквальный перевод: призрак с раскрашенной кожей. Существо с зеленой шкурой и жуткими зубами, любит прикинуться молодой женщиной. По ночам дух отбрасывает маскировку и неожиданно накидывается на прохожих. Существо пожирает своих жертв, оставляя от них только кожу, из которой делает себе новый «костюм». Считается, что в него превращается дама, обиженная в земной жизни настолько сильно, что ее душа не может покинуть тело и после смерти.
— Как же хорошо иногда сбросить эти ужасные тугие костюмы! — с облегчением пробормотала тварь низким хриплым голосом. Раскинув руки в стороны и вздохнув полной грудью, она вдруг икнула, походя этим звуком на заправскую пьяницу. Белая растянувшаяся кожа, болтавшаяся на ее загнутых когтях была небрежно отброшена в сторону, после чего чудовище с брезгливостью вытерло широкие ладони о собственный живот. Черная кровь размазалась по зеленому брюху. Громко шмыгнув и вновь сплюнув в сторону, она перевела взгляд на внешне равнодушного Цзин Си. — Кстати, ты ведь тоже такой маленький, в твою шкурку влезать будет совсем невыносимо… Эх, как тяжела жизнь этой бедной Госпожи!.. Впрочем, трудности того стоят — давненько мне не попадался облик столь красивого юноши. Побыть мужчиной наверняка будет неплохо! Ах, как же хочется поскорее содрать с тебя кожу! На этих словах хуапигуй без прежнего страха подошла к юноше почти вплотную и вытянула вперед руку, дотронувшись до его лица. Словно завороженная, она разглядывала элегантные черты столь удачно подвернувшегося мальчишки. Ее глаза сверкнули радостным блеском, и тварь полностью погрузилась в свои мечты о том, как она будет расхаживать по городу в столь неотразимом виде. Каждой клеточкой тела прочувствовав на себе этот жадный взгляд, Цзин Си невольно покрылся неприятными мурашками. Надо было срочно что-то делать! Этот маленький дух, дяосюэгуй, полностью лишил юношу возможности двигаться, потому нанести удар Си-эр был не в силах. Однако, его меридианы и Ци до сих пор оставались активными, что на самом деле было весьма глупо со стороны этих двоих. Но ему это было только на руку. Довольно фыркнув про себя, Цзин Си уже праздновал победу. Все-таки, несмотря на невероятную ловкость и умение подстраиваться под ситуацию, эти две твари не обладали большим умом, чему юный заклинатель и стал свидетелем. Зная о том, что перед ними самосовершенствующийся, они даже не подумали о том, чтобы заблокировать его энергию Ян, вместо этого позаботившись о той вещи, что пугала их сильнее всего, — о мече. Как же нелепо! Заклинателя стоит бояться не из-за его оружия, а из-за его заклинаний. И пускай Цзин Си еще не полностью контролировал свою Ци, но в этой ситуации ему это даже на руку. Речь ведь идет не о защите людей, а об уничтожении парочки монстров. А значит, сдерживаться вовсе не обязательно. Подумав об этом и вновь мысленно рассмеявшись, Цзин Си бросил взгляд на разбросанную вокруг одежду и заботливо спросил: — Молодая Госпожа, разве вам не холодно? — Холодно? — услышав его голос, тварь вздрогнула и медленно вернулась из своих фантазий в реальность. Не понимая, зачем он вдруг спрашивает ее об этом, она несколько уязвленно ответила: — Что за идиот? Разве ты еще не понял, что я — могущественнейшее чудовище? Мне не может стать холодно из-за какой-то там вьюги! — А мне все-таки кажется, — задумчиво протянул юноша, — что стоит подбавить огоньку. В следующее мгновение бушевавшей стуже едва удалось заглушить визги боли и ужаса.***
— Молодой Господин, прошу вас, пощадите эту глупую тварь! — ползая на коленях по земле, обгоревшая со всех сторон хуапигуй слезно умоляла Цзин Си остановиться. Ее «сын» лежал в паре чжанов от нее и, кажется, едва дышал, находясь при смерти. Если юный заклинатель продолжит в том же духе, от маленького духа останутся лишь угольки. — Она никак не могла ожидать, что прогневает столь могущественного человека! Если бы она знала заранее, то она бы никогда… Ее широкие когтистые руки вцепились в подол плаща юноши, черные слезы стекали по ее толстым щекам. Совершенно не растроганный этим раскаянием Цзин Си присел перед чудовищем на корточки и с равнодушным видом чуть склонил голову набок: — Вот как? Может, я и отпущу тебя, только вот сперва отрублю тебе ноги и скормлю их местным волкам. Хотя вряд ли бедные животные всерьез захотят полакомиться этим «угощением». Его угрозы подействовали на трусливую хуапигуй похлеще ведра ледяной воды. Покрывшись мелкой дрожью и округлив желтые глаза, она завыла пуще прежнего: — Эта глупая тварь не виновата, она клянется жизнью! Это все ее хозяин устроил! Именно он заставил ее творить зло в этих землях и приводить к нему путников! Пощадите, Молодой Господин, умоляю, помилуйте! — Твой хозяин? Какое мне дело до твоего хозяина? — внешне равнодушно уточнил Цзин Си, и в тоже время внутренне ликуя. Как он и думал, хуапигуй была слишком глупа, чтобы на протяжении нескольких лет лакомиться в этих краях человечиной, и при этом не попасться никому на глаза. Наверняка, кто-то из тени руководил ей и наставлял на правильный путь. Это была всего лишь небольшая догадка, но к радости Си-эра она оказалась верна. — Хозяин… он… он… — испугавшись, что не сможет заинтересовать юного заклинателя и тем самым отсрочить свою смерть, чудовище на мгновение потеряло дар речи. Все те слова, что она придумала прежде в свое оправдание, оказались бесполезны. Лихорадочно обдумав всю ситуацию, хуапигуй поначалу пришла в ужас от безысходности, но вскоре ее уродливую морду озарила надежда на спасение. Она поспешно раскрыла рот, словно каждая секунда молчания приближала ее гибель: — Я слышала, как Молодой Мастер обсуждал с другими достопочтенными Мастерами дерево с квадратным стволом и пушистыми желтыми цветами. Одно такое как раз растет в том месте, где обитает мой хозяин. Если вы сохраните этой глупой твари жизнь, она непременно отблагодарит вас и приведет к цели! Умоляю вас, будьте милосердны, и это презренное чудовище обязательно отплатит вам за спасенную жизнь! «Дерево ли растет в логове монстра? Вот уж действительно повезло, — продолжая строить из себя равнодушное бревно, мысленно удивился Цзин Си. — Вряд ли она будет врать мне прямо сейчас. Пускай хуапигуй и до нелепого глупы, но в момент опасности они проявляют невероятную смекалку. Она прекрасно понимает, что ее жизнь находится в моих руках, а значит, не посмеет рисковать». Но показывать заинтересованность так сразу юноша не собирался, вместо этого, для устрашения поиграв с маленьким красным огоньком, сформированным его Ци, он лениво возразил: — Ты правда думаешь, что поиск дерева займет у меня много времени? Вместо того, чтобы сохранить тебе жизнь и лицезреть твою уродливую физиономию, я лучше потрачу несколько часов на путешествие в одиночку. Конечно, Цзин Си лукавил: даже вместе со старшими братьями отыскать это дурацкое растение будет слишком сложно. Но ему нужно было продолжать держать эту тварь в страхе, потому он так бесстыдно преувеличивал собственные возможности. Зеленая морда чудовища бледнела все сильнее с каждым произнесенным юношей словом. Вспомнив о том, как легко этот сопляк справился с параличом дяосюэгуя, она ни на секунду не усомнилась в его безмерном могуществе. Молодой Мастер действительно сможет отыскать древо ли и без лишней помощи, ее жизнь висела на волоске! — А-о-о-а-а-а! — почувствовав приближение холодной смерти, хуапигуй вновь не сдержала стенающих рыданий и заползала по снегу. — Эта глупая тварь сожалеет обо всех грехах! Если Молодой Мастер пощадит ее, она поклянется Молодому Мастеру в верности и будет вечно служить ему! Молю вас, будьте милосердны! Стоило ей только снова завыть своим низким хриплым голосом, и Цзин Си тотчас почувствовал себя безмерно уставшим. У него разболелась голова, и, не сдержавшись, юный заклинатель в раздражении потер виски. Что и говорить, тварь так сильно не хотела умирать, оттого и хваталась за каждую возможность, придумывая все новые причины сохранить ей жизнь. Решив, что пора заканчивать (а иначе его уши непременно начнут кровоточить), юноша выпрямился и бросил на монстра надменный взгляд: — Расскажи мне о своем хозяине. — О-о-о! Конечно-конечно, с радостью, Молодой Мастер, обо всем вам поведаю! — она до последнего не верила, что ей удастся переубедить этого сопляка, однако теперь, получив первый прямой приказ, всеми силами ухватилась за почти безнадежный шанс. — Мой хозяин — призрачная птица гудяо. Он похож на орла, но у него длинные изогнутые рога на голове. Хозяин — очень могущественный дух, способный влиять на разум людей. Его голос походит на плач младенца, благодаря чему он часто заманивает в свое логово случайных путников и пожирает их! Если Молодой Мастер хочет с ним сразиться, ему нужно помнить, что нельзя поддаваться иллюзиям хозяина! — И что же твой хозяин забыл в этих краях? Насколько я знаю, гудяо не выносят холода и предпочитают теплую погоду, — с подозрением уточнил Цзин Си, заставив тем самым перепуганную не на шутку тварь заволноваться пуще прежнего. Если он решит, что она обманывает его, ей точно не пережить эту ночь! — Эта глупая тварь не знает, честное слово! — завопила хуапигуй, что есть мочи. Сложив перед собой руки и склонившись в поклоне до земли несколько десятков раз, она проревела: — Но там, где сейчас обитает господин, вовсю цветет зелень! Молодой Мастер может убедиться сам, только позвольте этой тщедушной твари сопровождать вас! Окончательно устав от ее воплей, Цзин Си не удержался и с обреченным вздохом приложил ладонь к лицу. Взглянув на нее сверху вниз, он заметил на зеленом лбе чудища налепленный после поклонов снег и невольно прыснул в глубине души. До чего же глупое существо! — Ладно, пока я сохраню тебе жизнь. Отведи меня к своему хозяину, — напустив на себя грозный вид, обрадовал тварь юноша. Услышав итог, та засияла подобно домашним уличным фонарям и с невероятной для ее потрепанного грузного тела прытью подскочила с земли. Правда, в последний момент она, по всей видимости, испугалась, что разгневает своего нового Господина излишней радостью, и вновь рухнула на колени, рассыпавшись в благодарностях. — Конечно-конечно, Молодой Мастер! Эта тщедушная тварь с огромным удовольствием выполнит для вас все, что попросите! — И его забери, — с тяжелым вздохом кивнул Цзин Си в сторону потерявшего сознание «ребенка». Конечно, в действительности щадить чудовище, сожравшее множество людей, он не собирался, но дяосюэгуй, в отличие от хуапигуй, был безвредным. Причин убивать его у юного заклинателя не было. — Да-да-да, конечно, Молодой Господин! Вы так великодушны! — запричитала тварь, попеременно кланяясь направо и налево. Подхватив со снега несчастное «дитя», она заковыляла вперед, попутно маня Цзин Си за собой. — Нам в эту сторону, Мастер! Тут совсем недалеко — эта тщедушная тварь быстро доведет вас до нужного места. — Будет лучше, если ты сделаешь это молча, — бросил юноша в ответ, не скрывая раздражения в голосе. Услышав угрожающие нотки, хуапигуй поспешно захлопнула свой огромный рот, не переставая при этом мысленно проклинать заклинателя на чем свет стоит. Как жаль, что ей достался такой ужасный Господин!***
— А-Ли, проснись! Быстро поднимайся! — не обращая внимания на сон других постояльцев, вопил во все горло Тао Ханг, попутно пытаясь сдернуть несчастную дверь с петель. Неудивительно, что спустя всего пару мгновений она все-таки отворилась, и на пороге возник сонный Тянь Ли. — Что случилось? — молодой человек изо всех сил пытался говорить спокойно, но ему так и не удалось скрыть ноток раздражения в собственном голосе. Такая реакция вечно безмятежного старшего брата поразила Тао Ханга, но он не мог позволить себе слишком долго думать об этом: протиснувшись в комнату, юноша судорожно заметался туда-сюда в поисках вещей шисюна. — Я только что получил сообщение от Цзин Си! — на одном вздохе затараторил второй ученик Кай Мина, попутно пихнув в руки ничего не понимающего Тянь Ли теплый плащ. — Его сейчас нет в гостинице, он снаружи! Ты только посмотри, какая там вьюга, а если он замерзнет насмерть?! Нам нужно немедленно отправиться за ним! — Снаружи? Зачем шиди Юэ вообще вышел? — окончательно запутавшись, Тянь Ли тем не менее послушно начал одеваться. — Сын той прорицательницы сбежал, она попросила Цзин Си помочь ей в поисках! Как-то это все подозрительно! О, Небеса, что мне делать, если с шиди что-нибудь случится?! А вдруг он погибнет?! Или уже погиб?! А-Ли, ну что ты медлишь, идем скорее, иначе я сойду с ума от беспокойства! Стоило только растерянному Тянь Ли натянуть на ноги сапоги и плотнее завернуться в плащ, как Тао Ханг, подобно урагану, потащил шисюна вниз. Зная характер излишне эмоционального среднего брата, молодой человек не посмел противиться его напору и позволил тому действовать так, как он считал нужным. Разглядывая посеревшее от ужаса лицо шиди и его обезумевшие от тревоги глаза, Тянь Ли просто не находил в себе сил раскрыть рот в попытках произнести несколько утешительных слов. Потому два брата спускались по лестнице в полной тишине, изредка прерываемой обеспокоенными вздохами Тао Ханга. Не обращая внимания на что-то кричавшего им вслед хозяина гостиницы, они применили согревающее заклинание и выскочили наружу. — Когда ты получил сообщение? — не найдя вокруг здания никаких следов, задал вопрос Тянь Ли. — Всего-то каких-то пять минут назад! Цзин Си передал, что они отправились к северным воротам! Давай поспешим! Уверен, Си-эр тоже использовал согревающее заклинание. Когда дойдем до выхода из города, попробуем найти дорогу по остаточной Ци! Молодой человек согласно кивнул в ответ. Погода разбушевалась не на шутку, мокрые комья снега облепили двух путников со всех сторон, то и дело намереваясь попасть в лицо. Холодный, пробирающий до костей ветер неиствовал и, кажется, изо всех сил пытался загнать их обратно в гостиницу. Но братья упрямо и весьма быстро шагали вперед, подгоняемые волнением за младшего. До слуха Тянь Ли изредка доносилось тихое бормотание Тао Ханга: не зная, что шисюн все прекрасно слышит, юноша ругал самого себя за невнимательность. На самом деле во всей этой ситуации не было его вины — Цзин Си вызвался помочь подозрительной женщине по собственному желанию — и тем не менее средний брат до такой степени был ослеплен своей заботой, что готов был взять всю ответственность на свои плечи. Что забавляло Тянь Ли больше всего прочего, так это будущая встреча с неугомонным шиди Юэ. Ему лучше остальных было известно, что, как только Тао Ханг увидит живого и невредимого младшего брата, все его беспокойство превратится в раздражение, за которым он постарается скрыть мучившую его тревогу. И первыми его словами будут не «Как хорошо, что ты в порядке!», а «Какого черта ты снова влезаешь во всякое дерьмо?». Подумав об этом, Тянь Ли невольно закатил глаза. Ничего не поделаешь: эти двое, наверное, никогда не достигнут гармоничных отношений. Конечно, и он сам не был идеальным со своим безэмоциональным характером. И все же старший из братьев никогда не чувствовал неудобств как при разговоре с Тао Хангом, так и при общении с Цзин Си. — Ты что-нибудь нашел?! — в отчаянии воскликнул второй ученик Кай Мина, когда они прошли через городские ворота. Тянь Ли почувствовал остаточную Ци шиди Юэ еще несколько минут назад, потому, к облегчению Тао Ханга, уверенно кивнул в ответ и двинулся за потоками энергии. Они шли вперед в полной тишине, лишь изредка перебрасываясь словами при смене направления. В отличие от излишне эмоционального шиди Ханга, Тянь Ли совершенно не нервничал — Цзин Си вряд ли смог бы попасть в большие неприятности. Пускай, младший брат еще был мал для серьезных сражений, однако он отличался сообразительностью и умением трезво оценивать ситуацию. Если вероятность опасности будет слишком высока, шиди Юэ первым это почувствует и легко избежит трагичных последствий. При всем при этом Цзин Си действительно являл собой баловня Небес — его удаче, как и сказала прорицательница, мог бы позавидовать сам Император. Так или иначе, волноваться было не о чем — Тао Ханг понапрасну себя накручивал. И в этом они очень скоро смогли убедиться лично: спустя час блуждания по горам два брата, наконец-то, почувствовали запах крови и обнаружили сброшенную кем-то, на первый взгляд звериную, шкуру. — Хуапигуй, — тотчас догадался Тянь Ли, разглядывая обрывки одежды и тонкого плаща. По белоснежному оттенку кожи и смятому лицу молодой человек признал в этих останках ту самую прорицательницу, что предсказала ему смерть накануне вечером. Погрузившись в раздумья, он несколько рассеянно пробормотал себе под нос: — Она неплохо скрыла свою демоническую Ци, а ее актерская игра не знает себе равных… Пожалуй, только шиди Юэ и смог бы догадаться о ее истинной личности. — Как ты можешь быть так спокоен, А-Ли?! — вмиг возмутился и без того встревоженный Тао Ханг. — Цзин Си сражался с этой тварью! А вдруг его ранили?! Ох, что же мне тогда делать?! А вдруг он где-то на вершине гор, обессиленный и истекающий кровью?! Из последних сил борясь с холодом, он ждет и надеется, когда шисюны отыщут его! А-Ли, нам нужно спешить! Тянь Ли невольно закатил глаза и не удержался от обреченного вздоха. Вернув себе спокойный вид, он обернулся к заметавшемуся туда-сюда среднему брату: — Шиди, тебе нужно взять себя в руки. Внимательно посмотри вокруг — здесь только черная кровь, красной нет. — Наверняка, ее уже замело снегом! — Будь Цзин Си действительно ранен, у него не осталось бы сил на согревающее заклинание. Но я до сих пор чувствую его Ци, уходящую в ту сторону… Ты лишь напрасно накручиваешь себя. Этот аргумент, наконец, подействовал. Поджав губы и недовольно нахмурив брови, Тао Ханг настойчиво потребовал: — Тогда чего же мы ждем?! Тяжело вздохнув, Тянь Ли махнул рукой куда-то влево и двинулся по указанному направлению, попутно пытаясь вернуть себе прежнее самообладание. В мрачном настроении они продолжили путь. Дорога заводила братьев все глубже в горы, к самым вершинам, потому их скорость немного замедлилась. Одновременно противостоять холодному ветру, сугробам по колено и резком подъему вверх было весьма тяжело, но юноши упрямо шагали вперед. Благо, постепенно природа сжалилась и пошла им навстречу — вьюга начала постепенно затихать, а далекий горизонт загорелся первыми лучами утреннего солнца. Если все продолжится в том же духе, через пару часов погода окончательно вернется в хоть и морозное, но привычное русло. Братья предполагали, что им придется блуждать по вершинам довольно долго, прежде чем достичь цели, однако весьма неожиданно спустя каких-то полчаса остаточная Ци шиди Юэ привела их к узкому проходу в серых скалах. С осторожностью заглянув внутрь, Тянь Ли обнаружил каменный коридор, устремляющийся далеко вглубь горы. Из небольшого тоннеля доносился приятный цветочный аромат, а подувший вдруг изнутри ветер оказался на удивление теплым. — Пещера? — поинтересовался Тао Ханг, заглянув в проход из-за спины старшего брата. — Это одна из тех «нескольких сотен», о которых говорил Цзин Си? — Я уверен в этом, — кивнул в ответ Тянь Ли с присущей ему серьезностью. — Но зачем шиди понадобилось приходить сюда, если он уже одолел тварь? Разве не логичнее было вернуться обратно в гостиницу? — Хуапигуй трусливы и глупы, — задумчиво протянул второй ученик Кай Мина, без всякого страха нырнув в проход. Шисюн поспешил за ним. — Наверняка, ради спасения собственной шкуры она сказала ему что-то такое, из-за чего Цзин Си решил проверить это место. Нам нужно быть осторожнее. Забираем шиди и уходим отсюда. Тянь Ли только кивнул в ответ, зажигая над их головами небольшой огонек яркого света, освещающий путь. Бушевавший снаружи холод не проникал в каменные своды пещеры, потому вскоре от согревающего заклинания стало невыносимо жарко. Неудивительно, что след энергии Ян Цзин Си вдруг оборвался, что, впрочем, теперь было не так важно: и средний и старший братья точно знали, что шиди уже совсем близко. Они прошли вперед еще немного, когда эхом раздававшийся по тоннелю стук подошвы о каменный пол неожиданно сменился ласковым шуршанием листвы. Тянь Ли медленно опустил голову и с удивлением взглянул на разросшуюся под ногами молодую траву. Именно она издавала этот приятный и столь непривычный для заснеженных мест звук. Юноша уже и позабыл, когда в последний раз чувствовал запах зелени и видел такой ослепительно-яркий зеленый цвет. — Удивительно! — не удержался от восхищенного вздоха Тао Ханг. — Эта пещера словно переход в другой мир! — Не думаю, что нам стоит расслабляться, — ощутив в груди странное беспокойство, осадил шиди нахмурившийся Тянь Ли. — Что-то, находящееся внутри, спровоцировало смену климата в этой пещере. Веди себя потише. Дождавшись от Тао Ханга послушного кивка, старший брат с настороженностью продолжил путь. Длинный коридор, по которому они шли уже долгое время, стал постепенно расширяться: спустя десяток шагов юноши могли без проблем идти рядом плечом к плечу, а еще через несколько чжанов по краям тоннеля появились темно-зеленые цветущие кусты. Никто из двух братьев не знал, что это были за растения, потому они даже не пробовали подойти к ним ближе. Пещера продолжала быстро увеличиваться в размерах, всевозможные виды цветов и трав, коих им не удавалось лицезреть прежде, попадались все чаще, и в конечном итоге юные заклинатели очутились в… саду. Если так подумать, само существование подобного места в глубинах заснеженных горных вершин было до абсурдного странным, что не могло не насторожить братьев. Чем сильнее они углублялись в заросли разнообразных растений, тем беспокойнее становился Тянь Ли. Оба ученика чувствовали, что пещера переполнена темной Ци, но представшая взору картина ярких красочных цветов совершенно не выглядела опасной. Скорее наоборот, казалось, что здесь можно обрести истинный покой. На мгновение у Тао Ханга даже появилось почти неконтролируемое желание упасть на траву и взяться за медитацию, но он поспешно отбросил ненужный порыв. Пожалуй, единственное, что отличало это место от прекрасного сада, — это полное отсутствие каких-либо звуков. Разве среди такого разнообразия листвы не должны щебетать птицы и трещать сверчки? Однако вокруг стояла гробовая тишина. Тао Ханг как раз хотел сообщить о своем наблюдении шисюну, когда вдруг где-то неподалеку раздался надрывный плач младенца. В большинстве случаев призраки заманивали будущих жертв именно детским голоском, будь то смех или рыдания, потому, заслышав тихие завывания малыша, два брата одновременно застыли на месте и настороженно переглянулись между собой. Молча кивнув своему шиди, Тянь Ли бесшумно вытащил из ножен на поясе длинную загнутую саблю, подаренную ему родителями два года назад. Это был не слишком красивый, но закаленный в боях клинок, испускавший вокруг себя мрачную ауру крови. Прежде оружие принадлежало отцу Тянь Ли и, успев побывать во множестве сражений, лишило жизни тысячи тварей. Помимо сабли у юноши также был лук, носивший весьма простое имя Миньцзе. Он получил его всего год назад на пике Сююй: учитель специально завел своих учеников туда, чтобы старший смог пройти обряд для получения духовного оружия. Мастер считал, что это поможет Тянь Ли с подавлением кипевшей в его даньтяне Ци, и в конечном итоге, его надежды действительно оправдались. Миньцзе — особенный лук, не принимающий обычные стрелы. Для выстрела требовалось огромное количество энергии Ян хозяина. С точки зрения возможностей это оружие подходило юноше идеально, ведь с самого детства он страдал от переизбытка Ци, выплеснуть хотя бы малую часть которой было практически нереально. А Миньцзе, способный с легкостью потреблять силы заклинателя едва ли не бесконечно, был для Тянь Ли самым настоящим спасением, дарующим шанс стабилизировать бушевавшую энергию Ян. Обрадовавшись этому удивительно удобному свойству лука, Кай Мин потребовал от своего ученика сделать выстрел, и тот повиновался. В тот день пик Сююй, великое наследие заклинателей, одно из пяти священнейших мест мира, где адепты могли призвать духовное оружие, по нелепой случайности был стерт с лица земли… Удар, несший в себе все силы Тянь Ли, оказался настолько могущественным, что сотрясал небеса и разрушал горы! То событие породило настоящий хаос среди Бессмертных: из страха перед способностями молодого совершенствующего многие требовали покарать его за уничтожение пика, и лишь благодаря вмешательству Кай Мина дело кое-как удалось замять. Может показаться, что для Тянь Ли этот случай прошел как нельзя удачно: он получил столь подходящее ему духовное оружие и заодно продемонстрировал свои возможности всему миру, однако с тех пор юноша никогда больше не брал в руки этот особенный лук. Даже находясь на грани между жизнью и смертью, проходя через бесчисленные испытания, сражаясь с полчищами тварей, он не призывал Миньцзе. Учитель запретил ему. К сожалению, надежды Кай Мина, на первый взгляд оправдавшиеся после прохождения обряда его первым учеником, на самом деле в тот же день разбились в пух и прах. Да, полученное Тянь Ли духовное оружие подходило ему идеально, но организм юноши оказался не готов к таким перегрузкам — его золотое ядро, за столь долгий срок привыкшее к огромному количеству энергии Ян, не смогло справиться с полным ее отсутствием. С самого начала оно контролировало невообразимый объем духовных сил, потому, встретившись с пустотой внутри себя, напрочь перестало работать. Неудивительно, что стоило только ученику совершить роковой выстрел, избавившись от всей имеющейся у него Ци, как он тотчас потерял сознание, а из его цицяо рекой потекла кровь. Если бы не своевременная помощь Кай Мина, то Тянь Ли легко мог бы погибнуть в тот день. Но и на этом проблемы не закончились: помимо опасной встречи со смертью лицом к лицу, после того случая золотое ядро юного заклинателя безвозвратно истончилось. Обычно, в таких случаях столь важный орган можно было восстановить путем многолетних медитаций, но первый ученик великого Мастера отличался от обычных заклинателей… В его ситуации вернуть прежнее состояние ядра было уже невозможно. С мрачным видом учитель, редко бывавший серьезным, запретил юноше брать в руки это проклятое оружие, вынося страшный вердикт: каждое использование Миньцзе со стремительной скоростью приближает кончину Тянь Ли. Лук всегда будет стремиться к тому, чтобы высосать как можно больше Ци из хозяина, что для первого ученика Кай Мина подобно смерти. Призывать его запрещено. Юный заклинатель без труда и сомнений согласился с Мастером, пообещав вдобавок забыть о своем духовном оружии, как о страшном сне. Разве есть разница в том, чем уничтожать врагов? Неважно, будет это стрела или клинок, — пока ты разишь тварь прямо в сердце, она в любом случае умрет. Потому, в отличие от большинства адептов, непременно возжелавших бы воспользоваться могущественным Миньцзе, Тянь Ли хватался за отцовскую саблю и вместе с ней кромсал врагов. Сотрясавший Небеса лук действительно был им позабыт… Увидев, как шисюн уверенно обнажил клинок, Тао Ханг ловким движением вытащил из мешочка для путешествий маленькую человекоподобную фигурку не больше семи цуней в высоту. То была куколка актрисы из уличного театра невероятной красоты: ее раскосые стеклянные глаза были подведены красной линией; белое лицо с острыми чертами блестело; черные, как смоль, волосы собраны в высокую сложную прическу; а нарядные лиловые одеяния чуть качались на редких порывах ветра. На пухловатых губах девушки сияла легкая улыбка. Эту малютку Тао Ханг назвал весьма поэтичным именем Бэйшан*. Можно было подумать, что за таким названием непременно кроется какая-нибудь трагическая история, но, признаться, юноша просто очень любил использовать пафосные, загадочные словечки. Возможно, таким образом молодой наследник хотел лишний раз обратить на себя внимание окружающих.*Бэйшан — скорбь.
Если вернуться к искусству кукловода, то этим навыком обладали лишь немногие заклинатели, и в большинстве своем они все были выходцами из ордена Шуфа. Так уж сложилось, что техники совершенствования этой школы оказались весьма совместимы со способностью управлять разнообразными фигурками. Впрочем, множество Мастеров относились к этому умению с пренебрежением, считая, что в сражениях стоит использовать острые клинки, а не хрупкие марионетки. И весьма зря. Орден Шуфа специализировался на шпионаже и скрытных убийствах, потому кукольные «разведчики» пользовались там большой популярностью. В те места, куда заклинатели проникнуть не могли, маленькие незаметные фигурки забирались с легкостью, и в последствии добывали полезную информацию. Потому многие адепты старались развить в себе этот навык, но мало у кого получалось. А уж использовать марионетки в качестве оружия могли лишь единицы. К счастью, Тао Ханг обладал всеми возможными данными для того, чтобы овладеть этим древним искусством своего клана. Под внимательным (или не совсем) руководством Кай Мина его второму ученику в столь юном возрасте удалось научиться контролировать кукол и использовать их в качестве шпионов. В последствии, несмотря на пренебрежительные насмешки множества Мастеров, он не забросит этот навык, а наоборот, устремит все силы на его развитие, и в конечном итоге малютка Бэйшан превратится в страшное оружие, способное вырезать два десятка человек всего за несколько секунд. Но в те времена, когда будущему Главе ордена Шуфа едва исполнилось восемнадцать лет, он мог использовать куколку только для быстрого осмотра местности. Положив палец фарфоровой девушке на лоб, юноша передал ей часть своей Ци. Стоило только энергии пройти сквозь ее тело, как та резко дернула конечностями и по-странному моргнула стеклянными глазами. В недоумении осмотревшись по сторонам и особенно задержавшись взглядом на стоящем поодаль Тянь Ли, Бэйшан рассержено убрала со своего лба палец Тао Ханга и поднялась на ноги. Ее тонкие ручки перекрестились, а красивое лицо надулось, будто девушка была на что-то серьезно обижена. Ее хозяин бесшумно рассмеялся, поманив старшего брата к себе: — Кажется, она снова расстроена из-за того, что не видела тебя так долго, шисюн, — прошептал Тао Ханг. — Подойди ближе, а то, боюсь, она не послушается меня, если ты будешь стоять далеко. Тянь Ли действительно приблизился к шиди и недовольно фыркнул в ответ: — Думаешь, я не знаю, что марионетками целиком и полностью управляет их создатель? Сейчас эти игры совершенно ни к чему. Средний брат ни капельки не обиделся на прохладный тон шисюна. Задумчиво хмыкнув, он мысленно приказал кукле углубиться в сад и не возвращаться, пока она не отыщет Цзин Си. Бэйшан задрала носик, сжала руки в кулаки и нехотя спрыгнула с его ладони наземь, совершенно не беспокоясь из-за большой высоты. С невероятной плавностью опустившись на ноги, она очень скоро растворилась в высокой траве. — Ты уж прости меня за это, шисюн, — тихо попытался оправдаться Тао Ханг, когда окончательно потерял марионетку из виду. — Мне просто показалось, что в последнее время ты слишком раздражен. Я всего лишь хотел приподнять тебе настроение. Услышав его извинения, Тянь Ли на мгновение поджал губы и усилием воли заставил себя сохранить невозмутимый вид. На его красивом лице показалась слабая улыбка, после чего молодой человек покачал головой: — Все в порядке, просто будь немного серьезнее. Повеселиться мы успеем и после того, как отыщем шиди Юэ. Тао Ханг неуверенно кивнул, и, внимательно осматриваясь по сторонам, юноши медленно двинулись навстречу непрекращающемуся детскому плачу. Осознав, что шиди пошел ему на уступки и не стал задавать вопросов, Тянь Ли невольно вздохнул с облегчением. А-Ханг знал его с самого детства — было бы странно, не заметь он происходивших со старшим братом изменений. В последнее время молодой человек часто чувствовал себя не в своей тарелке и проявлял те эмоции, которые были ему чужды. Многие вполне привычные вещи неожиданно стали его раздражать, а разгорающаяся в груди злость превратилась в его постоянного спутника. Это было по меньшей мере странно, ведь Тянь Ли всю жизнь отличался покладистым характером и мирным нравом, а теперь это непривычное состояние… Будто он совсем скоро взорвется из-за бушующих внутри эмоций. Хотя не сказать, что эти ощущения были заклинателю так уж и незнакомы. Вспомнив о самых мрачных временах своего детства, Тянь Ли невольно нахмурился. Когда ему было десять, с ним и впрямь приключилось что-то похожее, а после… После произошло искажение Ци. Тот год он пережил с трудом: непрекращающиеся ссоры родителей, возникающие на почве его состояния; давление со стороны ордена; буря, развернувшаяся в его теле из-за переизбытка энергии Ян; а также огромное внимание толпы будто обезумевших Мастеров со всего света. Эта мнимая популярность не приносила никакого удовлетворения, а лишь заставляла маленького замкнутого А-Ли забиваться в дальний угол и с большей силой жаждать покоя. Он едва избежал смерти от искажения Ци, но лучше бы это повторилось еще тысячу раз, нежели ему пришлось проходить через весь тот ажиотаж, развернувшийся вокруг его персоны. На его счастье, рядом всегда находился Тао Ханг, а вскоре и Кай Мин взял двух детей в ученики, спрятав их от мира в глубинках. В то время Тянь Ли наивно решил, что больше с ним никогда не случится чего-то подобного. Однако теперь, ощутив, как некогда исчезнувшая буря вдруг начала возвращаться, молодой человек почувствовал беспокойство. Изначально виной той трагедии был переизбыток энергии Ян в его теле — организм десятилетнего ребенка просто-напросто не справлялся с таким напором. Внимательно его осмотрев, Мастер подобрал для своего первого ученика самый лучший способ самосовершенствования, и вскоре ситуация нормализировалась. Но, как оказалось, даже такого сбалансированного набора техник было недостаточно, чтобы Тянь Ли мог полностью контролировать бушевавшую в даньтяне Ци. К тому же, как назло, именно сейчас учитель решил покинуть их и отправиться по своим делам. Неудивительно, что вся эта ситуация безумно беспокоила старшего из братьев. «Не время об этом думать», — мысленно возразил самому себе заклинатель, отгоняя ненужные тревоги прочь. Он расскажет шиди обо всем, когда они отыщут Цзин Си и вернутся в гостиницу. А до тех пор не стоит давать лишний повод для беспокойства. С каждым шагом младенческий плач все усиливался, но пропажу по-прежнему нигде не было видно. У двух братьев не могли не возникнуть сомнения: а вдруг они сбились с пути, и на самом деле Цзин Си здесь вовсе нет? Но Тянь Ли продолжал настаивать на том, что след шиди оборвался в тоннеле, потому они упрямо двигались вперед. Тао Ханг уже успел потерять всякую надежду и почти утонул в своих тревогах, когда вдруг почувствовал исходящий откуда-то слева сигнал Бэйшан. Казалось, марионетка выполнила задание и действительно отыскала несносного пенька. Мгновенно остановившись, юноша с завидной скоростью обернулся к Тянь Ли и, схватив того за руку, потащил навстречу кукле. — Бэйшан что-то нашла! — почувствовав на себе недоуменный взгляд шисюна, в волнении прошептал Тао Ханг. Это заставило старшего брата ускорить шаг и крепче ухватить рукоять сабли. Спустя десяток чжанов они услышали чей-то взволнованный шепот, но он звучал слишком далеко, вдобавок плач не утихал ни на секунду, потому даже с заклинательским слухом разобрать слова оказалось невозможно. Ни на мгновение не остановившись, братья лишь понимающе переглянулись между собой и почти сорвались на бег. Находясь посреди заросшего сада на окраине мира, в окружении бесчисленных пестрых цветов всевозможных форм и размеров и под аккомпанемент надрывных детских рыданий, вся атмосфера вокруг вдруг сделалась мрачной. Добавляла страху еще и висевшая в воздухе энергия Инь — казалось, это место было переполнено всякого рода нечистью. Предчувствие чего-то ужасного зародилось в груди юношей, но они не могли уйти, оставив Цзин Си здесь одного. С каждой секундой приближаясь к тому странному шепоту все быстрее, вскоре братья наконец смогли разобрать слова: — Господин, эта тщедушная тварь не уверена, что вам стоит… — взмолился незнакомый им грубый голос. Казалось, он принадлежал женщине, но с другой стороны тон был слишком низким. — Почему нет? Вообще-то именно за этим я сюда и пришел, — с равнодушием тихо перебил ее собеседник, в котором, к своему безграничному облегчению, заклинатели признали Цзин Си. — Но, Молодой Мастер, если хозяин услышит… Волнение от грядущей встречи так захватило Тао Ханга, что он перестал вслушиваться в чужую речь и, сорвавшись-таки на бег, воскликнул что есть мочи: — Шиди, какого черта ты снова влезаешь во всякое дерьмо?! Не зная, плакать ему или смеяться из-за собственного сбывшегося предсказания, Тянь Ли рванул за шиди, намереваясь остановить того от необдуманных поступков. Кто бы знал, что, когда они, продравшись сквозь особенно густые заросли, наконец увидят изрядно потрепанного Цзин Си, тот не только не обрадуется встрече, а вдруг с нескрываемой злостью шикнет на среднего брата в ответ: — Шисюн, немедленно закрой свой рот! Тао Ханг оказался поражен до глубины души — застыв посреди листвы в нелепой позе, юноша мог лишь открывать да закрывать рот в попытках выдавить из себя хоть слово. Тянь Ли тоже не смог скрыть изумления, однако, взглянув на бледное лицо шиди Юэ, быстро распознал, что его ярость была вызвана испугом. Не до конца понимая, что же все-таки происходит, он поспешно огляделся по сторонам в поисках угрозы, но так и не смог отыскать хоть чего-то опасного, помимо трясущейся позади Цзин Си хуапигуй с ребенком за спиной. Молодой человек уже хотел было потребовать от младшего брата объяснений, когда тот перебил его, с досады цокнув языком: — Черт!.. Слишком поздно… В тот же миг до старших учеников дошло: как только Тао Ханг повысил голос, надрывной младенческий плач, сопровождавший их с самого входа в пещеру, вдруг оборвался! Но, как и сказал Цзин Си, понимание настигло их слишком поздно. Земля под ногами зашлась ходуном, поднялся неясно откуда взявшийся ветер, пестрые растения вокруг зашатались под его порывами, а их яркие лепестки закружились в диком танце. Трое братьев схватились за свои оружия, но разве могли они противостоять силам природы?.. Толстый корень вырвался из-под почвы и, извиваясь, словно змея, рванул прямиком к Цзин Си. Юноша был настороже, потому с легкостью отразил удар, но, отвлекшись, не сумел распознать опасности за своей спиной. Вмиг побледневший Тао Ханг протянул вперед руку с таким видом, будто пытался вытащить младшего брата из объятий смерти, но они находились слишком… слишком далеко друг от друга. Сквозь вой буйного ветра раздался его переполненный ужасом крик: — Шиди, позади тебя!.. Цзин Си не успел увернуться. Огромная зеленая пасть доселе неизвестного им растения с легкостью подбросила юношу в воздух, чтобы мгновение спустя ловко схватить и несколько раз перекусить его тело пополам, окропив траву вокруг ярко-красной кровью. Тонкий меч выпал из рук младшего брата, красивое лицо посерело и скривилось от боли, а с губ сорвался тихий стон. На весь сад прогремел отвратительный хруст ломающихся костей. Будто в замедленной съемке, Тянь Ли и Тао Ханг беспомощно наблюдали за тем, как сперва неестественно вывернутые ноги шиди исчезают во мраке огромной пасти, а после и туловище проваливается внутрь. Бледная ладонь с длинными пальцами просунулась меж острых зубов, словно прося застывших на месте заклинателей о помощи, но все попытки оказались тщетны. Сю-ю-юрп! И мерзкая тварь, довольно оскалившись, окончательно проглотила их младшего брата.***
Наблюдая за тем, как перекосилось от ужаса лицо Тянь Ли, а по щекам Тао Ханга градом потекли слезы, Цзин Си не знал, смеяться ему или плакать. Он мог только предполагать, какую иллюзию этот мерзкий гудяо воспроизвел в разуме шисюнов. Исходя из реакции, его только что, как минимум, растерзали на части или сожрали заживо, не иначе. Уже предчувствуя, как Тао Ханг позже забьет его до смерти из-за пережитых им тревог, Си-эр тяжело вздохнул и поспешно сосредоточился на обстановке вокруг. Будучи втянутым в этот спектакль в качестве главного актера, он после своей «смерти» стал абсолютно невидим для окружающих. Как бы юноша ни старался привлечь к себе внимание застывшего в неверии Тянь Ли, тот совершенно не реагировал на ладонь, мотавшуюся туда-сюда прямо перед его лицом. Даже глазом не моргнул! Цзин Си вновь обреченно вздохнул. Чтобы вызволить шисюнов из иллюзии, ему нужно было прикончить проклятого гудяо, но хуапигуй так и не успела ему рассказать, в какой части сада находится ее хозяин. С другой стороны рано или поздно плотоядная птица сама должна была явиться сюда за угощением, значит, лучшим вариантом было терпеливо дожидаться ее прихода. К несчастью, в тот момент трезво мыслить мог только Цзин Си.***
Тянь Ли никогда даже не предполагал, что он способен испытывать столь сильный, леденящий душу ужас. Глядя на то, как окровавленное тело младшего брата исчезает в бездонной пасти чудовища, он до последнего не мог поверить в происходящее. Разве такое вообще возможно? Шиди ведь только что стоял прямо перед ними живой… Впервые за последние несколько лет у вечно невозмутимого Тянь Ли затряслись руки, но не от горя. То была всепоглощающая ярость. Она зародилась где-то в груди и стремительно поднималась наверх к горлу, превращаясь в отчаянный крик. Он жаждал разорвать эту тварь на куски, превратить прекрасный сад в красное пепелище, уничтожить все, что подвернется под руку, лишь бы избавиться от этого отвратительного чувства внутри. Честно сказать, Тянь Ли редко общался со своим младшим братом: в силу своей замкнутости, находясь в обществе друг друга, оба предпочитали молчать. Поэтому со стороны могло бы показаться, что их отношения нельзя назвать крепкими. Пожалуй, так оно и было, но… та тишина, которая частенько возникала между двумя братьями, всегда приносила старшему странное умиротворение и покой. Оттого всякий раз, когда ему доводилось слышать от окружающих о надменной холодной ауре вокруг Цзин Си, он мог только подивиться их невнимательности. Тянь Ли, напротив, никогда не ощущал ничего подобного: обладая завидной проницательностью и развитой интуицией, он с легкостью разглядел за толстым слоем льда, коим окружил себя шиди Юэ, доброго ребенка с чистой душой. Этот несчастный мальчишка, случайно подобранный Мастером, в глубине души жаждал заботы и любви, но отчего-то повесил на свои сокровенные желания тяжеленный замок. И лишь Тянь Ли удалось разгадать их. Всякий раз замечая, как Цзин Си мнется в стороне в попытках выдавить из себя хоть слово, его шисюн не мог скрыть улыбки. Все было так очевидно, но почему-то никто этого не замечал! Неудивительно, что в конечном итоге Тянь Ли поневоле ощутил странную ответственность. Он — первый ученик Кай Мина, старший брат этих двух балбесов. Ему нужно стараться в два, в три раза усерднее, чтобы быть в силах уберечь своих шиди, поддержать и помочь. Но теперь… — А-Ли! А-Ли! Что с тобой?! — не на шутку перепуганный голос Тао Ханга, неожиданно раздавшийся где-то сбоку, потонул в разъедающем мозг писке. Боль, пришедшая из ниоткуда и вдруг охватившая все его тело, была подобна раскаленным углям и всячески мешала мыслить трезво. Сердце забилось в бешеном темпе, грозясь вот-вот вырваться из груди. Ту-дум, ту-дум! Оглушающе громкий стук раздавался прямо в ушах, а надоедливый писк и не планировал обрываться. Если эта отвратительная какофония звуков вскоре не прекратиться, его голова просто-напросто взорвется! Кто-то закричал. Этот хриплый леденящий душу вопль, наполненный яростью и отчаянием, никак не мог принадлежать человеку и больше походил на вой измученного зверя. К сожалению, Тянь Ли не под силу было понять, что крик издавал он сам. Руки заходили ходуном, а колени предательски подкосились. Юноша уже готов был упасть на землю от мучительной боли, когда его рассеянный взгляд случайно скользнул по оскалившейся пасти. С длинных острых зубов в траву капала красная-красная кровь, чуть поодаль валялся меч, принадлежавший Цзин Си. Тотчас все прочие чувства, помимо ярости, отошли на второй план. Изнуряющий жар, охвативший нутро, больше не волновал, дрожь исчезла. В голове у Тянь Ли вертелась только одна мысль: «Уничтожить это проклятое место! Убить эту чертову тварь!» — Шисюн, успокойся же! Приди в себя! — кто-то схватил его за локоть и что есть силы дернул назад, но молодой заклинатель лишь отмахнулся, оттолкнув неожиданную помеху подальше. Острый взгляд черных глаз был прикован к твари напротив, а на побледневших губах сверкнула злобная усмешка. Любой, кто увидел бы его выражение лица сейчас, непременно бросился бы прочь в страхе. Не говоря ни слова и продолжая насмешливо ухмыляться, Тянь Ли сделал шаг вперед. Огромное количество духовной силы резким порывом устремилось к длинной сабле, отчего клинок угрожающе затрясся. И без того бешено стучащее сердце теперь, казалось, хотело пробить в груди юноши дыру, но тот не обратил на это никакого внимания. Все, о чем он мог думать, — это мерзкая тварь, посмевшая сожрать Цзин Си. А она, казалось, только и ждала будущей схватки. У монстра не было глаз, ушей или носа, только гигантский рот, качающийся из стороны в сторону на толстом зеленом стебле. Стоило старшему брату сделать шаг навстречу, как пасть обнажила зубы, расширилась и скривилась в подобии жуткой улыбки, будто прося своего противника поторопиться. Ни слова ни говоря, Тянь Ли с похожей усмешкой рванул вперед, намереваясь перерезать стебель пополам, но в последний миг длинная сабля вдруг дрогнула… Не выдержав столь внушительного потока Ци, оружие пошло трещинами и вскоре, подобно стеклу, разбилось на тысячи мелких осколков… Все знали, что это был бесценный для юноши подарок отца… Но, поддавшись слепой ярости, Тянь Ли даже не обратил никакого внимания на то, что столь важная вещь оказалась разрушена его собственными руками. — Тянь Ли, нет! Тебе нельзя!.. — вновь раздался за его спиной чей-то отчаянный крик, однако молодой заклинатель не остановился. Он давно уже был во власти своих желаний, в голове роем вились мысли о разрушении, гнев вынудил его забыть обо всем вокруг, сосредоточив взгляд на своей цели. Разум молчал. Без всякого страха с широкой ухмылкой на губах Тянь Ли совершил то, что пообещал никогда не делать, — в его руках сверкнул длинный золотой лук с серебристой тетивой. А спустя мгновение спрятанный от всего мира сад озарился ослепительно ярким светом.***
Стоя посреди тысячи поваленных деревьев и ощущая, как дрожит земля у него под ногами, Тао Ханг не сдерживал слез. Вид его оставлял желать лучшего: теплый плащ давно слетел с плеч, одеяния порваны в разных местах, а мелкие царапины на руках, ногах и лице беспрерывно кровоточили, заливая тело кровью. Но эти раны юношу совершенно не заботили, все внимание его было сосредоточено на лежащем перед ним Тянь Ли. Дрожащие ладони среднего брата легли на грудь шисюна, теплое сияние, исходящее от кончиков пальцев, проникало последнему прямо под кожу. Чем больше времени проходило, тем сильнее бледнел Тао Ханг. Изнывая от волнения, он то и дело наклонялся вперед, надеясь услышать слабое дыхание Тянь Ли, и всякий раз, претерпев неудачу, упрямо поджимал губы и с большим усердием продолжал вливать в золотое ядро старшего брата свою Ци. Юноша боялся худшего, потому полностью отключил свои мысли. В голове было пусто. — Ну же, А-Ли, давай… Сначала Цзин Си, а теперь… Ты просто не можешь так со мной поступить! В тот момент, когда шисюн призвал Миньцзе, Тао Ханг потратил большую часть своих духовных сил, чтобы создать барьер, способный выдержать мощь выстрела. Но даже этого едва хватило для защиты: только благодаря тому, что он находился позади шисюна и эпицентра взрыва, ему удалось отделаться лишь мелкими царапинами и почти полному опустошению энергии. К сожалению, нельзя было сказать того же о Тянь Ли. Поначалу Тао Ханг даже не понял, что именно происходит со старшим братом: он был так поражен смертью Цзин Си, что не мог думать ни о чем другом. Но, увидев эту жуткую усмешку, застывшую на губах шисюна, подобно маске, юноша понял, что тот подвергся второму искажению Ци. В последние несколько дней эмоции Тянь Ли были чувствительнее обычного, он то и дело раздражался без причин и вел себя весьма странно — это уже можно было считать предвестием беды. Поистине несчастливое совпадение, что именно в таком нестабильном состоянии старший брат своими собственными глазами увидел, как огромная пасть пожирает шиди Юэ. Ужасная картина пошатнула его разум и вызвала искажение Ци. А потом он использовал Миньцзе… В таком состоянии это было равносильно смерти. Тянь Ли всегда был таким. Даже с клинком у его собственного горла он бы ни за что не призвал Миньцзе, но, когда дело коснулось его шиди, старший брат не пожалел жизни и без тени сомнений воспользовался проклятым луком. Но Тао Ханг ни о чем не думал. Вливая в золотое ядро А-Ли крохотные остатки своих духовных сил, он лишь тихо всхлипывал и шепотом ругался на глупого шисюна. Надежда давно уже покинула его. Пожалуй, в тот день история трех самых известных названных братьев в мире заклинателей должна была закончиться, даже не успев начаться. Однако… — Неужели эта чертова птица наконец подохла?! Сильная тварь — смогла продержаться так долго даже после встречи с Миньцзе! Проклятье, я ведь и впрямь едва избежал смерти! Услышав этот холодный и недовольный голос, Тао Ханг застыл, будто громом пораженный. Отключенный доселе мозг вмиг лихорадочно заработал, отчего голова юноши была готова взорваться. Да разве такое возможно?! Он ведь своими глазами видел, как огромная пасть!.. Неужели он сошел с ума?.. Быть такого не может! Он боялся, что ему действительно почудилось, потому не смел оторвать взгляда от тела Тянь Ли перед собой. Если, обернувшись, Тао Ханг увидит лишь пустоту, то тогда точно лишится рассудка! Но, как оказалось, ему и не требовалось поворачиваться — белая тонкая ладонь с длинными пальцами вдруг мягко обхватила его дрожащие руки. — Шисюн, хватит. Отдохни… «Это точно не сон?! — в ужасе подумал Тао Ханг, невольно отшатнувшись назад. — Даже если случилось чудо и Цзин Си действительно выжил, он и под страхом смерти не стал бы разговаривать со мной таким мягким и нежным тоном!» Повинуясь этой мысли, юноша наконец поднял голову и встретился взглядом с глубокими серыми глазами. Его младший брат, потрепанный куда сильнее, чем он сам, но все же живой, склонился над Тянь Ли и что-то тихо бормотал себе под нос. Казалось, он был не на шутку встревожен — красивое лицо было белее снега, а окровавленные руки предательски тряслись. На мгновение Тао Хангу даже почудилось, что по щеке шиди скользнула слеза. Не в силах понять, явь это или же иллюзия помутившегося сознания, Тао Ханг с трудом выдавил из себя: — Си-эр?.. — собственный хриплый голос прозвучал до того незнакомо, что юноша поневоле скривился. Услышав подобное обращение, Цзин Си вздрогнул, но, вопреки всему, не закатил в раздражении глаза, а лишь ласково улыбнулся: — Это я. Его взгляд не отрывался от Тянь Ли, одна ладонь лежала на груди шисюна — как и Тао Ханг, он продолжал передавать шисюну свою Ци — а вторая рыскала в маленьком мешочке для путешествий на поясе. С каждой секундой лицо Си-эра мрачнело, но стоило только ему нащупать искомый предмет, как он вмиг просветлел, попеременно бранясь на самого себя: — И стоило мне убирать их так далеко?! Нет, все-таки стоило, иначе от них ничего бы не осталось… Израненная рука вытащила на свет шесть маленьких ярко-красных плодов овальной формы. Не медля ни секунды, он поднес ладонь к губам Тянь Ли и с силой сжал странные фрукты в кулаке, выдавливая из них желтый сок. Сладкий запах вмиг распространился вокруг, отчего лицо шиди слегка скривилось, но он лишь вплотную прижал плоды ко рту старшего брата, чтобы ни одна капля не пропала зря. — Ну же, шисюн, ты же сильный! — сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Цзин Си. Та рука, что прежде наполняла золотое ядро Тянь Ли духовной силой, вдруг запорхала над бездыханным телом, попеременно нажимая на разные акупунктурные точки. — Это точно поможет! Давай же! Ошеломленно наблюдая за его действиями, Тао Ханг все еще сомневался в том, что все это происходит взаправду. Он только что потерял двух своих братьев, и вот младший из них неожиданно возвращается из мертвых, намереваясь, кажется, заодно воскресить и старшего! Невероятно! Невозможно! Но громкий вздох, вдруг вырвавшийся изо рта Тянь Ли, тотчас убедил его в обратном. — Наконец-то! — с неподдельной радостью воскликнул Цзин Си, не в силах скрыть облегчения в голосе. Поспешно отбросив плоды себе за спину, он ловким движением нажал еще на несколько акупунктурных точек старшего брата, прежде чем отнять наконец дрожащие руки. — Худшее теперь позади… — А-Ли! — отойдя от первого потрясения, Тао Ханг взволнованно бросился вперед, но шиди жестом заставил его остановиться. — Он без сознания, потому вовсе тебя не услышит. Не волнуйся, шисюн, обещаю, с ним все будет в порядке. Юноша насилу оторвал взгляд от бледного лица Тянь Ли и обернулся к Цзин Си. Только теперь, немного придя в себя, он заметил, насколько уставшим и потрепанным был младший брат. Несмотря на то, что Си-эр каким-то невероятным чудом избежал погибели, сейчас он выглядел так, словно готов был вот-вот вернуться в объятия смерти. Почувствовав на себе обеспокоенный взгляд Тао Ханга, юноша вяло улыбнулся в попытках убедить его, что все в порядке, но впервые ему не удалось сдержать истинных чувств. Не только шисюны едва не потеряли близких сердцу людей: наблюдая за тем, как Тянь Ли сходит с ума из-за искажения Ци, а после призывает этот проклятый лук, Цзин Си едва не умер от беспокойства. Он находился во власти иллюзии птицы гудяо, а потому мог лишь в очередной раз беспомощно смотреть, как теряет жизнь дорогой ему человек. Теперь же, когда самое худшее и впрямь оказалось позади, юношу волной охватил отброшенный прежде панический страх. Он до последнего пытался контролировать свои чувства… но животный ужас, окутавший сердце, оказался сильней. Проведя шесть лет в обществе этих замечательных людей, Цзин Си размяк… Фальшивая улыбка исчезла также быстро, как и возникла, губы предательски задрожали, а в глазах защипало. Скривившись, словно от удара, он медленно наклонился вперед, положив голову на вздымающуюся грудь Тянь Ли, не в силах поверить, что тот действительно дышит. Тело юноши затряслось, бледные ладони накрыли лицо, скрывая эти чертовы слезы от ошеломленного взгляда среднего брата. — Как же хорошо… — еле слышно прошептал Цзин Си, давя в себе рвущиеся наружу слезы. — Как же хорошо, что с вами все в порядке… Если бы и вы погибли, я бы… У меня бы больше не осталось никаких сил… Изумленный до глубины души Тао Ханг не в силах был пошевелиться или сказать хоть что-нибудь, потому между ними повисло молчание, изредка прерываемое тихими всхлипами. Его шиди… это действительно был шиди Юэ, верно же?.. Тао Ханг впервые видел Цзин Си таким искренним и хрупким. С самого первого дня их знакомства, юноша был уверен, что этот глупый пенек — всего лишь холодный, заносчивый выскочка, предпочитающий действовать в одиночку и всегда отгораживающийся от людей. Он и понятия не имел, что Си-эр действительно испытывает к ним хоть какое-то подобие привязанности — разве шиди не была противна любая компания?.. Эта огромная стена непонимания, выстроенная двумя братьями за шесть долгих лет, вдруг рухнула, подобно уничтоженному Тянь Ли саду. Глядя на то, как Цзин Си, сжавшись в комок, безуспешно борется со слезами, прячет заплаканное лицо в ладонях и дрожит от ужаса, Тао Ханга наконец озарило: глупый младший брат, всеми силами старавшийся казаться взрослым и неприступным, на самом деле был потерянным, одиноким ребенком, жаждущим любви… Хотя стоило бы хорошенько подумать, кто из них двоих был большим глупцом. С осознанием истинных чувств Цзин Си в душе Тао Ханга зародилась бескрайняя нежность. Он и раньше хотел оберегать шиди от бед, всячески поддерживать и заботиться о нем, однако теперь это желание обрело иной, более сокровенный смысл. Прежде оно, казалось, было не до конца искренним, возможно, частично навязанным ответственностью и собственной прихотью, но теперь исходило из самых глубин его сердца. Тао Ханг без сомнений мог бы сказать, что готов посвятить всю жизнь на благо своих братьев. С болью в груди наблюдая за тем, как Цзин Си отчаянно цепляется за Тянь Ли и давится тихими всхлипами, юноша тайно пообещал самому себе сделать все возможное, чтобы видеть на лицах этих двоих только улыбку и ничего больше. Все, что угодно, лишь бы они всегда были счастливы.***
Си-эр успокоился с завидной скоростью. Тао Ханг не торопил его и не пытался утешить, что позволило шиди быстро взять себя в руки. Стыдливо стерев слезы с покрасневших щек, он медленно выпрямился и перевел на среднего брата чуть рассеянный взгляд. Немного помявшись и тем самым еще больше походя на наивное дитя, Цзин Си заставил себя нарушить неловкую тишину: — Шисюн, я… — не зная, что сказать, он поспешно замолчал и опустил голову. Пользуясь тем, что никто его не видит, Тао Ханг не сдержал ласковой улыбки. Ему нестерпимо хотелось погладить Си-эра по голове и убедить в том, что все в порядке, но он подавил этот порыв, боясь взволновать и без того встревоженного юношу еще сильнее. Средний брат также не собирался упоминать о проявленной Цзин Си слабости. Достаточно было и того, что ему удалось увидеть эту картину своими глазами, зачем лишний раз ее обсуждать? Однако теперь Тао Ханг не видел смысла сдерживать свою заботу, напротив, ему нестерпимо хотелось поделиться ею, потому он с не присущей ему нежностью признался: — Ты даже представить себе не сможешь, как я рад, что с тобой все в порядке, шиди. Вздрогнув, Си-эр поднял глаза. Его ресницы невольно затряслись, а руки сжались в кулаки, когда он увидел искреннюю ослепительную улыбку шисюна. Впервые средний брат, привыкший скрывать всю нежность за раздражением, выглядел таким открытым, потому, Цзин Си не нашелся, что ответить, и вновь спешно отвернулся, пряча взгляд. Рассмеявшись в глубине души, Тао Ханг мягко продолжил: — Однако мне было бы очень интересно узнать, как ты выжил. Стоило только этим словам прозвучать, как неловкость, витавшая в воздухе, наконец, рассеялась. Шисюн решил сделать вид, что ничего не произошло, и Си-эр с благодарностью ухватился за этот шанс, продолжив притворство. Так им двоим будет намного легче. На то, чтобы вернуть своему лицу привычное невозмутимое выражение, Цзин Си не потребовалось много времени. Только вот изредка он ловил себя на мысли, что глуповатая улыбка так и норовит украсить его губы. Быстро отбросив ненужные мысли, юноша полностью сосредоточился на разговоре. — Шисюн, а что именно со мной произошло? — В каком это смысле, что произошло? Разве ты не помнишь? — искренне удивился Тао Ханг. — Чертов цветок сожрал тебя живьем! — Ох… — Си-эр немного скривился, живо представив себе, как должно быть ужасно это выглядело со стороны. Осознав, как много тревог он доставил своим старшим братьям, он поспешил оправдаться: — На самом деле это была иллюзия, созданная проживающим в этой пещере гудяо. Все это время я, как главное действующее лицо «спектакля», был невидим и… Постой… Шисюн, ты сказал «цветок»?.. — Нет, то был не совсем цветок, скорее, просто громадное растение с пастью, растущей прямиком из толстого стебля… А почему ты спрашиваешь?.. Услышав ответ, Цзин Си не знал, смеяться ему или плакать. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице, когда он мысленно окрестил двух шисюнов неисправимыми идиотами. Какой бы ужасающей ни была бы картина, им не стоило забывать, что в мире нет растений-людоедов! Вообще нет! Ни одного! Столько проблем можно было бы избежать, вспомни они о… Подавив тяжелый вздох, Си-эр лишь покачал головой и беззастенчиво соврал: — Нет, ничего. Просто стало интересно, какому же монстру я оказался по зубам. «Лучше мне все же ничего не говорить, иначе они точно сгорят от стыда и будут мучиться от чувства вины до конца своих дней…» В конечном итоге, не став лишний раз тревожить шисюна, Цзин Си поспешно поведал Тао Хангу свою историю с самого начала. После того, как он стал невидимым для окружающих, юноша начал ждать появления твари, и она не заставила себя ждать. Огромная птица в три чжана высотой выбрала самого младшего ученика в качестве первого блюда на ужин, видимо, понадеявшись на его неопытность. Между ними завязался бой, но он продлился совсем не долго: своим выстрелом Тянь Ли разрушил сад почти полностью, а удар, ожидаемо, не обошел стороной и гудяо. Си-эр же, зная о могуществе лука, в последний момент успел войти в созданный Тао Хангом барьер и таким образом избежать гибели. Он также хотел спасти дяосюэгуя, но, к сожалению, обезумевшая от страха «прорицательница» умчалась в неизвестном направлении с маленьким духом за спиной. Вряд ли от них хоть что-нибудь осталось… После встречи со стрелой Миньцзе птица гудяо, что удивительно, какое-то время продолжала жить, потому Цзин Си появился перед братьями не сразу. Только когда последний вздох окончательно покинул тело монстра, юноше удалось вырваться из иллюзий. Внимательно слушая его короткий равнодушный рассказ, Тао Ханг недовольно хмурился, мысленно проклиная и прорицательницу, и дяосюэгуя, и, уж тем более, гудяо, но не перебивал, ожидая финала. Стоило шиди закончить свою историю, как средний брат очень серьезно изрек, будто с самого начала знал, что сказать: — Си-эр, теперь ты понимаешь, что нельзя доверять незнакомцам? Если кто-то посреди ночи стучится к тебе в дверь, у него точно дурные намерения! В таких ситуациях сразу же приходи ко мне и сообщай обо всем! Иначе последствия могут быть непредсказуемыми… Все понял? По-хорошему Цзин Си стоило бы разозлиться на неожиданные нотации Тао Ханга — к тому же, тот никогда прежде не опекал его так очевидно, однако юноша совершенно не чувствовал раздражения или неудобств. Наоборот, очередная глуповатая улыбка вновь намеревалась украсить его лицо — ему потребовалось приложить почти все свои силы, чтобы ее скрыть. Не смея разочаровывать воодушевившегося Тао Ханга, Си-эр послушно кивнул в ответ на лекцию: — Я все понял, шисюн, впредь буду намного осторожнее. — Молодец, — с искренним облечением пробормотал тот, кажется, тоже понимая, что немного перегибает палку. Неловко прокашлявшись, средний брат задал следующий весьма важный вопрос: — А что насчет А-Ли?.. Как тебе удалось… Хм… Как у тебя вышло вернуть… Ох… Тао Ханг растерянно попытался было подобрать правильные слова, всерьез не желая вспоминать о бездыханном теле Тянь Ли, но, увы, как назло, ничего путного не приходило ему в голову. Помявшись немного, он выдавил из себя неуверенное: — Что ты сделал?.. — Честно сказать, нам безумно повезло — спасение Тянь Ли это череда потрясающих совпадений… Во-первых, искажение Ци начало овладевать шисюном, когда он с саблей ринулся вперед, но благодаря тому, что позже он воспользовался луком, почти вся пораженная энергия потратилась на выстрел. Не сделай он этого, мне бы точно не удалось хоть как-то ему помочь… — Цзин Си с самого начала был готов к этому вопросу и уже заранее подготовил ответ, потому начал объяснение без запинок. — Также около трех лет назад учитель поведал мне о том, как он принял тебя и шисюна в ученики. В тот же день я узнал о проблеме Тянь Ли и, встревожившись не на шутку, попросил учителя научить меня какой-нибудь технике, способной помочь заклинателю в случае искажения Ци. Рассказывая о своих переживаниях столь открыто, Си-эр невольно смутился, однако его выражение лица осталось неизменно равнодушным. Чего не скажешь о Тао Ханге: с каждым словом младшего брата, его душа переполнялась теплом, а желание затискать того до смерти лишь укреплялось в сердце. Кто бы мог подумать, что в этом мире действительно сыщется человек, способный не замечать леденящую душу ауру вокруг Цзин Си! — На мою просьбу учитель лишь рассмеялся, — с невозмутимым видом продолжил шиди, — и сказал, что едва ли найдется больше двадцати заклинателей, переживших больше одного искажения Ци за всю жизнь. Мастер пообещал мне, что Тянь Ли это точно не грозит, а значит, не стоит и волноваться. — Безответственный старик! — Тао Ханг был в бешенстве. Их шисюн был во всех смыслах особенным совершенствующимся, как учитель вообще мог решить, что А-Ли с его-то переизбытком духовной силы не о чем переживать?! Цзин Си предпочел сделать вид, что ничего не слышал, и с прежней безмятежностью изрек: — Но в конце концов мне удалось уговорить его поделиться со мной одной техникой. — Постой, ты сказал, что это случилось три года назад… Помнится, в те времена именно ты на протяжении шести месяцев отвечал за поиск еды и ночлега… Это потому… — Учитель ничего не дает просто так. Технику пришлось заслужить, — наконец, лицо Си-эра слегка скривилось от других чувств. Воспоминания о долгих изнуряющих охотах на птиц и кроликов, о поисках свободных комнат в, обычно, забитых гостиницах оставили в его душе неизгладимый след. Старательно игнорируя жалостливый взгляд Тао Ханга, Цзин Си продолжил: — Мастер рассказал мне о технике блокировки меридианов путем нажатия на духовные акупунктурные точки с помощью определенного количества Ци. Этот способ не самый сложный, но и легким его не назовешь: необходимо правильно комбинировать силу пальцев с потоком энергии Ян, а иначе можно лишь навредить заклинателю. В то время мое золотое ядро еще не сформировалось до конца, поэтому, честно сказать, мои тренировки были по большей части бессмысленными, однако, на удивление, сейчас это действительно сработало! «Как оказалось, все это время жизнь А-Ли находилась в не самых надежных руках. А Си-эр с таким уверенным видом нажимал на все точки, будто бы он знал, что делает! Даже у меня не возникло сомнений!» — от этого открытия по спине Тао Ханга пробежал предательский холодок, но стоило ему вспомнить, как много Цзин Си сделал для того, чтобы обучиться этой технике, и все сомнения вмиг оказались отброшены прочь. Шиди заботится о своих братьях ничуть не меньше, чем сам Тао Ханг. — Хорошо, — помолчав немного, вернулся к разговору юноша. — А те ярко-красные плоды?.. — Разве шисюн не читал справочник волшебных растений? Это ягоды ци. — Ягоды ци? — Тао Ханг действительно читал упомянутую младшим братом книгу, однако это было чуть больше семи лет назад. В те года он, будучи испорченным дворцовой жизнью молодым наследником, совершенно не заботился получением глубоких знаний, предпочитая ограничиваться поверхностным изучением. Лишь когда учитель специально бросал ему вызов, гордый А-Ханг брался за какое-либо дело с присущим ему упорством. Как, например, и произошло с настойкой нераспустившегося лотоса. Поэтому неудивительно, что он не помнил свойств и внешнего вида того же дерева ли или ягод ци. — Да, духовные ягоды ци, — заметив непонимающий взгляд среднего брата, Цзин Си мог лишь кратко пояснить: — Деревья ци растут преимущественно в местах, переполненных энергией Инь, и являются некими «уборщиками». Они потребляют темную духовную силу и перерабатывают ее в светлую, которой потом напитывают свои плоды. Одна ягода ци для заклинателя подобна пятичасовой медитации, но чрезмерное их поедание может привести к разрыву золотого ядра, поэтому они не пользуются большой популярностью. Я заметил, что в последние дни Тянь Ли слишком остро на все реагировал, и у меня закралось подозрение, что, возможно… В общем, едва войдя в пещеру и ощутив витающую в воздухе темную энергию, я предположил, что здесь может расти дерево ци, и оказался прав. Честно говоря, я сорвал их, чтобы сохранить на случай, если с Тянь Ли что-нибудь случится. Однако, когда Миньцзе поглотил столько духовных сил шисюна, я сразу понял, что эти ягоды смогут быстро восстановить значительную часть потерянной энергии. Осознав, что Тянь Ли выжил только благодаря счастливому стечению нескольких обстоятельств, Тао Ханг не мог подобрать правильных слов, чтобы точно выразить, что творилось у него на душе. Один неверный шаг, одно неловкое движение, и старший брат… Нет, он отказывался об этом думать! Как бы ни велики были риски, в конечном итоге они все же оправдались, а их шисюн вскоре непременно поправится и станет лишь сильнее, чем прежде. Тао Ханг перевел внимательный взгляд на Цзин Си, мысленно восхищаясь его стойкостью, сообразительностью и умом. Странное чувство охватило юношу, когда в голове промелькнула одна болезненная мысль: не будь Си-эра рядом, он сам ничем не смог бы помочь Тянь Ли и уж точно не сумел бы даже побороться за его жизнь. Не будь Си-эра рядом, шисюн давно был бы уже мертв. Юный заклинатель невольно дернул плечами, отгоняя прочь все страхи и сомнения. Этот случай дал ему отличный повод со всей возможной серьезностью и ответственностью взяться, наконец, за ум. Если он хотел помогать своим братьям и быть им надежной опорой, он должен учиться, не покладая рук, становиться сильнее с каждым днем. Иначе желания так и останутся недостижимыми. Заметив, что без умолку болтающий Тао Ханг неожиданно притих, Цзин Си почувствовал себя неуютно. Ему всегда нравился этот живой и эмоциональный треп среднего брата — слушая его, Си-эр ощущал странное умиротворение. Потому сейчас, столкнувшись с молчанием шисюна, он невольно сам раскрыл рот, дабы разогнать повисшую в воздухе тишину: — Кстати… Насчет дерева ли… — Дерево ли? — без всякого интереса переспросил Тао Ханг. Глубоко задумавшись, он лишь вяло махнул рукой: — Не думай об этом, шиди, сейчас нам нужно в первую очередь позаботиться о шисюне… Как и всегда, учитель выбрал неподходящее время, чтобы бросить нас… А-Ли как никогда нужна его помощь. Реакция среднего брата оказалась не совсем той, что ожидал Цзин Си, потому юноша слегка нахмурился и вновь сунул руку в мешочек для путешествий, попутно вопросив: — Разве я тебе не сказал?.. Учитель должен вернуться со дня на день. — Хм?.. Неужели ты умудрился еще и дерево ли отыскать?.. — Тао Ханг в недоумении приподнял одну бровь, все еще не воспринимая своего шиди всерьез. Вместо ответа, младший брат нащупал наконец небольшой сверток и выудил его на свет, протянув шисюну. Как и ожидалось, внутри рядком лежали маленькие веточки с желтыми пушистыми цветами. Си-эр даже с осторожностью перевязал их тонкой веревкой, чтобы они сохранились в идеальном состоянии и не перемешались с другими вещами в пути. Переводя изумленный взгляд с юноши на его находку и обратно, Тао Ханг мог лишь молча подивиться находчивости своего младшего брата. Всякий раз второй ученик великого Мастера наивно полагал, что Цзин Си больше ничем не сможет его удивить, и всякий раз тот с равнодушным выражением лица разбивал все предположения своего шисюна в пух и прах.***
Разрешив все насущные вопросы и немного придя в себя, братья отправились в обратный путь до гостиницы. Признаться, Си-эр был категорически против этой идеи, считая, что им следует хорошенько отдохнуть и дождаться пробуждения Тянь Ли, однако Тао Ханг наотрез отказался оставаться в этом проклятом месте больше положенного. Глядя на поваленные деревья, его мысли то и дело возвращались к тем самым картинам пожранного заживо Цзин Си и жестоко усмехающегося А-Ли. Потому, несмотря на холод снаружи, сугробы по колено и тяжеленного старшего брата, все еще не пришедшего в себя, второй ученик настоял на своем. Один лишь выход из пещеры принес им множество проблем. Тоннель был слишком узким для того, чтобы в него можно было протиснуться с человеком за спиной, потому двум юношам пришлось тащить Тянь Ли вдвоем: Тао Ханг подхватил шисюна под руки, а Цзин Си — за ноги. Со стороны они, должно быть, выглядели крайне смешно, но, благо, все возможные свидетели этой сцены давно уже были мертвы. С трудом покинув проклятый сад, средний брат водрузил тяжелого старшего себе за спину и упрямо зашагал вперед. Си-эр пытался взвалить эту ношу на свои плечи, но в ответ услышал лишь строгое: — Как ты себе вообще это представляешь?! Посмотри сперва на нашего шисюна, а потом на себя! А-Ли же просто-напросто раздавит тебя! Ни за что, даже не думай об этом! Скрепя сердце, Цзин Си пришлось согласиться. К его досаде, он до сих пор не умел толком контролировать свою Ци, а потому не мог применить согревающее заклинание на Тянь Ли вместо Тао Ханга. Все, что ему оставалось делать, — это передавать остатки своей духовной силы опустошенному среднему брату, чтобы тот мог взять на себя все заботы об А-Ли. Что интересно: эта ситуация была как никогда похожа на тысячи и тысячи споров в прошлом, но что-то все-таки безвозвратно изменилось. Несмотря на неизменный равнодушный вид, Цзин Си больше не испытывал трудностей с выражением истинных чувств и легко предлагал свою помощь. А Тао Ханг, разговаривая с шиди привычным строгим тоном, больше не пытался скрыть ласковой улыбки, что то и дело норовила выползти на лицо. Атмосфера между двумя братьями теперь была до ужаса непринужденной. Они добрались до гостиницы спустя два часа. Изможденные, уставшие до такой степени, что им едва хватало сил держаться на ногах, юноши ввалились на порог, своим видом пугая и без того взволнованного ночными происшествиями хозяина. Бегая вокруг двух гостей кругами и бормоча себе под нос что-то про «репутацию», он как можно более спокойным тоном спросил: — А как же Госпожа и ее сын? Где же они? Вы смогли отыскать дитя? Цзин Си не имел ни сил, ни желания отвечать ему, потому Тао Ханг лениво пояснил: — Молодому Хозяину больше не нужно об этом волноваться. И Дева, и ребенок оказались злобными духами, — на большее его не хватило, потому он не стал посвящать вмиг побледневшего от страха мужчину в подробности. — Духами?.. — одними губами повторил он. — Какой ужас!.. Что злые твари забыли в наших далеких краях?! Ох, теперь понятно, почему вдруг к нам посреди ночи нагрянул еще один Бессмертный Небожитель! Но ведь Молодые Мастера наверняка уже разобрались с этими монстрами. Выходит, он явился зря… — Еще один Бессмертный Небожитель? Как он выглядел? — в голос воскликнули Тао Ханг и Цзин Си, устремив внимательный взгляд на стушевавшегося хозяина. Не зная, как скрыться от их глаз, он опустил голову и испуганно затараторил себе под нос: — Очень красивый молодой мужчина в скромных черных одеждах и с ослепительной улыбкой на лице. Ох!.. А еще… У него на поясе был красно-золотой меч! Бессмертный Небожитель сейчас трапезничает, не думаю… Братья больше его не слушали. Не потрудившись стряхнуть с одеяний налипший снег или уложить прежде Тянь Ли на кровать, оба обогнули застывшего хозяина гостиницы и рванули к двери в обеденный зал. Стоило только им переступить невысокий порог, как их взгляды мигом устремились к изящной фигуре за одним из столов. Заклинатель находился в комнате один, отчего его внешняя недостижимая одухотворенность, казалось, усилилась многократно. Услышав чужие быстрые шаги, мужчина лениво обернулся на шум. — Как прошло ваше… — ослепительная улыбка, сперва украсившая тонкие губы Кай Мина, мгновенно сошла на «нет», уступив место ошеломленному изумлению. К такой картине жизнь его явно не готовила. Вид этой троицы оставлял желать лучшего: окровавленные с головы до ног, в рванных одеяниях, с бледными лицами Тао Ханг и Цзин Си едва держались на ногах. Про Тянь Ли вовсе не стоило говорить: будучи самым сильным из них, он по каким-то немыслимым причинам висел мертвым грузом на плечах среднего брата. Мгновенно подскочив с места, Кай Мин устремился вперед, намереваясь, кажется, добить несносных учеников. Юношей всегда удивляло, как учителю удавалось принимать такой вид, словно они были непослушными проблемными детьми, когда на самом деле он сам был главным источником всех их бед. Тем не менее никто из братьев никогда не осмелился бы сказать об этом вслух, потому и Тао Ханг, и Цзин Си стыдливо опустили головы, приготовившись выслушивать длинные нравоучения. Как и ожидалось, те не заставили себя ждать: — Я отлучился всего на неделю! Скажите же мне, как так вышло, что спустя столь короткий срок вы едва держитесь на ногах?! Идиоты, ну что за идиоты?! — в негодовании воскликнул Кай Мин, едва сдержавшись от желания отвесить двум юнцам по подзатыльнику. Однако вместо того, чтобы хорошенько наподдать своим ученикам, он спешно осмотрел всех троих на предмет серьезных ран. Правда, когда дело дошло до Тянь Ли, Мастер все же не стерпел и шлепнул Тао Ханга по затылку. — Искажение Ци?! Серьезно?! Каким образом, скажите мне, ваш старший брат довел себя до такого состояния?! — Учитель, мы не виноваты, — вяло попытался оправдаться второй ученик, хмурясь от неприятной боли в голове. — Цзин Си был сожран цветком, и мы… — Глупец! — очередной подзатыльник стал для Тао Ханга полной неожиданностью. Обиженно округлив глаза, он перевел взгляд на взбешенного Мастера. — Обойди ты хоть все места на свете, ты не найдешь ни одного цветка-людоеда! А знаешь, почему?! Потому что их не существует! Цзин Си, не сдержавшись, покачал головой. — О, Небеса, за что мне все эти мучения?.. Какой поистине ужасный поступок я сотворил в прошлой жизни, что вы послали мне в наказание трех учеников-идиотов?.. Юноши не нашлись, что ему ответить. Позже, когда Тянь Ли восстановит силы и очнется, Тао Ханг в присущей ему манере расскажет старшему брату всю историю от начала до конца. Рядом с ними, уткнувшись носом в книгу, будет молча сидеть Цзин Си, но, не выдержав слишком уж приукрашенных описаний, он непременно начнет поправлять Тао Ханга, заставляя того недовольно поджимать губы. Проницательный Тянь Ли, несмотря на обыденность этой картины, сразу почувствует, что что-то в отношениях двух его шиди наконец-то изменилось. Это вызовет у него теплую улыбку. Многие полагают, что Второй Молодой Мастер Инь Юэ, Глава ордена Шуфа и Первый Молодой Мастер Чжаньши прославились лишь благодаря везению. И только им самим было известно, что история трех названных братьев, известных на весь мир самосовершенствования, с самого начала была полна трудностей. Но они пережили их все до единой, вместе, попутно отыскав одну из самых бесценных вещей в мире — искреннюю, бескорыстную дружбу.