Скованные/Manacled

На следующей неделе Гермиона встала пораньше, чтобы отправиться на поиски растений. Она тщательно упаковала собранные ингредиенты в подготовленные флаконы и мешочки, прежде чем аккуратно сложить их в сумку. Девушка не могла позволить себе снова потратить недельный запас. Аппарировав в хижину, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь собраться с духом, прежде чем открыть дверь. Она пришла к выводу, что существует довольно большая вероятность того, что Малфой снова воспользуется прежним методом обучения. На это указывал жестокий и удовлетворенный блеск, не покидающий его взгляда даже в момент, когда он убирал свою палочку. Когда девушка вошла, комната была пуста. Гермиона поставила свою сумку в угол и наложила на неё защитное заклинание. Потом снова замерла в ожидании. Ее пальцы продолжали нервно постукивать по ноге. Она была почти на грани обморока. Гермиона ненавидела ждать. Она терпеть не могла моменты, в которых ей приходилось бояться неизвестности. Ее разум всегда начинал дико метаться по сценариям того, что произойдет. Обычно ее воображение оказывалось намного хуже реальности. Но Малфой обладал необычным талантом удивлять ее. Он опаздывал почти на пять минут. Она не была уверена, следует ли ей продолжать ждать. Он сказал, что подождет ее всего пять минут, но никогда не упоминал, как долго стоит дожидаться его. Гермиона не думала, что Малфой откажется от помощи Ордену только потому, что наконец-то смог бросить в неё проклятия. Ее почти вырвало на пол из-за нарастающей тревоги. Она не могла этого вынести... Она не будет просто сидеть и ждать, когда он снова набросится на нее. Гермиона резко развернулась, сняв с сумки охранные заклинания и перекидывая ее через плечо. Она уже выходила из хижины, когда Малфой с треском появился в комнате. Девушка остановилась и посмотрела на него. При одном взгляде на него возникало плохое предчувствие. Она чувствовала, как что-то застряло у нее в горле, и поэтому едва могла сглотнуть. Малфой пристально смотрел на нее. Он не выглядел раздраженным. Он выглядел... смущенным. — Я задержался, — сказал Малфой. Она кивнула и вернулась в хижину, закрыв за собой дверь. Последовала пауза. — Продолжим то же, что и на той неделе? — тихо спросила она, отворачиваясь от него. — Нет, — он сказал это так резко, что Гермиона быстро подняла на него глаза. Он вздохнул и провел рукой по волосам. Это был самый откровенный жест дискомфорта, который она когда-либо видела от него. — Я... переступил черту, — сказал он, но это не было извинением. — Я больше так с тобой не поступлю. — Хорошо, — машинально согласилась она, совершенно не доверяя ему. Девушка была уверена, что, если дать ему достаточно времени, он придумает какой-нибудь новый способ отомстить, который сможет обосновать. Несколько секунд Малфой молча смотрел на нее. Гермиона подозревала, что выражение ее лица все еще было слегка обиженным. По какой-то причине независимо от того, сколько окклюменции она бы ни использовала, девушка не могла полностью скрыть это. Он открыл рот, будто хотел сказать что-то еще, но потом проглотил слова. — Что? — с горечью спросила Гермиона. Приготовиться к тому, что он собирался сделать дальше, было самым худшим. — Я... сказал, что не причиню тебе вреда, — тихо произнес он. — А потом сделал это. Извини. Она растерянно посмотрела на него. Малфой был сплошным противоречием. — Я ожидала этого. В его взгляде вспыхнуло раздражение. Ах, она снова оскорбила его моральный кодекс. — И все же ты здесь, — сказал он. — Да. — Она пожала плечами и встретилась с ним взглядом. — Если Орден проиграет эту войну, я умру. И Гарри, и Рон, и Джинни, и все остальные, кого я знаю. Так что... твои оскорбления и проклятия на самом деле не имеют никакого значения. — Пожалуй, так и есть, — согласился он с холодным выражением лица. — Если ты собираешься сделать это снова, просто сделай. Не превращай это в фарс, заставляя меня бороться, — сказала она деревянным голосом. — Просто признай, что дело в твоём желании. Его рот слегка скривился. Гнев в нем начинал возрастать. Гермиона собралась с духом. Все резко прекратилось. — Первое, над чем нам нужно поработать, — это твоя цель, — сказал он, меняя тему разговора. — Хорошо. Он вытащил палочку и призвал тренировочный манекен. Кончиком волшебной палочки Малфой сделал отметку в виде креста в центре манекена и отлевитировал его через всю комнату. — Брось десять любых заклинаний. Я хочу посмотреть, насколько ты точна, — сказал он ей. Она поставила сумку на землю и встала рядом с ним, остро ощущая его близость. Мишень находилась примерно в пятнадцати футах от них. Она прицелилась в крест и наложила на него парализующее, заклинание окаменения, несколько жалящих заклинаний и обездвиживающее. Гермиона попала в него восемь раз из десяти, но только четыре — прямо в отметку. Она остановилась и приготовилась к язвительной критике Малфоя. Он молчал, и это было еще хуже. — Ты ведь в основном изучала заклинания для ближнего боя, не так ли? — спросил он наконец. — Да, — сухо ответила Гермиона. — Я так и думал, — сказал Малфой и задумчиво кивнул. — Твоя техника заклинания идеальна, но ты настолько точна, что уделяешь лишнее внимание управлению кончиком палочки, а потом забываешь сосредоточиться на цели. Заклинания и проклятия не требуют такого тонкого контроля моторикой; большинство из них не имеют сложных движений палочкой. Твоя чрезмерная внимательность оказывает тебе медвежью услугу в бою. — О… — С другой стороны, это довольно легко исправить. Гораздо труднее обучить неумелого заклинателя. Попробуй наложить проклятие со сложным движением палочки и не забудь прицелиться кончиком, когда будешь заканчивать произносить его. Гермиона мысленно искала какое-нибудь заклинание со сложным движением. Малфой был прав: большинство проклятий были простыми. Колющие, режущие... в них редко оказывалось что-то сложное в наложении. Она и не подозревала, как сильно техника боевых заклинаний будет отличаться от исцеления. Подходящее проклятие само пришло к ней. Глубоко вдохнув, Гермиона быстро сделала движение и убедилась, что ее палочка находится над крестом, когда последние слова заклинания соскользнули с ее губ. Алый свет метнулся через комнату и приземлился прямо в центр отметки. В то же мгновение маленькая струя горячей черной смолы взорвалась в том месте, где заклинание вступило в контакт с целью. Если бы это был реальный человек, смола продолжала бы кипеть и обжигать, но на тренировочном манекене действие проклятия быстро прекратилось. Малфой усмехнулся. — Моя дорогая Грейнджер, неужели твой Орден одобряет известные тебе проклятия? — Нет, — с горечью в голосе ответила Гермиона. Врать было бессмысленно. Пожиратели Смерти не могли не знать, что Сопротивление почти всегда использовало несмертельные заклинания. — Я и представить себе не мог. Скажи-ка мне, Грейнджер, ты смогла бы кого-нибудь убить? — спросил Малфой, пристально глядя на нее. Она встретилась с ним взглядом. Он стоял всего в нескольких дюймах от нее. Выражение его лица напомнило Гермионе о том мгновении, когда она впервые поцеловала его. Изумление. Затем мгновенная серьёзность. — Я не хочу быть жестокой. Но... если встанет выбор между мной или ими... или для защиты того, кто мне дорог, я сделаю это. Он продолжал смотреть на нее сверху вниз еще мгновение, прежде чем слегка ухмыльнуться. Холодная мертвенность его глаз сверкнула, и Гермиона вдруг поняла, как близко они стоят друг к другу. — Я так и думал, — тихо сказал Малфой и снова вернулся к мишени. — Еще десять заклинаний. Посмотрим, улучшится ли твоя точность теперь, когда ты поняла причину. Гермиона бросила еще одну серию простых заклинаний через всю комнату, попадая в манекен каждый раз. Шесть из десяти заклятий попали в отметку. — Продолжай, — приказал ей Малфой. Она продолжала бросать заклинания, но отвлеклась, заметив, как он приблизился к ней и скрылся из ее поля зрения. — Продолжай бросать заклинания, — раздался его голос прямо у нее за спиной. Гермиона собралась с духом и попыталась продолжить, но волнение из-за того, что она не могла видеть его, но все еще ощущала его присутствие рядом, заставляло ее нервничать. Ее заклинания летели мимо манекена. Малфой снова появился с другой стороны от нее. — Продолжай колдовать, — повторил он. Она продолжила, и ее точность снова улучшилась. — Ты приросла к полу, — наконец сказал он, глядя на ее ноги. Гермиона посмотрела вниз. — Что это за поза? — сказал он, склонив голову набок и глядя ехидно, — у нас что, уроки фехтования? Гермиона покраснела и зашаркала ногами. — Дуэли на поле боя сильно отличаются от тренировочных. Ты должна уметь перемещаться куда угодно, черт возьми, если это даёт четкое понимание положения противника. Главное — уметь двигаться быстро. Нападение может произойти с любого направления... если только у тебя нет напарника, который прикрывает спину. Ты должна быть всегда готова к передвижению. Он бросил заклинание через всю комнату в манекен. — Теперь используй несмертельные заклинания, — сказал Малфой, — они срикошетят туда, откуда были брошены. Гермиона произносила заклинания медленнее, стараясь держаться на ногах и быстро отодвигаться, как только они покидали ее палочку. Она была полностью поглощена процессом и почти забыла, что Малфой кружил вокруг нее, наблюдая за ее техникой. — Мерлин, Грейнджер, ты так напряжена, — пробормотал он прямо у нее за спиной. Она вздрогнула и подпрыгнула так сильно, что оказалась на пути оглушающего заклятия, летевшего через всю комнату. Реннервейт. Она проснулась и увидела Малфоя, склонившегося над ней со смесью удивления и раздражения на лице. — Напряженная... как я уже сказал, — повторил он. Гермиона села, тряхнув головой, чтобы прояснить ее. На ней не было ни единой царапины, а это означало, что она не упала на землю. Малфой вполне мог поймать ее. Мысль о том, что он держал ее в руках, пока она без сознания, была ужасающей. Интересно, сколько времени прошло? Он встал и протянул ей руку. Гермиона неловко приняла ее и встала. — Повторим еще раз, — приказал он, — и постарайся не заколдовать себя, когда я начну говорить. Она закатила глаза и продолжила. Когда ее реакция улучшилась, Малфой решил, что на сегодня вполне достаточно. — Тренируйся в любое свободное время, — сказал он. — Я тренировалась, — тихо сказала она. — Несколько недель назад у меня получалось еще хуже. Если ты можешь, конечно, это представить. Малфой воздержался от того, чтобы ответить. Он просто задумчиво смотрел на нее. — Ты слишком тощая, — сказал он. Гермиона скрестила руки на груди, словно защищаясь. — Тебе стоит наращивать мышечную массу и уделять большее внимание рукопашному бою, нежели технике дуэли. Особенно если мы в первую очередь сосредоточены на том, чтобы сохранить твою жизнь, пока ты бродишь по лесам в темноте. Тебе скорее попадётся стая гарпий или оборотней, чем банда Пожирателей Смерти. — Я всегда смогу аппарировать, — напомнила она ему. — Нет, не сможешь, — коротко ответил Малфой. — Поскольку население темных существ в Британии продолжает расти из-за войны, на огромных пространствах за пределами города будут установлены антиаппарационные барьеры. И когда-нибудь в твои места для сборов ингредиентов прибудут фурии, или гарпии, или вампиры, или кто-то ещё. И велик шанс, что в этот момент ты случайно обнаружишь, что не сможешь аппарировать. Гермиона почувствовала, что бледнеет. — Ты не знаешь, где именно их установят? — спросила она. — Только малую часть. Я не отвечаю за это, и поскольку никто другой регулярно не ходит в одиночку через опасные леса до восхода солнца, большинство не считает это важной информацией. Так что будь осторожна. Я предполагаю, что ты не собираешься прекращать. — Я не могу. Он пристально посмотрел на нее и покорно кивнул. Затем достал свиток и протянул ей. — Я продумаю режим тренировок, который не отнимет слишком много твоего драгоценного времени и не привлечет внимания. — Хорошо, — согласилась она, совсем не ожидая этого. Малфой внезапно снова стал выглядеть немного неловко. — Что-нибудь ещё? — спросила Гермиона. Взмахнув палочкой, он призвал большую книгу в выцветшем черном кожаном переплете и протянул ей. Она неуверенно приняла ее. Тайны наитемнейшего искусства. — Ты нашел ее, — тихо сказала девушка. — Надеюсь, она окажется полезной, — ответил он. И затем исчез. Гермиона сунула книгу в сумку и поспешила обратно на Площадь Гриммо. Она была в восторге от того, что Малфой разыскал книгу. Это был единственный известный экземпляр о крестражах, о котором Гермиона смогла найти хоть какое-то упоминание. Слизнорт сказал, что в Хогвартсе была копия, но он признался в этом только тогда, когда школа была захвачена Волдемортом. Спрятав все приготовленные зелья в шкаф, она бросилась в библиотеку на Площади Гриммо, чтобы приступить к чтению. Гермиона отсутствовала, обучаясь на целителя, когда было сделано открытие о том, что у Волдеморта имелись крестражи. Гораций Слизнорт признался, что Том Реддл расспрашивал его на эту тему, а Северус рассказал, что Дамблдор был смертельно ранен кольцом Гонта. Постепенно Орден пришел к выводу, что Волдеморт каким-то образом создал больше одного крестража, хотя и было загадкой, каким образом ему это удалось, потому что никто не знал, как вообще работают темные предметы. Они были почти уверены, что именно по этой причине Волдеморт смог возродиться после попытки убить Гарри в детстве. Крестражем являлся дневник Тома Реддла, который чуть не убил Джинни. Потом было фамильное кольцо семейства Гонт. Но Орден не был уверен, сколько вообще их было, что это были за предметы или где их разыскать. Они создали хронологию жизни Волдеморта после его окончания Хогвартса, пытаясь угадать, были ли другие моменты, в которых он мог создать крестражи. Гермиона прочитала все разделы об этих предметах, которые были в новой книге. В ней подробно описывалось, как именно создавать крестраж. Требовалось убийство, чтобы разорвать душу, а затем заклинание, чтобы удалить часть души и привязать ее к другому объекту. Не было никакого упоминания о создании более чем одного крестража. Девушка задалась вопросом, должны ли эти вместилища душ быть неодушевленными или же они потенциально могут быть живыми сосудами, учитывая странную привязанность Волдеморта к его змее Нагайне. Она выписала всю информацию на свиток, а затем аккуратно сложила всё в зачарованную охранными чарами сумку. Девушка положила ее рядом со столом и оставила для Грюма, чтобы он забрал ее. Они старались ограничивать встречи, чтобы не давать повод даже малейшим подозрениям. У Аластора Грюма не было особых причин встречаться с целителем Ордена каждую неделю. Направляясь в свою комнату, Гермиона оценивала поведение Малфоя в их последнюю встречу. Он принёс извинения. Это было довольно неожиданно. Она вытащила блокнот из-под кровати и задумалась. На прошлой неделе девушка оформила страницу, на которой подробно изложила свои лучшие предположения относительно морального кодекса Малфоя. Она перечитала записи, сделанные неделю назад. «Считает себя лучше Волдеморта». «Гордится своими моральными принципами». «Верит в выбор». «Рационализирует жестокость». «Не верит в свою мстительность». Гермиона добавила ещё одну заметку: «Считает свое слово обязывающим. Пытается загладить вину, когда думает, что нарушил его». Книга о крестражах, вероятно, была его способом купить ее прощение. Она гадала, поймал ли он ее при падении, потому что захотел или только по причине того, что испытывал чувство вины за нарушенное слово. Она добавила: «Думает, что прощение можно купить». Это было очень полезной информацией. Затем Гермиона закрыла блокнот и положила его обратно под кровать, аккуратно сменив защитные заклинания. Девушка снова легла и уставилась в потолок. Она чувствовала себя измученной. Проспав всего несколько часов, Гермиона проснулась в четыре утра, чтобы пойти собирать запасы для зелий. У нее уже кончилось противоядие Северуса для кислотного проклятия. И не осталось больше яда акромантула, чтобы сделать еще одну партию. Проклятие было ужасным и медленно заживало. Ущерб, который оно наносило, был мгновенным и трудноизлечимым. Зелье, которое изобрел Северус, являлось обезболивающим средством, помогающим нейтрализовать кислоту и остановить ее дальнейшее разъедание кожи. Северус оказался прав насчет того, как легко оказалось отразить это проклятие. Сильный щит мог бы остановить его, но оно все равно стало самой частой травмой, с которой сталкивалась больничная палата. Неважно, в какую часть тела заклинание попадало, восстановление шло слишком медленно. Гермиона приготовила все болеутоляющие и нейтрализующие мази, какие только смогла придумать, но их эффективность меркла по сравнению с зельем, содержащим яд акромантула. Девушка была в таком отчаянии, что уже подумывала о том, чтобы попытаться самостоятельно выследить акромантула. Она знала, что тот был под контролем Волдеморта вместе со всеми остальными темными существами. Ее глаза внезапно распахнулись. Возможно, Малфой сумеет заполучить яд. Если он все еще чувствовал себя немного обязанным, то мог бы согласиться. На следующей неделе ее меткость значительно улучшилась. Она практиковалась с заклинанием рикошета на тренировочных манекенах на Площади Гриммо и стала более искусной в перемещении по кругу во время броска. Малфой выглядел смутно довольным. Он еще больше критиковал ее фигуру и ходил вокруг нее, тщательно изучая ее технику так, что девушка чувствовала себя ещё дискомфортнее. Когда Гермиона закончила, он протянул ей свиток с описанием того, что она должна была сделать, чтобы привести себя в форму. Отжимания, прыжки, подтягивания и еще что-то под названием «берпи», которое Гермиона смутно припоминала из упоминаний своей кузины в прошлом. Кроме того, там было еще с полдюжины других упражнений. — Твоя меткость достаточно улучшилась, гораздо важнее поднять твою выносливость до базового боевого уровня. Когда у тебя будет время, тренируйся, — сказал Малфой, указывая на свиток. Гермиона слегка поморщилась, но молча сунула его в сумку. — Есть какая-нибудь информация? — поинтересовалась она. Выражение его лица слегка посуровело, а губы дернулись, как будто он колебался. — Темный Лорд тайно покинет страну на следующей неделе. Это означает, что ответная атака Пожирателей на нападение Ордена будет немного запоздалой. Если Орден ждал подходящего момента, это может стать хорошей возможностью атаковать. Я бы не советовал пытаться снова захватить Министерство, но если направить одновременные атаки сразу на несколько тюрем, большая вероятность, что их не смогут защитить в полной мере. — Я передам Грюму, — сказала она. Затем нерешительно посмотрела на него. Он изогнул бровь и стал ждать. Гермиона чуть было не спросила его о яде акромантула, но тут же растеряла своё красноречие. — Тогда я пойду, — тихо сказала она. Он аппарировал еще до того, как девушка вышла за дверь.