Скованные/Manacled

Май 2002. Новость об отъезде Волдеморта стала той возможностью, которую так долго ждали Грюм и Кингсли. Все это время они незаметно анализировали полученную от Малфоя информацию: планы тюрем, режим смены караула. Они продумывали стратегию и ждали подходящего шанса. Орден был готов к полноценной атаке. Чарли, Гарри и Рон месяцами ждали серьёзного сражения. В конце концов, все сработало идеально. Это была самая масштабная операция Сопротивления. В ней приняли участие почти все имеющиеся свободные бойцы. Они атаковали несколько наиболее крупных тюрем, а также Подразделение, занимавшееся разработкой проклятий. Гермиона так переживала перед готовящимся штурмом, что почти довела себя до нервного срыва. Она следила, чтобы в больничном крыле всегда хватало лечебных зелий и трав. Старалась подготовиться к любым возможным травмам. Гермиона старалась не задумываться об этом, но её одолевали опасения, что она, возможно, обрекла Орден на гибель. Что это был хитроумный план, придуманный Волдемортом и Малфоем, чтобы сломить Сопротивление. Девушка продолжала прокручивать в голове момент, в котором Малфой засомневался на долю секунды перед тем, как поделиться с ней новой информацией. Она боялась, что его сомнения могли быть признаком предательства. Когда все отправились сражаться, в доме на площади Гриммо остались только Гермиона, Поппи и ещё несколько целителей, нервно ожидающих хоть каких-то новостей. Гермиона едва не протерла дырку в полу, с тревогой расхаживая туда-сюда по коридору, пока наконец в больничное крыло не стали поступать первые жертвы. Один за другим в палате появлялись умирающие или тяжело раненные люди. Её одежда и руки были насквозь пропитаны кровью. Дом на площади Гриммо был временно полностью переделан под госпиталь, чтобы поместить всех пострадавших, нуждавшихся в помощи целителей. Когда спустя несколько часов Гермиона узнала, что операция Ордена прошла невероятно успешно, то едва смогла в это поверить. Сопротивление сумело вызволить несколько сотен заключённых и превратить тюрьмы, где они содержались, в руины. Та же участь постигла Подразделение, занимавшееся изобретением проклятий. Следуя совету Северуса, Орден совершил набег на лаборатории Пожирателей и смог раздобыть огромное количество редких и невероятно ценных ингредиентов для зелий, которые Гермиона мечтала достать в течение многих лет. Они принесли целый флакон яда Акромантула. Гермиона чуть не расплакалась, когда Падма вручила ей эту склянку. Вызволенные из лабораторий выжившие волшебники находились в ужасном состоянии. Многих из них так жестоко истязали проклятиями, что они потеряли рассудок. Их тела были изуродованы до такой степени, что уже не поддавались восстановлению. Для многих из бывших заключённых не было надежды на выздоровление. Гермиона могла лишь облегчить их боль и надеяться, что их смерть будет быстрой. Озлобленность на Северуса среди молодых членов Сопротивления, которые знали, чем он занимался в лабораториях, выросла до неконтролируемых размеров. Грюму пришлось временно исключить Северуса из собраний Ордена, чтобы избежать открытых конфликтов. Для сражавшихся, не получивших никаких травм, битва длилась меньше суток. Для Гермионы и других целителей день сражения был только началом. Они едва успевали уделять внимание огромному количеству бывших пленных, страдавших от недоедания и тяжелых повреждений, и лечить бойцов, получивших травмы во время захвата тюрем. Волшебников с несложными повреждениями довольно быстро выписывали, чтобы освободить место для пострадавших со специфичными травмами, которые требовали особого лечения. В течение нескольких недель у Гермионы не хватало времени ни на сбор трав в лесу, ни на встречи с Малфоем. Он несколько раз в срочном порядке вызывал её в хижину и забирал обратно планы и чертежи, в которых содержалась важная информация, а также предупреждал о готовящихся контратаках Пожирателей. Волдеморт был разгневан неожиданными победами Ордена и наносил удар за ударом в ответ. Он полностью сжёг маггловскую и магическую части Годриковой впадины, повесив кости Лили и Джеймса Поттеров на дереве, чтобы Орден нашёл их, когда прибудет на место пожара. Волдеморт совершил несколько нападений на маггловскую часть Англии, и Гермионе пришлось оказывать первую помощь пострадавшим магглам, чтобы Орден мог стереть им воспоминания и отправить лечиться в немагические больницы. В течение трёх недель она дежурила по двадцать четыре часа в сутки с четырехчасовыми перерывами на сон, пока, в конце концов, у неё не перестало получаться колдовать от недосыпа. Поппи буквально силой вытолкала Гермиону из больничного крыла, сказав Грюму, что им придётся найти ещё целителей, если они не хотят, чтобы она умерла от истощения или совсем потеряла магические способности. Девушка подозревала, что Орден взял в заложники нескольких целителей из больницы Святого Мунго и заставил их работать в те дни, когда она была вынуждена отдыхать. Помфри отказывалась отвечать на её вопросы и отводила взгляд, стоило Гермионе завести разговор о заменявших её целителях. Спустя почти месяц все наконец стало приходить в норму. У Гермионы почти не осталось ингредиентов для зелий. Она решила отправиться в лес, чтобы отыскать нужные компоненты. Стоял конец июня, и все вокруг цвело, так что девушка смогла быстро пополнить запасы необходимых трав, прежде чем отправиться на встречу с Малфоем. В течение последних нескольких недель у неё едва было время подумать о нем. Стоило ей переступить порог, как Малфой появился в хижине, слегка скривившись и едва заметно пошатнувшись после аппарации. Они пристально посмотрели друг на друга. — Выглядишь дерьмово, — наконец сказал Малфой. — Спасибо за комплимент, — грубо ответила Гермиона. — Что с тобой произошло? — спросил он. — У Сопротивления, кроме меня, нет целителей с необходимыми навыками, — ответила она уставшим голосом. Девушка внимательно посмотрела на Малфоя. — Ты и сам выглядишь не лучше, — заметила она, окинув его взглядом. Это являлось сильным преуменьшением. Его лицо было изможденным и болезненно худым. Кожа казалась серой и безжизненной, словно лист пергамента. Он выглядел так, словно совсем не спал с тех пор, как они виделись в последний раз. — Как ты можешь догадаться, Темный Лорд был немного огорчён внезапными победами Ордена, — ответил Малфой спокойным тоном. Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а в груди неприятно кольнуло. Она даже не задумывалась об этом... Получив нужную информацию от Малфоя, она сразу же поспешила передать её Ордену. Она переживала, что он может предать их, подсунув ложные сведения, но даже не подумала, чего ему будет стоить эта информация, если окажется правдивой. — Что с тобой случилось? — потребовала она ответа, достав палочку и подойдя ближе к нему. — Все в порядке, — ответил он сдержанно. — Что он с тобой сделал? — Отвали, Грейнджер, — сказал Малфой, скривившись, и отодвинулся от неё. Она заметила, что его пальцы слегка дрожали. Гермиона проигнорировала его слова и наложила на него чары диагностики. Малфой даже не шелохнулся. Появившаяся диаграмма показала, что на него накладывали Круциатус. Учитывая, что последствия пыток были видны до сих пор, возможно, его пытали так долго, что его организм был доведён почти до предела. На диаграмме виднелось что-то ещё. Гермиона наложила на Малфоя более углубленные диагностические чары, пытаясь разобраться в показателях. — Что... что произошло с твоей спиной? — разбирая результаты новой диагностики, ей с трудом удавалось сохранить твёрдость голоса. Диаграмма показывала какое-то невероятное переплетение темной магии и яда — Гермиона не была уверена, что правильно идентифицировала увиденное. Лицо Малфоя слегка напряглось. — Круциатус — идеальное наказание за любой проступок, — ответил он легким тоном. — Но используя его слишком долго, можно нанести необратимый вред мозгу. Поэтому порой требуются иные виды наказаний, которые будут постоянно напоминать о допущенной ошибке. — Снимай рубашку, — потребовала Гермиона. Ей нужно посмотреть, что сделали с его спиной, иначе она не сможет разобраться в показателях диагностики. Из того, что девушка могла видеть прямо сейчас, она понимала лишь, что это было тяжелое комбинированное повреждение, подобных которому Гермиона никогда раньше не встречала. — Оставь меня в покое, Грейнджер, — ответил он жестко. — Твой Орден получил то, чего так сильно желал, — Малфой слегка усмехнулся. — Я лишь надеюсь, что все это было не впустую и вы не вытащили из тюрем лишь бесполезную кучку калек. — Позволь мне взглянуть на твою спину, — настояла она. — Просто позволь мне это сделать. — Не притворяйся, что тебя это заботит, — холодно сказал Малфой. — Собираешься делать вид, что удивлена? Хочешь, чтобы я поверил, что ты не ждала именно этого? В конце концов, не ты ли первая, кто мечтает о моей смерти, как только я стану бесполезным для Ордена? Горечь в его голосе была столь сильной, что Гермионе казалось, будто она чувствует ее привкус во рту. Вся комната была наполнена его разочарованием. Его одиночеством. — Нет. Мне... Прости меня. Я не... — Она подошла ближе. Неделями он жил в агонии из-за возможности, которую предоставил им. Учитывая его положение в армии Волдеморта, большая доля вины за успехи Ордена легла на его плечи даже при том, что никто не подозревал, что это Малфой позволил Сопротивлению победить. Она даже не подумала об этом. Не поблагодарила его. Она просто... не задумывалась о нем. Гермиона даже не представляла, чем для него обернутся победы Ордена. — Мне так жаль, — сказала она, приблизившись к нему, едва держась на ногах от испытываемых чувства вины и ужаса. — Я была так занята работой... Я даже не подумала... Гермиона расстегнула его мантию и осторожно сняла ее с плеч Малфоя. Он вздрогнул и поднял глаза к потолку, словно смирился с её действиями. Расстегнув его рубашку, она встала за его спиной и постаралась как можно аккуратнее стянуть ткань с его плеч. Взглянув на спину Малфоя, девушка задохнулась от ужаса. На каждом его плече было выгравировано больше десятка рун. Кровоточащие рваные раны, расположенные по всей спине. Порезы были настолько глубокими, что, похоже, доставали до самых костей. Раны были пропитаны темной магией. В таком количестве, что ее присутствие явственно ощущалось в комнате. Просто стоя рядом с рунами, девушка чувствовала, как покрывается холодным потом. Гермиона читала, что когда-то существовали колдуны, проводившие темные рунические ритуалы на слугах, чтобы заставить их беспрекословно подчиняться. Но такие зверски жестокие церемонии не использовались уже больше тысячи лет. Малфой находился в сознании, когда эти руны вырезали на его спине. Он чувствовал, как магия вступает в реакцию с кровью в его ранах. Порезы выглядели совсем свежими, словно кожа на них не могла затянуться, хотя было понятно, что им не меньше трёх недель. Раны на его спине были похожи на повреждения, наносимые оборотнями. Темная магия вызывала в его организме септическое воспаление. Гермиона поднесла руку к его спине, но не стала дотрагиваться до кожи. — Что он сделал с тобой? Драко, как проходил ритуал? — Руны вырезали серебряным кинжалом гоблинской работы, отравленным ядом Нагайны. Мне сказали, что, возможно, раны когда-нибудь затянутся, — ответил он безжизненным голосом. — Ты ничего не сможешь изменить. Теперь, когда ты утолила своё любопытство, думаю, мы наконец-то можем заняться делами. Он хотел повернуться к ней лицом, но Гермиона осталась стоять у него за спиной и наложила ещё несколько сложных диагностических чар. Её магические способности успели восстановиться, но она все ещё чувствовала легкое головокружение от недосыпа. Смесь яда и темной магии образовывала под его кожей черные разветвляющиеся линии. Яд струился по венам на его спине, обвивая плечи и рёбра, словно стебли отравленной лозы. Он въелся ему под кожу и проникал в саму сущность его магии. Гермиона призвала свою сумку с пола. — Мне так жаль.. Я не могу это вылечить. Но, думаю, я смогу сдержать распространение яда. Пожалуйста, позволь мне попробовать. Малфой взглянул на неё через плечо, но не сделал попытки отойти. Гермиона сотворила сложное заклинание и затем очень аккуратно провела кончиком палочки по одной из линий под кожей Малфоя. Она направляла яд обратно от нижних рёбер к вырезанной руне, из которой он распространялся, а затем вытягивала тонкую нить яда заклинанием из пореза. Удалив яд, она поместила его в пустой пузырек, резким движением разрывая связь между нитью и кожей. Малфой едва не упал на колени от боли. Из его горла вырвался почти беззвучный гортанный звук человека, привыкшего к пыткам. — Что ты себе позволяешь? — наполовину прорычал, наполовину простонал он. — Ты считаешь, что я все ещё недостаточно страдаю? Гермиона положила ладонь на его руку, пытаясь успокоить его. — Прости. Я не пытаюсь причинить тебе боль. Мне нужно очистить раны от темной магии. Она ядовита. Если ты оставишь её под кожей, твое тело и магия начнут меняться из-за неё. Проникая в организм на клеточном уровне, тёмная магия приводит к необратимым изменениям. Она будет разрушать тебя изнутри. Такая магия сделала из вашего Темного Лорда того, кем он сейчас является. И, учитывая количество рун у тебя на спине, тебе останется жить не более нескольких лет. Твое тело или сознание не выдержат этого. Темная магия всегда очень дорого обходится волшебникам. — Я в курсе, как работает темная магия, — прошипел Малфой. Его руки были сжаты в кулаки, а тело пробирала легкая дрожь. — Тогда прошу, дай мне попробовать помочь тебе. Драко немного опустил голову и едва слышно выдохнул, словно рассмеялся. Гермиона внимательно посмотрела на него. Он больше ничего не сказал. Она вытянула из ран ещё две ядовитых полосы. На третьей Драко упал на колени. Он смертельно побледнел, а его кожа покрылась холодным потом. Гермиона как можно мягче опустила руку на его плечо. Она ощущала под пальцами изгиб его ключицы и видела яростно пульсирующую вену на шее. — Хочешь, чтобы я оглушила тебя? — спросила девушка тихо. — Так я смогу работать быстрее. Это никак не отразится на эффективности лечения. Но тебе придётся довериться мне. Малфой замер. Очевидно, он раздумывал над её словами. — Действуй, — сказал он спустя минуту. — Ты и так можешь убить меня в любой момент, когда посчитаешь нужным. Она прижала его тело к своему. — Ступефай, — сказала Гермиона мягко и подхватила Драко, когда он обмяк в ее руках. Отработанным движением она наложила на его тело чары Левитации и опустила его на пол, подложив под голову свернутую мантию. Гермиона работала быстро. Она уже когда-то использовала такую целительскую технику во время обучения в Албании. Девушка лечила молодого волшебника, который сам вырезал на своей коже руну, не понимая законов, по которым работает темная магия, и который чуть не поплатился за своё незнание жизнью. Пока Малфой был без сознания, ничто не мешало чувству вины полностью поглотить Гермиону. Она должна была предвидеть это. Должна была проверить его состояние раньше. Она боялась, что уже опоздала. Что яд успел проникнуть слишком глубоко. Гермиона полностью очистила все порезы на спине Драко, и теперь перед ней стояли восемь склянок, наполненных смесью яда и темной магии. Ей нужно будет уничтожить их в магическом пламени. Она осторожно заколдовала руны на его плечах чарами, сдерживающими распространение темной магии. Этому заклинанию её научил Северус: благодаря ему он когда-то смог сдержать проклятие на кольце Марволо Мракса и не дать ему распространиться по телу Альбуса Дамблдора. Учитывая, что магия разошлась по всей спине Малфоя, Гермиона сомневалась, что чары возымеют какой-то эффект, но все равно решилась попробовать. Раны на коже Драко были специально вырезаны так, чтобы не нанести ему смертельного вреда. Их использовали, чтобы причинить ему боль и изменить качество его магии. Ему подписали смертный приговор, который будет растянут во времени и станет постепенно лишать его жизни. Темное колдовство и рунические ритуалы, связанные с магией крови, были древними и невероятно могущественными разновидностями магии. Гермиона прочитала символы на его спине. Они не являлись обычной рунической клятвой. Волдеморт решил не использовать привычные руны, заставляющие волшебника быть преданным и честным. Он проклял Малфоя с целью исключить возможность ошибок в исполнении его приказов. Руны, выгравированные на спине Драко, заставляли его быть решительным, коварным, безжалостным, непреклонным; стремящимся к достижению идеального результата. Гермиона не знала, насколько эффективными были рунические клятвы на крови, но она подозревала, что чрезмерная вера Волдеморта в способность Темной метки контролировать его последователей невольно спасла Малфою жизнь. Если бы он был вынужден жить с выгравированными на коже рунами преданности и честности, то ему, скорее всего, пришлось бы признаться в своём предательстве. Вместо этого Волдеморт, сам того не желая, с помощью рун дал Драко возможность делать все, что тот захочет. Гермиону ужасало, насколько бесчеловечным был этот поступок. Раны на спине Малфоя не выглядели как рядовая боевая травма, полученная мгновенно в сражении и требующая времени на восстановление. Магический ритуал явно занял не один час, Малфой оставался в сознании и был связан, пока руны вырезали на его плечах. Аккуратность и идеальное выведение каждого пореза. Непрерывное использование темной магии. Время, которое требовалось, чтобы вытереть кровь перед следующим разрезом. Не было необходимости вводить кинжал так глубоко под кожу, но острие ножа врезалось почти до костей, чтобы доставить Малфою дополнительные мучения. Для исполнения клятвы было достаточно нанести её на кожу, магия не требовала вырезать руны на костях волшебника. Он также находился под действием Круциатуса либо перед ритуалом, либо сразу после завершения. Вероятно, его пытали несколько раз. Гермиона почувствовала себя нехорошо только от одной мысли об этом. Она достала из сумки флакон с экстрактом бадьяна. У неё в запасе оставалось всего несколько склянок с ним. Девушка вытащила щупальца растопырника и смешала их с десятью каплями экстракта бадьяна, превратив их в мазь, которую нанесла на порезы. Она не могла исцелить их, но хотела попытаться снять боль и снизить действие яда, чтобы помочь ранам заживать быстрее. Потом она наложила на спину Драко защитные чары, чтобы даже без повязок нанесённая мазь оставалась в порезах. Гермиона осторожно погладила его руки, ощущая напряжение в его мышцах после пережитого Круциатуса. Похоже, он все-таки проходил лечебную терапию с целителем. Волдеморт явно не хотел нанести Малфою смертельный вред, но он точно не испытывал никаких угрызений, пытая его почти до предела физических возможностей. Для Волдеморта Малфой был оружием. Он провёл рунический ритуал, чтобы сделать свое оружие ещё более смертоносным. Превратить его в безжалостного последователя, век которого не будет долгим. Темная магия разрушала организм волшебника с течением времени. По этой причине темные волшебники редко доживали до ста лет. Они сходили с ума, или их тела не выдерживали напора магии. Учитывая количество подобной магии, которое было наложено на Драко, при хорошем раскладе ему оставалось жить около десяти лет. Возможно, у него была всего пара месяцев, прежде чем он начнёт медленно лишаться рассудка. Он и до этого всегда был окружён темной магией. Гермиона поднесла руку к кулону на шее и покрутила цепочку в пальцах, задумчиво рассматривая Малфоя. Она коснулась его правой руки. По сравнению с его длинными пальцами, её собственные казались совсем небольшими. На его ладонях были мозоли от полетов на метле и работы с палочкой. Гермиона мягко помассировала его кисть. Его пальцы подёргивались от её прикосновений, хотя тело должно было сохранять неподвижность под действием Оглушающего заклятия. Она постукивала кончиком палочки по болевым точкам на его руке, посылая легкие вибрации в напряженные мышцы и помогая им прийти в норму. Когда его пальцы наконец полностью расслабились, Гермиона продолжила сгибать и массировать их, пока они не перестали дрожать от её прикосновений. Такие спазмы могли стоить волшебнику жизни, потому что нарушали точность движений палочки во время магической дуэли. Продолжая массировать его руки, она склонила голову набок, разглядывая лицо Драко. Оно было расслабленным, потерявшим своё обычное жесткое и холодное выражение. Он выглядел грустным. Гермиона испытывала такое сильное чувство вины, что это причиняло ей почти физическую боль. Она чувствовала себя идиоткой. Она должна была предвидеть это. Его запросто могли убить. В отличие от неё, Малфой понимал, что его ожидает наказание. Он на мгновение засомневался, когда делился с ней новой информацией... Он мог подготовиться заранее. Мог превратить операцию Ордена в ловушку. Он точно знал, на какие тюрьмы они собирались совершить нападение. Что Малфой тогда ей сказал? «Реакция на атаку Ордена будет запоздалой. Если Сопротивление ждало подходящего момента для нападения, то это станет идеальной возможностью. Если вы захватите сразу несколько тюрем, ответная атака Пожирателей будет... ещё более неорганизованной». Он подарил Ордену возможность впервые за много лет одержать масштабную победу. Драко продумал план операции и позволил им привести его в действие. Это он обеспечил запоздалую и неорганизованную реакцию со стороны Пожирателей. Мотив, который заставлял Драко шпионить для Ордена, явно был для него важнее всего остального. Гермиона села с другой стороны от него и наложила на него разновидность Оживляющих чар, которые должны были медленно привести его в сознание. Этот вид чар позволял волшебнику не испытывать головную боль и головокружение после Оглушающего заклинания. Пока Малфой возвращался в сознание, Гермиона продолжала посылать кончиком палочки легкие вибрации по мышцам другой его руки, а затем массировала их. Стоило ему окончательно прийти в себя, она почувствовала, как тотчас же напряглось все его тело. Гермиона предполагала, что он оказал ей несвойственное ему доверие, когда позволил наслать на себя Оглушающее заклинание. Не в его природе было доверять кому-то. Она продолжала массировать кисть его руки, когда Драко повернул голову и посмотрел на неё. Гермиона чувствовала на себе его взгляд, но продолжала работать, не поднимая глаз. — Необязательно делать это, — сказал он через несколько минут. — У меня уже назначена встреча с целителем сегодня вечером. — Если это тот же целитель, который абсолютно ничего не сделал с ранами на твоей спине, то я бы предложила скормить этого идиота гигантскому кальмару, — ответила она резко. Он поднял голову и с болезненной гримасой посмотрел через плечо на свою спину. — Что ты сделала? — После того, как я очистила порезы от яда и магии, я наложила на обработанные руны Защитные чары. Я не могу полностью вылечить их, но надеюсь, что заклинание сдержит тёмную магию и не позволит ей продолжать отравлять твой организм. Я наложила на раны мазь из экстракта бадьяна и растопырника. Она должна помочь снять боль. Я полагаю, что ты и так уже принимаешь Обезболивающие зелья? Драко коротко кивнул. Гермиона осторожно водила пальцами вверх и вниз по его руке, чувствуя знакомые мозоли на его ладонях, проверяя его мышцы на наличие остаточных спазмов. Она склонилась ближе к нему и, прошептав привычное заклинание, снова кончиком палочки пустила по его руке легкие вибрации, а затем помассировала её. — Надеюсь, что это поможет порезам исцелиться быстрее. Но я ничего не могу сделать со шрамами и магией, которую несёт в себе рунический ритуал. Мне так жаль... Я должна была проверить твоё состояние раньше. Если бы я пришла раньше, возможно, мы могли бы удалить часть костей твоей спины и вырастить их заново прежде, чем темная магия успела бы проникнуть глубже. Сейчас, даже если я сделаю это, руническая клятва все равно будет действовать... — Это не имеет значения, — сказал он, резко выдернув руку из её хватки и поднявшись с пола. Любое движение должно было вызывать у него адскую боль, но Драко не издал ни звука. Он лишь сильнее побледнел и едва заметно пошатнулся, распрямляясь. — Как ты и упоминала, ты была довольно занята. Не похоже, чтобы ты проводила это время на пляже, принимая солнечные ванны и нарочно игнорируя своего подопечного Пожирателя Смерти. Мое исцеление никогда не входило в твои обязанности. Очевидно он чувствовал себя немного лучше, учитывая, что в его слова вернулся привычный сарказм. — Я должна была прийти раньше, — повторила она снова. — За твоими ранами нужно следить. И желательно ежедневно наносить мазь, которую я использовала сегодня, для достижения лучшего результата... — Что, к сожалению, невозможно. — Я могу приходить каждый день, — сказала Гермиона. — Нанесение мази займёт всего несколько минут. Если ты сможешь выделить на это немного времени утром или вечером. Я буду приходить. Он пристально посмотрел на неё. — Серьёзно? У тебя есть на это время? — иронично спросил Малфой. — Я найду время. Казалось, он раздумывал над чем-то несколько секунд. — Хорошо. Встретимся в восемь часов вечера. Если ты сможешь прийти, я тоже появлюсь. Если же нет — не имеет значения. — Я приду. Гермиона помогла ему надеть и застегнуть рубашку. Она остановилась, когда ей осталось застегнуть последние пару пуговиц. — Мне так жаль, Драко, — сказала она. Он опустил взгляд на её лицо и приподнял бровь. — Если бы я знал, что, немного полечив меня, ты станешь такой фамильярной, то никогда бы не позволил тебе этого. Она застегнула последние пуговицы на его рубашке и подняла на него взгляд. — Не хочешь, чтобы я называла тебя Драко? Просто я решила, что довольно странно все ещё обращаться друг к другу по фамилиям спустя столько времени. Если мы оба переживем войну и ты не захочешь избавиться от меня после всего этого, нам предстоит ещё долго находиться в компании друг друга. Он закатил глаза, явно сомневаясь в её словах. — Обращайся ко мне как хочешь, Грейнджер. Я не собираюсь ничего менять. Как предсказуемо. Она подозревала, что обращение к ней по фамилии было для Драко ещё одним способом сохранять дистанцию между ними. Поэтому Гермиона решила, что пришло время самой начать использовать его имя. Человеческое подсознание всегда стремится сохранять дистанцию с другими людьми в целях самозащиты. Если Гермиона хотела стать ближе к Малфою, ей нужно было первой преодолеть защитные механизмы своего разума. — Появилась новая информация на этой неделе? Он коротко кивнул, а уголок его рта слегка дернулся. — Заново отстроенное Подразделение по разработке проклятий будет располагаться в Сассексе. На этот раз выделен гораздо больший бюджет, так что это будут огромные лаборатории. Также они собираются организовать исследовательский отдел. Опыты будут проводиться на заключенных. Гермиона сглотнула. — Естественно. — Хогвартс собираются превратить в тюрьму. Замок окружён достаточным количеством защитных чар, так что станет подходящей заменой всем разрушенным тюрьмам. На данный момент Хогвартс проверяют на наличие любой магии, которая может воспротивиться новому режиму. Что-то внутри Гермионы сжалось при упоминании школы. Когда они покидали Хогвартс, они постарались взять с собой все, что могли, но портреты и домовые эльфы были привязаны к замку. Пришлось оставить их там. Её губы слегка скривились. — Уверена, магия школы будет бороться с посторонним вмешательством, — сказала она. — Без сомнения. Такое решение было принято, потому что Тёмный Лорд надеется, что новость об этом приведёт Поттера в ярость. И... ещё это последняя возможность поиздеваться над Дамблдором. Гермиона резко подняла на него взгляд, а затем сразу отвела глаза, когда он произнес имя их бывшего директора. Она заставила себя сохранять спокойное выражение лица. — Я прослежу, чтобы Гарри был готов и не наделал глупостей. Драко ответил на её слова кивком головы. — Тогда до встречи завтра, — сказала Гермиона и снова окинула его взглядом. — Береги себя... Драко. Мне очень жаль. Уголок его губ слегка дернулся, прежде чем он сжал челюсти, и его лицо снова приобрело привычное жесткое и сосредоточенное выражение. Драко собрался с силами, прежде чем аппарировать прочь.