Скованные/Manacled

Январь 2003. Когда Драко успокоился, Гермиона убрала ладонь от его лица и внимательно посмотрела на него. Когда он встретился с ней взглядом, выражение на его лице было настороженным и полным горечи. Ее другая рука все ещё лежала на его плече. Несколько минут они просто молча смотрели друг на друга. Воздух в комнате словно вибрировал от повисшего в нем напряжения. Она смогла заполучить его. Она сделала то, что ей было приказано, но все ещё не знала, как сможет доказать это Кингсли и Грюму. Что, черт возьми, ей нужно было сделать, чтобы они поверили, что она в состоянии контролировать Драко? — Если ты не собирался предавать Орден, зачем было так стараться занять более высокое положение в армии Волдеморта? — наконец спросила она. Глаза Драко были ясными, словно гладь зеркала. На его лице снова застыло привычное нечитаемое выражение. Он ухмыльнулся ей в ответ. — Было очевидно, что вы приняли мое предложение только потому, что находились в отчаянном положении. Даже если священный Орден Феникса имел репутацию общества людей, держащих свое слово, то ожидать того же от Кингсли и Грюма было бессмысленно. Они оба стратеги. Обещание простить все мои преступления в случае победы Ордена в войне выглядело почти смехотворным. Я полагал, что ваша сторона выдаст меня сразу, как только я перестану быть полезным, и воспользуется хаосом, который начнётся в рядах Пожирателей после моей смерти. Поэтому, — его губы скривились, — я решил, что чем выше будет мое положение в армии Волдеморта, тем больший удар я смогу нанести по его силам. Гермиона крепче сжала его плечо. — Зачем было убивать Гиббона? Драко сузил глаза: — Я лишь довёл до конца незаконченное дело. Он был одним из тех, кто вносил предложения о том, как лучше пытать мою мать. — И поэтому ты решил расчленить его? Выражение лица Драко внезапно стало холодным, словно лёд. — Как много шпионов у Ордена? — Нет никого с таким же доступом к внутренней информации, как у тебя. Зачем ты отрезал его руки и ноги? Несколько мгновений он ничего не отвечал. — Я хотел выяснить, получится ли у меня избавиться от его Темной метки. Я пытался сделать то же самое со своей Меткой до того, как умерла моя мать. Я решил предпринять ещё одну попытку, раз уж все равно собирался убить Гиббона. Но у меня ничего не вышло. От этой чертовой хрени невозможно избавиться. Гермиона посмотрела на него с сомнением. Он говорил правду? Или лишь часть правды? Она не была уверена. — Зачем ты поцеловала меня? — резко сменил он тему. — В чем был смысл... всего этого? Гермиона опустила взгляд. Когда она решилась снова посмотреть на Драко, он все ещё внимательно изучал ее лицо. — Я не знала... что ты не должен был пережить своё наказание тогда, в июле. Все было очевидно, но я не понимала этого. Драко горько рассмеялся. — Никто не ожидал, что мне удастся исцелить тебя. Когда Кингсли и Грюм поняли, что ты становишься все более значимой фигурой среди Пожирателей и пытаешься избавиться от Темной метки, они решили, что ты собираешься отобрать власть у своего хозяина. Что все это время ты шпионил для Ордена, чтобы в итоге натравить обе стороны друг на друга и стать следующим Темным Лордом. Он снова безрадостно усмехнулся: — И ты поверила в это? — Нет. Но из-за того, что я исцелила тебя, Орден посчитал меня скомпрометированной. Я... я больше не... они решили, что моему мнению больше нельзя доверять. Мне дали время до конца месяца, чтобы доказать, что у меня есть контроль над тобой. Я думаю... — она издала горький смешок. — Думаю, что таким образом они хотели дать мне возможность попрощаться с тобой. — Значит, это было что-то вроде прощального перепиха? Платой за оказанные мной услуги? — его губы изогнулись в презрительной усмешке. — Нет. Это было... — ее подбородок задрожал, и она отвела взгляд. — Я... это не было... все было не так. Ее пальцы сильнее вцепились в его мантию. Она посмотрела ему прямо в глаза. — Почему ты не заставил меня дать Непреложный обет, когда я предлагала? Уголок его губ дрогнул. — Я не нуждался в том, чтобы ты не смогла предать меня только из-за того, что я сделал тебя неспособной к этому. Кроме того, за тобой всегда стояли Кингсли и Грюм, которые могли бы расправиться со мной и без твоей помощи. Гермиона коротко кивнула. Ее горло словно сдавило тисками. На несколько секунд она опустила глаза, а затем снова встретилась с ним взглядом. — Я не... Я не могу выбрать тебя... вместо Ордена. В мире так много людей... Они надеются на нас. Лишь в Англии Сопротивление все ещё продолжает бороться. Я не могу забыть обо всех магглорожденных волшебниках и выбрать тебя. Если Орден проиграет войну... у них не останется никакой надежды. — Я это знаю, — голос Драко звучал глухо. Его глаза сверкнули, когда он посмотрел на нее. Выражение его лица было жестоким, даже насмешливым. Больше он не добавил ни слова. Ее хватка на его плече ослабла, и она неверяще рассмеялась. Он даже не хотел жить. Драко мечтал отомстить и был готов погибнуть, добиваясь своей цели. Он переживал за неё, но его беспокойство о ее безопасности не было достаточной причиной для того, чтобы он снова захотел жить. Все попытки Гермионы были тщетными с самого начала. Она только все ещё больше испортила. Все из-за того, что Грюм, Кингсли и Северус не рассказали ей о своих настоящих планах. Заставили ее поверить, что она будет принадлежать Драко. Что так будет всегда. И она убедительно отыграла свою партию. Но на самом деле все было напрасно... потому что Драко с самого начала все понимал. Он всегда знал правду. Гермиона с трудом дышала, пока пыталась осознать это. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но затем передумала. Драко усмехнулся и отвёл взгляд от ее лица. — Хорошо, — наконец ответила она безжизненным голосом, слабо кивнув. Казалось, в ее сердце вонзили нож. Проделали дыру в ее груди и оставили истекать кровью. Гермиона сглотнула. — Они сказали... — голос подвёл ее. — Они сказали, что позволят мне встретиться с тобой, прежде чем раскроют тебя Пожирателям. Я приду, чтобы предупредить тебя. Прости меня, Драко. Он никак не отреагировал на ее слова. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Оно оставалось все таким же холодным. Гермиона оглядела его лицо, обращая внимание на все детали, которые и так знала наизусть: его волосы и острые скулы, его серые глаза, тонкие губы и ровные зубы, жесткую линию челюсти, бледную кожу шеи, исчезавшую под воротником его чёрной рубашки. Уголок воротника топорщился в сторону, и Гермиона протянула руку, чтобы расправить его. — Мне... мне так жаль, Драко. Гермиона убрала ладонь с его рубашки и попробовала подняться с пола. В комнате не хватало воздуха. Она пыталась восстановить дыхание, но ей отчаянно не хватало кислорода. Она чувствовала, что скоро потеряет сознание. — Так скажи мне, Грейнджер, что случится с тобой после всего этого? После того, как ты выберешь Орден... — голос Драко заставил ее остановиться. Она повернулась обратно к нему и озадаченно моргнула: — Что случится со мной? — Да. — Он обхватил ее подбородок пальцами и слегка откинул ее голову назад, так что Гермиона теперь смотрела прямо в его холодные серые глаза. Драко изучал ее лицо, прищурив взгляд. — Что будет с тобой? — Если ты... умрешь? Он ответил коротким кивком. Гермиона никогда даже не задумывалась об этом. Все ее мысли крутились вокруг того, как сделать так, чтобы Драко остался в живых. Она даже не думала о том, что будет делать, если у неё ничего не выйдет. — Я не знаю, — ответила девушка, рассмеявшись. Казалось, она была на грани истерики. Гермиона высвободила свой подбородок из его пальцев. — Меня уже почти заменили в лазарете, — добавила она, пожав плечами. — Быть может, меня просто предложат следующему Пожирателю, который решит стать шпионом Ордена. — Прекрати шутить. Я хочу услышать серьёзный ответ. В его голосе слышалась едва сдерживаемая ярость. Гермиона встретилась с ним взглядом и усмехнулась. — Я пообещала, что буду принадлежать тебе, Драко. Сейчас и после войны. Я поклялась в этом. Я не строила других планов на свое будущее. Выражение его лица на мгновенье дрогнуло, а затем его черты снова ожесточились. — Я думал, ты не хочешь умирать. Уверен, есть что-то стоящее, ради чего ты ждёшь окончания войны. Она горько улыбнулась. — У меня... ничего не осталось, Драко. Мне нечего ждать. Драко молчал. Она сжала губы и приготовилась встать с пола. Ей хотелось уйти. Комната начинала расплываться все сильнее. — Я дам Непреложный обет, — вдруг сказал он. — Я выполню любое чертово обещание, которое заставит меня дать Грюм. Это будет считаться достаточным доказательством твоего контроля надо мной? Гермиона резко перевела на него взгляд. Его лицо оставалось холодным, но в глазах горел огонь. — Ты действительно сделаешь это? — неверяще спросила она. Он выглядел уставшим, но в нем словно все ещё горел какой-то внутренний огонь, не дававший ему угаснуть окончательно. — Передай мои слова Грюму. Думаю, он все ещё не будет против того, чтобы стать связующим для клятвы. Гермиона медленно кивнула, не отводя от него ошеломленного взгляда. Драко вздохнул и потянулся рукой к ее шее, погладив пальцами ее кожу. Гермиона почувствовала, как у неё сбилось дыхание. — Зачем тебе это? — спросила она, внимательно всматриваясь в его лицо. Он усмехнулся и опустил руку. — Я вдруг понял, что не принял во внимание все обстоятельства. Мне не приходило в голову, что после встреч со мной ты можешь стать настолько... востребованной. Он отвёл взгляд. В некоторых отношениях Малфои ближе к тому, чтобы быть драконами, чем волшебниками. Они не делятся своим. Они одержимы тем, что считают своим. Ей вдруг захотелось рассмеяться. Гермиона с усилием сглотнула. — Ладно, тогда я... — она чувствовала, что ей нужно сказать ещё что-нибудь. — Я... я поговорю с Грюмом. Драко молча кивнул. Он не сказал ни слова, когда она встала и подняла с пола свою сумку. Его рука слегка дернулась вперёд, когда Гермиона повернулась, собираясь уйти. Он так и не поднял на неё взгляда, даже когда она ступила за порог дома. Гермиона взглянула на него, прежде чем закрыть за собой дверь хижины: Драко сидел у стены, уставившись невидящим взглядом в пол, его лицо выглядело смертельно бледным. Гермиона несколько минут провела на улице под дождем, пытаясь собраться с мыслями. Она сделала судорожный вдох. Казалось, она стояла у края пропасти и не знала, сорвётся ли с нее вниз. Девушка сделала ещё один глубокий вдох и аппарировала в Паучий тупик. В окнах дома Северуса не горел свет. Гермиона опустилась на одну из ступенек крыльца. К тому моменту, как дверь позади неё открылась, она успела насквозь промокнуть. Северус смотрел на неё сверху вниз. Выражение его лица было холодным. Гермиона сильнее сжалась под его взглядом. — Есть ли какая-то особая причина, объясняющая, почему вы пытаетесь подхватить воспаление легких, сидя на крыльце моего дома? Гермиона встала и посмотрела на Северуса. Дождь стекал по ее лицу. — Волшебники невосприимчивы к пневмонии. Северус в ответ закатил глаза и распахнул дверь пошире. — Полагаю, дело срочное. Учитывая, что вы пришли без приглашения. Ступив на порог дома, Гермиона заклинанием высушила одежду и проследовала за Северусом в гостиную. Небрежным взмахом палочки он заставил загореться поленья в камине и, собрав разложенные на диване и креслах книги, принялся расставлять их обратно на полки. Руки Гермионы болели от холода, и она протянула их к огню. Простояв так несколько секунд, девушка наконец сказала: — Все это было ради Нарциссы. Она была причиной всех его поступков. — Неужели? — услышала она сомневающийся голос Северуса где-то позади себя. — Когда Драко приехал домой на летние каникулы после пятого курса, Том уже держал его мать в клетке. И он не выпускал ее, пока Драко не убил Дамблдора. Это правда, что она чуть не умерла, когда была беременна Драко? Повисла пауза. Гермиона слышала глухой стук, с которым одна за другой книги опускались на переполненные полки. — Правда, — наконец ответил Северус. — Это было в разгар первой войны. Люциус думал, что потеряет ее. Даже после рождения Драко он долгое время не был уверен, что Нарцисса оправится. Гермиона слегка кивнула. — По словам Драко, Люциус заставил его поклясться, что он будет всегда заботиться о матери. После окончания шестого курса он пытался отправить ее куда-нибудь, где она была бы в безопасности, но Нарцисса не собиралась уезжать без него. Кто-нибудь из Пожирателей Смерти погибал такой же странной смертью, как Гиббон, ещё до того, как в поместье Лестрейнджей случился пожар? Шум позади неё резко прекратился. — Теперь, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что было несколько случаев исчезновений Пожирателей. Из тех, чьи пропажи стали самыми заметными, — Треверс, Петтигрю и Джагсон, — его голос доносился с другого края гостиной. Гермиона продолжала не отрываясь смотреть на горящий в камине огонь. — Драко пытался избавиться от Метки, чтобы сбежать вместе с Нарциссой. Он шпионил для Ордена, потому что хотел отомстить за мать. Северус ничего не ответил, принявшись снова расставлять книги. Гермиона не была уверена, что он верил ее словам. Скомпрометирована. Ненадежна. Возможно, он думал, что она пришла молить о пощаде ради Драко. — Он сказал, что даст Непреложный обет. О чем бы его ни попросил Грюм — он все сделает. Повисла тишина. Спустя несколько секунд Гермиона почувствовала, как Северус схватил ее за плечо и резко развернул лицом к себе. Его темные глаза сверкнули в свете камина. Казалось, он впервые за вечер действительно посмотрел на нее. В его лице читался ужас. — Что вы сделали? Гермиона спокойно посмотрела ему в глаза: — Я выполнила свое задание. Добилась его преданности. Северус дотронулся до ее волос. Ее косы выбились из аккуратной прически и беспорядочно свисали вокруг ее лица. Гермиона покраснела и отодвинулась от его руки. Его хватка на плече усилилась, и он заставил ее подойти ближе к камину. Затем слегка приподнял ее подбородок и внимательно рассмотрел ее лицо. Крылья его носа раздувались от ярости. Гермиона не хотела, чтобы ее так внимательно разглядывали. Она постаралась выскользнуть из его хватки. — Могу я воспользоваться вашей ванной? Я не могу вернуться на Площадь Гриммо в таком виде, и мне не... мне больше некуда пойти. Северус на несколько секунд еще сильнее сжал ее плечо в своей руке, словно сомневался, что делать дальше. Его губы были плотно сжаты. Он снова окинул ее взглядом с ног до головы. Гермиона отвернула лицо и опустила плечи, словно стараясь защититься от его изучающего взгляда. Северус отпустил ее плечо и, медленно отступив назад, жестом указал ей в сторону ванной комнаты. Не сказав ни слова, Гермиона вышла из гостиной и прошла в маленькую ванную, находившуюся рядом с кухней. Заперев дверь, она посмотрела на себя в зеркало. Ее лицо было бледным, почти серым, но губы выделялись на фоне кожи: красные и искусанные. Ее волосы напоминали птичье гнездо. Кофта оказалась разорванной. Гермиона не заметила этого, когда в спешке натягивала на себя одежду в хижине. Спустив до колен джинсы и трусы, взмахом палочки она очистила ткань от смеси крови и спермы, все это время холодивших ее кожу. Она не могла просто проигнорировать эти ощущения внизу живота. Ни тогда, в хижине. Ни сидя на пороге дома Северуса. Гермиона чувствовала мокрую ткань между бёдер, словно постоянное напоминание о том, что произошло. Руки девушки едва заметно дрожали, пока она надевала и застегивала джинсы. Заклинанием заставив исчезнуть дырку в кофте, она стала доставать шпильки из волос. Ее губы дрожали. Уголки глаз покалывало. Гермиона распутала волосы и аккуратно заново заплела их в косы. Она не будет плакать. Не сейчас. Она продолжала повторять эти слова про себя снова и снова. Девушка старалась избавиться от ненужных мыслей с помощью окклюменции, но ей никак не удавалось возвести в своем сознании стены. Закусив губу, она заколола косы шпильками на затылке. Гермиона снова взглянула на свое отражение. С тех пор как они в первый раз встретились с Драко в марте прошлого года, она успела похудеть еще больше. Щеки впали. Торчащие ключицы стали выпирать сильнее. Под глазами появились заметные синяки. Стресс высасывал из нее силы. Капля за каплей. Гермиона потянулась к своей сумке и достала из нее маленький флакон с настойкой растопырника. Нанеся каплю мази на губы, она наблюдала, как к ним возвращается привычный цвет. Затем покрыла ею следы на шее. Она вышла из ванной. Северус оказался на кухне, вокруг него было расставлено несколько котлов с кипящими зельями. Повернувшись и увидев ее, он сразу же схватил несколько склянок и подошёл к ней. — Выпейте это, — приказал он. Гермиона взглянула на склянки. В одном из флаконов она узнала Успокаивающее зелье, которое должно было остановить дрожь в ее руках. В двух других были Противозачаточное и Обезболивающее зелья. — Оно мне не нужно, — сказала она, возвращая ему склянку с Противозачаточным зельем. — Я принимаю его уже некоторое время. Лицо Северуса не выдавало почти никаких эмоций, когда он забрал из ее рук склянку с зельем и положил в карман мантии. — Что произошло? — спросил он после того, как она выпила Успокаивающее зелье. В его тоне слышалась едва сдерживаемая злость. Гермиона откупорила следующий флакон, избегая смотреть ему в глаза. — Не понимаю, почему вас это так расстраивает. Разве не этого вы ожидали с самого начала наших с ним встреч? Несколько секунд Северус ничего не отвечал. — Я дежурил в тот вечер, когда вы впервые отправились на встречу с ним. На случай, если вам понадобится экстренная помощь. И все это время был на связи каждое утро вторника до начала моей смены в лабораториях. — Правда? Я не знала об этом. — Она оглядела комнату, думая, почему никто не рассказал ей этого. Хотя они едва ли считали нужным делиться с ней хоть чем-то. Гермиона ведь была всего лишь средством для достижения нужных целей. Она думала, что хотя бы Северус воспринимал ее как кого-то более значимого. Она поджала губы. На столешнице стояла небольшая банка, наполненная порошком из когтя дракона. Гермиона подошла ближе и присмотрелась: порошок был изготовлен из когтей Перуанского змеезуба. Невероятно дорогой ингредиент, применяющийся в крововосполняющих зельях и укрепляющих настоях, добавляющий действенности бодроперцовому зелью, которое помогало справиться с кошачьим гриппом. Она открутила крышку и принюхалась. — Гермиона, что произошло? Девушка замерла на несколько секунд, а затем вернула на место крышку. Северус почти никогда не обращался к ней по имени. Гермиона холодно посмотрела на него. Ее подбородок слегка дрожал. — Я говорила вам, что он желал меня. Сегодня он наконец поддался своему желанию. — Она отвела взгляд. — Все случилось... неожиданно. Видимо, он не знал, что я... что у меня не было... никого до этого. Я боялась, что он остановится, если узнает об этом. Когда он поцеловал меня в прошлый раз... В какой-то момент я начала сомневаться... И после этого он не приходил на встречи... я не видела его в течение месяца. Поэтому я не хотела, чтобы он знал об этом. Я боялась, что он уйдет и больше никогда не вернется. Северус ничего не ответил. Гермиона прижала ладонь к груди. — Он был так подавлен после случившегося, что я даже думала, что он потеряет сознание. И после этого он начал рассказывать мне обо всем. Не думаю, что он говорил об этом с кем-то еще. Он плакал, когда упоминал о Нарциссе. Он ждал, что Орден сдаст его Пожирателям. Поэтому он старался занять высокое положение в армии Волдеморта. Он понимал, что таким образом его смерть сможет нанести больший урон по силам Тома. Повисла тишина, прерываемая лишь бульканьем зелий в стоявших на столешнице котлах. Гермиона не знала, куда ей смотреть. Она чувствовала на себе скептичный взгляд Северуса. Скомпрометирована. Ненадежна. Поджав губы, девушка отвернулась от него. Спустя минуту она услышала, как Северус глубоко вздохнул. Гермиона взглянула на него, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. — Если он больше не хочет жить, то почему предлагает дать Непреложный обет? Ее губы дрогнули. Она сжала края своей рубашки в ладонях. — Думаю, сейчас, когда он больше не может отрицать свою одержимость, он больше не в силах контролировать свое желание. Не теперь, когда он уже поддался ему. Думаю, он никогда не умел сдерживать свое чувство собственничества, даже тогда, когда у него на спине еще не было рун. Я не давала Непреложного обета, но я поклялась, что буду принадлежать ему. И Драко считает, что я принадлежу ему. Я думаю... думаю, именно это повлияло на его решение. — Гермиона отвела взгляд. Она нервно заламывала пальцы. — Вы... вы можете рассказать об этом Грюму? Мне кажется, сейчас он вряд ли поверит моим словам. Но... я выполнила то, что от меня требовалось. Поэтому вы не можете... вы не должны... не заставляйте меня... Ее руки снова начали дрожать. — Я поговорю с Грюмом, — сказал Северус. — Вы сделали более чем достаточно. Я не ожидал, что вы... — он на мгновение запнулся. — Если Драко согласен дать Непреложный обет, этого достаточно. Гермиона закивала, окидывая комнату невидящим взглядом. — Хорошо. Ладно. Тогда... я пойду. — Вы останетесь еще ненадолго, — жестко сказал он. Гермиона неловко замерла, но Северус не отводил от нее взгляда. Казалось, он собирался сказать что-то еще. Он протянул руку, но остановился в нескольких сантиметрах от ее плеча. Сжав руку в кулак, он опустил ее, продолжая сверлить ее взглядом. — Вы... — Северус моргнул, и начал заново. — Вы хотите... Казалось, впервые в жизни у него не находилось слов. Его губы дрогнули. — Может, вы... — он снова запнулся. — Может, вы хотите поговорить... об этом? Гермиона с ужасом посмотрела на него: — Нет! На его лице отразилось видимое облегчение. Северус кивнул и отвел взгляд. — Вы не... пострадали? Может, вам нужно, чтобы я... — Драко не был грубым, — резко сказала она, перебив Северуса. Гермиона обхватила себя руками и покачала головой. Ее голос звучал глухо, а горло сдавило. — Просто все случилось... слишком неожиданно. Северус опустил взгляд и поправил манжеты мантии. Несколько секунд он ничего не говорил. Затем резко развернулся и подошел к котлам. Поочередно помешав несколько зелий, взмахом палочки он призвал с полки несколько склянок. Разлив по ним зелья, Северус ловко закупорил их и повернулся к ней. Выражение его лица дрогнуло, и на нем отразилась печаль, проблески которой она порой замечала и до этого. Он подошёл к Гермионе и остановился в шаге от неё. Повисла пауза. Он опустил взгляд на флаконы в своих руках. — Это зелье должно помочь облегчить неприятные ощущения в случае... разрывов. Гермиона почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Она опустила взгляд на флаконы. Гермиона сразу узнала зелья, которые находились в них. Это были дорогие обезболивающие. — Все не так... все не так плохо, — выдавила она, избегая смотреть ему в глаза. — Кроме того, я могу сама сварить для себя зелья, Северус. Его лицо ожесточилось. — Вы можете позволить другим людям заботиться о вас. Я знаю вас достаточно, чтобы понимать, что вы не будете варить для себя обезболивающие зелья, потому что для этого придется потратить слишком много ингредиентов. Выпейте их, если не хотите, чтобы я рассказал Минерве о том, что вы сделали сегодня. Услышав его угрозу, Гермиона выхватила флаконы из его рук и закинула их в свою сумку. Подняв на него взгляд, она увидела, что Северус продолжал внимательно смотреть на нее. Выражение его лица было нечитаемым. — Что-то еще? — Вы в порядке? — его голос звучал мягко. Гермиона замерла, не отводя от него взгляда. Нет. Она не была в порядке. Она не чувствовала себя в порядке так давно, что уже даже не помнила, когда было как-то по-другому. Она больше не знала, каково это: чувствовать себя нормально. Лицо Северуса выдавало его беспокойство, и это заставило Гермиону внутренне ощетиниться. У нее есть родители. Они здоровы и счастливы, пусть даже и не знают о ее существовании. У нее есть родители, и она не нуждается в чьей-либо опеке. Ей не нужны люди, которые бы беспокоились о ней и говорили о том, что она принимает неправильные решения. Для этого у нее уже были Минерва, Гарри и почти все семейство Уизли. — Я в порядке, — ответила она сухо. — Я пришла сегодня к вам не потому, что пыталась таким образом показать, что совершила нечто невероятное. Мне просто нужно было воспользоваться ванной, чтобы привести в порядок волосы. Северус вздохнул. — Вы... — он засомневался и замолчал. — Что? — спросила Гермиона нервно, когда он продолжил смотреть на нее с сомнением. Возможно, Непреложный обет не был достаточным подтверждением верности Драко? Может быть, им нужно что-то еще? Она с усилием сглотнула, раздумывая над этим и нервно крутя в пальцах ручку сумки. Возможно... — Вы, без сомнения, самый исключительный человек, которым обладает Орден. Я очень сожалею об этом. Руки Гермионы замерли, и несколько мгновений она просто смотрела на Северуса. Внезапно ее дыхание сбилось, и она расплакалась. Несколько минут Северус молча смотрел, как она плачет, прежде чем несмело положить руку ей на плечо. В следующий вторник Грюм и Гермиона вместе аппарировали в Уайткрофт. Они молча стояли под дождем, пока, наконец, дверь хижины не открылась. Драко стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Гермиона первой ступила на крыльцо дома, чувствуя позади себя неровную поступь Грюма. Дойдя до двери, она остановилась и посмотрела на Драко. Не встречаясь с ней взглядом, он отступил в сторону, освобождая дверной проем. Он выглядел уставшим. Изможденным. Но Гермиона чувствовала его взгляд на себе. Если у Грюма и были какие-то мысли о месте их встречи, его лицо этого не выдавало. Его взгляд скользнул по комнате и остановился на полу. Казалось, он что-то там увидел. Гермиона присмотрелась внимательнее. На одной из досок пола она с ужасом заметила несколько капель крови. Она была почти уверена, что это было как раз то место, где они с Драко занимались сексом. Гермиона резко взглянула на Драко. Похоже, что он, как и она, только что заметил это. Еще сильнее побледнев, он со злостью посмотрел на Грюма, который по-прежнему не отрывал взгляда от пола. Гермиона чувствовала, что готова сгореть со стыда, в то время как Драко, похоже, едва сдерживал свою ярость. Наконец Грюм перевел взгляд на Драко. Казалось, воздух в комнате стал тяжелым от повисшего в нем напряжения. В нем чувствовалась опасность. Как если бы в лесу, до этого полном различных шумов, вдруг повисла абсолютная тишина. В комнате словно стало на несколько градусов холоднее. Наблюдая за ними, Гермиона чувствовала, как бешено колотится ее сердце. Казалось, любой резкий звук мог заставить их выхватить палочки и бросить друг в друга Аваду. — Ты готов дать Непреложный обет? — наконец спросил Грюм. — Разве не поэтому вы здесь? — губы Драко искривила презрительная усмешка. Грюм резко кивнул и медленным движением достал палочку. Лицо Драко ожесточилось, но сам он даже не шелохнулся. — Возьмите друг друга за правую руку, — проинструктировал Грюм. Гермиона протянула свою руку, и Драко сжал ее в своей. Его глаза сверкнули, когда его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони. — Встаньте на колени. Гермиона опустилась на колени. Драко сделал то же самое. Грюм опустил кончик палочки на их сплетенные руки. Гермиона посмотрела на Драко. Ее рука дрожала в его ладони. — Обещаешь ли ты, Драко Малфой, сделать все, что в твоих силах, ради победы Ордена Феникса над Лордом Волдемортом? Драко встретился с ней взглядом. — Обещаю. После его слов из палочки Грюма вырвалась красная полоска света и оплела их сцепленные руки. Заклинание обжигало кожу, но никто из них даже не вздрогнул. — Обещаешь ли ты, что после его смерти не будешь пытаться занять его место, чтобы стать следующим Темным Лордом? Драко ни секунды не колебался: — Обещаю. Их руки оплела ещё одна сияющая нить. Крепко опутав их сплетенные кисти, она словно растворилась в их коже. Гермиона задержала свою руку в его еще на несколько мгновений и затем отстранилась. Когда она отпустила руку Драко, то ощутила, словно разорвались соединявшие их нити. Повисла тишина. Драко поднялся на ноги и снова посмотрел на Грюма. — Грейнджер, ты можешь идти. Полагаю, нам с Грюмом есть что обсудить наедине, — сказал он, не глядя на нее. Гермиона засомневалась. — Иди, Грейнджер, — сказал Грюм. — Возвращайся в убежище. Гермиона неохотно развернулась и зашагала к выходу. Драко так и не взглянул на нее, даже когда она повернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Грюм аппарировал на Площадь Гриммо спустя час. Гермиона все это время ждала его, сидя на лестнице в прихожей. Она не ожидала, что он расскажет ей, о чем они с Драко говорили в ее отсутствие, но надеялась, что он хотя бы намекнет, как прошел их разговор. Закрыв за собой дверь, Грюм несколько секунд изучал ее взглядом. — Отличная работа, Грейнджер. Он двинулся дальше по коридору, не сказав больше ни слова.