Скованные/Manacled

Декабрь 2002 В следующий раз, когда Гермиона появилась в хижине, на Драко были лишь брюки и рубашка. Она удивленно посмотрела на него. Драко приподнял бровь и окинул себя взглядом. — Мне вовсе не хотелось, чтобы ты запуталась в моей мантии, — сказал он, многозначительно растягивая слова. Он пристально посмотрел на нее сузившимися глазами, прежде чем жестом подозвать к себе. — Учитывая, что ты не участвуешь в полномасштабных сражениях, нам нужно сконцентрироваться на расширении твоих навыков ближнего боя, — отрывисто начал он. — У вампиров, лесных ведьм или гарпий нет волшебных палочек, но все они очень опытны, когда дело доходит до нападения на волшебников. Они используют близкие контратаки, которые трудно отразить магией. Большинство волшебников изучают защитные заклинания, готовясь к дальнему бою, но умная лесная ведьма подберется к тебе на расстояние вытянутой руки за считанные секунды. Они в курсе, что боевые заклинания трудно насылать с близкого расстояния. У оборотней могут быть волшебные палочки, но большинство из них предпочитают рукопашный бой. Ты же... маленькая и слабая. — Гермиона фыркнула, и Драко мягко посмотрел на нее. — В любом бою ты окажешься в невыгодном положении. Ты должна научиться защищать себя творчески. — Я поняла, — резко кивнула Гермиона в ответ. Глаза Драко сверкнули, и он навис над ней. — А теперь представь, что я вампир. Моя цель — твоя шея. У тебя нет напарника, который тебя прикроет. Пока ты отбиваешься от гитраша, я уже приблизился к тебе, — он шагнул ближе, пока их тела не соприкоснулись. — Твои действия? Гермиона взмахнула палочкой вверх, но Драко был слишком близко, чтобы она могла выполнить движение, подходящее для большинства защитных заклинаний. Прежде чем она успела отпрянуть и сделать выпад назад, его рука резко ударила ее по запястью. Волшебная палочка вылетела из ее пальцев и покатилась по полу. Она развернулась к нему спиной, чтобы наклониться за ней, но рука Драко сомкнулась на ее запястье, и он дернул ее назад. — Теперь ты обезоружена. Твой ход, Грейнджер, — он начал наклоняться к ее горлу, как будто собирался укусить ее. Она вскинула левую руку, чтобы оттолкнуть его, но его вторая рука сомкнулась вокруг ее левого запястья. Гермиона попыталась высвободить руки, но его хватка была железной. — Один совет, — непринужденно сказал Драко, пока она пыталась освободиться. — Не оставляй свои запястья открытыми. Как только я схвачу тебя за запястье, у меня сразу появится значительное преимущество. Мне будет гораздо проще удерживать тебя, а твои тщетные попытки сбежать окончательно провалятся. То же самое касается и твоих ног. Будь осторожна, пиная ногой выше колена. Если тебя схватят за лодыжку, то через несколько секунд ты окажешься на земле. Удар коленом будет гораздо эффективнее. Удар по ногам противника тоже подойдёт, но для этого ты должна будешь максимально задействовать свой вес. Бей изо всех сил ступни, лодыжки или боковые части коленей противника. Твоя цель: вывести его из строя или хотя бы отвлечь внимание. Удар коленом в пах подействует одинаково эффективно на всех: волшебников, вампиров, оборотней... даже ведьмы ненавидят его. Гермиона попыталась ударить Драко коленом, но он, схватив ее за запястья, вывернул руку и легко уклонился от ее ноги. — Видишь ли, когда твои руки оказываются в ловушке, твои возможности ограничены, а мои... почти безграничны в зависимости от того, что я хочу сделать с тобой дальше. Его лекция начинала раздражать. Гермиона наступила Драко на ногу и пнула в голень. Он тихо зашипел. — Лучше. Но если бы я был вампиром, у тебя бы уже не осталось сил сопротивляться. Тебе явно не хватает способностей к грязным приемам. Он резко отпустил ее, и Гермиона, вырвавшись, повернулась к нему лицом. Драко серьезно посмотрел на нее. — Грейнджер, если на тебя нападут, ты окажешься в меньшинстве. Даже если тебя не будут превосходить численно, физически ты никогда не будешь так же сильна, как большинство темных существ. Они сделают все возможное, чтобы убить тебя. Борьба будет складываться не в твою пользу во всех возможных проявлениях. Делай все, что будет в твоих силах, чтобы сбежать. Гермиона коротко кивнула. — Дерись с умом, — холодно продолжил он. — Будь хитрее. Когда твой противник сильнее, очень важно использовать его слабые места против него. Ты никогда не станешь сильнее оборотня, но они всегда теряют контроль над собой из-за жажды крови и поэтому ведут себя в нападении очень предсказуемо. Если ты будешь держать это в уме, то, возможно, сможешь пережить вашу встречу. Кроме того, — он бросил на нее быстрый взгляд, — не стесняйся бить в ответ, несмотря на то, что сейчас мы просто тренируемся. Драко вернул ей волшебную палочку и снова напал на нее. И снова, и снова. Он был неумолим и раздражающе разговорчив. Он обезоруживал ее даже без помощи магии, а затем ставил ей подножку или выкручивал руку за спину, заставляя ее беспомощно падать на пол. Затем безжалостно твердил свои замечания, растягивая слова и действуя ей на нервы. Гермиону все больше злило его поведение, а его, казалось, это только сильнее забавляло. — Теперь я лесная ведьма, — объявил он с ухмылкой, прежде чем накинуться на нее в двадцатый раз. Гермиона бросила в него серию парализаторов, пытаясь удержать приличное расстояние, но он легко уклонился от них, приближаясь к ней. Она постаралась присесть, чтобы увернуться от него, но Драко поймал ее за лодыжку. Девушка развернулась и попыталась бросить проклятие, но он выхватил палочку из ее руки и швырнул ту в угол, а затем уселся на ее бедрах. — Сейчас я уже, наверное, вспорол бы тебе живот и начал бы поедать твои внутренности, — заметил он, небрежно проводя рукой по ее животу. — Рукопашный бой у тебя получается ещё хуже, чем танцы. А уж танцовщица из тебя точно была никакая. — Я никогда раньше так не дралась, — раздраженно ответила Гермиона, изо всех сил пытаясь освободиться. — Ты хоть представляешь, сколько существует видов рукопашного боя? Я изучила десятки книг, но до сих пор не имею ни малейшего представления о том, какой вид борьбы мне предстоит изучать. — Она яростно сверкнула глазами и добавила, все еще находясь под ним: — В таком положении я могу заколоть тебя одним из своих ножей. Он задумчиво посмотрел на нее и кивнул. — Мы должны использовать тренировочные ножи. Я принесу набор в следующий раз. Гермиона в недоумении посмотрела на него. — Почему ты сегодня в таком хорошем настроении? Несколько месяцев она была вынуждена терпеть его холодную ярость, а теперь он вдруг стал веселым и разговорчивым безо всякой на то причины. С минуту он просто смотрел на нее, а затем ухмыльнулся. — Наверное, я решил наслаждаться жизнью. А может быть, мне просто неожиданно приятно сидеть на тебе сверху. Гермиона в изумлении посмотрела на него, пытаясь оценить, не был ли он под кайфом. Драко встал и протянул ей руку. Девушка удивленно моргнула и приняла ее. Затем внимательно посмотрела на него. Он выглядел странно счастливым... даже в какой-то степени был ласковым с ней. Гермиона же не могла разделить его радости. Она чувствовала себя на грани нервного срыва, даже просто сталкиваясь с ним взглядом. Месяц. У нее был только месяц. Месяц, чтобы найти способ взять его под контроль. Контролировать Драко. Даже если она и могла это сделать, Гермиона понятия не имела, как сможет доказать это Ордену. «В конце концов, что он получает от встреч с вами? Вы даже не спите с ним. Он учит вас дуэльной тактике, обучает вас окклюменции. Какую пользу он получает от вас взамен?» «Не совсем уверен, как можно назвать то, кем вы для него являетесь». Гермиона почувствовала, что у нее начинается приступ паники. Она в отчаянии посмотрела на Драко. — Не бойся использовать свои локти, — сказал он. — Когда ты отражаешь атаки с близкого расстояния, удар кулаком не будет результативен. Локти, в свою очередь, жёстче и идеально подходят для ближнего боя. Гораздо лучше той же самой пощечины. — Пощечина когда-то подействовала на тебя довольно хорошо, — парировала Гермиона. Драко едва заметно фыркнул. — Если собираешься напасть на тринадцатилетнего ребенка, то непременно используй ее. Гермиона нахмурилась. — Еще раз, — сказал он, когда она отдышалась. Драко бросился на нее. Вместо того, чтобы попытаться убежать, она двинулась к нему и в последний момент отступила в сторону. Он тут же развернулся, но она уже ударила его жалящим заклинанием и зацепила его лодыжку заклинанием подножки. Драко находился слишком близко к ней, поэтому у нее не было возможности снова воспользоваться палочкой. Она попыталась увернуться, но он схватил ее за руку, отбросил палочку и потянул за собой на землю. Гермиона брыкалась, царапалась и рычала, пытаясь вырваться, но он весил по меньшей мере на пятьдесят фунтов больше. Она попыталась вырваться, но уже через минуту была полностью придавлена им. — Если бы я был оборотнем, то уже разорвал бы тебе глотку, — тихо сказал он. Его губы были почти у основания ее шеи, и Гермиона внезапно осознала, что он прижимается к ней всем своим телом. Его дыхание касалось чувствительной кожи на стыке ее шеи и плеча. Его ноги были между ее ногами, и когда она попыталась освободиться, то ещё сильнее вжалась бедрами в его. Он резко отпрянул и встал, свирепо глядя на нее. Его рот слегка приоткрылся, а глаза потемнели. — Если ты когда-нибудь будешь сражаться с оборотнем, я бы не рекомендовал пытаться вырваться подобным способом, — произнес Драко напряженным голосом, вытаскивая палочку и снимая проклятие, попавшее в его ногу. — И что же мне тогда делать? — Cломай ему нос ударом головой, а когда он отпустит твои запястья, выколи ему глаза, — сухо ответил он. — Атакуй его колени, пах, глаза, лодыжки. Как я уже упоминал, ты должна вывести из строя своего противника. — Верно, — она поднялась с пола и задумчиво посмотрела на него. — Еще раз, — сказал Драко. Он снова напал на нее. К тому моменту, как Гермиона аппарировала из хижины, она вся оказалась покрыта синяками. Драко снова и снова сбивал ее с ног, одновременно читая ей лекцию о предпочтительных методах нападения всех потенциально опасных темных существ. Вернувшись на Площадь Гриммо, она спряталась в ванной и принялась растирать все тело настойкой растопырника. Гермиона потратила весь вечер, читая литературу по самообороне и просматривая свои заметки о Драко. Она не знала, что делать. Не знала, как его контролировать. Не представляла, как доказать, что может добиться контроля над ним. Гермиона не знала, чего именно он хочет. Ее. Каким-то образом... по какой-то причине... он хотел ее. Но она не понимала, как именно была связана со всем остальным планом в его голове. Она тщательно перебирала свои воспоминания: пересматривала, упорядочивала, пыталась найти что-то, что могло бы помочь. По ночам Гермиона лежала в постели и гадала, насколько сильно она рисковала, пытаясь продлить ему жизнь. Возможно, она действительно была скомпрометирована. Ненадёжна. Быть может, Северус прав, и Драко было лучше умереть. Возможно, став настолько важной фигурой в армии Волдеморта, он просто пытался занять его место. Но она никак не могла смириться с подобным вариантом. Отказывалась в него верить. Девушка свернулась в клубок. Ей казалось, что она может умереть от охватившего ее отчаяния. Каждую последующую неделю, пока Драко тренировал ее, она постоянно отвлекалась. Повторяла все движения механически, и Драко это заметил. — Есть ли хоть какой-то смысл в трате моего времени на тебя, если ты даже не пытаешься ничему научиться? — спросил он с раздражением на лице. Ее губы скривились. Гермиона почувствовала, как глаза защипало. Она отвела взгляд. — Я просто больше не вижу в этом смысла. Он смотрел на нее несколько секунд, слегка ошеломленный. — Я думал, ты не хочешь умирать, — наконец ответил Драко. — Если на меня нападет стая оборотней, маловероятно, что я это переживу. И если даже у меня получится выжить, меня будут буквально собирать по кусочкам, так что вряд ли такая жизнь будет вообще стоить борьбы, — тихо сказала она. Он отодвинулся назад и пристально посмотрел на нее, будто что-то переосмысливая. — Что случилось? — Я устала, — ответила она, уставившись в пол. — Я устала от этой войны. Я устала пытаться спасти людей и смотреть, как они все равно умирают. Или же спасать их, а потом наблюдать, как они умирают позже. Я чувствую себя Сизифом, пойманным в свой личный ад. Я не знаю, как выбраться из него, и не знаю, как продолжать жить в нем дальше. Драко на мгновение замолчал. — Что же теперь будет с Поттером и Уизли, ради которых ты была готова на все? — его тон был полон презрения. — Цена становится все выше. Не знаю, смогу ли я продолжать платить ее. Его лицо напряглось. — Полагаю, даже у мучеников есть свои пределы. Гермиона вяло улыбнулась. — Или, по крайней мере, плохие дни. Она посмотрела на Драко, изучая его сдержанное выражение лица, похожее на маску, и то, как пристально он наблюдал за ней. «Сдайся. Пожалуйста, сдайся», — молила она про себя. Гермиона видела это в его глазах, он колебался и был так близок к признанию. Но в конечном счёте всегда отказывался переступить эту черту. Уступить ей. Всякий раз, когда она пыталась воззвать к его сердцу, его злоба всплывала наружу и заполняла все вокруг. Он всегда становился особенно жестоким и язвительным, когда чувствовал себя уязвимым. Возможно, если бы Гермиона была более стойкой, она смогла бы найти способ справиться со своей болью. Но Драко всегда знал, где резать, чтобы причинить ей наибольшую боль. Что бы его ни сдерживало — она не знала, как подобраться ближе к нему. Ее рука дернулась, и девушка почти дотянулась до него, прежде чем отпрянуть. Гермиона глубоко вздохнула и заставила себя подавить отчаяние и сосредоточиться на текущей ситуации. — Ты прав. Мое время хандрить истекло, — сказала она, поднимаясь. Гермиона схватила свою палочку с пола и встала в боевую стойку. Какое-то мгновение Драко задумчиво смотрел на нее, а потом вдруг набросился на нее. Она отступила в сторону и сильно толкнула его, но он смог удержаться от падения и резко обернулся. Его рука схватила ее за запястье и заставила выронить волшебную палочку. Гермиона толкнула его локтем под ребра, вырвалась и нырнула за палочкой. Она схватила ту, вскочила на ноги и успела ударить его несколько раз, прежде чем он снова приблизился. Он дернул ее за руку и снова вырвал волшебную палочку. Гермиона попыталась зацепить его ногой за лодыжку, но он отскочил назад и увернулся, вывернув ей руку за спину. Она рывком высвободилась из его рук и почувствовала вспышку триумфа, прежде чем поняла, что он отпустил ее. Пользуясь небольшим расстоянием, он развернул ее, ударил по лодыжке ногой и швырнул на землю. Гермиона извивалась, пытаясь освободиться, но Драко крепко держал ее за запястья. Слегка зашипев от разочарования, она замерла, когда он склонился над ней. — Ты все еще пытаешься выиграть скоростью, а не хитростью, — проворчал Драко. Он отпустил ее запястья и встал. — Еще раз. Гермиона начинала уставать, но ей все же удалось продержаться на ногах дольше предыдущих попыток. Она дважды сбивала его с ног, но не смогла побороть. Когда он в очередной раз попытался прижать ее к земле, она резко качнулась в сторону, используя инерцию его тела, и они покатились по полу. В конце концов он все равно оказался на ней сверху. Она чуть не выругалась от досады. — Уже лучше, — сказал он, тяжело дыша. Его лицо было меньше чем в дюйме от ее, когда Драко взглянул на нее сверху вниз. Его руки сжимали ее запястья над головой. Она чувствовала, как бьется его сердце. Сегодня было 21 января, и следующая неделя станет для них последней. Затем она должна будет передать свои воспоминания о нем Кингсли. Драко. Он был тем, кто беспокоился о ней больше, чем кто-либо другой. Кто посвятил ей время, которого у него практически не было, пытаясь научить ее сражаться, чтобы сохранить ей жизнь. Просто потому, что он хотел, чтобы она выжила. С тех пор, как он сказал ей, что она может говорить ему «нет», он никогда ничего у нее не просил. Пока он продолжал смотреть на нее сверху вниз, выражение его лица оставалось закрытым, но глаза были сосредоточенными, словно он запоминал ее. Затем на его лице мелькнуло знакомое выражение горечи. И она осознала причину. Он ждал, что она предаст его. Он знал, что это случится. Что она всегда будет выбирать Орден. Это было тем, что сдерживало его. Он предвидел этот исход с самого начала, еще до того, как подобная мысль пришла ей в голову. И он все равно тренировал ее. Она не могла этого понять. Какой смысл был во всем этом, если он ожидал, что его убьют из-за помощи Ордену? Гермиона пристально посмотрела на него. Ей не нужна была книга, чтобы понять этот взгляд. Она ощущала его всем своим существом. Жар в животе, будоражащее ощущение в груди и гул в венах. Напряженность, с которой он изучал ее. Его руки сжимали ее запястья, а большой палец бессознательно скользнул по внутренней стороне ее руки, когда он окинул ее взглядом. Он двинулся навстречу к ней. Гермиона затаила дыхание. Затем черты его лица ожесточились. Он убрал руки и начал подниматься. Ладони Гермионы взметнулись вверх, она схватила его за рубашку, притянула к себе и прижалась своими губами к его. Это не было медленным или нежным поцелуем. Или поцелуем, вызванным алкоголем или неуверенностью в себе. Этот поцелуй состоял из ярости, отчаяния и желания, столь горячего, что оно грозило сжечь ее дотла. Возможно, это был их прощальный поцелуй. Когда Кингсли и Грюм решат разоблачить Драко, мы дадим вам час, чтобы предупредить его. Драко замер, когда ее губы коснулись его губ, и она решила, что он просто оттолкнет ее. Она почувствовала его руку на своем плече и напряглась, углубляя поцелуй и крепче сжимая его одежду. Он колебался. Затем что-то будто сломалось у него внутри. Словно прорвало плотину, и Гермиона утонула в нем. Он крепко обнял ее и яростно поцеловал в ответ. Огонь, охвативший их, был подобен лесному пожару. Долгие месяцы возрастающего напряжения и ожидания. Все это время она ждала, когда он решится сделать с ней то, зачем ее послали к нему. То, к чему ее готовил Орден. Но это было лишь уловкой с его стороны. Прикасаться к ней, целовать ее, «желать» ее. Ложный ход, чтобы скрыть свои истинные мотивы. Требовать ее было той же самой формой дезориентации, которую он учил ее использовать в окклюменции. Все было ложью... До тех пор, пока вдруг не стало правдой. Она изменила его отношение к себе. Манипулировала им, чтобы занять то самое место, которое, как он притворялся, занимала с самого начала. Гермиона скользнула пальцами по его плечам. Одной рукой он схватил ее за волосы, дергая за косы, а другой потянулся вниз и распахнул ее рубашку, отодвинув в сторону лифчик. Он с такой силой сжал ее грудь, что она зашипела ему в рот. Она не переставала целовать его. Ее пальцы скользнули по его волосам и сухожилиям на шее и замерли, врезаясь ногтями в его плечи. Несмотря на то, как холодно он всегда себя вел, его имя было подходящим. Он был драконом, который удерживал вокруг себя ледяные стены, в то время как в его сердце горел огонь. Они яростно срывали друг с друга одежду. Его рубашка потеряла несколько пуговиц, когда Гермиона разорвала ее и укусила его за плечо. Чувствовать его рядом, оставлять на нем отметины. Его тело было ей так знакомо. Она уже успела запомнить ощущение его кожи под ее ладонями. Драко провел руками вверх по ее телу, вдоль изгибов, над которыми смеялся и которые считал тощими. Он целовал ее грудь, запуская пальцы в косы и оттягивая волосы назад, пока она не застонала и не запрокинула голову. Его губы скользили от ее шеи к плечу, он целовал и покусывал ее ключицу, пока не почувствовал, как она гортанно застонала и выгнулась навстречу ему. Все происходило быстро. Жестко. Это было похоже не на романтический порыв между ними, а скорее на столкновение двух противоположных сил. Он раздвинул ее ноги и вошел в нее одним резким толчком. Затем остановился и поцеловал ее, прежде чем снова начать двигаться. Гермиона подавила крик боли и заставила себя не напрягаться и не отстраняться. Это было больно. Она знала, что такое возможно, если не сделать все медленно. Но боль все равно застала ее врасплох. Возможно, он предполагал, что до него были и другие. Гермиона была рада, что ощущала боль. Она распутничала ради войны. Она соблазнила Драко после того, как он совершенно ясно дал понять, что не хочет пересекать эту черту. Она манипулировала им, придерживаясь своих целей. Она хотела, чтобы все происходящее причиняло ей не меньшую физическую боль, чем душевную. Его тело было намного мощнее и практически обволакивало ее. Руки Драко запутались в ее волосах так сильно, что она едва могла шевелить головой, когда он встретился с ней взглядом и снова вошел в нее. Его челюсть была напряжена. Выражение его лица оставалось таким же непроницаемым, как и почти всегда. Та самая жесткая линия его рта. Но его глаза... напряженность в них, когда он смотрел на нее, была обжигающей. По этому выражению лица она могла бы сказать... Он принадлежал ей. Это осознание разбило ее сердце. Гермиона заставила себя не выказывать никаких признаков дискомфорта. Она двинула бедрами навстречу его движениям и сжалась вокруг него, проводя ногтями по его спине. Она обхватила ногами его бёдра, позволяя ему проникнуть еще глубже. Драко зашипел и опустил голову ей на плечо, глубоко входя в нее. Угол его движений, их интенсивность поразили не только его — она всхлипывала и задыхалась возле его уха. Его толчки слегка замедлились, и он поднял голову. Он выскользнул из ее волос и поймал ее руки, переплетая их пальцы. А затем поцеловал ее. Его обжигающие душу поцелуи заставляли ее грудь болеть каждый раз, когда она отвечала на них. Он сменил темп на более медленный. Угол проникновения изменился, и их тела, казалось, становились единым целым. Гермиона с тревогой поняла, что каждое его движение к ней навстречу уничтожает ее чувство контроля. Внутри ее тела зарождался огонь, и она не знала, как спастись от него или обуздать его. Драко целовал ее. Горячо. Оставляя на ней синяки. Почти наказывая своими поцелуями, он схватил ее за руки, продолжая входить в нее. Боль притупилась до более слабой пульсации посреди огня ощущений, которые пронизывали все ее тело. Еще несколько сильных, глубоких толчков, затем его бедра дернулись, и Драко издал хриплый стон, опуская голову рядом с ней. Его дыхание скользнуло по ее коже, когда он, тяжело дыша, приблизился к ее уху и поцеловал в плечо. Гермиона неподвижно лежала под ним. Она вдруг почувствовала, как грубые половицы впиваются в ее кожу. В комнате внезапно стало очень холодно. Единственное, о чем она могла думать, это о том, какое облегчение она испытала, когда не кончила вместе с ним. Драко оставался внутри нее в течение нескольких секунд, а затем резко напрягся и отстранился. Выражение его лица было напряженным, и он даже не взглянул в ее сторону, пока хватал свою одежду с пола. Он быстро принялся натягивать на себя рубашку и брюки. Гермиона медленно села, внимательно наблюдая за ним. Одеваясь, он становился все бледнее и бледнее. Выражение его лица было одновременно недоверчивым и испуганным. — Черт... — выругался он себе под нос, проводя рукой по волосам. Драко казался странно опустошенным. Он прикрыл рот ладонью и посмотрел ей прямо в глаза. Какая бы мысль ни посетила его, казалось, это вызывало у него что-то схожее с приступом паники. Он судорожно сглотнул, и закрыв глаза, натянул рубашку. Затем снова открыл их. Казалось, он взял себя в руки. Драко глубоко вздохнул и повернулся к ней. Выражение его лица было напряженным. Когда он снова посмотрел на нее, его взгляд упал на ее ноги, и он побледнел. — Ты была девственницей? — прохрипел он. Гермиона посмотрела вниз. На ее бедрах была кровь. — Да, — ответила она. — Когда ты впервые поставил свои условия, предполагалось, что это именно то, чего ты хочешь. Малфой выглядел так, словно его сейчас вырвет. Его челюсть была плотно сжата, и он просто продолжал смотреть на нее. — Я... — голос его сорвался. — Я... был бы мягче... если бы знал, — наконец сказал он. Гермиона скрестила колени, чтобы скрыть кровь, и подтянула свои ноги ближе к телу. — На самом деле, я не хотела, чтобы ты был мягче. Он поджал губы, выглядя странно потерянным. Она не могла понять, почему это так сильно изменило его. Почему именно секс с ней стал каким-то решающим ударом, словно означавшим его поражение. Хотя, вероятно, он таковым и являлся. После того, как Драко поцеловал ее, когда они оба были пьяны, он провел между ними четкую линию. Ту самую, за пределы которой не позволял ей заходить. Если он ожидал, что она в конце концов убьет его, то, возможно, мысль о том, чтобы пересечь эту границу, казалась ему невыносимой. Но это не объясняло всего остального, что он сделал. Если он ожидал, что она его выдаст, зачем занимать все более высокое положение? Зачем пытаться избавиться от Темной метки? Его истинный мотив подпитывала руническая магия. И если сейчас он потерял контроль, это могло бы склонить чашу весов в ее сторону. Вероятно, он боялся, что больше не сможет сконцентрироваться на своей цели. Как и произошло сегодня — его одержимость и чувство собственничества взяли верх над его контролем. Драко принадлежал ей. И, возможно, будет принадлежать всегда, если она будет достаточно хитра, чтобы воспользоваться этим. Было что-то ироничное в том, чтобы соблазнить кого-то в надежде, что это каким-то образом спасет ему жизнь. Уголки ее губ слегка дрогнули. Гермиона обхватила колени дрожащими руками. Она получила то, чего хотела, и будет горевать о цене позже. Девушка вернула стены окклюменции на место. Она не собиралась думать ни о чем кроме того, что происходило с ней сейчас. Он был у нее в руках. По какой-то причине он был у нее в руках. Теперь она должна найти способ воспользоваться этим преимуществом. Драко заметил выражение ее лица. — Выглядишь довольной, — сказал он с горечью в голосе, скривив губы. — Похоже, тебя радует, что твоё распутное поведение в конечном счете возымело успех. Счастлива узнать, что твоя шахматная фигура снова в игре? Гермиона даже не вздрогнула от его оскорбления. Она медленно сжала руки в кулаки, а затем заставила себя разжать их. — Это было моей работой, — тихо сказала она. Не было никакого смысла в отрицании. — Ты должен был понимать, что это всегда было моей задачей. — Конечно, — сказал он пустым голосом, не глядя в ее сторону. Его руки безвольно висели, как будто он не знал, что с ними делать. — Я просто... я никогда не думал, что ты действительно добьешься успеха. Я не хотел тебя... когда потребовал... я действительно не хотел тебя. — Я знаю. — Она отвела взгляд. — Я поняла с самого начала, что все это было притворством. Ее кожа горела от холода. Хижина не отапливалась, но до этого момента Гермиона даже не подозревала, насколько там было холодно. Он сдавленно рассмеялся себе под нос и снова посмотрел на нее. — Ну конечно. Последовала пауза. Гермиона начала натягивать на себя одежду. Драко отвел взгляд. — Я не собирался предавать ваш Орден, — наконец произнес он мертвым голосом. — Я никогда не планировал этого. Вы уже проигрывали, когда я пришел, и, вероятно, до сих пор проигрываете. Но... меня это никогда не волновало. Я стал шпионом не из-за этого. Я хотел отомстить за свою мать. И был готов умереть в процессе. — Он смотрел в пол, когда говорил. — К сожалению, к тому времени, когда мне представилась возможность предложить свои услуги, она уже слишком долго была мертва. Это не могло стать «правдоподобным» объяснением. Горечь на его лице была неподдельной. Он выпятил челюсть и посмотрел в потолок, запрокинув голову назад. — Я и не подозревал, что существуют временные ограничения для скорби. Драко посмотрел на нее, и выражение его лица стало злобным и презрительным. Его глаза сверкали. — Поскольку это не являлось правдоподобной причиной, мне пришлось придумать что-то, что я якобы хотел получить от Ордена. Поэтому я решил потребовать помилование. Но я понимал, что и это вряд ли окажется правдоподобным условием. Я знал, что мне понадобится контакт для общения с Орденом, поэтому потребовать девушку и притвориться, будто у меня есть какой-то интерес к ней, показалось мне прагматичным решением. Способом сыграть в сказочку о влюблённом Пожирателе Смерти. — Он слегка улыбнулся. — Но большинство ведьм Сопротивления, вспыльчивые и сражающиеся на поле боя, постоянно рисковали своими жизнями. Их всегда могли убить или схватить в плен, и из-за этого я бы либо лишился своего прикрытия, либо был вынужден постоянно менять контакты. Он сглотнул, и его рот искривился. — А потом я вспомнил о тебе. Я много лет считал, что ты умерла, но потом Снейп сообщил, что ты являлась целителем Ордена. Когда ты пришла мне в голову, я думал, что нашел идеальное решение. Тебя держали в безопасных домах, а значит, не было никакого риска, что тебя схватят или убьют. И ты была достаточно прагматичной, чтобы согласиться, если решила бы, что это спасет твоих друзей. Все действительно шло идеально. Когда я сказал, что мои условия — ты и помилование, они тут же купились. Очевидно, фраза «сейчас и после войны» была настолько абсурдной, что вы сразу восприняли ее всерьёз. Драко усмехнулся. — Как будто я предал бы Темного Лорда ради шанса завладеть тобой. — Он закатил глаза. — Я знал, что они потребуют от тебя попыток заставить меня влюбиться в тебя, добиться от меня преданности и гарантировать, что я не устану от тебя и не передумаю. Но... вспомнив, какой стервой ты была еще в школе, я понимал, как сильно ты ненавидишь меня за убийство Дамблдора, и был уверен, что у тебя ничего не получится. Я даже считал, что это будет забавно: наблюдать, как ты пытаешься и терпишь неудачу раз за разом. Он продолжал смотреть в пол. — Но ты переиграла меня, — признал Драко. — Или, может, я слишком устал тосковать, чтобы продолжать отталкивать тебя. Это вряд ли имеет значение. Ты победила. Он прислонился к стене и закрыл глаза. Гермиона скептически посмотрела на него, натягивая на себя оставшуюся одежду. Она не была уверена, какую карту он решил разыграть на этот раз? Сделать вид, что уступает ей? Сыграть в исповедь? Его часть истории была достаточно правдоподобна. Это совпадало со всем, что она отмечала в нем. Гермиона лишь сомневалась в утверждении, что мать была его истинной причиной. Она рассматривала эту возможность бесчисленное количество раз и всегда отвергала ее. — Неужели? Хочешь сказать, что ты перешел на другую сторону только потому, что твоя мать умерла? — она намеренно громко фыркнула, не веря своим ушам, и встала. — Ее смерть едва ли была виной твоего хозяина. И что же? До этого ты случайно стал самым заметным участником войны? Хотя, возможно, ты просто не обращал на этот факт внимание в течение пяти лет, а потом — о боже, что? Годовщина ее смерти миновала, и ты впал в такую меланхолию, что решил прибежать к нам? Конечно, она дразнила его. Гермиона была уверена, что это выведет его из себя. Возможно, если она достаточно раззадорит его, он действительно скажет правду. Глаза Драко резко открылись, и он побледнел от гнева. — ДА ПОШЛА ТЫ, Грейнджер! Гермиона слегка дернулась. Кожа на ее спине и плечах местами была исцарапана до крови, а низ живота слегка болел. Она чувствовала, как сперма скопилась в ее нижнем белье, создавая ощущение жжения между ног. Девушка сглотнула и заставила себя не обращать на это внимания. — Ты Пожиратель Смерти, — холодно сказала она, скрестив руки на груди и глядя на него сверху вниз. — Неужели ты думаешь, что я забуду все то, что ты сделал? Воображу, что ты добился своего звания из-за своей восхитительной личности? Ты убил Дамблдора. Ты убивал моих друзей. Ты пытал людей до смерти. И что же? Считаешь, что раз ты упомянул свою мать, мы сразу все забудем? Это не вопрос срока давности твоего горя. Если бы ты хотел, чтобы мы поверили в твоё намерение отомстить своему хозяину за смерть матери, то, возможно, тебе не стоило тратить все это время на убийства в его честь, прежде чем ты решил перейти на нашу сторону. После того, как ты начал эту войну. После того, как ты решил стать Пожирателем Смерти. Драко снова взглянул на нее, и его лицо исказилось от ярости, когда он наклонился и разорвал рукав, прикрывающий левую руку. Выставляя напоказ свою уродливую черную татуировку. — Ты хоть знаешь, зачем мне это было нужно? — спросил он, сверкнув зубами и насмешливо глядя на нее. — Ты когда-нибудь задумывалась об этом? Он оттолкнулся от стены и направился к ней через всю комнату. — После того, как ты и твои дружки бросили моего отца в Азкабан, Темный Лорд пришёл в мой дом, — сказал он, и глаза Гермионы расширились. — Я еще даже не вернулся из школы. Когда я добрался до дома, он уже ждал меня. Он держал мою мать в клетке в нашей гостиной. Он истязал ее почти две недели. Его дыхание было прерывистым и неровным. — Думаешь, у тебя есть какой-то выбор, когда Темный Лорд говорит тебе принять Метку? Ты продала себя, чтобы спасти тех, кто тебе дорог. Неужели ты воображала, что я намеренно буду проваливать свои задачи в качестве Пожирателя Смерти, когда я даже не был тем, кого наказывали за это? Убить Дамблдора и подняться по служебной лестнице было единственным способом вытащить ее оттуда. Гермиона почувствовала, что бледнеет. — Я не знала. Его челюсть дрожала, когда он смотрел на нее сверху вниз. — После ее смерти за мной следили. Темный Лорд не глуп, он знал, что я буду сомневаться в своих действиях, потеряв ее. Мне нужно было вновь завоевать его доверие, прежде чем я рискнул бы что-то сделать. Я не один из твоих наивных дружков. Если бы я связался с Орденом в следующие выходные после ее смерти, неужели ты думаешь, что возникли бы хоть какие-то вопросы о том, кто был шпионом? Мне потребовалось время, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы действительно узнать что-то важное. Драко отвернулся, а его голос стал хриплым. — Она... она так и не оправилась после пыток. Судороги... они не прекращались, особенно после такого длительного использования Круциатуса. Я даже не знаю, что еще он сделал с ней... до того, как я добрался до неё... — его голос дрогнул. Он откинул волосы с лица и, казалось, с трудом дышал. — Все лето... я не мог... не мог ничего сделать, кроме как говорить ей, что мне очень жаль. Драко отвернулся и прислонился спиной к стене, будто пытаясь не упасть. — Он держал ее в клетке несколько месяцев, она все еще была там, когда я вернулся в школу. После того, как я убил Дамблдора, он выпустил ее. Но потом он остался и жил в поместье вместе с нами. Она едва могла с этим справиться. Она боялась любого звука и просто съеживалась на полу из-за постоянных приступов. Он дышал так быстро, что у него тряслись руки, и продолжал говорить. Слова просто лились из него. — Моя мать... она... она никогда не была сильной. Она чуть не умерла, когда была беременна мной, и так и не оправилась от этого. После этого она стала хрупкой. Мой отец всегда говорил, что мы должны заботиться о ней. Он заставлял меня клясться снова и снова по мере того, как я становился старше, что я всегда буду заботиться о ней. Когда Темный Лорд наконец покинул поместье... я попытался увезти ее подальше: куда-нибудь, где он не смог бы найти ее или снова причинить ей боль. Но она всегда отказывалась, боясь оставлять меня. Он прижал ладони к глазам. — Я пытался позаботиться о ней. Я пытался защитить ее. Я пытался придумать способ нашего побега... а потом... она сгорела заживо в поместье Лестрейнджей... Его голос сорвался, и он опустился, спиной к стене и продолжая дрожать. Гермиона почувствовала, как у неё сжимается сердце. Он всегда так отчаянно защищал свою мать, даже в школе. Когда кто-нибудь оскорблял его отца, Драко мог рассердиться, но малейший намек в сторону его матери вызывал в нем ярость. Шокирующее превращение из школьного хулигана в убийцу, способного убить Альбуса Дамблдора, внезапно обрело смысл. Волдеморт бросил его в пекло с возможностью взяться за оружие или потерять единственного человека, о котором он заботился и за которого чувствовал себя ответственным. Забота о Нарциссе Малфой выковала его смертоносность, холодную способность просчитывать и раздвигать границы дозволенного. — Мне очень жаль, Драко, — сказала она, чувствуя слабость от шока. — Я не нуждаюсь в твоём фальшивом сочувствии, Грейнджер, — прорычал он. Его голос дрожал. Вероятно, он никогда не рассказывал никому о том, что произошло. Северус не знал об этом. Его друзья не могли этого знать. Он носил это бремя с собой уже много лет, стараясь загладить свою вину. А потом появилась Гермиона, которая медленно и безжалостно манипулировала им, заставляя заботиться... о ней самой. Неудивительно, что он был опустошен, осознав это. — Я не лгу, — сказала она. — Мне очень жаль. Я искренне сожалею о том, что с ней случилось. И мне очень жаль, что я так поступила с тобой. — Гермиона придвинулась к нему еще ближе. Он выглядел таким одиноким. Она осторожно положила руку ему на плечо, почти ожидая, что он в ярости швырнет ее через всю комнату. Но после секундного колебания он опустил голову ей на плечо. Она притянула его к себе. Он на мгновение застыл, а потом схватил ее за плечи и обнял. Гермиона никак не ожидала увидеть его таким уязвимым. — Я не могу... я больше не могу... — повторял Драко, дрожа всем телом. Гермиона не знала, что ей делать. Она провела пальцами по его волосам и затылку, а он все продолжал повторять эти слова снова и снова. — Я не могу... я не смогу делать это снова, — выдохнул он. — Я больше не могу ни о ком заботиться. Я не могу... я не смогу этого вынести. Гермиона положила руку ему на щеку и почувствовала, как его слезы скользят по ее коже и вниз по запястью. — Мне очень жаль. Прости меня. Мне так жаль, Драко, — она повторяла эти слова снова и снова. Она извинялась перед ним за все. Впервые Драко Малфой оказался для нее живым человеком. Она проскользнула сквозь его стены и защитные слои из злобы и жестокости и добралась до самого центра, обнаружив там его разбитое сердце. И она собиралась воспользоваться этим.