Скованные/Manacled

Февраль 2003 года. В доме на площади Гриммо стояла зловещая тишина. Местоположение одного из убежищ Ордена было раскрыто. В нем находились несколько важных фигур Сопротивления, членов ОД и Ордена Феникса. Никто так до конца и не понял, что именно произошло. Патронус Алисии Спиннет ворвался на Гриммо посреди ночи. К тому времени, как Орден смог мобилизовать свои силы для ответного удара, все уже было кончено. Это даже не было похоже на полноценную атаку Пожирателей Смерти. В нападении участвовали по большей части ведьмы и несколько оборотней. Весь дом был переполнен темными существами. По словам Джинни, он буквально кишел лесными ведьмами: их было больше сотни. У многих выживших, доставленных в лазарет, отсутствовало слишком много внутренних органов, чтобы их можно было спасти. Алисия Спиннет, Дедалус Дингл, Септима Вектор и еще около тридцати человек погибли. Это событие внезапно разрушило то приподнятое настроение, что царило в Сопротивлении в последнее время. Пытаясь вызволить из атакованного дома уцелевших, Кингсли и еще несколько членов Ордена использовали темную магию, чтобы силой проникнуть внутрь. Впоследствии это привело к большой ссоре между Гарри и Кингсли. Все присутствующие в тот момент на Площади Гриммо были на взводе. На следующей неделе, когда Гермиона аппарировала к хижине, она медленно вошла в нее, не зная, чего ожидать. Комната была пуста. Девушка стояла и нервно ждала. Драко появился через минуту. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Он пробежал по ней глазами, уже привычным образом оценивая ее состояние. Гермиона не знала, как начать разговор. Она не знала, чего ей ждать на этот раз. — Сегодня я принес тренировочные ножи, — сказал Драко, словно последних двух недель и не было. — О. Он вытащил тренировочные наборы из-под своей мантии. Один из них был маленьким, такого же размера, как тот комплект, что он подарил ей на Рождество. Второй был побольше. Драко продемонстрировал ей клинок: — На острие и лезвие наложены чары, поэтому ножи не смогут поранить кожу. Хотя синяки от ударов, скорее всего, останутся. Он бросил ей маленький нож. — Ножи становятся все более распространенными в полях. Лесные ведьмы часто носят их с собой. Пожиратели Смерти начинают перенимать этот навык. Ножи станут достойной заменой, если ты лишишься в бою палочки. Гермиона осмотрела нож, проведя пальцем по лезвию, которое казалось острым, как бритва, но на ощупь больше походило на ручку столового прибора. — После драки на ножах трудно выжить. Даже если ты сможешь ее пережить. — Знаю, — сухо ответила Гермиона. В течение последнего года она все чаще лечила ножевые ранения. Если говорить о немагических повреждениях, то ножевые раны были хуже всего. Искалеченные внутренние органы, сильная кровопотеря, пробитые легкие и кровоизлияния. Последствия были схожи с травмами от сильных режущих проклятий, только с более глубокими ранами и более сложной процедурой восстановления. — Не сомневаюсь. — Он не смотрел ей в глаза, пока говорил. Ни разу. С того момента, как он дал клятву, его взгляд всегда был устремлён в пол. — Мы начнем с отражения атак. Затем я покажу тебе, как самой атаковать противника. Используй несмертельные заклинания, чтобы остановить меня. Твоя цель: отбросить меня прежде, чем я атакую, или отклонить мою атаку, если я окажусь слишком близко. Драко направился к ней. — Чтобы избежать прямой атаки, ты должна использовать вес и инерцию своего противника. Если он нападает, уклоняйся и попытайся обезоружить его. Он продемонстрировал несколько приемов в замедленном темпе, показывая Гермионе, как правильно схватить противника за запястье, чтобы отвести его руку от себя, а затем попытаться вывернуть нож. — Где ты всему этому научился? — спросила она после того, как он показал десятый способ обезоруживания, который включал в себя заламывание руки. Его руки замерли. — У Беллатрисы. Я тренировался у нее больше четырех лет. Она обожала ножи. — Она знала о твоей матери? Он отошел от нее, и выражение его лица стало напряженным. — Да. Она всегда была верна Темному Лорду, но достаточно заботилась о своей сестре, чтобы желать моего успеха, а не провала, как ожидалось. — Т-твой отец знал о происходящем? — она не могла удержаться, чтобы не задать этот вопрос. Драко судорожно сглотнул. — Нет. — Он отвел взгляд. — Мой отец... Он... Он очень заботился о моей матери. Если бы он узнал... Драко на мгновение замолчал. — Окклюменция не входила в число его сильных сторон. Не в той степени, в какой это было необходимо. Он всегда был слишком импульсивен в своих действиях, и это могло сгубить нас всех. Мускулы на его челюсти дрогнули. — Моя мать настояла, чтобы мы скрыли от него ее состояние. Мы использовали зелье, прописанное датским целителем разума. Оно маскировало большинство ее симптомов и помогало ей не впадать в панику, когда от нее требовали появления на публике. Она принимала его, когда приезжал отец. Темный Лорд по большей части держал его во Франции и Бельгии после освобождения. Отец предполагал, что она была такой холодной и отстраненной, потому что винила его в том, что я принял Метку. — А после случившегося в поместье Лестрейнджей? — Ну, полагаю, я мог бы рассказать ему об этом, — уголок его рта скривился. — Но я посчитал, что смогу сделать больше, чтобы отомстить за нее, если у меня будет достаточно времени. И я не представлял, как он воспримет эту новость. — Драко горько усмехнулся, глядя на свои руки. — Уверен, что Орден был бы счастлив, если бы я это сделал. Гермиона моргнула, пытаясь представить себе, в каком состоянии находился бы Орден, если бы Артур, Молли и Джордж все еще были в строю, но в то же время без помощи Драко, спасательных операций, подробных разведданных и предупреждений о предстоящих атаках. Она покрутила нож в руках. — Уизли — моя семья, но мы, вероятно, уже проиграли бы... не будь ты ключевым лицом среди командующих. Твоей смерти и смерти твоего отца было бы недостаточно, чтобы повлиять на исход войны. Скорее всего, все мы были бы мертвы. Он слегка фыркнул, продолжая избегать ее взгляда. — Драко... — неуверенно произнесла она, начиная тянуться к нему. Он резко отпрянул от нее. — Нам нужно продолжить тренировки, — холодно произнёс он, — учитывая, что теперь ты в курсе того урона, который могут нанести лесные ведьмы. Гермиона судорожно сглотнула. — Мы до сих пор не знаем, как они туда проникли. У нас нет ни одной идеи на этот счет. Ты что-нибудь знаешь об этом? — Ведьмы не входят в мою зону ответственности. Я ничего не слышал о нападении до самого конца, иначе попытался бы хоть как-то предупредить вас. — Он заколебался. — Вполне возможно, что в Сассексе предпринимаются попытки обойти заклинание Фиделиуса с помощью магии темных существ. Если они отыскали возможное местоположение убежища не наугад, то, к сожалению, это был успешный эксперимент. В Сассексе ведутся около сотни программ, филиалы которых почти не сотрудничают между собой. У меня нет своих людей внутри лаборатории. Вы должны переместить все убежища и как можно скорее перевезти оттуда все необходимое. — Мы так и сделали. — Хорошо, — сказал он, подбрасывая нож в руке. — Тогда продолжим тренировку. Драко заставлял ее практиковать показанные приемы и техники снова и снова. — Ладно, давай посмотрим, как ты справишься с настоящей атакой, — сказал он после часа замедленной тренировки. Он отступил от нее на шаг. Драко вертел нож в своей правой руке так же, как вертел бы палочку, пока пересекал комнату, занимая удобную позицию. Его лицо было холодным и напряженным, когда он смотрел на нее. Затем без всякого предупреждения он бросился на нее. Гермиона увернулась и бросила в него простые заклинания, уклоняясь от его первой атаки. Драко был быстр и неумолим. Он резко развернулся и поднес нож к ее горлу, прежде чем она успела понять, что слишком долго накладывала заклинание, вместо того чтобы попытаться уклониться. Они оба замерли. Их глаза на мгновение встретились, и время словно остановилось. Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица. Гермиона забыла, как дышать. Выражение его лица стало жестким, и он резко отошел от нее. — Ещё раз. Правильно рассчитывай время для своих действий. Ты все еще слишком медленно двигаешься, — в его тоне ощущалась злость. Он пересек комнату и снова напал на нее. Спустя час Драко остановился. — На сегодня достаточно, — сказал он, отходя от нее, и вытащил из-под мантии свиток. Гермиона закусила губу, подошла к своей сумке и достала конверт. Она нервно сжала его в руках и повернулась к нему. — Грюм просил передать тебе это, — сказала она, глядя в пол. Половицы выглядели непривычно чистыми. Девушка подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тень какой-то эмоции промелькнула на его лице. — Ну конечно, список моих задач на неделю, — его рот скривился, когда он выдернул конверт из ее пальцев. Она взяла свиток из его рук и остановилась в нерешительности. — Драко… — Беги домой, Грейнджер. У меня и без тебя много работы, — его тон был холоден. Он отвернулся от нее, вскрывая конверт. Гермиона постояла еще с минуту, изучая его спину. Он даже не оглянулся на нее и исчез без единого звука. На следующей неделе Драко все еще не смотрел ей в глаза. Он почти не разговаривал с ней. Он тренировал ее ровно два часа в неделю, приносил отчеты разведки, принимал письма от Грюма и уходил. Но он был жив. Каждый раз, когда она видела его, она понимала, что он все еще жив. Однако жизнь, похоже, не являлась для него чем-то воодушевляющим. Драко просто выглядел усталым. Ярость, раньше исходившая от него, исчезла. Казалось, он существовал исключительно из чувства долга. Через три недели Гермиона поймала его за запястье, когда он принимал конверт из ее рук. — Драко, пожалуйста... посмотри на меня, — произнесла она умоляющим тоном. Он отдернул руку и взглянул на нее сверху вниз. Его лицо и глаза были холодны. — Неужели тебе до сих пор мало, Грейнджер? Существует что-то еще, чего ты от меня хочешь? — Нет. Я просто... очень сожалею. Он усмехнулся. — Возможно, когда-нибудь, когда у меня появится свободное время, я составлю для тебя список всех тех вещей, которые невозможно исправить извинениями. Рука Гермионы упала. — Драко, я... Но он уже исчез. Гермиона вернулась на Площадь Гриммо. В груди у нее образовалась пустота. Все вокруг казалось пустым. Она хотела избавиться от своих книг, дневников и всего того, что было связано с Драко. Сейчас ей казалось особенно жестоким иметь при себе записную книжку с аккуратными заметками: ~ Чувствительные руки (последствия Круциатуса), исцеление станет идеальным поводом для физического контакта ~ Плечи и шея ~ Шрамы, очень отзывчив к прикосновениям ~ Линия челюсти возле ушей ~ Скулы А также заметки для самой себя: ~ Сильный интерес к волосам ~ Немного ослабить косы после поисков ингредиентов, вытащив несколько локонов ~ Запястья облегчат физический контакт: найти причину, чтобы подвернуть рукава рубашки ~ Любит держать за шею/горло. Собственническая черта? ~ Носить рубашки с воротником, частично расстегнутыми или с V-образным вырезом. Одолжить у Джинни синюю рубашку. Все ее книги по психологии. Книги об эмоциональных травмах. О расстройствах, связанных с отсутствием привязанности. О языке тела и невербальных физических сигналах. Гермионе хотелось все это сжечь. Она поднялась в их общую с Джинни комнату. Гарри находился на задании в Шотландии. Орден пытался найти способ проникнуть в Хогвартс. Это было единственное место, где они почти наверняка могли найти крестраж, но замок оставался невидимым. Пожиратели Смерти были очень внимательны ко всем мерам предосторожности, препятствующим проникновению в Хогвартс. Хогсмид оказался почти полностью разрушен в первые годы войны. Такие тайные ходы, как в статуе Одноглазой горбатой ведьмы или через Визжащую хижину, были похоронены под руинами. Орден безуспешно пытался отыскать дорогу до Хогвартса, минуя охранные обереги. Это была уже третья вылазка с участием Гарри. С ним вместе на задание были отправлены Рон, Захария Смит и Терри Бут. Гарри до сих пор не разговаривал с Гермионой после Рождества. Она наложила отпирающие чары на дверь своей спальни и распахнула ее. Когда девушка вошла, то услышала прерывистые вздохи. Джинни тихо всхлипывала, прижавшись к кровати. Она резко обернулась навстречу Гермионе. На лице Джинни было написано страдание; ее грудь дрожала, когда девушка быстро делала вдохи через открытый рот. Даже ее рыжие волосы намокли от слез. — Джинни, — протянула Гермиона, — Джинни, в чем дело? Что случилось? — Я не знаю... — Джинни заплакала еще сильнее. Гермиона опустилась на колени рядом с подругой и обняла ее. — Боже, Гермиона... — выдохнула Джинни. — Я не знаю, как... Джинни замолчала, пытаясь отдышаться. Сдавленные прерывистые звуки вырывались из ее горла, пока она боролась со спазмами в легких. — Успокойся. Дыши. Тебе нужно дышать. Скажи мне, что случилось, и я помогу тебе, — пообещала Гермиона, успокаивающе поглаживая плечи подруги. — Просто дыши. Я буду считать. Вдохни на счёт «четыре». Задержи дыхание. Выдыхай через нос на счет «шесть». Попробуем вместе. Я буду дышать одновременно с тобой, хорошо? Ну же, дыши вместе со мной. Я рядом. Джинни только сильнее заплакала. — Все в порядке, — продолжала твердить Гермиона, делая глубокие демонстративные вдохи, чтобы Джинни пробовала повторять за ней. Она крепко обняла Джинни, чтобы та почувствовала, как размеренно расширяется и сужается ее грудная клетка. Она надеялась, что Джинни начнет неосознанно подстраивать свое дыхание под этот ритм. Джинни продолжала плакать еще несколько минут, прежде чем дыхание девушки, наконец, стало восстанавливаться. — Ты расскажешь мне, что случилось, или мне лучше сходить за кем-нибудь другим? — спросила Гермиона, когда убедилась, что Джинни перестала задыхаться от слез. — Нет... останься... — Джинни резко схватила Гермиону за рубашку, чтобы остановить ее. — О боже! Я... Джинни снова зарыдала, уткнувшись в плечо Гермионы. — Я не хотела... — всхлипнула Джинни. — Я не хотела... Я не хотела... Я не знаю, что мне теперь делать. — Джинни, что случилось? — Гермиона похолодела от ужаса. Что могло случиться, что заставило Джинни так сильно рыдать? Несколько секунд Джинни молчала. Затем она глубоко вздохнула, на мгновение задержав дыхание, и произнесла: — Я беременна. Джинни снова разрыдалась. Гермиона отпрянула назад и в ужасе уставилась на нее. Она чувствовала себя так, словно ее со всей силой ударили кулаком в грудь. — Но как? Р-разве Противозачаточное зелье не сработало? Гермиона чувствовала себя на грани приступа паники. Боже. Если Противозачаточное зелье не подействовало... Если Гермиона забеременеет после случившегося... ей придется сделать аборт. Она не может быть беременной во время войны. Это было бы слишком рискованно. Беременность могла привести к дестабилизации ее магии. Девушка регулярно использовала определенные виды заклинаний для разрушения проклятий, которые относились скорее к серой магии, нежели к светлой. Эта магия имела накопительный эффект, и ее воздействие могло привести к внутриутробным аномалиям плода. Возможно, последствия уже себя проявили... если она была беременна. Теперь, когда Падма почти полностью заменила ее, разработка контрзаклятий была почти единственной вещью, которую выполняла Гермиона в больничном крыле. Если Драко узнает, что она соблазнила его и забеременела, он, вероятно, решит, что она сделала это нарочно. Он.. Он же... Он будет ненавидеть ее за это вечно. Даже больше, чем уже ее ненавидит. Кончики пальцев Гермионы начало покалывать, как будто их протыкали иглами. Джинни нахмурилась. Она смотрела на застывшее лицо Гермионы и вытирала слезы тыльной стороной ладони. — Нет. Я не... Я принимала его только тогда, когда Гарри был здесь. Из-за специфического вкуса, конечно же. Но в прошлом месяце, когда я находилась в Ирландии, они с Роном неожиданно появились в убежище и у меня не оказалось с собой зелья. Я решила... Это ведь случилось всего один раз, и контрацептивного заклинания должно было хватить. Джинни всхлипнула и закрыла лицо руками. Гермиона чуть не задохнулась от облегчения. Ее Противозачаточные зелья были в порядке. Гермиона отбросила эту мысль и захлопнула окклюменционные стены, заставляя себя сосредоточиться на Джинни. Она ободряюще обняла подругу и поцеловала ее в волосы. — Все в порядке. Мне понадобится всего несколько дней, чтобы получить ингредиенты для приготовления абортивного средства. — Я не могу, — выдавила Джинни и снова заплакала. Руки Гермионы на плечах Джинни напряглись, когда она пристально посмотрела на подругу. Она быстро перевела дыхание. — Ты хочешь оставить ребенка. Джинни кивнула, шмыгая носом. — Я должна это сделать. Гарри... Все, о чем он говорит, это о возможности иметь свою собственную семью. Что после войны у нас будут дети. Мальчиков будут звать Джеймс, Сириус или Колин, а девочек — Лили и Луна. Это... это все, о чем он мечтает. Если я сделаю аборт... это разобьет ему сердце. Он, конечно, скажет, что все в порядке, но в душе будет опустошен моим решением. Для него это будет значить, что я не верю в его победу. Да и я не смогу держать что-то подобное в секрете всю свою жизнь. Зная, что его сердце будет разбито, если он узнает, я не смогу просто притворяться, что все хорошо. Гермиона медленно кивнула и отвернулась. — Ладно, — она судорожно сглотнула. — Ты, наверное, можешь остаться здесь, пока Гарри не вернется со своей миссии. А потом мы сможем перевести тебя в один из безопасных приютов. Ты ведь планируешь находиться рядом со своей мамой, правда? Джинни резко качнула головой, смахивая слезы с лица. — Нет. Я хочу скрыть беременность. Никто не должен этого знать. Ни мама, ни Гарри, вообще никто. Гермиона в недоумении посмотрела на Джинни. Девушка в ответ посмотрела вниз, и ее грудь содрогнулась. — Гарри... Гарри сейчас немного не в форме. Все были так взволнованы, что мы приближаемся к концу войны, думали, что мы вот-вот победим. И он был счастлив... но ситуация изменилась... вся эта ответственность очень сильно влияет на него. Все зависит от него, но он не знает, как победить. Как именно он должен сделать это. Он боится, что если кто-то почувствует его неуверенность в себе, то все Сопротивление может рухнуть. У него опять начались кошмары. Даже со мной. Я не думаю, что он вообще знает, как жить без Рона. Без нас... тех, кто его поддерживает. Если он узнает, что я беременна... боюсь, стресс окончательно поглотит его. Он не нуждается в дополнительной мотивации, чтобы хотеть скорее победить. Думаю, ребёнок, зависящий от него... сделает ситуацию только хуже. Гермиона с трудом сглотнула, пытаясь взвесить, стоит ли пытаться отговорить Джинни. Она внимательно посмотрела на лицо девушки. Упрямая линия ее рта и решительный огонь в глазах. Гермиона тихо и устало вздохнула. — Как ты себе это представляешь? — Ну, не знаю. Может быть, мне удастся притвориться, что я чем-то больна, и спрятаться в одном из приютов. Гермиона с сомнением подняла брови, но через мгновение задумчиво склонила голову набок. — Я думаю, что смогу это сделать. Но... Джинни, тебя нужно будет изолировать ото всех. На долгие месяцы. А что, если у тебя родится ребенок, а война все еще не окончится? Ты все равно будешь продолжать скрывать ребенка от Гарри? Джинни отрицательно покачала головой. — Нет. Если война продлится так долго, я признаюсь во всем. Но находиться беременной рядом с Гарри... он будет волноваться. Быть беременной... это совсем не то же самое, что иметь на руках ребенка. Если ты сумеешь убедить его, что я больна чем-то заразным, но излечимым, он будет расстроен, но так или иначе будет в порядке. Он тебе доверяет. Если ты скажешь ему, что исцеление займет несколько месяцев и я буду в порядке, он тебе поверит. Он знает, что ты никогда не лжешь ему, даже когда он этого хочет. Глаза Гермионы опустились, и она покрутила подол своей рубашки в пальцах. Джинни схватила ее за руку. — Помоги мне, Гермиона. Ты ведь поможешь мне защитить Гарри, правда? Гермиона медленно кивнула. Все ее тело словно налилось свинцом. — Я помогу тебе. Мне понадобится несколько дней, чтобы понять, как все организовать. — Спасибо, Гермиона, — Джинни снова залилась слезами. — Боже, я была так осторожна. Я никогда не хотела, чтобы это случилось. Гермиона крепко обняла ее и позволила Джинни поплакать ей в плечо еще несколько минут. Она рассеянно выводила круги на спине Джинни, пока составляла список нужных вещей в уме. — Мы что-нибудь придумаем. Я знаю, что ты не пыталась забеременеть намеренно. Джинни кивнула, уткнувшись в шею Гермионы. — Спасибо. Я серьезно, Гермиона. Ты единственный человек, которому я могу доверить это. — Она откинулась назад и потерла лицо. — Боже, эти гормоны и запахи. Я даже не знаю, когда я так сильно плакала. Кажется, меня уже нужно оградить от всех. Я проходила мимо кухни, и меня чуть не вырвало в коридоре. Гермиона кивнула, мысленно составляя каталог долгосрочных заразных болезней. — Все в порядке. Мне нужно провести исследование. — Она встала. — Просто оставайся здесь. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Гермиона вышла из комнаты и направилась по коридору в ванную. Она осторожно закрыла за собой дверь и, посмотрев вниз на свой живот, произнесла заклинание обнаружения беременности. Ее руки слегка дрожали. Результат отрицательный. Девушка закрыла глаза и с облегчением прислонилась к двери. Она оставалась там еще с минуту, пока ее руки не перестали дрожать, а затем поспешила из ванной в библиотеку. Гермиона провела почти два дня подряд, готовя экспериментальные зелья и практикуя маскирующие чары, пытаясь убедиться, что каждая деталь была совершенной. Она собрала полную сумку зелий и направилась в ванную. Она осушила маленький пузырек и наблюдала, как зелье начинает действовать. Процесс занял несколько минут. Затем по ее коже пробежало ощущение, похожее на легкую форму оборотного зелья, и она увидела, как преображается ее внешность. Кожа вспыхнула плотными скоплениями болезненно выглядящих фиолетовых гнойничков по всему телу. Она поморщилась и осмотрела себя со всех сторон. Это была слишком убедительная трансформация. Гермиона ткнула пальцем в несколько фурункулов, но ничего не почувствовала. Формула маскирующих чар была безболезненной. Она проглотила противоядие и, чувствуя небольшое покалывание по всему телу, наблюдала, как ее кожа очищается. Девушка сложила зелья обратно в сумку и направилась в свою комнату. Джинни сидела на кровати и листала журнал. Гермиона присела рядом, и Джинни посмотрела на нее широко раскрытыми от любопытства глазами. Гермиона нервно теребила сумку в руках. — Я разработала зелье, имитирующее внешние симптомы сыпи Спаттергруа. Джинни поморщилась. — Правда? Это действительно необходимо? Гермиона закатила глаза. — Это лучший вариант, который я могу предложить, соответствующий всем твоим требованиям. Болезнь заразна: известно, что выздоравливание занимает до года, поэтому ты можешь оставаться скрытой так долго, как это будет необходимо. И она выглядит убедительно: если ты не будешь казаться серьезно больной, тебе могут не поверить. Особенно если учесть, что именно твои братья изобрели Лихорадочные леденцы. Никто не должен заподозрить, что ты притворяешься. И, главное, сыпь не смертельна. Гарри не придется беспокоиться, что ты можешь умереть от нее. Поскольку это не полная физическая трансформация, а только внешнее преображение, я смогла модифицировать эффект зелья с помощью крови дракона. Это означает, что одной дозировки будет достаточно для эффекта длительностью в несколько недель. Тебе не придется ежедневно принимать зелье, чтобы сохранять свой внешний вид. Джинни кивнула. Гермиона нервно теребила шнурок на сумке. — Болезнь Спаттергруа очень заразна. Если бы кто-то из членов Сопротивления действительно заразился ею, его бы пришлось немедленно поместить в карантинную зону, чтобы не подвергать риску все Сопротивление. Даже несмотря на то, что болезнь не смертельна. Я... мне придется сообщить Кингсли о реальной ситуации, чтобы все прошло гладко. Джинни тут же открыла рот, чтобы возразить, но Гермиона подняла руку, заставляя ее замолчать. — Если я не скажу ему, он не одобрит, чтобы я была твоей целительницей. Обещаю, я все объясню так, что он не будет чувствовать необходимости рассказать об этом Гарри. Но ему нужно быть в курсе, чтобы поддерживать эту ложь. Т-таким образом, если... кто-то из членов твоей семьи или Гарри попытается потребовать встречи с тобой, у Кингсли будет больше прав для запрета подобных действий, чем у меня. Грюм его поддержит. Нам нужен Кингсли. Джинни неохотно кивнула. Гермиона вытащила книгу с помеченной главой и протянула ее Джинни. — Ранними симптомами Спаттергруа являются зуд и боль в горле. Все, с кем ты будешь общаться, будут помещены в карантин на несколько дней. Так что избегай, пожалуйста, Поппи и Падмы, — губы Гермионы слегка дрогнули, — если есть кто-то, кому, по твоему мнению, нужно отдохнуть несколько дней, ты должна пойти к ним. Уголок рта Джинни слегка приподнялся. Ее глаза затуманились. Гермиона встала. — Мне нужно поговорить с Кингсли. Я собираюсь дать тебе дозу, прежде чем ты уснешь. Поэтому проснешься ты уже с сыпью. «Болезнь» Джинни повергла Площадь Гриммо в настоящий хаос. Комната Гермионы и Джинни находилась под горой карантинных и сдерживающих чар. Кингсли и Гермиона согласовали все детали, насколько это было возможно. Как только диагноз был поставлен, Гермиона и несколько других обитателей Площади Гриммо были помещены под трехдневный карантин в другой комнате. В ее отсутствие Падму послали за ингредиентами, и она взяла с собой Парвати. Девушки попали в ловушку, устроенную гарпиями. Они с трудом вырвались, Парвати добралась до лазарета с рваными ранами на спине, а правая нога Падмы была почти полностью отгрызена. Поппи советовалась с Гермионой через карантинные чары, но сохранить ногу Падмы так и не удалось. Как только все, находящиеся под временным карантином, были выпущены, Кингсли поручил Гермионе следить за состоянием Джинни. Она должна будет навещать Джинни каждые четыре дня. Все остальное время Джинни придется держать в изоляции. Никому не разрешалось входить в ее комнату. Добби был назначен ответственным за ежедневную заботу о Джинни и доставку ей еды. Когда Молли Уизли оправилась от своего гнева на Кингсли за то, что ей не разрешили увидеться с дочерью, она горячо поблагодарила Гермиону за то, как тщательно та спланировала уход за Джинни. Исследование акушерства потихоньку вошло в бесконечный список вещей, которые Гермиона тайно изучала, когда не находилась в больничной палате, заменяя Падму. Сопротивление было слишком занято, чтобы известие о болезни Джинни долго тревожило его членов. Как только первоначальная паника, что болезнь может распространиться, утихла, все вернулось к тому смутному ощущению нормальной жизни. Гермионе оставалось только дождаться реакции Рона и Гарри, когда те вернутся из Шотландии. Вся ее жизнь была напряженной. Не оставалось ни мгновения, когда она могла хоть немного почувствовать облегчение. Стресс настолько изматывал ее физически, что девушка чувствовала себя абсолютно обессиленной. Гермиона каждый день беспокоилась о Драко, но видеть его было всего лишь другой гранью агонии. Он был изможден и находился на грани нервного срыва. Он почти не смотрел на нее, почти не разговаривал с ней. Он только обучал ее, отдавал свитки с информацией, забирал пергаменты с заданиями от Грюма, а затем исчезал. Всякий раз, когда она пыталась заговорить с ним, он игнорировал ее. Через несколько недель перед аппарацией он остановился и вместо того, чтобы просто исчезнуть, произнес: — Скажи Грюму, чтобы тебя покормили. Ты выглядишь как труп. Он аппарировал прежде, чем Гермиона успела ответить. Вернувшись на Площадь Гриммо, она увидела Анджелину, игравшую в шахматы с Кэти. Выражение лица девушки было слишком серьезным. — Гарри, Рон и Терри вернулись. Сейчас Орден проводит разбор полетов. О Джинни им еще никто не рассказывал. Гермиона кивнула и отправилась в столовую. — В замке так много охранных чар, что некоторые даже трудно обнаружить, — сказал Гарри тихим неохотным голосом, когда Гермиона открыла дверь. Он тяжело опустился на стул. Под его глазами залегли такие темные тени, что казались ей синяками. — Мы двигались через руины Хогсмида, пытаясь найти хоть один из старых потайных ходов. Мы пытались отыскать проход из Сладкого Королевства, но он обрушился. Поэтому нам пришла в голову мысль попытаться приблизиться к замку через Черное озеро. Но когда мы погрузились, инферналы начали всплывать и... Захарию схватили и потащили на дно… — Гарри тут ни при чем. Озеро было моей идеей, — вмешался Рон, как только голос Гарри затих. — Когда он попытался броситься за Захарией, я остановил его. На лице Рона была написана сильная растерянность, словно он до сих пор находился в шоке. Гарри даже не взглянул на друга. — Это было правильное решение, Рон. С существами в воде почти невозможно бороться, — сказал Ремус, положив руку на плечо Рона. — Это недостаточная причина, чтобы позволить Захарии утонуть, — сказал Гарри горьким голосом, его лицо исказилось от разочарования. Он держал в руках потрепанное перо и неуклонно срывал зазубрины с каждой стороны, пока крутил его в пальцах. — Мы могли бы что-то сделать, если бы Рон не задержал меня и не оставил Терри одного. — Сохранить тебе жизнь — вот истинная задача Рона, Гарри, — сказал Кингсли. — Такова его цель: если ты продолжишь вести себя агрессивно, я переведу его к другому человеку и лично займусь твоей защитой. Нуждаешься в смене своего напарника, Гарри? Гарри свирепо посмотрел на Кингсли, сминая перо в руке. — Нет. — Хорошо. Есть что-то еще, что вы хотели бы сообщить? Гарри молчал. — Мы отступили после того, как потеряли Захарию, — сказал Рон обманчиво равнодушным тоном, все его тело казалось безвольным. — Большая часть миссии была потрачена на разведку, а затем на поиск потенциальных тайных ходов. Кингсли медленно кивнул. — Попасть в Хогвартс жизненно необходимо, чтобы положить конец этой войне. У вас будет несколько дней, чтобы прийти в себя, а потом мы пошлем туда команду побольше. — Я бы хотел записаться добровольцем на следующее задание, — сказал Ремус, наклоняясь вперед. — До наступления полнолуния еще далеко. Я знаком с Запретным лесом, и у меня есть несколько идей, которые стоит проверить. — Я тоже, — кивнула Тонкс. — Хорошо. Гарри, Рон, Ремус и Тонкс из Ордена. Мы с Грюмом посмотрим списки и соберём еще две команды. Гарри кивнул и рассеянно посмотрел на дверь. — Хорошо. Что-нибудь еще? — Да... — медленно произнес Кингсли. Гермиона внутренне съежилась. Гарри пристально посмотрел на Кингсли. — Что случилось? — Пока тебя не было, Джинни Уизли подхватила болезнь Спаттергруа... — С ней все в порядке? Мне нужно увидеть ее, — Гарри вскочил на ноги, его глаза были широко раскрыты и полны паники. — Ее поместили в карантинную зону, — сказал Кингсли, прежде чем Гарри успел сбежать в больничную палату. — Спаттергруа не смертелен, но очень заразен. Вспышка подобной болезни может иметь разрушительные последствия для Ордена. Ей не разрешено принимать посетителей, пока она не поправится. Гарри сглотнул и вцепился в спинку стула. — Ладно. Сколько времени это займет? Пару недель? Все присутствующие обернулись и выжидающе посмотрели на Гермиону, стоявшую у двери. Выражение лица Гарри стало настороженным, когда он встретился с ней взглядом. — Болезнь Спаттергруа долго лечится. Обычно исцеление занимает месяцы, но может длиться даже до года, прежде чем все инфекционные маркеры окончательно исчезнут. Невозможно сказать, как долго она пробудет в карантине, — тихо сказала Гермиона. — Несколько месяцев? Год? — Гарри выглядел так, словно был на грани срыва. — Вы... вы не можете изолировать ее так долго. Это какое-то издевательство. Должен же быть какой-то способ навестить ее. Какие-то зелья. Или заклинания. — Грейнджер как наш самый квалифицированный целитель единственная имеет право посещать ее, чтобы отслеживать состояние Джинни. Добби доставляет ей еду, поскольку домашние эльфы невосприимчивы к болезням и не могут являться переносчиками. Ты можешь отправлять с ними письма и сообщения. Они единственные, кому разрешено находиться в этой комнате. Если ты попытаешься вступить в контакт с Джинни, то потенциально поставишь под угрозу все военные усилия. Гарри, я скажу это только один раз: если ты попытаешься нарушить карантин, она будет перемещена в другое никому не известное место, пока не поправится. Если у тебя есть вопросы, задай их Грейнджер. Собрание окончено. Все присутствующие вышли. Через несколько минут Гермиона осталась наедине с Гарри. — С ней ведь все будет в порядке, правда? — сказал Гарри, как только комната опустела. — Она... ей не больно? — Со временем она поправится, — ответила Гермиона, нервно теребя руки за спиной. — Ей совсем не больно. Она принимает восстанавливающие зелья и спит большую часть времени. Исцеление от Спаттергруа зависит от хорошего иммунитета, и я сделаю все возможное, чтобы она чувствовала себя комфортно. — Ясно, — Гарри несколько раз кивнул. — Это... это хорошо. Ты не знаешь, как она заболела? Гермиона покачала головой. — Болезнь возникает от контакта со спорами грибов. Больше никто не заразился. Возможно, просто невезение. Гарри кивнул и шагнул ближе, выражение его лица стало серьезным. — Можно мне ее увидеть? Только один раз? Только на минутку. Я просто хочу убедиться, что она знает, что я люблю ее. Уголок рта Гермионы дернулся, когда она покачала головой. — Мне очень жаль, Гарри, но она в карантине. Не существует никакого «только на минутку». Никто не может туда войти. Глаза Гарри стали еще больше. — Я буду осторожен. Я буду следовать всем твоим инструкциям. Лишь один раз, — его голос был одновременно умоляющим и заговорщическим. Она так хорошо знала этот тон. Гермиона посмотрела на него и печально улыбнулась, почувствовав, как сжались кулаки у неё за спиной. — Мне очень жаль, Гарри. Я не могу нарушить приказ. Даже ради тебя.