Скованные/Manacled

Март 2003. Гермиона аппарировала на Площадь Гриммо. Зачарованный браслет ни разу не нагрелся за день, и девушка решила, что за это время не возникло ничего, что потребовало бы ее присутствия. — Да здравствует наша героиня! — крикнула Анджелина, когда Гермиона проходила мимо гостиной. Девушка неловко замерла, в то время как Анджелина подскочила со своего кресла. Затем она, Кэти, Парвати, Сьюзен, Невилл, Дин и Симус обступили Гермиону со всех сторон и принялись дружески похлопывать по плечам. — Поверить не могу, что ты участвовала в операции. — Я еле удержалась, чтобы не залепить Фреду пощечину, когда узнала, что он был на миссии без меня. — Черт возьми, это просто невероятно, что у вас получилось вызволить Рона. — Грюм и Кингсли в бешенстве, — предупредил Невилл, серьезно посмотрев на нее. — Когда Ремус пришел доложить о результатах миссии, Кингсли орал на него не меньше десяти минут. Гермиона кивнула, внутренне готовясь к выговору. — Мне нужно отчитаться перед ним. Где он сейчас? — В зале для совещаний. — Понятно. Спасибо всем вам. Было… — она задумалась, что можно сказать приятного о прошедшей миссии, — было волнительно снова участвовать в сражении. Я рада, что нам удалось вызволить Рона. Кингсли стоял у заваленного свитками стола. Гермиона замерла в дверном проеме, дожидаясь, пока он обратит на нее внимание. — Что ж, значит, ты вернулась? — Да. Мне нужно было немного времени, чтобы исцелить полученные раны. — Отлично, значит, я наконец-то смогу выслушать вменяемый доклад, не включающий в себя непонятно откуда взявшуюся смертельную ловушку, в которую каким-то чудом попали все, кроме членов Ордена, — Кингсли наконец посмотрел на нее. На его лице читалась ярость. Резким движением он достал из кармана палочку и наложил на комнату заглушающие чары. Гермиона зашла в комнату и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной. — Я не могла оставить записку. Я не знала, куда мы отправляемся и зачем. Гарри не сказал, куда мы собираемся, пока мы не аппарировали в дом Тонкс. Думаю, он опасался, что я предупрежу вас. Мне дали всего пятнадцать минут, чтобы захватить с собой все необходимое. Вас не было на месте. Грюма тоже. Не оставалось никого, кого я могла бы предупредить. — Поэтому ты решила обратиться к Малфою, — Кингсли обошел вокруг стола, не сводя с нее взгляда. — Гарри добыл сведения у егерей. Я попыталась убедить его, что их слова могут быть уловкой, но он не захотел меня слушать. Я подумывала рассказать им о Малфое, но решила, что их это не остановит. Думала, если удастся поговорить с Дра… Малфоем, он сможет предложить что-то взамен имеющимся данным. Надеялась, что если сведения будут расходиться, это поможет мне выиграть немного времени. Но Малфой так и не появился в хижине за те десять минут, что я была там. Я оставила ему записку со всей информацией, которая у меня имелась. — Это была ловушка. Гермиона коротко кивнула. — Кажется, они даже не надеялись, что мы попадемся в нее. — Что было дальше? — Нас было слишком мало. Не думаю, что мы сражались с опытными Пожирателями. Драко сказал, что в основном в операции участвовали новички. Но у них был оборотень. И разница в численности была колоссальной. Гермиона опустила взгляд и тихо вздохнула, прежде чем снова взглянуть на Кингсли. — Рабастан Лестрейндж мертв. Вся эта операция была его идеей. Малфой появился через несколько минут после того, как оборотень напал на Рона. На лице Кингсли не было ни намека на удивление. — Как он убил всех Пожирателей? — Как минимум треть погибла, просто сражаясь с ним. Потом он… применил какое-то проклятие, заключенное внутри магического артефакта. Его действие было похоже на вакуум. Он воспользовался им, как только отыскал меня. Проклятие не действовало на того, кто активировал его, и не принесло вреда мне, потому что я была рядом с Драко. Все Пожиратели задохнулись. Драко вынес Гарри и остальных за пределы действия артефакта и стер им память. Он не позволил мне остаться, чтобы проверить их состояние. — Что произошло с тобой? — Кингсли окинул девушку пристальным взглядом. Его внимание задержалось на ее покрытом шрамами запястье. Заметив, куда направлен его взгляд, Гермиона прикрыла кисть рукавом. — Ничего такого, что невозможно было вылечить. Я использовала проклятье Карбонскере, чтобы убить оборотня. А пока пыталась прийти в себя после применения темной магии, кто-то вонзил в меня нож, — Гермиона отвела взгляд, поджав губы. — Гарри не ожидал, что это окажется ловушкой, так что мне не дали напарника. Думаю, он рассчитывал, что в случае чего со мной будет Рон, но… Рон ведь напарник Гарри. Как только на поле появились Пожиратели Смерти, все начали сражаться в привычных им парах, так что я осталась одна. — Она не смогла скрыть обиду в голосе при этих словах. Опустив взгляд на свою обувь, девушка добавила: — Что, скорее всего, было к лучшему. Драко никогда не тренировал меня сражаться в паре с кем-то. Ее обувь все еще была покрыта пятнами крови. Гермиона глубоко вздохнула. — Драко… Малфой просил напомнить Грюму, что его преданность зависит от моего благополучия. — Я и так в курсе этого, — ответил Кингсли жестко. — Ты больше не будешь участвовать в операциях. И меня не волнует, пусть даже тебя попросят отправиться спасать самого Гарри. Ты не будешь собирать ингредиенты для зелий. Не будешь покидать убежища, кроме тех дней, когда тебе необходимо встретиться с Малфоем. Твоя работа, Грейнджер, — оставаться в безопасности и держать под контролем Малфоя. Гермиона втянула носом воздух, чувствуя, как разгораются в ее груди непокорность и злость. Она прожигала Кингсли взглядом несколько мгновений, а затем закрыла свое сознание стенами окклюменции, проглатывая все, что хотела бы высказать ему в лицо. Сжав челюсти, девушка отвела взгляд. — Тонкс задавала вопросы насчет моего исчезновения и моих дуэльных способностей. Я сказала ей обсудить это с Грюмом. — Я разберусь, — сказал Кингсли, разглаживая складки на мантии. Гермиона ответила коротким кивком и вцепилась пальцами в дверь позади, ощущая под кожей шероховатость древесины. — Рон был укушен. Нам нужно изолировать его от всех на сегодняшнюю ночь. — У нас есть проблемы посерьезнее. На Роне следящее заклинание. Оно закреплено на его запястье, и нам пока не удалось его снять. Кожа Гермионы покрылась мурашками, а в животе поселилось тяжелое чувство. — Это наручник? Следящее заклинание на наручнике, верно? Я пыталась снять его с руки Рона, пока лечила укус. Это и есть… думаете, это и есть то, над чем все это время работал Сассекс? — Похоже на то. Это объясняет, почему они держали в заложниках Рона, а не пытались просто заманить Гарри в какое-нибудь пустое здание. Нам повезло, что мы предполагали такой вариант, и у Ремуса хватило здравомыслия не аппарировать с Роном сразу на Площадь Гриммо. Аластор следит за ситуацией. Похоже, из-за следящего заклинания, Пожиратели имеют примерное представление о местонахождении дома Тонкс. Пока мы не снимем это заклинание, наши убежища рискуют быть обнаруженными. Если они каким-то образом используют силы темных существ, чтобы прорваться сквозь магию Фиделиуса, у нас почти не осталось времени. Гермиона тяжело сглотнула. — Вы связались с Северусом? Кто занимался анализом наручника? Мне не удалось... вчера. Нужно было разобраться с этим. Упущение с моей стороны. Я могу вернуться и все проверить. Кингсли резко покачал головой. — В ближайшее время тебя не должно быть даже рядом с тем домом. У Северуса сегодня смена в лабораториях. Он будет здесь к собранию Ордена. — Хорошо. Вам нужно что-нибудь еще? Кингсли опустил взгляд к бумагам на столе. — Нет. Можешь предоставить позже полный отчет Аластору. Гермиона повернулась, собираясь уйти. Она уже была в дверном проеме, когда ее остановил голос Кингсли: — Грейнджер. Она обернулась. Кингсли снова смотрел на нее. — Ты в порядке? Гермиона пожала плечами: — В порядке. — Рад слышать это. Я бы никогда не простил Гарри, если бы ты погибла, пытаясь спасти Рона. Гермиона горько улыбнулась, крепко сжав в ладони дверную ручку. — Драко слишком важен для нас. Я знаю. Впредь я буду более осторожной. Выражение лица Кингсли изменилось. — Это не то, что я имел в виду. Когда Ремус сказал о подозрениях, что тебя поймали Пожиратели… — он сделал глубокий вдох и отвел взгляд. — Я бы скорбел о том, что мы потеряли тебя. Больше, чем о смерти кого-либо другого в Ордене. Гермиона склонила голову и слегка ухмыльнулась, не веря его словам. Вздернув бровь, она сказала: — Значит, теперь выясняется, что вы всегда переживали обо мне? — она усмехнулась и покачала головой. — Поэтому вы всегда обращались ко мне по фамилии? Потому что я настолько важна для вас? Кингсли ответил грустной улыбкой. — Я зову тебя по фамилии, чтобы напомнить себе, что несу ответственность за множество людей, а не только за тех, кто является моими любимчиками, — он вздохнул, обведя взглядом документы на столе, и затем посмотрел на нее. — Для меня было бы честью стать с тобой друзьями в следующей жизни, Гермиона Грейнджер. Она изучала выражение его лица несколько мгновений. — Возможно… В следующей жизни мы могли бы стать друзьями. Но… не думаю, что когда-нибудь смогу простить вас в этой. Кингсли медленно кивнул и отвел взгляд. — На тот случай, если у меня не будет возможности сказать это позже: прости меня… за все, что я просил тебя сделать. Несколько секунд Гермиона просто молчала, а затем тихо вздохнула. — Даже если бы вы не попросили, я бы вызвалась сама, — она пожала плечами. — Вы никогда не принуждали меня. Вина за мои решения лежит на мне. Она развернулась и вышла в коридор. Несколько часов спустя Северус появился на Площади Гриммо с отчетом о строении наручников. Они были новой разработкой, и для их снятия требовалось наличие Темной метки. В лабораториях продолжали работу над улучшенными версиями наручников. Когда Северус закончил с докладом, в комнате повисла тишина. — Что ж, это не самый… все могло быть хуже, — сказал Чарли спустя минуту. — В таком случае Снейп сможет снять наручники. Или кто-то из наших заключенных. У нескольких из них есть Метка, верно? — Я могу снять наручник с Рона Уизли, но Сассекс будет в курсе, как только это произойдет. Тогда следующая партия наручников будет иметь усложненную систему снятия, — Северус одарил Чарли презрительной усмешкой. — Есть идеи получше? — спросил Чарли, прожигая Северуса взглядом. — Мы избавимся от наручника Рона, — сказал Кингсли, в задумчивости постукивая пальцами по краю стола. — Однако до тех пор, пока у нас не появится более подробная информация о наручниках, мы не будем проводить спасательных операций. Мы не можем позволить себе потерять еще одно из наших убежищ. — Разве Снейп не должен знать больше? Он ведь работает там. Я думал, что это и есть причина, по которой мы продолжаем держать его в Ордене. — Я не управляю всей лабораторией, — тон Северуса сочился раздражением. — В круг моих обязанностей входит разработка зелий и проклятий. Я не провожу эксперименты над темными существами и не изобретаю наручники со следящими чарами. Есть предел тому, сколько информации я могу предоставить, не вызывая подозрений, — его темные глаза на несколько секунд остановились на Гермионе. — Возможно, у меня появится больше информации к следующей неделе. — Мы сформируем команду и отправим ее в дом Тонкс, — Кингсли свернул свиток с докладом Северуса и передал его для изучения Гермионе и Флер. — По словам Аластора, на данный момент у Пожирателей есть только приблизительная информация о местонахождении коттеджа. Мы соберем группу из двадцати человек и разделимся на небольшие подгруппы. Фред и Чарли проведут меня и Северуса через чары Фиделиуса. Мы займемся снятием наручника. Остальные будут нужны для отвлечения внимания. Скорее всего, путь обратно не обойдется без борьбы. Мы все примем оборотное. Это вызовет неразбериху, им сложно будет понять, кого выбрать для атаки первым. Я предупрежу Грюма и Поттера о нашем появлении. Грейнджер, подготовь склянки с оборотным зельем. — Мне нужно знать, в кого вы будете превращаться и сколько времени вам понадобится на операцию, — сказала Гермиона, поднимаясь из-за стола. — Доза на два часа, — Кингсли на мгновение задумался и добавил: — используй волосы Гарри. Они ожидают, что он появится там. Но они точно не ожидают, что там будут двадцать четыре Гарри. Их растерянность поможет нам выиграть немного времени. Нам придется изолировать Ремуса и Рона, когда они вернутся на Площадь Гриммо. Флер, зачаруй для них две комнаты в подвале. Коротко кивнув, Гермиона вышла из комнаты и направилась к своему шкафу с зельями, оставляя остальных продумывать дальнейшую стратегию готовящейся операции. Девушка подготовила склянки с необходимым количеством зелья. Она наблюдала, как два десятка членов Ордена принимают вид ее лучшего друга и, напоследок наложив на себя дезиллюминационные чары, аппарируют с Площади Гриммо. Ожидание всегда было хуже всего. Гермиона стояла в коридоре и наблюдала, как медленно ползут стрелки на настенных часах. Она ненавидела ждать. Кингсли и Грюм, Гарри, Рон, Северус, большая часть Уизли и ее друзей из Ордена. Они все сейчас находились в коттедже Тонкс. Только Гермиону оставили ждать их возвращения. Возможно, Драко тоже находился там и разрывался между тем, чтобы не раскрыть себя и защитить Орден. Там могло происходить все что угодно. Когда Гермиона была младше, она никогда не могла предположить, что станет тем, кто согласится оставаться в безопасности, пока остальные будут сражаться. Она была гриффиндоркой. Она думала, что смелость будет всегда заставлять ее стоять на передовой. Прагматичность стерла с нее глянец героизма. Гермиона прижала ладонь к оконному стеклу и посмотрела на залитую сумерками улицу. Меньше чем через полчаса на небо взойдет полная луна. Часы продолжали безжалостно отмерять пролетающее время. Гермиона воспользовалась окклюменцией, чтобы заставить себя успокоиться. Перебрав в голове последние воспоминания, она отодвинула их на край сознания, давая своему разуму очиститься. Пожиратели Смерти, ожидавшие Орден возле дома Тонкс, не были новичками. Фред ввалился в дверь, прижимая руку к голове, — его ухо отрезало темным проклятием. Плечо и рука Грюма были искалечены настолько, что поначалу Гермиона подумала, что не сможет их восстановить. Тонкс аппарировала на Площадь Гриммо, таща за собой Ремуса, который уже начал превращаться, и сразу же отправилась с ним в подвал. Несколько минут спустя на пороге появились два Гарри. Один из них стонал от боли, тяжело привалившись ко входной двери. — Давай же, Рон. Мы дома. Кто-нибудь, дайте ему обезболивающее! — крикнул настоящий Гарри, едва держась на ногах, пока тащил все еще не вернувшегося в свое обличие Рона дальше по коридору. Гермиона подошла к ним и вытащила палочку. У Рона был сильный жар, он почти бредил. Сочетание непроявленной ликантропии и полнолуния заставляли его корчиться от боли. — Черт возьми! Черт! — Рон продолжал кричать, в то время как его спина выгнулась так, словно могла вот-вот сломаться. — Заставь это прекратиться! Прекрати это!!! Он вонзил ногти в свое плечо, словно пытался вырвать из него кусок. Гарри едва удалось схватить Рона за руки, чтобы тот не смог навредить себе. Все тело Рона продолжало дрожать и выгибаться, пока заканчивалось действие оборотного зелья. Даже когда его черты стали прежними, руки, ноги и спина не переставали выгибаться под неестественным углом. Кости в руках и плечах ломались, меняли форму, а затем снова вставали на место. Пальцы Рона были согнуты, словно когти: он вонзался ими в пол, оставляя борозды в деревянных досках и превращая свои ногти в месиво. Он продолжал кричать и рычать в агонии, пока его тело пыталось справиться с частичной трансформацией. Гарри и Гермиона посылали в Рона оглушающие заклятья, но от них не было никакого толка. Рон резко дёрнулся с места, целясь Гермионе в горло, но она успела окружить себя магическим щитом, прежде чем он вцепился в нее зубами. — Нужно оглушить его! Все используйте оглушающие! Девушка едва успела отползти назад, когда Рон снова предпринял попытку напасть на нее. Чтобы оглушить его, понадобилось десять одновременно наложенных оглушающих заклятий. Гермиона, тяжело дыша, сидела на полу, когда Невилл, Симус и еще несколько человек подхватили на руки бессознательного Рона и отнесли его в подвал. Гарри сидел на полу рядом с ней, сжимая ее ладонь в своей так крепко, что казалось, будто он сломает ей пальцы. — Я не знал. Я не думал, что все будет так, — его голос звучал растерянно. Гермиона посмотрела вниз на их переплетенные руки. — Он не может проявиться. Волк внутри него не может выйти наружу, — она перевела взгляд на пятна крови и борозды от ногтей на полу. — Возможно, нам нужно будет обсудить вариант, при котором Ремусу придется по-настоящему укусить его. Они все еще сидели на полу, когда в дверях появился Кингсли. Он выглядел изможденным. — Мы потеряли как минимум троих, — сказал мужчина. — Сказать точнее невозможно, пока не вернутся остальные. Стерджис Подмор, Сьюзен Боунс и еще пять членов Сопротивления так и не появились на Площади Гриммо. Их посчитали погибшими. Было легче надеяться на то, что их нет в живых, чем думать, что их взяли в плен. Гермиона столкнулась с Тонкс в коридоре после окончания собрания Ордена. Они встретились взглядами, и Гермиона внимательно пригляделась к выражению лица девушки. Подозрение и озадаченность, читавшиеся на ее лице еще вчера, исчезли. Грюм или Кингсли стерли Тонкс память до того, как она вернулась на Площадь Гриммо. Гермиона лежала без сна той ночью, уставившись в потолок. Кингсли вернулся обратно со свитком, содержавшим подробный анализ строения наручника, который они сняли с Рона. Они не могли принести с собой сам наручник из-за наложенных на него следящих заклинаний. Она провела предварительный анализ. Это была хорошо выполненная работа. Сделанные из вольфрама наручники были крепкими и при этом имели хорошую магическую проводимость. Они могли распознавать наличие Темной метки благодаря искусно продуманной нумерологической формуле и сложным чарам, с которыми девушка никогда не сталкивалась прежде. Гермиона прокручивала полученные сведения в голове снова и снова и не знала, что им делать. Скоро эта информация станет отчасти бесполезной. Следующая партия наручников будет усовершенствована. Снять их будет либо сложнее, либо вовсе невозможно. Даже если ей удастся найти какое-то упущение в устройстве наручников, нельзя быть уверенной, что Орден сможет им воспользоваться. Им придется решить, применить ли полученные сведения сразу же или дождаться момента, когда это будет необходимо больше всего. Какой бы недостаток в защитном механизме наручников они ни нашли, как только Сассекс узнает об этом, они займутся его устранением. Это походило на код Энигмы: как только Ордену удастся разгадать секрет наложенных на наручники чар, Пожиратели окружат их еще более сложной защитой. Гермиона перевернулась на бок и задумалась, стали бы Пожиратели изобретать наручники, если бы Драко не позволил Ордену столько удачных операций по спасению заключенных из их тюрем? Что было бы, если бы Сопротивлению не удалось атаковать их в июне и разрушить предыдущий отдел по изобретению проклятий? Была ли разработка наручников неизбежной? Или они своими действиями сподвигли на это Пожирателей? Если бы Орден не воспользовался возможностью атаковать лаборатории и тюрьмы в июне, был бы у Сопротивления шанс продержаться так долго? Или, возможно, к этому моменту война бы уже закончилась? Гермиона не знала этого. Ей оставалось только гадать. Этой ночью её постель казалась холоднее, чем когда-либо прежде. Ей удалось проспать всего два часа. Проснувшись посреди ночи, она спустилась на кухню и заварила чай. Гермиона взглянула на лежавший на столе свиток с информацией о наручниках и посмотрела в окно на взошедшую на небе полную луну. Та заливала все вокруг холодным серебристым светом. Гермионе нравилось смотреть на луну, когда она была ребенком. Ее завораживала мягкая лунная красота и то, как она менялась с течением времени. Все изменилось на третьем курсе, когда Гермиона встретила Ремуса. С тех пор луна казалась печальной и зловещей. Ее красота стала предвестником беды. Рон тоже возненавидит луну. Она обхватила чашку ладонями, чувствуя согревающее кожу тепло. Ей было холодно. Внутри и снаружи. Она чувствовала холод. Теперь она всегда будет ощущать его. На ней всегда будет лежать отпечаток холода. Гермиона опустила голову на столешницу и провела пальцами по неровной деревянной поверхности. Она скучала по Драко. Ей хотелось прикоснуться к нему. Хотелось раствориться в его объятиях и забыть все происходящее. Война отняла у Гермионы так много, что от нее почти ничего не осталось. Казалось, лапы войны впились так глубоко в грудь девушки, что у нее получилось бы освободиться, только оставив в ее когтях свои легкие. Только лишившись единственного способа дышать. С Драко она чувствовала себя живой. Словно наконец могла вздохнуть полной грудью после всех лет, потраченных лишь на выживание. Она сжимала чашку в ладонях, пока от той не перестало исходить тепло. Гермиона даже не знала, как ей связаться с ним, когда это не касалось Ордена. Она обещала, что не будет вызывать его по пустякам. Покрутив кольцо вокруг пальца, она задумалась, был ли Драко среди тех, кто сражался в доме Тонкс. Был ли он ранен или, возможно, сам ранил кого-то из Ордена. Гермиона слегка вздрогнула, мысленно ставя пометку спросить его об этом позже. Драко использовал почти весь флакон обезболивающей мази для ее запястья. Северус вряд ли поделился запасами этого зелья с Пожирателями, так что Драко не удастся пополнить его нехватку самому. Ей нужно будет захватить с собой склянку для него, когда она будет собираться на встречу во вторник. Также ей нужно пополнить запасы водорослей. Гермиона стала перебирать в уме места, где могла бы их найти. Вдруг она остановила себя, почувствовав укол разочарования. Ей больше нельзя было собирать травы. Гермиона прикусила губу, опустив взгляд на руки. Эти походы в лес были ее отдушиной. Они были опасными и непредсказуемыми, но вносили в ее жизнь разнообразие. Это был шанс покинуть Площадь Гриммо хотя бы на несколько часов. Шанс почувствовать дуновения свежего ветра на лице и холод утренней росы под пальцами. Возможность заметить, как сменяются один за другим сезоны. Девушка с тоской посмотрела в окно. Ей казалось, что она словно птица, крылья которой подрезают все короче и короче, пока та вовсе не потеряет способность летать. Гермиона вздохнула и отвернулась от окна. Она снова взглянула на свиток пергамента перед собой и принялась делать пометки в тех местах, которые ей следовало изучить подробнее. В следующий вторник Гермиона впервые не занималась сбором трав перед встречей с Драко. Девушка нервничала, смотря на вход в хижину. Она не была уверена… Было невозможно предугадать, как поведет себя Драко. Ее подбородок дрожал, пока ладонь зависла в нескольких миллиметрах от дверной ручки. Она отдернула руку и, сжав ее в кулак, заставила себя сделать глубокий вдох. Это была ее работа, напомнила она себе. Не имело значения, что происходило в ее жизни. Это была ее работа, и все остальное было не важно. Гермиона сглотнула и, сжав губы, снова протянула руку к дверной ручке и открыла дверь. Драко появился, как только она переступила порог хижины. Он аппарировал совсем близко к ней и, схватив за плечи, прижал к стене. Его губы обрушились на ее. В каждом его движении чувствовалось желание. В том, как жадно его руки скользили по ее телу. В его прерывистом дыхании, которое она чувствовала на своих губах. Когда Драко прижал девушку к стене, ее глаза распахнулись от неожиданности. Вцепившись пальцами в его мантию, она закрыла глаза и поцеловала его в ответ. Поймав рукой ее подбородок, он скользнул пальцами к основанию шеи девушки, слегка запрокидывая голову и углубляя поцелуй. Гермиона вжималась в него всем телом, и, обвив руку вокруг ее талии, Драко притянул ее ближе к себе. Весь остальной мир перестал существовать. Гермиона жадно отвечала на его поцелуи. Ей хотелось полностью раствориться в нем. Драко приподнял ее над полом, и Гермиона обвила ноги вокруг его бедер. Она запустила пальцы в его волосы и почувствовала, как его зубы царапнули по губам и языку. Это было похоже на падение. Казалось, все границы стерлись. Гермиона уже не понимала, где заканчивалась она сама и начинался он. Легкие девушки горели, но она не могла заставить себя разорвать поцелуй. А затем Гермиона действительно начала падать. Стена позади нее исчезла, и внезапно она оказалась прижатой к кровати, окруженной балдахином. Гермиона почти не почувствовала рывка аппарации. Она прервала поцелуй всего на мгновение, чтобы оглянуться по сторонам, и затем снова прижалась к губам Драко. Он рывком стянул с нее кофту. Она расстегнула его брюки. Быстро и жестко. Гермиона уже была готова к нему. Она впилась ногтями в спину Драко, когда он вошел в нее. В ее голове не осталось места для других мыслей. Касаться кожи Драко. Двигаться вместе с ним. Чувствовать его. Весь мир словно сжался до одной-единственной точки. Остался только Драко, его глаза и руки, биение его сердца. Гермиона ещё теснее прижималась к нему и целовала, пока хватало воздуха. После, ещё несколько минут они лежали в тишине, прижавшись лбами друг к другу и тяжело дыша. Драко поцеловал ее между бровей, очерчивая пальцами лицо. Затем провел руками по телу, внимательно рассматривая каждый сантиметр кожи. Гермиона приподняла голову, пытаясь понять, что он делает. — Ты ведь не участвовала в битве у коттеджа? Мне показалось, что ни один из подставных Поттеров не сражался как ты, но я не мог быть уверен наверняка, — он очертил пальцами ее ухо и провел дорожку вниз к плечу. Гермиона помотала головой и легла обратно на подушку. Девушка тоже внимательнее присмотрелась к Драко, погладив руками его плечи и спину. По крайней мере, она не заметила на нем видимых ран. — Меня там не было. Это была полноценная операция. Кингсли не взял бы меня с собой, — она отвела взгляд, ее челюсть напряглась. — Тебе не нужно переживать. Меня не… — слова застряли у нее в горле. — Мне больше не разрешается покидать убежища, кроме тех дней, когда я встречаюсь с тобой. Так что тебе не нужно больше волноваться. Драко облегченно вздохнул, коротко поцеловав ее в лоб. Гермиона закрыла глаза и сжала губы. — В чем дело? Открыв глаза, она увидела, что Драко смотрит на нее. Его лицо снова стало нечитаемым. Уголок ее губ дрогнул. — Мне нравилось ходить в лес. Это было… порой это было единственной приятной вещью среди всего, что мне приходилось делать, — она отвела взгляд. Переплетя свои пальцы с Драко, она посмотрела на их руки. — Моя жизнь становится все более темной и замкнутой. Повисло молчание. — Мне жаль. Она пожала плечами. — Ты не приказывал этого. Ты просто хотел, чтобы я была в безопасности. Это Кингсли решил, что я не должна покидать убежища. Я все понимаю. Он несет ответственность за все военные действия. Я не могу просить его учитывать еще и мои чувства. Просто я… — она запнулась, — я все еще стараюсь примириться с новыми условиями. — Я не знал, что для тебя это было так важно. Гермиона помедлила с ответом: — Иногда… мне казалось, что эти вылазки в лес — единственное, что осталось от моей свободы. Она почувствовала, как все его тело напряглось. — Только… только до окончания войны, — сказал Драко тоном, который звучал одновременно как просьба и обещание. Гермиона усмехнулась. — Всего лишь до конца войны? И когда же он наступит? — На ее лице появилась горькая улыбка. — Каким должен быть исход войны, чтобы мы оба были в безопасности? Если Ордену каким-то образом удастся победить, уверена, в дело сразу же вмешается Международная Конфедерация магов. Они захотят участвовать в военных судах. Я уже говорила тебе, что многие мои действия были незаконными. Поскольку Орден должен всегда оставаться справедливым, когда некоторые детали моей деятельности выйдут наружу… — она отвела взгляд, — это может подпортить общую картину. — С ее губ сорвался тихий вздох. Приподняв брови, она продолжила: — Если мне повезет, они просто на несколько лет лишат меня возможности использовать палочку. Но есть определенные вещи… Гермиона почувствовала, как в груди разрастается тяжелое чувство, когда она подумала о маленькой комнате, спрятанной в скале у моря. Кровь. Люди, с которых сдирали кожу. За последний год Габриэль стала беспощаднее и изобретательнее. Все чаще после ее допросов заключенных невозможно было вылечить, но Кингсли не пресекал жестокости девушки, потому что Орден нуждался в информации. Фамилия Гермионы значилась в каждом файле наравне с фамилией Кингсли. Все списки с повреждениями, которые ей приходилось лечить, и состоянием каждого пленного перед тем, как его погрузили в магическую кому, описанные в точных медицинских терминах, были записаны ее ровным аккуратным почерком. Я тоже участвовала в этом. Я знала обо всем. Я тоже причастна к этому. Гермиона тяжело сглотнула. — Я не настолько хороший человек, как ты думаешь. Я… на самом деле, я вполне могу оказаться в Азкабане. Драко молча вглядывался в ее лицо несколько секунд. Его пальцы дрогнули и сжались крепче вокруг нее. — Ты можешь сбежать. Только скажи, и я вытащу тебя отсюда. Ты не обязана здесь оставаться. Какая-то эгоистичная часть нее вдруг ожила после его слов. Сбежать. Стать свободной. Вдалеке от этой войны. Гермиона не понимала, как ей хотелось этого, пока не услышала эти слова от кого-то, кто действительно надеялся, что она решит сбежать. Жизнь, в которой нет места войне… она мечтала об этом. — Ты ведь знаешь, что я не сбегу, — сказала Гермиона, посмотрев Драко в глаза. На его лице отразилась горечь. Она прочла по его глазам, что он пытается смириться с ее словами. Драко кивнул. — Предложение остается в силе. Только скажи, и я помогу тебе бежать. Гермиона изучала выражение его лица. — Что насчет тебя? Он издал горький смешок. — Если бы я мог сбежать, то сделал бы это, еще когда была жива моя мать. Гермиона медленно кивнула. Если бы у Драко был выбор, он ни за что бы не остался здесь. — Естественно. А ты бы решился на это сейчас, если бы мог? Драко посмотрел на нее долгим взглядом. В его серебристых глазах отражалась твердость. — Вместе с тобой — да. — Тогда... мы сбежим вместе. После войны. — Она прижала его руку к тому месту, где под ребрами чувствовалось ее сердцебиение. — Когда война закончится, мы сбежим куда-нибудь, где никто нас не знает. Мы... просто исчезнем. Когда всему этому придет конец. В его глазах промелькнула какая-то эмоция, прежде чем он встретился с ней взглядом и слабо улыбнулся. — Конечно, Грейнджер. Он лгал. Они оба лгали. Это было похоже на сказку — думать, что им удастся сбежать вдвоем. Что все закончится хорошо для них обоих и они смогут быть вместе. Гермиона сжимала его руку в своей, пока ее воображение не перестало рисовать картинки невозможного будущего. — На Роне был наручник с отслеживающими чарами, — сказала она спустя минуту. — Это изобретение Сассекса. Ты сможешь достать нам больше информации о том, как они работают? И сведения о том, какие функции планируется улучшить в следующих партиях наручников? — Посмотрю, что смогу сделать, — его тон был сдержанным. Он сел и покрутил шеей, пока не послышался хруст позвонков. Гермиона рассматривала его. Драко был невероятно элегантен, но слишком худ. Слишком изможден. Его кожа была бледной, как мрамор. В тусклом утреннем свете он казался нереальным, словно только что сошёл с картины именитого художника. Его шрамы делали его облик жутким. Когда Гермиона смотрела на него, то не могла не думать о войне. Она была вырезана на нем. Девушка тоже села на кровати и принялась поправлять шпильки в волосах. — Терпеть не могу, когда твои волосы собраны вот так, — вдруг резко сказал Драко. Гермиона подняла на него взгляд и вздернула бровь: — Вместо этого я могу просто их обрезать. Выражение его лица стало почти оскорбленным. Гермиона одарила его невеселой улыбкой и пожала плечами. — Они мешают мне во время работы. Меня всегда может ждать срочный вызов. Так что заплетать их таким образом наиболее удобный вариант. Драко несколько минут просидел, не смотря на нее. — Я хочу чаще видеться с тобой. Уголок ее губы потянулся вверх. — Хорошо. У тебя найдётся на это время? Драко посмотрел на нее, и в его глазах она снова увидела желание. Чувство собственничества. Если бы он мог, то забрал ее отсюда и спрятал где-нибудь подальше от войны. Гермиона могла прочитать в его взгляде, как он борется с самим собой, чтобы не поступить так, как хочет. Вид сдерживающегося Драко казался очень знакомым. Желание. Гермиона могла чувствовать желание Драко так же отчетливо, как ощущала свое сердцебиение. Если у него не получится спрятать ее, он сделает все возможное, чтобы держать ее как можно ближе к себе. Она влюбилась в дракона. — Я всегда готова подстроить свое расписание под встречи с тобой. У меня шестичасовая смена в больничном крыле, но вся остальная моя работа не привязана ко времени. Если ты вызовешь меня, я приду так быстро, как только смогу. — Тогда я буду вызывать тебя, когда свободен. Если кольцо активируется один раз, значит, это не имеет отношения к Ордену. Драко подобрал свою мантию с пола и достал из кармана свиток пергамента. — Какие-то новые распоряжения на этой неделе? — спросил он, протягивая Гермионе свиток. Его губы изогнулись в усмешке, когда он добавил: — Конечно, не считая поиска информации о наручниках? Гермиона отрицательно покачала головой. — Эта задача в приоритете. Когда она протянула руку и обхватила свиток пальцами, Драко потянул его на себя, заставив и ее шагнуть ближе. Он сомкнул ладонь вокруг ее запястья. Гермиона почувствовала, как свиток выскользнул из ее пальцев, когда вторая рука Драко легла ей на шею, и он притянул ее еще ближе к себе, накрывая губы поцелуем. Он целовал ее, и она отвечала на его поцелуи.