Скованные/Manacled

Май 2003. Когда Гермиона проснулась, Драко все еще был рядом с ней. Перед ним лежала большая стопка книг, в которых он делал перекрестные ссылки. Моргнув, Гермиона прищурилась, чтобы прочитать названия на обложках, и обнаружила, что он изучает уставные документы Гринготтса и наследственное право. — Что ты делаешь? — спросила она через минуту. Он оторвал взгляд от книг. — Родольфус Лестрейндж был найден искусно развешенным по частям во время путешествия по Болгарии. Гермиона сглотнула. Габриэль. Это определенно был ее почерк. В последние месяцы методы девушки становились все более безжалостными. — Это стало причиной моего вызова, — сказал Драко, захлопывая книгу. — Темный Лорд возмущен дерзостью покушения и, как ни странно, крайне обеспокоен тем, кто теперь получит доступ к хранилищу Лестрейнджей. Гермиона замерла, и ее глаза расширились. — Ты считаешь... Он коротко кивнул. — Лестрейнджам вполне можно было доверить крестраж. Если выбрали моего отца, то Беллатриса и ее муж могли стать следующими идеальными кандидатами для подобного задания. Старинные семьи с фамильными ценностями и отличной охраной. Беллатриса переместила свое наследство Блэков в хранилище Лестрейнджей. Если не считать дочери Андромеды, которая в настоящее время находится в розыске, я последний человек из рода Блэк. Лестрейнджей больше нет, если только какой-нибудь бастард не вылезет. Полагаю, что благодаря крови и формальностям я смогу получить доступ к хранилищу. Мысли Гермионы понеслись вскачь: — Подкупи гоблинов. Они ревностно относятся ко всему, что сделано гоблинами. Если ты согласишься отдать им несколько таких фамильных реликвий Блэков или Лестрейнджей, они скроют, что ты когда-либо был там. Так мы получили доступ к некоторым хранилищам. Глаза Драко сверкнули. — Полезная информация. Он взмахнул палочкой и призвал несколько флаконов с другого конца комнаты. — Ты можешь двигаться? Гермиона подняла руку и наклонила подбородок вниз, чтобы посмотреть на свою грудь. В какой-то момент, пока она спала, Драко снял гипс с экзоскелета. Девушка оказалась укутана в простыни до самых ключиц. Ее пальцы вцепились в ткань, но она заколебалась и посмотрела на него. — Насколько там все плохо? Он пожал плечами, но не сводил глаз с ее лица. — Это мелочи. Гермиона слегка сжала челюсти, откинула простыню и посмотрела на свою грудь. Она выглядела так, словно крошечная бомба взорвалась внутри ее грудной клетки. Более крупные шрамы были сосредоточены в самом центре ее груди, а затем расходились тонкими белыми полосками вверх к плечам. Гермиона чувствовала на себе взгляд Драко, хотя он и не двигался. Она с трудом моргнула, не отрывая взгляда от шрамов. Девушка медленно сглотнула. Шрамы оказались незначительными, учитывая полученную травму. Гермиона почти не была изуродована. Они не будут иметь никаких пожизненных последствий. Со временем поблекнут. Она знала, что может исцелить их так, что следы почти исчезнут. Ей очень повезло. Несколько шрамов — ничто по сравнению с ранами, которые останутся у других членов Сопротивления на всю жизнь. Все будет хорошо. Она просто будет носить рубашки с высоким горлом. Гермиона снова сглотнула и посмотрела на Драко, который все еще внимательно наблюдал за ней. Она заставила себя улыбнуться. — Сколько... сколько флаконов бадьяна у тебя ушло, чтобы справиться с этим? — Она уронила простыню и прижала к ней руки. Драко закатил глаза. — Не так много, как использовала на мне ты. Она криво усмехнулась: — Твои шрамы симпатичнее моих. Он громко фыркнул в ответ: — Мой целитель был намного лучше твоего. Гермиона тихо рассмеялась, но смех застрял у нее в легких. Она попыталась вдохнуть, но вместо этого сильно закашлялась, пока не выплюнула несколько сгустков крови на ладонь. Драко тут же оказался рядом с ней. Он скользнул рукой ей за голову, и у ее губ оказался пузырек. — Это поможет очистить лёгкие. Инстинктивной реакцией Гермионы было отстраниться и осмотреть зелье, чтобы убедиться в его словах, но она верила, что Драко был достаточным параноиком за них обоих. Она приоткрыла рот и проглотила зелье. Удушающее ощущение в легких пропало. Драко пробормотал заклинание, и она почувствовала, как кровь на ее руке исчезла. Драко вызвал еще несколько зелий. Гермиона посмотрела на склянки и мысленно перечислила каждую. Обезболивающее. Восстанавливающее. Зелья для легочной ткани. Зелья для сухожилий и соединительной ткани. Некоторые были даже излишними в ее случае. Драко все ещё был одержимо скрупулезен. Она проглотила все зелья без единого звука, несколько раз подавившись. Он поцеловал ее в макушку: — Ты голодна? Она фыркнула: — Только не после восьми укрепляющих зелий. Хотя вода была бы очень кстати. Моя палочка у тебя? Я думаю... она ведь была у меня в руках, когда меня аппарировали? Я не могу... вспомнить точно. Драко вытащил ее палочку из-под мантии и вложил ей в руку. Гермиона чувствовала нерешительность в его движениях. — Мне очень жаль. Я и не подозревал, что от аппарации пострадают твои кости. Гермиона вздрогнула при этом воспоминании. Она опустила глаза и заставила себя пожать плечами. — Давление. Вот почему я говорила, что ты не можешь аппарировать, когда имеешь дело с повреждением мозга или травмой глаз. С повреждёнными костями схожая ситуация. — Мне очень жаль. Гермиона взглянула на него и слегка улыбнулась. — Это не твоя вина. Просто не повезло. Он напрягся, и выражение его лица застыло, прежде чем он усмехнулся себе под нос: — Это не простое невезение. Понимает ли Орден, насколько предсказуемыми стали их рейды? Вчерашние потери были почти полностью односторонними. Это был ошеломляющий успех. Подобная атака не будет последней. В его голосе звучала горькая ярость. Гермиона замерла, а затем сжала губы, на мгновение заколебавшись. — Она ведь была твоей, не так ли? Эта операция. Ты все спланировал. Драко напрягся, и наступила пауза. Он отвернулся от нее, и она увидела, как дрогнула его челюсть. — Я должен сохранять свое положение, чтобы делать все необходимое. Темный Лорд знает, что в армии завелись шпионы. Он прекрасно осознаёт, что Орден каким-то образом просочился в ряды Пожирателей. Бруствер переиграл самого себя. Сассекс и различные подразделения армии становятся более изолированными. Существуют десятки мер по борьбе со шпионажем. Поддержание своего положения — единственный способ оставаться в курсе событий. Она скользнула рукой по его ноге. — Я не виню тебя. Я просто никогда не думала об этом. Последовало долгое молчание. — У меня не было выбора, кроме как убить Кингсли, — наконец сказал Драко. — Его поразило проклятье, как ты уже знаешь. Уизли пришел в ярость, потому что погибла какая-то девушка. Кингсли вытащил Поттера и Уизли, но с ним уже было покончено. Пытки и допрос были бы для него еще хуже. Гермиона медленно кивнула, не поднимая глаз. Пожиратели смерти знали ценность Кингсли Бруствера. Они сделали бы все, что в их силах, чтобы вырвать у него все сведения, которыми он обладал. Его бы ожидала медленная и мучительная смерть. Это было бы рискованно для Ордена и поставило бы под угрозу все Сопротивление. Жизнь Драко оказалась бы в опасности. — Это было быстро? — Это было быстро. Обсуждать больше было нечего. Она проигнорировала тяжесть в груди и взмахнула палочкой, чтобы провести диагностику. Кости хорошо срослись, но легочная ткань, сухожилия и связки все еще оставались хрупкими и восстанавливались. Аппарация была нежелательна в течение еще нескольких часов. Она посмотрела на Драко. — Тебе нужно работать? Я могу помочь в изучении наследственного права. — Я уже нашел все, что хотел. Гермиона оглядела комнату. Ничего лишнего. Кровать, высокий шкаф, письменный стол и стул. — Это комната для гостей? Губы Драко дрогнули: — Нет. Она моя. Я нечасто здесь бываю. Гермиона пригляделась внимательнее. Комната была такой же безликой, как и его гостиничные номера. Гермиона не могла вспомнить ситуации, когда окружавшие Драко предметы как-то выдавали свою принадлежность ему. — Я ждала, что твоя спальня будет зеленой и в серебре. Драко издал невеселый смешок. Она взяла его за руку, переплетая их пальцы. — Прости, Драко, что тебе пришлось вернуться сюда из-за меня. Его пальцы дернулись. — Мне бы все равно пришлось появиться в поместье, чтобы взять нужные книги. Гермиона просияла, и ее глаза расширились, когда она посмотрела на него. — Могу я... могу я посмотреть твою библиотеку? Глаза Драко сверкнули, и он усмехнулся. — Я все гадал, сколько времени тебе понадобится, чтобы спросить. Щеки Гермионы вспыхнули, и она опустила глаза. — Просто... у меня не было доступа ко многим магическим свиткам с тех пор, как я вернулась из-за границы. Мы привезли кое-что из Хогвартса, я постаралась исследовать библиотеку Блэков. Большинство этих книг я уже прочла... мне негде искать новую информацию. — Я покажу тебе свою библиотеку, Грейнджер. Она оделась, и Драко взял ее за руку. Они ненадолго задержались в дверях. Драко резко вздохнул, словно собираясь с духом, прежде чем открыть дверь. Они вышли в длинный темный коридор. Пока они шли по нему, несколько портретов что-то пробормотали. Драко замер, а затем повернулся и взглянул на своего бледного предка, пристально смотрящего на них с одной из картин. — Одно слово против нее, и я сожгу тебя дотла. Передай предупреждение остальным, — голос Драко был смертельно спокоен. Предок позеленел и кивнул, прежде чем исчезнуть с портрета. Библиотека оказалась огромной. Проходы и стеллажи с книгами, винтовые лестницы, ведущие на второй этаж, и дорожки, пролегающие вдоль других полок. — Драко… — Гермиона почувствовала, как в ее глазах загорелись счастливые огоньки при взгляде на библиотеку, — это... Она заколебалась. Он ненавидел этот дом. Находиться здесь с ней, должно быть, казалось ему кошмаром. — Вполне хорошая библиотека, — наконец сказала девушка. Драко тихо рассмеялся. — Тебе позволено любить библиотеку, Гермиона. Ты вовсе не обязана ненавидеть поместье из-за меня. Она подошла ближе к полке и пробежалась глазами по всем корешкам. Ее пальцы замерли на расстоянии одного вдоха от переплетенных в кожу томов, прежде чем девушка успела взять себя в руки. — Можно мне их потрогать? — Конечно. Я бы не стал показывать тебе книги, к которым ты не можешь прикоснуться. Она пожала плечами. — Некоторые библиотеки зачарованы против магглорожденных. Драко прислонился к полке. — Я не думаю, что Малфои когда-либо предполагали, что магглорожденный будет приглашен в поместье, — он криво улыбнулся ей. — Что ты хочешь увидеть? Гермиона с тоской огляделась вокруг, прежде чем заговорить: — «Теорию души», если она тут есть. Скорее всего книга будет в подразделе теории магии. У меня не так много времени. Выражение лица Драко дрогнуло, когда он повернулся и повел ее по проходам. Она потеряла счет времени за изучением фолиантов. Здесь было так много книг, которых девушка никогда не видела и о которых даже не слышала. Гермиона перелистывала одну книгу за другой, пока у нее не устали глаза. Оторвав взгляд от страницы, она увидела, что Драко наблюдает за ней. Его глаза были темными, когда он смотрел на нее. Кожу Гермионы покалывало, и дрожь пробежала по спине, когда она отложила книгу и встретилась с ним взглядом. Драко двигался бесшумно, приближаясь к ней. Он поцеловал ее, и она упивалась его вкусом. Драко обнял ее за талию, и она на секунду оторвалась от его губ, чтобы сказать: — Мы должны быть осторожны. Кости ещё немного хрупкие. Он кивнул и снова поцеловал ее. Драко действовал осторожно. Медленно и нежно. Он касался ее, словно она была хрусталем в его руках. Когда он стянул с нее рубашку и посмотрел на нее сверху вниз, Гермиона вздрогнула, и ее руки метнулись вверх, чтобы прикрыть грудь. — Они исчезнут, — быстро сказала она. Внезапно девушка отчетливо поняла, почему Джинни плакала из-за своего шрама. Рана на груди казалась гораздо более заметной, чем шрамы на запястье. Она не могла спрятать ее под простынями, или за спиной, или в стороне, чтобы шрамы не были постоянно видны. Гермиона не думала, что они повлияют на то, как Драко относился к ней, но, возможно, что все же повлияют. Шрамы были слишком заметными. Вырезанными прямо на ней. Возможно, через некоторое время, все изменится; в конце концов, он захочет чего-то, что не было бы испорчено войной. Когда-нибудь, если все закончится, он захочет чего-то, что не будет таким постоянным напоминанием о прошлом. Эта мысль пронзила ее, как лезвие ножа. Гермиона прикусила губу и крепче прижала руки к груди. — Я исцелю их, и они не будут так заметны, — она сглотнула, и ее пальцы слегка затрепетали, когда девушка попыталась прикрыть шрамы. Драко замер на мгновение, затем поймал ее руки и отвел их в сторону. Он смотрел вниз, его серебристые глаза пристально изучали ее, пока Гермиона не почувствовала жар, поднимающийся к ее щекам и ушам и медленно стекающий по шее. — Так ты видишь мои шрамы? Когда ты смотришь на меня, они все, что ты видишь? — спросил он. Руки Гермионы дернулись в его ладонях. — Нет. — Я не вижу тебя такой. Ты моя. — Он отпустил ее руку, и его левая ладонь легонько провела по ее шее и ключицам, а затем вниз по груди, туда, где шрамов было больше всего. — Не важно, что с тобой случится. Ты все равно будешь моей. — Его голова медленно наклонилась к ней, и он захватил ее губы своими, когда произнес последнее слово. Она высвободила другую руку и запустила пальцы в одежду, притягивая его ближе. Гермиона поцеловала его и прижалась к нему так крепко, что у нее задрожали руки. Когда она провела пальцами по его телу и ощутила шрамы на его торсе и плечах, ее сердце заныло, и девушка поцеловала их. Она хотела бы, чтобы они все исчезли, но ей никогда не приходило в голову, что из-за них он может ей разонравиться. Он принадлежал ей. Она боялась признаваться, что любит его, стараясь заменить это слово у себя в голове. Он принадлежал ей. Он толкнул ее, и Гермиона обхватила его лицо руками и почти произнесла. «Я люблю тебя». Это было у нее на языке, но она заколебалась и проглотила слова. Какая-то ее часть чувствовала, что она может обречь их на гибель, если скажет это. Если какие-то важные вещи оставались невысказанными, то, возможно, наступит завтра. Вместо этого Гермиона поцеловала его. Я люблю тебя. Она говорила ему об этом в том, как прижималась губами к его губам; в том, как ее язык скользил по пульсирующей точке под его подбородком; в том, как отчаянно девушка запутывалась пальцами в его волосах и в узорах, которые она рисовала на его плечах. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Гермиона повторяла это себе, когда испытала оргазм и вместо признания вслух прижалась к нему. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Наконец пришло время уходить. Не было никаких причин оставаться в поместье дольше. Ордену был нанесен серьезный удар, и Гермионе стоило быть готовой принять его. Она еще раз взглянула на библиотеку, прежде чем повернуться, чтобы уйти. — Я привезу тебя сюда ещё. В любое время, когда захочешь, — сказал Драко, когда они вышли из библиотеки. Она сделала паузу и слегка улыбнулась ему: — Спасибо, в этом нет необходимости. Они вернулись в фойе, через которое проходили, когда направлялись в библиотеку. Это была безукоризненно чистая и пустая комната, но темная и холодная для приближающегося лета. Гермиона огляделась. — Здесь всегда так холодно? Драко поднял голову. — По-моему, раньше было теплее. Я помню, что было теплее. Теперь же лей-линии повреждены. Это влияет на дом. Есть защитные чары, которые я мог бы использовать, чтобы уменьшить влияние темной магии на поместье, — он пожал плечами,— но они почти никогда не помогают. Драко скользнул рукой вокруг ее талии и аппарировал их в хижину. Гермиона отступила назад и крепче сжала палочку. Прежде чем она успела аппарировать, рука Драко метнулась вперед и схватила ее за запястье. Он потянул ее назад. — Гермиона, пожалуйста... — его голос прервался, когда он крепче сжал ее и заколебался. Она посмотрела ему прямо в глаза. Она знала, о чем он хотел ее попросить. Драко судорожно сглотнул. — Не рискуй собой больше. Не... Она приподнялась на цыпочки и прервала его поцелуем. Он держал ее за плечи, и Гермиона чувствовала его искушение аппарировать, забрать ее и умолять остаться в безопасности. Она обхватила его лицо руками и медленно поцеловала, прежде чем прижаться лицом к его лицу так, что их носы соприкоснулись. — Будь осторожен, Драко, — прошептала Гермиона в уголок его рта. — Будь осторожным. Не умирай. Его пальцы на ее запястье напряглись и дернулись. Затем он тихо вздохнул и отпустил ее. Она снова поцеловала его и заставила себя отойти. Их глаза были прикованы друг к другу, пока девушка не исчезла. Когда Гермиона вошла в дом на площади Гриммо, она почувствовала царившее там напряжение. Казалось, даже стены пропитались отчаянием. Девушка постояла в фойе несколько секунд, впитывая эти ощущения. Теперь, когда на нее больше не давила исходившая от Драко убийственная ярость, у нее появилась возможность осознать свою собственную злость. Гермиона направилась в больничную палату. Ее челюсти невольно сжались, стоило ей увидеть Падму. При виде нее Падма разрыдалась: — Ты жива. Когда я вернулась, тебя уже не было. Падма поспешила к Гермионе и принялась накладывать диагностическое заклинание. Гермиона оттолкнула от себя ее палочку. — Я в порядке. Если бы я была в опасности, то не стояла бы здесь. Не думаю, что ты в состоянии это понять, так как, очевидно, что вчера ты забыла использовать на мне продвинутое диагностическое заклинание. Ты действительно ставила диагноз на глаз? Падма застыла и побледнела. — Что? Нет, подожди... я использовала... — ее голос оборвался, а глаза расширились от ужаса. — Ты совершенно права. Прости меня. Я так привыкла к тому, что ты накладываешь продвинутые чары, когда я с тобой. Я провела обычную диагностику... потом... Я растерялась и... Гермиона покачала головой в неверии. — Меня укусил вампир, и моя кровь была отравлена его ядом, но, как тебе известно, я была не в том состоянии, чтобы помнить об этом, Падма. Ты могла бы легко это исправить, если бы использовала продвинутые чары диагностики. Если бы тогда меня не забрали и не занялись моим лечением, скорее всего, я не протянула бы и часа. Падма поморщилась в раскаянии. — Этому нет оправданий. Мне очень жаль. — Извинения не возвращают к жизни мертвых, — ответила Гермиона, едва справляясь с дрожью в голосе, которая могла выдать то, насколько ее переполняла злость. От усилий, которые она прикладывала, чтобы сохранять спокойное лицо, у нее сводило шею и плечи. — Есть вещи, которые должны выполняться тобой на автомате. Когда к тебе приводят пациента, ты должна проверить его продвинутым диагностическим заклинанием, чтобы точно знать, насколько серьезной является травма. Ты не должна ждать, что пациент сам расскажет о том, какие у него повреждения. Ты много лет была боевым целителем, Падма. Я не могу поверить, что нам вообще приходится обсуждать это с тобой. — Я знаю. Знаю. Мне так жаль, — Падма расплакалась еще сильнее. Губы Гермионы скривились от досады, которую она хотела излить на Падму. Она так разозлилась, что почувствовала, как ее магия потрескивает в кончиках пальцев. Она заложила руки за спину и медленно сжала их в кулаки, заставляя себя проглотить ярость. Гермиона резко вздохнула и отвела взгляд от Падмы. — Где Аластор? Падма шмыгнула носом и вытерла глаза. — В комнате для переговоров. Он не выходил оттуда с тех пор, как Орден провел совещание. Вчера мы потеряли Кингсли. Гарри сказал, что Драко Малфой убил его. Гермиона замерла. — Гарри видел, как погиб Кингсли? Падма кивнула, усталость проступила на ее лице. — Много... очень много людей погибло вчера. У меня есть записи, составленные для тебя. У Рона случился срыв. Вчера погибла Лаванда. Они ведь были очень близки, наверное, ты в курсе. С тех пор как его укусили, их отношения стали серьёзнее. Когда он увидел, как она умирает, то потерял самообладание. Гарри попытался увести его, но... Рон... очевидно, он убил Пожирателя Смерти, который убил Лаванду, и сломал Гарри руку, когда тот попытался остановить его. Кингсли вытащил их обоих, но когда Гарри тащил Рона до антиаппарационного барьера, то оглянулся. Он сказал, что видел Малфоя рядом с Кингсли и он понял, что это был Малфой, потому что тот снял свою маску и ухмыльнулся, прежде чем использовать смертельное проклятие. Гермиона сглотнула и почувствовала, что вот-вот упадёт. Больничная палата вокруг нее начала вращаться. Падма коснулась ее руки. — Извини, мне следовало сообщить тебе об этом помягче. Я знаю, что вы были близки. Гермиона моргнула и почувствовала себя ошеломленной. — Что? — С Кингсли. Вы ведь были друзьями, не так ли? Вы, кажется, часто встречались. — О... мы... Мы... — она сглотнула. — Наши встречи в основном касались вопросов пополняемости запасов лекарств. Что она могла сказать о своих отношениях с Кингсли? Там, где должны были быть ее эмоции по поводу его смерти, в ее груди зияла пустота. Это был удар, ужасный удар для Ордена — потерять его; Гермиона искренне восхищалась его стратегическими умениями, его способностью принимать невозможные решения. И все же то, что он сделал... он сделал ее соучастницей... его молчаливое разрешение на пытки, его пренебрежение к ее советам как целителя, его эксплуатация Драко. Он был кукловодом, который находил нити, которыми мог манипулировать, и заставлял Орден играть в эти игры. Он сохранил им жизнь благодаря своей гениальности, но Гермиона поймала себя на том, что задыхается от облегчения, освободившись от него. Она не знала, что и думать о его смерти. — Я не думаю, что Кингсли считал кого-то своим другом, — наконец сказала Гермиона, отводя взгляд от Падмы. — Рон очень расстроен из-за всего этого. Из-за Лаванды и всех остальных. Гермиона рассеянно кивнула. Она не знала, что Рон и Лаванда стали так близки. Она была так поглощена исследованиями и экспериментальными зельями, беспокойством о Драко, заботой о Джинни, что почти не обращала внимания на отношения на Площади Гриммо. Это не казалось важным. У нее не было ни времени, ни сил на то, что не относилось к вопросам безопасности Ордена. Кингсли был мертв. Проиграв в битве, в которую Орден никогда не должен был позволить втянуть себя. Война подходила к концу, и Ордену нечего было предъявить после этих шести лет. Весь последний год они только и делали, что выживали. Без ловких манипуляций Кингсли, поддерживающих Гарри и Сопротивление, она не знала, как они справятся даже с этой задачей. Следующим будет Драко. Гермиона чувствовала это. Это было в его глазах, когда он смотрел, как она аппарирует прочь. Падма зачитывала список погибших и раненых, но Гермиона слушала отчет вполуха. — Мне нужно поговорить с Грюмом. Убедись, что все данные внесены в протокол, Падма; я проверю отчеты позже. Грюм сидел за кипой бумаг. Когда он увидел Гермиону, выражение его лица стало жестким. Прежде чем заговорить, он сотворил дюжину заклинаний уединения. — Ты жива. Я был завален отчетами, Патил сказала, что ты была ранена, а затем пропала, и этот чертов эльф пришел, чтобы «сообщить мне», что тебя переместили для твоей же защиты. Как давно Малфой его использует? Гермиона сглотнула и глубоко вздохнула: — С прошлого апреля. Так он мне сказал. Рот Грюма скривился в отвращении. Он был самым параноидальным человеком, которого она знала. Открытие, что на Площади Гриммо сразу после потери Кингсли появился скрытый шпион, должно быть, стало для него шоком. — Я думал, существо связано с Поттером. Гермиона смотрела в пол. — Магия домашних эльфов очень сложна. Я не исследовала ее подробно... большинство книг описывают эльфов только в ключе того, как использовать их. Домовые эльфы черпают свои силы из естественного накопления магии. Когда у древних семей есть поместье, домовые эльфы связывают свою магию с его лей-линиями, в процессе также используется родовая и кровная магия. Они становятся очень настроенными на принадлежность к семье, которой служат. Ее горло сжалось, когда она подумала об эльфах, которые остались в Хогвартсе. Макгонагалл предложила разорвать связь между ними и замком; Гермиона умоляла их всех уйти, когда школа эвакуировалась. Некоторые согласились, но другие отказались. Хогвартс и магия в нем были их домом. Она не знала, были ли они все еще живы в тюрьме Хогвартса, или Пожиратели Смерти убили их всех, когда школа была очищена от «несговорчивой магии». Она подавила эту мысль. — Моя теория такова: что бы ни сделал Сириус, чтобы заставить наследство Гриммо перейти к Гарри, это разорвало связь с Кикимером. Кикимер привязан к Площади Гриммо как к семейному месту, но он также связан с магией семьи Блэков. Люциус передал титул и поместье Драко после смерти Нарциссы. Если Драко защитил поместье с помощью оберегов крови, то Кикимер принадлежит Мэнору семьи Малфой так же, как и дому на Гриммо; возможно, даже больше, поскольку Гарри никогда не использовал кровную магию на Гриммо для защиты. Инструкции, которые дал ему Драко, имели большее влияние, чем приказы Гарри. — Я хочу, чтобы он исчез. — Я как раз собиралась это предложить. Его связь с Гарри настолько слаба, что, я думаю, смогу разорвать ее самостоятельно. Он потеряет связь с Площадью Гриммо. — И что с ним произойдёт? — Глаз Грюма подозрительно вращался. — Он будет связан исключительно с поместьем Малфоев. Грюм, казалось, задумался. Наконец он откашлялся. — Ладно. Сделай это сегодня вечером, или я буду тем, кто разберется с ним. Плечи Гермионы напряглись, когда она резко кивнула: — Я должна сообщить вам еще кое-что. Родольфус Лестрейндж был убит в Болгарии. Драко вызвали по этому поводу. Из-за реакции Тома на эту новость Драко подозревает, что в хранилище Лестрейнджей может находиться крестраж. Грюм вздрогнул, пристально глядя на нее. — Ты рассказала Малфою о крестражах? — его голос был похож на рычание. Гермиона спокойно встретила его взгляд. — Да. — Тебе не разрешено было этого делать! Она вздернула подбородок: — Он дал обет, Грюм. Он не собирается предавать Орден. Мы знаем о крестражах уже пять лет, и нам не удалось найти ни одного. Драко более эффективен, чем кто-либо, — ее голос стал резче, — и вы знаете это, судя по тому, что ваш список заданий к нему с каждой неделей становится все длиннее. Грюм встал. — Следи за своим тоном, Грейнджер. Гермиона и не думала следить за своим тоном. Ее голос понизился и задрожал от напряжения, когда она встретилась с ним взглядом. — Вы слишком много использовали его. Если бы я была обычной целительницей, он бы умер с десяток раз за последние два месяца; я говорила об этом вам, я говорила об этом Кингсли, но вы оба проигнорировали меня. Тот факт, что он попытается сделать все, что вы попросите, не означает, что вы можете продолжать требовать этого, пока от него не останется ничего, что можно использовать. Том знает, что у нас есть шпионы в его армии. Нам слишком везло, что он не заметил этого сразу. Он проверяет лояльность всех Пожирателей Смерти. Кингсли зашел слишком далеко, и вчерашний день был следствием этого. Она наклонилась через стол к Грюму. — Мы потеряли Кингсли, потому что он позволил Ордену угодить в ловушку. Я предупреждала, что Сопротивление не выдержит полномасштабной атаки. — Она так разозлилась, что у нее заныло в груди. — Я говорила, что мы не должны идти туда, и мне ответили, что ставить Сопротивление на первое место в сравнении с жизнями магглов — то же самое, что и девизы чистокровных о неравенстве, а затем мне напомнили, что каждая человеческая жизнь достойна спасения; как будто это не я пытаюсь спасти их. — Она пыталась дышать сквозь кипящую ярость и с горечью сглотнула. — Ну, теперь они знают, что мы из принципа готовы бежать в смертельные ловушки. И сколько же достойных жизней, по-вашему, стоил нам вчерашний героизм в долгосрочной перспективе? Она еще крепче сдвинула в сознании свою окклюменционную стену и коротко вздохнула. Гермиона вцепилась в край стола, и ее губы дрогнули, когда она встретилась взглядом с Грюмом. — Мне надоело следить за своим тоном. Она выпрямилась и оглядела комнату. — Я единственный человек, который теперь у вас остался. Я всегда была послушным бойцом. Я совершала много ужасных вещей для Ордена и не знаю, сколько из них стоили того, — ее губы искривились, а грудь сжалась. — Мы до сих пор не приблизились к победе. Я выполняла приказы без единой жалобы. Я бы приняла и этот, если бы... Если бы я верила, что мы в конечном итоге выиграем войну благодаря ему. Но я не верю. Я даже не думаю, что вы в это верите. Она встретилась взглядом с Грюмом и слегка улыбнулась. — Если у вас есть лучший союзник в Ордене, будьте добры, покажите мне его. Грюм ничего не ответил. Она резко выдохнула. — Мы с Драко попытаемся найти крестраж. Мне нужен доступ к мечу Гриффиндора. Я могу... — ее горло сжалось, и она опустила глаза на стол, — помочь координировать разведывательную группу и управлять ею, так как они все знакомы со мной, и я могу позаботиться о распределении пищи в безопасные убежища; это может быть сделано наряду с распределением зелий, за которое я уже отвечаю. — Она изучала папки на столе между ними. — Дайте мне знать, в какой еще помощи вы нуждаетесь.