Скованные/Manacled

Июль 2003. Наконец наступило первое июля. Гермиона и другие целители собрались в коридоре Площади Гриммо и неотрывно следили за часами на стене в ожидании новостей. Тишина прерывалась короткими перешептываниями. Прислонившись к окну, Гермиона рисовала на стекле руны, стараясь не думать о Драко. Ее глаза то и дело возвращались к часам на стене. Было уже почти двенадцать дня. Чтобы сдержать дрожь в руках, девушка вцепилась в оконную раму, продолжая следить за временем. Симус обещал прислать патронус с новостями. Когда часы пробили полдень, Гермиона отошла от окна и продолжила следить за минутной стрелкой, боясь сделать вдох от волнения. Ничего не происходило. Ты сделала что-то не так. Допустила ошибку в расчетах. Все доверились тебе, а ты просчиталась. Гермиона так пристально всматривалась в стрелки на часах, что вся остальная комната начала расплываться перед глазами. Ее руки покалывало от волнения, а сердце колотилось так быстро, что в какой-то момент резкая боль пронзила грудь. Вдруг в коридоре материализовалась полупрозрачная фигура лисы. — Сработало! Точно в полдень! Чертова штуковина снесла половину Астрономической башни и разрушила защитные чары! Гермиона стояла, замерев, пока патронус не растворился в воздухе, а затем сделала дрожащий вдох. Ее ноги подкосились, и она опустилась на пол, дрожа и плача. Каждый вдох отдавался болью в легких, словно кости в ее грудной клетке были сломаны. Прижав руки к груди, девушка пыталась сделать полноценный глоток воздуха. Сработало. Опустив голову и прижав подбородок к плечу, Гермиона старалась восстановить дыхание. Ее горло и грудь горели. Бомба сработала. Ее окружали чьи-то голоса, но она не могла разобрать ни звука. От пережитого стресса ее тело пробивала дрожь. Прижав руку ко рту, Гермиона попробовала сдержать всхлипы. Ей надо успокоиться. У нее еще осталась работа. Спрятав лицо в ладонях, она плакала от облегчения, пока голова не начала раскалываться от боли. Теплая ладонь взяла ее под локоть и потянула вверх, помогая девушке подняться на ноги. — Пойдём, дорогая, — сказала Поппи, обнимая Гермиону за плечи, пока та продолжала сдавленно всхлипывать, прижав ладонь к губам. — Я сделаю тебе чаю. Падма позовет нас, если кто-то появится. Поппи повела девушку на кухню и усадила за стол. Смахнув слезы с лица, Гермиона закрыла глаза. Она считала, делая медленные вдохи на четыре, выдыхая на шесть. Спазм, охвативший ее грудную клетку, понемногу исчезал, но боль так и не прошла. Девушка прижала руку к груди, ожидая, когда замедлится сердцебиение. В комнате было подозрительно тихо. Гермиона открыла глаза и обнаружила, что окружена десятками проекций диагностических заклинаний. Помфри стояла рядом с ней и с напряженным лицом изучала показатели. Ее сердце забилось сильнее, а по спине прокатилась волна напряжения, такая резкая, что, казалось, ее ударило током. Гермиона схватила свою палочку и убрала все диаграммы одним быстрым и точным движением. — Мне казалось, ты предлагала выпить чаю, Поппи? Или у этой фразы теперь другое значение? — Ее горло сжалось, а слова пропитались ядом. Помфри подняла взгляд, на лице женщины не было ни капли раскаяния. — Ты можешь быть гениальным целителем, Гермиона, но я лечу людей на несколько десятков лет дольше, чем ты. Тебе… необходимо начать принимать зелья от тревожного расстройства. Гермиона сжала челюсти, затем сглотнула и опустила взгляд: — Я не могу. Из-за них мне будет сложнее применять окклюменцию. Поппи фыркнула: — Использование окклюменции... словно попытка вылечить пластырем раны от взрыва Бомбарды. Ты не решаешь проблемы с ее помощью, а только отгораживаешься от них. И… — она сделала ударение на следующих словах: — твоя ситуация усугубляется использованием темной магии. Гермиона застыла и подняла глаза на женщину. Помфри встретила ее взгляд спокойно. — Я не глупа, Гермиона. Я не могла не догадаться, какими контрзаклинаниями тебе приходится пользоваться, чтобы работать с проклятиями, разработанными в Сассексе. Ты… ты… Ее голос сорвался, и на несколько секунд повисла тишина. Поджав дрожащие губы, Помфри сделала глубокий вдох. — Темная магия копится в тебе. Неважно, на психическом или физическом уровне, от ее использования обязательно будут последствия. Я ничего не говорила, потому что понимала, что ты знаешь это не хуже меня. — Поппи мягко положила руку на плечо Гермионы. — Но ты должна понимать, что почти достигла той черты, за которой вред от темной магии становится необратимым. Уголки рта Гермионы дрогнули, и она отвела взгляд, замечая, что на комнату наложены заглушающие чары. — Я знаю. — Девушка опустила взгляд на свои руки. — Раньше это не… не было так… — Гермиона замолчала. Сама того не замечая, она нервно перебирала пустую цепочку на шее. Покачав головой, она добавила: — Неважно. Это не имеет значения. Она снова взглянула на Поппи и устало улыбнулась: — Я прекращу пользоваться темной магией, как только закончится война. Я обещаю. И я обращусь за помощью к целителю разума. Поппи обреченно вздохнула и кивнула, успокаивающе поглаживая спину Гермионы. — Вам всем нужна помощь специалиста. Особенно тебе и Гарри. Мне следовало настоять на том, чтобы он прошел обследование в больнице Святого Мунго. Гермиона растерянно моргнула и нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? Поппи тяжело вздохнула. Усталость явственно проступила на ее лице. — На первом курсе, когда Гарри попал в больничное крыло после происшествия с профессором Квирреллом, я, занимаясь его лечением, была серьезно обеспокоена его магическим отпечатком. Тот выглядел очень необычно: казалось, что у Гарри их и вовсе было два. — Два? — повторила Гермиона, чувствуя, как от ужаса ее словно окатило ледяной водой. — Да. Мне никогда не доводилось видеть подобное раньше. Я рассказала о своих переживаниях Альбусу. Он сказал, что это может быть последствием Убивающего проклятия, которое Гарри пережил в детстве, и что, возможно, тогда заклинание просто раскололо его магический отпечаток на две части. Жаль, что никто не догадался осмотреть его ещё ребёнком, прежде чем отправить к родственникам. Альбус тогда сам изучил все показатели и сказал, что нам не о чем волноваться. Когда я продолжила настаивать на полноценном обследовании, он ответил, что в Мунго Гарри, скорее всего, будут ожидать неприятные тесты от целителей, которым захочется воспользоваться ситуацией и лучше разобраться в особенностях влияния Убивающего проклятия. Альбус считал, что через какое-то время ситуация разрешится сама собой. И, кажется, так и случилось: спустя несколько лет его магический отпечаток стал выглядеть целостным. Поппи в задумчивости наклонила голову: — Но… головные боли, которые его мучают… заставляют меня сомневаться. Возможно, его магический отпечаток все-таки не восстановился так, как должен был. Для Гермионы это было похоже на удар под дых. — У Гарри было два магических отпечатка? Один из них точно не был остаточным следом Убивающего проклятия? — спросила Гермиона резким голосом. — Да, это были два разных отпечатка. — Поппи опустилась на стул рядом с Гермионой. — Я пыталась найти упоминания похожих случаев в истории целительской практики, но мне так и не удалось ничего обнаружить. Но опять же, это неудивительно, ведь Гарри — единственный волшебник, которому удалось выжить после Авады Кедавры. — Ты ведь говорила… Я спрашивала о его магическом отпечатке несколько лет назад. — Руки Гермионы дрожали. — Ты ответила, что все в порядке. Что для Гарри это норма. Поппи снова успокаивающе сжала ее плечо. — Мне не хотелось, чтобы ты волновалась. К тому времени, как ты спросила, его магические отпечатки уже почти слились в один. Губы девушки дрожали. Она с трудом подбирала слова для своего следующего вопроса: — Так значит, второй, меньший по размеру отпечаток выглядел в точности, как первый? Они были идентичны друг другу? — Не совсем. Альбус сказал, что из-за проклятия, вторая часть магического отпечатка стала отличаться… Гермиона встала так резко, что стул упал назад, с грохотом ударившись о каменный пол. — Так не бывает. Магический отпечаток привязан к душе волшебника, он… не может отличаться. Мне нужно идти. Она в спешке покинула кухню и, бросившись вверх по ступенькам, захватила мантию и сумку. Выбежав на крыльцо Площади Гриммо, девушка аппарировала, прежде чем кто-нибудь успел ее остановить. С громким хлопком она появилась на опушке Запретного леса в отведенном для аппарации месте, которое заранее подготовил Орден. Вдали возвышались каменные стены замка. Даже там, где стояла Гермиона, воздух был тяжелым от темной магии и металлического запаха взрывчатки. Девушка поспешила в сторону школы. — Грейнджер? Рядом с ней возник один из бойцов Сопротивления, на ходу снимающий с себя дезиллюминационные чары. Мужчина был широкоплечим, и его лицо казалось Гермионе смутно знакомым, но она не могла вспомнить его имя. — Грейнджер, что ты здесь делаешь? — Мне нужно увидеть Гарри, — она посмотрела на него прямым взглядом, сжимая палочку в руке так крепко, что дерево врезалось в кожу ладони. Все ее тело было холодным от страха. — Я здесь, потому что мне нужно его увидеть. Мужчина выглядел озадаченным ее словами. — Гарри в замке. Все бойцы уже внутри. Снаружи остались только те, кто следят за территорией. Гермиона с трудом сглотнула и кивнула: — Значит, мне нужно попасть в замок. Выйдя к границе Запретного леса, они остановились возле окруженных защитными чарами палаток. Отсюда была хорошо видна разрушенная взрывом Астрономическая башня, над которой вился дым. — Гермиона, что ты здесь делаешь? — спросила Анджелина, которая как раз вышла из одной из палаток. — Мне нужно встретиться с Гарри. — Прямо сейчас? Это не может подождать хотя бы до вечера? Гермиона усмехнулась: — Если бы это не было срочно, я бы не аппарировала на пять сотен миль, только чтобы попасть сюда. — Хорошо. Поняла. Я отправлю кого-нибудь, чтобы они привели сюда Гарри. Оставайся в лагере. Гермиона сглотнула, смиряясь с перспективой ожидания. Ее живот скрутило от волнения. Казалось, ей пришлось ждать Гарри несколько часов. Зайдя в одну из палаток, она принялась помогать медикам с пострадавшими, исцеляя и определяя, кого из них следовало отправить на Площадь Гриммо. Пока Гермиона находилась в лагере, ей удавалось услышать отрывки отчетов о том, что происходит внутри замка. После того, как произошел взрыв, защитные чары, окружавшие Хогвартс, пали. Сопротивление сразу же проникло внутрь школы, чем застало охранявших ее Пожирателей Смерти врасплох. На удивление, оказалось, что изнутри замок был слабо защищен, и Ордену удалось быстро прорваться внутрь здания. Бойцы Сопротивления смогли захватить главный холл и Большой зал и, расположившись там, готовились к неизбежной ответной атаке Пожирателей. То, насколько гладко прошла операция по проникновению в Хогвартс, заставляло всех чувствовать необъяснимую нервозность. Гарри и его команда, тайно пробравшиеся в школу как раз во время взрыва, до сих пор не выходили на связь. Воздух в палатке был затхлым и тяжелым, наполненным запахом зелий, крови и остаточными следами темной магии. Металлический запах крови, смешанный с магией, обжигал нос. Гермиона работала молча, то и дело кидая взгляд в сторону входа в палатку, ожидая увидеть там фигуру Гарри. Наконец полог палатки отодвинули в сторону, и вовнутрь ворвался Гарри, следом за ним шагали Рон и Фред. Сердце Гермионы подскочило к горлу, когда она увидела бледное лицо Гарри. Ты должна была догадаться. Он твой лучший друг, ты должна была давно все понять. — Гермиона, что происходит? Приблизившись к Гарри, она ухватилась за рукав его рубашки. — Нам передали, что ты здесь, когда мы присоединились ко всем остальным в холле замка. — Вся одежда Гарри была покрыта грязью и пылью. Он провел рукой по лицу, оставив на лбу след от сажи. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось с Джинни? — Нет. — Гермиона отрывисто покачала головой. — Нет, Джинни в порядке. Она на Площади Гриммо. Пойдем со мной. Там, чуть дальше, есть еще одна палатка поменьше. Гарри громко выдохнул, на его лице отразилось облегчение. Он последовал за ней к другой палатке. Его глаза выглядели ясными, а осторожность, с которой он смотрел на нее до этого, исчезла. Он снова стал собранным и сосредоточенным, таким, каким Гермиона обычно видела его во время матчей по квиддичу. — Мы нашли крестраж. Он действительно был в замке. Это диадема Кандиды Когтевран. Она была в Выручай-комнате. Рон разрубил ее с помощью меча Гриффиндора. Так что... осталась только змея. Невилл и… Гермиона пропустила Гарри в палатку, остановив Рона и Фреда, которые уже собирались последовать за ним. — Мне нужно кое-что проверить наедине. Это не займет больше пары минут. Рон нахмурился: — Гермиона, сейчас не лучшее… Гарри должен быть… Ее живот снова свело от волнения. Подняв взгляд на Рона, она ответила: — Мне нужно всего несколько минут. Это важно. Мгновение он всматривался в ее лицо, а затем кивнул. — Хорошо. Мы подождем снаружи. Гермиона кивнула, чувствуя, как сжимается ее горло, и выдавила: — Спасибо. Наложив на палатку Заглушающие чары, она повернулась и увидела, что Гарри выжидающе смотрел на нее. Гермиона сделала дрожащий вдох. — Гарри, мне нужно, чтобы ты сел и позволил мне кое-что проверить. Понимаю, что сейчас не лучшее время, но тебе нужно довериться мне. Усадив Гарри на стул, она обхватила руками его голову, большими пальцами проведя по вискам, надеясь убрать покрывавший его кожу слой грязи. Когда Гермиона взглянула ему в лицо, ее голову прострелила вспышка боли, заставившая пальцы слегка подрагивать. Девушка укрепила окклюменционные стены в своем сознании и убрала руки с висков Гарри. Ее пальцы больше не дрожали, и с особой сосредоточенностью она наложила на друга серию сложных диагностических чар. Затем Гермиона пробормотала одно за другим несколько заклинаний, создавая вокруг Гарри сеть из аналитической магии. Отступив на шаг, она внимательно вгляделась в проявившийся магический отпечаток. Если раньше их и было два, то теперь они слились воедино. Гермиона постаралась аккуратно отделить один отпечаток от другого и понять, какой из них принадлежал Гарри, но они были слишком тесно сплетены между собой. Все это время Гарри наблюдал за ней. — Гермиона, что ты делаешь? Проигнорировав его вопрос, девушка следила за изменениями в проекции магического отпечатка, пока испытывала на ней различные заклинания. Однако та оставалась неизменной. Гермиона испробовала еще несколько заклинаний. Пока она изучала окружавшую его диаграмму аналитической магии, в ее груди все сильнее разрасталась неприятная, болезненная тяжесть. Моргнув, Гермиона перевела взгляд на лицо Гарри и мягко положила руку ему на плечо. — Гарри… Мне нужно дотронуться до твоего шрама. — Нет. Не трогай. — Он отпрянул. Хватка Гермионы на его плече усилилась. Гарри всегда был таким худым, и сейчас под пальцами она могла легко почувствовать выступающие кости его плеча и ключицы. — Мне нужно сделать это, Гарри. Прости. Я понимаю, что это больно. Но ты знаешь, что я бы не находилась сейчас здесь, если бы это не было важно. На лице Гарри отразилось сомнение, и он встретился с Гермионой взглядом. — Хорошо. Можешь дотронуться до него. Только сначала объясни мне, зачем тебе это нужно. Гермиона закусила губу, колеблясь: — Сначала я проверю… Потом все тебе объясню. Гарри несколько секунд вглядывался в ее лицо, а затем коротко кивнул. Гермиона произнесла заклинание и прижала кончик палочки к шраму, молнией пересекающей его лоб. В мгновение, когда ее палочка прикоснулась к коже Гарри, он закричал сквозь зубы, откинув назад голову, едва не теряя сознание от боли. Магический отпечаток, зависший в воздухе, задрожал и начал меняться: некоторые его части окрасились в кроваво-алый цвет, явно давая понять, что они не принадлежат Гарри. В местах, где меньший отпечаток опутывал больший, виднелись красные отростки, плотно стягивающие их вместе. Второй магический отпечаток выглядел точно так же, как и тот, что был заперт в чаше Пенелопы Пуффендуй. Гермиона отшатнулась, задохнувшись от ужаса: — О боже! — Что это такое? Гермиона? Что… что это? — Гарри смотрел на проекцию перед ним, его лицо было мертвенно бледным. Гермионе казалось, словно ее внутренности растоптаны в пыль. Она открыла рот, собираясь ответить Гарри, но из ее горла не вырвалось ни звука. Она с трудом сглотнула и заставила себя заговорить: — Это… это осколок души, Гарри. Внутри тебя… находится часть души Тома Реддла. Рот Гарри приоткрылся от изумления, а его и без того бледное лицо посерело, но он не отрывал взгляда от проекции. Гермиона чувствовала, как дрожат ее губы. Она вертела палочку в трясущихся пальцах. — Душа раскалывается… когда волшебник использует Убивающее проклятие. Возможно из-за того, что заклинание срикошетило от тебя, когда ты был ребёнком, часть души Волдеморта откололась. Обычно крестражами служат неодушевленные предметы… но поскольку часть души не была никуда заточена… возможно, она сама нашла для себя единственный подходящий объект и постаралась слиться с твоей магией. Ее грудь сдавило так сильно, что Гермиона едва могла вздохнуть. — Мне так жаль, Гарри. Я должна была понять это раньше. Я должна была… Если бы я знала… Мне так жаль, Гарри. Он сидел неподвижно, а его глаза были прикованы к магическому отпечатку, который был обвит частицей чужой души, словно растением-паразитом. Гермиону замутило, как будто ее вот-вот могло стошнить. Она пыталась переключить внимание на что-то другое, придумать какой-то выход. Они должны найти способ, как отделить часть чужой души, не убивая Гарри. У Драко в библиотеке могла быть литература на эту тему. Сопротивлению придется на время отступить и покинуть Хогвартс. Ей нужно было время на то, чтобы провести исследования. Она была уверена, что сможет найти решение. Ей просто нужно увести Гарри отсюда. Потом девушка отправится к Драко. — Ну конечно, — Гарри коротко рассмеялся, чем вырвал Гермиону из мыслей. — Конечно… вот что это значило: «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Я должен был догадаться. — Он издал какой-то звук, и Гермиона не знала, было ли это смехом или всхлипом. Затем Гарри резко встал и взмахом палочки рассеял все окружавшие его проекции. Подняв руку, он прижал ладонь к шраму на лбу. — Все это время я считал себя Избранным, потому что мы с Томом были похожи. Оба полукровки, сироты, умеющие разговаривать на парселтанге, с одинаковыми сердцевинами в палочках, — его голос затих, и он едва слышно рассмеялся. — Все это время… я думал, что смогу победить его, если откажусь использовать тёмную магию и всегда буду выбирать светлую сторону… даже когда я ощущал, что это совершенно бесполезно. Мне казалось, что об этом говорилось в пророчестве. Что это то, что от меня требуется, — Гарри задохнулся собственными словами. — Конечно же, дело было совсем не в этом. Повисла тишина, лишенная надежды, словно остановившееся сердце. Вдруг вдалеке послышался крик, разорвавший царившее в воздухе безмолвие. — Гарри! Нам нужно идти! — крикнул Рон у входа в защищенную чарами палатку. Гарри резко вскинул голову, но его взгляд казался далеким, словно он не верил в реальность происходящего. Затуманенными глазами он посмотрел на Гермиону: — Ты ведь позаботишься о Джинни, да? И передай Рону, когда все закончится, что он был лучшим напарником, о котором только можно было мечтать. Он двинулся к выходу, и Гермиона вдруг с холодным ужасом осознала, как он собирался поступить. Девушка преградила ему путь, схватив за руки и вынуждая остановиться. — Нет, Гарри. Нет. Я смогу что-то придумать. Мы добрались до крестража в Хогвартсе и теперь можем отступить. Дай мне немного времени, и я найду способ извлечь частицу души. Я уверена, что есть другой способ. Я найду его. Гарри… Гарри, — она заглянула ему в глаза. — Ты не должен сегодня умирать. Гарри протянул руку и прикоснулся к ее щеке пальцами. Он изучал лицо Гермионы, так словно пытался сохранить его в памяти. Словно не видел ее много лет и не ожидал встретить снова. — Ты хороший друг, Гермиона. Ты всегда верила в меня. Порой даже больше, чем я сам. Она отпрянула от его руки: — Мы отправим патронус Грюму и отступим прежде, чем появятся Пожиратели. Гарри… ты должен позволить мне найти другой способ разобраться с этим. Гарри покачал головой и задумчиво улыбнулся. — Он в моей голове, Гермиона. Связь, которая у нас есть, она в моем мозгу. Нет никакого безопасного способа отменить воздействие долгосрочной темной магии на мозг. Это то, что ты сказала, после того как попыталась исцелить Артура. Пальцы Гермионы дернулись. — Я найду способ. Я придумаю его, если придется, — ее голос дрожал от напряжения. — Ты должен позволить мне попробовать. Гарри схватил ее за запястье и решительно отстранил от себя. — Гермиона, я же говорил тебе сегодня утром, что сегодня тот самый день. Так и должно быть. Ни один не сможет жить, пока жив другой. Вот что нам предначертано. — Нет, это не так. Мы продолжим сражаться иначе. Мы отступим сегодня... Он смотрел на нее с серьезным лицом. — Сегодня погибли люди, Гермиона. Они умирали годами, сражаясь за меня, защищая меня, чтобы я мог попасть в Хогвартс. Всю мою жизнь люди умирали, пытаясь защитить меня. Я не могу позволить... кому-то еще умереть за меня... не тогда, когда знаю, что у меня есть возможность остановить это. Эта война не может больше продолжаться. Она должна закончиться. Это... то, что я должен сделать. Он опустил взгляд, и решимость в его лице дрогнула. — Ты ведь позаботишься о Джинни? Передай ей… что я думал о ней… до самого конца. Гарри обошел ее и шагнул к выходу из палатки, когда Гермиона снова схватила его за рукав. Отчаяние сдавило ей горло. — Гарри… Гарри… Джинни беременна. Гарри замер так резко, словно она наложила на него Парализующее. Затем он обернулся и посмотрел на нее. Его лицо выражало абсолютную растерянность. Гермиона тихо всхлипнула. Ее сердце билось так быстро, что грудная клетка болела, словно от раны. — Она поняла, что беременна, в феврале и попросила меня помочь скрыть это ото всех, потому что боялась, что волнение еще и из-за этого будет выше твоих сил. Но она действительно беременна. У вас будет мальчик. Он должен родиться в октябре. Поэтому… поэтому ты не можешь умереть, Гарри… ты должен увидеть своего сына. Пожалуйста… пожалуйста, пойдём со мной… — ее голос сорвался. Гарри медленно покачал головой. — Не надо… не поступай так со мной, Гермиона. Не надо придумывать такую ложь, только чтобы остановить меня. Она чувствовала, как слезы холодят щеки. Когда девушка снова заговорила, ее голос дрожал от напряжения: — Я не вру тебе, Гарри. Клянусь своей магией. Джинни уже почти на шестом месяце. С тех пор, как она узнала, что будет мальчик, она зовет его Джеймсом. Гарри побледнел, и из его горла вырвался болезненный стон. Лицо Гермионы исказилось, но она старалась не расплакаться. Девушка крепче сжала руку Гарри в своей. — Пожалуйста, Гарри. Давай поговорим с Аластором и отступим сегодня. Гарри дрожал. Гермиона видела, как он начал сомневаться в своем решении. — Пожалуйста, Гарри. Звуки снаружи становились все громче. Она услышала, как Рон снова позвал их. Гарри вздрогнул и перевел взгляд на выход из палатки. На мгновенье он опустил голову и сделал резкий вздох. — Пообещай, что позаботишься о них обоих вместо меня. Гермиона почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Она отпустила руку Гарри. Не успела девушка убрать свою ладонь, как Гарри поймал ее и крепко сжал в своей. В его взгляде читалось отчаяние. — Обещай мне, Гермиона. Обещай! — Я обещаю. — Казалось, эти слова были вырваны из самого ее сердца. Они ощущались как кровь на губах. — Пока я жива, я всегда буду заботиться о них. Его хватка на ее руке стала крепче, а его плечи опустились и расслабились после ее слов. Отпустив ее, Гарри сделал шаг назад: — Спасибо тебе. Спасибо за все, что ты сделала для меня. Он достал из кармана мантию-невидимку и, накинув ее сверху, исчез. Гермиона оглушенно смотрела на то место, где до этого стоял Гарри. Она едва могла думать. Было ощущение, что земля, на которой девушка до этого стояла, ушла из-под ног. Она заставила себя сделать несколько шагов к выходу из палатки. — Гермиона, где Гарри? — спросил Рон, заглядывая ей за спину и видя только пустую палатку. — Он ушел… — ее голос звучал надломлено и хрипло. Она вцепилась в ткань палатки побелевшими пальцами. — Прости. Я пыталась остановить его, но Гарри воспользовался мантией-невидимкой и скрылся. — Что... ты? Блять. Неважно. Быстрее уходи отсюда. Пожирателей оказалось больше, чем мы ожидали. — Рон яростным взглядом окинул сражение, которое подступало все ближе к палаткам. — Я сам найду Гарри. Возвращайся в убежище. Прежде чем Гермиона успела что-то ответить, Рон вместе с Фредом сорвались с места и побежали в сторону замка. Она осталась стоять у палатки и наблюдала за происходящим на поле боя так, словно была заперта в кошмарном сне и могла только смотреть со стороны. Проклятия летели во всех направлениях. Воздух был тяжелым от такого количества магии, запаха дыма, крови и горящей плоти. Пространство заполняла какофония звуков: со всех сторон слышались выкрики проклятий и громкие стоны боли. Подкрепление армии Пожирателей Смерти приближалось со стороны Хогсмида. Новые силы наступали и буквально прижимали Сопротивление к каменным стенам Хогвартса. В волшебницу в тридцати футах от нее попал фиолетовый луч проклятия. Когда женщина упала на землю, ее голова повернулась в сторону Гермионы, и девушка увидела ее безжизненное лицо и пустые глаза. Рука Гермионы дрогнула. Она знала эту волшебницу. Гермиона спасла ей жизнь меньше месяца назад после битвы в Суррее. Пожиратель Смерти, запустивший проклятие в волшебницу, развернулся, собираясь уйти. На его лице не было маски. Когда Гермионе удалось разглядеть мужчину, она почувствовала, как кровь застыла в жилах. Она узнала его. Гермиона видела этого Пожирателя раньше. Много месяцев назад его взяли в плен члены Сопротивления во время атаки на тюрьму. Он был одним из того невообразимого числа Пожирателей Смерти, которых она готовила к коме с помощью напитка живой смерти. Девушка помнила, как его передали на попечение Билла и Флер, которые должны были запереть его в одной из тюрем Ордена. Она снова оглядела сражавшихся. Пленные, которых они ловили и заточали в темницы в течение пяти лет, были выведены из комы и отправлены в битву. Вот почему сегодня здесь собралось гораздо больше Пожирателей Смерти, чем ожидало Сопротивление. Как им удалось отыскать тюрьму Ордена? Это было практически невозможно. Орден специально организовал все так, чтобы даже в случае проигрыша Пожиратели не смогли бы найти своих приспешников. Вдруг раздался взрыв такой силы, что затряслась земля. Десятки бойцов Сопротивления были отброшены назад полыхающим столбом Адского пламени. Воздух наполнил запах серы и гнили, и огромных размеров змея, охваченная огнем, проползла мимо сражающихся, вынуждая Сопротивление отступить еще дальше. Волдеморт стоял неподалеку, окруженный группой Пожирателей, часть которых не скрывала лиц за масками. Нагайна обвивалась вокруг его плеч. — Гарри Поттер, выходи и встреться со мной. Голос Волдеморта был высоким и холодным, словно острие кинжала, проведенное по коже. Магически усиленный, он звучал так, что можно было услышать каждый звук, словно Волдеморт находился у Гермионы за спиной и произносил слова прямо у ее уха. — Сдайся, или я накажу каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка за то, что им хватило ума последовать за тобой и пытаться тебя защитить. Гарри не появился и не выступил вперед из толпы. Никогда до этого Гермиона не видела Волдеморта. Бесчисленное количество раз ей доводилось слышать его описания, но это был первый раз, когда она увидела его лично. Он выглядел худым и пугающе бледным, а его глаза были красными, как кровь. Десятки бойцов резко кинулись в атаку, но Волдеморт сделал едва уловимое движение палочкой, и их всех с силой отбросило назад. Группа стоявших позади него Пожирателей уже собиралась двинуться в наступление, но темный маг жестом остановил их. — Ваш обожаемый Избранный привел вас сюда и бросил одних, — сказал Волдеморт. Сопротивление продолжало пытаться атаковать, но раз за разом их вынуждали отступить. Гермиона увидела в толпе Аластора. Окруженный с двух сторон Ремусом и Тонкс, он яростно сражался. Минерва находилась неподалеку от них: она оставила своих подопечных детей, чтобы помочь Гарри проникнуть в Хогвартс и отыскать крестраж. Многие из Отряда Дамблдора были среди подкрепления со стороны Сопротивления. Парвати. Симус. Анджелина, которая сражалась, несмотря на свою хромоту, а также Невилл. Он уклонился от нескольких летящих в него проклятий и сумел пробраться достаточно близко к тому месту, где стоял Волдеморт. После нескольких таких атак со стороны Сопротивления Волдеморту, похоже, надоело ждать, когда появится Гарри. Он снова отбросил заклинанием большую часть бойцов, и оставил рядом лишь Невилла, который попался под Связывающее проклятье. Волдеморт ступил ближе, всматриваясь в лицо Невилла: — Пытаешься сражаться, не имея при себе даже волшебной палочки. Сопротивление — это настоящая болезнь магического общества. Нагайна, насладись своим обедом. Он вытянул руку, позволяя Нагайне сползти по ней с его плеча и опуститься на землю. Затем Волдеморт повернулся и, снова воспользовавшись огненным змеем, нанес очередной удар по Сопротивлению. Нагайна уже подняла голову, собираясь атаковать, но в этот самый момент Невилл освободился от связывающих его пут. Он вытянул вперед руку. Как и сказал Волдеморт, у него не было волшебной палочки. Сердце Гермионы замерло, когда она увидела, как меч Гриффиндора рассек воздух и отрубил Нагайне голову. Змея безжизненно упала на землю, и волна темной магии всколыхнулась, а затем растворилась в воздухе. Волдеморт издал крик ярости, наполненный такой силой, что Гермиона почувствовала, как этот звук давит на барабанные перепонки. Маг уже поднял палочку, чтобы проклясть Невилла, но, прежде чем он успел произнести заклинание, перед ним появился Гарри и встал так, чтобы закрыть собой друга. — Я здесь, Том, — сказал Гарри. Его слова казались слишком тихими по сравнению с усиленным заклинанием голосом Волдеморта. Все сражавшиеся замерли. Гарри и Волдеморт стояли друг напротив друга у основания Астрономической башни. Казалось, темный маг был удивлен, увидев перед собой Гарри. Несколько секунд он смотрел на него, не двигаясь. — Гарри Поттер, — наконец раздался его шепот. — Мальчик, Который Выжил. Никто из членов Сопротивления не шелохнулся. Пожиратели Смерти также стояли замерев. Все ждали. Вся война словно сосредоточилась в одном-единственном моменте. Палочка Гарри была сжата в его опущенной руке. Он не поднял ее. Не направил на Волдеморта, готовясь к дуэли. Он просто стоял, ожидая. Смотрел в глаза смерти с выражением печали и смирения на лице. Волдеморт выглядел озадаченным. Он наклонил голову и просто разглядывал Гарри несколько секунд, прежде чем поднять руку с зажатой в ней палочкой. Гермиона видела, как его губы шевельнулись. Воздух рассекла зеленая вспышка. Проклятие ударило Гарри в грудь и отрикошетило обратно в Волдеморта, сбив того с ног. Гарри повалился на землю. Гермионе показалось, что ее сердце перестало биться. Она не закричала, но чувствовала, как сдавленные рыдания застревали в горле, словно животное в смертельной агонии, мечтающее вырваться на свободу. Казалось, что она тоже умирает. Гарри. Пожалуйста. Ты ведь Мальчик, Который Выжил. Вся армия была слишком шокирована, чтобы издать хоть звук. Волдеморт поднялся с земли, с трудом держась на ногах, но Гарри остался лежать там, куда упал, когда в него попало проклятие. — Мой Лорд, — Люциус Малфой и еще несколько Пожирателей Смерти без масок собрались вокруг Волдеморта. — Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — Волдеморт отстранился от протянутых к нему рук. — Мальчишка мертв? Рон, Фред и еще несколько человек двинулись в сторону Гарри, но прежде, чем они успели подойти к нему, Волдеморт наложил заклинание, и магия протащила тело Гарри по траве ближе к темному магу. — Позвольте мне, мой Лорд, — сказал Люциус, низко поклонившись, прежде чем подойти к телу Гарри. Люциус выглядел болезненно худым даже с такого расстояния. Казалось, что его кожа была натянута на кости. Теперь его светлые волосы оказались длиннее, чем тогда, когда Гермиона сражалась с ним в Министерстве в конце пятого курса. Он все еще шел с непринужденной грацией, почти такой же, которая была присуща Драко, но в его движениях чувствовалась нетерпеливость и непредсказуемость. Жажда крови. Люциус опустился на колени рядом с Гарри и медленно поднес ладонь к его шее. Затем он резко отдернул руку, словно обжегся, и вскочил на ноги. — Он жив. Как только Люциус произнес эти слова, Гарри вдруг открыл глаза и резко поднял палочку. Но Волдеморт оказался быстрее и уже был готов к атаке. — Авада Кедавра. Проклятие ударило Гарри в грудь, и взгляд его зеленых глаз стал пустым. Однако Волдеморту явно не было достаточно этого. Его лицо исказила яростная гримаса. — Авада Кедавра. — Проклятие снова ударило в тело Гарри. Вдруг со всех сторон послышались крики. Толпа снова и снова выкрикивала имя Гарри. Гермиона издала задушенный всхлип и вцепилась в ткань палатки, чтобы удержаться на ногах и не свалиться на землю от отчаяния. — Гарри! — Рон бросился к тому месту, где лежал его друг. Алый луч прилетел откуда-то со стороны Пожирателей Смерти и угодил в Рона. Сила проклятия заставила его пролететь по воздуху и удариться о стену Астрономической башни с тошнотворным хрустом, который был слышен даже оттуда, где стояла Гермиона. Остальные бойцы Сопротивления тоже двинулись в сторону Гарри, словно не знали, что еще делать, кроме как пытаться добраться до его тела. Бегите! Гермионе хотелось выкрикнуть это. Умолять их об этом. Оставьте погибших позади. Бегите. — Авада Кедавра! — снова выкрикнул Волдеморт. Гермиона бросилась прочь, но вздрогнула, когда снова услышала за спиной очередное «Авада Кедавра». Она оглянулась в последний раз и увидела, как Волдеморт подходит ближе к Гарри и в шестой раз использует Убивающее проклятие. Его правая рука была вытянута вперед с зажатой в ней волшебной палочкой, но левая рука оказалась прижата к середине груди. Этот жест показался ей странно человеческим. Словно Волдеморт был ранен, но пытался скрыть это от всех остальных. Где-то до сих пор оставался еще один крестраж. План Гарри должен был сработать, он точно сработал бы, если бы не последний крестраж. Гермиона оглядела поле боя. Сражение возобновилось, но Сопротивление терпело поражение. Все были до сих пор шокированы и отчаянно пытались удержать оборону. Рука девушки невольно потянулась вперед. Затем она сжала челюсти и заставила себя отгородиться от происходящего с помощью окклюменции. Ты не сможешь спасти их. Кто-то должен найти последний крестраж. Гермиона развернулась и бросилась к пункту аппарации. Стоило ей выйти за пределы окруженных защитными чарами палаток, как ее тут же обнаружили. Несколько заклятий просвистели рядом с ней, пока она бежала в сторону Запретного леса. Одно из проклятий задело плечо Гермионы, но ее мантия сдержала его. Она бросилась в лес. Когда ей удалось добраться до антиаппарационного барьера, из леса появился Пожиратель смерти и преградил ей путь, схватив за руку. Гермиона вырвалась из его хватки и ударила его локтем в солнечное сплетение. Почувствовав, как заканчивается действие барьера, она приготовилась перенестись. Девушка уже аппарировала, когда почувствовала на себе чужую хватку. Гермиона приземлилась и тут же закашлялась от наполнившей ее легкие холодной воды. Ее грудь горела огнем, пока она пыталась вырваться и оттолкнуть Пожирателя смерти, который удерживал девушку под водой. Гермиона чувствовала камни дна, которые впивались в ее тело. Наконец она смогла поднять голову над водой и закашлялась, отчаянно хватая ртом воздух. Шум крови в ушах заглушал все остальные звуки. Чужая рука схватила ее за волосы и подняла ее голову еще выше над поверхностью воды. Гермиона нащупала под водой острый край камня и, схватив тот со дна, повернулась, чтобы ударить по голове Пожирателя Смерти, пока тот окончательно не утопил ее. Ей удалось ударить всего раз, прежде чем мужчина вырвал камень из ее руки. Мгновение спустя все вокруг затопила темнота.