Скованные/Manacled

Гермиона замерла и почувствовала ком в горле. Девочка. У них будет девочка. Эта новость делала беременность настолько реальной, что осознание потрясло девушку до глубины души. Задержав взгляд на диаграмме еще на несколько секунд, Страуд вздохнула. — Что ж, мы надеялись на другой исход. Взмахом палочки она рассеяла все диагностические проекции. — К несчастью, у нескольких суррогатных матерей случился выкидыш после того, как стало известно, что у них будут девочки. — Взгляд целительницы скользнул по Гермионе и остановился на Драко. — Не думаю, что это важно, ведь беременность в данном случае — всего лишь средство для возвращения воспоминаний. Вам предоставят другую суррогатную мать, Верховный Правитель. Ту, что родит для вас настоящего наследника. От этих слов Гермиона невольно похолодела. Ее горло сжалось, и она посмотрела на Драко. Его взгляд был прикован к мерцающему шару света. Гермионе хотелось прикоснуться к нему, взять его за руку. Ей хотелось разделить это мгновение с ним. Она только что узнала, что у них будет девочка, но вся реакция, которую девушка могла себе позволить, — это продолжать сидеть, не издавая ни звука и опустив глаза, и представлять, как все могло бы быть при других обстоятельствах. До сегодняшнего дня Драко признавал ее беременность только как фактор, влияющий на ее здоровье. Несмотря на то, что Гермиона не раз говорила о своем отказе делать аборт, он относился к этому так, словно ее решение никак его не касалось. Она была беременна, и это был ее ребенок. Когда девушка заводила разговор, Драко становился немногословным, а если она продолжала наседать, и вовсе каждый раз подыскивал подходящее оправдание, чтобы уйти. Драко моргнул, желваки на его челюсти напряглись, и он словно стряхнул с себя оцепенение. Отведя взгляд от светящегося шара, он уставился в окно с каменным выражением лица. Гермиона перевела взгляд на Страуд, которая продолжала накладывать на ее живот диагностические чары, попутно делая пометки в своих записях. Целительница произнесла очередное заклинание, заставив проекцию мозга девушки появиться в воздухе. Воспоминания Гермионы сияли золотистым светом того же оттенка, что и мерцающий шар. Все маленькие мерцающие точки на проекции поменяли цвет, а некоторые из них и вовсе распались на фрагменты еще меньшего размера. Свет лился по тонким нитям, которыми на диаграмме отображалась нейронная сеть ее мозга. — Любопытное зрелище, — сказала Страуд, ткнув палочкой в одну из нитей. — Что сказали целители разума по поводу изменений в ее состоянии? Драко отвел взгляд от окна и посмотрел на проекцию. Крылья его носа раздулись, словно он почувствовал запах чего-то неприятного. — Не позволять ей волноваться, если она все-таки придет в сознание, а также следить, чтобы у нее больше не случалось приступов, если мы не хотим, чтобы ее разум необратимо повредился и все воспоминания утратились окончательно, — он ухмыльнулся, встретившись взглядом с целительницей. — Тебе повезло, что твоя методика ускоренного восстановления воспоминаний не убила ее. Не думаю, что Темный Лорд воспринял бы ситуацию с иным исходом спокойно. Страуд слегка ссутулилась, явно нервничая. — Когда я выдвинула свое предложение, то предупредила, что оно базируется только на моих догадках, — сухо ответила целительница. — Я достаточно ясно сказала об этом Темному Лорду. Были какие-то признаки того, что к ней возвращаются воспоминания? — Нет, — сказал Драко, его губы насмешливо искривились, когда он взглянул на Гермиону. Затем его пристальный взгляд снова сфокусировался на целительнице. — Единственная заметная разница в ее поведении с тех пор, как она забеременела, состоит в том, что она стала еще более неуравновешенной, почти не в состоянии выйти за пределы собственной комнаты. Страуд вздохнула, снова касаясь проекции кончиком палочки. — Какая жалость, что мы не можем просто напоить ее Сывороткой правды. Сколько еще времени, по словам целителя разума, на ее мозг нельзя будет воздействовать магией? — До тех пор, пока уровень магии в ее теле остается критически высоким, любые заклинания или зелья, за исключением противосудорожных, которые могут как-то повлиять на активность мозга, должны быть исключены. Целитель пришел к выводу, что попытки использования легилименции станут безопасными ближе к началу третьего триместра, полагая, что к тому времени уровень кортизола снизится настолько, что ее тревожность перестанет приводить к приступам. — Взгляд Драко стал непроницаемым, а лицо приобрело бесстрастное выражение. Его рука задержалась у того места, где он держал палочку. Страуд скривила губы. — Ждать придется слишком долго. Вы сказали ему, что дело не терпит отлагательств? Драко пренебрежительно махнул рукой: — Ты видела заключение целителя. Основываясь на его выводах, легко предположить: чем более важной является информация, тем сильнее разум ее защищает. Попытка извлечь воспоминания раньше времени может привести к тому, что мы не узнаем ничего, кроме каких-нибудь бесполезных фактов. Ассоциативно все воспоминания связаны между собой, и самые значимые разум будет защищать дольше остальных. Те воспоминания, которые больше всего нужны Темному Лорду, будут далеко не первыми из тех, что нам удастся извлечь. Страуд в последний раз прикоснулась кончиком палочки к проекции мозга, а затем развеяла ее. — Что ж, теперь, когда беременность подходит к концу первого триместра, ей нужно начать полноценно питаться и восстанавливать физическое здоровье. Понимаю, что для вас это не имеет значения, учитывая, что ребенок не сможет быть наследником рода, но повышенный уровень кортизола может негативно повлиять на плод. Принимая во внимание ограничивающие меры, наложенные на суррогатных матерей, испытываемый ею стресс может проявить себя нетипичным способом, если не будет вовремя проконтролирован. Физические нагрузки — лучший способ справиться с тревожностью. Вы должны приказать ей регулярно делать упражнения, как только увидите, что она в состоянии справиться с ними. Драко безразлично кивнул, показывая, что услышал слова целительницы. Несколько минут спустя он вышел, чтобы сопроводить Страуд к выходу. Гермиона подошла к двери спальни и прислонилась к ней ухом. Она услышала голос целительницы, становившийся все тише по мере того, как та удалялась по коридору. — Если вам не захочется оставлять девочку у себя, ее могут забрать в лаборатории сразу после рождения. Темный Лорд понимает, что не каждый хочет обременять себя воспитанием нескольких детей. Тех детей, что обладают высоким магическим потенциалом, будут готовить для следующей фазы программы, остальных используют как объекты исследований в лабораториях. Есть еще так много непознанных областей, касающихся развития магии в ранние месяцы жизни… Гермиона почувствовала, как по пищеводу поднимается кислота, а живот неприятно сжимается. Дрожа и едва сдерживая тошноту, она подошла к кровати и села. Драко бы никогда не позволил этому случиться. Он не допустит, чтобы подобное произошло с ней, с их ребенком. Но это не меняет того, что остальных суррогатных матерей и их детей никто не защитит. Гермиона закрыла глаза. Девушка надеялась, что Драко скоро вернется и она сможет попросить его принести обратно ее книги. Потому что иначе все, чем она могла заниматься, — это бесконечно переживать об их будущем. Гермиона не могла перестать волноваться, а затем корила себя за то, что позволяет себе поддаваться панике. Повышенный уровень кортизола мог навредить ребенку. Ей нужно оставаться спокойной, чтобы не допустить новый приступ. Иначе Драко не позволит ей продолжать исследования. И тогда… Она снова постаралась не думать об этом. Гермиона прокрутила в голове варианты обезболивающих мазей и представила, какие зелья можно сварить для того, чтобы справиться с несвертываемостью крови. Прошел почти час, прежде чем Драко вернулся. Увидев его на пороге своей комнаты, Гермиона вернулась мыслями к главному открытию. У них будет девочка. Теперь, когда она узнала пол ребенка, ей было легче представить его. Раньше в ее голове возникала абстрактная картинка, просто младенец. Теперь это была девочка. Новорожденная малышка. На нескольких портретах в поместье Малфоев были изображены дети, всегда светловолосые, сероглазые… И всегда мальчики. Род Малфоев преимущественно… нет, полностью состоял из мужчин. Гермиона не могла вспомнить ни одного портрета, на котором была бы изображена юная наследница рода. Только мальчики, один или двое. Она не знала, являлось ли это аномалией их семьи или, что более вероятно, результатом отбора — возможно, у Малфоев было принято избавляться от беременности, как только выяснялось, что ожидалась девочка. Драко остановился в нескольких шагах от нее. У него был отрешенный вид, словно его мысли находились где-то далеко отсюда. Гермиона положила ладони на свой живот, исподтишка рассматривая его лицо. — Это… будет девочка. Лицо Драко вмиг изменилось, приняв более закрытое выражение, и он коротко кивнул. Ее губы дрогнули: — Не знала, что у Малфоев рождаются девочки. — Нет, — ответил он, пожав плечами. После его слов у нее словно камень встал в горле: — Для тебя… это важно? Что у нас будет не мальчик. Драко моргнул, словно наконец вернувшись из своих мыслей. — Что? Нет. — Он посмотрел на Гермиону. — Пол ребенка никогда не имел для меня значения. Девушка почувствовала тяжесть в груди. Она кивнула: — Хорошо. Я просто поинтересовалась. — На наш род наложены специальные чары, призванные поддерживать преемственность. Для появления наследника рода Малфой должен состоять в браке с ведьмой, родившей от него ребёнка. — О, — это было все, что она смогла сказать. Через несколько секунд Гермиона добавила: — Страуд не знает об этом. Драко покачал головой и опустил взгляд, будто был заинтересован в том, насколько хорошо оказались начищены его ботинки. — Я не думал, что стоит упоминать об этом, учитывая, что необходимость наследника заставляла считать мои намерения серьезными. Гермиона отвела взгляд. Выйти замуж. Родить детей. Состариться вместе с кем-то. Когда-то она приняла тот факт, что, скорее всего, в ее случае это никогда не осуществится. Гермиона убедила себя, что существовали гораздо более важные вещи, которые стоили того, чтобы бороться за них: Гарри и Рон будут живы, Волдеморт — повержен, а мир станет лучше. Всего этого было бы достаточно, чтобы не чувствовать пустоту в душе. Но Гарри и Рон погибли. Волдеморт все еще был у власти. А мир казался настолько изувеченным, что она больше не могла представить себе, возможно ли, чтобы когда-нибудь все стало лучше. Теперь потеря того, что раньше казалось несущественным, воспринималась особенно остро. — Можешь вернуть мне книги, прежде чем уйдешь? — спросила девушка, взглянув на Драко. — Я прикажу Топси принести их. Гермиона опустила взгляд на свои туфли. — Я попробую снова начать выходить на улицу. Страуд права, это необходимо для здоровья ребенка. Она посмотрела на Драко и слегка улыбнулась. Драко послал ей долгий взгляд. Улыбка потихоньку исчезла с ее лица, и Гермиона перевела взгляд на окно спальни. Снаружи… оставалось слишком много открытого пространства. Ее пальцы невольно дернулись, и девушка спрятала руки за спину. — Я пойду с тобой, — сказал он. — Тебе необязательно пытаться в одиночку. Драко протянул ей руку, и она переплела их пальцы. Они вышли на улицу и медленно направились по аллее, усаженной фруктовыми деревьями, держась за руки. Цветы на деревьях успели пожухнуть, и на их месте зеленела листва; дорожку, по которой они гуляли, обрамляли изогнутые ветви. — Когда я был маленьким, то любил лазить по этим деревьям, — вдруг произнес Драко. Гермиона удивленно взглянула на него. Раньше он никогда не пытался завести разговор во время их совместных прогулок. Было очень странно видеть его расположенным к общению. Драко смотрел вперед, казалось, снова находясь мыслями где-то далеко отсюда. — Мне не разрешалось лазить по деревьям, но каждый раз после окончания ежедневных занятий я все равно приходил сюда и пытался вскарабкаться на одно из них. Драко посмотрел на изогнутый ствол яблони рядом с ними: — Как-то я застрял на этом дереве. В то время оно казалось мне просто огромным. Топси пыталась спустить меня с него, но я не позволял ей. Я сидел на ветке и целый час звал на помощь маму, пока она не вернулась с прогулки по Косому переулку. Гермиона посмотрела на ветку, находящуюся в нескольких футах над землей, и уголки ее губ приподнялись в невольной улыбке. Драко повернулся: — Если мы пойдем дальше по этой аллее, а затем перейдем поле, за ним будет пруд, где я раньше ловил лягушек. Обычно там можно было увидеть уток и цапель. На мой пятый день рождения мне подарили сети, и я пытался поймать в них все, что встречал по дороге. Я собирал коллекцию для моего зоопарка. Я говорил, что стану магозоологом, когда вырасту. Я был уверен, что однажды поеду с экспедицией в Африку. Отец был в ужасе от моих рассказов. Его лицо оставалось бесстрастным во время всего разговора. Гермиона чувствовала, как в груди все сильнее разрасталась тревога. — Я был настоящим ночным кошмаром для фей и гномов, — добавил Драко спустя минуту. — Однажды меня даже укусил гном, когда я пытался достать того из норы. Я все залил кровью, — он издал безжизненный смешок. — Мама переживала, что у меня останется шрам. Он снова неторопливо двинулся вперед, продолжая сжимать ладонь Гермионы в своей. — Мне всегда нравилось летать. Отец подарил мне игрушечную метлу, когда мне было два года, несмотря на все мамины протесты. Мы с Теодором Ноттом постоянно летали наперегонки. Когда мне было восемь, я чуть не сломал руку, не справившись с управлением и врезавшись в стену поместья. Он прервался на какое-то время и снова заговорил, только когда они дошли до конца аллеи: — Топси отправится с тобой. Она хорошо умеет управляться с детьми. Можно сказать, что она взяла на себя мое воспитание в те несколько лет, когда мама чувствовала себя плохо. Она также помогала Джинни с Джеймсом, — Драко посмотрел на нее. — Я все организовал… позже… ты станешь ее полноправной хозяйкой. Топси — хороший эльф. Она сможет рассказать о моем детстве все, что тебе захочется узнать. Гермиона резко остановилась, наконец поняв, для чего он завел речь о своем детстве. Драко пытался дать ей то, чего она хотела. Для него признать факт, что у него будет ребенок, означало смириться, что он никогда его не увидит. Драко рассказывал ей эти истории, чтобы потом она могла пересказать их дочери. Каким он был до того, как пошел в школу. Каким он был до войны. Он готовился попрощаться. — Чары, окружающие поместье, будут деактивированы на какое-то время. Единственной преградой может стать появление у моего отца нового наследника, — сказал он мгновение спустя, смотря вдаль. — Полагаю, что этого все-таки не случится, так что поместье узнает наследницу рода… если она захочет предъявить свои права на него. Я подготовил документы, которые ты должна будешь взять с собой, если тебе вдруг понадобится доказать законность владения зданием. Но, думаю, у вас не возникнет причины для возвращения сюда. На тебя уже оформлены счета и переписано имущество за границей, так что при необходимости проще будет воспользоваться тем, что территориально ближе. Плечи Гермионы начали дрожать. Драко пристально посмотрел на нее. При дневном свете его глаза напоминали штормовое небо. — Мы ушли слишком далеко. Ты устала. Давай вернемся. Гермиона все еще не шевелилась. Она едва могла дышать от давления в горле, а ноги, казалось, могли в любой момент ее подвести. Существовала тысяча вещей, которые ей хотелось сказать Драко, но она не могла найти подходящих слов. Он ступил ближе. — Ты сможешь дойти сама? Гермиона едва заметно покачала головой. Драко подошел почти вплотную, двигаясь плавно и наблюдая за ее реакцией. Обвив ладонь вокруг ее талии, он поднял девушку на руки и зашагал обратно к поместью. Гермиона сомкнула ладони вокруг его шеи и, уткнувшись лицом в плечо, расплакалась. Она проплакала всю дорогу до комнаты. В ту ночь они лежали вместе на кровати; ее голова покоилась на груди Драко, пока девушка следила взглядом за бегущей стрелкой часов. Одна рука Драко запуталась в ее волосах, пока другая вырисовывала узоры на ее плече сквозь ткань мантии. Гермиона села на кровати и посмотрела на него. Драко встретился с ней взглядом, на его лице была настороженность. Положив руку ему на грудь, Гермиона наклонилась и поцеловала его. Закрыв глаза, она старалась запомнить ощущение его губ, то, как они соприкасались носами, легкую щетину, которая чувствовалась под пальцами, когда она прижимала ладонь к его лицу. Гермиона углубила поцелуй, теряясь в ощущениях. Его одежда пахла кедровым маслом, а кожа — мхом и папирусом. Рука Драко легла ей на шею, и по телу Гермионы прошла дрожь. Прижавшись к нему вплотную, она запуталась пальцами в его волосах. Поцелуи были неторопливыми, глубокими и такими знакомыми. Она знала эти ощущения. Жар внизу живота, волнение в груди и закипание крови в венах. Воспоминания об этих ощущениях были самыми сокровенными и важными для нее. И Гермиона спрятала их так тщательно, что никто не смог бы их отыскать. Так, что они потерялись где-то в недрах ее памяти. Но теперь Гермиона хотела вернуть эти воспоминания обратно. Ее рука, лежавшая на его груди, скользнула ниже. Драко схватил ее запястье, останавливая. Когда она попыталась вырвать руку, он прервал поцелуй. — Что ты делаешь? Гермиона села и, сделав глубокий вдох, посмотрела на него сверху вниз. — Я хочу попробовать заняться с тобой сексом. Она следила за взглядом Драко, пока произносила это. Его глаза потемнели, но выражение лица стало жестче и сдержаннее. — Нет. Этого не произойдет. Гермиона опустила взгляд на свою руку, зажатую в его. — Я не хочу, чтобы наша последняя близость была тогда… — ее губы дрогнули. — Когда все происходило… по принуждению. Несколько мгновений Драко молчал. — Нет. Ее пальцы дрогнули, и она убрала руку с груди Драко, слегка кивнув. — Хорошо. Гермиона легла, положив голову ему на плечо, даже сквозь одежду чувствуя жар, исходящий от его тела. На несколько секунд повисло молчание. — Почему? — наконец спросил он. — Я уже сказала. — У тебя всегда в запасе больше одной причины. Какое-то время Гермиона молчала, теснее прижавшись к Драко. — Я не помню, как это ощущалось раньше, — наконец ответила она. — Я знаю, что мы были вместе, но эти воспоминания такие нечеткие, словно расплывчатые очертания чего-то далекого. Когда я пытаюсь вспомнить... все, что мне… удается возродить в памяти, в голове всплывает только то, как ты приходил ко мне каждый месяц, когда я уже находилась в поместье. Поэтому я подумала… — ее голос затих. Существовало слишком много шансов, что все пойдет не так. Что все будет не так, как в прошлом, потому что воспоминания о последних месяцах наложили на их отношения слишком сильный отпечаток. Она могла запаниковать, когда они достигнут определенного момента, или понять, что не сможет попросить Драко остановиться. У нее может снова случиться приступ. И тогда это разрушит все светлое и хрупкое, что было между ними. То чувство защищенности, которое она испытывала, находясь рядом с Драко. Это может отравить все их прошлое. Прижавшись плотнее к Драко, она сказала: — Это не имеет значения. Он ничего не ответил. Гермиона уснула, слушая его сердцебиение. Однако после этого разговора поцелуи Драко стали другими. Его руки задерживались на ее теле дольше. Его поцелуи вызывали в ней не только привычное волнение, но и нечто большее. Желание. Она чувствовала, как оно разливалось по венам. Когда Драко вернулся с задания после двухдневного отсутствия, каждое его прикосновение ощущалось пламенем на коже. Запутавшись руками в ее волосах, он скользнул левой рукой вниз по шее, а затем ниже, вдоль всего ее тела. Гермиона услышала, как он сделал рваный вдох сквозь зубы, и его дыхание защекотало ее кожу. Она издала дрожащий стон. — Скажи мне остановиться, — прошептал Драко. Его губы оставляли горячие поцелуи у нее на шее. — Скажи мне остановиться. Схватившись за его мантию, Гермиона прижала его ближе к себе. — Не останавливайся, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты останавливался. Его зубы прикусывали кожу у нее на шее. Она прижала его руку к тому месту, где начинались пуговицы ее платья, и они принялись вместе расстегивать их. Пальцы Драко коснулись ее оголенной кожи, и он стал осыпать поцелуями ее плечи. Это было приятно. Это было знакомо. Драко прикасался к ней так раньше. Гермиона помнила это. Его поцелуи переместились ниже, к груди, и Гермиона откинула голову назад, задыхаясь. Она чувствовала жар его ладоней на своих плечах и спине. Пальцы Гермионы повторили очертания его подбородка. Скользнув ладонями к его плечам, она продолжила движение вниз, словно хотела прикоснуться к каждому сантиметру его тела. Спрятанное в недрах ее памяти воспоминание о том, как ощущалась его кожа под пальцами… Сейчас она чувствовала, как в ней поднимаются знакомые эмоции, которые заставляли ее сердце биться сильнее, словно оно пробуждалось от долгого сна. Притянув Драко за шею, Гермиона накрыла его губы своими. В этот раз поцелуй был глубже и дольше. — Я люблю тебя, — прошептала она ему в губы. — Я люблю тебя. Я хотела бы сказать тебе об этом тысячу раз. Гермиона принялась расстегивать его рубашку. Стащив ту вниз по плечам, она провела руками по его обнаженной коже. — Скажи мне остановиться, и я остановлюсь, — сказал он. — Не останавливайся. Ее сердце бешено колотилось в груди. Закрыв глаза, Гермиона сосредоточилась на ощущениях. Вес и жар его тела, прикосновения кожи к коже. Ловя воздух ртом, она прислонилась лбом к его плечу. Ее пальцы очерчивали шрамы на его спине. — Закрой глаза. Она почувствовала, как с нее соскользнуло платье, и жар наполнил ее тело. Его рука скользнула по ее груди. В этот раз все ощущалось иначе. Ее грудь стала гораздо чувствительнее, и каждое движение Драко словно посылало разряды тока по ее телу. Гермиона не могла вспомнить, чтобы раньше его прикосновения ощущались так же. Она прижалась еще ближе, едва слышно вздохнув. Он провел пальцем по ее соску, заставив все ее тело вздрогнуть. Гермиона почувствовала его губы на своей груди. Затем он прикусил ее кожу зубами. Она резко замерла. Казалось, что ее окунули в ледяную воду. Весь жар в ее теле мгновенно пропал. Она не могла... Впивающиеся в нее острые, холодные камешки. Ей просто хотелось, чтобы все прекратилось. Она пыталась сделать вдох, но легкие словно отказывались слушаться. Просто дыши, и все закончится. Ее горло сжалось. Пальцы дрогнули на плечах Драко. Она не могла дышать. Воспоминания затопили ее сознание. Просто закрой глаза. Лучше, чем Люциус. Лучше, чем Люциус. Она хотела, чтобы это прекратилось. Моргнув, Гермиона попыталась избавиться от наваждения, но воспоминания не исчезали. — Остановись. Драко мгновенно замер и попытался отодвинуться. Тихо всхлипнув, Гермиона обвила руки вокруг его плеч и спрятала лицо у него на шее, пытаясь восстановить дыхание. Сердце болезненно быстро стучало в груди. Прекрати дрожать. Прекрати дрожать. Драко сидел неподвижно, не прикасаясь к ней. Казалось, он не дышал. Сделав несколько медленных вдохов, она подняла голову и взглянула на него. — Я… лишь… — В ее груди кольнуло. — В какой-то момент все стало… слишком для меня. Думаю… Думаю, теперь мне будет легче, когда я знаю, что могу попросить остановиться. Мне было хорошо. — Ее руки крепче сжали его плечи. — Все было хорошо… пока не стало плохо… Гермиона с трудом сглотнула. Драко кивнул. Его зрачки были сужены, отчего серая радужка казалась огромной, делая его глаза похожими на лед. Его лицо выглядело напряженным и изможденным. Драко выглядел так, словно она могла убить его одним своим прикосновением. Если она все испортит, то, возможно, уничтожит последнее хорошее, что у них было. Гермиона провела рукой по изгибу его подбородка и прижалась к нему лбом, чувствуя пульс. Она не будет плакать, убеждала она себя. Никаких слез. Им просто нужно больше времени. Гермиона отправилась в библиотеку. Девушка долго избегала ее, но возможности эльфов по поиску книг были ограничены, если она хотя бы примерно не представляла себе разнообразия литературы, которая потенциально могла там находиться. Топси ерзала рядом с ней, пока Гермиона стояла в дверях, колеблясь и стараясь не поднимать глаз. — Я хочу начать с секции темных искусств, — сказала девушка. — С каких именно разделов? — Всех. Я хочу увидеть все названия книг. Двигаясь по библиотеке, Гермиона не отрывала глаз от пола или полок. Сосредоточься на книгах. Сосредоточься на буквах. Она должна спасти Драко. Не важно, что она не чувствует здесь потолка. Ей просто нужно дышать. Иногда повторение мысли самой себе срабатывало. Но не всегда. Гермиона проснулась в своей комнате, оглядываясь в панике, каждый мускул ее тела горел. Драко сидел рядом с ней, держа ее за руку. Она в недоумении посмотрела на него, пытаясь вспомнить, как сюда попала. — У тебя был приступ в библиотеке, — сказал он без всякого выражения. — У тебя началась паническая атака, Топси не смогла тебя успокоить, затем произошёл приступ. Тяжёлый, с вмешательством противосудорожного зелья. Я был в Австрии. Гермиона ничего не ответила. В горле у нее ощущалась такая боль, словно она кричала как резаная. Драко некоторое время смотрел в окно, а потом вздохнул. Он начал массировать центр ее ладони, не глядя на нее, постукивая палочкой по зажимам, пока мышцы не расслабились и пальцы не разжались. — Ты не можешь получить все, Грейнджер. Наступит момент, когда ты должна будешь осознать, что не все желания сбываются, и тебе придется позволить себе довольствоваться тем, что есть. Его руки перестали двигаться, и он просто смотрел в окно в течение минуты. Драко медленно сглотнул и повернулся, чтобы взглянуть на нее сверху вниз. — Целитель разума сказал, что, если у тебя случится еще один подобный приступ, произойдут необратимые повреждения мозга и, вероятно, выкидыш. Гермиона сжала губы, убрав от него руку, и свернулась в клубок вокруг живота. — Я не могу оставить тебя здесь, — сказала она хриплым голосом. Девушка почувствовала, как кровать сдвинулась, и Драко убрал ее волосы с лица, заправив локон за ухо, и наклонился над ней. Он тихо вздохнул, когда его рука соскользнула с ее волос и легла на плечо. — Тебе придется заботиться о других. Ты обещала Поттеру позаботиться о Джинни и Джеймсе. У тебя есть ребенок, который нуждается в тебе, и ты это знаешь. Она прижала руку к животу и тихо всхлипнула. — Я не хочу выбирать. — Ее голос хрипел, и говорить было больно. — Мне всегда приходилось это делать, и я никогда не выбирала тебя. Я так устала от того, что не могу выбрать тебя. Он сжал ее плечо, прежде чем его рука скользнула вниз к ее руке. — Ты не выбираешь. Ты обещала... «все, что я захочу», ты обещала. Не ломай себя, пытаясь спасти меня. Я хочу этого больше всего на свете. Убирайся подальше от этого поганого мира. Позволь мне вытащить тебя, Грейнджер. Дай мне знать, что ты в безопасности, вдали от всего этого. Скажи нашей дочери, что я спас вас обеих. Это... все, чего я хочу. Она неуклюже выпрямилась; руки ее не слушались, но Гермиона заставила себя подняться и схватила его за руку. — Драко, я так близка к решению. Дай мне еще немного времени, и я найду способ убрать твою Метку. Я уверена, что существует способ. Пожалуйста, не заставляй меня прекращать попытки. Драко откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Его глаза сверкнули. — Я не знаю никого, кто бы так плохо исполнял свои обещания, как ты. Ты... вполне вероятно... самый худший хранитель обещаний, которого я встречал. Ее горло сжалось, но она вздернула подбородок и встретила его пристальный взгляд. — Я храню только те, что имеют значение. Драко поднял бровь. — Нет. Ты просто даёшь противоречивые обещания, а затем выбираешь, каких из них стоит придерживаться, в зависимости от того, чего ты хочешь. Я размышлял об этом некоторое время... — Его голос звучал легко. Затем вся легкость исчезла, и он отвел взгляд. — Вот почему ты никогда не выполняешь обещаний, которые дороги мне. Гермиона опустила глаза. — Драко... — Гермиона. Она подняла на него глаза. Он по-прежнему так редко называл ее по имени. Он смотрел на нее с серьезным и усталым выражением лица. — Ты заботишься об этом ребенке. Она была всем, о чем ты заботилась, пока твои воспоминания не вернулись. Защищать ее — это то, о чем ты думала каждую минуту дня. А теперь... ты так занята попытками спасти меня, что позволяешь себе забыть, что она тоже нуждается в тебе и зависит от тебя. Я не могу защитить ее от тебя. Подвергать себя опасности, пытаясь спасти меня, значит рисковать ею. У Гермионы задрожала челюсть, и она опустила глаза. — Я так близка, Драко. Мне просто не хватает одной части уравнения. Драко резко вздохнул. — Грейнджер, если у тебя случится выкидыш, Темный Лорд прикажет привести тебя к нему, чтобы проверить твой разум. — Его голос был ровным, но она вздрогнула от его слов. — Ты обещала... если это станет опасным, ты обещала, что прекратишь попытки. Сколько панических атак у тебя случилось с тех пор, как ты начала ходить в библиотеку? Она говорила сквозь зубы, стиснув челюсть. — Это нелепо. Я так близко... я почти уверена, что смогу все понять, но чем больше я пытаюсь сложить все части вместе, тем хуже становится. Но я так близко... и если я не найду решение, пока не станет слишком поздно... — Ее грудь начала судорожно сжиматься, и Гермиона прижала руку к груди. Драко схватил ее за плечи, выражение его лица было жестким. — Прекрати. — Его зубы сверкнули, когда он заговорил. — Я никогда не должен был стать тем, кого ты пытаешься спасти. Гермиона упрямо покачала головой: — И что же ты сделаешь, чтобы заставить меня остановиться? Губы Драко скривились, как будто он хотел зарычать на нее. Она и глазом не моргнула. Он убрал руки с ее плеч и раздраженно вздохнул. — Хорошо, — сказал Драко покорным голосом. — Ты можешь продолжить исследования в своей комнате. Но если ты захочешь пойти в библиотеку, то подождёшь, чтобы я вернулся и сопровождал тебя. Я скажу Топси задержать тебя, если ты попытаешься пойти в одиночку. Это понятно? Гермиона слегка кивнула. Большую часть времени она оставалась в своей комнате. Всякий раз, когда у него было время, Драко выводил ее на улицу, чтобы прогуляться, а затем в библиотеку, стоя рядом с ней и наблюдая, как она часами просматривает страницы. Он накладывал аналитические заклинания и писал для нее заметки. Гермиона ждала у дверей библиотеки возвращения Драко, когда услышала два последовательных треска от аппарации в фойе дальше по коридору. Ее желудок скрутило. Никто не мог войти в поместье без разрешения Драко. Если Драко и привёл кого-то без предупреждения, то, скорее всего, это был Северус. Это бы означало, что ее время вышло. Или же Драко погиб, и защита поместья исчезла. Сердце билось у нее в горле, когда Гермиона отпрянула в тень и напрягла слух. — В последнее время твои показатели заметно снизились. Темный Лорд хочет передать твою задачу кому-то с менее традиционным арсеналом методов, — леденящий кровь протяжный голос Люциуса Малфоя разнесся по коридору. Гермиона похолодела от ужаса. Она услышала, как Драко холодно ответил: — Одной проблемой меньше. В настоящее время я не испытываю недостатка во внимании. В безмолвном пустом доме голоса заполнили фойе. Она отчетливо слышала каждое слово. — Конечно, нет. Кажется, я не могу развернуть газету, не обнаружив на ней твоего лица. Мой сын, печально известный Верховный Правитель. Драко ничего не ответил. — Должен признаться, я всегда стремился к тому, чтобы мой наследник добился большего, чем международной репутации массового убийцы. Жаль, что ты не смог сохранить анонимность. Ты его охотничий пёс, а не протеже. — Гермиона услышала насмешку в голосе Люциуса. Девушка начала медленно продвигаться по коридору, прижимаясь к стене. — Отец, я всегда думал, что унаследовал от тебя свой исключительный талант к убийству. Я, в конце концов, всего лишь покорный слуга Темного Лорда, как мой отец и его отец до него, — голос Драко оставался насмешливым, но Гермиона могла слышать напряжение, скрытое в его тоне. — То, как работали мы с моим отцом, всегда было своего рода искусством. Использование непростительных — это выплескивание избытка эмоций. Агония должна оставаться художественной формой. В той службе, которую ты несешь Темному Лорду, нет никакого ремесла. Ты позволил использовать себя в качестве грубого оружия. Из всех навыков, которые ты мог бы развить… Я нахожу этот твой выбор... разочаровывающим. Рядом в стене существовал потайной ход. Если Гермиона дотянется до него, она сможет спрятаться. Подождёт там, пока Драко не придет за ней. — Моя одежда не запачкана в крови, — услышала она пренебрежительный голос Драко. — Думаешь, Темный Лорд достиг величия просто из-за количества Смертоносных Проклятий, которые мог наложить? Какая способность привела Геллерта Гриндевальда к позору? Величие — большее, чем грубая сила. Оно требует напора, хитрости и вдохновляющего видения. Ты глупец, если думаешь, что твоя слава убийцы придает тебе власти. У тебя нет последователей. Никто не предан тебе. Страха недостаточно; Темный Лорд усвоил этот болезненный урок во время Первой Магической войны. Ключом к его успеху оказалась способность расширить свое видение, когда он вернулся к власти. Умение убивать — не более чем условность. Темный Лорд дал тебе возможность задержать последнего члена Ордена. Это увековечило бы тебя в истории, но спустя четыре месяца... Половица под ногой Гермионы скрипнула, и голос Люциуса оборвался. Девушка застыла, а ее сердце бешено застучало. — Здесь кто-то есть, Драко?