Гермиона в ужасе наблюдала за тем, как силуэт Люциуса заполняет собой все пространство коридора.
Его взгляд скользнул по стенам и остановился на том месте, где, сжавшись в углу, стояла девушка. Он пристально посмотрел на нее, прежде чем медленно двинуться к ней. Драко тенью следовал за отцом.
Не разрушай свое прикрытие. Не разрушай свое прикрытие, Драко, — Гермиона повторяла эту мысль в голове, как мантру, пока Люциус приближался к ней.
Мужчина казался драконом в человеческом обличье. Он двинулся по коридору к Гермионе неторопливой и плавной походкой, как змея, словно хотел пресечь любые попытки побега.
Его глаза горели любопытством.
— Помнишь программу репопуляции? Меня обязали держать у себя суррогатную мать. Разве я не упоминал мое предстоящее отцовство? — Выражение лица Драко было холодным, но напряженным, когда он взглянул на Гермиону. Он слегка повернул голову, словно предупреждая ее, чтобы она не двигалась.
— Ах, да. Грязнокровка, о которой писал «Ежедневный пророк». Я и забыл, что она здесь. — Он стоял всего в нескольких дюймах от Гермионы, осматривая ее. Темная магия окутывала его, словно плащ, и это заставило желудок девушки сжаться, а тело покрыться холодным потом. Она еще плотнее придвинулась к стене.
Люциус поднял палочкой ее подбородок, и их глаза встретились. Его зрачки были расширены.
— Маленькая мышка угодила в змеиное гнездо.
Гермиона почувствовала, как ее мантия сдвинулась, когда рука Люциуса легко скользнула по ее телу.
— Ты наслаждаешься ею, Драко? Подобная невзрачность тебя привлекает? Полагаю, после стольких лет запретов, должно быть, возможно отыскать что-то чарующее в изучении природы грязнокровок. Это могло бы объяснить, почему твоя жена сейчас находится так далеко от своего брачного ложа. Неужели твоя маленькая игрушка заставила тебя жаждать того, что не смогла осуществить благовоспитанная чистокровная жена?
Голос Люциуса перешел в хищное мурлыканье, когда тот приблизился к Гермионе вплотную. От него пахло кардамоном и кожей, но это не скрывало медный зловонный запах засохшей крови. Язык Гермионы замер, а горло сжалось, когда она попыталась сглотнуть.
— Давай-ка посмотрим, что именно держит моего сына в Англии, пока его жена развлекается во Франции.
Не разрушай свое прикрытие. Пожалуйста, не разрушай свое прикрытие.
Гермиона почувствовала, как расстегиваются пуговицы ее одежды. Она едва заметно вздрогнула, и из ее груди чуть не вырвался тихий всхлип, но она сдержалась. Ее глаза искали Драко в попытке предостеречь.
Он застыл за спиной отца с горящими от ярости глазами.
Нет...Нет...Нет!
Рука Люциуса сомкнулась на ее горле, и мужчина зашелся низким, дрожащим смехом. Каждый раз, когда Гермиона думала, что он остановится, Люциус продолжал издавать этот грудной, безжалостный и злобный звук. Его пальцы все еще сжимали ее шею, как будто он мог сломать ее, и она чувствовала каждую вибрацию.
— Ах, Драко... — наконец сказал он, оглядываясь через плечо. — Она так привязана к тебе.
Выражение лица Драко мгновенно исказилось в жестокой, злорадной ухмылке, когда он встретился взглядом с Люциусом.
— Так и есть.
Он протянул руку и, сжав локоть Гермионы, решительно вытащил ее из отцовской хватки.
Драко взглянул на нее, прежде чем снова посмотреть на Люциуса.
— Прошлые пытки повлияли на ее разум и вызвали обширную потерю памяти. Темный Лорд очень заинтересован в информации, которой, по его мнению, она обладает. Он хочет, чтобы она жила в поместье под моим присмотром, пока я не смогу извлечь эти воспоминания. Прошло всего несколько месяцев, а она уже очень привязалась к своему хозяину. Я — все, что у нее есть. — Он пристально посмотрел на Гермиону и ухмыльнулся. — Не так ли, Грязнокровка?
Гермионе не нужно было притворяться, что ее подбородок дрожит, когда она слегка кивнула. Ее рука тряслась, когда девушка подняла ее, чтобы застегнуть платье.
Драко посмотрел на нее сверху вниз. Его губы насмешливо скривились:
— Успокойся и дыши. Мой отец вряд ли найдет тебя достойной своего внимания.
Люциус наблюдал за происходящим с жадным любопытством. Она заставила себя не думать об этом, когда столкнулась со злобным взглядом Драко и почувствовала, как внутри у нее все сжалось.
— Обычно Грязнокровка не покидает свою комнату, не считая ежедневных прогулок. Должно быть, она слишком тосковала по мне, раз забрела так далеко, — губы Драко изогнулись в ухмылке.
Выражение его лица стало холодным, когда он посмотрел на отца.
— Темный Лорд не хочет, чтобы кто-то
вмешивался в ее жизнь, как бы забавно это ни было. Существуют строгие правила относительно суррогатных матерей. Ее содержание и восстановление утраченных воспоминаний считаются первостепенными задачами. Прости, отец, но я должен отвести ее обратно в комнату и убедиться, что у нее не случится нервного срыва.
Драко потащил Гермиону по коридору, затем остановился, посмотрев на Люциуса.
— Твое крыло поместья свободно. Кажется, в прошлом году Астория сделала там ремонт. Шагай, Грязнокровка.
Он с силой потащил Гермиону по коридору, двигаясь так быстро, что она едва держалась на ногах, вцепившись в платье и пытаясь дышать.
Девушка оглянулась через плечо и увидела, что Люциус смотрит им вслед с непроницаемым выражением лица.
Как только они оказались в Северном крыле, Драко остановился и крепко обнял ее.
— Мне жаль. Мне так жаль. — Он приподнял подбородок девушки, чтобы посмотреть на нее. Его рука согревала ее кожу, пока Драко изучал ее лицо, убирая волосы с глаз. — Он прибыл без всякого предупреждения. Ты в порядке? Мне очень жаль.
— Все в порядке... я в порядке... — Гермиона выдавливала из себя слова, в то время как ее грудь продолжала сжиматься. Девушка изо всех сил старалась не заплакать. — Я просто боялась, что он сделает что-то, и ты решишь уничтожить свое прикрытие.
Рука Драко собственнически скользнула в ее волосы, и, коснувшись головы, он притянул ее к себе.
— Он и близко к тебе не подойдет. Я убью его, если он еще хоть раз коснется тебя. Я скажу Темному Лорду, что он вышел из себя и у меня не было выбора.
Гермиона уткнулась лицом в мантию Драко и крепко зажмурилась. Она так хорошо справлялась. Она держалась спокойно, не паниковала уже несколько дней, но сейчас чувствовала себя так, словно из-под ее ног выбили почву.
Драко резко и сердито вздохнул.
— Из всех времен, когда Темный Лорд мог его вызвать...
Гермиона сглотнула и подняла глаза.
— Он здесь, чтобы выследить человека, ответственного за уничтожение крестража? Выследить последнего члена Ордена. Так он сказал.
Драко молчал несколько проклятых секунд, встретившись с ней взглядом.
— Да, — наконец ответил он, слегка опустив подбородок. Драко осторожно протянул руку и коснулся пуговиц ее платья. — Темный Лорд разочарован моей неспособностью найти виновного. Он вызвал моего отца в Британию, чтобы переназначить это поручение.
У Гермионы пересохло в горле.
— Что... что это значит?
Уголок его рта дрогнул, а пальцы поднялись и скользнули по ее щеке.
— Не думаю, что он обнаружит что-то до твоего отъезда. Потом это вряд ли будет иметь значение. Пока что ты не будешь выходить из своей комнаты. Ненадолго.
Гермиона вздрогнула и покачала головой.
— Мне нужно было кое-что поискать в библиотеке. Я ждала тебя, потому что у меня возникла мысль...
— Гермиона, — он оборвал ее жестким голосом, убирая руку. — В ближайшее время мой отец будет жить в поместье. Вряд ли совпадение, что его вызвали именно сейчас, когда у Темного Лорда больше нет доступа к твоим воспоминаниям. Я буду сопровождать тебя на прогулках, я могу списать это на медицинскую необходимость. Однако мой отец нестабилен и непредсказуем. Ему нельзя доверять, как нельзя и ожидать, что он будет в точности следовать указаниям Темного Лорда, когда ему в голову взбредёт очередная безумная идея. Все, что он видит, сможет увидеть и Темный Лорд.
Гермиона сглотнула и попыталась заговорить.
Драко тихо вздохнул, и его плечи опустились.
— Мне правда очень жаль. Я принесу тебе книги. Я знаю, что это не то, чего ты хотела. Если бы я мог что-то изменить, то поступил бы иначе.
Какое-то время он смотрел в ту сторону коридора, откуда они пришли.
— Сейчас я отведу тебя в твою комнату и уйду. Я больше не смогу проводить с тобой время.
Сердце Гермионы словно налилось свинцом, когда она наблюдала, как Драко осматривал и проверял заклинания, наложенные на ее спальню, в течение нескольких минут, прежде чем уйти.
Присутствие Люциуса в поместье ощущалось как яд. Нарцисса на портрете выглядела бледной и испуганной, но продолжала неусыпно следить за Гермионой. Топси появилась вечером: ее руки были покрыты ожогами, кожа рассечена в нескольких местах, а на лбу наливались синяки.
— Что случилось? — в ужасе спросила Гермиона, слегка сжимая крошечные руки в своих и оценивая повреждения.
Топси убрала руки и спрятала их за спину.
— Хозяину Люциусу не понравился ремонт в Южном крыле. Он наказал всех эльфов поместья, — сказала Топси, отводя глаза.
— Но... но вы ведь больше не принадлежите ему. Драко — хозяин поместья.
Топси посмотрела на Гермиону своими огромными глазами.
— Эльфы связаны родовой магией. Хозяин Люциус все еще Малфой.
Гермиона резко выдохнула.
— Но влияние Драко должно быть сильнее. Если Драко сказал бы не делать этого, вы бы не пострадали. Слово хозяина — это высший приказ для всех эльфов поместья. Почему он не отдал приказ?
Топси замялась и потерлась ногой о ногу.
— Домовые эльфы не должны делать ничего такого, что заставило бы хозяина Люциуса думать, что хозяину Драко не нравится быть Пожирателем Смерти. Хозяин Драко всегда должен выглядеть преданным сыном хозяина Люциуса, которому очень нравится быть Пожирателем Смерти. Это важнее всего.
— Что он с тобой сделал? — сказала Гермиона, вытаскивая руки Топси из-за спины. Те были покрыты волдырями и кровоточили.
— Топси должна была держать руки под утюгом по одной минуте и десять раз ударить себя ведром с углем. — Топси дернула костлявым плечом. — С Топси все в порядке. Хозяин Люциус никогда не любил эльфов, Топси давно к этому привыкла.
У Гермионы перехватило горло. Чувствуя, как горят глаза, она с трудом сглотнула.
— Жаль, что я не могу исцелить тебя, — ее губы скривились. — Я была целительницей, когда владела магией. У тебя есть зелья? У меня есть настойка растопырника. Ее не очень много, но она успокоит ожоги и поможет быстрее сойти синякам.
Топси ласково потрепала Гермиону по щеке.
— У эльфов есть зелья, но, если мы используем их слишком рано, хозяин Люциус захочет наказать нас снова.
Драко был заметно бледен и напряжен, когда пришел в ее спальню той ночью. Он быстро пересек комнату, обхватил ее лицо ладонями и внимательно посмотрел в глаза, как делал это во время войны.
— Я ясно дал ему понять, что ты беременна и что Темный Лорд использует это для восстановления твоих воспоминаний, — сказал он спустя минуту. — Не думаю, что его сможет что-то остановить, если он захочет причинить тебе вред, даже несмотря на его осведомленность о правилах, касающихся суррогатных матерей. Но особого интереса Темного Лорда к беременности пока должно быть достаточно.
Гермиона поднесла руку к его щеке. Та была пугающе холодна на ощупь.
— Что ты сделал, Драко?
Он стряхнул ее руку.
— Я добавил еще несколько защитных чар. Я хочу быть в курсе, если он попытается проникнуть в Северное крыло. Это вызовет у него подозрения, но зато я смогу задержать его достаточно, чтобы добраться сюда первым.
— Ты использовал магию крови? Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок. — Она потянула его к кровати. — Садись. Топси! Мне нужно зелье для восполнения крови. Ты должна знать, где они находятся. — Девушка прижала кончики пальцев к его пульсу. — И укрепляющее зелье.
Она вытащила его палочку из кобуры на предплечье и сунула ему в руку. — Сотвори диагностику. Я хочу знать, сколько крови ты использовал.
Он взмахнул палочкой, и она внимательно изучила результаты. Когда Топси появилась снова, Гермиона попросила несколько восстанавливающих зелий.
Она внимательно наблюдала за Драко, пока он принимал зелья и краска медленно возвращалась к его лицу. Гермиона снова прижала ладонь к его щеке и почувствовала, как постепенно теплеет его кожа, когда она приникла губами к его лбу. — Я не покину свою комнату без тебя. Тебе не нужно беспокоиться.
Его плечи опустились от усталости, и он медленно кивнул.
Драко пришёл после обеда, чтобы сопроводить ее на ежедневную прогулку. Когда они стояли в дверях комнаты, Гермиона взглянула на его руку. — Полагаю, нам больше не стоит прикасаться друг к другу. Мы должны выглядеть со стороны как раньше, зимой.
Он кивнул с напряженным выражением лица.
Они прошли через розарий. Цветы только начали распускаться.
Обойдя поместье, они оба замерли. От железных ворот усадьбы тянулся широкий кровавый след; белый гравий полностью пропитался и окрасился в красный.
Люциус стоял у парадной двери особняка с кентавром у ног.
Кентавр был поражен проклятием некроза; гниение медленно распространялось по его животу. Сухожилия на каждой ноге были перерезаны. Существо тихо стонало, его раны не переставали кровоточить. Кентавр попытался подняться с колен и тяжело рухнул на землю с мучительным стоном.
Люциус был одет в кожу, с его облачения капала кровь. Светлые волосы мужчины окрасились в красный.
— Ах, Драко… Я надеялся, что ты здесь. Отвлекись от своей Грязнокровки и помоги отцу. Было бы очень кстати, если бы ты сменил защитные чары и позволил мне трансгрессировать пленников прямо в мое крыло. Тогда мне не пришлось бы тащить их через все поместье.
— Решил устроить здесь зоопарк, отец? — Драко стоял, наблюдая за происходящим с холодным выражением лица.
Люциус фыркнул.
— Эта тварь из Запретного леса. Уверен, он что-то знает о том, откуда взялась та стрела, а если и нет, то сможет сказать мне, кто знает.
Грудь Гермионы болезненно сжалась, когда Люциус продолжил:
— К сожалению, они такие несговорчивые существа, кажется, процесс потребует... большего убеждения.
Драко вздохнул и поднял бровь.
— Существуют специальные тюрьмы с подземельями, предназначенные для допросов. Они как раз и спасают наш гравий от крови.
— Ах, точно, — сказал Люциус, небрежно размахивая палочкой. Его голос стал слегка певучим. — Тюрьмы, полные охранников и честолюбивых Пожирателей Смерти, жаждущих свержения нашей семьи. Ты об этих тюрьмах? Возможно, если бы ты был более внимателен, то уже поймал бы добычу. И зачем мне тюрьма, если у меня есть собственное отремонтированное крыло особняка? Нет. Поместье прекрасно подойдет. Я так давно не был дома. А теперь, Драко, возможно, ты уже будешь так любезен и поможешь перенести моего гостя? Если, конечно, ты не предпочитаешь, чтобы я тащил его по коридорам.
Последовала пауза, во время которой Драко не шелохнувшись стоял между Гермионой и отцом.
— Топси, — позвал Драко жестким голосом.
Топси с хлопком появилась перед ними. Синяки на ее теле поблекли до желтых и зеленых.
— Отведи Грязнокровку в ее комнату и проследи, чтобы она оставалась там. — Драко расстегнул манжеты рукавов и закатал их. — У меня есть дела поважнее.
Топси подпрыгнула и, взяв Гермиону за руку, быстро повела прочь. Девушка оглянулась через плечо и увидела, как Драко идет к отцу, зажав палочку в ладони.
Гермиона пробыла в своей комнате всего полчаса, когда начались крики.
Звук оказался слышен даже с другого конца поместья. Нечеловеческая агония эхом прокатилась по дому, словно вырываясь из стен.
Нарцисса резко вздрогнула, вскочила на ноги, ее лицо посерело, когда она задохнулась от ужаса.
Это был первый звук, который Гермиона услышала от портрета.
— Это... это кентавр, — сказала она. — Люциус поймал его.
Нарцисса на мгновение задержала взгляд на Гермионе, а затем откинулась на спинку стула, опустив руки на колени.
Крики продолжались и продолжались.
Гермиона отвела взгляд и постаралась сглотнуть, но ее слюна была горькой. Ее руки дрожали, когда девушка пыталась перевернуть страницу в книге. Слова плыли у нее перед глазами.
Она задумалась, не пытали ли кентавра проклятием свежевания. То, как звучали крики, напомнило ей о Колине.
Книга выскользнула из ее пальцев и упала на пол. Гермиона едва заметила.
Она пожалела, что ее способность к окклюменции заблокирована. Или, по крайней мере, хватило бы способности собрать воедино воспоминания обо всех увиденных смертях и отодвинуть на задворки сознания, чтобы они перестали крутиться в голове.
Гермиона закрыла глаза руками и попыталась привести мысли в порядок.
Вся эта кровь. Так много крови. Затем кожа. Мышцы. И в конце концов органы. Слой за слоем. До костей.
Ей хотелось забиться в угол своей комнаты. Спрятаться от звука и от осознания, что это происходит прямо сейчас и она никак не может помешать.
Если Гермиона попытается что-то сделать, попытается попросить Драко прекратить пытки, это подвергнет опасности его, ее, их дочь, Северуса, Джинни и Джеймса.
Она направилась через комнату в угол, стараясь не прислушиваться к крикам, которые не прекращались.
Пересекая комнату, девушка взглянула на портрет. Лицо Нарциссы сохраняло сдержанность, но губы дрожали, как будто она пыталась не заплакать, стоически сидя в своем кресле.
Гермиона остановилась и на мгновение заколебалась, прежде чем шагнуть к портрету.
Она протянула руку. Ее пальцы судорожно сжались, когда Гермиона приложила их к холсту. Нарцисса посмотрела на девушку, на ее лице была написана настороженность. Затем она сморщила нос и, изогнув губы в защитной улыбке, откинулась на спинку стула.
Гермиона ждала.
Затем голубые глаза Нарциссы сверкнули, губы дрогнули. Она подвинулась к краю стула и протянула руку, пока ее пальцы с покрытыми лаком ногтями не коснулись холста под рукой Гермионы.
Гермиона стояла у портрета, пока крики не прекратились.
Как только в поместье воцарилась тишина, рука Гермионы соскользнула с рамы и девушка отвернулась. Ее желудок скрутило, словно ее душили изнутри. Ошеломленная, она подошла к кровати и несколько минут стояла рядом. Гермиона все еще слышала крики, словно они были вытатуированы на ее барабанных перепонках.
Она свернулась калачиком в углу между кроватью и стеной и тупо уставилась в пол.
Гермиона моргнула и увидела, что Драко стоит перед ней на коленях. Он смотрел на нее с нерешительным и обеспокоенным выражением лица, его брови были нахмурены, а рот сжат в тонкую линию.
На нем оказалась другая одежда, и по нему можно было судить о том, что он принял душ. Его волосы были зачесаны назад и все еще оставались влажными.
Гермиона молча смотрела на него. Она не знала, что сказать.
Выражение его лица становилось все более и более напряженным, когда он встретился с ней взглядом.
Драко не потянулся к ней и не произнес ни слова. Они просто смотрели друг на друга и чувствовали всю тяжесть происходящего.
Он, казалось, ждал ее реакции, потянется ли она к нему или отвернется.
— Было сказано что-то, что могло бы указать на тебя? — наконец спросила Гермиона.
Глаза Драко сверкнули, и она заметила, как побелели костяшки его пальцев.
— Нет. Я тщательно замел следы.
Губы Гермионы дрогнули, и она слегка кивнула.
Все, что ты делаешь, все это на моей совести. Каждое заклинание.
— Уже вечер. Попросить эльфов принести тебе еды? — спросил Драко, изучая ее.
Гермиона посмотрела на часы. Они гуляли на улице в начале дня, а сейчас было уже семь.
Она потеряла целый день, нисколько не продвинувшись в своих исследованиях. Она даже не провела мозговой штурм. Все, что девушка делала, — это стояла в холодном ужасе перед портретом и слушала, как кентавра пытают до смерти.
У нее ничего не получалось. Ни до того, как к ней вернулась память. Ни после этого. Она превратилась в тень того человека, которым была раньше. Как и портрет Нарциссы, висевший на стене, Гермиона оставалась всего лишь покрытой шрамами тенью кого-то, кого Драко любил.
Ее челюсть задрожала.
— Гермиона…
Она снова взглянула на Драко.
Он смотрел на нее с опустошенным выражением лица. Он потянулся было к ней, но остановился, отдергивая руку.
— Ты будешь есть?
Она сжала губы и покачала головой. Его глаза сверкнули, но Драко не выглядел удивленным.
Он встал, отворачиваясь от нее.
— Я пришлю тебе зелье Сна без сновидений. Мой отец ожидает увидеть меня на ужине. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать Топси.
Это были единственные слова, которые он произнес перед уходом.
Она должна больше погрузиться в исследования. Вот что ей нужно было сделать.
Гермиона не могла пошевелиться.
Появилась Топси с флаконом Сна без сновидений и молча поставила его рядом с девушкой.
Гермиона все еще сидела в углу около кровати, когда часы в коридоре пробили полночь и в комнате бесшумно появился Драко.
— Ты до сих пор не спишь.
— Я хотела знать, когда ты вернешься.
Она подошла ближе и зарылась лицом в его одежду. До годовщины битвы за Хогвартс оставалось чуть больше недели.
Он осторожно коснулся ее головы.
Гермиона взглянула на него. Его серебристые глаза мерцали в тусклом свете.
Девушка заставила себя выдавить слабую улыбку.
— Пойдем спать. Без тебя мне холодно.
***
— Северус должен прибыть в течение следующих шести дней, — сказал Драко, пока они бродили по лабиринту из живой изгороди.
Гермиона почувствовала, как у нее свело живот.
— О.
Она не знала, что говорить. Девушка шла вслепую, пока не уперлась в тупик, а затем остановилась, глядя на стену из тиса, сглатывая и пытаясь придумать, что сказать.
Наконец она повернулась и посмотрела на Драко, стоявшего позади нее.
— Могу я снова посетить библиотеку? Только один раз. Я просто хочу еще раз просмотреть литературу.
Драко пристально посмотрел на нее и кивнул.
— Мой отец сегодня в отъезде весь день. Я провожу тебя.
Она чувствовала на себе его тяжелый взгляд, передвигаясь от прохода к проходу.
Гермиона взглянула на Драко, снимая с полки энциклопедию нумерологических формул пятнадцатого века, и ее пальцы дрогнули на корешке, когда она увидела выражение его лица.
Драко выглядел задумчивым.
Он думал о том, что она забирала у них время. Если она ничего не найдет, значит, все было растрачено зря. Все то время, что она могла провести с ним.
Ее подбородок задрожал. Гермиона опустила глаза и прикусила губу, снимая энциклопедию с полки, а также четыре книги рядом с ней, складывая их в стопку.
— И эти тоже.
***
— Я нашла недостающую деталь для того, чтобы убрать твою Темную метку, — сказала Гермиона, когда Драко вошел в ее комнату после обеда на следующий день. Она сидела на краю кровати, не притронувшись к еде.
Он остановился в дверях.
— Действительно?
Уголки ее рта дрогнули, и она опустила взгляд на свои руки.
— Я поняла это с помощью нумерологии. Я даже попросила Топси записать для меня все вычисления... чтобы убедиться, что правильно все рассчитала, — ее голос звучал отрешенно. Гермиона посмотрела вниз, и ее губы задрожали, прежде чем она заставила себя посмотреть на Драко. — Слезы феникса. Если бы у меня был флакон со слезами феникса, я смогла бы ее удалить.
С таким же успехом она могла сказать, что ей нужна луна.
Драко с минуту смотрел на нее, потом моргнул.
Фениксы редко плакали. Это происходило, когда птицы были ранены, и собрать при этом их слезы во флакон казалось практически нереальной задачей, не говоря уже о том, чтобы хранить их или использовать в зелье. Попытка купить слезы феникса обошлась бы в целое состояние, и, скорее всего, покупатель получил бы в итоге разбавленную кровь единорога. Потребуются годы, чтобы найти проверенного продавца.
Она сглотнула и заерзала, сминая ткань мантии между пальцами.
— Быть может... если я начну заново, то смогу что-нибудь найти. Возможно, я просто подошла к исследованию не с той стороны...
Гермиона дернулась, продолжая:
— Или... бомба. Я могла бы сделать бомбу... вроде тех, что использовала в Сассексе. — Она прикусила нижнюю губу. — Думаю... в целом я помню, как их собирать. Если ты достанешь мне список охранных заклинаний, наложенных на замок Волдеморта, я, возможно, смогу создать специальную бомбу. Мы могли бы взорвать его замок.
Выражение лица Драко было замкнутым, но его взгляд оставался невероятно терпеливым, когда он подошел к ней.
— И ты смогла бы собрать бомбу без магии?
Гермиона сглотнула, и ее рот скривился.
— Н-нет... Но... я могу рассказать тебе, как...
— И ты в состоянии безопасно обращаться со взрывоопасными материалами во время беременности?
Ее челюсть задрожала, и она поняла, что то была идея, которую он, вероятно, уже рассматривал и отбросил в какой-то момент.
— Нет. Но ты бы мог защитить меня заклинаниями, они сдержали бы причиненный ущерб. Я могу показать тебе технику сборки заранее. Мы могли бы работать вместе...
Драко взял ее правую руку и прижал к ней свою. Его большой и указательный пальцы слегка дрожали. Рука Гермионы судорожно дернулась в его руке.
— И у кого из нас достаточно твердая хватка, чтобы собрать бомбу?
Гермиона отдернула руку и сжала ее в кулак так крепко, что почувствовала под пальцами свои пястные кости. Она ощутила, как кровь отхлынула от головы, и ей показалось, что она вот-вот свалится с края кровати.
Девушка крепко прижала другую руку к матрасу, чтобы не упасть.
— Тогда я могла бы...
— Гермиона, я устал.
Она посмотрела на него и увидела подтверждение в его глазах.
Война уничтожала его без остатка, пока от него почти ничего не осталось. В его взгляде отражались лишь ее призраки.
Другие Пожиратели Смерти оставили войну после битвы при Хогвартсе, но у Драко не было такой возможности. Он продолжал, потому что не мог найти ее, потому что дал клятву победить Волдеморта.
Он делал все возможное, чтобы победить Волдеморта.
Все, что было в его силах.
Он всегда старался изо всех сил.
День за днем.
Вечная погоня за призрачным результатом.
— Драко... Я...
Он взял ее руку в свою и провел большим пальцем по кольцу.
— Я просто хочу иметь возможность попрощаться с тобой перед отъездом.
У Гермионы перехватило горло, когда она посмотрела на него. Ее челюсть заметно дрожала, и он расплывался в ее глазах, в то время как девушка медленно кивнула и уткнулась лицом ему в грудь. Он обнял ее за плечи и вздохнул.
Она обняла его, но мысли продолжали беспокойно метаться в ее голове.
Как только Драко ушел, она вернулась к своим исследованиям. Гермиона попросила у домовых эльфов еще книг. Когда он вернулся поздно вечером, она уже все убрала. Девушка не упомянула, что продолжила исследования. Она понимала, что он знает.
Гермиона поцеловала его. Толкнула на кровать и двинулась за ним, пока не оказалась у него на коленях, ее пальцы запутались в его волосах, пока она ласкала его губы своими.
Девушка сбросила с его плеч мантию и расстегнула рубашку, проводя пальцами по его ключицам и затем целуя их. Ее руки скользили по его. Она положила руки Драко себе на талию, а затем притянула его губы к своим.
Его руки с силой сжали ее талию. Большой палец Драко прижался к ее нижнему ребру, и он притянул ее к своей груди. Другая рука поднялась и обвилась вокруг шеи, придвигая ее невероятно близко и наклоняя голову назад, когда он углубил поцелуй.
Она начала расстегивать платье. Ее руки дрожали, в то время как пальцы теребили пуговицы. Драко отстранился и попытался накрыть ее руки своими. Она рывком высвободила их.
— Я хочу, — сказала Гермиона напряженным, дрожащим голосом. — Я хочу этого. Я хочу, чтобы все произошло так, как мы оба хотим, прежде чем я уйду, — ее голос дрогнул. — Это всегда было нашим...
Она сглотнула и заморгала, прежде чем встретиться с его серебристыми глазами.
— ...это всегда принадлежало нам.
Гермиона дернула плечами, и платье соскользнуло с ее талии. Она обняла Драко за шею, притянула к себе и снова поцеловала.
Она оставалась верхом на нем, пока они синхронно двигались, и мир вокруг них расплывался и становился теплее. Не существовало ничего, кроме Драко, его рук и взгляда, биения его сердца. Она вновь изучала его тело. Он был другим, он ощущался изломанным в ее руках. У него появились шрамы, которые она не узнавала, его пальцы иногда дрожали, когда он притягивал ее ближе и проводил руками по ее коже.
Она прижималась к нему всем телом, наслаждаясь его теплом, в то время как его рука скользила вверх по изгибу ее позвоночника. Он покусывал ее плечо до тех пор, пока Гермиона не издала низкий стон и ее тело не содрогнулось. Она поцеловала его в шею и вдоль ключиц, запоминая, как он реагирует, как напрягается, затаив дыхание, как его пальцы путаются в ее волосах и властно скользят по ее горлу.
Моя. Она чувствовала это в его прикосновениях, но он не произносил этого.
Моя.
Его глаза не были похожи на волчьи. Это были глаза дракона, смертоносные и собственнические. Он смотрел на нее так, словно она была единственным, что имело значение в этом мире. Этот взгляд заставлял ее кровь вскипать.
Ее бедра обхватили его, когда Гермиона села на него верхом и пошевелилась. Она встретилась с ним взглядом. Ее сердце бешено стучало в груди, пульс нарастал, и она знала, что он это чувствует.
Гермиона притянула его руки к своим бедрам и медленно опустилась. Его глаза потемнели, а челюсть напряглась, когда он издал низкое шипение сквозь зубы. Драко не торопил ее, когда она захотела остановиться и привыкнуть, затем снова двинув бёдрами навстречу.
Это было... знакомо, как в хорошем, так и в плохом смысле.
Находясь у стола, она старалась не обращать внимания... не обращать внимания на то, как он ощущается внутри, на его прикосновения или присутствие. Гермиона ограждалась от своих мыслей, сосредотачиваясь на кусочке стола, упирающемся в ее бедра, на часах, на текстуре дерева под кончиками пальцев. На стихах. На зельеварении. На чем-нибудь еще.
Задача всегда была в том, чтобы чувствовать его как можно меньше.
Теперь она хотела испытать полностью весь спектр ощущений. Они были связаны. Он был в ней, под ней, вокруг неё. Его руки направляли ее бедра, когда она двигалась вместе с ним.
Это было прекрасно. Гермиона была уверена, что чувствовала себя так же, когда они занимались сексом в прошлом.
Жар его прикосновений обжигал ее кожу. Все ощущалось не слишком быстро для нее. Он двигался медленно, именно так, как ей и хотелось.
Раньше все было неторопливо. Она помнила это. Медленно и интимно. Шепот в ее кожу. Жгучее благоговение от его прикосновений, когда он занимался с ней любовью.
Вот, что это было. Занятия любовью.
То, что всегда у них было.
Ее глаза блеснули огнем, и Гермиона опустила голову, когда ее плечи затряслись.
— Я люблю тебя, — она сжала его руку так сильно, что ей стало больно. — И я хочу всю жизнь показывать тебе свою любовь.
