Скованные/Manacled

Июль 2005. На следующее утро Боббин принесла ей на завтрак кашу. Гермионе не хотелось есть, поэтому поднос с едой остался нетронутым, пока она беспокойно расхаживала по комнате. Драко так и не вернулся с тех пор, как отправился на встречу с отцом. Медленное течение времени убивало ее. Гермиона не собиралась тихо сидеть в своей комнате, ожидая, пока приедет Джинни, а Драко убьют. Она пересекла комнату и решительно распахнула дверь в коридор. — Нет! — раздался позади женский крик. Гермиона едва не подпрыгнула от испуга и, повернувшись, увидела, как изображенная на портрете Нарцисса вскочила со своего кресла, словно собираясь выпрыгнуть из картины. Прижав руку к груди и чувствуя, как бешено бьется сердце, Гермиона встретилась взглядом с Нарциссой. Та уставилась на нее в ответ. — Тебе нельзя выходить. Драко нет в поместье, — тон Нарциссы был резким и властным. Гермиона не ожидала услышать в ее голосе столько силы. Сделав глубокий вдох, девушка настороженно посмотрела на Нарциссу. — Вы можете чувствовать его присутствие? Нарцисса коротко кивнула. — Магия поместья всегда отзывается на хозяина. Гермиона медленно закрыла дверь и подошла к портрету. Она присмотрелась к образу Нарциссы, подмечая черты, которые Драко унаследовал от матери. У него были те же губы. Та же манерность в движениях. Когда Гермиона училась в школе, ей казалось, что Драко весь пошел в отца, но теперь она видела, что некоторые привычки и черты достались ему от Нарциссы. — Я хочу спасти вашего сына, — сказала Гермиона. Нарцисса поджала губы и вздернула бровь. — Ты не сможешь. Если бы ты действительно думала, что способна спасти его, то не стала бы расхаживать по комнате, как запертый в клетке нунду. Гермиона и бровью не повела. — Если я буду сидеть сложа руки, он умрет. Лицо Нарциссы на мгновение дрогнуло, а потом снова приняло равнодушное выражение. Отведя взгляд, она сказала: — Существуют вещи гораздо хуже, чем смерть. — Нарцисса поправила манжету на рукаве. — Ты не знаешь, что происходило с моим сыном, когда ты исчезла. Даже не сможешь себе представить. Было странно слышать, как подросток примерно на десять лет младше Драко называет его своим сыном. — Я спасла его. — Тебе не пришлось бы делать этого, если бы ты уехала раньше, как он и просил. Но для тебя существовали вещи важнее его просьбы, — ответила Нарцисса ледяным тоном. Она была совсем юной, осознала Гермиона. Портреты не менялись и не старели, они навсегда оставались такими, какими были написаны. Тот факт, что Нарцисса с портрета казалась нестабильной и травмированной, показывал, насколько глубокий отпечаток оставило на ней произошедшее. Потому что на самом деле девушка с портрета была шестнадцатилетней Нарциссой Блэк, не знавшей ни пыток, ни болезней. — Почему же Нарцисса не сбежала, когда Драко просил ее об этом? Из-за Люциуса? Нарцисса с портрета застыла. — Нет. Люциус… Он… он… — Ее лицо исказилось. — Он любил меня… ее… больше всего на свете. Она хотела уехать… сразу после Турнира Трех Волшебников... но Люциус поклялся, что Драко не придется принимать Метку. Когда Люциуса заключили под стражу, она была уверена, что Темный Лорд придет за Драко. Она собиралась бежать вместе с ним, как только он вернется домой на каникулы. Но… Темный Лорд оказался быстрее. После… после этого… — Она осталась, чтобы сохранить жизнь сыну, — сказала Гермиона. — Драко перестал бы бороться за жизнь, как только удостоверился, что его мать в безопасности. Он не прожил бы и нескольких недель. Нарцисса отвела взгляд, но едва заметно кивнула, подтверждая слова девушки. Гермиона подошла ближе к портрету. — Я хочу спасти Драко. Если бы вы сказали Люциусу… Если бы он знал… — Это даже не обсуждается, — ответила Нарцисса резко. Ее глаза сверкнули. Гермиона удивленно посмотрела на разозлившуюся девушку. К ней медленно подступало понимание того, что Нарцисса с портрета любила Люциуса гораздо больше, чем Драко. Изображенная на холсте Нарцисса не была мамой. Она была юной волшебницей, обрученной с влюблённым в нее юношей. Несмотря на то, что она называла Драко сыном и приглядывала за Гермионой, на первом месте для нее стоял Люциус. Она бы позволила своему сыну умереть, если бы это помогло скрыть от Люциуса все то, что случилось. Плечи Гермионы разочарованно опустились. — Нарцисса… — Она не хотела, чтобы он знал. Ты хоть представляешь, через что она прошла, чтобы Люциус никогда не узнал об этом? Побочный эффект от трёх доз зелья показался тебе тяжелым? Она принимала их больше десятка раз в день… только чтобы увидеться с ним, — голос девушки дрожал от переполнявших ее эмоций. — Драко умолял ее не делать этого. Гермиона склонилась к портрету. Ее пальцы зависли в нескольких миллиметрах от холста. — Если бы Нарцисса уехала ради защиты сына, то попросила бы Люциуса позаботиться о Драко. Лицо Нарциссы стало ледяным. — Что изменилось, если бы Люциус знал обо всем? Гермиона опустила взгляд: — Не знаю. Но мне кажется, он бы… — Если ты вмешаешься и все испортишь, те страдания, через которые Драко пришлось пройти, окажутся напрасными. Существует много вещей гораздо хуже смерти. Любой из нашей семьи может это подтвердить. Больше Нарцисса не проронила ни слова, сколько бы Гермиона ни пыталась с ней заговорить. Сдавшись, девушка отвернулась и подошла к подносу с едой. Заклинание, поддерживающее тепло, давно рассеялось, и каша была холодной и совершенно неаппетитной на вид. Гермиона подумала о том, чтобы не завтракать, но ей нужно было восстановить прежний вес. У нее не получится нарастить мышечную массу, если она продолжит пропускать приемы пищи. Вздохнув, она добавила немного сливок в кашу и потянулась за приборами. Когда ее пальцы коснулись ложки, Гермиона вдруг почувствовала резкий рывок в области живота. Казалось, ее вывернули наизнанку и просунули сквозь узкий обруч. Ее спальня исчезла. Под ее ногами пропала опора, и внезапно она оказалась на полу. Ее ужасно мутило. Борясь с приступом тошноты, Гермиона обхватила свой живот руками в защитном жесте. Она попыталась оглядеться. Из ее рта вырывалось прерывистое дыхание. Комната плыла перед глазами, ее лоб болел в том месте, где она ударилась об пол. Гермиона попыталась подняться. В нескольких метрах от нее на стуле сидел Люциус, держа в руке чашку чая. — Ах, ну наконец-то. Гермиона смотрела на него в немом ужасе, медленно осознавая, где она оказалась. Люциус перенес ее через все поместье в свою гостиную в Южном крыле. Поставив чашку на блюдце, он склонился ближе, рассматривая Гермиону. — У меня есть к тебе вопросы, Грязнокровка. Гермиона отпрянула, и ее рука коснулась чего-то липкого на полу. Оторвав ладонь от каменных плит, девушка огляделась. Пол был залит засохшей кровью. В нескольких метрах от нее лежала ложка, которая перенесла ее сюда. Гермиона потянулась, собираясь схватить ее, но ложка растворилась в воздухе до того, как она успела коснуться той пальцами. — Уже уходишь? После всех усилий, которые мне пришлось приложить, чтобы перенести тебя сюда? Ты оскорбляешь мое гостеприимство, Грязнокровка, — протянул Люциус, крутя в пальцах свою палочку. Гермиона подняла взгляд на него, пытаясь выровнять дыхание. Ей нужно было оставаться спокойной и суметь потянуть время до прихода Драко. Драко, твой отец схватил меня. Южное крыло. Она сфокусировалась на этих мыслях. — Ты знала, — Люциус подтянул манжеты рукавов, — что до тебя поразительно трудно добраться? Я оценил изобретательность своего сына. С тех пор, как я вернулся, в поместье стали происходить удивительные вещи. Оказавшись в Северном крыле, я начинаю ходить кругами, позабыв цель своего маршрута. В конце концов я возвращаюсь обратно в Главное крыло или вдруг вспоминаю о том, что у меня есть незаконченные дела. Или же неожиданно появляется Драко с просьбой помочь ему в решении какой-то проблемы. Гермиона нервно облизнула губы, предпочитая промолчать. — Ты заметила этот феномен? — спросил Люциус нараспев, небрежно держа палочку в своей руке. — Я не покидаю свою комнату... в одиночку, — ответила она, избегая его взгляда. Поясницу тянуло, а низ живота пронзила острая боль. Ее горло сжалось, а плечи неприятно свело, но она заставила себя сесть прямо, стараясь не думать о боли. — Да. Я заметил, — губы Люциуса скривились. — Тогда ты, должно быть, не в курсе, что мой сын был… — Он моргнул. — Он был ранен несколько дней назад. Гермиона боялась вздохнуть. Наклонив голову, Люциус вздернул бровь. — Я некоторое время изучал твое досье. Юная целительница, которую поймали после того, как она сровняла Сассекс с землей. Гермиона внутренне содрогнулась, пока Люциус продолжал: — Я прибыл в Сассекс почти сразу после взрыва. Я видел, как тела доставали из-под развалин. Использование для создания бомб яда, который убил всех, кто не погиб от взрыва, оказалось занимательной идеей. Выпивая подобный яд, человек безболезненно умирал за несколько секунд. Но если яд попадал в легкие… все происходило гораздо медленнее и… болезненнее. Гермиона сглотнула. — Какой целитель может создать бомбу, способную лишить жизни больше тысячи человек всего за несколько минут? Он наклонился вперед на стуле, так медленно скользя взглядом по телу Гермионы, что тот словно впечатывался в ее кожу. — Должен ли я поверить в то, что юная грязнокровная целительница, настолько незначительная, что о ней не было никаких упоминаний, в одиночку смогла организовать одну из самых смертоносных атак за всю историю Магической войны? Гермиона молчала и старалась сохранять спокойное лицо, пытаясь переварить услышанное. О ней должны были сохраниться несколько сотен, если не тысяч записей. Она ставила свою подпись на отчетах в пещере с пленниками. На докладах на Площади Гриммо. Она руководила разведывательной группой и тюрьмой Ордена после смерти Кингсли. Это все должно было остаться среди секретной документации Сопротивления. Только если кто-то не уничтожил каким-то образом все записи о ней. Люциус откинулся на спинку стула, заставив ее вынырнуть из мыслей. — Это была не ты. Ты являлась всего лишь подставным лицом. Жертвой, которую были готовы принести ради спасения последнего оставшегося в живых члена Ордена. Гермиона растерянно моргнула. Она думала, что его подозрения вызвало исцеление Драко. Вместо этого Люциус решил, что она участвовала в заговоре. Девушка не отводила от него взгляда и пыталась решить, как ей стоит вести себя дальше. Люциус смотрел на нее, прищурив глаза. — Тебе известна личность единственного оставшегося в живых члена Ордена. Того, кто взорвал Сассекс и убил Надзирательницу. Он снова склонился к ней, его серебристые глаза сверкнули. Гермиона отвела взгляд. — Я не помню. Я не помню ничего о последнем члене Ордена Феникса. — Ах да, конечно… — Люциус несколько раз прицыкнул языком, и этот звук заставил Гермиону занервничать еще сильнее. — Утраченные воспоминания, которые делают тебя такой важной для Лорда. Гермиона бросила быстрый взгляд на дверь. — Мой сын вынужден терпеть восстановление твоей памяти. Он не хочет, чтобы что-то случилось с его маленькой грязнокровкой, ожидая, пока целители не скажут, что лезть в твое сознание безопасно. — Люциус вздохнул и снова откинулся на стуле. Его губы скривились: — Он молод и наивен. Он добился успеха в одной войне и теперь думает, что быть осторожным и тщательно следовать приказам — самый надежный путь к победе. Я участвовал в обеих Магических войнах. Победа может быть вырвана у тебя из-под носа в любой момент. А чувство триумфа — обращено в пепел в одно мгновение. Одна ошибка или просчет, и все может пойти прахом… — его голос затих. Он сидел, задумчиво крутя палочку в пальцах. Повисла долгая пауза. Гермиона подсчитывала, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться до двери, когда предоставится возможность для побега. — Ты кого-то ждешь? — его мурлыкающий голос внезапно послышался гораздо ближе. Пока она отвлеклась, Люциус успел подойти и теперь стоял в опасной близости от нее. В его взгляде читалась насмешка. — Возможно, моего сына? Он опустился на колени рядом с ней. — Думаешь, Драко придет и спасет тебя? — Он ухмыльнулся и обвел взглядом комнату. — Это место — особенное. Такая высокая концентрация магии влияет на силовое поле поместья. Сюда нельзя аппарировать, и, учитывая, как сложно было подобраться к тебе, я решил отплатить сыну той же монетой. Он поднес руку к ее лицу и схватил за подбородок. — Мне будет неприятно наблюдать, как его наказывают за то, что тебя покалечили. Гермиона едва могла вздохнуть, когда Люциус склонился ближе. Его хватка стала крепче. — Тебе бы не хотелось этого для него, верно? Думается мне, что ты привязалась к нему. Он водит тебя на прогулки, затем ты ждешь его в своей комнате, как послушный домашний питомец. Возможно, он будет меньше увлечен тобой после того, как тебя изуродуют пытки. Ты была целительницей; ты ведь помнишь, сколько нервных окончаний находится в кончике одного твоего пальца? Если ты назовешь мне имя последнего выжившего, я не причиню тебе вреда. — Я не знаю. — Гермиона постаралась вырвать лицо из его руки, но Люциус только сильнее вцепился пальцами в ее подбородок, до боли сжав челюсти. — Я не знаю. Я… все еще не помню этого. Он притянул ее ближе к себе, и их лица почти соприкоснулись. Его глаза опасно сверкали, усмешка была больше похожа на оскал. — Я не верю тебе. Гермиона не могла сдержать дрожь в теле. — Я не глуп. За год до поражения Сопротивления среди Пожирателей Смерти завелся шпион. Даже Темный Лорд подозревал, что один из его самых приближенных последователей предал его. Тот, кого не брали в расчет. Его рука чувствовалась во всех планах Сопротивления. Точные знания о расположении наших тюрем. Саботажи и кровавые атаки, такие нехарактерные для благородных членов Ордена Феникса. Этот человек разрушил Сассекс и исчез после Финальной битвы, чтобы снова появиться через несколько месяцев после того, как тебя нашли в одной из камер Хогвартса. — Люциус так резко заставил ее откинуть голову назад, что ей стало трудно дышать. — Твоя покладистость могла ввести в заблуждение моего сына, но тебе не удастся обмануть меня. Ты не сломлена… а затаилась в ожидании. Он толкнул Гермиону назад, и ее голова со стуком ударилась о каменный пол. Люциус навалился сверху и пригвоздил ее своим весом к холодным плитам. — Это твой последний шанс, Грязнокровка. Если ты хочешь покинуть эту комнату, не потеряв ни одну из своих конечностей, скажи мне, кто был шпионом. — Лицо Люциуса застыло всего в нескольких сантиметрах от нее, и она чувствовала запах чая в его дыхании. — Я не знаю. Я не помню, — ее голос дрожал. Она пыталась не встречаться взглядом с Люциусом. От ужаса ее сердце гулко билось в груди. Не поддавайся панике. Не поддавайся панике. Дыши. — Малфой уже пытался восстановить утраченные воспоминания. Как и Темный Лорд. Я правда не знаю, кто это. Гермиона прикусила губу, пытаясь справиться с подступающей паникой. Люциус приподнялся над ней. Его рука скользнула вниз вдоль ее тела, и она не смогла сдержать дрожи отвращения, когда его ладонь легла на округлость внизу ее живота. Пальцы Люциуса прошлись по ее коже так, словно поглаживали ее. — Разве беременность не должна была все изменить? Именно поэтому тебя держат здесь, словно игрушку для моего сына. Я слышал, что ты была в коме. Уверен, ты кое-что вспомнила, когда очнулась. — Нет… Я не… Люциус сжал ее горло. — Я не верю тебе, Грязнокровка. Давай-ка мы проверим. — Он повернул ее лицо к себе и посмотрел в глаза. Гермиона зажмурилась. — Нет! Пожалуйста, не надо… Пожалуйста. Инвазивная магия может… спровоцировать выкидыш… — с трудом выдавила она. Люциус засмеялся. Его пальцы еще сильнее сжались на шее Гермионы. — Ждёшь, что я буду переживать из-за отродья какой-то грязнокровной шлюхи? Думаешь, мой сын собирается оставить ребенка? Гермиона яростно крутила головой, пытаясь вырваться из его хватки. — Темный Лорд… легилименция может повредить воспоминания… убьет вас… Драко убил Монтегю за это… Только… Люциус усмехнулся ей в лицо. — Ты кажешься подозрительно обеспокоенной продолжительностью моей жизни. Он схватил ее за подбородок и притянул ее лицо ближе к своему. — Открой глаза, Грязнокровка, или же я с радостью отрежу тебе веки. Сердце Гермионы билось так быстро, что боль охватила всю ее грудную клетку. Ты будешь послушной. Она почувствовала, как обмякает ее тело. Ее глаза распахнулись. Ты никому не причинишь вреда. Ее пальцы, до этого впивавшиеся в запястья Люциуса, соскользнули с его рук. Встретившись с ней взглядом, мужчина улыбнулся. Ты сделаешь все, чтобы произвести на свет здоровое потомство. Она застыла. Все. Все, чтобы произвести на свет здоровое потомство. Она должна сделать все что угодно. Она может сделать ради этого все что угодно. Гермиона сосредоточилась на этой мысли и с размаха ударила Люциуса лбом в лицо. Услышав, как хрустнул его нос, она принялась пинаться и толкаться, вынуждая его выпустить ее из своих рук. Она бросилась к двери. Костлявые пальцы вцепились в ее лодыжку и дернули назад, повалив на пол. Протащив ее несколько метров, Люциус попытался снова нависнуть над ней. Заехав локтем ему в солнечное сплетение, девушка вцепилась ногтями в его лицо, метя в глаза. Его руки разжались, и он отпрянул, пытаясь увернуться от ее пальцев. Гермиона отползла назад и с силой ударила его ногой в шею, прежде чем снова броситься к выходу. Доберись до двери. Доберись до двери. Она с размаху впечаталась в деревянную дверь, и, схватившись за ручку, повернула. Дверь не поддавалась. Жгучая боль распространилась от ладони и до локтя, пока Гермиона пыталась повернуть ручку. Наконец вскрикнув, она отдернула обожженную руку. Посмотрев на свою ладонь, девушка увидела воспаленную, покрытую волдырями кожу, в некоторых местах прожженную до костей. Ручка двери была раскалена добела. Люциус расхохотался. Это были те же безумные и бесконечные раскаты хохота, с которыми он наблюдал за умирающим Роном. Звук его смеха заставлял кровь в ее венах превратиться в лед. Гермиона медленно развернулась и посмотрела на Люциуса, стоявшего в противоположном конце комнаты. Его губы растянула злобная ухмылка, а кровь, стекавшая по лицу, наполняла рот и окрашивала зубы в красный цвет. Он поднес бледную руку к горлу и прокашлялся. — Это было забавно. Думала, что сможешь сбежать отсюда, маленькая мышка? — Люциус тихо рассмеялся. — Ты сдохнешь в этом доме. Как и многие члены Ордена до тебя. Никто не спасёт тебя. Гермиона замерла, в ужасе глядя на него. Ожоги на руке болезненно пульсировали с каждым ударом ее бешено колотившегося сердца. Пока она стояла у двери, на нее медленно наваливалось осознание. Драко не придет вовремя. Он просто не сможет. Они уже растратили всю свою удачу, пытаясь выжить. Люциус не был Асторией. Он хорошо спланировал детали ее похищения и не позволил бы Драко вмешаться. Она молча стояла, изучая Люциуса, пока тот не махнул палочкой в ее сторону. Гермиона почувствовала, как его магия схватила ее и потащила вперед. Когда она приблизилась к нему, он отступил в сторону, и девушка врезалась в прутья клетки в центре комнаты. Удар пришёлся на голову, и ее зрение слегка затуманилось. Она обмякла и пошевелила головой, пытаясь собраться с мыслями. Гермиона почувствовала трепет в животе, ее горло сжалось, а плечи затряслись. Она прижала раненую руку к животу. — Пожалуйста, Люциус. Вы не хотите этого делать. Его пальцы вцепились в ее плечо, когда мужчина повернул ее лицом к себе. Его лицо было залито кровью, а на лбу краснели царапины там, где она чуть не выцарапала ему глаза. Сможет ли она снова бежать? Был ли смысл пытаться? Ее ноги внезапно подкосились, и Гермиона соскользнула на пол. — Не делайте этого, Люциус, — сказала она. — Вам лучше не знать. Люциус опустился на колени и откинул ее голову назад. Она посмотрела в его холодные серебристые глаза. Они были такими же, как у Драко. Она не замечала этого раньше. Люциус поднял бровь. — Мне было приказано найти последнего члена Ордена, и я это сделаю. Это не та задача, которую мне позволительно проигнорировать. Гермиона шокированно уставилась на Люциуса, в ее глазах мелькали размытые детали, которые казались недосягаемыми. Разгадка. Она изучала его лицо, ища в нем черты Драко. Их глаза были так похожи: в них плескалось одно и то же отчаяние. Люциус был на грани. Ее глаза расширились. Волдеморт стремился к бессмертию. У него не было намерения оставлять после себя преемника. Он заботился о власти только до тех пор, пока контролировал ее. Он скорее сожжет волшебный мир дотла, чем позволит кому-то еще править вместо себя. — Он убьет Драко, если вы потерпите неудачу? — Гермиона почувствовала, как его пальцы почти незаметно дрогнули. — Пытки на прошлой неделе — это наказание не Драко, а ваше. Это вы его пытали? Глаза Люциуса вспыхнули, прежде чем стать холоднее. Когда Гермиона увидела это, она откинула голову назад и захлебнулась смехом. Конечно, она должна была догадаться, что они будут вести себя одинаково, когда лгут. Девушка выдержала его взгляд и наклонилась вперед. — Я и есть последний член Ордена. Самый последний, — сказала она через мгновение. — Все остальные исчезли. Я — все, что осталось. Его глаза сузились. — Я действительно взорвала Сассекс. — Она продолжала смотреть в его холодные глаза. — Гарри… Гарри погиб. Все погибли или были схвачены, и никто не мог меня остановить. Я знала алхимию и собрала эти бомбы. Яд, который вам так понравился, это мое изобретение. Кровь фестрала. Аконит. Яд аспида. Мышьяк. Рыба фугу. Размоченные корни болиголова. Шкура тритона. Его придумала я. Она глубоко вздохнула. — Хотя вы были правы… в последний год среди Пожирателей Смерти был шпион. А я — его связным. В глазах Люциуса сверкнуло торжество. Гермионе захотелось плюнуть в него. — Но вы не спасете Драко, когда узнаете правду. — Она разглядывала его окровавленное лицо, в ушах до сих пор стоял его смех в тот день, когда Рон умирал в муках. Она наклонилась ближе, ее голос упал до шепота. — Шпион, который убил Амбридж и уничтожил медальон, — это ваш сын. Выражение лица Люциуса на мгновение стало пустым, прежде чем исказиться в яростной усмешке. Он схватил ее за горло, дернул вперед и швырнул обратно на прутья клетки. — Мой сын никогда не вступил бы в союз с Орденом. Гермиона задохнулась воздухом, но не оторвала от него взгляда. — Он... ненавидит Волдеморта, — прохрипела она. — Он... всегда... ненавидел его. Как думаете, почему в этой гостиной стоит клетка? Волдеморт держал там вашу жену. Люциус дернулся, как будто она ударила его. — Ты лжешь! Его хватка на ее горле усилилась, и Гермиона захрипела, пытаясь вдохнуть. Люциус с силой сжал пальцы, и кожа на ее лице натянулась от давления. — Волдеморт… пытал ее... в этой комнате. Вот почему Драко принял Метку и убил… Дамблдора... — она с трудом выдавила из себя слова. Гермиона вцепилась в его руку, пытаясь вырваться. Ее легкие начали сжиматься и гореть. — Думаешь, я тебе поверю? — Он отпустил ее горло, и девушка отчаянно хватала ртом воздух, втягивая его в свои горящие легкие, когда рухнула на клетку. Его палочка дёрнулась в опасной близости от ее лица, и он зарычал: — Легилименс! Люциус не был хорошим легилиментом. Его магия для вторжения в разум оказалась слабой. Она походила на ковыряние в голове тупой палкой. Будь у Гермионы магия, он никогда не смог бы проникнуть в ее разум. Но у нее не было магии. Он ворвался внутрь. Без всякой точности. Он просто рушил ее сознание своим, когда протискивался внутрь. Он не фокусировался на отдельных воспоминаниях, просто пробирался дальше, пока не столкнулся с одним из них. Драко… Его пальцы скользили по ее спине, когда он целовал ее плечи и шею. Другой рукой он запутался в ее волосах, прижимая ее к себе так, что его обнаженная кожа прижалась к ее. — Я люблю тебя, люблю тебя. Я всегда буду заботиться о тебе, — пробормотал он, прижимаясь к ее коже. Гермиона попыталась отогнать воспоминания, но не смогла. Она чувствовала, как ее наручники начинают гореть вокруг запястий. Драко подмял ее под себя, обжигая губами, в то время как его руки блуждали по ее телу. Она прижалась к нему и страстно поцеловала в ответ. Его властные руки скользили по ее телу, притягивая все ближе и ближе, пока она не оказалась прижатой к нему. Затем он поднялся и резким толчком вошёл в нее. Она чувствовала ярость Люциуса. Гермиона не знала, как показать ему правильные воспоминания. Она даже не была уверена, что понимает, где они находятся. Он разорвёт ее разум на части задолго до того, как найдет их сам. Она смотрела в лицо Драко. — Я нашла недостающую деталь для того, чтобы убрать твою Темную метку. — Действительно? — Слезы феникса. Если бы у меня был флакон со слезами феникса, я смогла бы ее удалить. Она заставила себя сосредоточиться, несмотря на боль. Нарцисса. Она должна показать ему, что случилось с Нарциссой. Нарцисса. Нарцисса. В поле зрения появился портрет Нарциссы. — Она не хотела, чтобы он знал. Ты хоть представляешь, через что она прошла, чтобы Люциус никогда не узнал об этом? Побочный эффект от трёх доз зелья показался тебе тяжелым? Она принимала их больше десятка раз в день… только чтобы увидеться с ним. Драко умолял ее не делать этого. Люциус перестал грубо вторгаться в ее сознание и, казалось, застыл на несколько секунд. Гермиона воспользовалась короткой передышкой, чтобы разобраться в своих воспоминаниях в поисках нужных. В затылке пульсировала боль, как будто скальпель медленно погружался в основание черепа. Нарцисса. Нарцисса. Ей нужны были воспоминания о том, как Драко говорил о Нарциссе. Появилось разъяренное лицо Драко, и он посмотрел на нее сверху вниз. — После того, как ты и твои дружки бросили моего отца в Азкабан, Темный Лорд пришёл в мой дом. Я еще даже не вернулся из школы. Когда я добрался до дома, он уже ждал меня. Он держал мою мать в клетке в нашей гостиной. Он истязал ее почти две недели. Люциус дернулся. Она чувствовала его растущий ужас. — Она... она так и не оправилась после пыток. Судороги... они не прекращались, особенно после такого длительного использования Круциатуса. Я даже не знаю, что еще он сделал с ней... до того, как я добрался до неё... — его голос дрогнул. Он откинул волосы с лица и, казалось, с трудом дышал. — Все лето... я не мог... не мог ничего сделать, кроме как говорить ей, что мне очень жаль. Он дышал так быстро, что у него тряслись руки, и продолжал говорить, слова просто лились из него. — Моя мать... она... она никогда не была сильной. Она чуть не умерла, когда была беременна мной, и так и не оправилась от этого. После этого она стала хрупкой. Мой отец всегда говорил, что мы должны заботиться о ней. Он заставлял меня клясться снова и снова по мере того, как я становился старше, что я всегда буду заботиться о ней. Когда Темный Лорд наконец покинул поместье... я попытался увезти ее подальше: куда-нибудь, где он не смог бы найти ее или снова причинить ей боль. Но она всегда отказывалась, боясь оставлять меня. Он прижал ладони к глазам. — Я пытался позаботиться о ней. Я пытался защитить ее. Я пытался придумать способ нашего побега... а потом... она сгорела заживо в поместье Лестрейнджей... Люциус на мгновение заколебался. Гермиона подумала, что, возможно, он исчезнет из ее головы. Но он еще глубже погрузился в ее похороненные воспоминания. Ее разум сопротивлялся. Она почувствовала, как из затылка начинает исходить мучительная, разрывающая боль. Вокруг нее раздавались крики. Ее голос. Он звучал намного моложе, чем она помнила. — Т-твой отец знал о происходящем? Драко судорожно сглотнул. — Нет. — Он отвел взгляд. — Мой отец... Он... Он очень заботился о моей матери. Если бы он узнал... Окклюменция не входила в число его сильных сторон. Не в той степени, в какой это было необходимо. Он всегда был слишком импульсивен, и это могло сгубить нас всех. — Мускулы на его челюсти дрогнули. — Моя мать настояла, чтобы мы скрыли от него ее состояние. Существовало зелье, прописанное датским целителем разума, оно маскировало большинство ее симптомов. Не позволяло ей впадать в панику, когда от нее требовали появления на публике. Она принимала его, когда приезжал отец. Темный Лорд по большей части держал Люциуса во Франции и Бельгии после освобождения. Отец предполагал, что она была такой холодной и отстраненной, потому что винила его в том, что я принял Метку. Воспоминание изменилось. Она и Драко были в постели вместе, его руки собственнически обнимали ее, когда он положил голову ей на грудь. — Я буду заботиться о тебе. Клянусь, Гермиона, я всегда буду заботиться о тебе. — Расскажи мне о своей матери, Драко. — Она скользнула пальцами по его плечам и провела по шрамам от рун. — Расскажи мне то, что никогда никому не рассказывал. — Я никогда раньше не видел, как кого-то пытают, — сказал Драко наконец. — Она была... первым человеком, которого я видел замученным. Он... — Гермиона почувствовала, как у Драко сжалась челюсть, когда он заколебался, — он экспериментировал на ней, позволяя нескольким Пожирателям Смерти вносить свои идеи о том, что с ней делать. Чтобы наказать Малфоев. Люциус продолжал наступать, все глубже и глубже проникая в ее разум. Воспоминания начинали тускнеть, словно они таяли, распадаясь на части и исчезая. Крики продолжались. Снова и снова. Гермиона чувствовала, как мир вокруг неё угасает. Все содрогнулось, и тяжесть разума Люциуса внутри нее внезапно исчезла. В руках и правой ноге чувствовалась боль. Она сидела, прислонившись к клетке, тяжело дыша, заставляя себя оставаться в сознании. Комната медленно плыла в поле зрения. Воздух вокруг был густым от пыли и дыма. Люциус исчез. Гермиона в замешательстве огляделась. Ее руки были в царапинах. Резкий, металлический звон заполнил ее уши и, казалось, не прекращался. Она прищурилась и закашлялась, делая глубокий вдох. Гермиона попыталась встать, но комната закачалась, когда она наклонилась вперед. Девушка откинулась назад, сдавленное рыдание застряло у нее в горле, пока она пыталась думать. Ей нужно было… Что произошло? Необходимо было... Гостиная. Ей нужно было выбраться из гостиной. Дверь. Нужно было найти дверь. Гермиона озадаченно огляделась. Вокруг сверкали вспышки света, которые она не могла разглядеть. Стена, где должна была находиться дверь, исчезла. На ее месте зияла дыра, похожая на вход в пещеру. Она должна убраться отсюда, пока не вернулся Люциус. Девушка неловко попыталась встать. Ее голова пульсировала, а комната продолжала вращаться. Гермиона оказалась на грани обморока. Ее нога не слушалась. Она посмотрела вниз и поняла, что в ее икре застрял кусок дерева. Комната светилась, все вокруг было размыто. Послышался шум, но она не могла разобрать его из-за звона. Огни продолжали мигать. Гермиона моргнула и попыталась поднять глаза, чтобы увидеть, что это было, но все вокруг покрылось рябью и потемнело. Она откинулась назад. Она сейчас встанет. Ей просто нужно было отдышаться. Если бы голова немного прояснилась, ей было бы легче двигаться. Она протянула руку и коснулась лица дрожащими руками. Пальцы покраснели от крови… Скрежет за спиной вернул ее в сознание. Чьи-то руки взяли ее за плечи и подняли с того места, где она лежала. Светлые волосы. Она попыталась вырваться. — Пожалуйста... Нет... Не надо… Она лежала на спине, и бледная кожа и волосы заполнили ее зрение. — Боже... Гермиона... Мне так жаль. Пожалуйста, держись. Ты должна продержаться. Голос человека звучал искаженно. Она прищурилась. — Драко? Он казался таким бледным, что девушка задумалась, не призрак ли это был. — Ты пришел... — она протянула руку и коснулась его. Это действительно был Драко. — Ты всегда приходишь за мной… Он склонился над ней, быстро бормоча исцеляющие заклинания. — Мне так жаль. Я не могу дать тебе обезболивающее, — сказал он. Его голос дрожал. — Обопрись на меня. Теперь ты в безопасности. Я вытащу тебя отсюда. Прости меня. Гермиона почувствовала, как он вытащил деревянную щепку из ее ноги. Боль пронзила ее, будто огонь, и она издала рваный крик. Неожиданная агония очистила ее разум, освободив место для осознания. Люциус похитил ее и проник в ее сознание. Гермиона резко вздохнула, и ее грудь начала сжиматься. — Боже. Боже. Боже, Драко. Он использовал легилименцию и портключ. С ребенком все в порядке? Он причинил ей боль? Драко наложил несколько заклинаний на ее раненую руку, но Гермиона сомкнула пальцы на его палочке и прижала ту к своему животу. — Проверь ребенка, — сказала она дрожащим голосом. — Он мог причинить ей боль. Девушка не могла дышать, пока Драко произносил заклинание. Яркий золотой свет заполнил комнату, когда появился шар, все еще непрерывно трепещущий. Гермиона смотрела на него несколько секунд, прежде чем разрыдаться. Она заставила себя сесть. Комната поплыла перед глазами, но девушка заставила себя сосредоточиться, крепко сжимая рубашку Драко и глядя ему в глаза. — Он все знает... Мне жаль. Твой отец теперь знает. Я рассказала ему, что случилось с твоей матерью. — Ей пришлось наклониться ближе, чтобы разглядеть детали его лица. Драко замер и моргнул. — Все в порядке. Теперь это не имеет значения, — сказал он через мгновение. Его волосы коснулись ее волос, и он поцеловал ее в лоб. Драко скользнул рукой ей за талию, под ноги и поднял ее. — Я отведу тебя в твою комнату и исцелю. Потом я разберусь с ним. Он встал. Она чувствовала, что Драко дрожит. Он был так бледен; возможно, у него шла кровь. Гермиона не была уверена. Она шокированно оглядела комнату. Пол был покрыт щебнем, и вся стена, где предполагалась дверь, исчезла. Люциус был заперт в клетке в центре комнаты. Его запястья были прикованы к прутьям с противоположных сторон клетки. Чтобы помешать ему прикоснуться к своей Темной метке. Из раны в боку сочилась кровь. Драко заметил, на что она смотрит. — Это был самый быстрый способ справиться с ним. Люциус пошевелился и, запрокинув голову, пристально посмотрел на Драко и Гермиону. Его волосы упали на лицо, но глаза сверкали от ярости. — Почему ты не сказал мне, что случилось с твоей матерью? — спросил он, его голос походил на долгое рычание. Гермиона почувствовала, как пальцы Драко дернулись у нее на спине. Он тихо вздохнул. — И что бы ты сделал, что не убило бы ее раньше? Люциус зашевелился, металлические кандалы лязгнули о прутья. Он дернул головой, чтобы лучше видеть. — Ты должен был сказать мне. Она была моей! Драко холодно посмотрел на отца. — Да. Была. И ты позаботился о том, чтобы все это знали. Даже Темный Лорд. Ты никогда не отпускал ее. Не тогда, когда она умоляла тебя бежать после четвертого курса. Ты любил ее до гробовой доски. Сквозь кровь, заливавшую лицо Люциуса, можно было увидеть, как он побледнел. Драко горько усмехнулся. — Меня всегда сбивало с толку, что ты верил, будто Темный Лорд использовал меня, чтобы наказать тебя, когда у него в руках оставалась Нарцисса. Полагаю, ты всегда уступал Темному Лорду в изобретательности. Несколько мгновений Люциус молчал, потом склонил голову набок. — И чем же ты теперь занят? Грязнокровка раздвинула перед тобой ноги в качестве утешения, и ты вообразил, что сможешь спасти ее? Драко ничего не ответил. Люциус подался вперед. — Тебе не удастся выжить. Если она сбежит, Темный Лорд привлечет тебя к ответственности. Драко фыркнул. — Думаю, что существует слишком мало вариантов развития событий, при которых я переживу ближайшие несколько месяцев. Даже если она останется. Глаза Люциуса сузились. — Ты все знал. Драко кивнул с холодной ухмылкой. — Информация — моя специальность, отец. Внешне он был спокоен, но Гермиона чувствовала, как все его тело дрожит. Люциус двинулся вперед и изучающе посмотрел на Драко, словно заново его оценивая. Его глаза горели. — И что же ты собираешься делать со мной? — А ты как думаешь? Ты сорвался и чуть не скомпрометировал мое задание. В процессе спасения Грязнокровки мне пришлось убить тебя. У меня есть воспоминания, подтверждающие это. Люциус кивнул, по-видимому, ничуть не удивленный. — Я хочу увидеть Нарциссу. Драко поколебался, а затем кивнул. — Думаю, теперь она не откажет в разговоре. Я попрошу эльфов принести ее портрет. У тебя есть время, пока я не вернусь. Люциус молчал. Драко повернулся к двери. Гермиона прижалась лбом к его плечу, пока он пробирался сквозь завалы. Ее голова откинулась назад. — Еще немного, Грейнджер. Оставайся в сознании ради меня. Острая боль пронзила низ ее живота, и она вцепилась в его одежду. Они уже почти вышли из гостиной, когда Люциус снова заговорил: — И как ты поступишь, если я предложу тебе спасение, Драко? Драко едва отреагировал и продолжал уходить, не отвечая. Гермиона подняла голову и посмотрела через его плечо на Люциуса. Голова мужчины была откинута назад, когда он смотрел на нее через комнату, его глаза злобно сверкали. — Слезы феникса, не так ли? — его губы приоткрылись в гримасе, обнажив окровавленные зубы. — Сколько тебе нужно?