Кометые косматы

На город спускалась беспокойная ночь. Сосед отправился к себе и дальше щелкать каналы, а наблюдатель, прихватив планшет, вышел на воздух. Несмотря на поздний час, по улицам брели неорганизованные группы людей, они возбужденно обсуждали последние новости и отчаянно жестикулировали, тыча пальцами в небо. Где-то вдалеке над завалившимся темным горизонтом и вправду пульсировало багровое марево, едва различимое глазом. Наблюдатель прищурился, подошел к одной из особенно активных групп и прислушался. - Это она! Говорю вам: она это! - Ты, похоже, Муми-тролля перечитал. Это там приближение кометы окрашивало небо в алый цвет! А тут просто остаточные явления заката. - Ты когда-нибудь видела такой закат? – не сдавался первый. – Говорю вам: это комета! И с каждым днем будет все хуже и хуже, пока нас вдребезги не разнесет! А властям плевать! Он хотел было вступить в дискуссию и попытаться успокоить разволновавшихся людей, но решил все же не тратить время впустую, махнул рукой и побрел дальше. На привокзальной площади, неподалеку от которой он жил, уже собралась приличная толпа митингующих. В ней выделилось даже несколько лидеров, готовых вести народ дальше по проспекту к центру Москвы. Он обреченно вздохнул, опустился на гранитные ступени вокзала и достал планшет. За последние сутки картинка почти не изменилась. Он уже не ждал от видео каких-то откровений и просматривал его скорее по инерции. Нашарил в кармане сигареты, закурил и возобновил просмотр. На экране Вадим тоже достал планшет, открыл ютуб и развернул на весь экран какое-то знакомое видео. Наблюдатель замер, сжимая в зубах сигарету и не веря собственным глазам: Вадим включил один из ранних сольных концертов своего младшего брата Глеба – пьяного, с маникюром и макияжем, обжимавшегося с клавишником. Странно. Они ведь, кажется, были в ссоре и даже судились – и вот он, сидит и зачем-то просматривает старый концерт брата и… Наблюдатель нажал на паузу и увеличил картинку, чтобы получше рассмотреть то, в чем до конца надеялся ошибиться: на экране Глеб целовал и облизывал микрофонную стойку, возбужденно оглаживая ее ладонями, а Вадим в кресле перед экраном запустил руку в домашние треники, сжал свой эрегированный член, и лицо его приобрело мучительное выражение. Наблюдателя передернуло. Он снова запустил видео. Глеб продолжал облизывать стойку, Вадим продолжал мастурбировать, не сводя глаз с экрана. Хм. Так кто же подбросил ему эту ссылку? И, самое главное – зачем? Чего они добиваются? Ветер гнал по опустевшей площади кучи мусора, оставленные озверевшими от привидевшейся им несправедливости людьми. Он встал и пошагал к ближайшему супермаркету, чтобы успеть купить алкоголя, пока не пробил неурочный час. Беспокойство накрыло его уже на подходе - количество мусора значительно прибавилось, а у ступеней валялась раскуроченная, буквально выбитая дверь. Он вошел внутрь и осторожно осмотрелся: возле полок хозяйствовала толпа, сметая с них все, что попадалось под руку, будто апокалипсис уже наступил. Охранник забился в угол и затравленно взирал на происходящее. Он прошагал к ближайшей полке с алкоголем, взял одну из немногих оставшихся бутылок водки и подошел к охраннику. - Что здесь вообще происходит? - Сами видите: народ с ума посходил. Комету так решили встречать. - Чем им это поможет? Как шарахнет – все равно никого в живых не останется. - Ну это как посмотреть, - пожал плечами охранник. – Если ядерная зима продлится недолго, этих продуктов им вполне хватит, чтобы перекантоваться. А вот если она затянется, то они только отсрочивают закономерный конец… - Если это все-таки произойдет, я предпочту уйти сам – не от голода и не для утоления чьих-то аппетитов. Как только в воздух поднимется первая порция твердых частиц, я повешусь или вскрою вены, - он открыл бутылку и протянул ее охраннику, присаживаясь на пол рядом с ним. Тот благодарно кивнул и сделал несколько мелких судорожных глотков. - Осталось-то всего пара недель, можно успеть все обдумать, - продолжил он, тоже в свою очередь глотая теплую водку. - И кто бы знал, что такое случится… - охранник, казалось, был искренне удручен происходящим. – Вот живешь так, ни о чем не думаешь, все тебе кажется, что впереди целая жизнь, и ты все успеешь – и детьми обзавестись, и на Северный полюс смотаться, и на байке погонять, и на Эверест подняться. А тут раз – и всему конец. И если так разобраться, то и вспомнить-то из пережитого нечего. Ну жил себе как все – платил кредиты, покупал телефоны, по пятницам ходил с друзьями в бар. Ну пару раз на концерты сгонял. Ну девчонки красивые были. И ничего по-настоящему стоящего и не произошло. - Ну отчего же, - усмехнулся наблюдатель, - вот оно – происходит прямо сейчас. Много ли представителей человечества могут похвастаться, что пережили в своей жизни что-то подобное? Да большинство так и умирали, прожив обычную мещанскую жизнь. А на нашу долю выпадает такое! И никто этого не ценит - магазины грабят, идут правительству морду бить. А зачем? Почему? Спроси их – не ответят. Как грудные младенцы могут на любой дискомфорт лишь орать, так и они. Им страшно – они идут выливать свой страх на других. Не лучше ли прожить последние дни с достоинством? - Мне жаль лишь того, что я никого не люблю, - протянул охранник, и уголки его губ поползли вниз. – Родня вся поумирала, из друзей одни собутыльники, женщины любимой нет… И катастрофу такую по сути и не с кем даже встретить лицом к лицу. Прожить 35 лет и не испытать ни единой сильной эмоции… вот что мерзко. Наблюдатель сделал большой глоток, передал бутылку охраннику и поморщился от ощущения проходившей по пищеводу водки. Не думать получалось плохо, но алкоголь постепенно туманил мозги, и он смотрел на орудующие в магазине банды простых граждан, обезумевших от страха и не способных рассуждать здраво, и думал, что эта комета – наверное, самое лучшее событие всей его странной жизни. - А мне вот пару дней назад видео пришло в инстаграм, - заплетаясь языком, пробормотал он, доставая планшет. – И отправитель неизвестен. Прямо в день, когда про комету эту проклятую объявили. И знаешь, что на том видео? Ты не поверишь… - он пьяно тыкал пальцами по экрану, пытаясь разблокировать планшет, но получилось у него это далеко не с первого раза. – Там один мужик дрочит на своего родного брата. - Что за мужик? – охранник даже не пытался осмыслить происходящее и задавал вопросы чисто по инерции. - Агату Кристи знаешь? - Писательницу что ли? – нахмурился охранник, почесывая лоб. - Рок-группу, придурок! – рассмеялся наблюдатель. – Братья Самойловы – неужели не слышал? - А, ну да, что-то припоминаю… Беру портвейн, иду домой… Что-то было такое, да. - Так вот мне про них хоум-видео кто-то прислал – как раз в день, когда падение кометы этой объявили. - Хоум-видео? – напрягся охранник. – У них там групповушка что ли со шлюхами? - Если бы! – усмехнулся он. – Старший смотрит концерт младшего и дрочит, дрочит. - В смысле? - часто заморгал охранник. – Он гей что ли? - А хрен его знает. Вроде женат, я слышал. И младший тоже женат. Вроде. - Значит, наркоман, - авторитетно заключил охранник. – Я это смотреть не буду, даже не уговаривай. Блевану прямо на тебя. - Да он уж давно не наркоман. Завязал вроде как лет 15 назад еще. - Так тебе это нравится что ли, я не пойму? – вызверился вдруг охранник. – Чего ты мне решил видео-то это показать? Ты сам, может, пидор? Наблюдатель рассмеялся и поспешно убрал планшет. - Да нет, поделиться просто хотел. Со мной такие странности происходят, и я даже не знаю, как на них реагировать. У меня сосед – хакер, попросил его узнать, кто и зачем мне это выслал, но у него ничего не получилось. Отправитель, говорит, теряется где-то в пустоте. У тебя часом знакомых хакеров нет? Охранник помотал головой. - Просто так такие вещи не присылают абы кому. Может, ты знаком с ними. Тот скривил губы и хмыкнул. - Если бы. Тогда мне было бы хоть что-то понятно. А так… я ведь даже не их фанат. - Говоришь, по новостям про комету объявляют, и ровно в этот момент тебе приходит это видео с гомоинцестом? - Угу. - Вот здесь тебе и надо копать, чувак. Таких совпадений не бывает, - охранник ткнул его пальцем в грудь и забрал бутылку, чтобы сделал очередной глоток. Наблюдатель вытянул онемевшие от долгого сидения на корточках ноги и откинул голову к стене. Похоже, кто-то понял, что жить этому миру осталось считанные дни, а посему решил оповестить о гомоинцесте братьев Самойловых именно его – того, кто не имеет к происходящему ровным счетом никакого отношения. И он бы еще поверил в то, что видео ему прислали по ошибке. Но совершить столько сложных и многоступенчатых действий, так грамотно замести следы, так чисто вскрыть его профиль и в итоге этим самым профилем ошибиться? Такого не бывает. Ошибиться хакер не мог никак. Он прикрыл глаза и, решив потратить последние ресурсы опьяневшего мозга на размышления о причинах произошедшего, уснул в ту же самую секунду. Его утомленное сознание ухватило лишь тень сгруженного на полу ярко-зеленого ковра, и тут же провалилось в темноту. * * * Вадим несколько секунд бездумно пялился на адрес, высланный ему Эллочкой. Адрес предполагаемого автора фанфика. На мгновение в сознании вдруг всплыла мысль о том, что помимо автора неплохо было бы узнать и того, кто ему эту ссылку выслал. Вадим заглянул в директ и замер – сообщений было полно. Самых разных, в том числе и от рьяных фанаток, которым он всегда либо не отвечал вообще, либо отделывался сухими фразами. Он прокрутил ленту сообщений вниз, пытаясь вспомнить точные дату и время получения ссылки. Потом стал внимательно вчитываться в каждый чат, чтобы ничего не упустить – что если ссылка пришла от кого-то знакомого, а он просто не придал этому значения? На поиски ушло около часа, за это время Вадим и думать забыл о присланном ему адресе, что, собственно, отчасти и было его целью. Лежать и прокручивать в голове мысль о том, что фанфик написан Глебом, было само по себе чем-то непостижимым, невыносимым. Поскольку адрес, который скинула ему Эллочка, был адресом Глеба. Ссылку Вадим не нашел, хотя перерыл весь директ и даже вбил ссыль в поисковую строку. Ее там просто не было. Она исчезла – так же внезапно, как и появилась. А было ли это сообщение вообще? Может, Вадим, как обычно, зашел на знакомый ресурс, который в прошлом периодически почитывал, и первым фанфиком, на который он наткнулся, и был «Приют»? Может, память его попросту подводит? Тем более он был относительно свежим – выложен всего около пары недель назад. Активность в этом фандоме была невысокой, поэтому вполне вероятно, что в его ленте фанфик и вылез первым… Вадим почесал затылок. Он же совершенно четко помнил: в тот момент ему было не до фанфиков, он собирался спать, из полудремы его вырвал сигнал директа. Это совершенно точно было сообщение от таинственного отправителя. Которое тот впоследствии удалил. Отследил, что Вадим прошел по ссылке, и удалил его. - А можно как-то отследить отправителя сообщения в директ, если он его впоследствии удалил и никаких следов не осталось? - Хотя бы имя его известно? – тут же ответила Эллочка. - Было бы известно – я бы к тебе не обращался. - Копаться надо. Для этого нужен будет доступ к твоему директу. Тебе оно надо? - Спасибо, я подумаю об этом. Спасибо за адрес. - Он тебе знаком? - Посмотрим, когда наведаюсь туда, - соврал Вадим и убрал телефон. Звонить Глебу не хотелось. Да и какой смысл? Если хакер не ошибся или не решил разыграть его, то его младший брат на досуге пописывает фики под псевдонимом. И фики весьма неплохие. Вадим бы никогда не подумал, что у Глеба такой хороший и внятный слог, такой высокий уровень грамотности. Может, все это дело рук Эллочки? Третья глава «Приюта» окончательно убедила Вадима в том, что автор прекрасно знаком с деталями их общего с Глебом детства. В Асбесте когда-то действительно существовал описанный в ней заброшенный дом, который после памятных событий все же снесли, но то, что его мальчик пошел туда по доброй воле – чтобы спасти свою честь и защитить его, Вадима, от избиения, пусть и почти невероятного – удивило старшего Самойлова. Тогда он решил, что Глеб пошел туда из страха получить удар в живот, а признаться во всем брату ему попросту не позволила гордость. Наутро Вадим методично изучил расписание гастролей Глеба, убедился в том, что тот должен быть в Москве, и отправился по указанному адресу, который и ему самому был хорошо знаком. У двери он замер на несколько мгновений. Сколько лет они уже толком не общались? Без вовлечения мамы, прессы, друзей, фанатов – да, дошло и до этого… Ни одной рутинной смски, ни одного обыденного звонка с выяснением каких-то общесемейных проблем. И чего он сюда вообще приперся? Ну да, лет 15 назад Вадим бы посмеялся над нынешней неловкостью, а сейчас мялся у двери, не решаясь нажать кнопку звонка. Что он ему скажет? Как ты посмел написать и выложить этот фанфик? А кто он ему, чтобы указывать? Ведь Глеб и не выдал это творение за свое, написал под псевдонимом, словно обычную фанатскую выдумку. Кто кроме Вадима знает, что события, описанные в нем, и вправду имели место в реальности? А вот зато теперь в историю вовлечена пара совсем уж посторонних людей. И им не составит большого труда узнать, кто скрывается по вычисленному ими адресу. И нет никакой гарантии, что они не пойдут с этой историей в прессу. А там недолго и его самого опознать… У Вадима внутри все похолодело, былой запал пропал. С младшим не хотелось не только ругаться, но даже и просто разговаривать. Ну узнал он, что это Глебова работа, и ладно. Пусть пишет дальше, если воспоминания о детстве так греют его душу. Вадим развернулся на пятках кроссовок, они неприятно скрипнули на шершавой плитке. Сбежал вниз по лестнице и остановился возле подъезда закурить, выдыхая с облегчением. И хорошо, что все же не решился позвонить в дверь. К чему опять эти стычки, разборки и неприятные разговоры? У каждого давно своя жизнь. Не потому ли несколько лет назад Вадим и решил разорвать связывавшие их путы, чтобы жернова в виде Глеба повисли уже, наконец, на чьей-нибудь другой шее. А он устал. Он хотел покоя и свободы. Вадим прикрыл глаза, зажал сигариллу кончиками пальцев и вдохнул полной грудью прохладный осенний воздух. И вдруг: - Кого я вижу! – в знакомом голосе слышались то ли язвительные, то ли радостные интонации. Вадим вздрогнул и от неожиданности выронил сигариллу на тротуар, поспешно нагнулся, чтобы поднять, и взгляд его уперся в припорошенные пылью гриндера. Он тихо кашлянул, стряхнул с сигариллы пыль, едва заметно кивнул брату и быстрым шагом направился к припаркованной у подъезда машине. - Даже не поздороваешься? - крикнул Глеб ему вслед. «Не оборачивайся, не реагируй», - повторял про себя Вадим, предвкушая, как заведет мотор и вырулит на трассу, оставив эту помятую физиономию далеко позади. - Чего приходил-то? - не унимался Глеб. – Долг отдать что ли? – лицо его искривилось в злобной усмешке. И тут Вад не выдержал. - Да, Глебушка, именно так. Ты несколько лет полоскал мое имя в информационном пространстве вдоль и поперек. Поливал меня помоями, смешивал с грязью, сделав нас с тобой в итоге самыми чужими друг другу людьми. И вот я пришел этот долг вернуть. Сначала я думал, что мы просто выясним это друг с другом в рамках твоей квартиры, а теперь считаю это плохой идеей. Пожалуй, я тоже вынесу эту историю на суд почтенной публики, и пусть она решит, кто кого и чего все это стоит. - Ты это о чем? – насторожился и нахмурился Глеб. - Скоро узнаешь. Я поехал в офис Рен-ТВ. Следи за новостями, вша бледножопая. Но Глеб ускорил шаг, уцепился за локоть брата и рванул его на себя: - В чем дело, Вадик?! Ты можешь мне объяснить? А потом иди хоть к Малахову! - Почувствуй себя в моей шкуре, - и Вадим грубо оттолкнул младшего от дверцы. – Узнай обо всем из свежих утренних газет! А, может, мне в суд подать? - задумчиво протянул он. - За оскорбление чести и достоинства. Глеб вцепился побелевшими пальцами в ручку автомобиля. - Объясни, наконец, в чем дело! – взревел он, ударяя ладонью брата в грудь. - К черту иди. - А приперся тогда чего? Нет уж, вываливай. Вадим усмехнулся, достал из кармана пиджака телефон, открыл закладку с коричневым пером и ткнул экран в нос Глебу. - Браво! Очень талантливо. - Что? – Глеб подслеповато щурился, пытаясь рассмотреть текст на экране. – Что это? - «Приют на последней черте»! А я и не знал, что ты у нас таким талантливым прозаиком вдруг заделался! - Вадик, ты чего? Какой еще приют? – глаза Глеба совершенно искренне округлились. - Можешь не притворяться. Оставь этот спектакль для кого-нибудь другого. А я не поленился и нанял хакера. И точно знаю, что это твоих рук дело, - он ткнул пальцем в экран. - Посмотри, тут уже больше сотни лайков! Скоро весь фандом будет в курсе невыдуманных историй из нашего детства! - Ты что, думаешь, что это я написал? - осенило вдруг Глеба. - Я не просто думаю. Я это знаю. - Откуда же? - Говорю же, хакера нанял анонимно. Он сначала пробил айпи, а по айпи и адрес вычислил. - И ты ему поверил, да? - А с чего ему мне врать? Он ведь даже не знает, кто я такой. - Разве? Твой хакер сумел взломать анонимный профиль на фикбуке, но в душе не знает, кто его заказчик? Ты сам-то в это веришь? Вадим на секунду замер: в словах Глеба, разумеется, был резон. Но их правдоподобность разбивалась об один простой факт: тот фик не мог быть написан никем из посторонних людей. Только Глебом или им самим. - Глеб, там в точности описаны некоторые не совсем красивые эпизоды из нашего с тобой детства. Знать этого кроме нас не мог никто. Ну если только ты не понес их по всему фандому. - Это какие же? – напрягся Глеб. - Ну, например, как ты застал меня занимающимся сексом с Катькой у нас на кухне и сидел там на полу у холодильника, похотливо сжимая в ладошке краковскую колбасу, - Вад вдруг невольно рассмеялся. – Или как потом я дрочил при тебе по твоей же просьбе. Как ты в тот заброшенный дом отправился… Глеб нахмурился. - Об этом я не рассказывал никому. - Может, по пьяни? - А, может, это ты проговорился, а? – тут же взвился младший. - Успокойся уже, - твердо произнес Вадим, пригвождая Глеба взглядом к месту. – Ну если это не ты и не я, тогда кто? И почему тот профиль привязан к твоему айпи? - А с чего ты взял, что хакер не соврал тебе? Кто он вообще такой и откуда взялся? - Я сам его нашел… - Ну в этом я не сомневаюсь. - Точнее… его нашла вот эта барышня, - и он ткнул пальцем в имя беты фанфика. Профиль автора был закрыт, и я написал ей, а она уже помогла с хакером. - Вот видишь! Это была приманка. Эта Эллочка скорее всего и написала фанфик, выложила его с одного профиля, с другого пометила себя бетой… кстати, а откуда ты вообще про него узнал? Ты что, фикбук читаешь? - Читал, - буркнул Вадим. - Давно. А тут мне ссылку в директ скинули. А потом удалили. Кто – не знаю, но я успел ее сохранить. - Ну так Эллочка твоя это и была! Ты с ней встречаться не пробовал? - Глеб, какая еще Эллочка? Я бы поверил в это, если бы не содержание фанфика, как будто вынутое из наших с тобой голов! Да ты сам хоть начало прочти, убедись! Глеб взял телефон из рук брата и, пробежав глазами несколько первых абзацев, моментально побледнел. - Да это же… - Ну! О чем я тебе и говорил! - Откуда это все оказалось у посторонних людей? - Глеб сжал в пальцах телефон не в силах оторваться от текста. - Вот и задай этот вопрос самому себе, – Вадим отобрал у младшего телефон и убрал его назад в карман. - И что, ты хочешь обнародовать это все через Рен-ТВ? Серьезно, Вадик?—округлил глаза Глеб. - Шучу. Я же не ты, я подобным дерьмом мазаться не собираюсь. Но это при условии, если ты напряжешь память и вспомнишь, кому ты мог про это проболтаться. - Вадик! – в отчаянии крикнул Глеб. Но старший уже опустился на водительское сиденье. - Или я пойду к Малахову, - с деланным равнодушием пожал плечами Вад и вдавил в пол педаль газа. А как только фигура растерянного Глеба в мешковатой одежде исчезла из поля его зрения, Вад, наконец, дал себе волю и громко расхохотался. * * * Когда Глеб добрел до холма, за которым обрывались вниз асбестовские карьеры, время уже подходило к девяти. Вадик будет дома только часа через два, мама – вообще рано утром. Возможностей замести следы и отсидеться – целый вагон, если только давешний старшеклассник Витька не струсит и не сдаст его. Заброшенный дом словно врос в вершину невысокого импровизированного холма, созданного когда-то руками и экскаваторами при первичных разработках карьеров. Он давно уже ничем не напоминал простую глиняную насыпь – порос вялой рыжеватой травой, ощетинился чахлыми кустарниками, даже несколько деревьев пустили когда-то в него свои корни, да только не выжили и так и остались качаться на ветру сухими безжизненными скелетами прошлого. Дом был сложен из бревен, уже потемневших от времени, местами покрытых мхом и черной склизкой плесенью. Крыша носила тот же мрачный темно-серый оттенок, что и все сооружение, в провалах окон не наблюдалось ни единого стекла, хотя бы даже разбитого. Глеб поежился, предвкушая пронизывающий сквозняк. Надо держаться поближе к двери – она, по крайней мере, сохранилась и даже не болталась в петлях. Глеб подошел к входу, осторожно потянул ее на себя и шагнул в промозглую даже не темноту, пока еще просто серость. Сбросил рюкзак прямо там у двери, достал спальник, скинул ботинки и влез внутрь, пока еще не успел озябнуть. Слегка освободил молнию, достал термос с чаем, сделал несколько медленных глотков и принялся жевать бутерброд. Есть не хотелось, но больше заняться было нечем. Правда, он захватил с собой книжку и фонарик, но пока не решился читать, пытаясь привыкнуть к пугающей обстановке. Он ожидал увидеть тут высохшие или смердящие трупы тех самых бомжей, о гибели которых в доме давно ходили легенды. На худой конец, их скелеты, но в обозримом пространстве ничего похожего не наблюдалось, лишь ветер гулял по абсолютно пустому помещению, заметая внутрь сухие коричневые листья, которые в мгновения разлетались в пыль, оседая на прогнившем полу. Глеб положил рюкзак под голову, застегнул спальник до самого носа, натянул капюшон на лоб и замер, напряженно вслушиваясь. Ни единый шорох не нарушал тишину, царившую у карьеров. Постепенно Глеб успокаивался, дыхание его выравнивалось. Ему даже начало казаться, что он вот-вот уснет и проспит себе спокойно первую ночь, а там наступит день, выйдет солнце, и уж днем-то точно не произойдет ничего страшного. Может, провести три ночи в проклятом доме – не такая уж и непосильная задача? Глеб слабо улыбнулся, балансируя на грани сна, и готов был уже провалиться в его объятия, как вдруг ощутил странный скрип в нескольких шагах от себя. Затем приглушенный топот и чье-то рваное дыхание. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вылезти из проклятого спальника и со всех ног броситься прочь вниз по склону и назад в Асбест, но шаги и скрип раздавались как раз со стороны двери. Разве что махнуть в окно? Глеб поспешно расстегнул спальник и принялся выпутываться из него, как вдруг на плечо ему легла чья-то тяжелая ладонь. Сердце Глеба подпрыгнуло к горлу, а затем ухнуло вниз, он хотел было заорать во все горло, но, услышав знакомый голос, ощутил чудовищное облегчение: - Так вот ты где, негодник! – Вадим резко развернул младшего лицом к себе и легонько встряхнул. - Ты зачем сюда пошел? - Вадик, я… А как ты меня нашел? - Я тебя и не искал. Увидел, как ты болтаешь с тем типом, как он биту тебе передает. Ну и решил полюбопытствовать, куда это мой мелкий собрался на ночь глядя с рюкзаком и битой… - Я думал, ты до ночи в гараже проторчишь, как всегда… - Думал он. Хорошо, что решили свернуться чуть раньше. А то я бы точно не узнал, куда ты направился. Так я получу объяснения? Что ты тут делаешь? - Эм, я… - Я жду! - Я проспорил! – выпалил Глеб первое, что пришло ему в голову. - Тому самому Витьке? И теперь должен провести тут ночь? – совершенно спокойным голосом уточнил Вадим. - Три! – обреченно выдохнул Глеб, опуская голову. - Три ночи? – присвистнул Вад. – Ну, впрочем, это не имеет значения. Хоть десять. Собирайся и пошли отсюда, а то совсем стемнеет. У тебя фонарик хоть есть? - Вадик, я не могу уйти. Я уже обещал, - помотал головой Глеб. - Я договорюсь с ними. Мы отработаем твой проигрыш как-нибудь еще, ага? И Глеб вспомнил, как мялся и бледнел сам Витька, уже не желая отпускать Глеба сюда, как он наверняка обрадуется, когда узнает, что мелкий не провел тут даже и ночи и за его исчезновение никому не придется отвечать. Глеб тяжело вздохнул и понуро опустил голову. - Я тебе обещаю, что мы все разрулим. Ты отработаешь, но не так. Тут слишком холодно, ты можешь подцепить воспаление легких и на месяц загреметь в больницу. Ни один спор не стоит такого. Глеб медленно кивнул, окончательно выбрался из спальника и принялся зашнуровывать ботинки, пока Вадим завязывал рюкзак и скручивал спальник. Через несколько минут братья поднялись и пошагали к двери, Вадим толкнул ее и… ничего не произошло. Дверь не поддалась. Он попробовал потянуть на себя, но ничего не изменилось. - Дай я помогу, - Глеб встал рядом и толкнул злосчастную дверь ногой, но она даже не пошатнулась. - Заклинило поди, - пробормотал Вадим. – Давай через окно, тут невысоко совсем, стекол все равно нет. Они подошли к ближайшему проему да так и замерли: в ветхой прогнившей оконной раме поблескивало лунным светом стекло. - Хм, странно, - буркнул Вадим, и они пошли дальше, но во всех окнах, к которым они подходили, были стекла – словно взялись там из ниоткуда, словно всегда там были. - Подумаешь, делов-то, - усмехнулся он и ударил ногой в стекло. И снова ничего не произошло. Через пять минут братья отчаянно носились по пустому залу, пытаясь распахнуть створки окон или разбить каждое из внезапно возникших стекол, но ни одно из них не поддалось. Они воспользовались лестницей на второй этаж, которой, как вспоминалось Глебу, не было, когда он только пришел сюда. Впрочем, тогда не было и стекол, и даже перегородки между этажами в виде потолка. Но они не хотели прямо сейчас задумываться о происходящем, стремясь лишь поскорее выбраться оттуда. На втором этаже ситуация повторилась: застекленные окна, противоударные стекла и ни малейшего намека на выход. - Ладно, - Вадим рухнул на пол и привалился спиной к стене. – Давай поспим, может, пока? Сейчас все равно темно, ничего не разглядеть. А утром выберемся. Крышу еще попробуем. Глеб решил не спорить с братом и молча кивнул, да только внутри него разливалась пугающая уверенность, что они с ним не выберутся отсюда больше никогда. Он скользнул в спальник, рядом прилег Вадим, набросив на себя покрывало: от внезапно возникших стекол была хотя бы одна существенная польза - благодаря им в здание не проникал больше ветер. Безумно хотелось все обсудить, но оба так устали и перенервничали, что провалились в беспокойный сон, едва только их тела приняли горизонтальное положение.