Кометые косматы

На плите уютно булькала кастрюля с картошкой, Женя с Валерой резали ветчину и раскладывали ее по тарелкам, и лишь наблюдатель сидел, сжав пальцами виски, пытаясь вспомнить хоть что-то из своего прошлого. Почему-то только после вопроса Жени о том, как его зовут, он вдруг осознал, что не помнит ни имени своего, ни своей прошлой жизни до момента... когда объявили о комете? Или чуть раньше? Он пришел в квартиру, послушал новости про комету, получил в директ ссылку на видео... Стоп! Вот же оно! - Почему ты сказал давеча, что я вовсе не Гена? – дернул он за локоть Женю. – Что ты знаешь обо всем этом? - Ну о твоем состоянии немного догадываюсь, - вздохнул Женя. – Потому что и сам испытываю нечто похожее. Сказать по правде, то, что я Женя, я узнал из собственного паспорта в рюкзаке... Так бы я мучился так же, как и ты. У тебя паспорт с собой? Тот уныло помотал головой. - Валер, у тебя тоже память отшибло? – повернулся он к охраннику. - Трудно сказать, - почесал тот лоб. – Имя у меня на бейджике написано, - и он ткнул себя пальцем в лацкан пиджака. – Я был в магазине в форме охранника. А вот получится ли вспомнить что-то из прошлого?.. - Что с нами, а? – в ужасе пробормотал наблюдатель. - Это все комета. Очень крупный космический объект, который мало того, что подойдет к Земле непозволительно близко – настолько, что будет захвачен ее гравитационным полем и выброшен на поверхность – так еще и скорость ее беспрецедентна в связи со сменой траектории. Это еще надо выяснить, почему она эту траекторию сменила! Может быть, комета – это меньшее из зол, что нас ожидает. Может, у Юпитера ось вращения сместилась, и вот тогда нам точно каюк, никакой бункер не спасет. - Ну так а память наша причем? - По поводу оси Юпитера – это всего лишь мое предположение, а вот земная ось уже сместилась, потревожив материю, внутри которой наша планета и вращается. Это теоретически может вызывать так называемые квантовые флуктуации, когда из ниоткуда появляются частицы и, по закону сохранения энергии, практически тут же в никуда и пропадают. И из-за ускорившейся кометы, сменившей траекторию движения, из-за смещения земной оси, а, вероятно, и оси Юпитера, эти квантовые флуктуации превращаются в непрерывную цепочку возникающих и тут же исчезающих частиц. Процесс настолько ускорен, что мы не видим факта исчезновения, точнее, не ощущаем его, ощущаем лишь периодическое присутствие чего-то чужеродного, но поскольку оно тут же пропадает, сознание не успевает зацепиться за этот факт, он улавливается лишь подсознанием. Наш мозг, наша память неизменно реагируют на виртуальные квантовые колебания – и реагируют вот таким вот образом: с одной стороны мозг наш понимает, что какое-то явление имело место быть, а с другой – он не улавливает, какое именно, с кем и когда. Начинает путать правду с вымыслом, свою историю с чужой. Отсюда провалы в памяти и куда более страшные вещи, но о них я пока даже думать не хочу. - И надолго все это? – протянул наблюдатель. - Пока комета не упадет. Тогда все устаканится, и память постепенно восстановится. Это при оптимальном исходе. А пока… как, ты говоришь, тебя зовут? Гена? А так могли звать кого-то из твоего окружения? Наблюдатель нахмурился и почесал затылок. - А по профессии ты кто? - Вроде айтишник, - неуверенно произнес Гена. - Уверен в этом? - Нет, - помотал он головой, смутно припоминая, что айтишником и, вероятно, и Геной в его окружении был, кажется, совсем другой человек, но вот только кто… - Просто твои личные воспоминания могли смешаться с воспоминаниями кого-то другого, с кем ты был рядом в момент начала отсчета падения кометы. Сосед! – осенило вдруг наблюдателя. Ведь это он тщетно пытался взломать его профиль в инстаграме и выяснить, кто отправил ему ту злополучную ссылку. Наблюдатель дрожащими руками достал из рюкзака планшет, набрал пароль, открыл скачанное видео и положил его перед Женей: - Вот что пришло мне в инстаграм буквально через несколько минут после того, как я узнал о падении кометы. Женя внимательно посмотрел начало. Промотал еще немного вперед, остановил видео, рассматривая лицо Вадима, а затем вернул планшет наблюдателю. - Это ведь Вадим Самойлов, так? - Похож на него, да. - А ты в курсе, что и ты на него похож? - и тут же словам Жени закивал Валера. – Поэтому мне твое лицо и показалось тогда знакомым. Может, ты и есть он? Ну или там его брат Глеб? Их же вроде двое. - Неужели ты думаешь, я бы забыл это? Что я Вадим или Глеб Самойлов, известный музыкант! Да как бы я мог забыть? Хоть обрывки воспоминаний да должны остаться, - недоуменно произнес наблюдатель, и тут же перед глазами его поплыла восторженная толпа, а сам он ощутил себя на сцене у микрофона с гитарой, поющим что-то вроде «Отчего немеют зубы, как дрожат от страсти губы…» Он помотал головой и зажмурился. Этого не может быть! - Вадим – брюнет, Глеб – русый, а я шатен, и глаза у меня скорее зеленые, - продолжал спорить наблюдатель. - Мы не знаем, как сейчас выглядят оба брата. Они стареют, седеют, ты тоже. - Но один факт у нас все же есть – нам обоим прислали ссылку в директ. Ему на какую-то повесть, события которой, насколько я понял, были почерпнуты из их с братом жизни. А мне - ссылку на это видео, где он повесть эту читает. Но судя по времени, он эту ссылку получил гораздо раньше, задолго до меня. - А это неважно, - помотал головой Женя. – В таких историях, как наша, время уже не имеет значения. Все происходит сейчас – и настоящее, и будущее, и любое прошлое. Все перемешивается в тугой клубок, и уже не различить, где реальность, а где – выдумка, где настоящие частицы, а где виртуальные – которые каждый миг исчезают и появляются вновь. Наблюдатель отмотал видео на момент, на котором остановился в прошлый раз, и, пока Валера раскладывал картошку по тарелкам и резал хлеб, успел отсмотреть несколько минут пресс-конференции. - Видишь? – показал он Жене. – Минимум еще одна камера задействована, не только та, что у него в спальне. За ним, вероятно, ходили и целенаправленно снимали. Зачем? Чтобы скинуть это потом мне? Кстати, ты не помнишь, действительно ли Вадим устраивал подобную пресс-конференцию? - Мне едва удается уложить собственное имя в голове. Я так торопился в бункер не из страха, что кто-то меня опередит – я боялся забыть, где он находится или что он в принципе существует… А ты спрашиваешь меня, была ли конференция Вадима Самойлова… - Интернета тут нет, я полагаю? - Его сейчас нигде нет и не будет, - покачал головой Женя и, садясь за стол, приступил к еде. - Но если он и есть я… - Или его брат, - перебил его Женя, энергично прожевывая ветчину. - Или Глеб, да, зачем мне это выслали? - Ну не знаю, - пожал плечами парень. – Вариантов много. Чтобы вспомнил, кто ты. Чтобы узнал про эту конференцию, если ты вдруг о ней не знал… Чтобы узнал что-то еще – ты же не досмотрел видео до конца? Давай будем делать выводы, когда досмотришь. А до той поры, если не возражаешь, будем называть тебя Геной. Все равно ведь другого имени ты не помнишь. Да и это было первое, что пришло тебе на ум. - Теперь мне начинает казаться, будто так зовут моего соседа, который помогал мне выяснить, кто выслал мне эту ссылку. - Если тут замешаны квантовые флуктуации, ни один айтишник помочь тебе не сможет, - покачал Женя головой. – Сам уже, наверное, теперь понимаешь почему. И наблюдатель печально кивнул. После обеда все разошлись по комнатам – Женя предпочел одноместную, хотя по площади она ни в чем не уступала остальным трем. Валера хотел было порубиться с наблюдателем в карты, но тот дал ему понять, что безумно устал и хотел бы хоть немного поспать. Но как только оказался в одиночестве, тут же завалился на кровать и возобновил просмотр пресс-конференции. По окончании он выключил планшет и задумчиво уставился на серый потолок. Комната выглядела удручающе: без окон и даже без имитации таковых, с унылой лампочкой под потолком – строители в свое время даже не удосужились повесить хоть самую скромную люстру. Три кровати и еще одно свободное место – вероятно, для четвертой. Все же бункер вполне мог в себя вместить 16 человек вместо 11, впрочем, и этого было слишком мало. Тишина и неизвестность угнетали. Телевидения здесь не было, а существовать без новостей о комете наблюдатель уже не мог. Он безуспешно попытался поймать сигнал вайфай, но планшет даже не сделал попытку подключения, словно ему и без того было ясно, что она провалится. Оставалось только ждать – неделю, две, месяц, прежде чем попытаться выбраться наружу и выяснить, как там обстоят дела. Он поднялся с кровати и побрел к комнате Жени. Постучал. Тот лежал на кровати и вальяжно листал какой-то толстый том. - Как мы узнаем, что пора выходить? Ведь здесь ни одна техника не ловит. Мы совершенно отрезаны от внешнего мира. - Так и есть, - спокойно кивнул Женя. - Но ведь это очень странно. Какая-то связь у бункера должна быть с верхом. Секретная телефонная линия. Да хоть пневмопочта! - Телефонная линия была, - протянул Женя, откладывая книгу. – Но с развалом Советского Союза тут много что поменялось. Спасибо, хоть продукты продолжают поступать – но в этом они о себе же заботятся. А по поводу сигналов, так у них всегда с собой мобильные, ловящие сигнал даже там, где его в принципе быть не может. ФСБшная выделенка – слышал что-нибудь о такой? Наблюдатель покачал головой. - Бункер же не для простых смертных возведен. В простых наверняка есть телефоны, но там и еды меньше, и койко-мест значительно больше… Поэтому я предпочел забраться в этот. - А где-нибудь поблизости есть обычный бункер? - Ну разумеется. На уровне первого метро. - Может, тогда переберемся туда? Хотелось бы все же понимать, что там наверху происходит. Женя помотал головой. - Мы остаемся здесь. - Но сколько нам тут торчать?! – вспылил наблюдатель. – Месяц? Два? Как мы узнаем, что с Землей? - Я бы сидел до последнего, пока продукты не закончатся. - Два года?! – опешил наблюдатель и обреченно рухнул в кресло возле стола. – Да они новую цивилизацию отстроят за этот срок! - Скорее окончательно разрушат старую. Но вообще я тебя не держу. Ты можешь возвращаться наверх. Только во второй раз дверь я тебе уже не открою. Решай, - лениво и флегматично бросил Женя и вернулся к чтению книги. * * * Вадим буквально заставил себя оторваться от «Приюта», убрал планшет и надавил на глаза подушечками пальцев. Боже, и почему он так реагирует на рядовой фанфик? Ну разумеется, там таких сотни, все высокорейтинговые, везде этот пресловутый слэш и их с Глебом секс расписан во всех подробностях, почему же именно на «Приюте» так больно кольнуло сердце от описания сцены робкого поцелуя? Вадим снова воскресил в памяти те события: он пришел в заброшенный дом, когда Глеб уже спал в спальнике прямо на прогнившем полу. Он осторожно разбудил его, они собрались и тогда же ближе к ночи вернулись домой. Тот краткий эпизод быстро забылся, и если бы не фанфик, Вадим вряд ли вспомнил бы о нем когда-нибудь… И кто-то, кто знал об их детстве едва ли не столько же, сколько и они сами, решил добавить перчику к той истории. Зачем-то. Раскрасив ее в яркие цвета фантазии, мистики и запретной любви… Вадим солгал бы сам себе, если бы попытался испытать к прочитанному отвращение. Да и «Приют» был далеко не самым первым фанфиком в его жизни. Где и когда он впервые наткнулся на тот сайт в коричневой цветовой гамме, Вадим уже и вспомнить не мог. Кажется, пройдя по знакомому хэштегу, наткнулся на задорное обсуждение их с Глебом сексуальных взаимоотношений. Там же была и ссылка на очередное творение очередного школьника. Читая первый фанфик, Вадим сгорал от стыда и… желания. Сначала он отчаянно и упорно внушал себе, что ему мерзко, но дело все равно закончилось убедительной эрекцией, и пришлось идти в туалет и снимать напряжение. А потом он уже просто не мог оторваться. В первое время читал, не отрываясь – один фик за другим почти без перерыва. Они были разные – розово-сопливые и жестокие, романтичные и просто смешные. Это помогало ему отвлечься, забыть о реальности, погрузиться в мир чужих грез, которые на время становились и его грезами тоже. Перечитав все до единого, Вадим на какое-то время успокоился и словно ступал по облакам, но действительность вновь обрушилась на него, погребая под своими черными обломками. Какими бы талантливыми не были все эти творения, ни одно из них не колыхало реальные воспоминания Вадима. Он погружался в них, они топили его в себе, но оставались только фантазиями. А с «Приютом» с самого начала все было иначе: он попался Вадиму на глаза спустя два года после того, как он прочел последний фанфик. И с первых же фраз стукнул прямо в солнечное сплетение – тем, что все, описанное в нем, было правдой. Но кто же написал его, если не Глеб? Вадим бы вполне мог посчитать, что младший солгал, но Глеб никогда не умел писать длинные связные и столь грамотные тексты. Вот разве что Эллочка? Вадим потянулся к телефону и набрал ее номер. Трубку сняли лишь через 9 долгих гудков. - Да? - Эллочка? Простите, не знаю вашего имени… - Можете называть Эллочкой, годится и так. Чем обязана? - Хотел бы с вами встретиться. Обсудить «Приют». - Мы сделали все, что могли, - судя по интонации, она не была рада его звонку. Но Вадим отчего-то настаивал, прекрасно осознавая, что раскроет инкогнито, и по фандому поползут грязные слухи, но остановиться уже не мог: раз он ушел со сцены и из социальных сетей, терять ему по сути уже нечего. Эллочка согласилась на встречу не сразу, и хоть он уже по телефону назвал ей свое настоящее имя, судя по интонации, она так и не поняла, с кем имеет дело. Договорились на следующий день в кафе, но в дальнейшем Вадим рассчитывал затащить ее к себе и как следует разговорить: отчего-то появилась уверенность, что она должна что-то знать про настоящего автора «Приюта». Накануне встречи Вадим почти не спал: отчаянно хотелось заглянуть в сеть и почитать реакцию поклонников на его заявление, но он буквально запретил себе делать это – увязнет коготок, всей птичке пропасть. Прочитаешь комментарий, захочется на него ответить – и все. Поэтому он удалил не только основной профиль, но и давний фейк, почистил кэш и старался избегать любых новостей и видео с упоминанием Агаты или его с Глебом. Надо было начать жизнь с чистого листа – пусть и так поздно. Эллочка опоздала почти на целый час. Вад не спешил – пил чай кружку за кружкой, смотрел в окно на стекающие по стеклу капли унылого дождя и ждал. Даже если бы она все-таки не пришла ни через час, ни через два, он, вероятно, не огорчился бы - это было ее право не становиться частью чужой странной истории. Но тут возле его столика остановилась девушка лет 27, удивленно вскинула брови и тихо спросила: - Вадим? - Ну в общем, да, - улыбнулся он, поднялся и поцеловал ей руку. - Так это все-таки были вы, - она опустилась на стул напротив, не сводя с него глаз. – Мы, конечно, догадывались, точнее... больше фантазировали и смеялись, особенно когда вы представились. Но чтобы на самом деле... Поверить не могу... - она зажмурилась, но улыбка так и сияла во всех ее чертах. - Сейчас это уже не имеет значения. - Да, я слышала, смотрела вашу пресс-конференцию. Вы не вернетесь? - Нет, - покачал он головой. – Но давайте к делу. Думаю, вы уже сами знаете, чей адрес выдал вам хакер. Кстати, вы с ним лично знакомы? - Нет. Наняла на одном подозрительном ресурсе через фейковую почту. Но мне и самой было интересно выяснить личность автора. Разве это не подтвердилось в итоге? - Это не он, - покачал Вад головой. – Подробности сообщить не могу, но могу точно сказать, что автор не он. - Выходит, он просто кому-то рассказал все, а человек записал и выложил… - Может, и так. Да только я в этом сомневаюсь. Глеб не любит вспоминать детство. Особенно эпизоды, где он оказывается слабым, беспомощным и зависимым от меня. Если он кому-то все это и поведал, то было это давно и наверняка в невменяемом состоянии. Человек запомнил, записал и разукрасил подробностями. - Да, я уже заценила, прочла почти до конца. По стилю – не оторваться, но жутко делается, как представишь, что почти все из этого правда… - Лучше скажи, каким образом мог вылезти его адрес? Эллочка пожала плечами. - У меня всего одна версия: хакер имеет какое-то отношение к автору. Если не он сам автор и есть. - Но… - замялся Вад, - как?! Ты же его случайным образом выбрала? - Абсолютно. Объявлений не писала, чтобы не палиться лишний раз. Отправила запрос парочке заинтересовавших меня, но там таких десятки были, просто их прайс и условия работы показались мне наиболее привлекательными… - Либо товарищ просто пошутил и никого не взламывал на самом деле. - Так, чисто случайно оказался фанатом и решил подсунуть мне адрес Глеба? - Может, и так. - Слишком мутная это история. Много в ней непонятного. Каким образом я попала в соавторы, даже не зная об этом? Мне ведь ни единого уведомления не приходило, а там ведь просто так в соавторы никого не добавишь, нужно получить подтверждение второго лица. Как будто бы мой профиль тоже взламывали в тот момент… - Давай для верности попросим еще пару-тройку хакеров ломануть тот профиль. Если каждый из них выдаст нам адрес Глеба, будем думать. А если что-то другое – тогда тот первый просто разыграл нас. Когда они уже расходились, Эллочка поймала Вадима за рукав и не удержалась от вопроса: - А как эту новость принял…Глеб? - Да никак. Это в фиках между нами любовь и драма, а в жизни мы уже давно чужие люди, - и Вадим почувствовал, как больно стало в груди от этих слов. Когда он вернулся домой, скинул ботинки и устало рухнул на диван, нажимая кнопку автоответчика, то услышал, что ему пришло всего три сообщения. Раньше их был не один десяток – частенько звонили коллеги по цеху, так и не обзаведшиеся смартфонами, и таких хватало. Ну что ж, пришла пора и отдохнуть. Первое было от Бобунца. Услышав пресс-конференцию Вада, он тут же решил заарканить его для своего следующего альбома. Раньше Вадим часто отказывал, поскольку с напряженными гастролями совсем не оставалось времени. Вад лишь удивился, почему Серега не написал ему в ватсап, и лишь в ту секунду заметил, что его мобильный давно сел. Второе было от Белкина. Он поздравлял и приглашал его как-нибудь собраться и забацать с Настей новый альбом. Вадим воткнул зарядку и написал обоим, что с радостью принимает их предложение. Голос третьего вызвал недоумение. Говоривший не представился: - Привет. Есть деловое предложение. Если вдруг заинтересует – набери, пожалуйста, - и дальше знакомый вкрадчивый голос диктовал цифры. Вадим чисто машинально набрал их на мобильном и скривился, когда телефон распознал номер Снейка. Он поспешно стер его из памяти смартфона, выключил звук и забрался под одеяло. Наутро он долго шастал по кухне, жуя яблоко и слушая новости. Потом все же заставил себя вернуться в кабинет. Телефон сверкал пропущенным вызовом от Бобунца. Сергей был несказанно рад согласию Вадима и приглашал его на студию в любое удобное для него время. Белкин сам напрашивался в гости в студию Вада, ну и от внимания Самойлова не ускользнуло три пропущенных от Снейка – даже стертый из памяти телефона номер все равно мерзко врезался в память Вадима. Снейк позвонил еще пару раз, и теперь Вадим уже совершенно сознательно не брал трубку. Только после этого на экране всплыла смс: «Вадим, есть разговор. Наив сел за новый альбом, хотят тебя на гитару вместо Валеры. Как ты на это смотришь?» «Только если на ударных будет Баранюк». «Нагло, но я тебя понимаю. Так, может, обсудим?» «Нечего обсуждать. Мой ответ: нет». «Чача просит, не я». «В данный момент мне пишешь именно ты». «Я пообещал ему». «Буду общаться с Сашкой только напрямую. Так ему и передай». «Добро». Через пять минут позвонил Чача. Вадим снял трубку и уже через секунду об этом пожалел: - Вадим, дай мне сказать хоть пару слов, прежде чем ты разобьешь свой телефон об стену. Звукач и гитарист сейчас не Наиву нужен. Он нужен Матрице. Глеб готов писать новый альбом, но без приличного продюсера мы все провалим. - Можешь засунуть свои палочки себе в жопу и так играть на новом альбоме. Думаю, толку будет больше, чем если ты будешь использовать свой обычный способ. Бывай. - Глеб ничего не узнает, клянусь! - Да у тебя бабок не хватит нанять меня! – прорычал в трубку Вадим. - Называй сумму, а я уж прикину – хватит или нет. - Лям баксов, и я весь твой, - и Вадим отключил телефон. * * * Глеб зажмурился сильнее, готовясь к тому, что вот сейчас Вадим оттолкнет его или влепит пощечину. Сердце молотило в грудную клетку так, что он уже не слышал и не осознавал ничего вокруг кроме этих теплых губ, которых, наконец-то, удалось коснуться, ощутить их вкус... В свои несчастные 15 Глеб, конечно же, еще ни разу ни с кем не целовался - маленький, тщедушный, сутулый, вихрастый, с вечно затуманенным взглядом и витающими где-то мыслями, девчонок он не интересовал, а сам посматривал на них лишь исподлобья, особенно с тех пор, как понял, что только уже слишком взрослый и сформировавшийся старший брат способен вызвать в нем гормональную бурю, пока еще толком самим Глебом не осознаваемую. И вот сейчас он отчаянно вцепился в куртку брата, чтобы хоть еще на несколько секунд продлить это дерзкое прикосновение губ к губам. А дальше Глеб и не представлял, как вести себя. Он видел в нескольких фильмах, как целуются взрослые, но сам не знал, как это осуществить, лишь прижимался горячим влажным ртом к стянутым в нитку губам Вадима, и, наверное, со стороны это выглядело совсем уж нелепо, и Вадик вряд ли поймет истинные намерения Глеба... И тогда младший стал действовать решительнее: чуть распахнул губы, шевельнул ими, прижимаясь всем телом к взрослому и сильному брату и... замер в то же мгновение, ощутив, что его не оттолкнули, ему не влепили пощечину, а напротив - губы Вадима вдруг перехватили инициативу, накрыли рот Глеба, теплый язык брата скользнул ему в рот и Глеб тихо застонал, откидывая голову и бесстыдно подставляя шею под страстные поцелуи. Вадим сжал младшего в объятиях, покрывая его лицо и шею совсем взрослыми поцелуями, младший дрожал и бормотал едва слышно: - Вадик… Вадик… А тот уже запустил ладони ему под футболку и лихорадочно гладил пальцами его тонкое совсем еще детское тело. Глеб ощутил, как что-то твердое уперлось ему в бедро, и покраснел до корней волос, вспоминая ту нечаянно подсмотренную на кухне сцену: неужели теперь на месте Катьки будет он сам? Сердце его колотилось, как безумное, а Вадим, казалось, совсем осатанел, как вдруг резко отстранился от младшего, сжимая ладонями его плечи, и помотал головой, поправляя на нем футболку и отходя в сторону: - Нет. Нет! - Почему, Вадик? – залепетал Глеб, подходя к брату. - Почему? - Нет, Глеб, так нельзя. Ты еще слишком мал да и… мы братья! – отчаянно воскликнул он, вцепился пальцами в волосы и лицо его перекосила гримаса ужаса от осознания того, что он только что натворил. - Вадик, я люблю тебя, - прошептал Глеб, подходя еще ближе и кладя голову старшему на плечо. - И я люблю тебя, малыш. Знал бы ты, как я тебя люблю… Но так нельзя, ты слишком еще мал. - А когда я подрасту? Ну, допустим, когда мне будет 18, ты позволишь мне…? - Глеб… - простонал Вадим, ероша ладонью волосы. - Вадик, у тебя там… - и Глеб робко показал пальцем на натянувшиеся до предела джинсы брата. - Да, извини, я сейчас, - спохватился Вадим и поспешно отправился в ванную. Глеб легкой тенью скользнул вслед за ним, стараясь ступать как можно тише. И Вадим, будто осознавая, что младший идет следом, оставил дверь ванной открытой и уже там расстегнул джинсы, сбросил на пол зачем-то накинутую куртку и с едва ощутимым стоном коснулся пальцами напряженного члена. Глеб громко сглотнул, наблюдая эту сцену, а потом вдруг решительно подошел к брату и твердо произнес: - Дай я. Пальцы младшего сомкнулись вокруг пульсирующей и истекающей смазкой головки, и Вадим больше просто не мог сопротивляться, ноги его задрожали, он привалился к стене и, откинув голову назад, протяжно застонал. Глеб медленно скользил пальцами вдоль такого большого и такого твердого члена, представляя, как когда-нибудь, возможно, этот самый член войдет и в него… в груди все замерло, внутри разлилась обжигающая лава желания, и Глеб, сам не осознавая, что творит, рухнул на колени и принялся покрывать плоть брата неумелыми поцелуями. - Что ты делаешь, Глеб? – охнул Вадим, но он уже был не в силах сопротивляться, его тяжелая ладонь легла на взъерошенные вихры младшего, а второй он закрыл себе глаза, чтобы не видеть творившегося кошмара. Каждый следующий поцелуй становился все смелее, Глеб прихватывал губами кожу, осторожно всасывая ее, и по громким стонам старшего понимал, что движется в верном направлении. На несколько секунд Глеб отстранился, с интересом рассматривая головку, а затем коснулся ее одним кончиком языка, проникая им в щелочку, из которой сочилась белесая смазка. Вадим вздрогнул и вскрикнул от неожиданности, и Глеб улыбнулся, продолжая двигать языком в щелочке, а пальцы его легли на напряженную плоть и принялись осторожно двигаться вдоль нее. И тут Вадим не выдержал, бедра его дернулись, совершая возвратно-поступательные движения, и Глеб ощутил, как член брата вонзился ему в глотку. Несколько рваных толчков, и Вадим отстранился, оттолкнул младшего и кончил себе в ладонь. Он подошел к раковине, смыл с руки сперму, застегнул штаны и помог Глебу подняться. - Этого не должно больше повториться, - хрипло произнес он, не глядя брату в глаза. - Не должно, - покорно закивал Глеб, соглашаясь, - вот только… - и взгляд его упал на собственную уже вполне ощутимую эрекцию. - Подрочи сам! – в отчаянии крикнул старший, но, столкнувшись с испуганным и вожделеющим взглядом распахнутых серых глаз, застонал и потащил его за собой в спальню. Там швырнул на кровать, стащил с него джинсы с бельем, задрал футболку и накрыл ртом совсем еще пока небольшой член младшего. Глебу показалось, будто в голове его взорвалась целая галактика – ничего подобного он никогда еще в жизни не испытывал. Тело его обрушилось вниз по Ниагарскому водопаду, мозг плыл по облакам… так вот как ощущается счастье… так вот почему взрослые так стремятся заняться этим вновь и вновь… Он не различал отдельных действий и ощущений в тот момент, не понимал, что конкретно делал Вадим и как именно он добился того, что Глеб стал частью большого взрыва и растекался по всей вселенной, лишь когда все закончилось, ощущения слегка притупились, и тело брата на мгновение накрыло его собственное, чтобы в последний раз поцеловать лежавшего без движения младшего, Глеб понял, что он никогда больше не сможет прожить без Вадима, без его губ и рук. Задворками сознания он улавливал, как брат застегнул его джинсы, поправил футболку и приподнял за плечи, сажая, как губы Вадима коснулись его уха: - Пойдем все же попробуем позвать маму. И Глеб поплелся за старшим, не сопротивляясь. Они вернулись на первый этаж, вновь подошли к окну у двери: народ так и не разошелся, напротив, людей даже стало больше. Они напряженно жестикулировали, что-то обсуждая, кажется, открывали дверь… Открывали? Мальчики протерли глаза, но картинка не изменилась: они видели в окно, как дверь дома распахнулась и оттуда вышло несколько человек. - Нет тут никого! – крикнул участковый, поправляя фуражку. – Да и чего бы им тут делать. Это ж развалины. Окон нет, холод страшный. Думаю, если они где и прячутся, то точно не здесь. Окон нет? Выходит, они не видят всего того, что видят братья – ни этой шикарной обстановки, ни стекол, ни массивной двери? Куда же они все-таки попали?! - Вадик, - пробормотал Глеб, дергая брата за рукав. – Где мы? Вадим помотал головой, схватил младшего за руку и потащил его на кухню. - Значит так, - возбужденно заговорил он. – Мы еще будем пытаться отсюда выбраться, но лично мне уже кажется, что это произойдет только тогда, когда дом решит нас отпустить. - Дом? Вадик, ты думаешь, это дом держит нас в западне? - Ну разумеется. Не просто же так про него все эти зловещие слухи ходили. Вот мы теперь на собственной шкуре ощутили, что происходит с теми, кто здесь оказывается. - Но, Вадик… те бомжи, что сюда забрались... они ведь погибли! - Может, и мы погибнем! Может, мы уже погибли! – не стал утешать брата Вадим. – Да и какой смысл в утешениях, Глеб и сам все видел и понимал, и старший не хотел унижать его излишними сюсюканиями. – Но если мы пока еще живы, мы будем пытаться выбраться. - Вадик… - тихо произнес Глеб. – Мы не выберемся. Еще никто не выбрался. - Возможно, так и есть, - спокойно согласился старший. - А если мы погибли, то мы в раю… - почти прошептал Глеб, опуская голову и пряча улыбку. - Скорее в аду, - простонал Вадим. - И никто не узнает, что ты меня… все это останется между нами. Вадим поперхнулся и закашлялся. - Не отталкивай меня, Вадик… можешь оттолкнуть, если выберемся, но пока мы еще здесь, - Глеб подошел и запустил ладони в темную шевелюру старшего. И Вадим сдался, прижал к себе худенькое тельце и положил голову ему на плечо. - Давай обедать? – тихо предложил он. - Нам надолго хватит продуктов? – задал вдруг Глеб самый актуальный сейчас для братьев вопрос. – Те бомжи они ведь от голода умерли, да? - Я не знаю, от чего именно они умерли, но они явно прожили в доме совсем недолго. Нам же этой еды хватит… дай-ка подумать… Вадим окинул полки кладовки придирчивым взглядом, прищурился: если экономить, особенно на продукты не налегать... Взгляд его остановился на коробке со сникерсами. - Глеб, ты сколько сникерсов съел за последние сутки? – насторожился Вадим. - Штук пять, - смутился младший и покраснел. - А когда первый раз взял, эта коробка была полная? Глеб кивнул. - А теперь иди сюда и посмотри. Глеб сделал два шага вперед, наклонился и вытянул шею, следуя за рукой брата. Верхняя коробка, та самая, которую Глеб накануне ополовинил, снова стояла там, полная шоколадных батончиков, словно никто их оттуда и не брал. - Это точно та самая? Ты следующую не вскрывал? Глеб помотал головой. - Тогда давай возьмем сейчас еще, а к вечеру проверим. Но им не понадобилось ждать до вечера. Пока они варили пельмени, любопытство Глеба пересилило, и он снова подошел к коробке со сникерсами. И обомлел: она вновь стояла полная. Глеба ударила внезапная догадка. Он подбежал к холодильнику, распахнул его и тут же позвал брата: на полке все так же красовались пять упаковок пельменей. Те же пять, что были и вчера, хотя братья успели прикончить одну из них и вот теперь варили вторую. - Ничего не понимаю, - пробормотал Вадим, потирая лоб. - Зато мы, по крайней мере, точно не умрем от голода, - радостно заключил Глеб, садясь за стол и вылавливая из кастрюли порядком разварившиеся пельмени.