Янтарь в серебре

      Это было сложно для него. Осознать тот факт, что его жизнь никогда не будет прежней. Что его дом, его семья, все, к чему он привык, разрушено и восстановлению не подлежит. Руины его прошлого в новый замок не соберешь, как ни пытайся, ведь из обломков старых камней новый крепкий дом не построишь. Но так или иначе, раньше он все равно цеплялся, стирая пальцы об острые грани, стремясь схватить и удержать то, что от него с таким упорством ускользало. Пока силы совершенно его не покинули, оставляя внутри пустоту.              Ванцзи всегда жил с мыслью о том, что то, что есть у него сейчас, будет у него всегда, лишь меняясь с течением времени. Юноша понимал, что рано или поздно он похоронит родителей, дядю и они с братом останутся одни, обязанные создавать собственные семьи для продолжения их фамилии, их рода, если можно так сказать. И даже если не он сам, то его брат должен был, как наследник, оставить после себя потомство, передавая бразды правления бизнесом, недвижимостью своим детям. У Лань Сиченя бы получилось, он всегда легко сходился с людьми, и отношения с противоположным полом не были для него проблемой. В детстве он часто говорил с ним об этом, уже тогда представляя, как бы выглядела его жена или муж и как бы звали их детей. Он тогда лишь просто слушал и кивал, не испытывая особо интереса, подозревая в этом собственный малый возраст. Но чем взрослее он становился, тем глубже становились фантазии брата, а его так и не обрели четкость. Лань Чжань не мог сказать, что хотел бы быть с кем-то. Ему это было неинтересно, и даже просто дружить он не спешил. У него были старший брат и мама для близкого общения, и этого как-то всегда хватало.              Конечно, ему, как и любому ребенку, задавали неловкие и неудобные вопросы родственники, стоило пойти в частный садик, а затем и в школу. С этими глупыми раздражающими вопросами так или иначе сталкивались все. Матушка больше всех любила этим его дразнить, каждый раз невероятно умиляясь, когда он начинал в ответ хмуриться и супиться, не находя ответа на то, что она у него спрашивала. Эти вопросы обычно звучали как: «познакомился ли ты сегодня с кем-нибудь новым?», «с кем ты чаще всего играешь среди детей?», «нравится ли тебе кто-нибудь из девочек в твоей группе?», «а сколько всего у вас девочек и как их зовут?», «нравишься ли ты сам кому-нибудь из них?». Все эти вопросы чаще всего оставались без ответа, потому что маленькому Лань Чжаню совсем не хотелось на них отвечать, если тем более их задавали малознакомые люди. А если же его и заставляли дать ответ, то чаще всего ребенок говорил категоричное «нет!» и стремился поскорее вернуться к своим пусть и детским, но серьезным делам.              Взрослые почему-то всегда находили его из двух сыновей семьи Лань более забавным, стремясь если не потискать его в руках, то смутить разговорами. Никто почему-то не спрашивал у него, что ему нравится из предметов в учебе, какое время года его любимое, они не спрашивали про птиц и зверей. Нет, их интересовала лишь его социализация среди других таких же маленьких человечков, к которым он не спешил тянуться. Люди не казались ему особенно интересными. С Лань Сиченем им было куда проще. Тот отвечал на все вопросы очень охотно и достаточно подробно, излучая притягательное детское очарование, но он не был букой, а значит, это не так любопытно. Лань Хуань давался в руки дальним родственникам, друзьям и знакомым родителей, позволял с собой играть, и от него довольно быстро отставали, позволяя спокойно заниматься своими делами. Ванцзи же так не мог. Ему очень не нравилось, когда кто-то из взрослых ходил за ним, садился рядом, стараясь понять, чем таким занимается ребенок, прикасался к нему, а особенно к его лицу, щипая щеки или дергая за нос. Им это казалось забавным, а его самого обижало и злило, поэтому к шести годам он просто начал от всех прятаться или в своей комнате, или за папой с мамой, если других вариантов не оставалось.              Чем старше он становился, тем более капризным его считали малознакомые люди, когда Ванцзи отказывался делать так, как им бы хотелось. Мама всегда вставала на его защиту, объясняя, что он просто такой, какой есть, и это нужно принять. Если же ее слова игнорировались, в дело вступал отец, который просто не выносил, когда с его семьей обращаются недостойным образом. Сам Лань Чжань никогда не позволял себе быть невежливым, тем более с теми, кто старше его. Но к сожалению, в его сторону это работало не всегда и так или иначе находился человек среди взрослых, кому не терпелось его подергать.              Когда ему исполнилось семь, его начали очень навязчиво знакомить с другими детьми семей одного с ними социального статуса. Они были, по его мнению, точно такими же странными, как и те, с которыми ему приходилось встречаться раньше, но более осторожными. Эти дети вели себя так, будто были взрослыми, подражая манере держать себя своих родителей. Выглядело это неловко, ведь так или иначе они оставались детьми, и только время могло это исправить. В те годы Ванцзи в очередной раз начали атаковать вопросами, не нравится ли ему кто и не появились ли у него друзья. Только вот ответ его оставался прежним.              Их с братом разница в возрасте составляла шесть лет. Поэтому, когда ему исполнилось восемь и пришла пора переходить во второй класс начальной школы, у Сиченя начались первые гормональные сдвиги, которых он, будучи еще ребенком, не понимал, зато понимали его родители. Брата начали водить по врачам, консультациям и вести с ним серьезные разговоры, отчего он становился только более нервным и дерганным. Лань Чжань отчего-то знал, что ему это все совершенно не нравится и что его брат просто хочет, чтобы все это прекратилось и его оставили в покое. Было грустно наблюдать за этим, но все, что мог сделать ребенок, которого мало кто хотел слушать, это поддерживать морально того, кто ранее делал для него то же самое. Они были очень близки с Лань Хуанем ментально. Так было всегда с его младенчества. Брат всегда первый угадывал, что именно было ему нужно, а сам Ванцзи понимал, как стоит вести себя с Сиченем, чтобы тот мог расслабиться.              Старший из детей семьи Лань сформировался альфой на гордость и радость семье. Хорошо ведь, старший сын, будущий наследник. Именно этого от него все и ожидали, просто не представляя себе, как эти самые ожидания давили на подростка, тело которого менялось. Пубертатный период — это сложно в любом случае, неважно, кто ты. Он накладывает отпечаток на твое настроение, тело, голос и отношение с окружающими. Характер Лань Хуаня всегда был достаточно ровным и спокойным. Их воспитывали порядочными, разумными, честными и чтящими правила собственной семьи и хорошего тона. Поэтому, когда гормоны начали бить парню в голову, тот дергался, всякий раз отчаянно сдерживая плохо контролируемую резкость и нервозность.              Сиченю было тяжело. Ему приходилось пить таблетки, учиться, концентрироваться на деле, а не на окружающих его запахах и, конечно же, не проявлять агрессию. Но самое тяжелое, его постоянно пытались подавить другие альфы, деля с подростком территорию. И ладно, когда это были одноклассники, которые просто мерялись между собой силой, но когда это делали люди куда более взрослые, Ванцзи становилось искренне жаль брата. Он сам уже начинал надеяться на то, что сия участь минует его самого и ему просто повезет оказаться бетой, как Лань Циженю. Будучи простым, ему не пришлось бы соперничать с кем бы то ни было, доказывать свою силу и выбирать пару, чтобы рано или поздно завести семью. Все это казалось бессмысленным и неоправданно сложным. Нерациональным.              Им еще повезло родиться в то время, когда людей уже наконец признали людьми на законодательном уровне. Главенствующим полом был тот, что прописывался при рождении ребенка, и относиться к человеку должны были в соответствии именно с ним, если, конечно, человек сам не потребует к себе обратного. Тогда он должен был пройти долгий путь, собирая справки по всевозможным инстанциям, чтобы получить и закрепить за собой это право. Ванцзи это казалось правильным и более чем логичным. Хочешь быть в первую очередь альфой, — докажи, что ты этого достоин как человек и способен соответствовать. Если же нет, оставайся мужчиной или женщиной, как указано в твоих документах.              Шутка ли, ждать полового созревания только ради того, чтобы тебе влепили штамп о твоем поле при том, что ты уже прожил на этом свете более десяти лет. Это казалось бесчеловечным, и он сам не хотел бы испытывать ничего подобного на себе.                     Однако это все равно не значило, что вторичный пол не имел большого значения. Для многих людей он был даже чересчур важен. За последние десять лет до его рождения, несмотря на смену политики, изменения в законах и прорывы в медицине, в голове у людей остались те устаревшие понятия, что с ужасающей силой вбили им в головы. Все это конкретно его не касалось, и к своим тринадцати годам Лань Чжань искренне считал, что все эти люди от него слишком далеко, в тех странах, до которых прогресс, видимо, еще не дошел в полной мере. Юноша даже не думал, что, чтобы почувствовать все это, будет достаточно упасть в социальном статусе, ведь его надежды на спокойное будущее не оправдались. Ему было суждено сформироваться омегой.              Когда ему озвучили медицинское заключение о его вторичном поле, парень не знал, как на него реагировать. Он просто сидел между родителями и смотрел в лицо доктора, ожидая, что вот сейчас этот странный человек посмеётся над ними и скажет, что все это очень несмешная и глупая шутка. Шли секунды, перетекая в минуты, а они все смотрели друг на друга, и это молчание затягивалось и затягивалось, становясь все более напряженным. Никто не спешил ничего говорить, ни его мать, которая сжимала своими теплыми ладонями его руку, ни отец. Не было ни вопросов, ни требования перепроверить еще раз, просто ничего. Доктор же, видя, что никто не спешит из них развивать эту тему, сам пустился в подробные консультации, что теперь ему, Ванцзи, делать и как с этим жить.              Лань Чжаню просто повезло. Повезло родиться именно в это время и именно в такой семье, которая могла себе позволить то, чего большинство простых омег иметь не могли. Нет, конечно, положение представителей этого вторичного пола не было плохим на любом социальном уровне. По крайней мере, если верить статистике. Многие фармакологические компании предоставляли виды препаратов, которые или выдавались бесплатно нуждающимся при наблюдении у врача, или же были доступны за среднюю цену, но действенность их, так или иначе, была ниже. Главным было то, что они были и получить их не представляло серьезной проблемы.              Его же собственная семья была настроена на то, чтобы у них с Сиченем было все самое лучшее и как можно меньше вредящее здоровью: личный семейный врач широкой квалификации, наблюдения и обследования в лучших клиниках, курсы витаминов и необходимых гормонов для выравнивания общего фона. В целом, все, что может быть только необходимо для нормальной спокойной жизни.              Сам Ванцзи принял решение не афишировать широко свой вторичный пол, ведь его внутреннее, ментальное состояние нисколько не изменилось. Совсем нет. От осознания того, что он может рожать детей. Сам и рожать. То есть действительно он и действительно сам, юноше было не по себе. Ему было тринадцать, и на него все это просто взяло и свалилось. Как вообще в его возрасте можно реагировать на что-то подобное достаточно здраво и адекватно? Ведь он не хотел детей, они, конечно, не вызывали у него отвращения, ужаса или паники, но ситуации это не меняло нисколько. Поэтому ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то начал относиться к нему иначе только из-за медицинского заключения и большого количества гормона прогестерона.              Лань Чжань, как и большая часть других омег мужского пола, предпочитал пить таблетки, чтобы просто не выделяться своим запахом и не иметь проблем с развитием изменений организма. О, не все из них были приятными и незаметными. В отличие от альф, он испытывал не только эмоциональный дискомфорт, но и физический. Нельзя просто родиться, дорасти до перестройки, выяснить, что ты омега, и при этом оказаться бесплодным. В природе это так не работает. За исключением случаев, когда у человека были изначальные проблемы в развитии, спровоцированные болезнями, травмами или нехваткой организму строительного материала для изменений. Но подобная участь была еще более незавидной. Такие люди чаще всего становились совсем никому ненужными, хотя Лань Чжаня подобная перспектива не отталкивала. В подобном случае его пугало лишь сокращение жизненного срока на целых двадцать или даже тридцать лет. Все же это очень высокая плата даже для него, чтобы оказаться бесплодным.              Если спросить любую омегу, что смущает и вызывает у нее дискомфорт больше всего, можно составить список, в котором с вероятностью в восемьдесят процентов первое место займет, как ни странно, она — течка. Даже само слово вызывало у него легкое отвращение. Неужели за столько лет не было возможности придумать термин более нейтральный? У женщин же есть менструация. Звучит совсем не так отталкивающе, как месячные. Они же люди, а не животные, в конце-то концов.              Так вот, течка была чаще всего на первом месте. Логичный вопрос — почему, ведь это якобы та магическая возможность омеги найти своего истинного альфу. В это верят только, наверное, беты и альфы, да и то только крайне глупые и необразованные, потому что в этом чертовом процессе нет абсолютно ничего романтичного и приятного. Все потому, что это на самом деле так не работает. Нет никакого истинного альфы, все это бред, не подкрепленный научными исследованиями и даже логикой. Есть просто более сильный представитель другого пола, который реагирует на выбросы гормонов, и все. Какая тут может быть вообще романтика? Запах? С таким же успехом этот самый аромат со временем можно скорректировать, сделав его или более приятным, или же более резким и отталкивающим, особенно в период этой самой течки. Альфам же, как показывает статистика, на этот самый «влекущий аромат» глубоко наплевать. Они совсем другим местом думают и могут просто напросто передраться между собой и натворить таких дел, что просто ужас.              Он, как порядочная омега, подошел к этому вопросу, изучая со всех сторон максимально подробно, консультируясь с врачами, у которых наблюдался. И все равно оказался не готов, когда это наконец наступило. Как люди обходились в прошлом, Лань Чжаню даже думать не хотелось. У него ведь было все необходимое:от тампонов и гелей с успокаивающим эффектом до подавителей, которые глушили запах выделяемой жидкости и чувство возбуждения. В первый раз это всегда страшно, да и во второй тоже, пока цикл не выровняется и его нельзя будет отслеживать хоть сколько-нибудь точно. Стыдно вспоминать, но он сам вроде даже расплакался, боясь, что это никогда не кончиться, а ведь сам процесс длится от трех до пяти дней. Мама как могла успокаивала его, помогала переодеваться, есть и принимать лекарства, потому что кроме нее это мог сделать только дядя, но это было еще ужаснее для него. Хотя тампоны до сего дня оставались его врагом номер один. Воистину самое странное и неудобное изобретение человечества. С прокладками было проще: купил самые большие и радуешься жизни и сухой постели, из которой выбираешься только до ванной и обратно, потому что еду тебе носят.              На втором месте обычно располагались, как ни странно, альфы. Они вытеснили то, что еще десять-пятнадцать лет назад до его рождения заменяло это место. Ванцзи в детстве читали сказки, как и всем детям, про тех, самых истинных, прочные узы, крепкие семьи и прочую ванильную ересь, не имеющую с реальностью ничего общего. За исключением одного, альфы действительно реагировали на запах, из-за того что их обоняние было очень обостренно, как и все органы чувств. Но речь обычно шла именно о естественном запахе человека, который выделялся на кожном покрове, плюс к нему запах пота, а это уже звучит не так красиво, верно? Все эти шампуни, гели для тела, духи и отдушки, специальные таблетки давали лишь возможность перебить и изменить естественный аромат, часто делая его приятнее. И тогда какой в этом смысл?              Выходит, что у большинства современных альф просто не было шанса определить естественный запах и степень того, насколько выбранная пассия ему подходит. У самих омег такого не было, альфы вообще пахнут как раздевалка футболистов после долгой игры. Особенно в подростковом возрасте. Ничего приятного, одним словом.              И где же тут та самая избранность и предназначение? Нет ее, и все. Даже если альфа сможет найти омегу с приятным для себя естественным запахом, то нет абсолютно никакой гарантии, что эти двое будут хорошей парой. Но потомство иметь они, так или иначе, могут только друг от друга. Странная шутка природы, не иначе, именно из-за этого и было принято решение сделать ведущим именно пол в соответствии с половыми отличиями ребенка, выявленными с момента рождения. Это уравнивало людей, делало их именно людьми, но и тут, конечно, были свои проблемы.              Ванцзи просто не застал этот период и судить мог о нем только по записям новостей в сети, статьям и рассказам старшего поколения которое столкнулось с этим лицом к лицу. Он просто радовался тому, что теперь никто не станет насильно выдавать его замуж, держать в салоне с такими же омегами как и он и управлять его репродуктивными возможностями. Юношу окружали сверстники и взрослые которые относились к нему или нейтрально или подчеркнуто вежливо и Лань Чжаня это полностью устраивало. Учась в школе он не проявлял повышенного интереса к отношениям и социальной жизни поэтому слухи проходили мимо него.              Да и после смерти матери могло ли появиться у него желание с кем-то сближаться? Возможно у кого-то другого, да, но точно не у Ванцзи.              И вот наконец третий пункт в списке. Брак. Странно? По его мнению вовсе нет, ведь именно он когда-то занимал то самое второе место. А все почему? Потому что раньше омеги не выбирали когда и за кого им выходить. Даже более того, как выяснилось некоторые не имеют этой возможности и по сей день. Разве это не ужасно? Не бесчеловечно? По его мнению именно так и никак иначе, ведь это же полное нарушение прав любого человека. Будучи подростком у него просто в голове не укладывалось как вообще так можно было поступать с собственными детьми выдавая их будто товар под расписку. А ведь раньше стоило омеге впервые потечь, как не проходило и месяца, чтобы находилось минимум три кандидата из альф. И выбирался из них далеко не самый порядочный, а самый сильный или же самый обеспеченный, но чаще всего факт физического превосходства перевешивал. Альф вообще отличала особая аура на которую невозможно было не реагировать сколько подавителей не съешь.              Не самая завидная участь делить с двенадцати-пятнадцати лет свою жизнь с человеком которого мало того, что знаешь едва-едва, так еще и находиться от него в полной зависимости. То есть альфа на правах старшего в браке мог запретить все, даже из дома выходить. Такое конечно было не частым случаем, но тем не менее имело место быть. Но самое трагичное это дети и роды. Сейчас многие пары вступающие в брак с этим не особо спешили, раньше же, провести церемонию без вязки было равным навлечь позор на весь род. Впрочем эта мысль до сих пор была неискоренима в людских головах и некоторые церемонии откладывали до того момента пока омега не будет на грани течки.              Ничего удивительного что с подобным отношением омеги относились к потенциальному замужеству с опаской. Как бы ни погулять ни притереться друг к другу потому, что до свадьбы плохо, да и не факт, что после потери невинности тебя за этот замуж возьмут. А детей ты и носить должен сам, и рожать тоже сам и воспитывать. Все сам короче говоря и на все один ответ на любое недовольство и возмущение звучащий не иначе как «ну ты же омега, это твоя природа» Мерзость.              Сам Ванцзи своего детства не помнил, но из рассказов Сиченя знал, что когда родился он, их отец матери всегда помогал и купая его и пеленая. А вот старшему брату подобного не досталось потому что в тот период глава семьи большую часть времени проводил работая над тем чтобы его жена и маленький сын ни в чем не нуждались. Альфы вообще к детям подходить не очень любят особенно к новорожденным. Не потому что брезгуют или нечто подобное, нет, они банально боятся. Младенцы маленькие и очень хрупкие, с ними нужно быть предельно осторожными, чтобы не сделать больно. Сами омеги то боятся по неопытности, чего говорить о здоровенных детинах под завязку напичканных тестостероном.              Конечно ситуация с браками в стране с каждым годом должна была становиться лучше. Принимались все новые и новые законы, совершенствовался и рос институт семьи, но сам юноша особой разницы в обществе не наблюдал. Он сверялся исключительно с официальной статистикой избегая чужой личной жизни, но эти показатели его самого не воодушевляли. В его понимании, должно было случиться нечто поистине невообразимое, чтобы он добровольно захотел вступить в брак позволяя постороннему человеку… и вот тут у него возникал вопрос, что именно он должен был позволять с собой делать. Нет, примерный процесс был ему понятен, им еще в школе это объясняли и фильм показывали после которого одна из девушек потеряла сознание от волнения. Но одно дело знать, и совсем другое участвовать.              А после того как Ванцзи явственно на собственной шкуре ощутил что значит быть омегой в обычной, приземленной жизни среди людей для которых ты не больше чем кусок мяса ему и вовсе не хотелось сближаться с кем-то. В глубине души, парень понимал, что на самом деле, ему просто не повезло. Он оказался не в том месте и не в то время, вот только за последний месяц это было слишком часто. Лань Чжань не хотел врать себе. Такая жизнь была не для него и ничем хорошим она бы для него точно не закончилась.              Мог ли он подумать, что когда-нибудь сможет спокойно не то что принять, а просто слушать как ему говорят о том, что его собственный отец принял решение о том, чтобы выдать его замуж? Скажи ему кто-то это в его четырнадцать и он бы точно слег от шока и ужаса сопротивляясь изо всех сил. Сейчас же осознавая свое положение эта перспектива не казалась ему такой уж ужасной. Не будет же потенциальный муж в самом деле над ним измываться, так ведь. Даже если его просто запрут дома ограничив в средствах и заставят делить постель, но при этом у него и у его брата с дядей появиться возможность снова жить в тепле и нормально питаться получая медицинскую помощь он уже будет согласен. Его отец не был плохим человеком всегда заботясь о них и их комфорте, не изменит же он себе сейчас.              Поэтому он согласился зная что Сичэнь как только покинет их с дядей пристанище поспешит передать полученный ответ главе семьи. Вот только соглашаясь, Ванцзи абсолютно не рассчитывал, что его тут же начнут отговаривать. Это было так неожиданно, что он растерялся недоуменно глядя в глаза брата. Разве не на такой ответ тот сам рассчитывал когда начал весь этот разговор. Юноша мог понять дядю который считал себя теперь ответственным за их жизни, в частности за его конечно же. Лань Чжань если сравнивать в любом случае оставался в шатком положении даже без подобной перспективы получить чужую защиту и покровительство. Неужели они правда думали, что смогут своими силами исправить их жизнь в лучшую сторону.              Сколько в таком случае он должен был ждать?              Без своих гормонов, витаминов и подавителей он не протянет долго, а переходить на другие, было чревато последствиями. Его организм мог просто их отторгнуть и тогда могло случиться все что угодно, ведь такое должен решать врач, и не какой-нибудь, а заслуживающий доверия. На такого, как и на препараты нужны были средства и взять их было просто неоткуда в таком количестве. Если же он просто перестанет их принимать, то на улицу выйти спокойно уже точно не сможет, а первая же течка до которой оставалось все меньше и меньше времени обернется кошмаром в холодной маленькой ванной.              Ванцзи понимал, что брат и дядя просто не хотят чтобы он взваливал все на себя. Решать такие проблемы подобным образом было во все времена самым крайним вариантом. Но по мнению Лань Чжаня действеннее ничего не было.              В тот вечер, стоило Лань Хуаню покинуть квартиру, как дядя вновь попытался заговорить с ним о последствиях принятого им решения. Впервые за всю свою жизнь юноша позволил себе быть с ним непочтительным. Он игнорировал мужчину не отвечал на его вопросы зная что долго такого его поведения тот просто не выдержит. Лань Циженя хватило на чуть больше чем два часа прежде чем усталость и истощение одолели его заставляя отступиться оставляя племянника в одиночестве. Возможно он рассчитывал на то, что сможет продолжить завтра вправлять ему мозги и уговаривать подождать, потерпеть еще немного. Вот только деньги с неба не падают, потому что если бы было иначе им не пришлось бы сейчас испытывать подобные неудобства, да и не только им, но и многим другим людям. Он ведь не первый оказывается в подобной ситуации и не ему быть последним.              Рано утром, его разбудил звонок телефона который громко вибрировал у него под самым ухом. В комнате было еще совсем-совсем темно, за окном чернота и холод и кто-то в это время уже не спал и не хотел давать ему. Впрочем он был бы рад если бы это звонили с одной из тех подработок где бы сказали что все же готовы дать ему работу и оплачивать ее, без обмана или же просто что все это было ошибкой и на самом деле их компания не разорена и хоть часть отобранного им вернут обратно. Вот только из динамика раздался смутно знакомый приятный голос, а сам номер с которого был совершен звонок был ему незнаком.              Ванцзи не сразу вспомнил о том, что вчера говорил его брат. Но Цзинь Гуанъяо мигом напомнил ему. Лань Хуань договорился с одним из своих побратимов о том, что тот должен будет отвезти его за город в больницу к отцу когда тот будет к этому готов. Так неужели так скоро? Прошла ведь всего лишь одна ночь. Юноша думал, что это займет минимум несколько дней и уже смирился с ожиданием. Но так было во много раз лучше. У них обоих уже почти не осталось ни сил не времени.              Выслушав господина Цзинь юноша тихо, насколько только был способен поднялся с дивана спуская босые ноги на холодный пол. Сейчас он не чувствовал все то, что мучило его вчера, зажатого среди этих четырех серых стен. Бесшумно и не спеша Лань Чжань одевался, складывал одеяло убирая постель. Привезенная вчера братом одежда пришлась как нельзя кстати, ведь на улице было холодно, он слышал тихий шум ветра и чувствовал прикосновения сквозняка к оголенной коже.              Звук в маленьком невзрачном на вид смартфоне был выставлен на самый минимум чтобы не пропустить сообщение о том, что друг Сиченя уже ждет его на улице и готов ехать. За это время Ванцзи успел собраться и оставить дядюшке на столе записку. Это ведь было все равно так или иначе лучше чем если бы он вообще не оставил бы ничего. Не будить же мужчину, тогда он точно снова начнет его отговаривать, будет глядеть блеклыми карими глазами с долей боли и разочарования. Цижень им был как второй отец. Ему было бы больно разочаровывать старика.              Как бы юноша сильно не ждал, а тихий звонок входящего сообщения все равно заставил его вздрогнуть от неожиданности. Не ожидая больше ни одной лишней минуты, парень встал, тихо прошел коридор, обулся, надел пальто, которое едва могло его согреть и вышел за дверь, захлопывая ее за собой. Ноги несли его сами, в тот момент он даже не отдавал себе отчета в том что делает, почему так нервничает и спешит. Быстро спускаясь по лестнице все ниже и ниже мимо чужих дверей на улицу где холодный воздух щипал щеки и нос заставляя сильнее кутаться в шарф прячась за его шерстяной тканью.              Машина стояла прямо перед крыльцом освещая улицу светом желтых фар. Все что ему нужно было сделать это пару шагов вперед, открыть дверцу и сесть. Внутри было тепло и темно, приятно пахло чужим парфюмом и ароматизатором в виде маленьких цветных шариков в квадратной стеклянной коробочке что стояла сиротливо в самом углу перед лобовым стеклом. Наверняка подарок Сиченя, он такие штуки обожал просто невероятно.       Они ехали молча обменявшись лишь короткими приветствиями. Ванцзи подобное полностью устраивало, несмотря на то, что с этим мужчиной они уже были знакомы, это не означало что в данный момент он хотел бы что-либо обсуждать. У него даже не было уверенности что сейчас у него хватило бы сил даже на простую отвлеченную и ничего не значащую беседу. Так в тишине было куда проще. Каждый из них думал о своем двигаясь по еще сонному городу огибая собирающиеся на дорогах пробки к выезду. Здания пролетали мимо не оставляя никакого впечатления и желания сосредоточиться на дороге. Пальцы Лань Чжаня мелко подрагивали от волнения и как бы он их не сцеплял в замок или сжимал в кулаки эта дрожь не уходила. Ему было страшно и одновременно его мучило нетерпение от встречи с родителем которого он не видел весь этот месяц, а может даже немного больше. Сейчас это казалось не таким важным как вчера ведь с каждой секундой расстояние становилось все меньше.              Что отец скажет ему? Был ли он разочарован его решением? И если вдруг да, то насколько сильно это чувство?              Ванцзи мог узнать ответы на эти еще множество других вопросов что вертелись в голове только тогда, когда сможет войти в палату. Но город все тянулся и тянулся, улицы центра сменялись внешним кольцом, высотные здания то становились более низкими, то снова становились высокими и одинаковыми будто близнецами. И вот наконец они выехали на трассу что вела прочь из города, количество полос увеличилось, машин стало меньше и ехать все стали быстрее. Раньше он как-то не обращал внимания, ему было слишком грустно ездить навещать отца. Каждая такая поездка грозилась стать последней, что после нее живым, главу семьи он больше уже никогда не увидит. Лань Чжань хотел быть хорошим сыном, хотел быть рядом, но вот прощаться желания не было. Не сейчас не так рано.              От выезда из города, до самой больницы было ехать еще не менее получаса. Та располагалась в отдалении, в живописном ухоженном местечке окруженном высокими хвойными деревьями и искусственными прудами. Хорошее место, так говорил его отец. Ванцзи же оно угнетало, ведь все кого здесь содержали уже никогда не выйдут живыми обратно, здесь скорее доживали остаток жизни чем лечились. Но персоналу он был благодарен. Те заботились о каждом своем пациенте окружая его постоянным вниманием и заботой. Медсестры, санитарки, сиделки, в коридоре всегда можно было кого-то встретить и они были готовы исполнить любую просьбу по первому же требованию.              Цзинь Гуаньяо не пошел с ним в приемный покой, оставаясь сидеть на уютном обитым светлой тканью диванчике. Мужчина лишь ободряюще сжал его плечо и пообещал, что дождется его здесь чтобы отвезти обратно домой. Поэтому Ванцзи пришлось дальше идти в одиночестве по белым полупустым коридорам шурша бахилами по гладкому кафелю пола. Он шел все дальше и дальше больше по памяти чем по направлению что указала ему молоденькая медсестра. Цифры на дверях палат поблескивали металлическим блеском, в пластиковых подставках лежали карточки с именем и диагнозом больного. Можно было подойти к любой и заглянуть.              И вот она, та самая палата. Дверь была чуть приоткрыта приглашая его войти, но чтобы приблизиться и постучать ему понадобилась пара долгих минут. Наконец собравшись, юноша шагнул вперед опуская кротко костяшки пальцев на окрашенное в серый дерево, а после потянул дверь на себя.              — Отец? — тихо, едва слышно позвал он оглядывая палату и единственную высокую койку что в ней стояла.              — А-Чжань? — брат был прав, их отец и правда сейчас улыбался, особенно когда разглядел вошедшего к нему сына. — Я рад что ты приехал.              — Мгм… — опустившись на стул перед кроватью юноша неловко сжал пальцами полы белого халата, что был на нем сейчас не зная куда себя деть. Сейчас, в эту минуту он снова ощущал себя маленьким ребенком и ничего не мог с этим поделать.              — Брат рассказал тебе? — господин Лань говорил очень тихо, было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом.              — Да. Я согласен. — так же тихо отозвался Ванцзи наконец заглядывая в мутные глаза родителя от прежней стати, силы и величия которого не осталось и следа.              — Я рад это слышать. Мне не хотелось принимать бы это решение против твоей воли, зная, что там меня встретит твоя мать. — мужчина хрипло и надрывно засмеялся заставив юношу удивленно, едва заметно приподнять брови. Скупостью на эмоции он сам пошел в отца и теперь спустя столько лет слышал его смех снова.              Теперь они оба просто молчали. Лань Чжань не знал стоило ли ему говорить что-то еще и просто разглядывал палату и ее единственного обитателя. Они сидели очень близко друг к другу, настолько что юноша смог без проблем взять в свои холодные руки отцовскую, сжимая его пальцы. Каждая встреча, могла стать последней для них. Был ли теперь смысл сдерживать желания наконец просто прикоснуться, показать что он здесь и он рядом.              — Я постараюсь сделать все что смогу. — тихо выдохнул господин Лань. Силы покидали его, мужчина уже едва держал глаза открытыми глядя на него.              -Спасибо.              Он сидел возле больничной койки, пока отец не уснул окончательно и даже после этого не находя в себе решимости подняться, продолжая держать чужую ладонь.              Из палаты его мягко вывела медсестра как малое дитя. Ванцзи уже подумал, что женщину послали специально за ним, но оказалось, что это было не так. В любом случае, ему уже пора было возвращаться обратно.              Серьезные разговоры на сегодня еще не закончились.