Янтарь в серебре

      Эту квартиру не зря называли сейфом. Подобное было сложно найти во всем Китае, если сильно не стараться, потому, что рынок — это широкое поле для лжи, лишь бы продать. Если не проверять каждое слово, можно потом неприятно удивиться, а подобное никого не обрадует. Совсем никого. Но это мало кого беспокоит, ведь часто, если сделка уже заключена, то разорвать ее будет практически нереально или же просто сложно. Ему было бы нетяжело это сделать, но воевать с риэлторами и застройщиками было лень, и тратить на них деньги просто не хотелось, даже если они потом вернутся в виде штрафной выплаты по решению суда.              Все, что он требовал — это максимальную безопасность. В его понимании это полная неприкосновенность имущества, непробиваемые стеклопакеты и двери, которые нельзя выломать или вскрыть. Однако такая безопасность тоже бывает опасной. Иронично, не правда ли. Было бы обидно, потеряв ключи, не иметь возможности открыть дверь, но даже тут можно найти выход, если очень постараться.              Кажется странным, зачем ему вообще такая недвижимость нужна. Вроде прятаться не от кого, и защищаться тоже необходимости нет. И все же. Он покупает квартиру в одном из самых безопасных районов города, тщательно выбирая из хрупких на вид высоток, которые под слоем стекла представляют собой монолит, пронизанный стальными тросами. Новые системы, гасящие колебания и подвижки почвы, защитят от землетрясений. Здание, каким бы оно не выглядело снаружи, не развалится, даже если его будет трясти, и все немногочисленные жильцы успеют эвакуироваться.              Но больше всего ему нравятся, конечно же, двери, толстые стены, как в самой квартире, так и в доме в целом. Это совсем не влияет на огромную площадь, за которую было не жаль отдать деньги. Наверное, эта квартира была самым дорогим и самым лучшим, что он покупал именно для себя. Как бы странно это не звучало, но ему всегда больше всего хотелось просто иметь свой собственный дом, которого у него не было. Там, за океаном, он рос и воспитывался, и всегда мог туда вернуться, но это будет не то. Везде будет не то.              Он почувствовал себя хорошо и спокойно, только когда впервые переступил порог этой квартиры, и это чувство говорило, да, да, мы берем ее. Тогда не было еще ничего, кроме голого бетона с затертыми швами, пыли, торчащих проводов и окон, затянутых пленкой и целлофаном. Нет, толстые монолитные стены, просторные комнаты и самая надежная система безопасности покорила его, отрезая от суетливого внешнего мира. Чтобы окунуться в него обратно, достаточно было выйти на широкую террасу, наблюдая за тем, как живет и дышит город. Ночью особенно красиво, так что дух захватывает, когда смотришь на множество огней вокруг и красные линии, которые чертят задние фары несущихся по дороге авто. Стоя на деревянном настиле, опираясь на перила, чувствуешь бешеный пульс этого мира, его дыхание, а закрыв за собой дверь, снова тишину и спокойствие.              Он был ужасно счастлив, собственноручно окрашивая и выравнивая шпатлевкой стены, набивая на этом шишки из-за неопытности. Сам под себя настраивал отопление, клал пол и выбирал освещение. Ему неоднократно предлагали услуги разные компании, занимающиеся ремонтом, и друзья тоже советовали обратиться к ним, но им было не понять, что в прикручивании крана в ванной тоже есть своя прелесть и романтика. Хотелось все сделать самому от пола до потолка, и единственный, кто его в этом поддерживал, был отец его друга.              Идеальный сейф, в котором окна не разобьет даже автоматная очередь, только продавит и покроет трещинами первый слой. Двери, в котором блокируются, выпуская при угрозе взлома в пазы пластины замки, потому что за черным деревом отделки тяжелый метал и не тоненький слой, полый внутри, а цельный кусок, впивающийся в проем. И таких дверей в его квартире три, потому что больше и не нужно. Не каждую же делать бронебойной, он конечно параноик, но не настолько.              И все это для того, чтобы все его секреты и скелеты в шкафу остались покрываться и дальше толстым слоем пыли. Чтобы никто не совал нос не в свое дело, потому, что больше всего он ценил порядок. Обеспечивать безопасность компании было несколько проще, чем свою жизнь, за этим следили специально нанятые люди и это входило в их интересы, а вот нанимать охрану, наоборот, было не так безопасно, как и личных водителей. За три года он успел неплохо потоптаться по чужим мозолям и разворошить осиное гнездо чиновников, отбирая у них возможность наживаться.              Делить влияние не нравится никому, как и чувствовать виском дуло пистолета. Он давно разучился бояться, наверное, еще лет так в тринадцать, когда впервые столкнулся с болью от разрывающей кожу и мышцы пулей. Шрам до сих пор остался и не один. Все его тело покрыто ими, если смотреть внимательно, многое скрыто под краской, вбитой в кожу. Даже не имея этого сейфа, напугать его было непросто, точно не угрозами расправы, потому что они давно слились в однообразный поток слов.              И все же, несмотря на опасность, которая перманентно маячила на горизонте, он сам влез в то, что оттягивал уже несколько лет. Брак. В семье, которая его воспитала, была традиция выходить замуж или жениться до тридцати лет. По мнению его матушки, у него оставалось меньше года, ведь она считала срок его жизни в этом мире не по дате рождения, а по примерной дате зачатия. Он никогда особо не понимал зачем так делать, но спорить с ней не хотел, занятие крайне бессмысленное. И вот, по её словам ему уже двадцать девять, а жены до сих пор нет. И все братья и сестры сочувственно вздыхают. Не потому, что он один, а потому, что очередь страдать от материнского гудения дошла до него и никто и слова вставить не сможет. Даже старший будет молчать.              Единственное, что его спасало — это что семья была далеко. Иначе как по телефону или видеозвонкам достать его было нельзя. Родители дом на малышей не оставят, да и работу бросить не смогут. И все же мозг ему проели конкретно. Когда к этому присоединился его друг и подруга, подключая и свою семью, мужчина сдался, прикидывая последствия.              И вот в его спальне, завернувшись в пухлое одеяло, спит омега, хмуря тонкие брови и подрыгивая ногами. Он не жалеет о том, что все получилось именно так, просто потому, что этот мальчишка, не так давно переступивший порог восемнадцатилетия, очень даже хороший вариант. Конечно они еще слишком плохо знают друг друга, и это может вызвать проблемы в будущем, но те три дня, что они провели почти не выбираясь из постели, уже могли сказать ему достаточно много о его муже.              Грустная правда, но неповязанных омег его возраста просто не было. Найти, считай, тридцатилетнего девственника без отклонений с нормальным гормональным фоном и сносным характером? В какой дыре он мог найти такого? Все омеги, которых он знал лично, и которые могли согласиться на брак, не выедая ложкой ему мозг, слава богу уже успели поскакать на чьем-нибудь члене и не по одному разу. Такую жену его матушка не поленилась бы собственноручно спустить с лестницы, давая щедрый пинок под зад. В правилах семьи четко значилось брать только девственников. Хоть в монастырь за ними иди, но иначе никак. Подобный опыт в семье уже был, повторения не желал никто.              Ванцзи же родителям вроде как даже понравился. Они его, конечно, не видели лично и с ним не общались, но копию медицинской карты, фотографии и прочие бумажки с табелями успеваемости и наградами он им отправил. Единственный минус это, конечно же, его возраст. Он еще маловат для того, чтобы носить детей, и рядом с ним сам похож на ребенка или младшего братишку, за что и получил от него нежное «диди».              У Вэй Ина был вариант взять в мужья омегу постарше. Такие были, лет до двадцати пяти, вполне симпатичные и здоровые. Но они немножко да побыли уже в употреблении, даже если их не имели в прямом смысле слова. Тут играла его собственная брезгливость, это во-первых, а во вторых такие особы считали, что знают себе цену и уже научились сворачивать кровь на своих прошлых ухажерах. Истеричку в дом он приводить не собирался, а слышать за спиной шепотки про то, что его муж вполне сносно отсасывает и подавно. К тому же, с омегой постарше пришлось бы заводить детей сразу после вязки. И если уж он брак оттягивал до талого, то про отцовство и говорить нечего.              Малыш Лань же был в этом просто подарком с неба. Чистый и непорочный с ног до головы, несмотря на слухи, которые он затолкал обратно туда, откуда они исходили, и молоденький. Матушка его сразу пожалела, неохотно, но дала отсрочку на внуков года на два или три. Если повезет, можно будет потянуть и подольше. Доктор ему в этом тоже помог, сделав примерный прогноз на то, что будет, если они заведут детей сразу и допустим лет через пять, когда организм Ванцзи совсем окрепнет. В омеге весу-то было килограмм шестьдесят, не меньше, а плод вымахивает до трех и больше. Куда ему сейчас столько?              А вообще это просто все его внутренний страх. Сестры ему подробно расписали все прелести беременности и, глядя на мужа с его тонкой на вид фигуркой, совсем не хотелось быть свидетелем чего-то подобного. Да и работа, черт возьми. Он же не разорвется окончательно, находясь в двух местах одновременно, следя и за компанией и за омегой. Его брат на время беременности своей жены оставил все дела, и это казалось правильным, но ему это было сделать проще, у него были и отец и братья. А сам Вэй Ин в Китае был один, и доверять дела не стал бы никому. Слишком опасно.              Им нужно было познакомиться поближе, научиться понимать друг друга и разговаривать, чтобы не выглядеть на публике как пара придурков, связанных, но дергающихся в разные стороны. И было бы неплохо, если Лань Чжань будет ему доверять, а это обеспечить не так-то просто. Доверие с неба на людей не падает, его заслужить нужно, причем взаимно. Глядя на спящего мужа, он уже придумал несколько вариантов, как заслужить его расположение к себе, и еще один приготовил, когда тот наконец уснул нормальным обычным сном.              Запах течки почти угас, оставаясь только на постельном белье и коже омеги, но он скоро окончательно выветрится, потому что вытяжки работали на полную мощность. Его все равно немного манило к постели, несмотря на усталость и то, что муж спит. Хотелось устроиться рядом, прижаться носом к шее, откинуть одеяло и притиснуть покрепче к себе, оглаживая твердую плоскую грудь и упругие ягодицы, с которых не успели сойти следы. Футболка так легко задиралась, оголяя бледную кожу с пятнами синяков и засосов, и не составило бы труда войти в расслабленное тело. За три дня ему уже не нужно было растягивать омегу, возможно только немного смазки бы не помешало, чтобы натянуть его на себя до упора без особого сопротивления. Чувствовать, как все еще достаточно узкие стенки обхватывают член было приятно, и тихие шлепки кожи о кожу ласкали слух. Жаль только малыш, скорее всего, будет не рад проснуться с его членом в своей маленькой круглой заднице, которая и так натерпелась.              У них будет еще достаточно времени, чтобы повторить, и не раз, ведь по условиям договора Лань Чжань не мог отказать ему в свою течку ровно так же, как и в его гон. А этого вполне достаточно для мужчины, если его благоверный собирается постоянно играть в недотрогу. Хотя пускай играет, это даже мило выглядит. Гораздо более сексуально, чем демонстративная откровенность. Это было еще одной деталью, которая привлекала Вэй Ина в муже. Чем милее тот выглядел, тем больше он ему нравился. Если этот мальчишка и правда неглуп, то вскоре вполне научится вить из него веревки.              Спать этой ночью альфа решил отдельно, чтобы не соблазняться. Ванцзи постепенно должен был приходить в сознание и очнуться мог в любой момент. Ничего страшного бы не случилось, проснись они в одной постели, это было бы естественно, к чему скрывать факт того, что между ними было, но несмотря на фактическую нормальность происходящего реакция омеги могла быть не самой подходящей. Вэй Усянь не хотел, чтобы муж чувствовал стыд и неловкость сразу, как откроет глаза, и ему нужно было дать возможность просто полежать и подумать. Осознать, что его жизнь теперь изменилась и принять это. К тому же, он правда боялся не удержать руки, потому что спящий Лань сам к нему тянулся, привыкнув спать вблизи его тела, или же устраиваться кожа к коже. Это было выше их обоих — тянуться друг к другу, именно поэтому он ушел в гостевую, позволяя омеге раскинуться на супружеской постели.              Уже ранним утром, когда солнце только начало подниматься, мужчина выбрался в коридор, прислушиваясь. Его слух был очень острым, позволяя слышать каждый шорох и скрип на открытых пространствах, поэтому он знал, что Лань Чжань еще ворочается в кровати, перекатываясь с боку на бок. И правда, стоило заглянуть в спальню, как на постели перед ним, запутавшись ногами в одеяле, лежал мальчишка, периодически недовольно дергаясь и сопя. Запах течки сменился его обычным, все еще сохраняя соблазнительность и притягательность.              Он выпутал несчастного запыхавшегося, накрывая его и выключая вытяжки. Теперь будет достаточно обычной вентиляции и прохладного воздуха кондиционера, в комнате было несколько душно. Скорее всего парень не проспит долго, он уже был близок к тому чтобы проснуться, а значит скоро им предстоит поговорить. Вернее говорить будет Вэй Ин. Насколько он помнит, Лань Чжань мог только сипеть, и нет нужды напрягать связки.              Даже если юноша и попытался бы заговорить в самом деле, ничего бы у него не вышло, ведь все, на что он был способен, это издавать глухие невнятные звуки и морщиться от боли в горле. Тело было ужасно тяжелым, болело и тянуло даже там, где парень и представить себе не мог, что может болеть. Не так он представлял себе свое пробуждение, но в любом случае весь его дискомфорт не был невыносимым. Скорее просто неприятным и раздражающим, но не более. Теплое одеяло и мягкость вокруг успокаивали, а свежий воздух, приятно пахнувший ароматизатором, расслаблял.              Он лежал на боку посреди огромной постели, с разбросанными по ней подушками в белых наволочках. Их было много не только перед ним, одна даже подпирала его поясницу, приятно согревая. Лежать вообще было очень комфортно, особенно если совсем не двигаться. В голове было приятно пусто и легко, он блуждал рассеянным взглядом по комнате, пытаясь понять, где собственно он находится. Это точно была не его комната, а если бы и его то, почему тогда чувство у него такое, будто его заставили бежать марафон без подготовки.              Высокий потолок, украшенный лепниной в виде переплетения лоз, темно-серые стены и светлая, почти белая мебель. Места гораздо больше, чем в его комнате, и обстановка совсем другая. Вот только, где он именно — в новом доме или же в гостинице. Если в гостинице, то спальня номера выглядит достаточно дорого, чтобы снимать её только ради того, чтобы провести тут несколько ночей. Постельное белье пахнет свежестью с примесью его собственного запаха, что лишний раз убеждает, что это нежилая квартира. Вокруг слишком чисто и тихо, нет разбросанных вещей и средств гигиены, а значит кто-то старался, следя за чистотой. Альфы никогда подобным не занимаются.              Поясницу неприятно тянуло, а зад болел, стоило только попытаться развернуться на спину и сесть. В его положении это явно была не лучшая идея, но что удивительно, ему все равно не было так плохо, как это описывалось. А еще он не чувствовал ни тошноты, ни головокружения и даже сильного голода. От растрепанных, но заплетенных в косу волос пахло шампунем, а не потом, и его тело было чистым, без следов засохшей смазки или чего похуже. Было бы просто ужасно проснуться в грязной постели, понимая, что тобой просто воспользовались, пусть ему и не было очень больно.              Сама постель тоже оказалась сухой. На простыне не было пятен, и Ванцзи начал себя успокаивать, что в целом он, похоже, цел. Только вот ужасно смущало то, что он ничего не помнил, только неясные очертания и отголоски ощущений последних дней, при старании разобрать и прочувствовать которые, он густо залился краской. Его тело помнило то, что происходило с ним совсем недавно, и это было ужасно смущающе. Юноша будто в реальности ощутил хватку сильных рук, чужой жар и движение внутри, от чего теплая волна прокатилась по низу живота, а холодная по спине.              Откинув волосы за спину, Лань Чжань огляделся повнимательнее, замечая на столике, стоящем позади, графин с водой и пару высоких стаканов. Пить и правда хотелось, во рту было сухо как в пустыне, а горло драло и першило, поэтому, подобравшись поближе, он подрагивающей рукой налил столько, сколько смог, боясь уронить сосуд. Вода оказалась приятно прохладной, с едва ощутимым вкусом лимона и мяты, которых в самом графине не наблюдалось. Это было не так важно на самом деле, достаточно было того, что она просто была, как и стопка сухих белых полотенец в кресле рядом, не хватало только халата и тапочек.              Только поднявшись на ноги омега понял, что на нем была не пижамная рубашка или нечто подобное. Чужая широкая футболка, стоило встать, раскаталась до самых колен, обвиснув на нем как короткое платье. Широкий ворот оголял ключицы, а рукава были такими длинными, что закрывали локти. Плотная ткань приятно касалась кожи, но выглядела неуместно и странно.              Если это гостиница, то почему он в таком случае спал в футболке, и причем явно чужой. Для него она была слишком огромной, и ничего подобного ему не покупали. Еще раз оглядевшись, юноша заприметил дверцу, отделанную в тон стене, с круглой матовой ручкой, повернув которую Лань Чжань подавился вдохом от запаха и удивления. Как же он сразу его не почувствовал? Неужели из-за того, что он был вокруг, парень просто перестал на него реагировать, привыкнув, а когда тот стал сильнее, наконец заметил. Ведь его муж был тут повсюду, и в помещении, в которое попал омега, лежали и висели на вешалках его вещи. И судя по размеру, футболка на нем тоже была его.              Отчетливый стук заставил крупно вздрогнуть и резко обернуться. Дыхание сбилось от испуга, ведь звук прозвучал так резко и неожиданно, и будь он, наверное, поэмоциональнее, схватился бы за сердце. Но пугаться оказалось было совершенно нечего. В проеме у распахнутой двери стоял мужчина, занеся руку над косяком, по которому похоже и постучал, а теперь не знал, стоило ли вообще так делать. Они смотрели друг на друга — один удивленно и чуть взволновано, а второй настороженно, будто в любой момент был готов спрятаться или убежать, несмотря на гордость.       — Прости, я тебя не напугал? — господин Вэй мягко улыбнулся, и Ванцзи как-то весь разом расслабился.              Он еще ни разу не видел мужчину в обычной одежде, только в строгом костюме. И впечатление тот производил человека очень серьезного и сурового, заставляя его робеть перед ним. Сейчас же, в домашней одежде, стоя в свободной позе, опираясь плечом о дверной косяк, альфа выглядел очень по-домашнему и это отвлекало. Было сложно сосредоточится на собственных мыслях, его взгляд будто прикипел к чужому лицу, запоминая выражение глаз и улыбку, от которой становилось тепло в груди и очень волнительно.              Лань Чжань хотел было ответить, что с ним все нормально и он в порядке, но губы шевельнулись, а собственного голоса юноша так и не услышал, только хрип. Горло опять неприятно запершило и захотелось прокашляться, но он сдержал порыв, понимая, что может сделать этим только хуже. Пришлось отрицательно качать головой, чтобы дать хоть какой-то ответ.              — Тебе нужна помощь, чтобы переодеться? Что-нибудь болит? — мужчина шел к нему не спеша, сокращая расстояние медленно, шаг за шагом, и стараясь не делать резких движений, будто боялся его напугать. — Твои вещи привезут не раньше, чем к обеду, можешь выбрать то, что понравится. — он кивнул ему на гардеробную, и юноша невольно заглянул туда, рассматривая стопки одежды.              Было немного неловко, но не так как раньше и это уже прогресс, потому что Ванцзи надеялся, что ему не придется краснеть и запинаться всю супружескую жизнь. Но вот к подобной помощи он пока готов не был. Совсем не хотелось раздеваться перед мужем, пусть тот уже и видел его голым, и насколько он мог судить, не только видел. Все равно парень этого не помнит, поэтому принять это было куда как проще, чем раздеваться прямо сейчас.              Все вещи господина Вэй были ему велики, можно было даже не стараться искать среди них что-то подходящее, но переодеться в более чистое хотелось, поэтому внимательно оглядев полки, стараясь не обращать внимания на мужчину, парень выбрал из кривой стопки нечто объемное серого цвета и, показав хозяину вещь, поспешил прочь, скрываясь за дверью в ванную. Тому, похоже, наблюдать за ним было только в удовольствие. Лань Чжаню всегда говорила мать, что он очень смешной, когда стесняется.              Только ему самому совсем пока невесело. И хорошо обставленная ванная комната уже не так радует взгляд, когда юноша, стягивая белую ткань, видит свое отражение в зеркале, которое показывает его в полный рост. Волосы на загривке встают дыбом, а шею и уши заливает краска, обжигая стыдом. Его кожа расцвечена синяками разных цветов и размеров, а кое-где даже можно найти взглядом маленькие затянувшиеся ранки, оставленные чужими зубами. Пятна были почти везде, их можно было найти от плеч и до внутренней стороны бедер. Но самыми смущающими были, пожалуй, те, что пятнали ягодицы.              И просто чудо, что все это богатство не болело, только если слегка, когда сильно надавишь. Стыдно выйти на улицу, зная, что на шее синие крупные следы, оставленные чужими губами. Только если водолазку натянуть с воротом до самого подбородка, или ходить, не снимая шарф. Если дядя с братом увидят его, он захочет провалиться сквозь землю.              Пустив в глубокую ванну теплую воду, Лань Чжань забрался в нее, усаживаясь на нагревающуюся гладкую поверхность. Подтянув колени поближе к груди, парень попытался расслабиться, сосредотачиваясь на шуме льющейся воды и собственном теле, чтобы разобраться, что происходит внутри него. Омегам не всегда нужны были тесты на беременность как бетам. Только в редких случаях, его же скорее всего таким не был. Вот только как ни пытался юноша, почувствовать смог только воду у подбородка, тут же потуже затягивая краны.              Совсем ничего, и это заставило его удивленно распахнуть глаза. Он, конечно, не хотел, чтобы в его жизни это наступило так скоро, если ему вообще предстояло рожать, но и почувствовать полную пустоту внутри Лань Чжань готов не был. Если его муж вложил в его лечение столько денег и чужих сил, то он явно не обрадуется тому, что все это вылетело в никуда. Конечно, парень мог ошибаться, и возможно еще было рано судить, в конце концов его организм достаточно молодой, чтобы четко сигнализировать, да и эта вязка была для него первой. Но все же, что если у них ничего не получилось? Господин Вэй сильно рассердится? Что если у них и в следующий раз ничего не получится.              Закусив губу, юноша потер лицо мокрыми ладонями, стараясь успокоиться и выровнять сбившееся дыхание. Всему этому должно было быть логичное объяснение, ведь он толком не помнит, что между ними было. Что если изначально все пошло по-другому, и, допустим, его муж предохранялся. Это ведь могло быть так. Конечно могло быть. Все что угодно. Он же не разведется с ним из-за одной неудачной попытки, выгоняя из дома, если ему нужны от него дети.              Когда в дверь постучали, он вздрогнул в очередной раз, только в этот не удержался и все же прижал дрожащую ладонь к сердцу. Вода, в которой он сидел, начала остывать, а юноша так и не прикоснулся к мылу или одному из флаконов, что рядком стояли на низком столике у края ванны.              — Лань Чжань, с тобой все хорошо? — голос был встревоженный, будто мужчина мог почувствовать его беспокойство, находясь на расстоянии. — Если все хорошо, то просто кинь что-нибудь в дверь.              Он не стал этого делать. Стоило вытащить пробку из слива, вода загудела и зашумела, спускаясь по трубам, а парень поднялся, заворачиваясь в полотенце. Дверь не открылась и больше в нее не стучали, видимо посчитав такой его ответ вполне удовлетворительным. Обтеревшись, Ванцзи развернул серую ткань, которая оказалась объемной кофтой с длинными широкими рукавами и разрезами по бокам. Длиной она ему была ниже колена, и отсутствие белья в глаза не бросалось. Он мог попросить что-то еще, но не хотелось, как и выходить из комнаты туда, где его явно ждали.              Юноше пришлось обмотать сухое полотенце вокруг бедер, чтобы чувствовать себя спокойнее, и только после этого он открыл дверь, высовываясь в спальню. Господин Вэй сидел в кресле и держал в руках книгу, взгляд от которой перевел в ту же секунду, как парень переступил порог. На нем все так же была домашняя одежда и взгляд на светлом лице лучился теплом и спокойствием. Ничего не изменилось с того момента как он ушел.              — Можешь снять его, если тебе неудобно, не бойся, я на тебя не наброшусь. — Ванцзи потупил взгляд, чувствуя как запекло уши, но все равно недоверчиво оглядел альфу, вспоминая все те следы на своем теле. — Обещаю.              Вздохнув, юноша послушался, чувствуя как полотенце так и стремится от него убежать, соскальзывая вниз по коже. Он позволил ему упасть на пол под взглядом серых глаз, который будто прикосновение обласкал его ноги, задерживаясь на порозовевших после ванной коленках, которые были видны только потому, что подол кофты он придерживал пальцами.              — Пойдем, ты наверное голодный. — Вэй Усянь поднялся, обошел кровать и, протянув ему руку, замер, ожидая, пока он вложит в нее свою.              Коснувшись чужой горячей кожи, Лань Чжань едва слышно вздохнул и позволил вести себя за собой. Подобное было для него странным, но мужчина просил от него совсем немного, гораздо меньше, чем парень сам ожидал, поэтому сопротивляться было бы наверное грубо. Муж пока обходился с ним очень хорошо и бережно, провел его по светлому прямоугольному коридору к столовой, соединенной с кухней.              Первым, что бросалось в глаза, было то, что помещение имело странную форму. Не привычный прямоугольник или квадрат, как при типовой застройке, а фигура, больше похожая на скошенную трапецию. И всю дальнюю стену занимало огромное окно, разделенное на секции рамой из стали и пластика с множеством ручек на разной высоте.              — Если ты думаешь, что у меня нездоровая слабость на панорамные окна, то ты абсолютно прав. — они оба смотрели в одном направлении, на город за стеклом и выстроившейся ряд высоток на другой стороне улицы.              Лань Чжань был абсолютно не против этой слабости, ему самому подобное очень нравилось. Если бы он мог, он наверное сказал бы об этом мужчине. Впервые ему захотелось сказать что-либо, но не было возможности, и это расстраивало, поэтому поддавшись какому-то странному порыву, парень погладил мужчину по руке, не совсем понимая зачем и что этот жест с его стороны значит. Снова стало неловко, но ему ничего не сказали, наоборот улыбнулись, и вот смущение отошло в сторону. Похоже они вполне могут понимать друг друга, обходясь без слов.              — Пойдем, покажу тебе что есть в холодильнике. — холодильником оказался большой серый шкафище с двойными дверьми, сенсорной панелью и пластиковой штуковиной, за которой прятались белые маленькие краны как на автомате с газировкой в кафешке, где он пытался работать официантом. Коснувшись пальцами этой панели, юноша удивленно перевел взгляд на мужчину. — Там сок, но он очень холодный, если хочешь я тебе его подогрею, холодное пить нельзя. — он удивленно моргает и кивает, наблюдая за тем, как муж достает стакан из подставки.              Сильные пальцы поднимают защитную крышку и прижимают край стакана к пластиковой педали за краном, из которого льется ярко-желтая жидкость, а в воздухе сразу же пахнет апельсинами с сочной мякотью и терпкой цедрой. Ванцзи кладет руку на кисть мужа и тот чуть отступает, позволяя ему занять свое место и взять стакан. Ему нравится наблюдать, как заполняется емкость и слегка гудит за дверью. Он останавливается, когда стакан почти полон и он холодит ладони, потому что пить ему это так и правда не стоит.              Господин Вэй касается его плеча и показывает на маленький блестящий железный ящик с одной дверцей. Лань Чжань знает, что это называют микроволновой печью, у них тоже была такая на кухне, и в той квартире, где остался дядя, она тоже есть. Мужчина нажимает на кнопку внизу и дверь открывается, стакан с соком отправляется внутрь, и благодаря нажатию еще пары кнопок на панели он начинает вращаться внутри на стеклянной тарелке. Запах апельсинов становится сильнее, и вот через тридцать секунд в его руках теплый сок, которому он радуется почти как маленький.              — Не торопись, тебе все равно нужно нормально поесть. — наконец они все же открывают дверцы холодильника, и глаза Ванцзи разбегаеются от того, насколько он заставлен разными контейнерами и блюдами. — Это привезли вчера вечером, тут даже есть шоколадный торт. Тебе нравится шоколад? — на вопрос он утвердительно кивает и сам находит блюдо с высокой прозрачной крышкой, за которой красуется крупный кусок, украшенный взбитыми сливками. — Сластена.              Это звучит приятно и ласково, поэтому юноша не сердится и не возмущается. Торт ведь и правда выглядит хорошо, а сладкого он не ел просто так давно, и глупо отпираться, что ему оно не нравится. Они вытаскивают еду на квадратный стол для разделки и разбирают содержимое контейнеров, пробуя то, что выглядит аппетитнее всего. Лань Чжань никогда так раньше не делал, но если их никто не видит, то наверное можно, ведь нужно сначала попробовать, а потом есть. Под крышками из пластика много всего. Печеные и тушеные овощи, рыба, разные виды мяса и закуски, от канапе с нежным паштетом до простых маленьких сэндвичей из овощей с хрустящим крекером.              Ему разрешают есть все, что понравится, накладывая в чистую тарелку и разогревая еду, пока он сидит на стуле, больше похожем на маленькое кресло, и ждет. Вэй Усянь заботлив и внимателен, он наливает ему чай, когда тот немного остывает, и следит за тем, чтобы Ванцзи все равно не обжегся и не испачкался в соусе или креме, потому что торт они все же режут и тоже едят. Он настолько же вкусный насколько сладкий, но омеге нравится, потому что сочетание хорошо пропитанного шоколадного бисквита и сочных ягод в креме просто невероятное.              Лань Чжаню нравится на кухне, пусть он и не умеет готовить. Там много интересного — от разных режимов в микроволновой печи до духовки, плиты и посудомоечной машины. У всего этого есть кнопки и все это забавно шумит и жужжит, когда работает.              — Ты умеешь готовить? — вопрос заставляет его удивленно моргнуть и подняться от двери посудомоечной машины, в которую они загрузили всю испачканную посуду. Он отрицательно качает головой, вспоминая, что в принципе ничего особо и не умеет.              — Не страшно, если что-то не умеешь. Я просто не хочу, чтобы ты случайно поранился или навредил себе. — рядом с ним юноша почувствовал себя совсем маленьким и слабым, будто и правда за двадцать лет ничему не научился. Но это чувство не было обидным, потому что его муж просто заботился, и он это понимал, интуитивно, будто чувствовал кожей. — Но если вдруг захочешь, я знаю одного человека, у него сеть ресторанов по всему Китаю и иногда он ведет курсы. Готовить нужно в паре. Это было бы интересно попробовать, что скажешь?              Звучало и правда неплохо, поэтому, немного подумав, Ванцзи кивнул. Ему было приятно от того, что муж не пытался от него отделаться, а наоборот сам стремился наладить контакт и как-то взаимодействовать. Это было лучше, чем вернуться к дяде, и лучше, если бы с ним обращались как с подстилкой. Следующая же фраза, произнесенная Вэй Усянем, и вовсе заставила парня замереть, приоткрыв рот от удивления, потому что такое, наверное, могло быть только во сне.              — Как насчет того, чтобы посмотреть твою комнату? — альфа доброжелательно улыбнулся, но стоило ему увидеть растерянное выражение на лице омеги и его покрасневшие глаза, которые наполнились слезами, как он уже был готов пожалеть о сказанном. — Лань Чжань? Что случилось? — осторожно обхватив лицо мальчишки ладонями, мужчина посмотрел ему в глаза, аккуратно стирая пальцем крупные капли слез.              Ванцзи, несмотря на чужие руки, отрицательно замотал головой, и вдруг, от переизбытка эмоций и острого чувства благодарности, прижался к мужу, обнимая его, от чего оба замерли, пока Вэй Ин не начал гладить его по спине, успокаивая.              — Твой брат сказал мне, что ты любишь личное пространство, поэтому я подумал, что в большой квартире найдется для этого место. Тем более я не хочу заставлять тебя спать со мной в одной постели, если ты сам к этому не готов. — мальчишка тер глаза, но слезы все продолжали бежать по щекам, как бы он не старался их остановить. Его губы дрожали, но мужчина мог поклясться, что успел увидеть, как тот едва заметно улыбается.              Лань Чжань и правда улыбался, потому что то, что сказал ему господин Вэй, значило для него невероятно много. Не просто, что он ему небезразличен, но и что его брат все еще заботится о нем, не побоялся придти к его мужу и откровенно поговорить с ним. Сичэнь даже сейчас старался сделать для него все что мог. Он был покорен и ошеломлен чужой добротой.              Квартира и правда оказалась просто огромной. Больше чем те, что он видел и в которых бывал. Она, казалось, занимала целый этаж, но на самом деле всего лишь четверть. Комнат в ней было около девяти и все достаточно просторные, чтобы массивная мебель не загромождала пространство. Из коридора, который они уже проходили, открывая двери, альфа показывал ему спальни и кабинеты, гостиную и прихожую, но это была только часть, потому что за декоративной колонной скрывалась лестница с высокими ступенями, уходящая вниз, и там, в коротком коридоре, было еще три двери. Вэй Усянь открыл ту, что была первой по левую сторону, позволяя заглянуть и пройти в помещение.              Похоже это и была та самая его комната, потому что она была обставлена будто бы специально под него. Светлые стены, мебель и тяжелые белые шторы, спадающие красивыми складками, пушистый ковер на полу и много уютных мелочей, а еще книги на полках и награды, похожие на те, что когда-то стояли в его комнате. Он взял с полки один из железных тяжелых кубков с красной ленточкой, проводя пальцем по надписи, стараясь не вчитываться в то, что там было написано.              — Было сложно достать все это, надеюсь тебя это не расстроит. — мужчина кивнул на кубок в его руках, и только тогда Лань Чжань внимательно всмотрелся в него.              Это было просто невозможно.              Совершенно невозможно.              Чтобы не уронить тяжелую награду, парень поставил ее на полку и сделал шаг в сторону. Взгляд наткнулся на висящую на широкой ленте золотую медаль. Очень знакомую, потому что на белой шелковой ткани было едва заметное пятно, которое в прошлом он старался отстирать, но вишневый джем плотно въелся в ткань, а мама еще долго просила его не сердиться за то, что испачкала.              Он хотел спросить, как мужчина смог это сделать и как он все это достал, но мог лишь только открывать и закрывать рот. Лань Чжань осматривал содержимое полок, узнавая разные мелочи от книг, на которые сразу не обратил внимания, а ведь раньше они стояли в его шкафу, до маленьких фигурок кроликов, которые были не в полном составе, но они были, а главное целыми. Ему будто за раз вернули половину его прошлой жизни вместе с воспоминаниями о доме, которые делали и больно и сладко одновременно.              Вэй Усянь прошел в комнату, прикрывая за собой дверь, и поднял что-то со столика с кривыми длинными ножками, что стоял в углу. С этим предметом в руках он подошел к нему, опустившемуся на пол, сел рядом, протягивая, как оказалось, рамку.              — Ты очень похож на свою мать. — вложив ее ему в руки, тихо сказал мужчина, проведя пальцем по узорчатому краю. — Такой же красивый.              Ему никогда не говорили ничего подобного, и тем более не называли красивым. Альфы вообще раньше почти не обращали на него своего внимания, только косились вслед, и иногда просили списать или объяснить им что-то. Но не поверить в чужие слова, особенно когда на тебя так смотрят, взглядом, полным приязни, было почти невозможно. Тем более, что Ванцзи и правда был очень похож на мать. Особенно глазами, такими же светло карими, как и у нее.              Господин Вэй оставил его одного наедине с ворохом мыслей, когда зазвонил его телефон. Громкую мелодию сопровождала не менее громкая вибрация. Лань Чжань остался один переваривать все то, что с ним произошло на данный момент, чувствуя приятное волнение и тепло. Все его прошлые ожидания и надежды не стояли даже рядом с этим человеком, который только до свадьбы выглядел неприступным и закрытым. Суровым и даже угрюмым как Не Минцзуэ, несмотря на внутреннюю теплоту и заботу, которую он проявлял к нему с самой первой встречи. Почему же юноша так переживал, что этот человек сделает ему больно? Он на самом деле и сам не знал, просто в неизвестности всегда готовишься к худшему.              Как оказалось подарки на этом не закончились. Стоило Ванцзи подняться с пола и подойти к постели, чтобы поставить рамку у изголовья кровати, как взгляд наконец привлекла плоская белая коробка, почти сливающаяся с цветом покрывала. У нее не было опознавательных признаков, бантиков или открытки. Простая на вид коробка, но под крышкой лежали другие, уже не такие скромные. Хорошо что он еще помнит пароль от айклауда.              Как и сказал Вэй Усянь, вещи привезли в середине дня. Двое крупных бет оставили чемоданы перед входной дверью, боясь переступать порог под суровым взглядом альфы, который вдруг обратно стал похожим на каменную глыбу. От него такого бежали мурашки и пекло мочки ушей, поэтому омега решил дождаться, пока мужчины сами между собой разберутся, и он наконец сможет нормально одеться. Ходить в одной кофте, притом чужой на голое тело было не так приятно, как можно подумать.              В итоге беты ушли, не справившись то ли с аргументами, то ли с игрой в гляделки. Господин Вэй сам не особо напрягаясь занес два чемодана в прихожую и запер дверь. Содержимое было вскрыто сразу и досмотрено на месте, юноша даже сказать ничего не успел, в очередной раз забывая, что даже если бы и попытался, то все равно бы не смог. Оставалось только наблюдать за тем, как муж перебирает аккуратно сложенные по всей видимости дядей обувь и одежду. И все же, несмотря на такую странность, альфа не вывалил все на пол, а просто перебирал, будто искал что-то, но так и не нашел успокаиваясь.              — Давай я отнесу их к тебе. — взявшись за ручки, мужчина покатил оба чемодана за собой. Конечно Ванцзи и сам бы справился, но останавливать мужа уже было поздно, когда он легко спустил багаж вниз, умудряясь протиснуться в узком проходе со своими широченными плечами.              Вот теперь у него точно было все.              Ну почти все. Как выяснилось позже, утром следующего дня, выходить ему пока было нельзя. Дверь банально была заперта, а на утро мужчины в квартире не оказалось, только его номер, написанный от руки на бумажке, закрепленной на холодильнике магнитом и короткая записка там же. Ему можно было ходить по всей квартире и если что-то понадобится писать, раз говорить он не может, и на этом все.              В первый день он мужественно продержался, перебирая вещи и обустраиваясь в квартире. Полки в гардеробной заняла одежда, обувь выстроилась ровным рядком, а все поверхности были тщательно протерты от пыли. Следующим, что сделал юноша, написал дяде и брату, сообщая, что с ним все хорошо и волноваться им не стоит, умолчав об отсутствии голоса и о том, что из квартиры его не выпускают. Было не ясно, можно ли жаловаться на подобное, ведь синяки только пожелтели, рассасываясь достаточно быстро. Может и к лучшему, что его никто не увидит.              Все оставшееся время до вечера парень занимался тем, что читал университетские учебники, найденные в коробке на дне чемодана, выписывая в тетрадь то, что считал необходимым запомнить и просматривал учебный план, который чудом остался в хранилище данных. С ним можно было и без преподавателей сносно понять материал, отпечатанный на белых листах книжки по экономике. А если ему все же было что-то непонятно, в доступе к интернету его никто не ограничил, а уже там можно было найти все что угодно. Делать все равно было больше нечего.              В перерывах между самообучением омега ходил по квартире. Постоянно сидеть в комнате, что ему выделили все равно было глупо, когда мужа не было дома. Смущать его было некому. Но спальню, в которой он проснулся, юноша все равно обходил стороной, заглянув за дверь единожды и больше к ней не приближался, потому что все там носило отпечаток присутствия господина Вэй. Даже его кабинет не так сильно им пах как комната, что стала условно супружеской. На полках, заставленных книгами, явно читанными и не раз, стояли так же рамки с наградами и разные мелочи. Там был и огромный деревянный глобус как в музее естествознания, и письменный набор для каллиграфии с кистями на подставке и сухой тушью. Зачем все это нужно было не ясно, но выглядело здорово.              Его муж вернулся очень поздно. Ванцзи ждал его как когда-то отца часам к восьми вечера, сам не зная почему, но тот не появился. В нем взыграло упрямство и он остался сидеть в гостиной, сначала просто читая принесенную из комнаты книгу, а потом включил телевизор, листая новостные каналы, по которым не показывали ничего интересного. Время перевалило за десять часов вечера и его начало клонить в сон. Тихий бубнеж из колонок не отвлекал, убаюкивая, и в итоге он задремал, лежа головой на подлокотнике и обнимая подушку.              Разбудил его чужой запах и прохлада от кожи и верхней одежды. Лань Чжань не знал сколько было времени, но его подняли на руки, когда он уже собирался открыть глаза. Муж держал его бережно, думая что парень все еще спит, стараясь не разбудить. Омегу отнесли в комнату и уложили в постель, накрывая одеялом, и вышли прочь, плотно прикрыв за собой дверь. Начало первого. Он пришел в начале первого.              На следующий день ситуация повторилась. На холодильнике висела новая записка, чуть длиннее предыдущей, в которой его просили ложиться спать пораньше и обязательно писать, если ему что-то понадобится. Юноша продержался до вечера, а потом и правда написал, только не мужу, а Вэнь Цин, надеясь, что женщина сможет если не рассказать ему, что происходит вокруг, то хотя бы приехать. Но оказалось, что приехать она не может. Дело в том, что ключей от квартиры директора у женщины не было, и все, что она могла, это отвечать на сообщения.              Тогда он снова принялся изучать каждый угол. Кино смотреть быстро наскучило, как и читать сухо написанные книжки и статьи, которые даже обсудить было почти не с кем, потому что все так или иначе были заняты. Брат, стоило углубиться с ним в переписку, состоящую из его длинных сообщений и коротких Лань Чжаня, начал просить прислать ему хоть пару своих фото и снимки квартиры, чем тот не остался доволен. Сичень хотел именно на него посмотреть, и юноше пришлось искать в гардеробной то, что могло бы прикрыть его шею, а потом придумывать вразумительный ответ, почему он ходит по квартире в свитере. Светло-желтые следы на бледной коже были все ещё слишком хорошо заметны, тем более, если снимать на камеру его нового телефона.              Ванцзи опять уснул на диване в ожидании супруга, потому что его невнятное сипение наконец сменилось на вполне понятную тихую речь. Вот только в очередной раз он его не дождался, уснув даже раньше, чем в прошлый раз, и так крепко, что не заметил чужого возвращения. Возможно, если бы не все тот же запах и крепкие руки, юноша так бы и не узнал, во сколько мужчина вернулся домой. Немного раньше, но все равно очень поздно. Неужели у него так много работы, что он не может приходить домой раньше, чтобы юноша имел возможность с ним поговорить.              Утро третьего дня в очередной раз встретило его пустой квартирой. У него было, в принципе, все что нужно: полный холодильник еды, маленький тренажерный зал, кабинет с книгами, интернет и даже лоджия, если так хочется на воздух. Но Ванцзи впервые не хватало общения и чужого общества рядом. Все быстро надоедало, даже чтение, за которым часы обычно пролетали незаметно. А еще ему не хватало информации, потому что парень был теперь на сто процентов уверен в том, что он не забеременел.              Со всеми, кому он мог написать, разговаривать не особо хотелось. Особенно с Сиченем, который обязательно просил хоть пару фото, стоило ему написать. Вэнь Цин отвечала очень редко. А мужу писать Лань Чжань все ещё стеснялся, даже понимая, что поговорить ему хочется именно с ним, ведь не просто же так он его ждет каждый раз. Ведь ждет же.              Омега бродил по квартире, раздумывая по поводу своей несостоявшейся беременности. Было неясно, как относиться к этому факту. Бояться ему, или так и должно было случиться? А если и должно было, то почему ему никто ничего не сказал. Ему ведь до сих пор приходилось пить те таблетки, способствующие развитию репродуктивной системы и меняющие гормональный фон, а вместе с тем и запах несколько иной, уже не такой нейтральный и непримечательный, как раньше.              Юноша снова хотел написать Вэнь Цин, но не знал что именно. Он так долго думал, что день уже сменился вечером. Сообщение на его телефон пришло раньше, чем он рассчитывал, и было оно не от женщины, а с номера, который оставил ему господин Вэй. На часах было шесть вечера, а на его экране короткая вязь иероглифов, означающие «еду домой». И ведь правда приехал, открывая дверь и этим шумом выманивая его из гостиной.              — Диди по мне соскучился? — лукаво улыбаясь, спросил мужчина, стоило Ванцзи подобраться поближе.              Он ему не ответил, продолжая рассматривать высокую фигуру в черном длинном пальто и таком же черном костюме. Несмотря на расслабленное лицо и улыбку, вид строгой одежды отталкивал, вызывая странное чувство. Будто между ними стена. Но стоило мужчине скинуть с широких плеч верхнюю одежду и оставить ее в комнате вместе с пиджаком, как это чувство стало в разы слабее. Тот еще и узел галстука расслабил, расстегивая верхние пуговицы на рубашке, открывая вид на светлую кожу шеи и ключицы.              — Держи, — господин Вэй протянул ему небольшую коробку, от которой сладко пахло, держа ее сверху за ленты, которыми она была обвязана. — Пойдем пить чай.              Лань Чжань побрел за ним следом в сторону кухни, продолжая принюхиваться к коробке в своих руках. Это помогало отвлечься от яркого запаха альфы, ведь одно дело, когда им пахли вещи, и совсем другое, когда тот сновал прямо перед его носом. Внутри под слоем картона оказались пирожные, похожие на маленькие кремовые торты, украшенные сахарными фигурками. Такие красивые, что их даже жалко было есть.              — Нравится? — ставя на стол поднос, на котором были глиняный чайничек с двумя чайными чашками, полюбопытствовал муж.              Омега кивнул, устраиваясь на стуле рядом с мужчиной и принимая из его рук чашку, делая маленький осторожный глоток чая.              — Завтра у меня выходной, поэтому мы поедем в клинику к твоему врачу на осмотр. Потом, если захочешь, можем поехать куда угодно, — фраза про клинику заставила омегу напрячься. Он примерно понимал, зачем этот визит может быть нужен.              — Не нужно, — ему казалось, что будет лучше, если он сам всё ему скажет, чем если это сделает врач.              — Разве? — выражение лица мужчины было странным, он не был удивлен, рассержен или расстроен.              — Я не беременный, — прозвучало как-то глупо в полной тишине кухни, но сейчас ему было больше страшно, чем правда беспокоило, как это звучит.              — Да, я знаю. Но это не отменяет того факта, что на осмотр нужно съездить, — это его «я знаю» заставило Лань Чжаня тихо вздохнуть и покраснеть ушами. — Я просто хочу, чтобы твоему здоровью ничего не угрожало.              Если он и правда всё знал, тогда почему ему никто ничего не сказал раньше? Хотя бы про то, что в этот раз его просто повяжут и все. Это бы здорово успокоило его до свадьбы и после нее, он не ходил бы, прокручивая в голове сотни «если». И меньше их не становилось даже сейчас. Но одно отрицать было глупо, даже испытывая легкое раздражение и досаду, Ванцзи было приятно услышать последнюю фразу супруга. А уж про то, что его отвезут в любое место, в которое он попросится, и говорить нечего, потому что пройтись очень хотелось.              Сталось только придумать куда.