21 Осознание
22 июня 2020 г. в 09:14
Каждому рано или поздно приходиться столкнуться с довольно странным ощущением. Его можно описать, как тяжелая нега. Чаще всего, людям оно кажется приятным, оно сонливое, теплое и мягкое. Тело слушается неохотно и любое положение ощущается невероятно удобным, настолько, что расстаться с постелью видится невозможным и несправедливым. Хочется просто снова закрыть глаза и остаться так лежать всю оставшуюся жизнь. Будто ничего приятнее уже не будет. Но не всем оно нравится. Многих пугает именно та тяжесть, которую чувствует человек. Словно само тело налито свинцом, нет возможности пошевелить ни рукой, ни ногой без особых усилий. Зачастую даже голову поднять тяжело, отрывая от подушки. Кожа невероятно чувствительна к мягкости и гладкости белья. И не знаешь, бороться с этим или просто оставить все как есть, пока силы не вернуться.
Солнечный свет был единственным будильником. Меж плотных тяжелых штор пробилась дерзкая полоса света, ровно ложась на глаза, раздражая веки. Они и без того ощущались воспаленными, будто в глаза бросили горсть песка. Развернуться или прикрыться не представлялось возможным. Руки не хотели слушаться, пальцы едва могли сжать край одеяла так крепко, чтобы оно поддалось, натягиваясь повыше. Мягкую воздушную ткань будто придавили. И все равно, постель ощущалась будто облако. Самое удобное гнездо. Если бы не этот луч, все было бы просто прекрасно.
Просыпаться не хотелось. Но жжение постепенно становилось нестерпимым, вынуждая разомкнуть покрасневшие веки. В глаза ударил яркий свет, слезы собрались в уголках крупными каплями, а с губ сорвался хриплый стон. Неведомая сила вдруг потянула все тело, завернутое в ткань как в кокон, в сторону, переворачивая. Стало темно, носа и лба коснулось что-то мягкое и теплое. Понадобилось немного времени, чтобы проморгаться, смахивая слезы, делающие взгляд неясным, мутным. Теперь, когда больше ничего не раздражало и не мешало, казалось, можно было уснуть снова. Расслабиться и позволить этому чувству утащить себя во тьму. Но прояснившееся зрение вдруг стало очень уж четким.
Подняв взгляд, юноша сначала ничего не понял. Его лицо утыкалось в приятно пахнущую материю. Такую гладкую, что невольно поддавшись странному порыву, он потерся об нее щекой. И правда приятная, но под ней было что-то очень твердое. Нахмурившись и глубоко вздохнув, Ванцзи поднял лицо так высоко, как смог. Только когда его лба коснулось что-то горячее, а перед глазами темная ткань сменилась светлой кожей и волосы щекотнуло горячее дыхание, до него начало доходить, что именно не так во всем этом.
Это не его постель.
Даже несмотря на эту мысль, парню ужасно хотелось спать. Любой нормальный человек, осознав, что находится не там, где должен был, наверняка нашел бы в себе силы подняться. Но не он. Чувствуя себя невероятно спокойным, несмотря на странные ощущения и тяжесть, будто на него положили нечто тяжёлое, придавливая к матрасу, юноша закрыл глаза. Есть ли смысл дергаться, если сейчас ему так хорошо? Втянув в себя воздух, он только убедился в том, что все нормально. Пахло слишком знакомо. А если так, то ничего страшного определенно не произошло. Ничего же, если ему позволят поспать еще немного?
Уткнувшись лицом в крепкую шею, юноша щекотал дыханием чужую кожу, прижимаясь к сильному телу мужчины через слои плотной ткани. Тяжелая рука лежала на его поясе, не давая отстраниться. Именно ею его развернули, пряча от солнечного света, и ею же сейчас держали. Оба спали, и ничто больше не тревожило их сон до самого обеда. Ванцзи с комфортом устроился в коконе из одеяла, греясь о тело своего мужа, пока тот в ответ прижимал его к себе. Сон сошел с Вэй Усяня первым, оставляя юношу в своем плену.
Распахнув глаза, мужчина первым увидел взлохмаченную макушку, ощущая легкую щекотку теплого дыхания. Плотно сомкнутые веки с подрагивающими длинными пушистыми ресницами, ровный прямой нос, строгий изгиб мягких губ. Такой спокойный. Мягко пригладив волосы, падающие на светлое лицо, альфа легко поцеловал высокий лоб и отстранился, убирая руку. Юноша только недовольно вздохнул, лишившись опоры и дополнительного источника тепла. Но быстро успокоился, нащупав длинную подушку, подсунутую под руку в нужный момент. Уткнувшись в нее и с удобством устроив на мягкой поверхности руки и ногу, которую на широкое бедро до этого забросить не получилось, омега, покряхтев, затих.
Так получилось, что Вэй Ин первым вспомнил то, что вчера произошло, рассматривая мужа и яркие следы на его коже, которые за ночь проявились во всей красе. То темное, животное, что жило внутри него, урчало от довольства. Подбрасывая воспоминания о том, как мальчишка гнулся под ним. Убедившись, что в целом с тем все в порядке и он цел и невредим, мужчина вышел из спальни. Ужасно хотелось есть. Поставив на плиту чайник и проверяя сообщения и почту на телефоне, он принес в спальню аптечку и графин с водой, поставив тот на прикроватную тумбочку со стороны омеги, продолжающей довольно сопеть.
Тот действительно не выглядел недовольным или болезненным. Очень даже наоборот. Но обманываться в данном случае было нельзя. Нет гарантии, что, проснувшись, это чудо не начнет кидаться в него всем, что под руку попадётся. Вэй Ин не был до конца уверен. Конечно, истерия Лань Чжаню свойственна не была, но его поведение вчера могло задеть малыша. Он увлёкся. Сложно отказаться, особенно когда остро чувствуешь, что твоя омега тоже хочет.
Растирая виски, чтобы снять напряжение и легкую головную боль, мужчина бродил по квартире, ожидая, либо когда нагрянет Вэнь Цин с продуктами и своим неизменным надзором за ними, или когда проснётся Лань. Оба вполне могли вынести ему его мозг. И если А-Цин можно было выгнать или слушать ее ругань через дверь и с расстояния, то с женушкой так было нельзя. Тут он сам был виноват. Если это испортит все, чего мужчина так долго добивался, то, честное слово, он проломит головой стену.
Чуткий слух улавливал все звуки в квартире. Шум вытяжек, птичьи крики, скрип кровати, когда кое-кто ворочается с боку на бок. И тихое кряхтение и кашель. Шагая на звук, Вэй Усянь старался обуздать свои животные порывы. Гон еще не до конца отыграл в его крови, действуя на разум и нервную систему. Но и в нем были свои плюсы. Мозг лучше анализировал.
Прихватив с кухни салфетки и столовую ложку, мужчина медленно и осторожно ступая вполз в комнату, показываясь перед мутным взглядом юноши. Тот тер глаза ладонями и зевал, пытаясь стряхнуть сонливость, которая, по-видимому, не хотела никак стряхиваться. Ми-лаш-ка. Они встретились взглядами на секунду и Лань тут же покраснел, натягивая одеяло на себя повыше, чтобы прикрыть шею, но глаза не отвел. Возможно, все не так уж и плохо.
Приблизившись к тому краю постели, на котором лежал парень, Вэй Ин взял графин, наливая воду в стакан, чтобы протянуть тот мужу. Если возьмет, хорошо, если нет, то соответственно нет. Пальцы юноши сжались на стеклянной поверхности, соприкасаясь кожей с его рукой. Лань Чжань пил жадно и одного стакана, чтобы напиться, тому оказалось мало. Он принимал его из чужих рук спокойно и также спокойно позволил усесться рядом с собой.
Краснея шеей и ушами, взгляд юноши бегал от лица мужчины к рукам и обратно, стараясь ни на чем надолго не задерживаться. Голоса у того почти не было. Только неясный хрип, после которого тот закашливался и тер покрасневшую кожу. Понемногу дистанция сократилась, омега позволил прикоснуться к себе и начал отвечать на вопросы, кивая или качая головой.
Со стороны они, наверное, выглядели странно и смешно. Один весь в пятнах под тканью пижамы как жираф, а другой пытается этого «жирафа» разговорить. На вопросы, болит ли где-нибудь и где именно, Ванцзи отвечал неохотно. Особенно когда перед глазами появилась аптечка. Но при этом любое резкое или неосторожное движение заставляли его кряхтеть и морщиться. Подниматься тот особенно не хотел.
Напоив мужа сиропом с ложки и сделав ему горячий чай с медом, мужчина устроился рядом, дожидаясь, пока тот все выпьет и окончательно расслабится. Голос восстановится достаточно быстро, сегодня-завтра, и снова будет вполне себе сносно говорить. С его-то общительностью. Поразительно, что во время секса он такой шумный. Обычно сдержанные особы стараются, если и держать все в себе, то до конца, а этот стонет так, что в ушах отдает от звонкого голоса.
Далее за отпаиванием теплым и сиропами последовал следующий этап, не менее важный. Уговоры раздеться. Спрашивается, вот чего мужчина там не видел и не щупал? А нет, все равно отказывается, хмурясь и отодвигаясь. Но все равно в итоге Вэй Ин своего добивается. Почему? Потому что елозить на заднице даже по мягкому матрасу одной ушастой заразе неудобно и это его беспокоит. Поэтому с горем пополам он понемногу раздевается, испытывая на прочность терпение мужчины. Такой себе стриптиз.
Душа в зародыше желание его поймать, прижать и потискать, альфа осматривает все то богатство, что ночью оставил на теле своей женушки. Хорошо мозгов хватило не кусаться, а то его бы точно эта бестия загрызла сейчас. В основном синяки, оставленные жесткой хваткой, и следы засосов. Ну да, зато у него спина в полоску, это нечестно. Нужно было прикусить разок. За жопу. Чтобы точно ровно не сиделось.
Не найдя ничего серьезного, мужчина юношу отпустил, позволив завернуться в тонкую простыню. Но пролежал, недовольно стреляя глазами, тот недолго. Пришло время купаться. Без этого мазать синяки было не самой лучшей идеей. На чистую распаренную кожу и массаж идет лучше. А мышцы у Ванцзи ныли даже лежа. Все, даже те, о существовании которых омега ранее если и подозревал, то не думал, что те могут так болеть.
Мужественно парень пытался подняться сам. Несколько раз и все неудачно. Вэй Усянь не мешал проявлению самостоятельности. У него было место в первом ряду. Но когда Лань наконец выдохся и распластался по кровати, мужчина протянул ему руку. Нет, конечно он мог сделать это и раньше, или вообще отнести того на руках как принцессу. Но это можно было вчера. А сегодня они будут делать вид, что они со всем справляются. Вместе. Как взрослые люди.
Ванцзи поднялся, крепко держась сильными пальцами за предплечье альфы и, пошатываясь шагал, опираясь на своего мужа. Больно не было. Не должно было быть. Но неприятно и неудобно это совершенно другое. Поясница парню ночные приключения прощать отказалась, как и бедра с икрами, которые свело так, что ноги подниматься не хотели. Качаясь, как яхта в шторм, омега смог добрести до ванной, а вот с тем, чтобы забраться в нее, было уже не в его силах. Глядя на белого монстра, как на врага всей Китайской нации. Лань глубоко вздохнул и поднял глаза, без слов намекая, чтобы ему помогли.
Те, кто агрессивно занимаются бегом или качают мышцы ног, знакомы с этой беспомощностью. Лестницы становятся самым страшным врагом на несколько дней, а чтобы просто сесть приходится бревном падать на стул. И это несмотря на то, что Вэй Ин несколько раз хорошо промял все мышцы этой ночью.
Конечно, был как вариант еще душ, но Ванцзи смотрел на него совсем без энтузиазма. Там ему пришлось бы справляться со всем самому, ведь в кабину тот альфу не пустит, чтобы остаться с ним голым совсем близко. Они там поместятся едва-едва. О каком мытье может идти речь?
Пустив теплую воду в белую емкость, мужчина, придерживая Лань Чжаня за пояс, начал прогревать дно, чтобы на него можно было сесть, ничего себе не застудив. После, перекинув руку громко вздохнувшей омеги через свою крепкую шею, альфа оторвал того от кафеля, будто тот почти ничего не весил и, подняв над бортиком, опустил стопами в воду. Отцепившись от горячего сильного тела, Ванцзи замер, держась руками за простыню, в которую завернулся. Ее краев почти коснулась вода, и под насмешливым взглядом почти черных глаз с тканью пришлось прощаться.
Не то чтобы тот злился, но определенно был бы благодарнее, если бы с ним так не забавлялись при каждом удобном случае. Стянув простыню, юноша расправил ее, загораживая обзор мужчине, и неспешно сложив слой за слоем мягкую ткань, шлепнул ту ему в грудь. Альфа только шире улыбнулся, накрывая изящную кисть своей горячей широкой ладонью. От всех этих прикосновений у Ванцзи под кожей бежали искры. Похоже, он окончательно спятил.
Вэй Усянь остался с ним. Сначала юноша думал, что альфа уйдет, оставляя его одного после того, как наиграется, смущая раз за разом. Но нет. Тот, как и тогда ночью, помог ему лечь в воду и устроился рядом прямо на полу. Беря в руки губку, мужчина щедро поливал ее приятно пахнущим гелем и мыльной пенящейся стороной тер белую кожу, отводя волосы, подвязанные в высокий пучок. Они смотрели друг на друга, разделенные белым бортиком, почти не отводя взгляд.
Возможно, причина была в том, что Ванцзи достаточно хорошо помнил то, что произошло вчера. Даже слишком хорошо, как ему кажется. Можно ли это считать второй потерей девственности? Наверное нет. Но это, в отличии от первого раза, он точно забыть не сможет. И ему не было жаль. Совсем нет. Если быть честным с собой, отчасти юноша был… Счастлив?
Сложно сказать наверняка. Несмотря на то, что он не хотел, чтобы это получилось так, ему не было обидно. И ничего плохого юноша так и не почувствовал. Ни боли, ни разочарования. Яснее тоже не стало. Альфа заботился о нем. И оставил спать рядом, а не вернул в его комнату, что наводит на мысли о том, что, возможно, между ними что-то может быть. Может же?
Ранее не задумывающийся об отношениях глубоко, Лань Чжань начал понимать, что с этим человеком он хотел бы попробовать. К тому же, они уже даже женаты. Но при этом ему совершенно не хотелось поднимать эту тему сейчас. Во-первых, потому что стыдно просто до ужаса. Во-вторых, вдруг он просто заблуждается и это желание навеяно эмоциями. Ну и в-третьих, было страшно. Страшно, что господин Вэй откажется. Может быть, Лань Чжань ему совершенно не был интересен в таком плане. И то, что между ними было, не больше чем стечение обстоятельств.
Сложно. Альфа старше его, он даже старше Сичэня, и, похоже, довольно сильно от него отличается. Не стоило вчера полагаться на то, что ему говорил брат. Как оказалось, это работает не на всех альф. Даже сейчас у Вэй Усяня были слишком крупные зрачки и движения его резкие, хищные. Видно, что мужчина сдерживает себя, чтобы больше ничего с ним не сделать.
Ванцзи было стыдно и приятно находиться так близко. Стыдно из-за собственных мыслей и воспоминаний, а приятно просто потому, что, похоже, он идиот. Идиот, который влюбился в собственного мужа, за которого вышел по расчету. А теперь сидит и надеется на то, что тот может тоже в него влюбиться в ответ.
За купанием в теплой, почти горячей воде с натиранием кожи до скрипа и блеска, последовал массаж, заставляющий душно смущаться. Ладно он был голым и дал себя осмотреть, но лежать кверху задом на чужой постели и чувствовать, как горячие ладони оглаживают кожу и мышцы под ней, это все же несколько другое. Устроившись на его бедрах, прикрытых свежим одеялом, мужчина разминал все от шеи, заканчивая запястьями, пока не добрался до поясницы. Мазь и бальзам пряно пахли и медленно впитывались в кожу под втирающими движениями. Если о нем будут заботиться так каждый раз, то, пожалуй, он согласен не сопротивляться.
Боже, как стыдно. Ему теперь не только к доктору надо — провериться, но и в церковь исповедаться. Дожил, соглашается раздвигать ноги под альфой.
— Все хорошо? — склонившись к оттопыренному уху, вкрадчиво шепнул господин Вэй, пуская по коже волну мурашек, пробивших стройное тело до самых пяток.
Он, что, еще и мысли улавливать может? Неловко качнув головой, Ванцзи снова расслабился, пробуя переключить мысли на что-нибудь другое. Например на учебу. Ему скоро на пары возвращаться, а там все как обычно: толпа народу, много работы, ответственность за свое будущее. И Мо Сюаньюй с Не Хуайсаном. Интересно, а они могут знать что-нибудь такое, что могло бы ему помочь? Они ведь тоже омеги. А Сюаньюй при этом получает довольно немало внимания от альф. Может, если он у них аккуратно спросит, они расскажут ему что-нибудь полезное. Про секс, или, например, как привлечь чье-то внимание.
— Лань Чжань? Чжань-эр… — мягкое похлопывание по бедру заставило юношу дернуться на постели и распахнуть широко глаза. Слава богу, его лицо в этот момент никто не мог видеть, только подушка, но у нее на счастье нет глаз. — Прости, если я тебя напугал. Нужно, чтобы ты немного расслабился. Сможешь?
Ласковые поглаживания смущали и успокаивали. Переборов себя и свое смущение, юноша кивнул, чувствуя, как мужчина поднимается. Странно, зачем он попросил расслабиться, если уходит.
Осознание пришло, когда с узких бедер стянули одеяло, оголяя кожу. Ягодицы и бедра тут же напряглись, отдаваясь неприятной тянущей болью, от которой поджались губы. Сверху раздался шумный вздох и тихое цоканье, от которого жар разлился по телу. Ну да, ему же сказали расслабиться, а первое, что он сделал, это сжался так тесно, да еще и на глазах у мужа.
— Все хорошо, если не хочешь, чтобы я это делал, можем завтра поехать в больницу, врач сам осмотрит тебя и сделает все, что необходимо, — Ванцзи отрицательно затряс головой, заставляя свой пучок, лежащий крупной петлей, смешно болтаться. — Уверен? Это может быть немного неприятно и мне нужно будет помазать мазью всё.
Глубоко вздохнув, поднимая грудь, омега расслабился так сильно, как только мог, расплющиваясь на постели. Ему было не до конца ясно, что имел в виду муж, но лучше уж сделать все здесь и сейчас, чем потом еще идти к врачу, чтобы тот что-то с ним делал. Те обычно касались в неприятных на вид латексных перчатках, от которых странно пахло. Это, конечно, не голые руки, но все равно жутко противно.
Сильные пальцы обласкали поясницу, разогревая кожу. Мужчина медлил. Нанося бальзам для массажа на кожу, он не спеша разминал бедра, проигнорировав ягодицы, но все равно был слишком близко к ним. Массаж был приятной процедурой, увлекаясь ощущениями Лань Чжань часто забывался в том, что чувствовал, и стыд отходил на дальний план, пока процедура не заканчивалась. Его ноги муж массировал даже дольше, чем руки и спину, в какой-то момент юноше даже показалось, что он застонет оттого, насколько ему было приятно. Но вот ладони огладили пару чувствительных точек и дыхание омеги немного сбилось. Это напомнило ему вчерашние ласки. Пальцы скользнули по внутренней стороне бедер, теплая волна согрела все внутри и осталась приятным чувством внизу живота, напоминая о том, во что это может перерасти.
Тихо вздохнув, парень подумал немного и развел бедра чуть шире. Стоило это сделать, как количество бальзама тут же увеличилось, стекая крупными каплями по его коже. И даже если их тут же размазывали и втирали, пряный запах стал сильнее. Он ожидал, что рано или поздно мужчина коснётся его, и это случилось. Чувствуя, как волосы на загривке вздыбились, Лань Чжань втянул воздух носом и закусил губу, чтобы не издать ни звука, когда подушечки пальцев огладят сжавшийся анус. Хлопнула крышка мази, прохлада тронула кожу.
Ему казалось, что с ним опять начали играть и распалять. Но нет. Сердце сильно билось в груди, возбуждение тяжелело внизу живота после ласки. Вэй Усянь ввел внутрь один палец, обильно смазанный мазью, и это было ужасно похоже на то, как тот вчера растягивал омегу перед тем, как заняться с ним сексом. Те же движения, те же поглаживания по бокам и бедру, чтобы отвлечь и расслабить, но все просто закончилось. Вот так. Снова хлопнула крышка баночки с мазью и его отпустили, накрывая одеялом.
Не в его характере было жаловаться на то, что с ним не сделали то, против чего он обычно высказывался. Поэтому, когда альфа отстранился, Лань Чжань просто промолчал, продолжая лежать лицом вниз, надеясь на то, что все это пройдет как-нибудь само. И действительно, спустя долгие минуты его сердцебиение выровнялось, а жар и желание утихли. Может это и к лучшему, что ничего не случилось снова, так он скорее встанет на ноги сам, а не будет нуждаться в том, чтобы его придерживали.
Ближе к вечеру приехала Вэнь Цин. Женщина застала квартиру в подозрительной тишине после того, как ей позволили переступить порог. Осмотрев гостиную, она не обнаружила ничего криминального, кроме того странного факта, что ее встречал только один человек.
— А где Ванцзи? — спускаясь вниз по деревянным крутым ступенькам, женщина постучалась в дверь спальни и, не услышав ответа, развернулась к хозяину квартиры, который в ответ только отвел глаза и отвернулся.
Заглянув в спальню, госпожа Вэнь увидела привычный порядок и услышала тишину, и в этот раз они ей совсем не понравились. Глядя на странное выражение лица мужчины она не испугалась только потому, что чувствовала его спокойствие. Значит никто не убежал из дому и не пропал без вести. Уже хорошо. Пройдясь по остальным комнатам в той части квартиры, она снова поднялась в гостиную и из нее вышла в коридор.
— Лучше сразу признайся, что ты сделал с ребенком. По морде твоей вижу, натворил что-то. Выкладывай давай, — она говорила очень тихо. Так, чтобы ее мог слышать только альфа со своим обостренным слухом.
— А ты как думаешь? — двинув бровями, Вэй Усянь недовольно и как-то даже ревниво покосился на женщину, заставив ту охнуть от догадки.
— Вы… Вы переспали? — они походили на заговорщиков, общаясь шепотом и жестами в тишине квартиры. В этом не было особой нужды, их все равно никто не собирался подслушивать.
— Переспали это мягко сказано. Скорее потрахались, — Вэнь Цин знала, что у этого альфы были свои понятия, связанные с сексом, и своя отдельная, труднопостижимая терминология. И ей при этом все равно очень захотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Чтобы мозги на место встали. — Ты наверняка побить меня хочешь, а я между прочим и так ранен. В самое сердце. Злюка.
— И где он? — после последней фразы воспылавший в женской душонке гнев поутих. Сложно злиться, пока вся ситуация до конца ясна не была. Если это было насилие, то, конечно, она была бы очень недовольна, и несмотря на их отношения, Вэй Ин получил бы от нее по своей многострадальной голове. Но если же нет, кто она такая, чтобы лезть. Да и вообще, в любом случае это их дело, ее — только присматривать, чтобы с мальчишкой все было относительно в порядке.
В спальню она вошла под недовольным и все таким же ревнивым взглядом мужчины, который перся за ней следом. Там, на постели, среди подушек, сложенных у спинки, сидел юноша, рядом с которым стоял разложенный деревянный столик с чаем и тарелкой печенья. В руках была книга, а на светлом лице очки для чтения. Как женщина и подозревала, тот не выглядел измученным. Такой же странный, как и его альфа, наверное оттого, что они слишком тупые оба, чтобы объясниться и наладить все сейчас. Вэй Ин точно будет тянуть до последнего, пока не получит абсолютно все, что задумал, а Лань Чжань просто слишком молод и осторожен, чтобы нырнуть в эту трясину сам.
Невозможно сплетничать, как женщина с омегой, когда над твоей душой стоит здоровенный увалень и сверлит затылок взглядом. Просто невозможно. Еще и Лань Чжань снова стал почти немым, охрипнув за ночь. Он только вежливо подливал ей чай и слушал то, о чем они говорили с Вэй Усянем. На этом все. Вэнь Цин выпроводили слишком быстро.
Ванцзи провалялся дома несколько дней. Гон закончился, а он еще два дня постигал цзен тишины и покоя, сводя мазью следы засосов с шеи и других частей тела. Вэй Усянь отпустил его к себе. Вернее, парень сам ушёл, не найдя в себе сил остаться в постели с мужчиной, когда его ноги перестали болеть. Две ночи в постели с мужем свели его с ума, напоминая об Америке и двух долгих перелетах. Больше он, наверное, не выдержал бы. Отчасти потому, что несколько раз за ночь просыпался в горячих объятиях, в которые, судя по закинутым рукам и ногам, сам же и забрался. Просто немыслимое везение, что его муж спал очень крепким сном.
Когда же все сошло и тело пришло в норму, юноша сам собрался, напоминая о том, что занятия никто не отменял. Собрав все письменные работы и задания, заданные преподавателями, он отписался старосте рано утром, что сегодня точно приедет и сел к мужу в машину.
Забрался и сидит, смотрит на него. Такой очаровательный малыш, причесался, рубашка отглаженная, руки на колени положил. А пристегиваться кто будет? Вэй Усянь стоит и смотрит на него, не до конца догоняя, что тут вообще происходит последние пару дней. Началось все с той ночи, а дальше как снежный ком. Поспав с ним еще одну ночь, потому что сам уснул, облапив подушку, Ванцзи на следующий день уполз к себе, прихватив ее, не желая расставаться. Подушку. Мог бы и сам остаться.
Но даже несмотря на то, что омега ушел, теперь он вполне спокойно заходил в его спальню. Их спальню, если быть точным. Раньше юноша останавливался у порога и дальше только силком тащить. И ладно только это. В нем, похоже, что-то сломалось. Или он что-то в нем сломал в процессе. Иначе объяснить, почему Ванцзи начал воспринимать его присутствие очень близко к себе так спокойно, у мужчины не получалась. Раньше тот постоянно отстранялся. Даже когда между ними отношения стабилизировались, тот держал дистанцию минимум в шаг. А теперь эта красота сидит и смотрит на него, ждет, когда он сунется к нему поближе, чтобы пристегнуть ремнем к сидению. И он же сунется.
Ему это нравилось. То, как Лань Чжань менялся в процессе их отношений. Когда он только первый раз увидел его, тот создавал впечатление брошенного породистого котенка. Будто бы богатые родители, купившие своему сыну живую игрушку, не подрасчитали, и им пришлось избавиться от нее либо оттого, что когтистый и зубастый, либо оттого, что у чада аллергия. Скорее второе. У этого мира вообще на всех людей аллергия, и Лани просто стали очередной жертвой.
Юноша выглядел маленьким и тощим. Одежда на нем висела, под глазами темные круги, а кожа бледная почти до синевы. И при этом гордый и независимый, что кошмар. Все сам, все сам. Но с его видом Вэй Ину все это казалось милым и забавным. Собственный муж напомнил мужчине своего второго старшего брата, которого когда-то привезли к ним домой таким же замученным суровой реальностью и чужой жестокостью. К таким людям нужен особый подход, но даже несмотря на это альфа не ожидал, что Ванцзи подпустит его к себе ближе так скоро.
Тот смотрел на него странно, все дольше и дольше прямым взглядом. Так смотрят на тех, кто нравится. Очень нравиться, и смущение постепенно отходит на второй план от осознания, что человек здесь, стоит совсем близко, и можно даже потрогать. Что Лань тоже начал делать. Эти прикосновения были мимолетные. То он тарелку из рук возьмет не за край, как раньше, а накроет его пальцы своими. Или перед отъездом, прощаясь, придвинется ближе, возьмется за отвороты пиджака, расправляя складки на одежде.
Над этим определенно нужно было хорошо подумать, ведь если диди действительно неравнодушен к нему, то мужчина должен быть уверен в этом на все сто процентов. Это было очень важно. Одно дело намеренно влюблять в себя кого-то или втираться в доверие, и совсем другое, когда человек сам начал испытывать какие-то чувства.
Они разошлись перед взглядами десятка студентов, снующих вокруг главного входа. Кто-то из них торопился на занятия, кто-то просто прогуливался, а были и те, остановившиеся или замедлившие шаг, чтобы понаблюдать за тем, как высокий мужчина отводит пряди волос с лица молодого парня, заправляя их за ухо. Парочка выглядела до того живописно на широком крыльце перед огромной дверью, что удержаться оттого, чтобы не погреть уши об их разговор, было невыносимо сложно.
Лань Чжань проводил мужа взглядом, прижимая к груди кожаный портфель и, тихо вздохнув, наконец развернулся и вошел в двери вместе с другими студентами. Его не было на занятиях довольно долго, и несмотря на то, что причина отсутствия уважительная, парню все равно было неуютно. Первые пару часов он бродил по коридорам так, будто в любой момент куратор и преподаватели могут выловить и отчитать его за неподобающее отношение. Но все они будто ничего не заметили. Принимая работы, большинство просто улыбались и кивали ему.
Не Хуайсан с Мо Сюаньюем тоже вели себя спокойно и тихо, пока одногруппники старательно отводили взгляды, стоило Ванцзи войти в аудиторию или столкнуться с кем-то. Особенно омеги. Если бы не староста с его заместителем, юноша начал бы волноваться. В этом было что-то очень странное.
— Со мной что-то не так? — в безлюдной части коридора Лань Чжань тихо задал вопрос, который полдня беспокоил его. В самом деле, чувствовать, как кто-то избегает того, чтобы взглянуть на тебя, не самое приятное чувство.
Мо Сюаньюй остановился первым, следом замер и его приятель, оборачиваясь к Ванцзи. Все трое стояли и переглядывались, пока Мо шумно не выдохнул и не тряхнул головой, отчего его пучок и мягкие на вид локоны красиво качнулись, касаясь фарфоровой кожи лица и шеи. Обычно слово предоставлялось ему, как самому откровенному человеку в этой маленькой компании.
— Дело не в том, что в тебе что-то не так. А скорее в самой ситуации. Понимаешь, очень многие сейчас рассуждают о том, какие между тобой и твоим мужем отношения. Многих это интересует, кого-то беспокоит, кому-то просто любопытно и хочется быть среди толпы, — омега мягко улыбнулся. Так, будто в его словах не было ничего смущающего и странного. Хотя, может быть, действительно и не было. Люди ведь всегда имели склонность к тому, чтобы обсуждать друг друга и вторгаться этим в чужое личное пространство.
— Почему им это интересно? — ему было искренне непонятно. В чем была причина и зачем другие делали нечто подобное. Дело было в нем? Или в его муже?
— Давай поговорим об этом в другом месте. Пошли, — схватив Лань Чжаня за предплечье мягкой сухой ладонью, Сюаньюй повел того за собой, следом подталкивая Не Хуайсана перед собой, чтобы не упустить ни одного из них.
По тому, куда они направлялись, на ум Ванцзи приходила только университетская библиотека. И действительно, остановились омеги именно перед ней, по одному заходя в тишину огромного помещения, заставленного длинными рядами книжных стеллажей, образовывающих лабиринт. Это пространство было очень уютным. Тихо поскрипывающий паркет на полу, высокие потолки и белокаменные колоны, темное дерево и запах сухих книжных страниц. Массивные кресла перед широкими прямоугольными столами с встроенными лампами. Сочетание камня, древесины и бархатной мягкой обивки на немногочисленной мебели вдохновляли. А главное — это тишина.
Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй ярус библиотеки, к дальнему читальному залу, небольшая группа омег расселась за столом поближе друг к другу. В этой части редко кого можно было встретить, тем более в такое ранее время. Даже если бы их решили подслушать, то для этого нужно было подобраться слишком близко и остаться незамеченным. Слишком сложная задача.
— Понимаешь, Лань Чжань, есть такие люди, которые привлекают много внимания. По разным причинам. Некоторые благодаря внешности, некоторые из-за денег и влияния, кто-то просто талантливый или известный. Причины могут быть разными, а люди просто привыкли за такими следить, обсуждать их просто потому, что от этого их жизнь становиться не такой скучной. Многие известные люди вносят в этот мир очень много нового. И основная масса, наблюдая, узнает об этом благодаря им. И уже не важно, осуждают этих людей или нет, — Сюаньюй говорил тихо и медленно, периодически оборачиваясь и прислушиваясь. — Это касается и вас.
— Почему? Разве мы сделали что-то такое? — лицо Ванцзи выглядело чуть более эмоциональным, чем обычно. Юноша понял, что так другие люди понимают его гораздо лучше и старался изображать некоторые свои чувства ярче, а не так как прежде.
— По мнению многих, да, сделали. Видишь ли, даже среди очень обеспеченных людей в общей массе не все так гладко в том, что касается отношений. Ты наверняка не следишь за этим и не читаешь светские колонки в блогах или журналах. А очень многие делают это чаще раза в день, стараясь знать все, что происходит в стране. Омег по большей части интересуют чужие отношения и скандалы, альф экономический прогресс и биржа. Но все это взаимосвязано. Большая часть чиновников и предпринимателей замужние или женатые альфы, и когда в их личной жизни не все спокойно, это сказывается на их работе. Редко когда все не так, — закинув ногу на ногу, парень с комфортом устроился в кресле, переглядываясь с Не Хуайсаном, который, раскрыв веер, сидел и пока молча слушал.
— Отношения в паре это очень важно, если вы наделены влиянием и средствами. Они также сказываются на репутации в обществе. И многие альфы не придают этому большого значения. Большинство из них не самые порядочные люди. Но редко какая омега пойдет подавать заявление в полицию или иск в суд за побои, насилие, тиранию. А люди просто привыкли наблюдать, они не вмешиваются, просто ждут, что будет дальше, — легкое движение кистью перед лицом вывело Ванцзи из задумчивости, снова возвращая его внимание к парню напротив.
— И тут появляетесь вы, — Не Хуайсан вставил свое слово неожиданно, вынуждая повернуться их двоих. — Это может прозвучать неприятно, но от Вэй Усяня никто не ожидал того, что тот ни с того ни с сего просто возьмет кого-то в мужья. Прежде он никогда не проявлял ни к кому особого интереса, его не видели в компании омег так, чтобы это было похоже на свидание. А про его высказывания, поднимающие огромную волну негодования по всей стране, вообще мало кто ничего не слышал. Но при этом никто изначально не считал его плохим человеком. Даже мой брат довольно часто говорил о том, что та политика, которую ведет Вэй Усянь, не лишена логики. А мой брат вообще редко говорит подобное о ком либо.
Лань Чжань с трудом мог представить Не Минцзюэ, лучшего друга своего старшего брата, выражающегося о ком бы то ни было хорошо, если это был не Лань Сичэнь или Цзинь Гуанъяо, с которыми тот водил дружбу. Но если Не Хуайсан говорит об этом, то кто он, чтобы сомневаться в его словах.
— Я говорю это к тому, что многие ждали того, что ваш брак закончится провалом или драмой. Как это случалось у других. Для большинства это был самый логичный итог. Вэй Усянь, который неоднократно проходился по больным мозолям огромной кучи омег, желающих равноправия, и ты, которого после развала семейной компании опозорили везде, где только можно. Вы самая странная парочка, которую мог представить себе Китай, — мягкий, робкий голос Не Хуайсана совсем не вязался с теми словами, которые тот произносил. Он звучал крайне неоднозначно, и Ванцзи никак не мог понять, что же чувствует.
— Но при этом, ваши отношения начали набирать популярность не только из-за ожидания скандала. Видишь ли, помимо тех, кто ждет очередного громкого разбирательства, есть и те, кто верит в романтичные и красивые истории, а при том, что вы довольно часто встречались простым людям вместе в разных частях города, их становится только больше и больше, — Сюаньюй, говоря об этом, сделал милое лицо, часто хлопая длинными, накрашенными тушью ресницами и закатывая глаза. Еще один человек, которому понравилось дразнить его, просто замечательно. — Ваше появление на презентации это вообще нечто. Твиттер и Вейбо взорвались от обсуждений всего, начиная от того, кто как выглядел и кто как на кого смотрел. По университету до сих пор слышен шепот и разговоры об этом.
— Разве в этом действительно было что-то такое, достойное обсуждения? — юноша вскинул брови, недоумевая, серьезно ли эти двое говорят об этом с ним сейчас.
— Может да, а может и нет. Но все ждали, что ты станешь очередной жертвой нашего патриархального общества, а вместо этого тот, кого в прессе называли тираном, деспотом и сексистом, обращается с тобой как с хрустальной статуэткой. Еще немного, и репортеры, заявятся на территорию кампуса ради поднятия просмотров тем, что вы каждый день вместе, — время близилось к концу перерыва и пора было покидать уютное мягкое кресло и возвращаться в пеструю гомонящую толпу одногруппников на занятиях. И все же, несмотря на все, что сказали ему омеги, Ванцзи так до конца и не понял одну вещь.
— Почему на меня смотрят все сейчас? Произошло что-то еще? — они спускались вниз по крутой лестнице, когда парень все же решил спросить, чувствуя, как этим привлекает внимание не только своих спутников, но и других студентов.
Омеги зажали его в образные клещи между собой и вытащили из библиотеки в полупустой коридор, шагая в одном спокойном темпе среди проходящих мимо людей. Все трое пока молчали. Сюаньюю приходилось выглядывать вперед или отгибаться, чтобы переглянуться со своим другом, отправляя ментальные послания. Лань Чжань был выше их двоих, и от этих переглядок чувствовал, что ему становится смешно. Эти двое корчили рожицы и закатывали глаза, понимая друг друга без слов.
— Все дело в гоне, — не выдержав громкого пыхтения Сюаньюя с боку, наконец высказал Не Хуайсан свое мнение, расправляя веер одни движением и прикрывая лицо.
— Но об этом мы думали поговорить с тобой чуть позже. Сейчас не так много времени, — староста легонько сжал холодные длинные пальцы Лань Ванцзи и ободряюще улыбнулся. Теперь все трое видели, что омегу действительно проводили задумчивыми взглядами и альфы и другие омеги.
Занятия в целом проходили довольно обыденно. Преподаватели начитывали материал, а те, кто относился к своему обучению ответственно, сидели и записывали кто куда мог. Одни набирали текст прямо на клавиатуре лэптопа, другие писали от руки. Кто-то вовсе ничего не писал и просто слушал, делая пометки в учебнике, который всем был предоставлен в соответствии с программой.
Лань Чжаню тоже привычнее всего именно писать от руки. Так темы легче запоминались и понимались надолго, оставаясь в памяти юноши. Мо Сюаньюй, сидящий по правую руку, тоже шуршал ручкой о бумагу, не утруждаясь по поводу собственного почерка. Поймет он свои лекции или нет, его, похоже, не сильно беспокоило, как и Не Хуайсана, который постоянно сбивался и часто не успевал закончить предложения, бросая и начиная тут же следующее, пока лекция шла.
Время, отведенное на занятия, проходило быстро, стоило только сосредоточиться. Час за часом и вот уже обед, омеги поднимаются из-за деревянных столов и расходятся в стороны, ненадолго прощаясь. Ванцзи, провожаемый взглядами, проходит пункт охраны, не обращая внимания на толпу людей вокруг себя. Сейчас он не чувствует того беспокойства, что было с ним утром. Уже все нормально. Ему уже не кажется, что все смотрят только на него, это же глупо и даже как-то эгоистично. У этих людей определенно есть что обсудить и без него. Он слишком много думает о себе, это неправильно.
Муж встречает его у парковки, и почти на час они оказываются наедине друг с другом, приятно проводя время. Этого мало, так кажется, когда омега снова садится в машину, выходя из ресторана, ощущая чужую тяжелую ладонь чуть ниже спины. Вэй Усянь рядом с ним, от него привычно приятно пахнет, и парню не ясно, что в этом человеке такого, чтобы другие называли его деспотом, тираном и сексистом. Все это звучит глупо. Напротив, он очень вежливый, обходительный и добрый. Да, со странным юмором и немного резкий, но это совсем не то же самое.
Прощаясь, Ванцзи осторожно прижимается к твердому боку в коротком скромном объятии и, краснея, отводит взгляд. Ему сложно проявлять нечто подобное, зная, что на них пялятся, но очень хочется иметь возможность и смелость прямо прижаться к чужой груди, обхватив руками чужую шею или пояс. Может быть когда-нибудь потом, а сейчас он просто отводит взгляд и тихо говорит «до вечера», после чего уходит. Какой же парень все-таки глупый.
Его новоявленные приятели выдерживают ровно одну пару после обеда. Стоит прозвучать громкому сигналу, как клещи зажимают омегу и четыре руки тянут его к ближайшей стойке с кофейными напитками, где усаживают в угол, из которого без посторонней помощи не двинешься. Ароматный зеленый чай исходит паром из картонного стаканчика, а юноши елозят на стульях, снова переглядываясь между собой, решая, кто же будет первым.
— Хорошо, начнем. Ты в порядке? — Сюаньюй выигрывает игру в гляделки, смахивает влагу с ресниц, вызванную раздражением, и мягко улыбается. В его руках такой же стакан, но внутри плещется горячий и сладкий кофе, который пить может только он один.
— В порядке? В каком смысле? — парень не понимает вопроса. Глаза Ванцзи слегка округляются от удивления и недоумения, но это все, что изменяется в его спокойном на вид лице.
— После гона. С тобой все в порядке? — староста тяжело вздохнул, видя, что даже после повторно заданного вопроса одногруппник его не понимает, растерянно переводя взгляд с него на Хуайсана, неспешно обмахивающегося веером. — Между вами вообще что-то было?
Сначала Сюаньюй решил, что тот так тупит, потому что просто просидел где-нибудь взаперти всю неделю, но стоило добавить чуть-чуть конкретики и изменить суть вопроса, как белые мочки и шею Лань Ванцзи залила краснота, а глаза заблестели. Если тот сейчас скажет, что ничего у них не было, то он ни за что ему не поверит. Вот ни за что. По лицу же все видно.
— Было, — тихо выдохнул их Лань и опустил глаза в стакан, к которому изредка прикладывался, поглощая зеленый чай, пока не показалось белое дно и отвлекаться стало не на что. — Но я в этом не совсем уверен.
— В смысле? — этот вопрос они с Не Хуайсаном задали вместе. Поворот был слишком крут. Они оба уже было расслабились, как Ванцзи тихо покаянно вздохнул. Нет-нет-нет, только не это.
— Я не знаю, как именно это должно происходить и что должен был чувствовать, — омеги снова переглянулись, стараясь разобраться, понимает ли кто-нибудь из них, о чем тот говорит. Оба, похоже, не понимали, но при этом продолжали слушать, надеясь, что это внесёт ясность и поможет им. Все трое были ужасно смущены этой темой, даже несмотря на свой возраст. — В книгах часто пишут, что это приятно и должно приносить удовольствие в процессе. Но с чем это сравнивают?
— Ну, обычно это ни с чем не сравнивают. В этом-то и дело. Секс, если мы все еще о нем говорим, сложно сопоставить с другими удовольствиями. Поэтому другие им и занимаются, — переборов стыд и неловкость, староста высказался, переводя взгляд на своего заместителя в ожидании, добавит ли тот что-то от себя или нет. Но тот молчал. Ничего странного, если честно, им было не просто рассуждать об этом. В отличии от их замужнего друга, эти двое еще ни с кем ничего подобного не испытывали.
— Так или иначе, после того, что было, я, кажется, кое-что понял, и теперь не знаю, что с этим делать, — Лань Чжань склонил голову, трогательно глядя на приятелей из-под ресниц. На него было приятно смотреть, особенно когда он вот так невинно смущался. — Похоже, он мне очень нравится. Может даже больше. Может я люблю его.
— Ты это сейчас серьезно? — громко сербнув через соломинку остатками своего сладкого кофе, Сюаньюй шокировано распахнул глаза, чуть не подавившись. Они-то думали, что между этими двумя что-то есть, а сейчас Лань сам очень не тонко намекнул на то, что омеги были не правы все это время, строя догадки. — Нет, ну вы посмотрите на него, влюбился в собственного мужа? Это же банально.
Теперь пришла очередь переглядываться Не Хуайсана и Ванцзи, которые не могли понять, серьезно ли Мо сейчас говорит или это очередная шутка. Было неловко. Однако из-за этой странной реакции Лань вдруг понял, что успокоился, и более того, теперь точно уверен, что не ошибся в своих чувствах, ведь ему совсем не захотелось ничего отрицать.
— Что ты несешь?! — залепив старосте звонкую затрещину раскрытой ладонью, Не Хуайсан сложил веер и виновато улыбнулся Лань Чжаню. — Разве это плохо, что он влюблен в мужа? Это же наоборот хорошо.
— Ну так-то да, хорошо конечно, — шумно шмыгнув носом, протянул Мо, поднимая лицо, игриво улыбаясь яркими губами. — Но все же это такая банальщина. Он должен был влюбиться в его друга. Ну или брата. Тогда бы получилась очень красивая история, полная драмы.
— Балбес, — коротко ругнулся помощник, закатывая свои светлые глаза и снова раскрывая веер, чтобы прикрыть выражение лица. Глядя на него, Лань Чжань даже пожалел о том, что у него нет ничего такого.
Окружающие люди все это время смотрели на него так пристально, потому что думали, что он живет с монстром. Но на самом деле это было совершенно не так. Вэй Усянь не был монстром. А даже если и был, то омега ничего про это не знал и ни за что не поверил бы, скажи ему кто. Для него муж был добрым и заботливым человеком, которого волновало все, что происходит в его жизни. И чужие проблемы их двоих никак не касаются.
Отказавшись мерить свои отношения чужими мерилами, Ванцзи будто сбросил с плеч невероятно тяжелый груз, признаваясь самому себе и приятелям в том, что с ним произошло. Даже если те расскажут другим, это не имело значения. Не теперь, когда он четко осознавал, что чувствует. Ну, а еще, ему искренне хотелось им верить. И они его не подвели.
Возможно, чуть позже Лань Чжань сможет найти в себе силы, чтобы признаться или найти иной выход. Может, удастся разгадать тот сложный ребус, что представляет собой его муж, до того, как все то темное и страстное вырвется из него наружу, опаляя сердце неукротимым огнем. Сможет взять мужчину за руку, заглянуть в глаза и увидеть там то горячее, трепетное чувство, что будоражит кровь.
Рано или поздно он своего добьется.