Янтарь в серебре

      Гнев не самое лучшее из чувств, что может испытывать человек. Оно разрушающее, темное, толкающее на неверные мысли и поступки. Оно должно как можно реже терзать живое существо. Но при этом это чувство не должно долго томиться внутри у сердца, чтобы не отравлять мысли и разум на протяжении долгого времени. Иначе проблемы могут стать куда более масштабными. В таком случае велика вероятность получить невосполнимые потери.              Ярость абстрактна, и пусть это было так, почти каждый живущий испытывал на себе ее влияние. То, как она кипит в крови, придает сил и резкости обычным движениям. Прибавляет скорости шагам и громкости голосу. Но эта сила обманчива, она временна. Пройдет немного времени и ярость рассеется, гнев потухнет, а злоба уйдет. Но как же сложно с этим коктейлем внутри сдержать себя. Сдержать и не обжечься самому и не обжечь других.              Ноги несли прочь от толпы, перед глазами смазывались чужие лица мимо проходящих студентов. Арочные проемы окон чередовались с глухими пространствами кирпичных стен. Холод опять сменялся теплом, касаясь лица мягкими потоками света и тени. Здесь, в тишине коридоров, слышны были уже не перешёптывания множества незнакомцев, а щебет птиц в густых кронах деревьев среди сочной зеленой листвы, которую принесла весна. Ветер качал ветки, те тихо стучали о стекла и шаг становился все медленнее. Наедине с такой тишиной успокоиться и прийти в себя было легче. Дыхание выравнивалось, перед глазами светлело и кулаки не чесались наброситься на кого-нибудь.              Разве раньше такое не переносилось куда спокойнее? Что же изменилось? Если задуматься, то изменилось все. Какой теперь смысл, в таком случае, думать о прошлом? Жизнь теперь была совсем иной и люди вокруг тоже. Порядок вещей кардинально поменялся и это просто нужно принять. Принять все, что раньше отрицалось, то, отчего защищал стеклянный купол неверных убеждений. Больше такая защита была не нужна. Реальный мир оказался куда как сложнее, чем его описывали в научных книгах. Статьи психологов и социологов больше не помогут.              Остановившись посреди коридора и разжав напряженные задеревеневшие пальцы, Лань Чжань обернулся к замершим за его спиной омегам, внимательно глядя в их светлые лица. Подняв обе руки ближе к лицу и глядя на то, как дрожат пальцы, он думал о том, что произошло с ним буквально десять минут назад. Ничего же не случилось такого, чего же так злиться. Такие сильные эмоции. Неужели это все оттого, что перед кроватью больше не стоит коробка, полная разных таблеток, занимая большую часть комода или всю прикроватную тумбу. Так это чувствуют нормальные люди. Чистые эмоции.              Он и раньше замечал, что все меняется, но никогда прежде не ловил себя на том, что хочет вцепиться в чье-то лицо, впиваясь ногтями в кожу. Тем более перед такой толпой народа. Их привели смотреть на то, как парень позорится или просто ради того, чтобы задавить числом, и эта тактика провалилась во многом благодаря тому, что он оказался не один. Именно. С ним были те, кто мог без страха заступиться, взять на себя часть ответственности.              — Вы знаете тех людей, так? Кто это был? — в пространстве коридора было так тихо, что можно было расслышать все. Громкое дыхание, гул голосов в стороне, топот по лестнице, шелест листьев на ветру. Все это можно было услышать, пока он ждал, когда хоть один из парней посмотрит на него и ответит на вопрос, в котором не было ничего сложного. Почему же тогда так долго.              — Знаем. Как и многие другие, кто учиться здесь, мы их знаем, но если ты хочешь обсудить нечто более серьезное, например, что одному из них от тебя нужно, то делать это лучше не тут, а найти место потише, — как Ванцзи и думал, первым сдался Мо Сюаньюй, поднимая взгляд своих светлых, серых глаз, на него мягко улыбаясь.              — Например на стадионе, — раскрыв веер из бамбуковых спиц, покрытых глянцевым лаком, и шелковой мятно-зеленой тканью, одним легким движением тонкой кисти, прошептал Не Хуайсан, прикрывая лицо. Эти двое определенно что-то задумали, переглядываясь между собой.              — Мы можем прогулять эту пару по английскому, я напишу профессору, что мы помогаем в преподавательской или архиве. Тогда у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, — они толкали его на прогул, и, если быть откровенным с самим собой, Ванцзи был как никогда близок, чтобы согласиться. Он прогулял уже один раз, тогда, когда муж забрал его домой, бьющегося в панической атаке. Стоило ли это того же?              — Решай быстрее, — помощник старосты нервно оглянулся, не подслушивает ли кто их разговор и плавно обмахнулся несколько раз, успокаивая себя этим. — Времени не так много, чтобы дойти до аудитории без опоздания или добежать до стадиона незамеченными.              В итоге Лань Чжань согласился. Было сложно отказаться от возможности получить информацию здесь и сейчас. Да и к тому же возвращаться на пару в окружение посторонних людей желания не было никакого. Слухи распространялись как пожар в хвойном лесу, очень и очень быстро. Он должен был разобраться и узнать, что происходит, до того, как на него нападут подобным образом снова.              Мелкими перебежками омеги обошли кампус кругом. Переждали в пустующей аудитории сигнал и, когда за массивной дверью стало тихо, вышли, чтобы выбраться на задний двор. Там пункт охраны был совсем маленький, никакого особого внимания. Миновав его, осталось только пройти до открытого стадиона, скрываясь за зеленой густеющей листвой аллей. Вокруг них почти никого не было. Редкие студенты, занятые своими делами, почти не обращали внимания на то, кто проходил мимо. Только изредка поднимали головы от экранов или страниц и тут же теряли интерес.              На стадионе тоже было пусто. Зеленый стриженый газон с белой разметкой и в круг беговая дорожка из прорезиненного покрытия кирпичного цвета. Не самое плохое место для того, чтобы во всем разобраться. Вокруг белый пластик высоких бортиков, синие сидения длинными рядами и тишина вокруг. Только ветер гуляет. Поднявшись повыше, омеги расселись на твердых сидениях, переглядываясь. Здесь было так высоко, что, оглядываясь, Лань Чжань видел окна в здании университета. Хорошо, что из них никто не мог видеть его.              — Чего он от меня хотел? — задумавшись спросил парень, вспоминая, с чего все началось и чем закончилось. На душе было тяжело. Очень многое упиралось в то, что это как-то было связано с Вэй Ином. Почему так много людей постоянно говорят о том, что пытаются ему помочь или спасти?              — Будет проще, если я расскажу тебе все немного издалека. С того, с чего все началось, а потом, мы с тобой вместе подумаем, как это связано с тобой. Ладно? — Мо Сюаньюй плотнее завернулся в свою тонкую куртку, придвигаясь поближе, чтобы его тихий голос было хорошо слышно. Его помощник сидел ниже их на один ряд и, развернувшись, внимательно слушал их двоих, отложив любимую игрушку в сторону. — Четыре года назад в городе жила одна семья, которая носила фамилию Су, и несмотря на то, что людей с такой фамилией до сих пор было очень много, для них она имела историческую ценность. В прошлом, еще до войны, предки этой семьи имели уважение и влияние в городе, а после сумели его сохранить и не опозориться. Только становилось их все меньше. Раньше, когда в семье рождались омеги, от них старались избавиться почти сразу. Всем нам знакомо мнение о том, что именно омеги навлекают позор на свой дом. Вот и эта семья, имея возможность, даже меняла детей еще при рождении, если было хоть призрачное подозрение, что малыш сформируется таким. Была только одна беда. Альфы со временем тоже перестали рождаться, а если и появлялись на свет, то уходили из семьи, меняя фамилию. Так постепенно род измельчал вплоть до того, что в нем осталась одна семья с одним старшим сыном и одним младшим. Старший был наследником и альфой, отец с матерью любили и ценили его, готовили к работе при правительстве, проталкивали куда только могли через старые связи. А младшему нельзя даже было учиться нигде после средней школы. Только домашней работе у матери или тети с прислугой. Нетрудно догадаться о том, какой пол от природы достался ему.              Ванцзи слушал не перебивая, сидя тихо-тихо, чувствуя странное волнение. Ему было грустно оттого, каким тоном все это ему рассказывали. Мо глядел на него из-под густых ресниц и его глаза светлели от печали и опускающегося за горизонт солнца. Вечерело.              — Я не зря сказал, что все это было четыре года назад. Дело в том, что этой семьи больше нет. Родители умерли самыми первыми, от старости, как говорят, и остались только два брата, незамужняя тетка и пара служанок, которые вскоре сами уволились. Выносить характер нового главы семьи было очень тяжело. Те, кто помнят его до сих пор, поминают не самым добрым словом, а собственный брат ненавидит до сих пор. Все это время они жили в одном доме. Омегу очень часто видели на улице и в салонах, одетого в закрытую одежду с ног до головы и в перчатках. Он носил очки и редко с кем разговаривал. Несмотря на связи и тающее состояние на счетах, мало кто хотел брать его замуж. Ходили слухи даже о том, что брат был готов отдать его задаром, лишь бы кто-нибудь забрал из дома, но только в мужья. Сила страха перед позором была настолько сильной, что за любой контакт с мужчинами дома его били всем, что попадётся под руку. Тогда в светских колонках очень часто обсуждали подобную драму, и дети Су были первыми из сотен, кого легко было поймать на этом, — парень все говорил и говорил, а лицо Ванцзи бледнело, когда он представлял, что его жизнь могла быть похожа на эту. Ему было жаль этого несчастного, жаль всех, кто столкнулся с подобной жизнью.              — Прошло немного времени, год или два, омеге перевалило за двадцать два. Образования нет, их семья становилась все беднее, бизнес прогорал, а выше подняться по карьерной лестнице старший брат не мог. Связей не хватало. И когда все стало совсем уж печально, ему вдруг предложили брачный контракт, по которому младшего из семьи буквально бы выкупили. Кажется, что он должен был согласиться здесь и сейчас, но проблема была в том, что альфа, который сделал такое несомненно ценное и выгодное предложение, один из депутатов, постоянно смотревший на него сверху вниз с вышины своего положения. Старший брат разозлился так сильно, что, напившись до поросячьего визга, избил младшего брата до полусмерти и вывез за город, где и бросил, — чем дольше он слушал, тем зябче ему становилось. Ванцзи завернулся в свое тонкое светлое шерстяное пальто, поднимая воротник, чтобы не задувало уши, и тихо вздохнул. Он не хотел, чтобы с кем-то происходило что-то подобное, но разве мог это исправить?              — Но на этом история не заканчивается. Узнав об этом, тот депутат нашел омегу раньше, чем тот умер бы от травм или бессмысленных попыток добраться до жизни вокруг. Оплатив его лечение, он снова пришел к его старшему брату и потребовал, чтобы тот дал свое согласие на их брак. Но он снова отказал. Тогда, собрав доказательства постоянного насилия, альфа посадил старшего брата в тюрьму без долгого судебного процесса, а после вынудил младшего брата выйти за него замуж, подписав тот самый брачный договор и сменив фамилию. Позором семьи Су в итоге оказалась не омега, а альфа, который разорил собственный дом и умер, зарезанный своим сокамерником через две недели нахождения в тюрьме. Его звали Су Донгэй, а его брата Су Баожэй. Депутата зовут Мэн Джиан и, соответственно, его мужа Мэн Баожэй. Эти имена должны быть тебе хорошо знакомы, — парень был прав. Эти имена Ванцзи действительно знал, но близко знаком с этими людьми никогда не был.              — Что случилось дальше с господином Мэн? — и как все это было связано с ним, хотел вдогонку спросить Лань Чжань, догадываясь, в чем именно была связь. Но все же ему хотелось услышать точно, а не страдать между собственных догадок.              — Мэн Баожэй вышел замуж и сменил фамилию. Это случилось те самые четыре года назад, с того момента, как он остался последним членом своей семьи. Больше никого из близких у него не было, а после первой же вязки он забеременел от своего мужа и у них родился сын. Позже, через полгода, не успев окрепнуть, он забеременел снова. Таким способом муж старался держать его подальше от общества дома за закрытой дверью, ведь юноша, которого он силком притащил в свой дом, был способен только стирать и готовить. Около двух лет назад Баожэй не выдержал и сбежал из дома. Писал заявление в полицию об изнасиловании, домашнем насилии, но его каждый раз возвращали мужу, как бы тот не сопротивлялся. Несмотря на это ему удалось поступить в вечернюю старшую школу, сдать экзамены и на остатки денег, оставшихся от семейного состояния, которые муж оставил ему, поступить в университет Фудань, — яркий теплый свет закатного солнца красноватыми отсветами ложился на кожу их рассказчика, который сидел, обнимая колени, и смотрел вдаль на пустое поле.              Так тот омега это и есть Мэн Баожань. Вот оно что. Значит, если ему сейчас двадцать, то этому человеку сейчас около двадцати шести лет, и у него даже есть муж и двое детей. Ничего себе. Ванцзи и подумать о таком не мог. Было заметно, что в возрасте у них была разница, но не такая значительная. И ведь этот мужчина определенно заслуживал уважения. Не за то, конечно, как вел себя, но за то, сколько трудностей на своем пути смог преодолеть.              Все, что тот пережил, не давало ему права в любом случае судить других и вмешиваться в их личную жизнь. И тем более сравнивать своего мужа с его Вэй Ином. Если бы в их браке были проблемы, он сам бы нашел где искать помощь, ему для этого не нужна толпа глупых омег, которые устраивают скандал, привлекая к себе много лишнего внимания. Так они похожи на стаю шакалов, а не на несущих благо помощников.              — Зачем ему было приходить к нам? Чего этим он хотел добиться? — получить еще больше внимания или что? Разве это все не глупо? Разве он выглядит так, как будто ему нужна помощь? Нет, конечно он не отказался бы, но не с тем, как испортить свои отношения, а как наладить их.              — Баожэнь считает, что вы похожи. Он много про кого так думает, обычно все, кто ранее не хотел идти по пути системы и в итоге оказался в ней, становятся теми, за кем он приходит, желая перетащить обратно на свою сторону, — Сюаньюй впервые за время их длинного и грустного разговора снова улыбнулся, поворачиваясь своим красивым лицом. — Он приходил и ко мне несколько раз, но, как видишь, мы не поладили. А твой совет обратиться к врачу это просто бомба. Я давно не видел, чтобы его кто-то так ставил на место.              — Видишь ли, Ванцзи, Баожань немного ненормальный. Поступив в Фудань и собрав деньги на благотворительности себе любимому, он открыл общество по поддержке омег, где собрал себе личную армию. Никто из нас не вправе судить его, все же ему неслабо досталось в этой жизни, но иногда он лезет туда, где ему нет места, — Не Хуайсан покачал головой, положив тонкую ладонь на колено Сюаньюя и ободряюще похлопал того. — Если тебе доведётся хоть раз увидеть его не в стенах университета, да еще и с мужем, просто внимательно приглядись. Посмотри на них и, возможно, многое станет понятным.              Возможно именно так он и сделает, если представиться возможность. Пока он знал только его мужа, как оказалось, да и то не близко. Совсем недавно они с Вэй Ином столкнулись с этим альфой и тот не показался омеге человеком склонным к насилию. Обычный мужчина, таких среди депутатов и чиновников много, пальцев на руках не хватит пересчитать. А теперь он не в силах выкинуть из головы всю эту историю, вспоминая лицо Мэн Баожэня, который хватал его и держал, не желая отпускать. Странно все это.              Один оказался омегой сектантом, кричащим о насилии над их полом в окружении таких же, как и он сам. А второй неизвестный был сыном крупного мецената, человека, продвигающего медицину и новые проекты действующего правительства. Ши Юшенг. Тот альфа, который помог ему выбраться, а после своим поведением испортил все хорошее впечатление о новой встрече. Вот таких, как он, Лань Ванцзи терпеть не мог. Строит из себя образ добродетели, а на самом деле даже не может уследить за тем, что и кому говорит. Парой неосторожных фраз он мог опозорить его перед всеми.              Теперь пришла его очередь рассказывать о том, откуда омега знает этого Юшенга. А после слушать и о нем краткую историю, которая действительно оказалась очень короткой. Наследник семьи, хороший парень, медалист, спортсмен и просто красавец. Как и ожидалось. Абсолютно ничего интересного. Омегам было весело коротко подшучивать над ним и спрашивать, не думает ли он, что этот альфа положил на него глаз. Что же, если вдруг так, то Лань Чжаню придётся оставить ему синяк под ним за подобное.              — Можно спросить еще кое-что? — парень делал это потому, что доверился этой странной парочке. Те в ответ коротко кивнули, переглядываясь между собой, будто опять общались без слов. — Вы знаете что-нибудь о Вэй Усяне?              — О твоем муже? Я то думал, что это я буду задавать тебе вопросы о нем, а тут вон, как дела поворачиваются, — разразившись громким смехом и взмахнув руками, староста чуть было не свалился, падая на нижний ряд к своему товарищу. — Хорошо, но тогда ты расскажешь о себе.              В ответ Ванцзи кивнул, немного подумав о том, чем это может грозить ему. Но все равно всей его фантазии оказалось недостаточно, чтобы отказаться. Устроившись поудобнее, он упер локти в колени и устроил подбородок на сложенных руках для удобства, всем своим видом показывая, что готов слушать.              — На самом деле известно о нем не так уж и много. Приехал в страну около семи лет назад, о прошлом почти ничего не известно кроме того, что жил в Китае с рождения до пяти лет. Потом, кажется, был усыновлен семьей иностранцев и вернулся спустя много лет. Многие говорят, что это было из-за приглашения университета Цзяо Тун. Скорее всего это правда, потому что там господин Вэй окончил бакалавриат и магистратуру. Работал в крупной государственной компании, часто выступал на разных форумах, пока компания не разорилась, потеряв финансирование, после нее вроде как ушел в другую. Иногда ведет частные лекции для университетов. Особых скандалов с его участием не было… — хмуря тонкие брови в напряжении, Сюаньюй подергал себя за мочку уха, настраивая мыслительный процесс, но, похоже, он и сам знал довольно мало. — Ну, кроме только тех, когда он во время прямого эфира сказал, что средний уровень айкью у омег ниже, чем у альф, и они должны выполнять другие задачи. Или когда отказал омегам в посещении лекций. Но последнее вроде как ректорат не согласовал.              — Ну да, про него действительно известно мало. Появился неизвестно откуда и сразу попал в список желанных холостяков и это при том, что он неоднократно высказывался о том, что мы, омеги, не самые умные существа. Но это ничего. Мой брат точно такой же. Он абсолютно уверен, что я такой тупой, потому что мое предназначение рожать, но при этом гоняет меня на пары, как осла на пастбище, — Не Хуайсан тихо смеялся, вспоминая своего старшего брата, а омеги переглядывались между собой в очередной раз.              — Вэй Ин никогда не говорил мне ничего такого, — Ванцзи поднял лицо к небу, рассматривая темнеющие розовые облака. Вид был очень красивым и он был рад, что они пришли именно сюда.              Наоборот, мужчина был очень добр к нему. Всегда говорил о том, что гордиться им и считает очень умным, выделяет его среди других. Разве это ничего не значит? Может для кого-то и да, но для него это все, каждое слово значит слишком много. Этот человек заботился о нём, от него одного зависело так много в жизни этого юноши, но он справлялся с этим и ничего не требовал. Никакой оплаты, как другие. И если Мэн Баожэй столкнулся с насилием, это не значило, что все повторят его судьбу. В жизни так не бывает, что у всех все одинаково.              — Я бы, может, и поспорил, но думаю, тебе виднее, в конце концов он твой муж. Вы тот пример, который многим напоминает о том, что в этом мире есть и хорошее. Как Чжу Бохай и Чжу Янлин, — омеги наблюдали за закатом, за тем, как на небе появлялись первые точки едва видных глазу звезд, а листва деревьев чернела в стороне от высокого спортивного стадиона. — Расскажи, как так получилось. Вы правда не знали друг друга?              Нет. Не знали. Ванцзи прикрыл ненадолго глаза, вспоминая. Как впервые увидел брата, приходящим домой поздно вечером, можно даже считать ночью, с бледным лицом и страхом в карих глазах. Как дядя, собрав бумаги, уехал за ним на следующий же день. Как они буквально жили на работе, пока по телевизору рассказывали о том, что рынок обвалился. Доллар упал слишком низко из-за политической ситуации в мире и многие партнерства, договоренности между компаниями исчезли, испарились. Почти любая валюта в современном мире идет в пересчете на американский доллар, и когда с валютой что-то случается, сырьё резко падает в цене, время упускается и товар остаётся не реализован. Он больше не востребован и никому не нужен. Компания только подписала новое соглашение и оно тут же сгорело. Все сгорело. Он плохо понимает, как это работает, знает только, что они не успели закончить партию и продать ее до того, как товар оказался не у дел. Деньги на него были потрачены по старому курсу, а по новому он никому нужен не был.              Многие партнеры ушли от них обескровливая, лишая вложенных средств, и все равно они верили, что смогут устоять. Смогут выбраться из этого. А потом те проверки и выявленное нарушение за нарушением. Все это было фальсифицировано, его отца и брата подставили, но доказать, кто конкретно это мог сделать, не получилось. Они и здесь опоздали.              Тогда его отчислили. Выперли прочь из университета. Компания закрылась, разоряясь, и все деньги Сичэнь направил на то, чтобы потерявшие работу сотрудники получили свои по закону полагающиеся выплаты и отчисления. Новых судов они бы просто не выдержали. Брат помог им устроиться с дядей в доме у матери, а сам кочевал, останавливаясь где придется, пока Не Минцзюэ не оставил его жить у себя. Они могли бы и втроем, но Сичэню было слишком больно стеснять их в так маленьком и тесном пространстве. Ему было плохо, каждый из них страдал по-своему.              Он рассказал и о своих попытках устроиться на работу. О многом рассказал. Умолчал только о том, как его хватали на улице пьяницы в подворотнях, и о том, как хозяин магазина пытался изнасиловать его в темной каморке склада с рефрижераторами и пустыми коробками. Омеги смотрели сочувствующе, мягко поглаживали по рукам и не перебивали. Только подобрались поближе, устраиваясь с двух сторон. Не Хуайсан оказался таким же тёплым, как и Сюаньюй.              Было не страшно делиться с ними и тем, что у него была депрессия, панические атаки и даже от мысли выйти на улицу, на грязную, полную сигаретного дыма и смога улицу, его тошнило. Как сводило судорогами пальцы, немели ноги. И как в его жизни наконец появился мужчина, поднимающий на руки одним легким движением, чтобы разрушить крепость из мрака над головой. Защитить остатки его семьи. Ванцзи не простил бы себе, если бы кто-то еще пострадал. Точно не из-за того, что он слишком гордый. О какой гордости может идти речь?              Отец сделал все, что мог, и его муж тоже отплатил тому за это. Он сделал так, чтобы старшего брата не обокрали, а покойный глава семьи Лань покоился рядом со своей горячо любимой супругой. Ванцзи никогда не забудет то придорожное кафе и каменистый пляж, на который его привезли. Он не хочет это забывать, ведь помимо боли эти воспоминания приносят нечто теплое. Осознание того, что его не бросили. Не оставили.              Взгляд юношей менялся, когда парень говорил о том, сколько всего они с мужем успели пройти за такой короткий промежуток времени. От первой встречи и до сегодняшнего дня, когда один бережно сжимает в руке чужую ладонь, тепло глядя своими серыми глазами. Фотографии на его телефоне и короткие видео омеги листали, рассматривая с легкой грустью. Наверное потому, что счастье, о котором они слышали, действительно было очень дорогостоящим. И слишком ценным из-за этой цены.              — Теперь я понимаю, почему ты влюбился в него. Я и сам бы влюбился, если бы мне встретился кто-то такой. Чувствовать себя самым значимом на этой земле среди сотен других людей вокруг, что может быть дороже? — Сюаньюй смахнул с ресниц влагу, достал зеркало из сумки, чтобы проверить, не потекла ли тушь из-за сентиментальности, и робко улыбнулся.              В ответ Лань Чжань только кивнул. Время было позднее, им давно уже было пора возвращается обратно в кампус.              Тем же вечером после ужина, приятной беседы и горячего ароматного чая с цветами гибискуса парень устроился на своей кровати, подложив под грудь украденную у мужа подушку, и запустил свой лэптоп. Вэй Ин уже тоже ушел спать, и во всей квартире была полная тишина. Только техника тихонько жужжала на подставке. Вбив в поисковую строку имя супруга, он листал сайты, читая то, что там было написано. Какие-то старые статьи годовалой давности, фотографии, на которые юноша подолгу смотрел, водя курсором по лицу, то увеличивая, то отдаляя изображение. Ему было стыдно. Но от осознания, что этот человек находиться в жалких метрах от него, становилось как-то неестественно хорошо.              Так и не найдя ничего особенно нового, Лань Чжань выключил технику, убирая ее с кровати, чтобы не занимала постель. Похоже, Вэй Ин все же достаточно простой человек, раз про него написано так немного. Это даже к лучшему. Меньше скандалов, меньше проблем и беспокойства. Устроившись под одеялом, омега притянул к себе длинную, плотно набитую подушку, и взволновано вздохнул.              Было еще кое-что, чего он очень стеснялся. Рассказать об этом и спросить совета никак не хватало или времени, или решимости, ситуация была неловкой. Иногда, глубокой ночью, его сны становились странными, ненормальными. После того, что муж с ним сделал, Ванцзи снилось, как все это повторялось, и удушливое горячее возбуждение терзало его. Принимать посреди ночи холодный душ было тяжело. Это делало омегу разбитым и ужасно уставшим на утро, что ничего не хотелось. Тогда он попробовал справляться с этим иначе. Но все же было хорошо, когда такие сны не приходили к нему.              Прижавшись к прохладной наволочке и закинув на мягкий край бедро, юноша постепенно уснул, расслабляясь. Последней мыслью в его голове было, что неплохо бы последить за мужем повнимательнее. Может быть, тогда он поймет что-то важное. Сможет найти к нему подход, сокращая дистанцию. Узнает, что тому может нравиться и воспользуется этим.              Пока его молодой муж строил свои маленькие коварные планы, до того невинные, что это было даже смешно, Вэй Усянь осторожно водил того за аккуратный нос, опережая на несколько шагов. Он был не тем человеком, кто позволил бы другим раскрывать его тайны, даже самые крохотные. За семь лет все журналисты, фотографы и блогеры, следящие за жизнью в обществе и считающие, что люди должны знать о других то, что их совершенно не касается. привыкли, что его лучше не трогать. Дурная привычка с детства. Держать всех вокруг на коротком поводке.              Только своему мужу мужчина позволял больше свободы, это делало его особенно очаровательным. Эти блуждания в полутьме за ним, все быстрее и быстрее, пока они не столкнуться в назначенном небесами месте. Лань Чжань уже не сможет убежать от него. Ему просто никто не даст уйти.              Сейчас это было похоже на танец без прикосновений. Но так хочется взять теплую ладонь, прижать к твердому телу эту недотрогу и отдаться ритму. Показать все грани своей души, открыться. Вэй Усянь из тех, кто танцует в этой жизни, даже если музыка перестает играть. Враги, друзья всего лишь декорации, временные переменные, которыми жертвует вселенная в угоду своим планам. А этот мальчик, он нечто большее. Он семья. И если его не испугает то, кем альфа является на самом деле, то эту тонкую руку он уже никогда не отпустит.              Робкие взгляды янтарных глаз обращены к нему все чаще, и, видя это, мужчина играет так хорошо, как не играют те, кто получают Оскара. Улыбается, отпуская на занятия, пускает в свой голос бархатных нот, чтобы юношу вело рядом с ним. Чтобы в его голове не осталось и мысли о том, что он может быть не тем, за кого себя выдает. Это даже нельзя назвать обманом. Ведь эта игра, такая же настоящая, как и вся его жизнь. Монета с выбитым драконом жжет внутренний карман, напоминая о том, что жизнь не бывает простой, ее сценарий постоянно переписывается.              И если уж на то пошло, то автором своей судьбы будет только он.              Все желающие вмешаться и встать у него на пути покроют землю, оставаясь у ног. Мужчина слышал, что нет ничего стоящего того, чтобы идти по головам. Может и так. Следы чернил под его кожей, отражающихся в зеркалах, напоминают, что человеческая мораль это не всегда то, чему стоит следовать, если она расходится с кодексом чести. Вэй Усянь человек только на первый взгляд.              И ему не надоест напоминать об этом.              Долгие недели споров, ложной информации и наконец они доходят до очередного рубежа, перешагнув который обратного пути не будет. Периодически это происходит, Китай забывает о том, что под белой кожей прячется чешуя. Переступая порог зала суда, мужчина твердым шагом идет в проходе между рядами длинных, соединенных между собой сидений, вслушиваясь в собственные шаги, эхом раздающиеся в каждой точке этого замкнутого пространства.              Здесь много посторонних, на его взгляд, но едва ли это беспокоит. Вся эта толпа собрана ради того, чтобы заставить мужчину чувствовать беспокойство. Сбиться и отступить. Удастся ли это? Нет. С ним такие уловки не работают уже очень и очень давно. Если быть откровенным, он, Вэй Усянь, любит внимание. Играть на чувствах других, наблюдать за тем, как его энергия проникает под кожу. Как замирают те, мимо кого альфа проходит.              В упор он смотрит на молодого судью, занимающего свое место. Они не знакомы, но это ненадолго. Обвинитель коротко оборачивается к бледному омеге, что, сидя в первых рядах, отводит взгляд, опуская тот в пол. Люди шепчутся, пока мужчина не останавливается рядом с местом, где с тонкой папкой в руках сидит его помощница. Ну что же. Пора начинать представление.              — Господин Вэй… — за его спиной раздался отчетливый, глубокий голос беты. Альфа не спешит к нему оборачиваться. К чему поспешность? Плавное, полное хищной грации движение и острый взгляд серых глаз встречается с черными глазами одного из представителей обвинения. Купленный ты сукин сын. Тонкая улыбка на его лице и зрачки оппонента начинают дрожать, кадык нервно дёргается под тонкой кожей и тугой петлей галстука. Знал бы этот несчастный, сколько таких, как он, этот демон в человеческом обличье, успел переступить. — Вы так пунктуальны… Это приятно. Подождем вашего адвоката?              — Адвоката? — низкий смех привлекает внимание омег в зале, которые смотрят на них, не отводя глаз. Ты такой смешной, несчастный. Интересно, стоит ли все это тех денег, что тебе предложили. — Не ждите.              — Как же… — нервная улыбка, дрогнувшие уголки тонких губ.              — У меня нет адвоката, — легко склонив голову чуть в бок, так, чтобы видеть, как дрожит синяя венка на чужой белой шее. Коса скользит с тихим шорохом по спине. Уровень напряжения растет вместе с адреналином в его крови. — Пожалуйста, начинайте.              Они бросили ему вызов. Отняли драгоценное время, и за это он бросит вызов им в ответ. Потому что все присутствующие понимают — у них нет шансов против него.              Все это проплаченный спектакль. Присяжные, которые нервно переглядываются, судья, обтекающий за своей высокой кафедрой. Нет такого закона, по которому здесь, сегодня, его можно судить. Не хотят же эти люди обвинить его в мошенничестве? Но даже если так, то для этого нужны доказательства. Как он и думал, ничего подобного у этой толпы не было. Откуда бы? Придавив обвинителя своей аурой, Вэй Усянь наконец занял полагающееся ему место в зале.              Они привели толпу, чтобы она его ненавидела, но каждое его слово падает как капля в глубокую чашу, заставляя воду идти рябью. Знаете, сколько раз Вэй Усянь видит этот зал? Не реже шести раз в год. Двое из трех судей этого Народного суда знакомы с ним так хорошо, что о готовящемся деле он узнает до того, как оно поступит в работу. И только это дело держали в тайне, и взяться за него мог только тот, с кем они не встречались ни разу. В присяжных сегодня в основном только омеги, и конечно они сочувствуют глупому молодому юноше, едва ли не икающему от слез во время своего рассказа. Как жаль, что спектакль так фальшив.              Мужчина хочет выйти из зала, закончив процесс в первое же слушание. Хочет успеть до ужина, чтобы взять за руку своего очаровательного мужа, и да, ему наплевать на других. Почему бы и нет? Разве он должен этому омеге, который сам виноват в своей ошибке? Альфа не отказывает в помощи, когда у него ее просят, но ненавидит, когда на него нападают и выставляют чудовищем. Почему из всех миллионов людей в стране этот человек требует, чтобы именно он взял на себя ответственность? Вэй Ин лишь воспользовался чужой невнимательностью. Разве теперь за это судят?              — Господин Вэй Усянь, вам есть что сказать обвинению? — судья смотрит на него, выжидает. Неплохо держится для того, кто ведет один из первых своих процессов. Поднимая взгляд, альфа улыбается, видя и чувствуя все, что происходит вокруг него.              — Конечно, — поднявшись со своего места почти беззвучно, он ласково сжимает плечо напрягшейся Вэнь Цин и оглядывает зал. Ему действительно не нужен адвокат. Был бы нужен, не желай мужчина говорить. Или чувствуй он хоть каплю вины.              — Я узнал о произошедшем, когда компания, с которой я сотрудничаю и по сей день, прислала мне официальное решение суда о том, что дело господином, который сегодня является обвинителем, было проиграно. Компания, которая ранее была его работодателем, народным судом Китая была признана в праве стребовать с провинившегося штраф, полностью покрывающий убытки им причинённые. Работник был соответственно уволен, когда вопрос был закрыт. И эта же компания прислала мне письмо с извинением, выступала моим защитником перед администрацией, — спокойный, бархатный голос мужчины раскатывался по залу подобно волне. Его взгляд неотрывно держал судью в плену. — И теперь я стою здесь. Должен отвечать за то, к чему не причастен. Это так странно. Этого молодого человека я вижу впервые в своей жизни, и при таких скверных обстоятельствах. Потому, что он ошибся.              — Кем было выявлено, что объем груза был превышен? — началась любимая игра Вэй Усяня. Обвинитель поднялся со своего места. Всего с их стороны было трое, сам омега, бета, изображающий вежливость, и альфа, желающий сожрать его прямо здесь с потрохами. — В материалах дела сказано, что вы свидетельствовали, стоит ваша подпись в документах.              — Нарушение условий компанией заказчиком было выявлено старшим бригадиром на железнодорожных путях. Поскольку дело произошло не на границе страны, таможенная служба не имеет к этому никакого отношения и по договору я имею право принимать решение, что делать с излишками, — адреналин щекотал нервы, о это приятное чувство, от которого хочется громко смеяться. — И, конечно же, я был этому свидетелем. Никто из моих сотрудников не стал бы вызывать меня, если бы они не были уверены в том, что товара больше, чем по накладным. Все документы предоставлены компанией и, конечно, на них есть моя подпись.              — И что вы сделали с этими излишками? — не отрывая взгляд от судьи, которому это совсем не нравилось. Бедняжка. Вэй Усянь только вздохнул чуть глубже, подавляя чувство легкого раздражения от поведения этого грубияна. Он тут старается, между прочим, и хорошо себя ведет, чтобы диди не было за него стыдно.              — Утилизировал, — и попробуй, сволочь въедливая, докажи, что это было не так. Ну давай. Попробуй. Вэй Ин так натренировался держать лицо за всю свою жизнь, что даже опытный эксперт не мог определить, когда он врет, а когда говорит правду.              — У вас есть доказательства? Подтверждение утилизации? — может тебе еще расписку кровью написать? А звезду с неба? Не? Не хочешь? Наивный такой.              — Как я уже сказал, по договору, я имею право самовольно распоряжаться излишками. Когда они были выявлены, была составлена опись и передана компании заказчику, позже от них пришло подтверждение, что этих товаров нет на складе, а в других поставках их не досчитались, я уведомил о том, что верну все, только если они оплатят расходы на транспортировку. Они отказались. И тогда я утилизировал весь товар под опись. Если вам нужны доказательства, эта опись была мною предоставлена, а если этого мало, можете сами найти свидетелей, работников компании, расписавшихся в приеме техники, –альфа слушал его, периодически открывая рот, чтобы перебить и вставить слово, когда Вэй Усянь делал особенно длинную паузу, будто весь процесс только утомлял его.              — В документах указана сумма, которую вы затребовали за возврат. Вам не кажется, что она слишком высока? — конечно высока. Он практически предложил выкупить у компании ее собственный груз, когда у них в системе случилась ошибка. И, разумеется, мужчина получил бы отказ. Им это было не выгодно, себестоимость была дешевле в несколько раз и проще было избавиться от незадачливого сотрудника, обдирая того до нитки.              — Я имею право устанавливать такие тарифы, какие посчитаю нужным. Сами подумайте, я должен был отправить своих сотрудников вместе с транспортом в другой регион просто ради пары ящиков. С этой компанией мы сотрудничаем не так давно, может, если бы срок был больше и они зарекомендовали себя, я бы установил другие условия. А тут, вторая поставка, и меня так подставляют. Если бы не извинения, которые директор принес мне лично, я бы разорвал отношения, — этот юрист не понимает, с кем связался. Мужчина занимается этим уже больше пяти лет, и каких только ситуаций не было в его практике. Многих увольняли со штрафом и за меньшее, мальчишка просто налажал по-крупному.              — И вам совсем не совестно, что из-за вашего решения пострадал человек? Может, если бы вы были немного, хоть немного снисходительнее, с ним бы не произошло этой трагедии. По вашей вине он остался без работы, без средств к существованию и с детьми совсем один, — Вэнь Цин чуть не подорвалась, услышав это, на реактивной тяге. Полегче надо выражаться. А то его помощница прожжет своей горящей задницей стул, а это казенное имущество между прочим.              — По моей вине? — прищурив глаза, Вэй Усянь вскинул резко очерченные брови, судья тяжело сглотнул, напряжённо слушая их неспешную беседу. — Говорите так, как будто это я виноват в том, что этот человек сделал свою работу так плохо. Или по вашему мнению я обязан контролировать даже то, что от меня никак не зависит?              Альфа осекся. Сжимая челюсти, он сделал шаг назад, но на место не сел. Стул не скрипнул под его весом, а значит стоит ждать еще нападок. Посмотрим, что еще можно тут сказать. Господин Вэй сможет найти ответ на любой выпад и любой вопрос.              — Вы просто сексист! — с грохотом подскочил зачинщик этого безобразия. Именно в этот момент, когда чаша весов наконец перевесила, мужчина позволил себе обернуться, взглянув на молодого омегу, по лицу которого струились слезы, а кулаки были зло стиснуты и дрожали. — Для вас ничего не значат жизни таких, как я!              — Правда? Думаю, мой муж бы с вами не согласился, — фраза имела эффект выстрелившей пробки бутылки шампанского. Омега упал обратно на свой стул, продолжая глядеть на него, но на лице уже не было уверенности. Ни у кого ее уже не было. — Как я уже сказал, никакой моей вины в данной ситуации нет и быть не может. Сотрудник понес заслуженное наказание за плохо выполненную работу. Рассчитывать на то, что у того дети и тяжелая жизненная ситуация, должны были ранее местные органы суда и бывшие работодатели.              Как он уже неоднократно говорил, омеги должны сидеть дома и заниматься детьми, если они у них есть, а не лезть невесть куда. А если уж влезли, потому что другого выбора не было, то делать свою работу на совесть, чтобы потом не размазывать сопли по лицу на всю страну.              То, что груз был им продан со склада не имеет уже никакого значения. Доказать это невозможно, все серийные номера перебиты, переписки стерты, а деньги отмыты. В утиль попало старое барахло за пару купюр крупного номинала паре пропитых рабочих, оставивших свои росписи в документах, приложенных к делу. На его стороне было все. Итог был известен до того, как судья и присяжные вернулись после обсуждения приговора. И только его помощница обеспокоенно сжимала его пальцы под столом.              Мужчина говорил, нет причин беспокоиться, и он сдержал свое слово.              — Можно вопрос? — выйдя из зала в шумную толпу, Вэй Усянь остановился перед омегой, бетой и альфой, которые не успели уйти и стояли под вспышками камер. — Почему вместо того, чтобы направить эти средства на реальную помощь и погашение штрафа, на заботу о своих детях, вы приехали сюда, чтобы потратить их все на такое бессмысленное занятие как суд?              — Думаешь, что легко отделался?! — альфа самоуверенно дернулся в его сторону, зная, что его удержат с двух сторон. На лице у господина Вэй не дрогнул ни один мускул от этого выпада. — Если не мы, то кто-то другой тебя обязательно достанет, и ты за все ответишь.              О да. Да, он ответит. Только не перед вами и не перед подобными отбросами и точно не сейчас. Этот момент настанет, ему это известно, как никому другому. Платить по счетам придется всем. Можете считать, что сейчас пришла ваша очередь.              — Правда? Тогда я буду ждать, — с этими словами он развернулся к компании спиной и, не обращая внимания на интервьюеров и фотографов, вышел прочь из здания, подставляя кожу солнечному свету.              Он правда будет ждать. Пусть кто-нибудь придет и попробует удивить его.              Пока мужчина брел по парковке, слушая цокот каблуков шпилек об асфальт, его молодой супруг, сверяясь с картой, открытой на экране телефона, ехал в городском автобусе. Отпросившись в середине последней пары юноша сделал вид, что плохо себя чувствует. В последнее время обстоятельства толкали его на странные поступки, но ждать и дальше больше не было сил. Он наконец-то нашел адрес и название компании, в которой работал его муж, да и то через его помощницу. В сети информация не хотела открываться, будто что-то блокировало сайты. Странно это все.              Подумав о том, сколько раз Вэй Ин забирал его после занятий, ему показалось неплохой идеей приехать к тому офис. Мужчина же не стыдиться его, правильно? Вот и проверим.              На счастье транспорт двигался достаточно быстро, и за каких-то двадцать с лишним минут Лань Чжань добрался до нужной остановки, неуклюже рассчитываясь с терминалом при выходе из автобуса. Окружающие его люди так и норовили толкнуть или пихнуть. Пожалуй, в следующий раз ему стоит вызвать такси.              Почему он не поехал, попросив водителя отвезти его? Потому что думал, что тогда, Вэй Ин тут же обо всем узнает. Но на самом деле тот и так все знал, отчаянно не успевая приехать к зданию компании раньше, чем юноша войдет в широкий холл, замирая на секунду, с любопытством осматривая все вокруг себя.              Обстановка была минималистичной. Даже как-то слишком. Большое светлое пространство перед стеклянной стеной и большой дверью, крупные растения вдоль стен, один узкий диван в стороне в окружении столика и пары пуфиков. Стильно, но пусто. Пока Ванцзи оглядывался, не зная куда ему дальше, из-за неприметного, сливающегося со стенами рисепшена вышла невысокая девушка, не знающая, как привлечь к себе внимание задумавшегося господина.              — Господин Лань… — прикоснувшись к локтю омеги, который возвышался над ней, бета снова затихла, оглядываясь на своих подруг по несчастью. — Господин Лань.              Юноша вздрогнул и опустил голову, разворачиваясь на звук. Перед ним мялась белолицая фигурка в опрятном офисном костюме, мягко, неловко улыбаясь. Откуда она взялась, неясно. Было, пока он не позволил отвести себя чуть в сторону, где таких девушек было еще как минимум трое и все на вид какие-то одинаковые.              — Добрый вечер, — вежливо поклонившись работницам, Ванцзи не знал, к кому из них конкретно должен был обратиться. Все смотрели только на него, и от этого его лицо медленно заливал жар. Как же неудобно-то. — Вы знаете кто я? — до него это дошло с опозданием.              — Просим прощения, — беты тоже склонили головы, причем почти синхронно, отчего у омеги слегка дернулось нижнее веко. Немного жутко. — Ваш муж сейчас отсутствует, мы можем попросить встретить вас его секретаря. Вас устроит?              Лань Чжань немного подумал и кивнул. Муж всегда предупреждал его заранее, когда выезжал с работы. Еще было не так поздно и наверняка он еще вернётся в офис. Тут и встретятся. Выслушав короткую инструкцию куда ему идти и кто его будет ждать, парень дошел до лифта, подождал, пока начищенные двери разъедутся, и зашел в кабину. Сердце билось почти в горле от волнения, но отступать было поздно. Он уже здесь и сможет узнать что-то важное. Это разве не хорошо?              Нужно было подняться сначала на тридцатый этаж, потом выйти и войти в другой лифт, где подняться еще выше. Но перед тем, как сделать это, не удержавшись, Ванцзи решил немного пройтись. Стоило выйти из кабины в прямоугольный холл, как омега почувствовал приятный аромат кофе. Пахло как в пекарне. Принюхиваясь и осматриваясь по сторонам, он прошел сначала в одну сторону до конца, прислушиваясь, а потом в другую. Только один из коридор заканчивался белой стеклянной дверью, за которой были шум и голоса. Прислонившись к ней, юноша понял, что звуки довольно далеко. Осторожно повернув ручку и заглянув, он увидел перед собой большое пространство, утопленное вниз. В вышину нескольких этажей с балконами и переходами, офис состоял из нескольких ярусов и соединялся лестницами. Дух захватило от одного только вида. Выйдя на переход он наблюдал за тем, как множество сотрудников работают, сидя в своих рабочих зонах за компьютерами и переговариваются друг с другом. Очень похоже на улей.              Если что, то он просто ищет мужа.              Но за дверью, через которую Лань Чжань вошел, его ждал неприятный сюрприз. Когда он захотел выйти обратно в тихий коридор, за матовым стеклом оказался высокий мужчина в черной форме, похожей на полицейскую. Холодная волна прошла по спине, но парень не подал виду и попытался просто обойти этого человека. Пугающий тип.              — Господин Лань, вы заблудились? — в спину ему прозвучал вопрос, и только силой воли он удержался от того, чтобы позорно не вздрогнуть. Обернувшись, юноша внимательно посмотрел на мужчину перед собой. От такого ему не убежать. Тем более у Вэй Ина из-за него будут проблемы.              Пришлось смириться и позволить вести себя туда, куда сказали изначально. Еще выше. Должно было быть еще двадцать этажей, но незнакомый альфа остановил лифт раньше. Не успел Ванцзи испугаться, как перед ним оказался еще один человек.              — Д-добрый в-вечер. Меня з-зовут Вэнь Н-Нин, — спотыкаясь почти через каждое слово, бета перед ним неловко поклонился, мягкие темные волосы красиво качнулись, собранные в низкий хвост. И без его фамилии внешность была очень знакомая.              — Вы брат госпожи Вэнь Цин, я прав? — Лань Чжань вышел из лифта, останавливаясь напротив нового знакомого, смотрящего на него удивительно зелеными глазами. Что-то темное опять шевельнулось внутри, заворчало, поднимая голову, а потом вдруг замолчало.              — П-правы. Я секретарь г-господина Вэй. П-позвольте проводить вас т-туда, где вам будет удобно его п-подождать, — хммм, а что делать, если он не очень-то хочет идти куда-либо с этим человеком? Склизкий червяк ревности куснул изнутри чувство прекрасного. Юноша прищурил свои светлые глаза и нехотя двинулся за секретарем, пока они не отошли достаточно далеко от альфы охранника.              — Я могу подождать мужа в его кабинете? — судя по тому, как дернулись плечи Вэнь Нина, ответ будет отрицательным. Что же это за компания такая, где за ним отправляют проследить охранника, чтобы не бродил нигде, а секретарь трясётся как лист на ветру и запинается.              Ванцзи привели в какое-то странное место. Круглая комнатка с низкими диванчиками перед большим столом, кухонный гарнитур, холодильник и прочая техника. Две двери в дальней стене. Симпатично, конечно, выглядит, но не хотят же ему сказать, что это и есть место, где работает его муж? На дверях ни номеров, ни табличек. Вообще ничего нет, а перед этим закутком даже приемной нет. Не сидят же они в одном кабинете целый день, так?              Приняв из рук беты подрагивающую звенящую чашку с чаем, омега откинулся на спинку дивана. Вэнь Нин отводил взгляд, старался не смотреть ему в лицо. Чем дальше, тем все более странной казалась ситуация. И Вэй Ина до сих пор нет. Где же он…              — Вы же секретарь Вэй Усяня, правильно… Значит вы знаете, где тот находится, так? — сделав маленький глоток слабо заварившегося напитка, Лань Чжань поднял взгляд на зажавшегося мужчину. Совсем не похож на свою сестру. Просто небо и земля. Неужели вся уверенность и железный стержень достались из них двоих только ей одной.              — Точно я н-ничего н-не знаю. У него т-только должен был з-закончиться суд. Сейчас он, н-наверное, едет с-сюда, — Вэнь Нин тоже сделал глоток, а Ванцзи чуть было не выронил из рук чашку. Какой такой суд? У его мужа был суд, а он узнает об этом только сейчас?              Опасаясь спрашивать что-то еще во избежание новых потрясений, омега просто молча сидел, уткнувшись в свой чай. Вспоминая сегодняшнее утро, он не мог вспомнить ничего такого, что указывало на то, что у Вэй Ина были какие-то проблемы. Да и в обед тот был спокоен и заботлив как всегда, шутил и улыбался. Может это просто по работе. Может ничего серьёзного?              Альфа появился неожиданно. Просто вдруг в пространство проник терпкий запах его тела, а следом раздались шаги. Поборов в себе желание подскочить и ринуться навстречу, юноша отставил пустую чашку и, сложив на коленях руки, повернул голову в его сторону. Мужчина выглядел точно так же, как и тогда, когда приехал в его перерыв. Вот один в один. Широкая обаятельная улыбка, слегка растрёпанная челка, пара расстёгнутых пуговиц на рубашке.              — Диди так соскучился по мне, что сбежал с занятий? — краска густо залила уши и шею, но омега не сдастся, не отведет взгляд. Этот человек не проведет его так просто. — Ну, что случилось? Почему мой муж такой хмурый?              — Он узнал, что ты дурак, и расстроился, — тихо проворчала Вэнь Цин, вошедшая следом за своим начальником. Один вид этой женщины, и ее младший брат подскакивает, низко кланяясь ей и забирая из рук протянутые папки.              Нет. Нет, его муж не дурак и он расстроился не из-за этого. А еще, может быть, он и правда соскучился немного. Но только немного.              — Мы можем поговорить наедине? — тихо, но твердо звучал его голос. Все, кто был в комнате, удивленно посмотрели на юношу, но ничего говорить не стали. Уже хорошо, обсуждать это не хочется. Вэй Ин протягивает руку и, взявшись за нее, Лань Чжань поднимается, отходя от стола. — У тебя в кабинете.              — Хорошо. Если ты так хочешь, то пошли, — как парень и думал, его повели ни к одной из дверей, а обратно в сторону лифтов. Вэнь Нин виновато опустил голову, признавая свою маленькую ложь. Почему бета не захотел сразу показывать правду? Что от него тут скрывали?              Вэй Ин набрал двухзначную комбинацию на клавиатуре и приложил к панели ключ карту. Так вот в чем было дело. Сам бы он не смог попасть туда. Лифт начал подниматься, альфа при этом выглядел совершенно спокойно, пока Ванцзи путался в чувствах. Тут были и досада с легкой обидой, и удивление с беспокойством. Он приехал, чтобы поговорить, а попал в какой-то водоворот интриг.              Двери расползлись в стороны. Небольшое темное пространство, перед которым одна единственная дверь. Мужчина вставляет ключ в замочную скважину и до юноши наконец доходит, насколько все, что он видел все это время, странно. Девушки на ресепшине, знающие его имя, охранник, секретарь, личный помощник Вэнь Цин, следящая за ним, как гувернантка. Кем он тут работает? Кто его муж такой?              Двери отворились и альфа переступил порог, юноша прошел вслед за ним, рассматривая комнату. Высокие потолки, мебель из красного дерева, покрытая лаком. Большой стол у стены, занятый грудой папок разного размера. Все такое крупное, от дивана до книжных стеллажей. Вместо того, чтобы остановиться и сесть за стол, его супруг подходит к еще одной двери, берет миниатюрные пульты со стола и нажатием пары кнопок запирает одну дверь и отпирает другую. Как все сложно. Зачем так делать, он же никуда не убежит.              — Дай мне руку, — Вэй Ин оборачивается, протягивая свою широкую ладонь. Его лицо такое родное, спокойное и светлое, он смотрит на него мягким взглядом, такой весь безопасный и надежный. Лань Чжань должен поверить ему? Даже если нет, иначе поступить для него невозможно, они с этим альфой связаны так крепко, что не распутать теперь, а парень и не хочет выпутываться. Вот так. Не хочет.              Взявшись за протянутую ладонь, Ванцзи делает шаг за мужчиной, один, другой. Его заводят в еще одну комнату. Очень похожую на предыдущую. Но здесь есть окно, тоже есть массивный стол, огромное кресло на колесиках, диваны и еще кресла. Есть растения в кадках и длинные ряды папок, стоящих на полках. Теперь он верит, что наконец попал в нужный кабинет. Это очень похоже на то, что парень себе представлял.              — Так много места. Получается это все… это все твоя компания? — не может же у начальника отдела быть такой кабинет. И если он угадал, то все кусочки пазла становятся на свои места. Вот откуда все эти приглашения, вот откуда столько внимания к ним двоим. Юноша и подумать не мог. Ему казалось, что его муж простой человек, обеспеченный, но простой.              — Моя, — низкий голос над ухом и по спине бегут мурашки, в ушах щекотно, а волосы на загривке вздыбливаются. Когда он успел оказаться так близко? Оказаться у него за спиной.              Было душно стоять вот так близко в этой обстановке пустого кабинета, возле массивного деревянного стола, такого здорового, что на него даже можно лечь. Боже, о чем он сейчас вообще думает… Вэй Ин, его Вэй Ин положил тяжелые ладони юноше на талию, приникая ближе к стройному телу.              — Я… — голос сорвался. — Я хочу узнать о тебе больше.              Мрак ночи опускался на город. В высотках зажигались огни, разгораясь все ярче с тем, как темнело высокое небо, обсыпаясь сверкающими в вышине звездами. В бездонных золотых глазах только свет и упрямство. Глядя в них, как можно отказать.