A Sickness With No Remedy

— Джон, перестань мозолить мне глаза уже, — попросил спокойно Артур и поднял уставший взгляд на парня. — Ну поехали в город. Мне бы понадобилась твоя помощь там. — Я отдыхаю сегодня, Марстон. Отвали. И когда ты уже отдашь мне деньги за кобылу? Сколько лет прошло с тех пор, как я ее тебе подарил? — Подарил, Артур, а не купил. За подарки деньги не требуют, и я отдал тебе большую часть. Поехали в город!       Воткнув нож в землю меж ног, старший парень устало потер глаза и тяжело вздохнул, а Джон в ожидании ответа задержал дыхание, очень надеясь, что он согласится поехать с ним. С Артуром было интересно выезжать на вылазки, проворачивать с ним какие-то дела, брать с собой, удирать от опасности и скрываться пару-тройку дней вдали от города и лагеря. Датч и Хозия тоже были интересными и собеседниками, и братьями по оружию. Но с Морганом все было иначе. Возможно, как раз из-за того, что он был ему ближе по возрасту. — Артур, — попробовал он еще раз. — Я дам тебе… половину, так и быть. — Не нужна мне твоя половина, — отмахнулся парень, вставая с земли. — Просто заткнись и залезай на лошадь. И не нервируй меня по дороге. — Ура, — сказал себе же Джон и пошел к своей лошади.       На Моргана не хотелось смотреть, чтобы видеть в его глазах то, как он ему надоел. Видеть там скуку или разочарование в испорченном дне. Джону скорее хотелось верить, что Артур не против составить ему компанию и помочь обокрасть несколько человек. Да и он будет ему должен. Если не половину, то, так и быть, он даст ему за помощь немного денег или хотя бы купит выпить, если все пройдет по плану.       После стольких лет, когда Артур был больше как сосед по лагерю и редким делам, он стал немного большим для Джона. Другом, братом, тем, на кого он старался ровняться и не отставать. Датч с Хозией хорошо его обучили всему, что знали сами, и теперь он не был обузой никому из них и мог даже дать фору старшему парню в некоторых делах. Например, в стрельбе. Он все еще был лучшим. Управлялся с винтовкой так мастерски, что Датч каждый раз по-отчески хлопал его по плечу и давил широкую улыбку, говоря, что возлагает на него большие надежды с таким талантом. Он был… полезен. И во многом как раз благодаря Артуру. Артуру, который старался избегать назойливого парня, как огня. Особенно, если он хочет что-то от самого парня. Было обидно, временами, что Джон тянется к нему, а тот отходит в сторону, лишь бы его не трогали. Но он привык. Как и научился добиваться своего. — Эй, Артур, — окликнул его Джон, когда они выехали из лагеря, не забыв предупредить, что поехали развеяться в город, — как думаешь, на дальних дистанциях выносливее мул или обычная лошадь? — Джон, я тебя, кажется, предупреждал, чтобы ты не доставал меня? Я устал, я хочу отдохнуть, а ты тащишь меня черт знает куда. Хватит, а. — Ты иногда такой зануда… — Этот зануда только и делает, что берет тебя с собой, куда бы ни поехал сам. Чтобы наш Золотой Мальчик не скучал в лагере. — Только поэтому? — с некой обидой спросил Джон и глянул на Артура.       Старший тяжело вздохнул и устало усмехнулся. — Нет, Джон, не только поэтому. Ты бываешь полезным время от времени. — Время от времени, — буркнул себе под нос Джон и на этом закончил разговор.       И до самого города они ехали в тишине, которую никто не собирался прерывать. Джон был немного обижен, что Артур брал его с собой только потому, что тот был иногда полезен, а не потому, что тот сам того хотел. Марстон любил проводить с парнем время, дурачиться, ездить на охоту, отдыхать вдали от лагеря. Просто беседовать у костра вечерами. Он не видел ничего, что говорило бы о том, что Артур терпит его присутствие рядом, а не наслаждается им, но, кажется, Джон за столько лет все еще плохо знал парня. Либо тот сейчас, правда, не в настроении, чтобы отвечать иначе. И хочет задеть мелкого, чтобы позлить его.       Поглаживая конскую шею и перебирая в пальцах спутанную гриву, Джон ехал к городу и рассматривал дорогу меж ушей лошади. Время от времени посматривал на парня рядом и задавался вопросом, насколько дороги ему все эти люди: Датч, Хозия, женщины в лагере и сам Морган. Семья? Друзья? Мужчин он звал отцами, Артура начал звать братом, но чтобы определенно сказать, что они стали ему настоящей семьей — чего-то не хватало. Кровных связей? Возможно. Но Джону определенно хотелось это сказать себе. Может, должно пройти еще какое-то время, год или два, чтобы он окончательно потерялся вместе с ними в этой дикой суматохе путешествий.       Когда город уже виднелся на горизонте, оба парня подогнали лошадей, чтобы быстрее приехать. Чтобы Джон скорее закончил все свои дела в городе, и они могли поехать обратно к лагерю. Парень не знал, что делает Артур в свои «выходные», так как он чаще всего уезжал из лагеря и никого с собой не брал. А следить за ним Марстон не собирался, потому что только таких глупостей ему не хватало. Но он точно признавался себе, что без Артура в лагере было немного более скучно, чем обычно. И достать некого, поиграть в карты, языками почесать. Взрослые чаще всего были заняты или не в настроении на какие-то пустяки, хотя иногда Хозия мог сыграть в домино, когда у него не было особо много дел. Пусть тот и сидел читал большую часть дня. Как и Датч.       К чтению Джон так и не проникся. Он читал, это делали все в лагере, но он точно не получал от этого настоящего удовольствия и быстро уставал, особенно, если на страницах начинала происходить какая-то чертовщина, которая быстро наскучивала парню. Если тот же Артур мог за неделю прочесть точно одну книгу, то Джон растягивал ее почти на полгода, читая по нескольку предложений или абзацев в день. Газеты и то были интереснее написанных кем-то историй.       Заехав в город, парни свернули к эшафоту на площади и остановили лошадей позади толпы. Рядом с ними остановилась еще пара зевак и на вопрос: «что происходит», только пожали плечами. Мужчина, которого, судя по всему, собирались вешать, стоял пока в стороне рядом с каким-то законником, остальные властители порядка стояли внизу эшафота и что-то обсуждали, перебирая в руках пожелтевшую бумагу. Народ нетерпеливо ждал, гудел, кидал нервные, горящие азартом глаза на мужчину и законников, которые отчего-то тянули время, оставляя людей в ужасном томлении перед шоу.       Оглядев толпу, Джон тяжело сглотнул и неуютно переместился в седле. Неприятные воспоминания из такого вроде бы недалекого прошлого быстро охватили его с головой, и настроение, которое было более или менее нормальным еще пару минут назад, быстро опустилось ниже некуда. Прошли годы с того момента, годы в любви и сострадании, с прекрасными рядом людьми, которые одним своим присутствием быстро залечили все его раны и отпугнули страхи. Но сейчас, слыша гам и глядя на испуганного мужчину, который ждал смерти, все вернулось словно бы с удвоенной силой. — Джон?       Джон повернул голову к Артуру и промолчал. Ему хотелось уехать отсюда и, как минимум, натянуть улыбку на лицо, чтобы старший не догадался о его состоянии. — Ты будто бы посерел, парень. Что не так? Знаешь его? — Нет, — сразу мотнул головой младший. — Нет. Просто… все нормально. Поехали отсюда.       Собрав повод, Джон быстро отвел взгляд от толпы людей перед ними и развернул кобылу в другую сторону. — Извините! — раздался позади них женский голос. Артур сразу замер в седле, Джон проследил за его взглядом и опустил его на худую женщину. Она торопливым шагом шла в их сторону, обходя каждого второго, кто преграждал им путь и испуганно озиралась по сторонам. — Прошу прощения, за мою наглость, — замялась она, не смотря в глаза парням. — Я смотрю… у вас есть ружья. Вы… охотники? — Можно и так сказать, — аккуратно ответил Артур, не дав Джону и слова вставить. — Мы можем вам чем-нибудь помочь? — Да, пожалуйста! Во имя любви Господа нашего! Умоляю! — Что не так-то? — усмехнулся Артур. Джон нервно поджал губы, переводя подозрительный взгляд с парня на женщину. Не нравилось ему это.       Он пришел сюда за определенным делом, и сейчас все пойдет совсем не так, как он планировал. Не сказать, что это впервой, с Артуром всегда случаются какие-то приключения, и в итоге то, что хотел сделать Джон — так и остается незавершенным. — Мужчина, который в скоро будет петле — мой муж. И он не виноват в том, что сделал. Я умолю, помогите! — Мы простые охотники… миссис… Эм… — Джон нахмурился. — Джексон. Миссис Джексон. — Мы простые охотники, миссис Джексон, сомневаю… — Откажешь в помощи бедной женщине, парень? — перебил Артур и неодобрительно покачал головой. Джон нетерпеливо вздохнул. — У нас свои дела. И ты вроде бы устал? — Что вы хотите от нас, Миссис Джексон? — продолжил говорить Артур, игнорируя все, что говорит Джон, и это подогревало парня к тому, чтобы начать со старшим перепалку. Морган опять делает то, что хочет делать именно он, а не то, что хочет сделать Джон, который, между прочим, сам позвал старшего для своих дел. — Нашего сына убили несколько дней назад. Чего бы я не говорила, меня не слушают и во всем винят моего супруга! Он ни в чем не виноват! Но из-за того, что устроил пару раз драку в салуне и один раз спьяну пытался ограбить магазин с палкой в руке, его считают опасным! — Милый городок, — задумчиво буркнул Артур и потер затылок, окидывая взглядом толпу. — И что нам здесь остается? С помощью слов вытащить его из петли? Перестрелять полгорода, чтобы вернуть его вам, а самим оказаться на его месте? — Боже, нет! Я, может, молода, но не глупа, мистер. Я знаю, что ни одно чудо не поможет тому, что произойдет через несколько минут и… я не буду подвергать ваши жизни опасности, чтобы вытащить его. Но я хочу правосудия! — уверенно отчеканила она и нахмурилась. Джон смог лишь закатить глаз, понимая, что Артур просто так не оставит это дело. — Я заплачу вам. Мне уже нечего терять. Можете забрать из дома все, что сможете унести.       Артур довольно хмыкнул и толкнул Джона в плечо, отчего тот злобно ощерился. — И что конкретно мы должны сделать? — рявкнул Марстон и сразу заработал недовольный возглас от Артура. — Боже, парень, какая муха тебя укусила? — Я не настаиваю… Но в округе больше нет людей, кто мог бы помочь. Немощные мужчины и купленный шериф — это все, что у нас есть. — И кем же он куплен? — все не унимался старший. — Своим образом жизни, я полагаю. Городом заправляет шайка мародеров, шериф теперь их доверенное лицо и голос этой… и… один из этой банды убил моего единственного сына. Затоптал, лошадью. Словно он был плешивым псом, мешающимся на дороге! — Тихо, мэм, мы вам поможем. Ублюдки должны быть наказаны. — Чертов Робин Гуд, — прошептал Джон и поехал на выезд из города, больше не собираясь ничего слушать из того, что еще поведает эта женщина и ответит ей Артур.       Отъехав от города, Джон остановил свою угольно-черную кобылу на обочине дороги и, облокотившись о рог седла, стал смотреть на желтеющий от короеда лес впереди. Как бы ему ни хотелось ограбить пару ненавистных ему джентльменов с толстыми карманами, он не мог просто оставить Артура одного с этой просьбой. Да, она ему не нравилась. Да, она не вяжется с его планами, но ему интересно провернуть это дельце с Морганом просто потому, что ему нравилось делать что-то с парнем, каким бы иногда он ни был вредным и занудным. Особенно, если дело касалось безопасности. Горячая кровь Марстона кипела от ожидания чего-то более рискованного, чем простой побег от двух пеших безоружных людей. Ему хотелось стрелять не только в бутылки, деревья и животных. Пусть и сильного желания убивать людей у него все еще не было. И он бы удивился, если бы оно появилось.       Хотелось больше риска, больше опасности и адреналина, поэтому, так и быть, два толстых человека подождут его до вечера, пока он не вернется с Артуром с хорошими вестями для этой дамы. Но как же все-таки хотелось ее бросить. — Значит так, — раздался позади него знакомый голос, и Джон обернулся. — Ты оставайся тут, делай то, что хотел сделать, только без неприятностей, а я попробую достать этого подонка. — Какого подонка? Как достать? Какого черта я остаюсь здесь? — завалил его вопросами Джон, провожая парня взглядом, когда он проехал мимо него. — Потому что я так сказал, Джон. И будь добр, делай то, что я сказал. — Ты мне кто вообще? Никуда я не пойду и за этим подонком поеду я вместе с тобой, хочешь ты этого или нет. Я не маленький, чтобы опекать меня. — Я тебя и не опекаю. Там будет точно несколько человек, и мне не нужно, чтобы ты мешался у меня под ногами, если что-то пойдет не по плану, — заворчал Артур, устало потирая переносицу. — Я умею стрелять, старый ты ублюдок! Я могу постоять за себя! — Да ты хоть раз стрелял в человека, Джон? Плохие парни тоже могут молить о пощаде и плакать по матери, истекая кровью. И их надо добить. — Я… я стрелял, черт возьми. Я убивал, Артур, да. — Да когда это было? — прыснул он со смеху и отмахнулся от детского лепета младшего. — Не сравнивай мышь и кошку, Марстон. Ты сейчас и то, что было — два разных человека, с разным складом ума и решениями. Иди, выпей, расслабься, я к вечеру постараюсь вернуться. Если нет, езжай в лагерь. — А если с тобой что случится, а рядом никого? — внезапно спросил Джон, тем самым заставив Артура натянуть повод, чтобы остановить только тронувшуюся с места Боудикку. — Со мной ничего не произойдет, — только и сказал он, перед тем, как повторно тронуть кобылу вперед.       Но Джон, которого бросили на обочине, не думал так, как Артур. Ему не нравилось то, как с ним обращаются, как пытаются держать подальше от неприятностей. Он уже взрослый, и ему надоела эта мнимая опека. И так как он больше не ребенок, то и слушаться Артура он не собирается. Он будет делать так, как хочет сам и сидеть, пить в одиночестве — он не хочет. Возможно, потом, как только Артур утолит свое желание помочь окружающим, и они оба не подохнут. Вот умирать Джон не собирался и даже боялся этого.       Рычание Моргана Джон услышал, даже толком не подъехав к нему. Видимо, тот сразу понял, что парень едет за ним, и Марстону было плевать. Пусть ворчит, ядом плюется и пытается вытолкнуть его из седла, чтобы тот не был таким вредным. Он был настырным, и он покажет, что его наглость не знает границ. Особенно, если он сам чего-то хочет. — Сам за себя отвечаешь, — рыкнул Артур и пустил свою лошадь галопом. — По рукам, — бросил ему Джон и небрежно пожал плечами.       Он не знал, куда направляется Артур, что это за человек, которого они должны найти и что конкретно хотела увидеть или услышать та женщина. Труп? Его голову? Скальп? Они должны привезти его живым, чтобы она сама смогла убить его своими способами? Хотелось спросить, разузнать, растолкать Артура на разговор, но Марстон умно закусил язык и молча ехал за ним, с каждой проеденной милей чувствуя все ярче запах надвигающейся бури в воздухе. Словно в преддверии дождя воздух уже был напряжен не разразившимися молниями и громом. Главное, чтобы это играло им на руку, а не наоборот. Приглушило шаги, размыло их силуэты вдали, прикрыло в легкой темноте.       Он ехал и нервно кусал губы, пытаясь понять каково это — делать подобное. Похищать людей, убивать их и отдавать на растерзание будущей вдове, убитой свежим горем. Джон грабил, дразнил и обманывал, но не убивал. Животные — да, нервы Артура — да. Но не отбирал жизни, и с каждой минутой, проведенной в тишине, он понимал, что боится. То ли неизвестности, то ли того, что ему предстоит сделать. Может, Артур был прав и рано ему совать свой любопытный нос в такие дела. Но все, с кем он жил, убивали. Возможно, за исключением Бесси и Аннабель, но они женщины. Датч, Хозия, Артур — их руки уже были в крови, пусть они и не любили с ней возиться и считали убийство крайней мерой, которую тоже лучше избегать. Все дела решать словами, деньгами, запугиванием. Но не кровопролитием.       Искусав почти что в кровь свою губу, он почти что пропустил момент, когда Артур остановился и спешился с кобылы. Вынул винтовку из седла и бросил ее в руки Джона. А парень еле успел поймать ее, не сразу сообразив, что старший не намерен шутить с тем, что тот сам за себя. И внезапно захотелось, чтобы тот присмотрел за младшим. Ему нужна была поддержка.       Кивнув в сторону пригорка рядом с лесом, Артур пошел вперед, оставляя Джона одного. Словно дал время ему еще немного подумать. Марстон быстро выскользнул из седла и уверенно сжал в пальцах гладкий ствол винтовки, что приятно холодил его кожу. Недолго думая, он вдохнул-выдохнул, и пошел следом за старшим. И стоило им подняться наверх, как пошел мерзкий, холодный мелкий дождь. Стало внезапно как-то холодно и неуютно. Артур отступать не был намерен и, опустившись на одно колено, окинул взглядом долину перед собой.       Старая ферма, сломанный забор на небольшой территории, пустые загоны и полуразвалившийся сарай. Из дымохода шел дым, что сразу заметили оба парня, тройка привязанных оседланных лошадей стояла возле сарая, еще пара паслась неподалеку от фермы. Внутри было явно больше двух человек, и Джон очень хотел узнать, что их ждет, когда Артур ломанется вперед. И ломанется ли он вообще или продолжит сидеть тут и озираться по сторонам, думая что-то свое.       И, что удивило Джона, так это то, что он вместо того, чтобы идти вперед, пошел в обход и, встав с колена, пошел к лесу, чтобы подойти к дому с его стороны. Парень, конечно же, молча пошел за ним, до боли сильно сжимая винтовку в руках. Оставаться один он не собирался, ждать Артура у лошадей — тоже. — Что ты собираешься делать? — не выдержал он и спросил, когда Артур остановился на кромке леса, прячась за кустами. — Выкурим ублюдка? — улыбнулся он и показал Джону бутылку спирта с сунутой внутрь тряпкой. — Откуда она у тебя?! — выкрикнул он, но быстро понизил голос вновь до полушепота, когда Артур нахмурился. — Ты очень невнимательный, Джон. Очень. — Пошел ты! — Тихо, — шепнул ему Артур, приложив палец к губам. Затем вышел из-за кустов, прошел несколько метров и, быстро зажег спичку, чтобы следом подпалить пропитанную спиртом тряпку и кинуть горящую бутылку в окно старого дома.       Джон схватился за голову от этого безрассудного поступка. Артур забежал обратно, и следом из дома раздались гневные крики. Хотелось сказать, что он идиот, но ему не дали, так как парень потянул его в сторону, чтобы они отошли дальше для лучшего обзора крыльца и тех, кто будет выходить. И, пригибаясь под ветками, он шел за ним нога в ногу, слушая вполуха, как кричат разъяренно мужчины и испуганно ржут лошади. И сердце с каждой секундой билось все активнее и беспокойнее, навлекая на юношу еще больше и больше волнения, чем он испытывал до этого.       Когда раздался первый выстрел, Джон потерял счет времени и ориентацию в пространстве. Артур вылетел вперед. Снял пару человек, стоило им показаться у него на виду, спрятался за деревом, опять сделал несколько выстрелов теперь в воздух и потом, когда все стихло, сделал быструю перебежку до края дома. А Джон прилип спиной к толстому стволу и считал до десяти, надеясь, что он сможет взять себя в руки и присоединиться к Артуру. Он не должен облажаться, он обязан сделать то, о чем так долго мечтал. И он это сделает.       Сделав вдох и следом выдох, он удобнее перехватил винтовку и побежал к Артуру, но сразу остановился, когда перед ним появился человек. Волна адреналина опаляющей волной окатила все его тело, и когда мир на секунду замер, он мгновенно прицелился и спустил крючок, чтобы через секунду наблюдать за тем, как человек замертво падает на землю.       Очередное расплывчатое тело в его взгляде от адреналина на горизонте, и еще один выстрел. Еще один труп с мозгами, вытекающими из простреленного черепа.       Рука, схватившая его за плечо, притянула в себе, и Джон едва нашел в себе силы узнать в человеке Артура. Окинув старшего ошалелым взглядом, Джон опустил рычажной взвод на винчестере, чтобы выпустить пустую гильзу и поднял его обратно, пытаясь сосредоточиться на этом отработанном до автомата движении, чтобы успокоиться и прийти в себя. Неприятная тошнота подкатывала все выше к горлу, и он не мог понять отчего. — Ты цел? — спросил Артур, глядя на друга, и тот уверенно кивнул. — Хорошо. Я первый, ты за мной, посмотрим, сколько их там еще.       И, стоило им выйти из-за угла, как они стали свидетелями того, как один и, видимо, последний, забрался на лошадь и, пришпорив его, с места сорвал коня в карьер, чтобы его не достали те, кто решил заставить их врасплох с зажигательным коктейлем. — Черт, стреляй! — приказал ему Артур и сунул револьверы в кобуру по оба бедра.       Джон быстро прицелился и нажал на спусковой крючок, не успев сообразить почему он и почему сейчас.       Вскрик, взвизг испуганной лошади, которая из-за человека и повода в его руках завалилась на мокрую от дождя землю, и тяжелая рука, хлопнувшая его по плечу. — Отличный выстрел, ковбой! Пошли, вытащим бедолагу.       Джон позволил себе слабую улыбку от быстрой похвалы и, выпустив пустую гильзу медленным движением, чтобы опять расслабиться, пошел вслед за старшим, стараясь не смотреть в сторону двух убитых его руками мужчин. Лошадь, которая завалилась на землю, быстро поднялась и, неся за собой мертвого всадника с застрявшей в стремени лодыжкой, понеслась прочь, но далеко убегать не стала. Видимо, быстро привыкла к телу или ей не впервой тащить позади себя труп. Остановилась, посмотрела испуганно на тело и вскоре опустила голову к траве, чтобы принюхаться, а затем начать ее ощипывать.       Джон накинул винтовку на плечо и подошел к лошади, пока Артур задержался позади него, осматривая тела убитых и дом. Парень быстро обернулся к старшему, чтобы понять, насколько он далеко и прошел ближе к лошади. Животное подняло от травы голову и настороженно прижало уши, когда сбоку подошел чужой человек. Джон не придал этому значения и потянул руки к кобыле, чтобы, как минимум, осмотреть седельные сумки. — Джон! — раздалось сзади, и парень резко оказался на мокрой траве, без возможности схватить воздуха.       Грудь раздирало от сильной боли, он хотел выблевать собственный желудок, но в итоге не мог сделать ни единого движения. — Боже, Джон! — подлетел к нему Артур и упал на колени, склоняясь над парнем. — Дыши, давай. Ты можешь дышать?       Парень попытался вдохнуть, но это казалось невыносимым, словно ему на грудь упала целая скала, а легкие расплющиваются под ее весом. На глазах образовались непрошеные слезы от сильной боли и нехватки воздуха, и испуганный взгляд Артура лишь все усугублял. Неужели он выглядел настолько плохо? Неужели чертова лошадь — это то, от чего он умрет? Он не хотел умирать, и, в страхе невозможности глотнуть воздуха, обхватил ворот Артура, хватаясь за него, словно он был единственным шансом выжить. — Успокойся, Джон, — звучал он, как сквозь сотни метров. — Успокойся и постарайся сделать вдох. Давай, вдох-выдох, Джон…       Марстон закрыл глаза и попытался успокоиться и сделать вдох. Только чем больше не хватало воздуха, тем более он начинал переживать. И чем больше он переживал, тем дальше он был от вдоха. — Дай я гляну, что там у тебя, — сказал Артур и потянул руки к его рубашке, чтобы быстро расстегнуть ее и, по-видимому, осмотреть место, куда прилетело копыто.       И когда ледяные пальцы Моргана коснулись его груди, он позволил себе глоток воздуха, словно они и вдохнули в него новую жизнь. Легкие горели, следы от слез холодили кожу даже под дождем, и пальцы Артура, которые то и дело случайно задевали его кожу, пока расстегивал пуговицы рубашки — были единственными, что казалось реальным и живым, чтобы сосредоточится на холодном касании и сделать очередной вдох. — Я в порядке, — прохрипел он. Ударил по рукам Артура и быстро сел, отгоняя резким движением парня прочь. Тот хмыкнул что-то нечленораздельное и прошел к телу, которое лежало неподалеку.       Лошадь отбежала в сторону, нога человека от перебежки сама высвободилась из стремени, и теперь мужчина был доступен для обоих парней. Джон краем глаза наблюдал за тем, как Артур проходит к нему, утвердительно кивает и заваливает тело себе на плечо. — Зачем он тебе? — хрипит Джон и неуклюже поднимается с земли, чувствуя, как все сильнее намокает одежда под дождем и как с тем же все неприятнее и неприятнее в ней находиться. — Как доказательство, что он мертв и больше не причинит никому вреда. — Как и половина этой шайки, — шикнул Джон, кивая в сторону убитых тел. — Да и зачем доказательства? Разве такой обаяшка, как ты, не уверит ее одним словом, что все прошло наилучшим образом?       Джон хотел усмехнуться, но давящее чувство в груди, вкупе с болью, вырвало из него лишь стон и сип, словно он подавился воздухом. Артур мгновенно обернулся через плечо, чтобы проверить парня, но Марстон быстро взял себя в руки и выдавил из себя улыбку. Хотелось, чтобы Артур обращал на него больше внимания, но стоит тому начать это делать — и Джон делает все, чтобы тот перестал. За нелогичность собственного поведения иногда хотелось вдарить себе как следует. — Пошли, — буркнул Артур, проходя мимо Джона к лошадям. — Что насчет их карманов? — Я забрал все ценное. — Ну, молодец! А мне оставить что-нибудь, не? Я, между прочим, двоих убил! — Дам тебе пару баксов, Марстон, только успокойся.       Джон фыркнул и со стоном боли кое-как забрался на спину своей кобылы. Склонился над ее шеей, без возможности выпрямиться из-за боли в груди, и закрыл глаза. Он надеялся, что боль отступит, что он будет в порядке и никто не обратит внимание на это недоразумение. Он любил быть в порядке, чтобы никто не крутился возле него, как обычно бывает, стоит ему заболеть и слечь с температурой. А тут какой-то тупой удар копытом в грудь — ничего серьезного, но боль такая, словно ребра пытаются вытащить через грудину и заодно легкие. — Джон? — В норме, — прошептал он скорее кобыле, так как парень точно ничего не услышал. Марстон услышал, как он затащил тело на круп Боудикки, тяжело вздохнул, точно поскреб щетину на подбородке, а потом в два шага преодолел расстояние между своей лошадью и лошадью Джона и вновь вздохнул. — Дай посмотрю, — раздалось совсем рядом, и Джон открыл глаза. — Я в норме. — Это сраная грудь, Джон! У тебя могло сердце остановиться от силы удара! — Я сам посмотрю, — рыкнул Джон и выпрямился, игнорируя боль, словно грудина ломается от каждого его движения. — Как мы вернемся в лагерь. — Как скажешь, — отмахнулся Артур и быстро взобрался в свое седло. — Если не подох от пули, так надо было встрять в неприятности с чертовой лошадью, конечно, не одно, так другое, — ворчал он, поворачивая лошадь в направление города и, что-то еще раз проворчав в сторону Джона, поехал обратно.       Трястись в седле было терпимо из-за мягкости аллюров, которыми была наделена его лошадь, будто бы едешь на диване. Возможно, его навыки верховой езды так же помогали смягчать боль. И он радовался тому, что им не приходилось останавливаться или сбавлять темп, чтобы он отдохнул и пришел в себя. Да, иногда было больно глубоко вдыхать, иногда, когда лошадь сбивалась с темпа, было немного больно, а в остальном он держался молодцом и, под прохладным моросящим дождем, спокойно смотрел вперед, разглядывая спину Артура и незнакомца на крупе его кобылы, который пачкал своей кровью ее шкуру.       Когда они добрались до города, Артур резко свернул, не заезжая в него, и Джону ничего не оставалось, как следовать за ним. Заезжать по своим делам уже не очень-то и хотелось — он устал, у него болит все тело, словно его избивали, и он чертовски замерз, так как промок до нитки, и поднялся ветер. Старший не обращал на младшего внимания и просто ехал по своим делам, возможно, надеясь поскорее расправиться с ними и поехать обратно в лагерь, чтобы переодеться и забраться в палатку. А вот Марстону с каждой минутой хотелось сказать, что он уезжает и не намерен его ждать, только слова, которые уже поднимались по горлу, каждый раз застревали в нем. Открывал рот, набирал немного воздуха в легкие и сразу закрывал его, обреченно отводя взгляд в сторону. Словно Артур мог не понять, осудить, что он слабак. И Джон до конца их пути не мог понять, почему он просто не может сказать старшему, что устал и плохо себя чувствует.       Остановившись поодаль от города под старым тополем, Артур спешился с кобылы и одной рукой стащил незнакомца с крупа лошади, отчего тот с тихим шлепком упал на мокрую траву. Женщина кивнула, утирая слезы с глаз, которые скорее смешивались с дождем, чтобы их мог видеть кто-либо. Кивнула и предложила что-то, чего Джон не мог разглядеть, так как стоял поодаль и просто ждал, особо не вслушиваясь в их диалог и не разглядывая, что кому передает. Вытащил пальто, накинул его на мокрую рубашку и запахнул. Он больше разглядывал поля возле города, смотрел на туман от дождя, на темные тучи, которые, кажется, можно было ощутить, стоит только протянуть руку к небу и то, как гнется трава под дождем. И отвлекаясь на природу и собственные мысли, он отчетливо уловил, как Артур сказал: «сочувствую вашей утрате, а это оставьте себе. Вам нужнее. Мы оказались в нужное время и в нужном месте».       Джон вздохнул, понимая, что тот ничего у нее не взял и, не дожидаясь парня, тронул кобылу в сторону лагеря. — Эй, Джон, — все же окликнул его парень и быстро догнал.       Боудикка отфыркнула капли дождя из ноздрей, вскинула нервно голову, когда Артур натянул повод, чтобы она притормозила. На кромке зрения Джон видел, как старший уставился на него, но не говорил ничего сам. Он ждал — слов, действий, более затяжного молчания. — Ты молодец. С тобой приятно выезжать, Джон, потому что ты не теряешься, когда что-то идет не по плану, — сказал Артур и стряхнул капли дождя с полей своей старой шляпы. — Спасибо, — понуро сказал Джон и улыбнулся краешками губ.       Слышать похвалу и признание от Артура всегда было приятнее, чем от других. В парне он последнее время видел больше того, на кого хотелось ровняться. С его вспыльчивостью, силой, умением выходить почти из любой ситуации силой кулаков и свинца. Датч и Хозия — те люди, которые любили говорить, обманывать, шантажировать. Артур был тем, кто редко применял язык, как оружие и действовал больше так, как хотел сам, пусть потом и получал нагоняй от двух отцов, которым не нравилась необоснованная жестокость. Пусть тот и крушил зубы тем, кто был достоин. Словно его пальцы чесались — ударить кого или нажать на курок. Возможно, как раз поэтому он часто выходил на охоту с дробовиком, чтобы от туши животного ничего не осталось. Выплеснуть гнев, то, что копится в нем, когда он сидит спокойно или долгое время без какого-либо дела.       Это что-то нравилось Марстону. Он видел что-то горячее и темное в парне рядом с собой и тянулся за этим, словно своих грехов ему было мало. С сегодняшнего дня он начал убивать плохих парней и после сошедшего адреналина так ничего и не почувствовал на тот счет, что забрал жизни у трех человек. Словно уже давно был хладнокровным убийцей. Сегодня он будто бы стал чуть ближе к Артуру в этом безумии, но… — Но давай в следующий раз обойдемся без кровопролития, ладно? Ты хотел что-то тихое? Обещаю, мы сделаем это, пусть и в другом городе. — Почему вы все пытаетесь меня от чего-то защитить. Я уже не маленький, Артур, — устало пробормотал Джон, не сводя пустого взгляда с гривы своей лошади. — Не маленький. Ты делишь работу с взрослыми, ты пьешь, как взрослый, черт, с женщинами ты нам фору даже дашь со своим нетерпеливым характером и нравом, — рассмеялся Артур, но быстро сник. — Мы знаем, чтобы если будем сторониться того, что погубит тебя, ты сможешь стать кем-то лучшим, чем тот, кого ты представляешь из себя сейчас, Джон. — Что плохого есть в вас? — Не знаю. Но явно мало чего хорошего, — усмехнулся Артур и улыбнулся парню рядом. Тот лишь обреченно вздохнул. — Просто подумай о той жизни, которую мы ведем сейчас. — И она мне нравится, я с вами не первый год. Вы воспитали меня. Вы спасли меня, и я прекрасно понимаю, что меня может ждать, Артур. Я прекрасно знаю, как живут другие, хватит меня воспитывать. Я не маленький. — Как скажешь, парень, — вздохнул Артур, — делай, что пожелаешь.       И от последних его брошенных в дождь слов как-то перехотелось делать то, что хочет сам Джон.