Валери и её неделя чудес

      Бабушка окинула Валери злобным взглядом. Ее недовольство не скрылось от глаз внимательного миссионера, сидевшего рядом с ней за столом. Четки в его руках игриво постукивали, этот звук невольно напоминал убаюкивающее тиканье часов. Хозяйка дома выпрямила спину и, горделиво встав из-за стола, указала на стоявшую в дверях девушку.       — Святой отец, позвольте мне познакомить вас с Валери, моей единственной внучкой, — сухо произнесла старая леди.       — Присаживайся, моя дорогая, не стесняйся, — ласково обратился к девушке священник.       — И где же ты пропадала? Неужто гуляла с теми распутными девицами из соседних дворов? — строго спросила бабушка, укоризненно глядя на Валери. Ее раздражение смутило и несколько испугало робкую девушку, та растерянно сжимала в руках подол легкого платья.       — Я заблудилась, возвращаясь из церкви.       — Ваше преосвященство, не подумайте ничего дурного. Моя внучка почти никогда не выходит из дома одна, — пылко оправдывалась старая леди перед внимательным гостем.       — Ты так похожа на свою мать, — задумчиво произнес священник, лукаво улыбнувшись.       — По правде сказать, я никогда этого не замечала, — несколько заискивающе ответила старая пани. — Но ее мать была такой же темноволосой.       Служанки неслышно вошли в столовую и принесли большие подносы с едой.       — Вы знаете, что сегодня произошло в церкви? — спросил миссионер, наливая себе суп. — Это уже третий раз, когда внезапно начался колокольный звон, а потом внезапно прекращался.       — Ох, наверное, это пьяные свадебные гости тревожат весь город.       — Давайте же помолимся за их здоровье и наш обед, — сказал священник.       Словно по команде, все трое встали из-за стола и принялись неслышно молиться. Затем настало время трапезы. Ни у бабушки, ни у Валерии не было аппетита. Жрец ел быстро и не переставал болтать. Он рассказал им о своих проповедях в краях Каннибалов.       — Это было в тех далеких землях, где никогда не ступала нога белого человека. Нашу экспедицию сопровождал туземец; он был ранее взят в плен соседним племенем, которое уже знало слово Христа. От него мы научились самым важным выражениям на диалекте дикарей и, вооружившись револьверами, вошли в их деревню. Я никогда не забуду нашего прибытия туда. Каннибалы устроили церемонию, во время которой они собирались принести в жертву бедную девушку, которую им удалось захватить в битве с цивилизованным племенем. Она была привязана к дереву и, поскольку была христианкой, молилась вслух. Бог исполнил желание ее души. Заметив нас, она умоляла спасти ее.       — Мы принесли вам мир! — крикнул я, но тут на нас набросились эти ужасные людоеды. Нам пришлось пустить в ход оружие.       Когда раздался первый выстрел и один из людоедов упал на землю, истекая кровью, племя охватила неописуемая паника. Тогда туземец, который сопровождал нас и до сих пор оставался скрытым, выступил вперед и обратился к своим братьям, сказав им, что мы посланцы Бога. Мы стояли немного поодаль от него, ожидая подходящего момента, чтобы поднять крест. У нас было с собой несколько золотых крестов. Как только они вспыхнули и засверкали над нашими головами, людоеды бросились ничком на землю. Девушка была спасена. Но людоеды не были обращены сразу. Они предприняли несколько попыток напасть на нашу палатку, но только после того, как кровь многих из них окропила землю, они оставили попытки напасть на нас.       — А что стало с девушкой? — спросила Валери, очарованная рассказом.       — Мы взяли ее в нашу палатку, дали ей больше наставлений в истинной вере и подготовили ее ум для вступления в монастырь.       — Она стала монахиней?       — К сожалению, нет. Однажды, после того как мы прибыли в порт Марселя, мы потеряли ее и больше никогда не видели.       — Угощайтесь, святой отец. Баранина быстро остывает, — сказала бабушка. — А где же это другое вино? Бестолковые слуги, они ничего не умеют!.       Старая пани, раздраженно стукнув кулаком по столу, пошла ругать служанок. Миссионер вытер губы салфеткой и прошептал Валери:       — Позже я расскажу вам, что случилось в Марселе с чернокожей девушкой, которую мы спасли. Между прочим, мне кажется, что вы интересуетесь монастырской жизнью, поэтому будет хорошо, если я когда-нибудь дам вам некоторые наставления на этот счет.       Валери ничего не ответила. Ее глаза были смиренно устремлены в землю. Она все еще не съела ни кусочка. Она пыталась найти дыру, через которую смотрела в эту комнату несколько часов назад. Потом она поняла, что смотрит не из подвала в столовую, а в комнату, приспособленную под келью миссионера.       — Ты знаешь историю своей матери? — вкратчиво спросил миссионер.       — Бабушка мне кое-что о ней рассказывала.       — Ваш отец был замечательным человеком. Твой настоящий отец, — добавил он, многозначительно постукивая пальцем по столу. — В его епархии никогда не было притеснений со стороны священников. Епископ был человеком тончайшего вкуса и значительной эрудиции. Он был красив и никогда не прибавлял в весе. По правде говоря, вы очень похожи на него. У меня сложилось впечатление, что он больше всего любил искусство, а в его библиотеке хранились редчайшие произведения поэзии. Его деликатность была такова, что он падал в обморок, если в его присутствии священники бросали слишком много благовоний на горелку. Его обожали все самые красивые женщины, даже когда он был студентом теологии в Риме. Он был очень необычным человеком. Но я расскажу тебе больше в следующий раз.       — Святой отец, я хотела бы знать, сколько у него было детей, — сказала Валери как во сне.       — В то же самое время, когда вы родились, одна очень красивая женщина родила мальчика, зачатого от епископа. Именно это заставило твою мать покинуть монастырь.       — Вы случайно не знаете, как зовут мальчика?       — Как же я мог не знать? В то время мы пили тост за сына епископа в каком-то приходском доме. Его окрестили Орликом.       — Орликом? — сказала девушка, и ее лицо побагровело от волнения. В тот момент вернулась бабушка с кувшином красного вина.       — У меня разболелась голова, бабушка, — сказала Валери. — Можно мне пойти прилечь?       — Нет! Ужин еще не закончился.       Бабушка была недовольной, такой же недовольной, когда девушка вошла в столовую после своих странных приключений.       — О, простите меня. Я не знала…       — Выпей за нас, — сказал миссионер. Он сам налил девушке бокал красного вина.       — Я никогда не пробовал вина.       — Оно терпкое, но такое сладкое на языке, как раскаяние, — священник улыбнулся.       — Сделай сегодня исключение, — сказала бабушка, переводя взгляд на часы.       — Итак, за покойного епископа!       Валери прикоснулась губами к бокалу. Ей было непривычно и неприятно, и вдруг, словно повинуясь чьему-то внушению, она осушила свой стакан до дна.       — Теперь обед окончен, — объявила хозяйка. Вы можете идти.       Валери присела в реверансе перед миссионером. Затем, боясь, что бабушке может это не понравиться, она попыталась поймать ее взгляд. Но та сурово смотрела в землю. Валери еще раз присела в реверансе и поспешно вышла из столовой.