───── ◉ ─────
— Ты что-то тихий с тех пор, как приехал, — замечает Мэнди, после того как они наконец уложили Лайлу в постель, прочитав ей по две истории каждый. Закурив косяк, Мэнди передаёт его Микки. Микки принимает его и молчит, пока не закуривает и не затягивается. — Много о чём думал, — признаётся он. Нет смысла лгать ей: рано или поздно Мэнди всё из него вытянет. С таким же успехом можно сознаться прежде, чем она накинется на него. — О? — спрашивает Мэнди на выдохе. — Наконец-то в твоей жизни появился мужчина? — Могу задать тебе тот же вопрос, — ворчит Микки, хотя знает, что это больная тема. Отец Лайлы сбежал ещё до её рождения, и Мэнди потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. — Засранец, — парирует она, искоса глядя на него. — Похер. Большинство мужчин чертовски паршивы, не нуждаюсь в них сейчас. Микки критически её оглядывает. — Почему каждый раз, когда я говорю подобное, ты велишь мне заткнуться? — Потому, — отвечает Мэнди. Она делает паузу, чтобы затянуться, и Микки вдруг поражается, насколько устало она выглядит. Она больше не девушка с радужными волосами; она — женщина, которая видела больше дерьма, чем это можно было бы назвать справедливым. Микки чувствует вину за то, что пренебрегал звонками и визитами в последние несколько месяцев, за то, что был так погружён в себя в течение сезона, чтобы, по крайней мере, навестить её. Не то чтобы она жила далеко. — Тебе не нравятся киски, — наконец договаривает Мэнди. — Это всё ещё актуально? — Микки знает, что Мэнди экспериментировала, но не знал, была ли она серьёзна или вроде того. Мэнди смотрит на него. — Не будь придурком. Не в этом вопросе, — приказывает она низким и стальным голосом, который, как правило, пугает Микки до усрачки. — Господи, — выдыхает Микки. Он не хочет, но видит лицо отца, красное от гнева, кулаки сжаты и готовы замахнуться. — Два гейских Милковича. Папа был бы в восторге, если бы узнал. Мэнди смеётся, но с ноткой боли. Ей не нужно объяснять Микки, что она чувствует к Терри; он знает. Дистанцирование от Терри принесло некоторое чувство облегчения. Несмотря на то, что сейчас папаша понятия не имеет, где они живут, всегда присутствует смутный страх, что он выползет из тени, стоит им свернуть за угол, или постучит в их двери посреди ночи. До тех пор, пока он не вернётся на нары или не сгниёт в земле, Микки и Мэнди никогда по-настоящему не будет покоя. Так оно и есть. — Будем надеяться, что в следующий раз, когда он сядет, его замочат, и мы сможем плюнуть на его могилу, — бормочет она, возвращая косяк Микки. Он с благодарностью затягивается дымом, стараясь не думать, насколько свободнее он чувствовал бы себя, если бы его отец уже подох к херам. Некоторое время они сидят молча, прислушиваясь к суете на Южной Стороне и продолжая передавать косяк туда-сюда. С улицы доносятся крики, скрипят шины по асфальту. Микки приканчивает косяк и откидывается на спинку дивана. Он много лет пытался убедить Мэнди переехать с Южной Стороны, но так и не смог. Она живёт не в шаговой доступности от их старого дома и говорит, что этого достаточно. До тех пор, пока ей больше не придётся возвращаться в эту дыру. — Ладно, а если серьёзно. Расскажи мне о своей драме с парнем, — настаивает Мэнди, нарушая паузу в разговоре. Микки тяжело вздыхает. Он надеялся, что она уже думать забыла о том, чтобы приставать к нему по поводу личной жизни. — Нет никакой драмы, — возражает он. — Это просто... — он мешкает секунду, — глупо. Мэнди смотрит на него, пока он не продолжает: — Хорошо, господи, нечего смотреть на меня этим убийственным взглядом. Помнишь Галлагеров? Мэнди хмурится, но отвечает: — Конечно. Самый старший чел однажды трахнул меня пальцами в парке. Микки кривится. — Что, чёрт возьми, заставляет тебя думать, что я хочу знать об этом дерьме? Боже. — Он трёт глаза, словно это уничтожит образ, который сестра только что заставила его представить. — Как бы там ни было, тот рыжий. Йен. Теперь он играет за «Флайерз». При упоминании Йена лицо его сестры озаряется. — О, вот как? Потрясающе. — Мэнди улыбается в основном самой себе. — Однажды он поставил подножку мерзкому учителю ради меня. Йен классный. Микки не знает, в чём дело: в травке или в возможности быть честным с кем-то, — но он просто решает сказать ей. — Ну, этот парень отсосал мне в уборной гей-бара, — начинает он. — Потом, пару недель спустя, появился на одной из моих игр, да, пиздец хитрый... Так или иначе, он пригласил меня на обед, я подумал: «Хрен с ним, давай». Мы пошли и поели, а потом он сказал, что был влюблён в меня в старших классах или типа того... поцеловал меня, оставил свой номер и ушёл. Мэнди смотрит на Микки так, будто у него выросла вторая голова. — Йен Галлагер — гей? Бля! Я совершенно точно хотела трахнуть его в старших классах, — ворчит она. — О, чёрт, значит ли это, что у нас одинаковый вкус на парней? Пиздец мерзко, Микки. — Ты можешь заткнуться на хуй и сосредоточиться? — требует Микки. — Что, мать твою, мне делать с этим ёбаным номером телефона? — Позвонить, говнюк? — парирует Мэнди. — Хочешь снова повалять дурака с ним? Микки вспоминает кривую улыбку Йена, его волевой подбородок, большие руки, зелёные глаза и эти дурацкие рыжие волосы. — Возможно, — отвечает он. Мэнди пожимает плечами. — Видишь? Не так уж и сложно. Если парень поцеловал тебя и сбежал вот так, оставив свой номер, он явно даёт понять, что следующий шаг за тобой. Как давно это было? — Больше месяца прошло, — стонет Микки. Мэнди закатывает глаза. — Ты, сука, невозможен, — говорит она, опираясь на его плечо. — Позвони ему. Да поскорее. Микки вздыхает и просит Мэнди запустить Xbox. Позже, когда Мэнди засыпает, Микки достаёт из кармана скомканный листок бумаги, расправляет и с благоговением проводит большим пальцем по ряду цифр. Можно подумать, он не знает их наизусть.───── ◉ ─────
Он не был дома почти два года. Но Мэнди уже несколько месяцев умоляла его, говоря, что если он не приедет на Рождество, она поедет автостопом в Колорадо, и он ничего не сможет с этим поделать. Микки решил, что возвращение домой на неделю лучше, поэтому упаковал вещи в свой дерьмовый грузовик и отправился домой. Дом Милковичей был точно таким же, как и тогда, когда он покинул его: повсюду коробки из-под пиццы, грязная одежда и оружие, запах метамфетамина и пива с оттенком мочи всё ещё пронизывал, казалось, каждый дюйм этого места. Микки вытащил Мэнди из дома почти сразу же, как только она подбежала, чтобы ударить его кулаком в грудь, просто потому, что запах делал воспоминания невыносимо сильными. Микки, конечно же, повёл их прямиком в «Алиби», потому что бар было довольно близко и не было никакого риска, что у них попросят документы. Он угостил сестру парой топовых напитков, потому что, чтобы она там ни думала, он чертовски скучал по ней. Он просто... он не мог вернуться домой. — Так что же, студентки так хороши, как говорят? — спросила Мэнди во время паузы в разговоре, закончив допрос о его специальности, лекциях и кампусе. Микки фыркнул в четвёртое пиво. — Девушки есть девушки. Мэнди закатила глаза и опрокинула очередной шот. — Пожалуйста, хотя бы скажи, что ты трахаешься, — взмолилась она, схватив его за плечо с серьёзным видом. На тот момент Микки уже некоторое время периодически трахался с парнем по имени Чед. Тот был единственным геем, с которым он познакомился до сих пор и которому действительно доверял (за неимением лучшей формулировки), зная, что тот не проболтается. Так как они оба были в хоккейной команде, им одинаково было что терять. Чед вёл себя сдержанно и не пытался сентиментальничать. Они трахались, целовались, несколько раз делили постель. Но не говорили об этом и не пытались сделать из этого что-то особенное. Да, Микки солгал бы, сказав, что парень ему безразличен, и знал, что тот тоже вроде как к нему не ровно дышит. Но Микки никогда не чувствовал необходимости признавать это вслух. То, что у них тогда было, — всё, что у них когда-либо будет, и их обоих это устраивало. Друг С Привилегиями — статус, который Микки вполне подходил. Так что, да, Микки трахался довольно регулярно. — Трахаюсь, — огрызнулся Микки. Мэнди казалась задумчивой. — Ладно, итак, типа... каково это — поработать внизу? — Какого чёрта ты хочешь знать о моей сексуальной жизни? — спросил Микки, допив пиво. Чё за хуйня? Мэнди нахмурилась. — Не о твоей сексуальной жизни, засранец. В общем! Технически. Я спрашиваю из научных соображений! — настаивала сестра. Она слегка хихикнула в конце, а лицо её побагровело. Определённо, она выпила слишком много водки. — Фу, — проворчал Микки. — Откуда мне, блядь, знать? — Ты никогда?! — спросила Мэнди. — Ничего себе, это пиздец. В глубине сознания Микки точно звучал сигнал тревоги, но он был слишком пьян, чтобы понять, как это остановить. — Э-э, — отреагировал он. Хлопнув рукой по столу, Мэнди фыркнула. — Проклятые мужики. Просят минет и не возвращают долбаный должок. Это так чертовски типично, Микки. Вы думаете, что просто сунете туда свой член и всё будет волшебно? — Мэнди… — И ещё кое-что! — продолжала Мэнди. — Почему парни всегда спрашивают, выбрита ли она? Ты не бреешься для меня, я не бреюсь для тебя, приятель. Это грёбаный фем… — Мэнди! — на этот раз завопил Микки, отсекая её от темы. — Что? — рявкнула она, крепко стиснув зубы. Микки полностью винит алкоголь в своём признании, и, возможно, он чувствовал себя немного виноватым за то, что отсутствовал так долго и всё ещё был грёбаным лжецом. — Я гей, ладно, так что можешь прекратить, — признался он. Потому, может, это и не лучшая история, но Мэнди по-прежнему единственный человек, которому Микки когда-либо открылся. То, что она знает, значимо для него. Есть один человек на всей планете, который знает, кто он такой. Это так же страшно, как и утешительно.───── ◉ ─────
— Алло? — отвечает Йен после пары гудков. Микки почёсывает нос. — Эй, эм, это Микки. Милкович, — откликается он. — Эй! — восклицает Йен, и Микки слышит улыбку в его голосе. — Наконец-то ты позвонил. Просто ёбаное чудо. — Да-да, — насмешливо отвечает Микки. — Погоди выпрыгивать из трусиков. Микки слышит взрыв смеха на другом конца провода. — Уверяю тебя, мои трусики абсолютно на месте, — заявляет Йен. — Итак, чем могу помочь? Микки охуенно рад, что Йен не видит, как его лицо раскраснелось от того, как быстро поменялся голос Галлагера: от тёплого и высокого до низкого и наводящего на размышления. Господи, он чувствует себя таким идиотом. Что, чёрт возьми, он должен сказать? Эй, Галлагер, я тут подумал об этом и решил, что хочу твой член достаточно сильно, чтобы на самом деле позволить тебе трахнуть меня, что довольно важно, так что чувствуй себя до хуя польщённым. Пиздец как глупо. Он устраивается поудобнее и спрашивает: — Итак, э-э. Когда ты снова будешь в Чикаго? Наступает пауза, и Микки гадает, не облажался ли он только что. Он сдерживает вздох облегчения, когда Йен отвечает: — Вообще-то, собирался в город на следующей неделе повидаться с семьёй. — О, круто, — бормочет Микки, сглотнув. Йен хихикает. — Как насчёт того, чтобы я написал тебе, а ты прислал мне свой адрес и сказал, в какой день свободен на следующей неделе? — Ага, — отвечает Микки. — Да, звучит неплохо.───── ◉ ─────
В конечном итоге они договариваются на субботний вечер. Мэнди заставляет Микки пообещать быть у неё, по крайней мере, до половины первого в воскресенье, чтобы посидеть с ребёнком, поэтому он возвращается к себе лофт в субботу после обеда, чтобы принять душ и побриться. Микки сразу бросается в глаза, насколько отвратительно это место: носки повсюду, спортивная сумка, всё ещё полная потной одежды, брошена у двери, и он совершенно точно забыл вынести мусор перед отъездом. Он паникует, быстро закидывая одежду в стирку и выбрасывая мусор в мусоропровод. К сожалению, это никак не помогает развеять запах гниения, пропитавший квартиру. Он разбрызгивает по комнате примерно целый флакон освежителя и для верности открывает окно до того, как взяться за спальню. Та же история: повсюду шмотки. Грязные они или чистые, Микки понятия не имеет на самом деле. Ему всё равно, он просто бросает их в шкаф, обещая себе, что разберётся с этим утром. С окончанием уборки его мысли немного проясняются. Совершенно спокойный, он быстро принимает душ и бреется. Надевает чистую майку, которая, как он знает, хорошо смотрится на нём, и свободные джинсы, и удовлетворяется своим внешним видом, когда смотрит в зеркало. Таким образом, у Микки остаётся полтора часа до прибытия Галлагера, чтобы сидеть без дела и переживать. Тот факт, что Микки вообще позвонил Галлагеру, уже о многом говорит. Обычно Микки так не делает. Он не позволяет отношениям с ребятами из Лиги заходить так далеко. Он никогда никого не приглашает к себе, даже если только потрахаться, поэтому сейчас чувствует, что, возможно, немного теряет самообладание. Но часть его, бо́льшая часть, нуждается в этом. Он не может оставить всё как есть, не с Галлагером, целующим его и просто уходящим вот так. Нет. Микки списывает всё на любопытство. Вот почему он не мог перестать думать о Галлагере каждый день весь последний месяц, задаваясь вопросом, что, чёрт возьми, произойдёт, если он возьмёт телефон и позвонит ему. Вот почему, наконец позвонив, Микки не может перестать прокручивать в уме предстоящую встрече, возбуждаясь и нервничая в равной степени. Микки точно не знает, чего ожидать, и именно поэтому ситуация захватывающая. Он пытается не сгрызть ногти под корень, пока ждёт, и в конце концов решает немного посмотреть телевизор, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ему придётся сделать с Галлагером, если он решит растрепать об этом. Когда Галлагер наконец присылает СМС, что он на месте, Микки открывает ему с домофона, выключает телевизор и закрывает окно, эффективно отсекая комнату от шума уличного движения внизу. Запах тоже исчез, с благодарностью отмечает Микки, слыша стук в дверь. Сглотнув, Микки подходит к двери и распахивает её, прежде чем сделать какую-нибудь глупость вроде попытки поправить волосы. Микки требуется какое-то время, чтобы отреагировать, когда он видит Йена, ухмыляющегося по другую сторону порога. Слегка кашлянув, он отступает в сторону, чтобы впустить его. — Ну, вот, — говорит Микки, стараясь не выглядеть полным идиотом. Йен на мгновение оглядывается с лёгкой улыбкой на лице, быстро замечает большое окно за диваном и направляется к нему. — Вау, — бормочет, мягко касаясь рукой стекла. — Мне всегда нравился этот вид. Микки уже трудно разглядеть в этом что-то особенное. Он, должно быть, смотрел туда тысячу раз. Но горящие глаза Йена заставляют его взглянуть ещё раз. — Ничё так, — соглашается Микки, переключая внимание с города на одежду Галлагера, туго обтягивающую бицепсы и бёдра. Йен ловит взгляд Микки и ухмыляется. Микки не утруждает себя борьбой, когда Йен подцепляет пальцами петли джинсов Микки и притягивает его ближе. Они оба знают, зачем Йен здесь. Микки оказывается прижатым к окну, ударяясь спиной о стекло сильнее, чем ожидал. Он сердито смотрит на Галлагера, но тот лишь усмехается в ответ. Похоже, он не собирается наклоняться ближе, просто стоит и чего-то ждёт. Микки вопросительно смотрит на Йена, но тот лишь пожимает плечами. Когда Микки замечает, что Йен смотрит на его губы, до него наконец доходит. — Ты действительно собираешься быть девчонкой в этом вопросе? — требует Микки, скрестив руки на груди. Галлагер снова пожимает плечами. Микки смотрит в его дерзкие глаза и облизывает губы. Он никогда не пасовал перед вызовом. — Блядь, — бесцеремонно бормочет Микки, разжимая руки и хватая Галлагера за шею, чтобы притянуть к себе, грубо впечатавшись в его губы своими. Какая бы пассивность ни была раньше у Галлагера, она быстро исчезает. Он напирает в поцелуе и хватает Микки за бёдра, прильнув к нему всем телом, пока Микки борется за преимущество у окна. Он крепко сжимает бицепс Йена, вцепляясь пальцами в мускулы, наказывая. Йен в ответ прикусывает ему губу, заставляя стонать в его рот. Микки не любит целоваться. Вообще. Это слишком интимно, и это пустая трата времени. Прелюдия никогда по-настоящему не была пунктиком Микки. Но целоваться с Йеном — совсем другое дело. Это очень похоже на то, как они играют в хоккей: борьба за господство, один вдавливается в пространство другого так далеко, как может, до того, как его снова оттеснят назад. Это грубо. Они кусают друг другу губы и используют языки, чтобы вторгнуться в рот и украсть дыхание. Йен залезает руками под майку Микки и впивается ногтями в его бёдра, стоит Микки сжать в кулаке его футболку. Когда Йен отрывается от рта Микки, чтобы пососать и укусить его шею, Микки даже не стыдится признаться, что задыхается. — Снимай это дерьмо, — пыхтит он, задирая футболку Йена так высоко, как только может. Йен отстраняется и делает остальную работу, полностью избавляясь от своей футболки, а также от майки Микки, прежде чем прильнуть обратно к его шее. — Господи, — бормочет Микки, упираясь пальцами в кубики пресса Йена, наслаждаясь тем, как чётко очерчены мышцы, пока водит по ним подушечками пальцев. Йен стонет от лёгких прикосновений, впивается в ключицу Микки с такой силой, что Микки шипит. В наказание он царапает ногтями спину Йена. Когда Йен наконец возвращается ко рту Микки, он уже не такой кусачий, как раньше. Он действует медленнее, втягивая верхнюю губу Микки в рот, а потом отстраняется и целует его в челюсть. Вот почему Микки настолько застигнут врасплох, когда его разворачивают так, что лоб упирается в окно. Его руки взлетают как раз вовремя, чтобы не позволить лицу разбиться о стекло. — Чёрт, Галлагер! Хочешь, чтобы я сотрясение мозга заработал?! — Микки оглядывается через плечо и видит, что Йен мрачно хихикает. Йен прижимается к спине Микки, царапая зубами его загривок, и, наклонившись вперёд, кладёт подбородок ему на плечо. — Тебе нравится, — только и говорит он, расстёгивая джинсы Микки и сунув в них руку, чтобы сжать член. Микки шипит от этого прикосновения, неосознанно подаваясь вперёд рывком. Он так чертовски твёрд, что едва может это вынести, и рука Йена словно рай вокруг него. Микки громко ругается, когда ощущает: Йен трётся бёдрами о его задницу. Он может чувствовать, что Йен такой же жёсткий, как и он, даже через их джинсы, и просто нуждается в Йене внутри прямо, блядь, сейчас. — Спальня, — ворчит Микки, когда запястье Йена поворачивается при движении ладони вверх. — Здесь, — возражает Йен, целеустремленно прижимаясь к Микки и впиваясь зубами в его плечо. — Господи, — выдыхает Микки. Он смотрит в окно на здание напротив; оно достаточно близко, чтобы любой мог ясно увидеть, что происходит, если бы просто посмотрел. Но, боже, Йен уже начал стаскивать штаны Микки, и спорить слишком поздно. Чикаго вот-вот получит грёбаное бесплатное шоу. — Ты можешь хотя бы на пару секунд перестать терзать меня, чтобы я мог достать смазку и всё такое? — выдавливает из себя Микки. Йен хмыкает, прижимаясь к его плечу, спуская джинсы Микки до самого низа. — Я пришёл подготовленным, — отвечает он, держа небольшой тюбик смазки и презерватив перед лицом Микки, чтобы тот мог видеть. — Тогда какого хрена ты там просто стоишь? — возмущается Микки, вжимая свою задницу обратно в ждущие руки Йена. Оказывается, он подобрал правильные слова, потому что Йен мгновенно набрасывается на него, так быстро вдавливая скользкий палец, что Микки даже не успевает сдержать вздох. Пальцы Йена идеальной толщины и длины, и Микки думает, что, возможно, Галлагер прирождённый актив. Он вкручивает пальцы в точности, как надо, находя простату Микки почти слишком быстро. Микки так сильно упирается ногами в пол, что слышит, как похрустывают суставы на пальцах. К этому времени Галлагер погрузил глубоко в него уже два пальца, положив голову на затылок Микки, часто дыша, и добавляет третий. Сдержанность Микки полностью исчезает и он трахает пальцы Йена, подаваясь назад, и думает, что, вероятно, мог бы кончить таким образом. Но не этого он хочет. — Я готов, — говорит Микки, — сделай это. Йен вытаскивает пальцы и шлёпает Микки по заднице. Микки даже не огрызается на него за это; ожог от удара приятен. — Такой напористый пассив, — комментирует Йен немного самодовольным тоном. Микки слышит, как штаны Йена наконец-то падают на пол, за этим следует шуршание обертки презерватива и звук выдавливаемой смазки. — Готов? — переспрашивает Йен, положив руку на бедро Микки. — Ты не глухой, Галлагер, — напоминает ему Микки, заработав ещё один лёгкий шлепок по заднице. Он вроде как хочет прикрикнуть на Йена за это, но у него нет шанса, потому что Йен, наконец, заполняет его. Тогда Микки понимает, что он всё ещё не видел член Йена, но тот факт, что Йен большой, не совсем шокирует. С такими большими руками он должен быть. То, что Йен, кажется, знает, как пользоваться этим членом, — дополнительный бонус. Йен даже не делает паузы, чтобы дать Микки привыкнуть, просто начинает трахать его глубоко, жёстко и безжалостно. Именно так, как Микки нравится. Микки просто толкается к нему, принимая так хорошо, как получает, стараясь не позволить своим рукам скользить вниз по окну в процессе одного из лучших трахов в своей жизни. Когда Микки поднимает взгляд на горизонт, ему кажется, он видит его впервые. Город сияет под ними, огни намного ярче, чем Микки когда-либо помнил. Они такие сверкающие, что он не может отвести глаз. Йен прикусывает Микки за ухо. — Красиво, правда? — спрашивает он, въезжая в Микки, как будто был рождён для этого. Он попадает в простату Микки в тот самый момент, когда поднимает руку, чтобы прижать к тому месту, где Микки вдавил ладонь в стекло. Если бы окно не было плоским, их пальцы переплелись бы, и Йен крепко сжал бы руку Микки. Микки обнаруживает, что не возражает. Просто стонет в ответ и прогибается в талии немного больше для абсолютно идеального угла. Другая рука Йена обвивается вокруг Микки, и всё кончено. Последнее, что Микки видит перед тем, как излиться по всему собственному окну, это Сирс-Тауэр¹ с освещёнными антеннами, пронзающими небо. Что ж, Микки может с уверенностью сказать, что никогда больше не будет смотреть на горизонт Чикаго как прежде.───── ◉ ─────
Лайла так взволнована походом в аквариум Шедда, что буквально трясётся в руках Микки. Когда они оказываются у входа, она практически вибрирует, болтая чепуху о морских коньках, черепахах и Немо². Кто бы это ни был, чёрт возьми. Микки решил взять Лайлу в аквариум на весь день, потому что он в чертовски хорошем настроении и всё, о чём ребёнок говорит в последнее время, — это морские животные и Русалочка. Обычно он слишком поглощён хоккеем и собой, чтобы как следует баловать племянницу, так почему бы и нет. Когда он показал ей сайт этого места, она улыбнулась так широко, что ему пришлось пообещать сводить её сюда. Однако Микки не ожидал, что ей сорвёт крышу от радости. — Успокойся, выскочка, — говорит Микки, когда они оказываются внутри, подтягивая её чуть выше на бедро одной рукой и толкая коляску другой. — Ты же не хочешь, чтобы тебя стошнило. Лайла взвизгивает, увидев плакат с гигантской морской черепахой, висящий в вестибюле. Она несколько раз хлопает Микки по руке. — Дядя Микки! Черепаха! Ему предстоит долгий день. Лайла носится повсюду, заставляя Микки попотеть, когда порхает по аквариуму, указывая на все подряд таблички, чтобы он зачитывал названия животных. Племянница каким-то чудом молчит, разинув рот, глядя на гигантскую морскую черепаху, когда телефон Микки вибрирует у бедра. Вместо Мэнди, проверяющей их, как он ожидал, телефон сообщает о новом входящем сообщение от Галлагера. «Эй :)», — говорится в нём, и Микки не знает, что ответить. Как непринуждённо написать кому-то, кто трахал тебя до беспамятства прошлым вечером? Он точно позвонил бы Мэнди за советом, если бы сестра не была на «не-свидании», или как там она это называет. Даже будь она не занята, звонок ей просто привёл бы к тому, что она накричала бы на Микки, обозвав придурком. Так что Микки решает импровизировать. «Эй», — отвечает он, прежде чем Лайла тащит его, чтобы посмотреть на медузу. Ответ почти мгновенный. «Итак... насчёт прошлого вечера». Микки хмурится, проверяет, не сбежала ли Лайла, и отвечает: «Что насчёт прошлого вечера?» Йен не казался раздражённым ни когда они закончили, рухнув на диван, ни когда Микки прижал руку к ноющей шее (покрытой, как обнаружилось после, непристойными засосами, которые он позволил Мэнди замазать косметикой сегодня утром под страхом смерти, если она кому-нибудь расскажет об этом) и сказал: «Ты просто ненормальный», ни даже когда через добрых двадцать минут Микки ткнул его пальцами ног и сообщил: «Тебе пора, Галлагер». Так что тут можно сказать насчёт прошлого вечера? Долгие две минуты Микки удерживает Лайлу перед аквариумом с акулами, пока она спрашивает Микки, собираются ли акулы пройти через стекло и съесть их. За это время Йен отвечает. Тремя сообщениями: «Это было здорово. Мы должны сделать это снова до того, как я уеду из города». «Желательно несколько раз». «:)». Затылок Микки покалывает, когда он опускает Лайлу, чтобы она могла посмотреть на аквариум с морскими рыбами. — Немо! — восклицает она. — Кто, бл… Кто такой Немо? — спрашивает её Микки. Лайла смотрит на Микки как на идиота. — Вот этот, — говорит она, слегка закатывая глаза. Маленькая мерзавка явно провела слишком много времени со своей матерью. — Прекрати, барышня, — говорит ей Микки, сглатывая и снова глядя на телефон. «По мне, так звучит неплохо», — отправляет он. «Круто. Что ты сегодня делаешь?» — спрашивает Йен. — Микки! Микки удивлённо смотрит на Лайлу, которая раздражённо смотрит на него. — Что, без «дядя»? — спрашивает он. — Я сказала «дядя», но ты не слушал. Подтолкни меня к морским конькам, — требует Лайла, плюхаясь в коляску. Микки вздыхает. — Хорошо, хорошо, дай мне секунду, — говорит он, набирая быстрый ответ. «С племянницей в аквариуме». — Пошли, командирша, — говорит Микки Лайле, подвозя её к круглому аквариуму с морскими коньками. Рядом с ними гид или вроде того, разговаривающая с большой группой посетителей. Микки подталкивает Лайлу к месту, откуда она сможет видеть коньков. Телефон вибрирует в его руке. «Оуууу, дядя Микки :) :) :)». «Успокойся с этими улыбающимися лицами, чудило». «Никогда :)))))))». Микки улавливает часть того, что говорит девушка-гид, и бледнеет, глядя на Лайлу: услышала или нет? Она слишком занята, стуча по стеклу, чтобы обращать внимание на что-то кроме морского конька, внимание которого отчаянно пытается привлечь. «Чувак, ты знал, что самцы морского конька могут залететь? Какого хрена?!» — торопливо печатает он Йену. «Ха-ха, — отвечает Йен. — Это действительно мило, что ты только что узнал об этом. Тебя это беспокоит? С тобой всё будет хорошо?» «Захлопнись, Галлагер», — парирует Микки, улыбаясь про себя, даже если Галлагер — полный идиот.───── ◉ ─────
— Я никогда, блядь, не видела, чтобы она так отрубалась. Микки смеётся над ошеломлённым лицом сестры и прослеживает за её взглядом туда, где Лайла распласталась на своей крошечной кровати, с плюшевой морской черепахой, надёжно зажатой в одной руке, и ярко-розовым морским коньком в другой. Её рот открыт, и громкость храпа почти пугает. — Это всё аквариум, — комментирует Микки. Мэнди слегка качает головой, криво улыбаясь. — Ты её балуешь. Как ей жить, когда ты вернёшься на Северную Сторону, а? Сестра не планировала его упрекать, Микки знает, но её слова всё равно ранят. Чувство вины подступает к горлу с пугающей скоростью. — Эй, — отвечает Микки после долгой паузы. — Я... — Не говори этого, — приказывает Мэнди, слегка качая головой. — Я поняла тебя, Микки. Правда. — Она замолкает, встретившись с ним взглядом. — У тебя свои эмоциональные проблемы. Но ты отличный дядя и очень хороший брат. Ради бога, ты оплачиваешь мою чёртову квартиру. И я знаю, когда ты разберёшься со своим дерьмом, ты будешь чаще бывать рядом. Микки судорожно сглатывает, понимая, что Мэнди, вероятно, единственный человек на Земле, который когда-либо знал его по-настоящему. Это до хрена пугающая мысль. — Господи, Мэндс, — отвечает он, и голос его слегка срывается. — Ты не могла просто ударить меня вместо этого? Мэнди легонько пинает его в голень. — Идиот, — нежно бормочет она, когда Микки морщится. — А теперь пошли. Я расскажу тебе всё о моём не-свидании. Микки безропотно следует за Мэнди к дивану, слушая, как она твердит о том, как они раскошелились на дорогой кофе, но прокрались в кинотеатр и поедали в парке на закате мягкие крендельки, сдобренные сыром. Это всё слишком по-гейски, ну серьёзно, но Мэнди выглядит такой охуенно счастливой, рассказывая о проведённом дне со своей новой русской любовницей, что Микки делает только два саркастических замечания и проверяет телефон всего лишь три раза.───── ◉ ─────
Микки думает, что, возможно, несоразмерно преувеличивает качество секса. Это не могло быть настолько хорошо, чтобы он начал охотно терпеть случайные сообщения Галлагера, раздражаясь лишь слегка. Когда Галлагер присылает фотографию собаки в безвкусном свитере, а Микки не меняет номер тут же, он начинает беспокоиться о своем здравомыслии. Но, должно быть, дело в сексе. Нет никакого другого объяснения, почему Микки ещё и эти чёртовы смайлики терпит. Он даже не понимает значения половины из них, ради всего святого. На самом деле это утомительно — сделать так, чтобы Галлагер вернулся в квартиру Микки до своего отбытия в Филадельфию. Во всяком случае, деятельность, предшествующая этому. Честно говоря, Микки надеялся, что рыжая угроза просто позовёт его в свою квартиру, избавив Микки от необходимости неловкого приглашения Галлагера к себе. Но тот этого не сделал, и Микки заставил себя написать Йену, попросив его прийти. Он должен был доказать, что секс с Галлагером не так хорош, как ему помнилось. Если бы ему это удалось, то, возможно, он перестал бы смеяться над фотографией жутко выглядящего чучела лиса, которую Галлагер прислал ему вчера, и продолжил бы жить своей ёбаной жизнью. Однако, начав неистово объезжать Галлагера на своем матрасе почти сразу, как только новичок вошёл в его квартиру, Микки понимает, что был слишком строг к себе. Он не может винить себя за то, что его забавляют сообщения Галлагера, когда член чувака ощущается так охуенно здорово внутри. Всё тело Галлагера раскраснелось под Микки, отчего веснушки проступили в местах, в которых Микки их раньше не замечал: вдоль челюсти, беспорядочно разбросанные по груди и на тыльной стороне рук. Руки в настоящее время обхватили бёдра Микки, сильнее натягивая его на член при каждом толчке вниз. С нервирующе сосредоточенным взглядом Йен смотрит на Микки, вскидывая бёдра, чтобы трахнуть Микки глубже. Микки стонет, когда Йен задевает простату, и, какой бы интенсивный транс ни был у Йена, он разрушается. — Боже, — произносит Йен, — ты чертовски хорошо ощущаешься. При этих словах брови Микки сходятся на переносице, но его темп на члене Галлагера не замедляется. Йен поднимает руку, касаясь горла Микки, оставляя её там на мгновение, чтобы почувствовать пульс, прежде чем провести пальцами по груди Микки и остановиться, потирая большим пальцем сосок. Микки шипит и мысленно проклинает себя за то, что так пиздецки чувствителен. Научись Галлагер играть с ним правильно, Микки плавился бы как воск в его руках всего через несколько секунд. Он сомневается, что это когда-нибудь случится, независимо от того, сколько раз они в итоге потрахаются. Только один человек когда-либо умел так обращаться с Микки, и Микки даже не уверен, что ему это действительно нравилось. Это невероятно изматывало. После он всегда чувствовал себя слишком беззащитным, словно его без предупреждения раздели догола. Микки не любит об этом думать. Он качает бёдрами вперёд, чтобы немного изменить угол, так что член Галлагера ударяет его простату каждый раз, когда он опускается. Кажется, Галлагеру от этого тоже кайфово, потому что тот не может перестать лепетать. — Блядь, да, вот так, — стонет Йен. — Ты так чертовски хорош в этом. — Заткнись, — пыхтит Микки, упираясь ладонями в грудь Йена, чтобы трахнуть себя быстрее на нём. Галлагер не замолкает. — Боже мой, — выдыхает он. — Чёрт, Микки. — Он крепче стискивает бёдра Микки, словно держится из последних сил. Микки закатывает глаза — лучшее, что может сделать, когда он так близко. — Да, бля, Микки. Пора немного подналечь, чувак. Слегка ругнувшись под нос, Йен сосредотачивается, упираясь ногами в матрас, и подкидывает бёдра вверх. Это настолько совершенно, что Микки готов, блядь, заплакать. Наконец, Галлагер обхватывает его рукой, и Микки буквально в пяти секундах от того, чтобы кончить Йену на грудь, когда рыжий стонет: — Ты так хорош, Микки, Господи Боже. Микки хлопает ладонью по глупому пухлому рту Галлагера и закрывает глаза, кончая почти мгновенно.───── ◉ ─────
— Похвала — не твоё. Понял. Микки закуривает сигарету и долго затягивается, прежде чем ответить. Ему совсем не нравится весёлый тон Галлагера. — За кого ты меня принимаешь, блядь? Я не нуждаюсь в ободрении. Дым, наполняющий лёгкие Микки, точно не помогает его затрудненному дыханию, что не мешает ему пыхтеть, как паровоз. Такой хороший оргазм стоит побочного эффекта никотина. Галлагер приподнимается на локте, чтобы взглянуть на Микки. Хотел бы Микки, чтобы он этого не делал. — И всё же, мне показалось, что, несмотря на твои протесты, ты неплохо кончил, — многозначительно заявляет Йен. — Господи, — бормочет Микки на выдохе. — Ты хоть когда-нибудь замолкаешь? Глаза Йена сужаются, подбородок слегка выпячивается. — Прекрасно, — ворчит он, ёрзая на месте. Микки хмурится. — Эй, да остынь ты, принцесса. Нет нужды устраивать истерику. — Он протягивает Йену сигарету в дружеском жесте. — Нет, спасибо, — отвечает Йен, но снова устраивается поудобнее и опять прижимается к Микки. Микки приподнимает брови. — Вырос на Южной Стороне и не куришь? — Я... — Йен обрывает себя на полуслове. — Бросил некоторое время назад. Стараюсь поддерживать здоровый образ жизни. Но ты кури, не стесняйся. — Как хочешь, парень, — пожимает плечами Микки, делая ещё одну затяжку. Он не может себе представить, что когда-нибудь бросит. Он курит практически всю жизнь и не собирается останавливаться. Йен хихикает. — Не знаю, как, чёрт возьми, ты можешь кататься так быстро. Твои лёгкие, должно быть, развалились на хрен, — замечает он, — удивительно, что я ещё не слышал, как ты хрипишь в середине игры. — Да пошёл ты, мужик, — фыркает Микки, — не впутывай в это хоккей. Йен хохочет и перекатывается через Микки, чтобы прижать его к матрасу. Микки тушит сигарету, пытаясь сдержать улыбку, и терпит неудачу.───── ◉ ─────
¹ Сирс-Тауэр — небоскрёб в Чикаго, США, имеющий высоту 442,1 м и насчитывающий 108 этажей. ² Немо — главный персонаж мультфильма «В поисках Немо», рыбка-клоун.