───── ◉ ─────
Теперь, когда сезон для него закончился, придерживаться диеты выходит так же плохо, как и во время отстранения. Пиво почти с каждым приёмом пищи, пицца, столько ебучей китайской еды, что его почти начинает тошнить. Но Микки необъяснимо подсел на курицу в кисло-сладком соусе, поэтому, когда срабатывает звонок, он встаёт, чтобы отпереть и принять свою третью доставку за неделю, надеясь, что это не тот же самый парень, что и в прошлый раз. Когда Микки открывает дверь, в которую не перестают стучать, его тут же отталкивают. Прежде чем он успевает открыть рот, чтобы сказать хоть что-то, его снова толкают, на этот раз сильнее. — Ты проклятый… — ещё один толчок, и Микки оказывается между кухней и гостиной, — грёбаный засранец! Микки, наконец, приходит в себя и, подняв глаза, видит шесть футов бушующего рыжего с опасно сжатой челюстью. И, бля, это глупо, потому что, чёрт возьми, Микки заслуживает оскорблений Йена, его толчков — всего этого, но он может только тупо моргать, чтобы убедиться, что человек перед ним не просто видение. Йен, должно быть, не замечает этого, потому что напирает. — Значит, теперь я тебе небезразличен, да? Какого хрена, Микки? — Он наклоняет голову, когда говорит, пытаясь быть устрашающим или что-то в этом роде; Микки пофиг. Он знает только, что сейчас Йен стоит прямо перед ним, и Микки не позволит ему уйти без боя. Он имел в виду каждое слово этого сообщения, и, чёрт возьми, самое время ему начать это признавать. — Да, блядь, именно так, — спокойно заявляет Микки. — У тебя с этим проблемы? Йен горько смеётся, качая головой, будто не может в это поверить. — Что ещё? — настаивает он. Микки моргает. — Что? — Что ещё, Микки? — спрашивает Йен, ступая всё дальше в пространство Микки и оттесняя его. Микки позволяет ему. — Какого хрена ты от меня хочешь? — Раньше… Ты сказал мне, что нет смысла лгать друг другу. Так что, блядь, скажи мне. Что ещё? Скажи мне, что ты чувствуешь. — Йен стиснул зубы, его глаза тёмные и сосредоточенные; он сейчас совершенно серьёзен. Микки не может облажаться. Это, вероятно, его последний шанс. Он проводит языком по внутренней стороне щеки, потому что в его голове крутится столько всего, что он понятия не имеет, с чего начать. — Чёрт побери, — выдыхает он, проводя рукой по волосам, — я злюсь, ясно? Я злюсь на себя за то, что был так чертовски глуп. Йен смотрит на него долгим взглядом, и Микки может точно определить, когда Йен переходит от гнева к чему-то более мягкому. Как будто он устал, как будто ему наконец-то дали передышку после утомительной битвы. Йен тяжело вздыхает и садится на диван Микки. — Это только начало, — говорит он. Тяжело сглотнув, Микки подталкивает себя продолжить. — Ты заставляешь меня чувствовать себя... не знаю. Важным или что-то в этом роде. — Микки ненавидит, как эти слова звучат в его устах; он испытывает искушение забрать их обратно, стереть всё, чтобы Йен никогда не слышал, насколько он слаб, но он собирается с духом. Продолжает прилагать усилия, пока не вывернется наизнанку, потому что это то, что Йен делает с ним. Он переворачивает Микки и ставит с ног на голову, задом наперёд, пока Микки не забывает, кто он, чёрт возьми, есть. Микки ненавидел это раньше, но теперь скучает по этому. Тоска по этим ощущениям как чёртова заноза в пальце. — У меня никогда такого не было, — продолжает Микки после прерывистого вздоха. — И точно так же я отношусь к тебе. Ты никогда не был для меня просто сексом. Я пытался убедить себя в этом, потому что думал... — Ну же, давай. — Потому что я боялся до усрачки. Глаза Йена широко раскрыты, когда он изучает лицо Микки. — Меня? Микки тяжело сглатывает. — Да, — признаёт он. — Ты хочешь так много, намного больше, чем я когда-либо давал. Я хочу дать тебе то, что тебе нужно, но я боюсь, что не смогу. — Он потирает лицо рукой. — Я не повзрослел, и я всё ещё в дерьме. Извини. — Пиздец, — слышит он бормотание Йена. — Я всё испортил. Я должен был просто честно сказать тебе, чего хочу, вместо того, чтобы позволить этому накапливаться. — Я бы, наверное, сбежал, — говорит Микки; он не может представить, что два месяца назад был бы в состоянии внять словам Йена о желании быть в отношениях. Микки, вероятно, остановил бы его прежде, чем слова слетели бы с его губ. Йен заламывает руки. — Так что, чёрт возьми, нам теперь делать? — спрашивает он, глядя на Микки широко раскрытыми глазами. Он, кажется, отдаёт инициативу в руки Микки, побуждая его сделать следующий шаг. — Слушай, — начинает Микки, и пути назад уже нет, — у меня никогда не было парня. Ничего даже близко похожего. — Микки сердито смотрит в пол, кусая уголки губ. — Но… — Он позволяет этому повиснуть в воздухе, надеясь, что Йен подхватит. Он так и делает. — Но? — тихо спрашивает Йен, словно боится, что слишком громкий голос напугает Микки. — Быть твоим звучит не так уж плохо, — говорит Микки. Йен резко вдыхает, садится прямо, как будто кто-то только что засунул булавку ему в задницу. — Ты серьёзно? — спрашивает он в основном ровным голосом, но не скрывает той радости в конце, которая заставляет сердце Микки биться так быстро, что оно готово выпрыгнуть из его проклятой груди. — Да, чувак, — отвечает Микки, наконец садясь рядом с Йеном: близко, но не касаясь. Он смотрит на свои руки, проводит большим пальцем по буквам на костяшках. — Я хочу быть твоим человеком, или как там это называется, — бормочет он. Йен подталкивает коленом колено Микки, и, подняв голову, Микки видит, что он криво улыбается. — Моим человеком? Микки закатывает глаза. — Да пошёл ты, мужик, — парирует он, даже не пытаясь казаться менее раздражённым. — Да, твоим человеком. Тем, которому ты всё рассказываешь, и прочее девчачье дерьмо. Йен протягивает руку и хватает Микки за запястье, проводя большим пальцем по косточке. — Я тоже хочу, чтобы ты был моим человеком, — отвечает он так искренне, что Микки становится больно. Есть слова, которые Микки хочет сказать; на кончике его языка, умирающие от желания выйти. Но сейчас не время. Это будет в будущем после того, как они выплеснут всё дерьмо и поспорят о том, кто был прав, а кто нет. Прямо сейчас Микки наклоняется и медленно целует Йена, нежнее, чем когда-либо. Йен прижимается к нему, приоткрывая рот, чтобы их губы могли идеально сомкнуться, и Микки знает: вот оно. Что бы ни случилось дальше, Йен, чёрт возьми, тот самый.───── ◉ ─────
— Я тоже боялся, — тихо признаётся Йен. Они полностью одеты и закутаны в одеяло, а их ноги в носках соприкасаются, когда они смотрят друг на друга. Жирные контейнеры для еды навынос выброшены на пол после того, как они слопали всё в постели, а рука Йена покоится на груди Микки. Йен чувствует, как быстро бьётся сердце под его ладонью, и это согревает его. — Не думал, что ты чего-то боишься, — говорит ему Микки. Йен крепко зажмуривается. — Мы не знаем друг друга, — выдыхает он. — Не совсем. — Это чушь собачья, и тебе это известно, — возражает Микки. Йен открывает глаза и слегка качает головой. Он чувствует, как его рука сжимается на футболке Микки, когда он пытается донести свою точку зрения. — Всё это время я гнал на тебя за то, что ты меня не впускаешь, закрываешься, но я делал то же самое. Думаю, что делаю это так долго, что не знаю, как действовать по-другому. Прости. Микки долго смотрит в потолок, прежде чем шумно выдохнуть. Он встречает взгляд Йена и говорит: — Тогда расскажи. Расскажи мне всё. Йену никогда такого не говорили. Ни семья, ни друзья, ни бойфренды. Никто. Ни один человек ни разу не посмотрел ему в глаза и не сказал, что хочет узнать его. Он вынужден отвести взгляд. — Бля, — бормочет он, глядя в подмышку Микки. — Это всё равно что вырывать зубы, — предупреждает он. Микки подцепляет пальцем подбородок Йена и приподнимает его голову. — Ты же знаешь меня, верно? Я не лучше. Я свободен всю ночь, — обещает он с намёком на улыбку на губах. И, чёрт возьми, Йен любит его. — Ладно. Но ты следующий. Микки выглядит встревоженным, но принимает это условие, пожимая плечами. — Ага, я вроде как догадался. Знал, что ты не позволишь мне легко отделаться. Йен медленно проводит пальцем по брови Микки, прежде чем расплыться в широкой улыбке. — Конечно нет. Разве мы когда-нибудь давали друг другу послабления? — И такого, вероятно, никогда не случится, — говорит Микки. — Ты готов? Йен смотрит в проницательные голубые глаза Микки и притягивает его ближе. — Я готов, если ты готов. Микки бледнеет и сильно прикусывает нижнюю губу, но в конце концов твёрдо подтверждает: — Я готов. Сцепив руку на его шее, Йен наклоняется, чтобы поцеловать его, сердце сильно колотится, когда он чувствует, как напряжение в теле Микки словно тает. — Хорошо, — отвечает Йен, отстраняясь и медленно моргая при виде Микки, лежащего рядом с ним с распухшими губами и растрёпанными волосами. — Давай начнём.───── ◉ ─────
Утром Йен садится в самолёт до Нью-Йорка. Микки отвозит его в аэропорт, и всю дорогу Йен не может отвести от него глаз. — Перестань так на меня смотреть, — бормочет Микки застенчиво, не сводя глаз с дороги. После того как они не спали всю ночь, обсуждая свои самые тёмные воспоминания и страхи, он полностью истощён. Но, когда они закончили, что-то щёлкнуло и они так крепко обнялись, что Микки не был уверен, смогут ли они отпустить друг друга. Он был счастлив. — Нет. Я буду смотреть на тебя так ещё очень долго, — отвечает Йен с лёгкой и нежной улыбкой на лице, которую Микки хочет обрамить и повесить на стену, чтобы иметь возможность смотреть на неё всякий раз, когда Йен далеко. Удивительно, но у Микки даже не возникает искушения отпустить остроумный комментарий. — Думаю, меня это устраивает, — говорит он, не в силах сдержать собственную улыбку. Йен наклоняется и целует Микки в висок, и Микки притягивает его обратно, прежде чем Йен успевает полностью откинуться на сиденье и быстро целует в губы. — Не спускай глаз с дороги, Милкович, — смеётся Йен, отталкивая его. — Отвали, Галлагер. Ничего не могу с собой поделать, — возражает Микки. Йен прикусывает щёку изнутри, пытаясь взять себя в руки. — Угу, — просто говорит он. — Припаркуйся на стоянке, чтобы ты мог проводить меня до контроля. Микки раздражённо фыркает. — Такой требовательный, — бормочет он, проезжая через запутанную разметку и сворачивая в нужном месте, чтобы припарковаться и проводить Йена. Они медленно бредут через шумный аэропорт, время от времени подталкивая друг друга плечами, чтобы прикоснуться друг к другу, прежде чем разлучиться. Вскоре они оказываются у пропускного контроля, и Микки тянет Йена за колонну, чтобы крепко поцеловать. Йен ошеломлён, когда Микки отстраняется. — Выиграй эту грёбаную игру сегодня, слышишь меня? — говорит Микки, и Йен несколько раз осоловело моргает, прежде чем улыбнуться. — Я выиграю её для тебя, — усмехается он. Микки фыркает. — К чёрту. Выиграй для себя. Сердце Йена сжимается в груди. — Я... — Громкоговоритель прерывает его, сообщив о начале посадки на рейс. — Иди, — настаивал Микки, слегка толкая Йена в грудь. — Скоро увидимся, да? — Ага, — твёрдо отвечает Йен, сжимая бицепс Микки. — Напишу тебе, когда приземлюсь. Микки улыбается. — Лучше тебе так и сделать, блядь. Убирайся отсюда. Йен не перестаёт улыбаться на протяжении всего пути через пропускной пункт, заставляя сотрудников службы безопасности внимательно следить за ним, чего он даже не замечает. В самолёте у него в кармане жужжит телефон, и Йен быстро вынимает его, чтобы ответить, прежде чем выключить. «Хорошего полёта, придурок. Уже скучаю», — говорится в сообщении. Сентиментальный болван, — печатает Йен в ответ с непристойным количеством сердечек. — Я тоже по тебе скучаю. Он выключает телефон, потому что знает, что, как только снова напишет Микки, уже не захочет его выключать, и стюардессе, возможно, придётся вырвать смартфон из его рук. Йену понятно, что трудности ещё не закончились и что с Микки, вероятно, никогда не будет легко. Им есть над чем поработать, и это может занять некоторое время, но оно того стоит. Вот что важно. Микки того стоит. На земле Микки возвращается к своей машине и улыбается сообщению Йена. «Чья бы корова мычала», — отвечает он. Йен, называющий Микки сентиментальным болваном, не замечает в своём глазу бревна. Он садится в машину и уезжает. Как бы то ни было, Микки может признать: он абсолютный сентиментальный болван, когда дело касается Йена, и ему всё равно. Кто бы не был? Так что, да, Микки не очень хочет возвращаться домой в пустую кровать, но это нормально. Он справится. Его парень на пути к победе в грёбаном Кубке Стэнли.