Разврат

Ушла. Северус сел на постели, моргая от тусклого света, и пошарил рукой по одеялу. Холодное. Магическая лампа, горевшая, когда они заснули, погасла явно где-то посреди ночи. Спустив свои длинные голые ноги с кровати, он встал и направился к выходу из палатки, взмахом руки заставив одежду подпрыгнуть и оплести тело, так что он был полностью одет, когда вышел навстречу сумрачному рассвету. Она ушла. Он чувствовал это. Ее палатка стояла так же, как она поставила ее, а рюкзак лежал у входа. Но подойдя, Снейп понял, что внутри Гермионы нет. И нигде поблизости. Единственным звуком, который доносился до него, был глухой рокот далекого водопада. Может быть, ей надоело, и она сбежала? Может, он неверно истолковал сигналы? Кажется, ей понравилось быть с ним не меньше, чем ему с ней. Но, возможно, она хотела большего: обещания уйти отсюда вместе? Но мог ли он дать такое обещание спустя столь короткое время? Напряжение в груди от осознания, что Гермионы нет рядом, намекало, что ответом было бы «да». Жаль, ему не хватило мужества сказать ей правду: он хотел ее. И не только в сексуальном плане. Такое было ему совершенно чуждо, особенно в последние годы, но Северус понял, что желает, чтобы она принадлежала ему. Он не был ревнивым – вокруг всегда толпились доступные женщины, – но мысль о том, что Гермиона может лежать в постели с кем-то другим, положив голову ему на грудь и нежно поглаживая, заставляла Снейпа скрежетать зубами. И, что еще важнее, он желал принадлежать ей. Наконец-то он мог признать, что все это время и впрямь хотел, чтобы она вмешалась. Северус никогда не испытывал подобного искреннего чувства. Женщинам он всегда был нужен из корыстных побуждений: чаще всего ради секса. Тогда как Гермиона заботилась о нем, и ей не было безразлично, что с ним случится. Вопреки всем попыткам разубедить ее, ей не стало все равно. И она простила его. Он не заслужил этого, но она простила его и, несмотря на его неподобающее поведение, переспала с ним. И ему это понравилось. И ей тоже. Так где же она, черт побери? – Гермиона? Тишина. Он сощурил свои темные глаза, вглядываясь во мрак вокруг лагеря. – Люмос, – пробормотал он, подняв палочку и медленно поворачиваясь. У него перехватило дыхание. Следы. Он увидел следы животных. И кое-что еще. Погром. Что-то тащили. – Боже, черт возьми! – простонал Северус, и его душу заполнил страх. Присев, он провел пальцами по борозде, зияющей среди покрывшего землю пепла. Подняв руку и поднеся ее к свету, он разглядел кровь. Волна ужаса захлестнула его с такой силой, что он рухнул на колени. Всхлипнув, Северус тут же подавил эмоции, поморщившись. Это была его вина. Он сделал это с ней. Он держал ее здесь рядом с собой, несмотря на то что знал, как это опасно. Это был чистый эгоизм. И он даже не установил свои гребаные защитные заклинания! Он ударил себя кулаком по бедру, зажмурившись от боли. Он настолько отупел, что стал неспособен даже защитить ее. Как он мог забыть про чертовы заклинания? Ему явно так не терпелось потрахаться, что он позабыл обо всех мерах предосторожности, которые стоило предпринять, исходя из его опыта и выучки. – Вот же ж блять! – выдавил он. Снейп всегда винил Лили за то, что она выбрала не его. Он убедил себя, что, если бы она была с ним, он смог бы спасти ее, и что к смерти ее привел собственный глупый выбор. Но это явно было не так. Они с Гермионой уже пять дней шли навстречу опасности. Он точно знал, что нужно было сделать для ее защиты, и просто не сделал этого. И Лили бы он тоже не спас. Без сомнения, он и в этом умудрился бы облажаться. Он больше не мог считать, что Лили сама виновна в случившемся с ней. Или упрекать Гермиону, что она не разбудила его. Или винить отца за то, что тот был мудаком и пьяницей. Или Дамблдора за то, что тот требовал от него слишком многого. Гребаный герой? Это какая-то идиотская шутка. Он неудачник, и вызванный этим стыд, был огромен: давил на него, стремясь прихлопнуть, как какого-то трусливого таракана. Снейп стоял на коленях среди рассыпанного вокруг пепла так долго, что перестал ощущать свою руку, до онемения сжимающую палочку. Он мог бы покончить с собой здесь и сейчас. Ну или подождать, пока они не заберут и его тоже. Возможно, она уже мертва. Какой смысл убеждаться в этом самому: увидеть, к чему привел его эгоизм? Но что, если она жива? Что, если она ждет спасения? И вот он, ее спаситель, на коленях в грязи, как бесполезное дерьмо. Северус тяжело вздохнул, вытирая глаза рукой. Никакого эффекта неожиданности уже явно не будет: да его и не могло быть. Если его предположения оправданы, они наверняка все это время знали, что Снейп и Гермиона идут к ним. Он просто пойдет и предложит себя вместо нее. Это лучшее, что он может сделать. Ее жизнь стоит тысячи его жизней. Она удивительная. И совершит еще много хорошего и значительного. С трудом поднявшись на ноги, он обошел потухший костер и направился к равнине. По крайней мере, вероятно, он сможет увидеть ее еще раз. Трудно предугадать, в каком она будет состоянии. Ему была противна сама мысль, что все закончится именно так, когда он по глупости осмелился вообразить, что сможет сыграть с ней в шахматы на нормальной доске, попробовать новые блюда, охуенно приготовленные ею, и провести ночь в ее спальне, которую она ненавидела бы меньше, если бы он был рядом. Его глаза влажно заблестели, и Снейп моргнул, подавляя боль, как делал всю свою жизнь. Еще есть вероятность, что никого из них не отпустят: что они с Гермионой умрут вместе. Эту мысль вместе с роем всех остальных, которые, словно гнойные нарывы, продолжали зудеть внутри, он спрятал за броней безжалостности, являющейся не просто его щитом, а ставшей второй кожей, железной и непробиваемой. Которая помогла ему выжить. Он легко накинул на себя личину развратного мудака. И она подошла ему. Он наслаждался этими краткими передышками от боли, бесконечной боли. И теперь ему нужно было вернуть самого себя. Последнее, что сейчас нужно Гермионе, – рыдающая размазня, оплакивающая то, чего никогда не случилось бы. Вернув себе холодную решительность, Северус ускорил шаг. Он достал сигарету из пачки, сунул ее в рот, поджег и глубоко затянулся, продолжая двигаться навстречу огненному сиянию встающего солнца. *** Сжав в руке волшебную палочку, он направился от точки трансгрессии к каменистой равнине рядом с горной тропой. Он находился у входа в одну из многочисленных пещер, обширная сеть которых, насколько он знал, раскинулась внутри. Земля была испещрена таким количеством отпечатков, что невозможно было разобрать, что есть что, но он шел по следам от лагеря до точки трансгрессии на равнине. Гермиона где-то там, он был уверен в этом. Встав за большим валуном, Снейп взмахнул палочкой, произнося заклинание, которое придумал сам несколько лет назад. Он назвал его «Небесный глаз» – и это не только было намеком, что в то время он здорово заливал шары, но и отлично описывало действие заклинания. Теперь над головой Снейпа парил маленький шарик, удаленно передавая изображение того, что воспринимало зрительное отверстие на его нижней стороне. Изначально это было задумано как способ слежки за женщинами, которые ему нравились, обычно для того, чтобы убедиться, что у них нет вспыльчивого муженька, которому бы пришлось не по душе, если бы трахнули его жену. Теперь Снейп решительно признал тот факт, что это первый раз, когда он использует это заклинание для чего-то стоящего. Палочкой Северус направил парящий шарик вокруг валуна ко входу в пещеру. С помощью «глаза» он увидел темное нутро туннеля, который, казалось, уходил глубоко в гору. Света там было мало, но он послал шарик вдоль стен широкого прохода, достаточно большого, чтобы вместить множество троллей и огров, а завернув шар за угол, он увидел волшебный факел, закрепленный высоко в скалистой стене. Отправив шарик дальше, он наткнулся на развилку. Используя палочку, чтобы дистанционно повернуть его вправо и влево, он выбрал наугад левый проход. Пол туннеля был усеян следами разных видов и размеров, но трудно было сказать, каким путем тащили Гермиону. По мере того как шарик продвигался вперед, туннель расширялся, превращаясь в нечто похожее на пещеру. Слабый свет множества факелов, разбросанных по стенам, выхватывал из темноты силуэты десятков огромных существ, свернувшихся в гнездах. Несмотря на разнообразие цветов и размеров, Снейп сразу понял, что это драконы. Гораздо больше, чем он ожидал. Направляя шар туда-сюда и осмотрев с его помощью пещеру и скопище чешуйчатых тел спящих драконов, он решил, что вряд ли Гермиону притащили бы сюда, если, конечно, ее не прихватили на закуску, но это была не та мысль, на которой ему хотелось задерживаться. Отправив шарик по обратному маршруту, Снейп вернул его к развилке и послал в туннель справа, вскоре обнаружив следы драки: глубокие борозды в грязи и что-то похожее на кровь, размазанную по одной из стен. Это его мгновенно приободрило. Кажется, Гермиона боролась с ними всю дорогу. Ну конечно, боролась. И если они не убили ее раньше, то есть шанс, что она все еще жива. Выискивая следы борьбы в каждом из туннелей, Северус смог миновать еще с полдюжины развилок, пока его шарик не очутился в комнате, дверь в которую была открыта, и внутри, на удивление, не было видно следов беспорядка. За дверью обнаружился дощатый пол и крашеные каменные стены. Направив шар дальше, Снейп рассмотрел мебель: письменный стол, обеденный стол с четырьмя стульями и даже большие напольные часы в углу. Послав шарик обогнуть выступ, он увидел Гермиону, запястья которой были прикованы к большому металлическому кольцу, вбитому в стену. Она сидела, завалившись назад, и выглядела ужасно: в растрепанных волосах застряли веточки и листья, одежда была порвана, из царапин на теле сочилась кровь. Но кошмарнее всего было увидеть ее глаза: красивые, карамельного цвета глаза, теперь налитые кровью, широко раскрытые и наполненные страхом. Но она была жива. И его сердце воспарило. В комнате виднелись две закрытые двери, и их невозможно было открыть дистанционно. Северус подумал о том, чтобы попытаться как-то связаться с Гермионой, но затем решил, что все же будет быстрее добраться до нее. Опустив кончик волшебной палочки, он развеял «Небесный глаз» и наколдовал «Объятие теней», которое позволит ему слиться с темнотой туннелей. Было большим риском прийти сюда, а войти в пещеры казалось сродни самоубийству. Но он знал это с самого начала. Он уже решил, что будет делать дальше, поэтому выскользнул из своего укрытия и быстро зашагал в темноту пещеры. Следуя по маршруту, пройденному шариком, он, к счастью, или, возможно, по чьей-то злой воле, сумел пробраться в комнату, не встретив на пути ни одну из тварей. Входя в дверь, он не мог отделаться от назойливого чувства, что идет в ловушку. Гермиона была приманкой, жестоко потрепанной, но все еще невероятно привлекательной приманкой. Не теряя времени, он подошел к ней и обнял окровавленное тело, не обратив внимания, когда она замычала и кивнула на того, кто вошел в комнату позади него. Она отчаянно пыталась предупредить, крича через кляп, но Снейп не обернулся. В этом не было нужды. Сзади раздалось низкое рычание, а затем послышался голос, хриплый и животный, но странно знакомый. – У тебя всегда был на такое нюх, не так ли? Северус ответил, не оборачиваясь и продолжая обнимать Гермиону: – Мистер Парсонс, какой приятный сюрприз.