Never Looked Better

От слов Джека Риз только больше смущается, что много говорит о произошедшем прошлой ночью. Хуже всего то, что Джек не говорит ему больше ничего о том, для чего на самом деле нужны эти монстры, потому что Риз ошеломлен и упускает возможность спросить. К тому времени, когда он даже собирается с мыслями, Шерил звонит на интерком, чтобы сообщить Джеку, что пришло время для его встречи с Отделом Исследования и Разработки, по-видимому, для тестирования новой линии гранат. – Мы едем туда через две недели, посмотрим, как продвигается, – только и говорит Джек, ухмыляясь. Он небрежно закрывает стрим с Пандоры. – Лучше потрать немного времени на стрельбище, малыш. На всякий случай. – И, подмигнув, он уходит, а Риз остается в грязной одежде с гудящей головой. Конечно позже, той же ночью его голова трещит гораздо сильнее, когда он встречает Иветту и Вона в баре. Ему приходится в спешке метнуться домой, чтобы принять душ и переодеться. Джек не разрешил ему сделать это в рабочее время, потому что, по его словам, было "забавно" наблюдать, как Риз разгребает дела и общается с людьми в измятой вчерашней одежде. Но он все равно добирается до «Медленной Руки» к семи, как и обещал, потому что последнее, чего он хочет сейчас, так это остаться наедине со своими мыслями. «Медленная Рука» – это маленький бар на одной из подстанций, одно из их любимых мест, если хочется поговорить и расслабиться, а не клубиться. Стильный в своей неэлегантности, тускло освещенный и достаточно неряшливый, чтобы быть хипстерским, не пересекая границу «забегаловки». Одно из немногих мест в комплексе Гипериона, не наполненное фальшивым лоском и претенциозностью. – Погоди, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что уедешь? Как надолго? – Спрашивает Вон со смутным беспокойством. Они сидят в своей любимой угловой кабинке, в самом конце бара, откуда могут издали наблюдать за толпой. Сдержанная рок-музыка доносится из невидимых динамиков, достаточно громко, чтобы скрыть их разговор от любого, кто находится более чем в нескольких футах. Уединение или, по крайней мере, иллюзия его – редкость на Гелиосе. Риз вздыхает, уткнувшись лбом в ладонь и неторопливо помешивая коктейль. – Командировка. Вроде. Не знаю. Может быть, несколько недель? – Джек ничего не сказал, прежде чем оставить Риза возиться с бумагами, а лишь мимоходом сообщил ему, в какой день и в какое время нужно быть в доке. – А куда именно вы направляетесь? – спрашивает Иветта, изогнув идеальную бровь, откидываясь на спинку сиденья напротив него и скрещивая руки на груди. Ее облегающее красное платье и армейские ботинки и так уже делали ее достаточно дерзкой, но последней каплей стал тот дред, который она недавно покрасила в пурпурный цвет. Риз нервно рассматривает возможность того, что Джек наблюдает за всем этим через его Эхо-глаз. Он совершенно уверен, что в шпионской программе Джека нет аудиокомпонента, но что, если. – Пандора. Я не могу сказать тебе почему, но это... – он задумывается на мгновение. – Ну, Джек заставляет меня пойти с ним. Вон чуть не подавился глотком своего кислого коктейля. Иветта закатывает глаза и колотит его по спине, пока он бормочет, наконец, умудряясь поднять палец. Он одет так же, как и всегда, только сверху накинута кожаная куртка неклассического покроя. – Ээм, прости. Ты сказал Пандора? – Да. – Чувак, ты, блядь, перенес серьезную операцию, чтобы мертвого парня вытащили из твоей головы специально, чтобы убраться с Пандоры! Риз вскидывает руки, откидываясь назад. – Послушай, я знаю! Я, блять, знаю! Но Джек... Как ты думаешь, я могу просто сказать ему: "Нет, спасибо, я не хочу." Иветта медленно качает головой, глядя на джин с тоником, который она держит между тщательно наманикюренными пальцами. Вон обвиняюще указывает на него пальцем. – Чувак, ты так много нам не рассказываешь. Например, сначала Джек повышает тебя, а потом почему-то не убивает. А потом ты вдруг становишься членом совета директоров. Ты не пришел домой вчера вечером. А теперь красавчик Джек везет тебя на Пандору с каким-то сверхсекретным заданием? – Он вскидывает руки вверх. – Какого хрена! – Моя жизнь сейчас очень сложная штука, – раздраженно бормочет Риз, утыкаясь лицом в правую ладонь. Он так сильно хочет рассказать им все, а алкоголь не помогает справиться с этим желанием. Как он может решиться сказать об этом? «Да, Красавчик Джек трахнул меня вчера вечером, и это было довольно мило, а сегодня он рассказал мне о гигантских существах, которых он контролирует, и бог знает, что с ними будет, но люди, вероятно, умрут»? Иветта и Вон бросают друг на друга взгляды. Вон наклоняется вперед. – Ну, когда ты умрешь… – Ты не получишь мою коллекцию носков, чувак! – Настойчиво повышает голос Риз, убирая руку с лица. – Я закопаю ее вместе с собой. – Я тебя откопаю, – парирует Вон с притворной серьезностью. – Нас вместе отправят в космос в одной из капсул-гробов. Твои странные маленькие хоббитские ножки никогда не коснутся ни одной нити. Их фальшивый спор продолжает обостряться. – ... Я принесу еще выпить, – ровным голосом вставляет Иветта, выскальзывая из кабинки и направляясь к бару. К тому времени, когда она возвращается с подносом, на котором стоят стопки, они уже неудержимо хихикают, и, честно говоря, Риз испытывает облегчение от того, что хоть на мгновение перестал думать о Джеке, и сейчас не мучается из-за его последнего сюрприза. Иветта с ухмылкой ставит блестящий поднос на середину стола. Шесть стопок, аккуратно расставленных и наполненных янтарной жидкостью неопределенного происхождения или качества. Вон преувеличенно шокированно прижимает руку к сердцу. – Что это такое? Иветта покупает нам выпить? Риз машет на себя рукой, будто не может поверить. – Никогда не думал, что доживу до этого дня. – Я записала их на счет мистера члена совета директоров, – отвечает она, плавно пожимая плечами и ухмыляясь. Прежде чем Риз успевает возразить, она ставит перед каждым из них по две рюмки. – Пьем до дна, ботаники. К моменту, как подходит к концу десятый круг, они пьяны в сопли, все, конечно, за счет Риза. Его тело кажется тяжелым и приятно теплым, состояние усугубляется тем, что все трое теперь прижаты друг к другу в одной стороне кабинки, Риз в середине. – Итак, – бормочет Вон, шлепая Риза по левой руке, – расскажешь мне, где ты был прошлой ночью? – Я полагаю, трахался, – говорит Иветта, довольно трезво, если не считать того, что ей трудно удержать напиток в руках. Она справляется с алкоголем лучше, чем Риз, и определенно лучше, чем Вон. – Пфф, ага. Посмотри на размер засосов, – смеется Вон, тыча его в шею. – Я просто хочу знать, кого он так стыдится. Риз хмурится, уже слишком разгоряченный выпивкой, чтобы заметить, что он покраснел сильнее при воспоминании о Джеке, лежащем на нем. Хорошо, внутри него. Он раздраженно шлепает пальцем Вона, потирая отметину, выглядывающую чуть выше воротника. Как будто Джек точно рассчитал, куда его поставить, чтобы он выглядел особенно скандально. — Я был ... Слушай, ты не хочешь знать. Иветта кладет голову ему на плечо, слегка подталкивая носком ботинка его ногу. – Признайся, Риз. Я только что рассказала тебе о своем свидании с девушкой из отдела кадров. Вон рассказал тебе о своем неудачном рандеву с Лолой. Так что выкладывай. Кто этот счастливчик? Риз закусывает губу, голова у него слишком забита мыслями и кружится, чтобы придумать подходящее оправдание. Так напиваться было плохой идеей, поэтому, в конце концов, он прислоняется затылком к стене. Он умирает от желания рассказать кому-нибудь – кому угодно – хотя бы для того, чтобы убедить себя, что это действительно происходит. – Джек, – тихо отвечает он (или, по крайней мере, он в своем нетрезвом состоянии считает, что тихо). Он крепко зажмуривается и готовится к ответному удару. – Ты, блять, ЧТО!? – орет Вон, впиваясь пальцами в его плечо. Иветта мгновенно вскидывает голову. Он смотрит одним глазом на потрясенное лицо Вона, съеживаясь. – ЯТипаНаверноеПереспалСКрасавчикомДжеком? – О, боже мой, братан, – Вон опрокидывает локтем пустой стакан, поворачиваясь лицом к Ризу так сильно, как только может, их колени соприкасаются под столом. – Ты... С Ним... – Ну, это побило тот случай, когда я занималась сексом на работе, – говорит Иветта, потянувшись за своим напитком. Наступает долгое молчание. – Он не... давил на тебя, верно? – Через мгновение шепчет Вон. – Потому что это… – Нет. Нет, я хотел. – Признаться в этом, будучи пьяным, гораздо, гораздо легче. – Это уже намечалось в течение... некоторого времени, я думаю. – Он теребит смятую салфетку на коленях. Иветта наклоняется, слишком резко толкая его локтем в ребра. – Так что, он хорош? Я чувствую, что он хвастается, чтобы компенсировать что-то, верно, как комплекс Хуевого Наполеона? – Господи, Иветта, неужели тебя действительно это беспокоит? – Недоверчиво спрашивает Вон, наклоняясь к Ризу, чтобы посмотреть на нее. – Наш друг трахается с, вероятно, самым опасным чуваком, который мог бы его трахнуть, и он, вероятно, будет убит, как только качество его минета упадет, и… – Перестань говорить, что я умру, – стонет Риз, скрестив руки на столе и уныло опустив на них лицо. Рукав его рубашки пахнет спиртным, что может объяснить, почему он немного влажный. – Я бы не беспокоилась о минете, учитывая, что ему удалось получить должность в совете директоров, должно быть, он довольно неплох. У Риза ведь есть его эти штучки… – Неудивительно, что он хочет взять тебя с собой в это таинственное путешествие, – задумчиво произносит Вон. Снова становится тихо. – Эй, – вздыхает Иветта, кладя руку ему на плечо и наклоняясь, чтобы оказаться на одном уровне с его головой. – Слушай, он тебе нравится? – Я не могу поверить, что мы так просто говорим о генеральном директоре… – Тсс. Заткнись, Вон. А теперь, Риз. Ты счастлив? Ты жалеешь об этом? Он умудряется повернуться к ней лицом, чувствуя легкое головокружение. – Не знаю. – Он проводит металлическими пальцами по волосам, умудряясь сесть, слегка покачиваясь, глядя на исцарапанный стол перед собой. – Все не так просто. Эта поездка... – Он судорожно сглатывает. – Я боюсь, что люди могут пострадать. Может быть, невинные люди. Вон неловко похлопывает его по колену. – Я не знаю, о чем ты говоришь, парень, но что бы это ни было… – Нет, каким надо быть человеком, чтобы наслаждаться... отношениями с кем-то вроде него. Он не совсем наивен; как бы они в Гиперионе не называли это, он знает, что то, что они делают, вредит людям на Пандоре. Он знает, что был вовлечен в сделки и проекты, которые косвенно испортили жизнь там. Их доходы построены на трупах. Все это было подано как прогресс, и в какой-то степени он купился, Боже, помоги ему. И даже если бы это не делал Гиперион, это была бы просто одна из других крупных корпораций. Каждый сам за себя. Но это… Он нервно трогает вмятину на руке. Его голова определенно кружится, во рту густая слюна, и ему приходится закрыть глаза, чтобы остановить вращение потолка. Он только наполовину осознает, что говорит. – Я смотрю, как он убивает людей, и это даже не беспокоит меня, я недавно стряхивал кровь чувака с моей обуви, как будто это была просто засохшая грязь, и когда он так себя ведет, это ужасно, но честно говоря, горячо, и… – А-а-а, я думаю, тебе пора на шаттл домой, – вставляет Иветта, мягко беря его за руку. – Мы можем поговорить об этом позже. Ты выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет на меня, а это платье стоит слишком дорого. Он просыпается преступно рано с сухим, как вата, ртом и адской головной болью. Он не знает, как попал в свою постель, не говоря уже о пижаме. Две недели.