Never Looked Better

Все катится к черту совершенно особым образом. *** С последнего раза, когда Риз смотрел это маленькое шоу, удалось добиться огромного прогресса. Теперь сталкер двигается с гораздо меньшей нерешительностью, хотя странный тик между приказом и действием все еще присутствовал. Но то, как он подчиняется Питерсону, теперь выглядит гораздо более естественно, гораздо менее напряжено, без сопротивления. Питерсон сказал, что им понадобится человек с киберимплантами, чтобы получить такой результат. Как они добились этого без него, Риз не представляет. Это вызывает у него в глубине души какое-то странное беспокойство. Старался избегать пещеры и, следовательно, Питерсона, насколько это было возможно, а когда он был здесь, то занимался делами. Но это беспокойство подскакивает еще на несколько пунктов, пока он наблюдает за танцем мерцающих боков сталкера. – Она великолепна, – говорит Джек с усмешкой. Его глаза блестят от возбуждения, когда он смотрит последнюю демонстрацию усиленного эридием сталкера, а Риз стоит рядом с ним. Это первый раз, когда они оба находятся в лагере на Пандоре с момента первой поездки Риза. На этот раз они действительно поехали вместе. – Я не уверен, что слово «великолепный» точно описывает что-то с таким количеством зубов, но конечно, хорошо, – сухо замечает Риз, наблюдая, как "Алиса" движется, неуклюжая, но гибкая под руководством взмахов рук Питерсона. На этот раз он находится в вольере, отважный маленький храбрец, очевидно, чтобы доказать свою уверенность в контроле перчатки. Джек слегка наклоняется, ровно настолько, чтобы их плечи соприкоснулись. Его жесткие волосы на руках касаются кожи Риза там, где они оба закатали рукава. -Не-а, тыковка. Видишь ли, большие зубы –это прекрасно. Большие зубы, большие когти, большие пушки. – Он опускает глаза, чтобы встретиться взглядом с Ризом, подмигивает. – Когда все на виду, ты знаешь, с чем имеешь дело. А вот когда их не видно... – в вольере Питерсон сгибает палец внутрь, сжимая одну из кнопок на ладони. Сталкер сплевывает что-то ярко-фиолетовое, и несчастный пучок растений с шипением исчезает. Лицо Джека расплывается в радостной улыбке. – Вот тогда тебе и придется поволноваться. Все остальные ученые собрались вокруг, и напряжение в пещере ощутимо, потому что вот оно, последнее испытание после месяцев изоляции здесь, возможное завершение этого эксперимента. Джек сообщил Ризу по пути вниз, в промежутке между тем, как засунуть руку в штаны Риза, что этот первый эксперимент подходит к концу. Если он сочтет его удачным, в конечном счете будет создано больше лагерей, больше существ подобного размера и они продолжат экспериментировать, чтобы увидеть, как далеко они могут продвинуть эту технологию. Если он не будет впечатлен... Ну, Риз надеется, ради здешних рабочих, что этого не произойдет. – Итак, – говорит Риз, перекрывая редкие аплодисменты, когда сталкер исчезает в невидимости, а затем снова появляется по мановению руки Питерсона. – Что дальше? Джек пожимает плечами, явно в хорошем настроении. – Да, я думаю, эти ботаники хорошо поработали, так? Сегодня никакого жаркого из ботаников! Она все еще не готова к работе, конечно, послушание слишком зависит от времени между дозами эридия, и мы не можем допустить, чтобы эта штука сбежала и убивала– тьфу, я не могу поверить, что говорю это, убивала невинных. – Джек кисло кривит губы, но это заявление все еще заставляет Риза улыбнуться в ответ. – Что, кстати, даже не совсем точное определение, никто на этом дерьмовом куске камня не является невинным, но. Не-бандиты, я полагаю? Да, если слишком многие из них умрут, я думаю, что люди вернутся к тому, чтобы сжигать невероятно красивые изображения меня и нанимать убийц. – Они и так не переставали, – замечает Риз. – По-моему, в день твоей смерти у них начался праздник. Они дарят друг другу статуи в форме твоего иссохшего трупа. – Хорошо, но я хочу сказать, что надеюсь на некоторое сотрудничество в этот раз. Так что. – А еще эти чучела действительно дерьмовые, ты видел того, которого они запустили из пушки на прошлой неделе? Его лицо было как расплавленный воск. – Риза передернуло. – Оно преследует меня во сне. Они наблюдают еще какое-то время. Очевидно, эффективность эксперимента была продемонстрирована, Питерсон просто выпендривается. Даже с такого расстояния то, как он смотрит на зверя с обожанием, вызывает беспокойство. Джек смотрит на сталкера, как ребенок, приятно удивленный новой забавной игрушкой. Питерсон смотрит на нее с неприкрытой нежностью. Риз лениво дергает ремень наплечной кобуры. Фиолетовые и зеленые отметины сталкера засияли ярче, поскольку накачка эридием продолжалась, и это неприятным образом напоминает ему о револьвере. -Отложим в сторону мою сладенькую армию монстров. Знаешь, что, Риз? Мы собираемся заработать кучу денег на этой новой технологии. В смысле, боже, просто оооочень много денег! – Он говорит это со смехом, взмахивая рукой. – Черт, мы можем купить целую чертову планету, если захотим. Вырезать на ней лазером мое лицо. Жечь деньги ради удовольствия. Вселенная – это наша устрица. Риз кивает. То, что говорит Джек, правда – достижения в кибернетике и электронных технологиях, которые они сделали с помощью этих экспериментов, невероятны. Говорят, у юристов на руках уже есть дюжина горяченьких патентов. Это те достижения, которые волнуют Риза. И даже лучше – во время своего одиночного визита сюда, он копался в данных экспериментов, проводимых в другой подземной пещере нормальных сталкеров. Как бы ни было неудобно ему от жестокости некоторых экспериментов, кое-что из того, что он нашел, действительно может быть полезно для решения проблемы враждебных существ на Пандоре. У него есть несколько собственных ученых, работающих над этими возможностями. Ну, учитывая это, и то, как развиваются их с Джеком странные отношения... Все налаживается. И именно в этот момент, когда он наклоняется к Джеку, когда его голова кружится от возможностей… Именно в этот момент кто-то из гранатомета пробивает дыру в вольере сталкера. Конечно, Риз не сразу понимает, что произошло. Сначала все, что он осознает – это небольшая травма от удара тупым предметом, что его мир внезапно перевернулся, и в ушах звенит. Его голова уже болит там, где она ударилась о безжалостную землю. Он в замешательстве бесполезно взмахивает руками, когда он чувствует руку Джека на своем плече, которая тянет его за рубашку, пока он пытается сфокусировать взгляд. – Еб твою мать, еб жешь твою мать… Джек уже поставил его на ноги и тащит за одну из вставок в стене пещеры. – Ты меня слышишь? Малыш, ты меня слышишь? Риз глухо стонет, прижимая ладонь к голове, а Джек прижимает его к гладким каменным гребням. – Ага, – выдавливает он, пока мир медленно выпрямляется. Джек склонился над ним, грязь на его одежде говорит, что он сам тоже упал. Случайный осколок стекла, должно быть, порезал ему лоб, потому что у него кровь течет прямо над маской, и яркие ручейки текут по застежкам. – Да, думаю, я в порядке. Джек спокойно смотрит ему в глаза, потом стискивает зубы и поворачивается, чтобы активировать турель, одновременно вытаскивая пистолет. Риз не видит, на что она наводится за каменной стеной, за которой он сейчас укрылся, но перед собой он видит огромную брешь в вольере сталкера и движение, сквозь образовавшийся дым. Страх охватывает его на мгновение, пока он не видит, что ряд электрических стержней, по крайней мере, все еще не тронут. Он надеется, что они выдержат, потому что, когда дым рассеивается, он видит, как сталкер сердито топает, явно расстроенный суматохой. Он не может понять, что случилось с Питерсоном. – Выходи, Джек! Ты просто тратишь наше время! – Женский голос эхом разносится по пещере, где-то у входа, думает Риз. Жесткий и хлесткий. Выражение ярости на лице Джека, когда он слышит этот голос, пугает. – Лилит, ты невероятная сука, – рычит он из-за угла, – что с тобой такое, что ты вечно портишь мое дерьмо? Риз вздрагивает от боли в ребрах, вытаскивая револьвер из кобуры. Он скользит в его вспотевшей ладони, когда он прижимается спиной к стене для опоры, наблюдая за Джеком ожидая сигнал. Его сердце все еще колотится от взрыва, и он делает сознательное усилие, чтобы выровнять дыхание. Паника не поможет Джеку, но он все еще не понимает, что происходит. – Я убила тебя однажды и собираюсь убить снова, Джек, – снова раздается голос, ближе. Сейчас слышны слабые выстрелы. Предположительно, солдаты Гипериона отреагировали на взрыв. Теперь слышно мужской голос, густой и гулкий. – Ох, Лилит, прости, что я промахнулся с той ракетой... эта штука хорошо бьет, но у нее дерьмовая точность. Остальная часть обмена репликами теряется за звуками борьбы. Турель "Сейбра" стреляет по любому, кто приближается. Джек тоже, время от времени наклоняясь из-за скалы, яростно отстреливается. – Тебе просто наааадо было прийти сюда, тебе просто надо было, – рычит он, плечо дергается от отдачи выстрелов. – Я пытаюсь помочь этой выгребной яме, вы, маньяки! Снова выстрелы. Крики предположительно умирающих солдат Гипериона. Снова женский голос, с усилием перекрикивающий резню. – О да, и почему я в это не верю? Красавчик Джек, помогающий Пандоре? Риз тяжело сглатывает, костяшки пальцев на рукоятке револьвера побелели. Джек стреляет еще раз, прежде чем нырнуть обратно за стену, тяжело дыша и глядя на Риза. Кровь с его лба течет из-под маски. – Слушай, к нам прибудет транспорт, если мы сможем продержаться и вернуться через вход. Оставайся здесь. Не умирай, – он говорит это твердо, взгляд его тоже тверд. – Вспомни всю практику стрельбы по мишеням, сладкий. Папочка должен позаботиться о кое-каких бандитах. – Куда ты..? И тут Джек вскакивает и заворачивает за угол, прямо навстречу звенящим выстрелам. – Джек! – Кричит Риз, но уже слишком поздно. Джек ушел. Он осторожно крадется к краю скалы, оглядывается с поднятым наизготовку пистолетом. Это хаос. Тела разбросаны в отдалении по полу пещеры, все из Гипериона, насколько он может судить, гильзы летят, и посреди всего этого… Искатели хранилища. Джек перебрался в другое углубление в скале чуть дальше, установил еще одну турель и в отчаянии стреляет из пистолета. Риз наблюдает, как он исчезает в невидимости, а затем снова появляется в другом месте укрытия. Он все время выкрикивает довольно креативные проклятия, но то, что сказала эта Лилит, наконец-то, доходит до Риза. Это те люди, которые убили Джека в первый раз. Среди всего этого хаоса он может видеть только Лилит и Брика, что достаточно плохо, но лучше, чем если бы они были здесь всей компанией. Он молится, чтобы не ошибиться. – Почему вы, уебки, не можете пережить это!? – Шипит Джек, когда небольшая толпа солдат между ним и искателями падает один за другим. – Ну и что, я убил нескольких бандитов. Ты отняла у меня все. Разве вам, монстрам, этого мало? Брик, кажется, сейчас сосредоточен на солдатах, но Лилит явно с решимостью прорывается к Джеку. Риз никогда раньше не видел сирену в действии, и это действительно страшно. Лилит недоверчиво смеется, когда она становится видимой, чтобы перерезать горло солдату, уклоняясь от приклада винтовки другого, чтобы разнести его на части ударом чистой энергии, ее татуировки светятся ярко-синим. Риз впервые видит, как гнев Джека отражается на лице другого человека. Она прорезается сквозь толпу напрямую к Джеку, окрашивая пещеру кровью. – Какие-то бандиты. Ты убил хороших людей. Ты убил моих друзей. Я не знаю, что это за маленький проект, но он уже закончился. Тебе не следовало возвращаться на Пандору. Она уже близко. Солдаты Гипериона почти все мертвы, и Брик поворачивается, чтобы последовать за Лилит к Джеку. Риз видит вспышки пуль, бьющих по щиту Джека, мерцание, которое означает, что скоро он отключится. Он ругается, выглядывая из-за стены, чтобы сделать несколько собственных выстрелов… И, верный своей тренировке, он попадает в цель, но этого недостаточно, поглощающий щит Лилит легко справляется с пулями. Она даже не смотрит в его сторону. Джек будет мертв прежде, чем ему удастся прорваться. Он лихорадочно осматривает местность своим Эхо-глазом, его взгляд мелькает между объектами, выделенными синим цветом, фильтруя информацию резкими движениями зрачков. Там должно быть что-то, что он может использовать, гранаты, которые кто-то уронил, или… Что-то отображается в виде ряда вопросительных знаков. «Неизвестная технология». Это перчатка, не дальше пятидесяти футов. Через дыру в вольере, и как раз с другой стороны-электрической решетки. Риз принимает решение за долю секунды. Лилит и Брик сосредоточены на том, чтобы разобраться с турелями Джека, поэтому он бросается к бреши. Он не бегал так с тех пор, как впервые оказался на Пандоре, но адреналин заставляет его длинные ноги двигаться быстрее, не обращая внимания на боль в ребрах и голове, и он падает на колени, когда достигает края решетки. Теперь, когда он подошел ближе, он может видеть расплывшуюся фигуру Питерсона дальше внутри, наполовину расплавленную жижей сталкера, с рукой, отчаянно протянутой к перчатке. Сила взрыва, должно быть, сбила его, и без контроля над сталкером, ну… Риз машинально просовывает руку в щель между прутьями, хватается за перчатку и ухитряется не ударить себя током. Он лихорадочно возится с ней, вспоминая схемы, которые видел. Где-то здесь есть порт для нейронной связи. – Давай, давай... – Пот на его пальцах ничуть не облегчает задачу, когда он снова и снова вертит эту штуку в руках. Питерсон сказал ему, что кибер-пользователь может интуитивно понять, как использовать ее так, как никто другой не может. Каждая секунда тянется, как столетие, и одна из турелей Джека разбивается вдребезги. Его большой палец, наконец, зацепился за шов отсека. Он почти рыдает, он так благодарен, когда он отщелкивается, открывая выдвижной разъем восходящей линии связи. – Спсибогсподи, – задыхается он, и даже не колеблясь, просто разматывает провод и вставляет его в свой нейронный порт и почти падает плашмя от полученного шока. То, что он почувствовал, когда позволил Джеку войти в свои подпроцессы, было ничто по сравнению с этим. Это как жидкий огонь под его кожей. Он слышал эту фразу однажды, в связи с одним из последних дизайнерских наркотиков, бродивших по офисам Гелиоса. Этого недостаточно для описания того, что он чувствует сейчас, когда что-то проникает в его подсознание, и он готов поклясться, что может чувствовать каждый слой своей кожи отдельно, как будто они отделяются друг от друга и заменяются болью, адреналином и силой. – Оуууу. – Его глаза закатываются назад, когда он чувствует сталкера, фактически чувствует, как ее сознание бодается с его собственным. Они не связаны, но гораздо ближе, чем ему хотелось бы. – О Господи! О Господи..! Это свалило бы его с ног, если бы он не был прикован к Земле перчаткой там, где он сжимал ее в кулаке, костяшки пальцев зарываются в рыхлую пыль. Голова его запрокинута, горло судорожно сжимается. – Ах... Он даже толком ничего не видит, как ни старается сосредоточиться. Его Эхо-глаз находится на пределе прочности, быстро расширяясь и увеличиваясь, мигая в инфракрасном диапазоне с каждым морганием. Он отчаянно хлопает по нему ладонью, сгорбившись, тяжело дыша, чувствуя, как что-то в нем ломается. Когда он убирает ладонь, он снова может видеть. Боль прошла. Наступает момент внутренней тишины, когда он слышит, но на самом деле не замечает, как последняя турель Джека вспыхивает сзади, и он понимает, точно понимает, как управлять сталкером, который сейчас находится прямо напротив него в клетке, уставившись на него. Он смотрит вверх, на ее клиновидную морду, на мерцающий зеленью луковичный глаз. Он поднимает перчатку.