Never Looked Better

Пробуждение с сильной болью на больничной койке Гипериона не должно было стать для Риза славной традицией, но вот он снова здесь. Но только то, что такое случалось поразительное количество раз, совсем не значит, что он привык к этому. У него болит все, скованность по всей длине его внутренней кибернетики, которая скручивает ему кишки, тупая боль в одной ноге, обломки на месте того, что должно быть твердыми ребрами и даже немного сверх всего этого, потому что агонии с головы до ног никогда не бывает достаточно. Болезненный кусок в его мозгу – как только что извлеченный зуб, кровавая дыра в деснах, которую он не может перестать ощупывать языком. Он до сих пор не открыл глаза, потому что, ох, и все в тумане от, без сомнения, впечатляющих обезболивающих, которыми его накачали, или, может быть, от этой штуки в его мозгу, или от комбинации того и этого. Он лежит неподвижно в течение нескольких мгновений или часов, оценивая реальность своего существования, пытаясь найти в ней смысл. Его челюсть судорожно сжимается, он прерывисто стонет от ощущения тесноты в голове. Он чувствует не только физическую напряженность, но и ментальную, когда воспоминания начинают просачиваться обратно. Он почти ничего не помнит. Искатели хранилища, сталкер, Джек, избитый и окровавленный под каблуком ботинка Лилит… Он судорожно вздыхает от ужаса. – Что, тебе больно? Да, вот что происходит, когда решаешь, что будет забавно подключить свое сознание по непроверенной технологии к разуму гигантского сталкера. Голос – это то, что нужно Ризу, чтобы, наконец, открыть глаза, и притом слишком неожиданно. Он вздрагивает от внезапного потока света, размытого, когда его глаза пытаются сфокусироваться. – Джек, – выдыхает он с облегчением, и голос скрежещет по больным голосовым связкам, как осколки стекла. Мгновенное облегчение наполняет его грудь, а затем он чувствует едва сдерживаемый привкус ярости сталкера, желания защитить, отчаяния, все это эхом отдается в пустоте его мозга. Его пальцы – во всяком случае, пальцы левой руки, поскольку протез, по-видимому, был снят – рефлекторно сжимаются на хрустящем белом полотне больничной койки. Джек сидит в кресле у кровати, живой и здоровый, хотя и немного потрепанный. Его рука на перевязи, несколько все еще заживающих синяков видны по краям маски. То, как он смотрит на Риза сверху вниз, совсем не похоже на то, чего он ожидает. Он закрыт, напряжен, сдержан. Не видно радости от того, что Риз проснулся, и не видно ярости от того, что ему больно. Джек спокоен, и это как раз страшно. Но Риз чувствует слишком много всего сразу, чтобы остановиться и подумать об этом. – Ты в порядке, – выдыхает Риз, падая обратно на груду подушек, когда становится ясно, что он все еще слишком слаб, чтобы нормально сидеть. Он понимает, что его правая нога в любом случае в гипсе, что не дает ему встать и обнять Джека. – Ага, – натянуто отвечает Джек. Риз не может сдержать улыбки, хотя его мысли все еще в замешательстве, настолько же, насколько он все еще осторожно пытается не касаться болезненных воспоминаний, когда он говорит, ощущая кусочек, который пульсирует от чужеродных ощущений. – Что случилось? Я не помню… я помню только, что сказал тебе уйти, и... – Ну, – перебивает Джек, с горечью растягивая это слово и прижимая язык к небу. – Ты сделал кое-что глупое. И как только ты перестал быть глупым, а бандиты испугались твоей глупости, я потащил твою задницу обратно на Гелиос. Улыбка Риза увядает. Напряжение становится очевидным. Дежавю от пробуждения, когда Джек сидит рядом с его больничной койкой, быстро исчезает, потому что тон сильно отличается. Он так чувствует себя из-за лекарств? У него повреждение мозга? Или Джек действительно так разозлился, увидев его? – Они собирались убить тебя, – говорит он, потому что это правда. Губы Джека вздрагивают. – Ага! И, боже, разве это не было допизды трогательно? – Риз вздрагивает, его глаза дергаются от очередной волны какофонических ощущений, исходящих из глубины сознания. Джек наклоняется вперед. – Наверное, эта сука слишком часто пинала меня по голове, потому что поначалу я только об этом и думал. Какой же ты был преданный. И, – его голос дрожит, – ты бросаешься наперерез опасности. Я действительно немного расстроился? – Джек судорожно сжимает кулак раненой руки, когда говорит. Риз чувствует себя не в своей тарелке, но даже так он знает, что что-то не так, и пытается потихоньку понять, что именно. – Я даже приходил сюда, чтобы посидеть у твоей кровати, как какой-то неудачник. – Но потом, знаешь, несколько дней назад, меня осенило. Как ты догадался, как работать с этой перчаткой? Рот Риза начинает открываться, а брови хмурятся. – Я… Джек резко встает, и скрип металлического табурета о металлический пол сотрясает позвоночник Риза. – Так что, в перерывах между поисками этих грязных бандитов на Пандоре, я начал просматривать накопившееся видео с твоего Эхо-глаза. – Он кладет одну руку на край кровати, тычет указательным пальцем другой в лоб Риза. – Забыл об этом маленьком моде, а? – Паранойя в его голосе становится все более очевидной. – Джек, я могу тебе рассказать... Джек просто отвечает резким смехом, похлопывая его по щеке. – О, Риззи, я уже знаю. – Его взгляд холодеет, и он дрожит от напряжения. – Я много чего знаю. Во-первых, я понял, что доверять тебе было ошибкой. – Его рука внезапно падает на волосы Риза, сжимая их достаточно сильно, чтобы причинить боль. Риз чувствует, как дрожат пальцы Джека, когда он резко и болезненно тянет их. На мгновение их взгляды встречаются, и Риз не может скрыть резкого вздоха страха. Джек внезапно отпускает его, словно поймал себя на чем-то неожиданном, и начинает расхаживать взад-вперед. – Так вот, я уже знал о твоих побочных проектах на Пандоре с твоими маленькими друзьями. Риз закрывает глаза. Конечно, Джек знал. – Прости, я думал... – Я же сказал, что знал. Конечно, я думаю, что не знал всего объема этого, но когда ты начинаешь привлекать так много финансирования в моей гребаной компании, я буду знать. Но мне было все равно, Риз. Любой, кто зайдет так далеко в Гиперионе, будет заниматься мошенничеством, или растратой, или еще чем-нибудь. Использовать средства компании, чтобы оплачивать шлюх или что-то еще, я не знаю. Дело в том, что, помимо обмана, я заметил в тебе немного... ложного альтруизма. – Джек бросает быстрый взгляд на Риза и резко отворачивается. – На это я могу не обращать внимания. Особенно когда это приводило к умным исследованиям, новым патентам. Я думал... я надеялся, что ты просто придешь ко мне по этому поводу, в конце концов. – Я и собирался, – отвечает Риз тихо. – Просто чтобы ты знал. Джек слегка пожимает плечами. – Да, но это не имеет значения. Знаешь, что имеет значение? Риз молча ждет. Он знает, что когда Джек такой, это – все, что ему остается. – Ну, во-первых, ты все время путался с этим... как его зовут? Силос? Сильвия? После того, как я специально сказал тебе не делать этого. Ты доверился ему в своем маленьком проекте до того, как доверился мне, и благодаря накопившемуся видео я смог увидеть, как вы флиртуете. – Он поднимает палец, словно отмечая пункты из списка. Риз морщит лоб. – Но мы не… Джек взмахивает поднятым пальцем, бросая на Риза свирепый взгляд. Медленно поднимает другой. – Во-вторых, Питерсон подходил к тебе по поводу сталкера. И вместо того, чтобы рассказать Красавчику Джеку, то есть парню, который дал тебе все, ты решил держать эту маленькую информацию при себе. На этот раз Риз не пытается вмешиваться. Его внутренности холодеют с каждым словом. Третий палец поднимается вверх. – И, наконец, – говорит Джек тише, чем до этого, но ни в коей мере не успокаивает. – В конце концов, я снова наблюдал за тем, что произошло там, на Пандоре. Что случилось после того, как я уехал, чтобы достать нам шаттл. Он проводит здоровой рукой по волосам. – Я вообще не хотел, чтобы ты связывался с этим сталкером, понимаешь? Эта маленькая крыса Питерсон спросил меня, прежде чем пойти к тебе, и я мог бы сказать тебе, если бы ты был честен со мной, я мог бы сказать тебе, как опасно было бы связываться с этим зверем. Я мог бы сказать тебе, что есть хороший шанс, что любой испытуемый выйдет из этой связи мертвым или еще что похуже. Но ты был подключен, и было уже слишком поздно, и ты загнал в угол двух моих самых старых врагов, – Джек возвращается к кровати, наклоняется, возвышаясь над Ризом. И это не обычное запугивание. Это кое-что похуже. Это пахнет болью и предательством. – И ты их отпустил. Они только что пытались убить меня, отпинали мои гребаные ребра, а ты позволил. Им. Уйти.– Рука на перевязи напрягается так, что это должно быть больно. – Ну и зачем тебе это понадобилось? Риз задерживает дыхание. Когда Джек внезапно хватает его за подбородок, резко впиваясь пальцами в плоть челюсти и щек Риза, он инстинктивно и подсознательно борется, животная реакция на безумный взгляд в глазах Джека, когда вездесущая ярость выходит наружу. – А ты знаешь, – шепчет Джек, наклоняясь ближе, и губы его кривятся в волчьем оскале, – что эти люди у меня отняли? – То, как он трясет головой Риза, чтобы подчеркнуть это, вызывает еще один всплеск шока, и Риз задыхается. Несколько судорожных вдохов, и Ризу удается подавить внезапное желание бежать. Ему больно, но он заставляет себя дышать ровно. – Расскажи мне, – тихо говорит он. Он хочет понять. Понять, что может заставить Джека причинить ему такую боль. На мгновение пальцы Джека сжимаются, как будто он собирается раздавить Риза одними руками, но когда пальцы Риза неуверенно поднимаются, едва касаясь его запястья, его хватка ослабевает. Он на мгновение прижимается лбом к груди Риза, а потом отстраняется, роется в сумке, лежащей на земле. – Джек… – начинает Риз. – Не знаю, могу ли я тебе доверять, – шепчет Джек, и то, что он достает из сумки, несомненно, револьвер Риза. Он держит его высоко над головой, чтобы убедиться, что Риз видит. – Насколько я знаю... насколько я знаю, ты – источник утечки информации. Ты – источник утечки, и ты, я не знаю, ты нашел способ обойти шпионскую программу в своей голове. В груди Риза мгновенно вспыхивает негодование, но он все еще потрясенно молчит, когда Джек наклоняется, чтобы засунуть револьвер под угол матраса. Джек останавливается в дверях. Его спина напряжена, ногти впиваются в ладони, плечи слегка приподнимаются, когда он делает глубокий вдох. – Пистолет заряжен. На всякий случай. И он уходит. *** Джек не отвечает на Эхо Риза и больше не приходит к нему. Но когда врачи меняют его обезболивающие на что-то более сильное, что каким-то образом обеспечивает большую ясность ума, врач без обиняков упоминает, что лекарство невероятно дорого. Редкие и натуральные ингредиенты, вещи с далеких планет. И Риз знает, что это должно быть сделано по приказу Джека, потому что, как правило, Гиперион тратит как можно меньше на здоровье сотрудников. В течение следующих нескольких дней, пока Риз был в сознании, он узнал, что прошла добрая неделя, прежде чем он в первый и последний раз увидел Джека ненадолго, и просто был слишком одурманен, чтобы запомнить, к нему приходят посетители. Вон и Иветта, верные себе, пытаются тайком пронести ему бутылку вина. Когда ее конфискуют, они, по крайней мере, проносят комически большую открытку "Выздоравливай скорее", внутри которой они нарисовали его доблестно сражающегося с бандитами с бензопилой вместо его протеза. – Я же говорил тебе, что возвращаться на Пандору – глупая идея, братан, – говорит Вон, уперев руки в бока и разглядывая Риза. Иветта роется в коробке шоколадных конфет, которые прислала ему мама. – Так ты собираешься рассказать нам подробности того, что, типа, произошло на самом деле? Или просто будешь повторять "бандитская засада". - Она кладет в рот малиновый темный шоколад, и Риз знает, что это потому, что Иветта знает, что он ненавидит малину, и именно то, что его подруга крадет только те конфеты, которые ему не нравятся, что заставляет его грудь болеть от благодарности за то, что он жив. – Это была бандитская засада. – Он виновато улыбается. Насколько ему известно, проект по-прежнему является секретным. Он связался с Фионой и Сашей только для того, чтобы сообщить им, что их задания будут отложены на некоторое время (и где-то за шутками Фионы о его изможденном внешнем виде он почти уверен, что даже заметил беспокойство.) – По крайней мере, я могу сказать вам хоть это. Я думаю, Джек сказал моей маме, что я упал с верхнего уровня фудкорта во время перестрелки на пальцах, так что… Бровь Иветты резко выгибается. – Красавчик Джек. Разговаривал с твоей матерью? Риз быстро качает головой, немного напуганный этой мыслью. – Нет, нет, нет. Он просто заглянул в мое личное дело, отправил ей сообщение. Не знаю, почему, но... – Он пожимает плечами, стараясь не выглядеть грустным. Он рад, что Вон и Иветта регулярно навещают его, отвлекая от мыслей, потому что... ну, честно говоря, ему нужно от многого отвлечься. Молчаливая блокада Джека ранит его сильнее, чем он ожидал. Каждый раз, когда он думает о Джеке, его пронзает острая боль, почти паника, тревога, когда он вспоминает выражение в глазах Джека. Ему нужно поговорить с ним еще, и все же, он не может, он застрял здесь, пока врачи не разрешат ему уйти. И мысль о том, что, в конце концов, ему придется с этим столкнуться, делает еще хуже. Конечно, этот взрыв тревоги – ничто по сравнению с тем, что пронзает его грудь и сжимает горло, когда он вспоминает тот день на Пандоре. Может быть лекарства заставляют его чувствовать себя так, будто это произошло давным-давно, и в то же время будто это до сих пор происходит. Он просыпается от дневного сна с адреналином в крови, лихорадочные сны о сталкере все еще заполняют часть его сознания. Иногда, когда он просыпается и что-то мелькает в уголке его глаза, возникает ощущение, что это не он. Когда по утрам ему приносят завтрак, он клянется, что от мяса пахнет острее, что у него слюнки текут, хотя он всегда больше любил пончики и хлопья. Так что да. Он поощряет визиты Вона и Иветты во время ланча. Что угодно. Чтобы не думать. *** Риз близок к тому, чтобы быть свободным, в любом случае, он готов к отдыху дома в постели. Редкие судороги и озноб почти прекратились. Отголоски сталкера в его голове, и он благодарит бога за это, исчезли. Поэтому, когда дверь открывается, и входит Сайрус, совершенно не угрожающий и небрежный в асимметричном черном пиджаке с красными пуговицами, он в состоянии выдать более искреннюю улыбку, чем с тех пор, как увидел Джека живым и невредимым. – Сайрус! – Говорит он с некоторым удивлением, когда мужчина входит, чтобы поставить вазу с разнообразными цветами у его кровати. Даже не искусственными, ароматными и яркими, поставленными в высокий граненый стакан. Риз смотрит на них с минуту, слегка приподнимаясь на своей груде подушек. – Это для меня? – Он понятия не имеет, что это за цветы, но их яркость нарушает стерильность комнаты, и он искренне удивлен, что бухгалтеру вообще пришло в голову принести ему что-нибудь. Сайрус улыбается, усаживаясь на сиденье рядом с кроватью Риза. Он аккуратно переставляет цветы, которые были прижаты друг к другу во время транспортировки, прихорашивая их почти рассеянно. Риз ощущает свежесть его лосьона после бритья так же, как нежную сладость цветов. – Да, для тебя, если только ты не думаешь, что у меня вошло в привычку носить цветы для себя. Мне жаль, что я так долго не приходил, должен признаться, я немного опасалась столкнуться с Джеком… – Нет, я имею в виду... это более чем понятно. – Риз смеется. Он не упоминает, что его больничная палата в настоящее время является одним из последних мест, где Сайрус должен беспокоиться о встрече с Джеком. – Очень мило, что ты вообще пришел. И не нужно. Я уверен, что все еще выгляжу немного помято, но я гарантирую, что было хуже. – Он показывает на свое лицо правой рукой, убедив врачей позволить ему снова носить протез в течение дня. Джек, кажется, рассказал им, какой дискомфорт это может вызвать в постели, но когда он просыпается в странном месте, он чувствует себя голым без него. – Ты хорошо выглядишь, – говорит Сайрус, сжимая руки между колен. Он изучает лицо Риза. – Значит, ты скоро выйдешь отсюда? – Да, собственно говоря, через несколько дней. Хотя бы ненадолго вернусь домой. – Верно, как только он возьмет штурмом их... кабинет Джека, во всяком случае. За последние несколько дней он уже решил, что не позволит Джеку так легко игнорировать его. – Не знаю, когда именно я вернусь на работу, – тихо добавляет он. Сайрус наблюдает за ним мгновение, улыбаясь почти обманчиво. – Ну, – говорит он, наконец, – я уверен, что врачам виднее. Риз кивает, хотя врачи и не знают, чего от него ожидать. Нет никакого способа сказать, действительно ли побочные эффекты от слияния со сталкером исчезли, появятся ли они снова или ухудшатся. Нет таких случаев, с которыми его можно было бы сравнить. Наступает долгая напряженная тишина. Риз не знает, что сказать, учитывая странную прохладность Сайруса. Что-то заставляет волосы на его руках вставать дыбом. Он привык к легкому дружелюбию с Сайрусом, и он не уверен, почему все так напряженно, возможно, Сайрус просто немного нервничает, потому что знает, что именно произошло, и он не знает, о чем спросить. – Знаешь, Риз, ты мне действительно нравишься, – наконец, говорит Сайрус, вставая и расправляя рукава. В уголках его глаз появляются морщинки, указывающие на сожаление. – Мне очень жаль, что ты пострадал. – Все в порядке, – говорит Риз, – правда, я в порядке. Сайрус небрежно кивает, подходит к двери, и на мгновение Ризу кажется, что он вот-вот закончит разговор, но... он просто кладет большой и указательный пальцы на сенсорную панель у двери, с жужжанием активируя внутренний замок. У Риза холодеет в животе. Сайрус стоит некоторое время, задумчиво глядя на закрытую дверь. – Ты не должен был быть в порядке, – говорит он, оборачиваясь. – Я имею в виду, что это для меня последнее средство. Я так старался зайти так далеко... – глаза Риза тут же останавливаются на тонком пистолете, который он вытаскивает, аккуратно спрятанный за складками хорошо сшитого пиджака. – Ты... – Миллион мыслей проносится в голове Риза. Его пульс опасно быстро ускоряется. – Ты и есть утечка? Сайрус кивает, почти печально. – Да. Я имею в виду, одна из них. Ты пробыл здесь достаточно долго, чтобы знать, сколько утечек на Гиперионе. Пальцы Риза дергаются. Кричать бесполезно, во-первых, Сайрус может застрелить его в любую секунду. И Риз прекрасно знает, что комнаты в медицинском крыле, в основном, звуконепроницаемы, потому что никому особенно не нравится слышать крики, когда хирурги начинают экспериментировать. Его револьвер так близко, прямо под краем матраса, где Джек его оставил. Он думает о том, что Джек оставил его там, предупреждая его. Сайрус смотрит на часы. – Это немного неловко, не так ли? Ты бы предпочел, чтобы я... покончил с этим прямо сейчас? Разве так будет милосреднее? Просто у нас есть немного времени, прежде чем... Язык Риза прижимается к небу. Думай, думай, как добраться до револьвера. – Нет, у меня... У меня все еще есть вопросы, – говорит он сдавленно. – Если мы друзья, то ты мне очень многим обязан. Так ведь? – Пот течет вдоль позвоночника. Боль в голове, раздражение, которое медленно отступало в течение последних нескольких дней, все вернулось, и теперь оно вонзается в него с удвоенной силой. Сайрус, кажется, задумался. В его глазах безошибочно читается жалость, и ее скрытый смысл выливается во что-то горячее и злое в груди Риза. – Конечно. Риз сглатывает. – Пандора. Искатели хранилища. Это вы их предупредили? Короткий кивок. – Да. Ну, частично. Я сказал им, когда он будет там, по крайней мере. Когда самое подходящее время для удара. – Прежде чем мы ушли, – тихо говорит Риз, – я сказал тебе, что мы пойдем вниз вместе. – Сказал. Еще одна вспышка боли, смягченная чувством вины. Когда его Эхо-глаз мигает, всего на мгновение, он прикрывает дрожь, втягивая воздух. – А Питерсон? – Маленький ученый? Да. Именно благодаря ему я в первую очередь и узнал, где находится база. Но Джек, в конце концов, проделал неплохую работу, отключив там связь. Я уже несколько месяцев ничего не слышал о Питерсоне. Поэтому я ждал, что ты мне поможешь. Дыхание Риза учащается. Он полагает, что Сайрусу может показаться, что он задыхается от страха, паники. Его рука взлетает, чтобы ухватиться за край матраса, как будто он пытается удержать равновесие. – Так зачем же сближаться со мной? Зачем убивать меня сейчас? – Зрение Риза затуманилось от того, как усиленно работает его мозг. Это не похоже на то, когда он был связан со сталкером, не тот же вихрь эмоций. Как будто кто-то стучит в запертую дверь, снова и снова, просовывая записки в щель. Нормальный смех Сайруса сейчас, тот факт, что Риз слышал его много раз прежде, звучит гораздо более зловеще, чем откровенно маниакальные вспышки Джека. – Риз, сблизиться с кем-то, кто фактически управляет Гиперионом во всем, кроме имени, всегда безопасно. Кто-то близкий к Красавчику Джеку. Есть много способов, которыми ты мог бы быть полезен. – Он вздыхает. – И убить тебя? Я не знал, дойдет ли до этого, но теперь... Ну, вот как я вытащил Джека из его кабинета, и застал врасплох. Сейчас, – он смотрит на часы, – доктор, которого я подкупил, сообщит Джеку, что ты в критическом состоянии. Ему понадобится минут десять, чтобы добраться сюда из офиса, он ворвется, и я его застрелю. – И снова он выглядит виноватым. – Но если я оставлю тебя в живых, то после этого ты получишь Гиперион, в этом я не сомневаюсь. Ты уже несколько месяцев фактически равняешься Джеку. Правление будет за тебя, даже если у тебя не хватит смелости лично отстаивать свою позицию. Так что ты просто еще одно препятствие. Еще один спазм, и Риз падает влево, пальцы еще сильнее сжимают край матраса, так что его средний палец едва просовывается под него, касается холодной стали под ним. – Значит, ты хочешь получить компанию для себя? – Он говорит медленно, позволяя боли прокрасться в его голос. Надеясь, что это хоть немного обезоружит Сайруса. – Ты не с Алыми налетчиками, они были просто орудием. Дело не в Пандоре. Речь идет о захвате власти. Сайрус медленно подходит к краю кровати, все еще обезоруживающе грациозный, даже с маленьким пистолетом в руке. Он наклоняется, упирается рукой в колено, чтобы оказаться на одном уровне с опущенным лицом Риза, в другой руке у него болтается пистолет. – Да. И знаешь почему? Еще один прерывистый вздох. Биение в голове Риза набирает силу. Его Эхо-глаз расширяется, сжимается. – Потому что ты жадный до власти мудак, как и все остальные в этой компании? Сайрус улыбается. – Возможно. Но на самом деле, я неплохо справлялся до того, как приехал сюда. Я работал в маленькой компании, о которой ты, возможно, слышал, пока Джек не высосал нас и не выкупил. – Атлас. – Да, Атлас. – Его улыбка теперь горькая, натягивающая напряженные линии под аккуратно подстриженной бородой. Сайрус смотрит на него еще мгновение, прежде чем выпрямиться. – Что ж, еще раз прошу прощения, Риз. Но судя по времени... — Сайрус снова поднимает запястье, чтобы посмотреть на часы, и когда его глаза поднимаются, Риз изображает еще одну судорогу, сгибаясь ровно настолько, чтобы вытащить револьвер, прежде чем качнуться назад со знакомым весом в руках и снять предохранитель. Он не колеблется. Он просто стреляет. И в отличие от пещеры с Лилит, он не стремится попасть в безопасные места. Он решительно опустошает обойму. Дыры от коррозивных снарядов все еще шипят, когда тело Сайруса падает на землю.