Second Chance at Love

Иван отшатнулся от юноши, застращанно взглянув на него. — Что вспомнил..? — Свой день рождения. Фиолетовые глаза расширились ещё больше, и он снова открыл и закрыл рот. Альфред посмотрел на мужчину, и на бледном лице того отразилось явное потрясение. — Ты вспомнил, как мы познакомились..? Джонс кивнул на вопрос, который на самом деле-то и не был вопросом. — Я вспомнил, что был пьян и хотел, чтобы кто-то бы рядом со мной. Вспомнил, как чувствовал себя одиноким. Вспомнил... «Я вспомнил, как влюбился в тебя.» Это слишком много для них обоих. Один был в восторге от того, что его парень, наконец, вернулся, другой был чертовски напуган. А как бы вы отреагировали, если бы к вам пришло одно единственное, сильное воспоминание, и внезапно те старые чувства ворвались бы вновь со скоростью света? Альфред оглянулся на русского, чьи «странные» глаза выглядели взволнованными и возбужденными... весьма обнадеживающе. Юноша не мог заставить себя сказать, что больше ничего не помнит, но всё это его беспокоило. Он не хотел быть в отношениях, основанных на одном воспоминании. Это просто... как-то нечестно. Иван слишком хорошо знал Джонса, чтобы наивно предположить, что всё вернётся на круги своя. Просто знал, в глубине души, но возбуждённые чувства продолжали врываться, оттесняя всю рациональность в сторону. Однако реальность нахлынула обратно при виде голубых сапфиров. — Ты не готов продолжать наши отношения, Альфред, — глухим голосом заявил Брагинский. Он не хотел, чтобы американец чувствовал себя плохо, но был сильно разочарован. — Иван... Я едва помню свой любимый цвет. Не думаю, что отношения улучшатся, и особенно отношения с незнакомцем. Слова глубоко вонзились в грудь Ивана, как острые ножи. Альфред увидел боль в его глазах, и нужно было сделать всё, чтобы её там не стало. — Что ж. Я понимаю. Ты хочешь, чтобы я ушёл?.. — Нет, всё в порядке. Это я пригласил тебя, так что останься. — Тогда, может, пройдёмся? — Расскажи мне ещё о себе, — попросил Джонс. Одарив его недоумённым взглядом, русский откашлялся, не зная, что сказать. — Я родился в России, мне двадцать шесть лет, на три года старше тебя. Мы были вместе четыре года. Я российский атташе и переехал в Америку, чтобы иметь возможность легче посещать заседания. У меня две сестры, помню, как ты не мог произнести их имена при первой встрече, поэтому называл их Кейт и Нэйт. Я живу в большом доме с тобой, или, по крайней мере, жил. Альфред же понятия не имел, что на это ответить, и тот факт, что большая часть сказанного была о нём, не ускользнул от внимания высокого мужчины. Он приоткрыл рот и снова закрыл его. — Ну, звучит неплохо, — только и смог вымолвить блондин. Он не знал, как реагировать. Жизнь Ивана казалась такой прекрасной, и Альфред не мог отделаться от мысли, что разрушил её. — Иван... Прости меня. Тот вскинул голову и посмотрел на своего бывшего любовника. — За что? — Эта чёртова амнезия! Я ни хрена не помню! Ты так счастлив, когда говоришь о нас, когда я что-то вспоминаю, а я даже не помню, как провёл с тобой прошлую неделю! Почему я такой тупой?! Я сам вляпался в это, а ты ничего не сделал, чтобы заслужить это..! — юноша разжал сжатые кулаки и закрыл лицо руками. — Ты... правда думаешь, что виноват ты, — прошептал русский. — Нет. Я разбил машину. Из-за меня ты попал сюда. Это моя вина. Моя. Ты ничего не сделал. Трасса. Движение свободно. На дороге всего пара машин. Иван ведёт машину, а Альфред жалуется, что его разбудили раньше десяти. Брагинский ничего не говорит, но на его лице появляется лёгкая весёлая улыбка. Через некоторое время американец устаёт жаловаться и принимается спрашивать по нескольку раз: «Мы уже приехали?». Мужчине приходится каждый раз сдерживаться, чтобы не заклеить рот возлюбленного скотчем, но он не может удержаться от смеха, видя, как мило ведёт себя американец. Тишина заполняет автомобиль, и он оглядывается, обнаруживая своего парня мирно спящим на переднем сиденье. Иван улыбается при виде этого. Ему трудно оторвать взгляд от такого прекрасного зрелища, но в конце концов он снова переводит взгляд на дорогу. Яркий свет заполняет на время ослепляет его, и он чувствует, как по телу пробегает судорога. Машина резко съезжает на обочину, падая в кювет, и к этому моменту Джонс уже просыпается и кричит его имя. Его вопль скоро прекращается, и русский становится свидетелем того, как его мир рушится, как переднее окно автомобиля. После этого всё идёт кувырком. Воспоминания сплетаются воедино в порыве паники и адреналина. Всё, что помнил Иван, были лишь вспышки того, что произошло. Сирены. Фельдшера. Полицейская машина. Альфред на носилках, без сознания. Внутри машины скорой помощи. Обследования. Вопросы. Отделение реанимации. Паника. Альфред. — Это всё моя вина.