ДНК бога 2: Древнее Зло

      В последние два года Бен редко осматривал своего питомца-подопытного, лишь беря анализ крови раз в пару месяцев. Как оказалось — очень зря и ему надо было быть более внимательным. Потому что, если изначально Кёниг, кроме многократно замедленного взросления и большой сообразительности, ничем от обычного щенка не отличался, то в последнее время его тело начало стремительно меняться. Особенно это было заметно по передним лапам. Изначально они практически ничем не отличались от собачьих, за исключением более близкого к остальным расположения больших пальцев. Постепенно они меняли положение и становились ещё ближе к подушечкам. Как результат — появилась хватательная способность. Это было показателем колоссального эволюционного скачка, потому что всё тело перестраивалось для того, чтобы задействовать эту особенность. Перепонки между пальцами, не дающие животным проваливаться в снег или грязь, с возрастом заметно уменьшились, а пальцы удлинились и обрели небывалую прежде гибкость, как у приматов или грызунов. Лучевые кости тоже изменились, отчего Кёниг смог поворачивать ладони вверх — что для собак невозможно. Как и невозможно для собак отставлять верхние конечности в сторону от тела, потому что те могут двигаться только в одной плоскости. Проверив, как так вышло, ученый понял, что у Кёнига удлинились ключицы, разворачивая лопатки вплотную к спине, когда как у четырехлапых лопатки находятся вертикально земле. Еще Шварц отметил, что у щенка начала меняться осанка — позвоночник приобретал S-образный изгиб, если поставить его на задние лапки. Да и вообще вертикально белый дог чувствовал себя почти так же комфортно, как и на четырех конечностях. Мог даже так передвигаться, если его придерживать, но с такой же уверенностью, как обезьянка или ребенок, только учащийся ходить. Если отпустить, то сам боялся сделать шаг и опускался в привычное для себя положение. А когда потащил щенка к соседям-генетикам, чтобы те отвлеклись от своих динозавров и проверили ДНК мелкого, то охренели уже ВСЕ. Кёниг был кем угодно, но НЕ СОБАКОЙ! Наука давно доказала, что ДНК человека и собаки совпадают на 95%. Но это существо (потому что после увиденного собакой назвать его уже нельзя, а другого названия не существует) совпадало генами с людьми менее, чем на 80%, когда как остальные 20% не принадлежали ни одному известному науке биологическому виду. Помимо колоссальных изменений в скелете, которые всё ещё не остановили свой ход, у Кёнига появились черты, не свойственные чистокровному королевскому догу, которым он должен был являться. Например, не такие большие губы, которые у догов в будущем становятся слюносборниками, а вполне себе аккуратные и симпатичные, как у добермана. Иной разрез укрупнившихся глаз, приобретших привычку часто щуриться, как и в целом обогатившаяся мимика. И уши. У этого маленького мутанта они пусть и являлись пока что висящими из-за малого возраста, но были узкими и острыми, словно уже купированные, напоминая эльфячьи ушки. Одним словом, на выставку собак, несмотря на паспорт, утверждавший о его чистокровности, его бы не взяли.       — Вот так мутации, — глубокомысленно изрек Бен, заперевшись в компании с крепким алкоголем, потому что без бутылки здесь не разобраться.       Перед ним на ковре игрался с бейсболкой «песик», который, подражая кормильцу, самостоятельно натянул на себя рубашку, став похожим на домовенка в ночнушке из фильма про мальчика-волшебника своим костлявым тельцем, длинными конечностями и ушами. И его совершенно не волновало, что своим копированием человеческого поведения наносил окружающим глубокие моральные травмы.       Это было невероятно, но факт. NJPyV-01 мутировал животное, изменив его генетический код на таком глубоком уровне, что щенок стал не просто очень умненьким, а разумным! Поначалу это не было заметно, но по мере того, как менялось тело дога, его мозги тоже развивались, начав соответствовать уровню ребенка трех-четырех лет. Проведение Кёнига тоже поменялось. Постепенно в нем становилось всё меньше собачьего и все больше, как бы не было это страшно осознавать, человеческого. Он не только начал изучать мир вокруг себя на вкус и запах, но теперь ещё и на ощупь, долго крутя в лапах новую игрушку, пытаясь понять её назначение.       Шварц в рамках эксперимента давал щенку детские развивающие игрушки вроде пирамидок или кубиков, и тот практически сразу соображал, что нужно делать, складывая картинки, домики и даже слова. Вот от последнего Бен прифигел еще больше, потому что оказалось, что у малыша феноменальная память, благодаря которой он самостоятельно научился читать, запоминая слова и их значения. Потому что стоило подсунуть детенышу простейшее Лего, как тот разорвал острыми когтями упаковку и первым делом развернул инструкцию, внимательно её изучая и следуя ей неукоснительно.       С раскрасками тоже быстро разобрался, как надо обращаться. Попутно выяснилось, что у него зрение устроено иначе, чем у человека. Из-за отсутствия или слишком низкого содержания колбочек, различающих красный цвет, его глаза видели мир в совершенно других красках, нежели человеческие. В разукрашенных им картинках было множество насыщенных оттенков синего, фиолетового, белого и желтого, но вместо красного использует либо бледно-зеленый (зеленого вообще почти не было, чаще заменялся белым), либо желтый, либо серые цвета. Синий он очень хорошо видит, а серого вообще может различить около сорока оттенков, когда как красный, желтый и зеленый для него одинаковы и щенок путается. Раскраски выглядели несколько сюрреалистично и словно пропущены через фильтры, особенно когда попадался какой-нибудь смешанный оттенок. Рисуемый им мир имел серую траву, серо-зеленую землю, фиолетовое небо, а еще он видит ультрафиолет. Но оно и не особо удивительно, если знать, что у собак зрение не основной орган чувств, в отличие от людей, в основном только на него и полагающихся.       Также было доказано, что щенок отлично понимает человеческую речь! Это выяснилось случайно, когда мужчина не мог найти галстук, а мелкий услышал это, нашёл и принес. В итоге Шварц все-таки задержался на несколько часов, прося принести Кёнига то одну вещь, то другую, и обалдевая от того, что тот ни разу не ошибся. На работу в тот день пошел только потому, что щенок устал бегать по его команде, демонстративно лег на диван и включил телевизор, разрываясь между каналами Дискавери и Анимал Планет, потому что и там и там шли интересные передачи.       Потаращившись на него ещё полчаса, Бен в полном афиге побежал в свою лабораторию к мышам и крыскам, которые почему-то не хотели мутировать так же, как белый дог. Несмотря на то, что он пытался полностью повторить условия, при которых появился Кёниг, успеха он не достигал. Заражая облученным вирусом глубоко беременных грызунов, он добивался только того, что те сбрасывали свое потомство мертвым, а сами мутанты становились стерильными. Те же, кто был заражен обычным вирусом, спустя несколько поколений начали демонстрировать небольшой рост интеллекта, продолжительности жизни и мелкие физические изменения, но на каком-то этапе это всё застопорилось и больше прогресса не наблюдалось. Словно им чего-то не хватало. Не было в них того огня, какой наблюдался в Кёниге, по уровню интеллекта и навыкам в свои четыре с половиной года стремительно обгонявший в развитии своих человеческих ровесников. Он даже потихоньку начинает пытаться разговаривать сам, только из-за строения пасти и неопытности получалось очень плохо и невнятно. Правда, чем больше с ним занимаешься, как логопед с обычным ребенком, тем лучше у того получалось проговаривать отдельные слоги и складывать их в слова.       Этот щенок был аномалией, уникумом и в природе существовать не должен. И работа Бена Шварца заключалась в том, чтобы выяснить, как такое вообще возможно.       Но инфекционист не имеет достаточно знаний, чтобы работать не с заболеваниями, а с генетическими мутантами. Тут нужно подключать специалистов иного толка, которые (какое неожиданное совпадение!) были как раз по соседству и, уже зная о Кёниге, с радостью согласились взяться за новые исследования. Тем более, что со своими змеями они спустя столько лет в итоге добились определенного успеха. Пока что не настоящие титанобоа, но постепенно, путем вживления генов вымершего гиганта на стадии зародыша каждому новому поколению скрешиваемым измененным анакондам и питонам, им удалось вывести новый вид змей с крепкой чешуей, полным набором острейших зубов и более крупными мощными телами, которые с каждой новой кладкой становились все ближе к желаемому результату.       Наниматель словно заранее знала о всех сроках, результатах и о том, каким вырастет маленький дог. Потому что как раз в этом году змеи отложили яйца, которые она, даже не дожидаясь вылупления, впервые одобрила и без проблем перевела половину команды генетиков на другой участок, чтобы те помогли разобраться Шварцу с его задачей. Пока что они все смотрят отчеты и лабораторные журналы инфекциолога, изучавшего в одиночку странную болячку уже пятый год, и раздумывали с чего начать. Кёнига они, разумеется, тоже дергали, задолбав до такой степени, что тот начал прятаться от людей, но вредить ему не могли. Маленький дог, как и змеи, как и всё оборудование вместе с лабораториями, принадлежали их нанимателю. А эта Саманта Тейлор, по ходящим в их коллективе слухам, была очень опасной особой, связанной с транснациональными компаниями, тайным правительством и занимающая там далеко не последнее место. Одна из самых богатых и влиятельных людей планеты, всё своё состояние она вкладывала в инвестиции и разработки новейших технологий, в основном, военного назначения. Их команда состояла из докторов биологических наук со всего мира, согласившихся заниматься любимым делом без оглядки на закон за огромные деньги, часть из которых даже засветилась среди черных археологов и изучали попавшие им в руки древности. И пусть они не вполне понимали смысла воскрешения определенного вида динозавра, когда есть ящеры более интересные, возникать никто не рисковал. Подозревали, что в случае нарушения прямого приказа и недобросовестного выполнения своей работы им грозит не увольнение, а пуля в лоб. Так что если им сказали, что щенка трогать нельзя, как бы не хотелось того вскрыть и посмотреть, как поменялись его внутренности — это значит НЕЛЬЗЯ. Так что генетики, увы и ах, на мутанта могли только капать слюной и пугать маньячными взглядами.       Однако на требование работодателя социализировать детеныша ответили не меньшим фанатичным энтузиазмом, как если бы получили разрешение потыкать его ножами. Ведь тот был таким мягеньким и миленьким со своими длинными ушками, большими глазками и умильной мордочкой. А еще очень вежливым, скромным, добрым и эмоциональным с бьющей энергией через край и горящим жизнью взором. Ну просто мохнатый белый ангелочек. Если бы ещё не был до жути любопытным, надоедливым и хитрым, как черт, но кто здесь без недостатков. Завалив щенка различными игрушками, конструкторами, книжками и одеждой, взрослые дяди и тети играли со зверушкой в различные игры, разговаривали с ним, развивая речь, и в итоге влюбились в это чудо, как в своего ребенка. Ага, только с шерстью и хвостом, а в остальном просто вылитый!       К пяти годам организм Кёнига окончательно перестроился для передвижения на двух конечностях вместо четырех. Тот уже гордо сидел, как человек, за столом и умел пользоваться приборами, чем неизменно собирал вокруг себя аншлаг каждый раз, когда появлялся в столовой. Придерживать за лапку, как маленького, не надо было — сам вполне уверенно ходил на задних лапах, помогая хвостом сохранять равновесие. Разговаривал на двух языках: немецком и американском, а также успешно осваивал школьную программу, обгоняя в развитии своих человеческих одногодок примерно на три-пять лет. Ученые не жалели его в учебе, желая знать границы его возможностей, и маленький белый дог неизменно их удивлял, показывая высочайшие результаты во всем, за что брался, включая даже физическую культуру. По последнему, правда, ещё рано судить, ведь тот ещё совсем мелкий и в свои пять лет выглядел, как трехмесячный щенок, но изменившееся строение организма уже давало ему физической силы на 20-30% большей, чем у ребят того же возраста. Наверное, когда Кёниг полностью вырастет, если не забросит свою форму, то будет намного сильнее среднестатического мужчины, что будет уже опасно при наличии когтей и клыков… Но пока тот маленький и ближайшие пару лет его еще можно спокойно носить на руках, то о будущем, в котором это существо, с большой долей вероятности, придется умертвить, пока не задумываются.       Однако, наверное, у этого маленького засранца уровень интеллекта выше, чем все думали, потому что слишком уж быстро сориентировался, к кому именно нужно подлизываться.       7 февраля 2006 год, время 4:23 вечера.       Кёниг куда-то пропал на полдня, прячась от мучителей, решивших провести на нем очередной тест. Искали беглеца чуть ли не всем персоналом, заглядывая во все углы, где тот бы мог пытаться пересидеть угрозу.       — Нет, ну вы посмотрите на него! — встав на пороге в грозной позе, Шварц негодующе посмотрел на щенка, сидевшего на полу в своей комнате спиной к двери. — Его все ищут, а он здесь играется!       Белый дог обернулся на своего главного кормильца, смерив на секунду взглядом без какого-либо интереса, после чего вернулся к своему занятию, показавшееся немцу довольно странным. Он где-то раздобыл большой белый мяч размером с футбольный, удерживал его перед собой в двух лапках, и почему-то прикладывал к нему ухо, внимательно прислушиваясь.       — Что ты делаешь? — подошел к нему ближе Бен, не дождавшись никакой реакции. — Это что, ЯЙЦО?! Ты где его взял?!       — Это яйцо дракона! — восторженно пролепетал мелкий воришка, не отводя взгляда от добычи.       — Какой еще дракон? Ты вытащил яйцо титанобоа из инкубатора! Как ты вообще там оказался?! Верни где взял и извинись перед всеми, сказав, что больше так не будешь!       — Буду, — ввел его в ступор никогда прежде не спорящий дог. — Это злой дракон. Нельзя, чтобы первым его увидели люди. Иначе будет плохо.       — Что ты несешь? — непонимающе нахмурился Шварц.       В на секунду установившейся тишине стало слышно шипение и шелест чешуи о скорлупу, доносящийся из яйца.       — Проснулся! — навострил ушки Кёниг и посмотрел на Бена. — Он чувствует рядом человека. Лучше бы тебе уйти.       — Положи яйцо на пол и подойди ко мне, — тревожно посмотрел на предмет спора тот, догадавшись, что змея решила начать вылупление именно сейчас.       Щенок проигнорировал требование, завороженно смотря на удерживаемое яйцо, внутри которого ощущал беснование детеныша. Яйцо не было кожистым, как у большинства змей, а имело достаточно прочную чешую, которую так просто без клюва не разбить изнутри. Наверное, Кёниг это понял, потому что не успел мужчина и рта открыть, как песик стукнул скорлупу об пол, нарушая ее целостность, и перевернул яйцо, разглядывая трещину. Которая практически тут же начала расширяться и наружу показался темный носик, из-под которого быстро и нервно стрелял раздвоенный язычок, впервые в жизни пробующий воздух на вкус и пытающийся сориентироваться. Секунд на пять малыш змеи успокоился, после чего резко подался вперед. Скорлупа со шмяком расступилась, выпуская свое содержимое. Острые края скребли по мелким крепким чешуйкам, не причиняя им никакого вреда. Не успел никто и глазом моргнуть, как змея размером со взрослую гадюку, уже выскользнула из своего узилища, шлепнувшись на колени белого дога. Шварц похолодел, когда опасное ископаемое с громким шипением приподнялось на хвосте и замерло нос к носу с щенком. На какое-то время все остановилось. Немец боялся пошевелиться и спровоцировать змею, ведь та могла укусить глупого дога, а эти двое таращились друг другу в глаза, не мигая. Постепенно, шипение новорожденного титанобоа сошло на нет, скользкая чешуя улеглась, перестав топорщиться, да и сама змея выглядела куда спокойнее. Только стреляющий темный язычок периодически касался белой шерсти, пробуя на вкус.       — Какой же ты красивый! — первым нарушил паузу Кёниг, подавшись вперед.       Змееныш дернулся, но увернуться с такого расстояния от цепких лапок не сумел, отчего оказался схвачен и борцовым приемом отправлен в крепкие объятия. Бен не удержал истеричной улыбки, видя, как щенок пытался в приступе дружелюбия задушить снова зашипевшую змею, извивавшуюся под его телом и пытавшуюся вырваться, но вспомнив об опасности своему уникальному питомцу, снова попытался опасный элемент отобрать. Схватив змееныша за скользкий хвост, который мгновенно обмотался вокруг руки с большой силой, подобно жгуту, он начал пытаться добраться и до головы чешуйчатого, чтобы того обезвредить. Но глупый упрямый щенок не давал отобрать у него нового друга, как и не давал рассердившемуся от такой бесцеремонности новорожденному вывернуться из мохнатой хватки и посмотреть человеку в глаза.       — Вижу, у вас всё достаточно мирно. Хорошо. Значит, моё вмешательство не требуется.       Внезапно раздавшийся спокойный женский голос подействовал, как ведро воды на дерущихся кошек. Бен отпрыгнул в одну сторону, а Кёниг со взъерошенной (из-за поднявшихся чешуек по всему телу выглядел как распушившийся еж) змеей в другую. Пользуясь растерянностью, новорожденному удалось освободить голову и обернуться на новоприбывшую. Однако стоило бирюзовым глазкам встретиться со взглядом темноволосой женщины в строгом деловом костюме, стоящей спиной к камере, отчего было нельзя видеть её лицо, как шипение резко оборвалось, а сам змееныш, заметно сдувшись, начал лезть под одежду щенку в поисках укрытия.       — Мисс Тейлор, мэм? — опомнившись, вскочил на ноги Шварц и принялся спешно приводить себя в порядок, попутно потирая руку, на которой отпечатался длинный красный след от сильного хвоста змееныша. — Что вы здесь делаете? Я имею в виду, в этой комнате…       Но наниматель на него даже не посмотрела, уделяя все свое внимание двум жмущимся друг к другу малышам. Вернее, жалась в основном змея, обмотавшись вокруг пояса и груди щенка, словно шнурок, и высунув треугольную плоскую голову с часто стреляющим язычком из воротника наружу.       — Итак, первый Соэбэнон пробудился от мертвого сна, перенесясь сквозь глубину веков, — продолжила та говорить словно сама с собой, покачиваясь на низких каблуках, будто пребывала в глубоких раздумьях. — И ты, первый из династии королей. Поднимись. Мне нужно видеть, каким ты вырос.       Кёниг прижал ушки, но принял вертикальное положение, с ответным любопытством разглядывая незнакомку, которую видел впервые. Внезапно белый дог нахмурился и повел носом, став выглядеть удивленным.       — Почему от вас пахнет, как от…       — Вопросы потом, — резко перебила его брюнетка и сделала приманивающее движение пальцами. — Следуйте за мной, оба. Мне нужно с вами поговорить.       Песик, обернувшись на Бена, неуверенно посеменил за женщиной.       — Я сказала, оба, — жестом остановила та мужчину, чем безмерно его удивила.       — Но ведь… — хотел оправдаться тот, но получил жесткий отпор.       — Сейчас ваше присутствие нежелательно. Я поговорю с вами позже.       Немец остался растерянно хватать ртом воздух, наблюдая, как Саманта Тейлор мягко подталкивает в спину подозрительно на неё таращившегося щенка со змеенышем за пазухой, закрывая за собой дверь.       На этом запись закончилась, но вот странности наоборот, как оказалось, только начались.       Перво-наперво началось всё с того, что в тот день Шварц и кто-либо ещё ни щенка, ни змееныша больше не видели. Саманта Тейлор забрала обоих с собой и держала их в неизвестном месте на протяжении месяца. Рабочая группа конечно же роптала, но открыто возмущаться исчезновению двух ценных образцов не посмели, разбираясь с тем, что осталось. Помимо той мелочи, что проклюнулась из украденного Кёнигом яйца, прочие титанобоа тоже вылупились на протяжении суток-двое.       Вообще, ученые удивились, обнаружив, что выращиваемые ими гибриды, которые спустя ещё пару поколений окончательно сформируются в вымерший вид, оказались не яйцеживородящими, как прочие удавы, приходящиеся им, согласно генам, ближайшими родственниками. Нет, это поколение измененных змей по какой-то причине отложило яйца. Но не мягкие и кожистые, а твердые, покрытые толстой скорлупой. Наверное, это из-за их размеров, потому что «бурдюк» размером с футбольный мяч проще повредить в условиях дикой природы случайной веткой или острым камушком, чем маленькие шарики, помещающиеся на ладошке. Отсюда и скорлупа как у черепах или динозавров. Да и размеры со страусиное яйцо были вполне ожидаемыми, учитывая, каких габаритов должно вырасти потомство в будущем.       Мелочь длиной и толщиной с руку оказалась очень агрессивной и очень зубастой. Обычно у змей зубы были полупрозрачными и почти не видными за деснами, за исключением двух верхних клыков. Они направлены назад, словно крючья, удерживающие схваченную добычу и не позволяющие той выскользнуть. У единственных же представителей вымершего рода удавов зубы были куда развитее. Если передних на обоих челюстях не было, чтобы не мешать языку (как и нижних клыков, чтобы пасть могла закрываться), то вот коренные зубы были развитее, чем у современных змей. В этом исследователи успели прекрасно убедиться на собственной шкуре в первый же день, когда один злобный маленький ублюдок в первую же минуту жизни вцепился зубами в руку, клыками прокалывая ладонь. Чуть не убили этого ужа агрессивного, который пытался отгрызть пальцы у вопящего мужчины, если бы сам резко не отпустил человека и не уполз в самый дальний угол, затерявшись среди прочих вылупившихся сородичей, откуда издевательски шипел, облизываясь от крови. Так что без должной защиты к этим мелким ублюдкам не стоит даже приближаться. Да и вообще пытаться их ловить. У предыдущих поколений гибридов было не так заметно, но у этих оказался намного более развитый интеллект и иное строение зрения. Сомнения не было, что помимо теплового зрения у них имелось и обычное. Их глаза двигались и они могли четко видеть объект вне зависимости от его подвижности. Так что вариант, как с обычной змеей, подойти и прижать палкой голову к полу, чтобы обезвредить, — не подходит. Стоит только появиться в поле зрения, как все без исключения змееныши поднимали головы и предупреждающе шипели на нарушителя покоя, когда как их родителям вообще было по барабану на окружение. Если ловить одного, так остальные немедленно атаковали агрессора, защищая своего, и не успокаивались, пока не прогоняли врага, предварительно как следует его не покусав. И ведь даже не обращают внимания на толстую резину, об которую ломают зубы, потому что те вырастают у них снова, как у акулы! Причем друг к другу они не выказывали никакого возмущения, мирно переплетаясь хвостами и щекоча языками, не видя друг в друге добычу.       Также бросало в дрожь и то, как новое поколение питалось. Они вообще вели себя не так, как змеи! Змеи — это тихие убийцы, нападающие из засады, отравляющие ядом и спокойно преследующие жертву, чтобы полностью проглотить бездыханный труп. Они быстры только в момент атаки и не способны долго передвигаться на большой скорости. А ЭТИ полностью ломали всё, что ученые знали прежде! Их поведение во время охоты больше соответствовало стайке велоцирапторов, чем ленивым обитателям болот. Сильные, ловкие и невероятно быстрые! Они способны легко расправиться с добычей намного крупнее их самих. Ту козу, что привели этой мелюзге, они в буквальном смысле заживо разорвали на множество мелких кусочков, отрывая мясо своими мощными челюстями и мгновенно проглатывая. Ужасающе опасные твари, бешеные и злющие, как тысяча чертей. Казалось, что если вместо козы в этот живой разноцветный клубок кинуть колесо от Камаза, то те тоже раздерут его на мелкие клочки в приступе неудержимой ненависти. Пары дней наблюдения хватило ученым, чтобы прийти к выводу, что созданных ими существ, до того, как те вырастут в многометровых монстров, лучше сжечь из огнемета, вернув в тот ад, из которого они по незнанию их вытащили. Но могли лишь уныло смотреть на насмешливо скалящиеся клыкастые пасти по ту сторону стекла террариума, на все аргументы получив лишь строгий запрет вредить этим чешуйчатым дьяволам даже в рамках экспериментов.       И после всего этого вы представляете шок и ужас этих людей, когда они внезапно обнаруживают Кёнига в террариуме прямо в центре клубка этих тварей?! И дня не прошло с того момента, как Саманта Тейлор вернула щенка, как они все дружно инфаркт словили. Это все равно, что видеть ребенка в бассейне, полном голодных пираний. В любой момент подсознательно ожидаешь предсмертные крики ужаса и опускающийся на дно обглоданный скелет. Но ко всеобщему изумлению кровожадные гаденыши не трогали белого дога. Полуметровые титанобоа ластились к пятилетнему песику, подставляя плоские головы под когтистые ладошки, терлись об мягкий мех, вползали на колени и тыкались носом в мордочку, вызывая у того лающий смех. В общем, вместо бешеных адских тварей, бросавшихся на всё живое, кроме себе подобных, Кёниг оказался среди ласковых чешуйчатых кошечек, которые толкали друг друга в стремлении обнюхать нового товарища и потереться об него. Из-за этого вокруг щенка было постоянное движение из блестящих гладких длинных тел, издававших шелест чешуи и негромкое шипение. Особенно наглые змеи уютно устроились на плечах и коленях, с интересом поглядывая на страницы энциклопедии, которую тот им вслух зачитывал. В общем, вопреки ожиданиям, атмосфера царила вполне миролюбивая и благодушная. Зато стоило появиться людям, чтобы «отбить» щенка у чешуйчатых чертей, как те синхронно развернулись в сторону пришедших и показали зубки.       Вторая странность заключалась в том, что Тейлор запретила вообще трогать белого дога. И если надо было использовать его даже в самом безобидном опыте, то им самим надо было спрашивать у того разрешение. Если же кто-то вздумает склонять щенка к чему-либо силой, то тогда… Саманта глубокомысленно замолчала, не заканчивая фразу, но и без того было понятно что ждет того, кто посмеет обидеть её нового любимца. А Кёниг и вправду стал любимцем их нанимателя. С какого-то перепугу у него не только появилась надежная защита со стороны работодателя, но ещё и карт-бланш на перемещение по абсолютно любым помещениям комплекса, включая личные кабинеты. И теперь с довольной физиономией расхаживал как у себя дома. Часто его при этом сопровождал тот самый змееныш из украденного им яйца, который вольготно разваливался на собачьих плечах и шипел на каждого, кто слишком близко приближался к его носильщику. В общем, всего за месяц отсутствия пес обнаглел в край! Создается впечатление, что скоро они доживут до того, что хвостатый станет ими командовать. Особенно сбивало с толку то, что Кёниг с какого-то перепугу начал звать заказчицу «мамой», а та не только ничего не отрицает, но еще и потворствует щенку, давая ему всевозможные поблажки! Шварц перестал появляться в столовой и избегать больших компаний, потому как это он что-то намудрил со своей собакой и к нему от окружающих образовалась куча вопросов, на которые тот не хотел отвечать.       Кстати, вопреки всем ожиданиям, расцветка мелочи не соответствовала их предполагаемому месту обитания. Да, из-за того, что гены гигантов вживлялись современным анакондам, питонам и удавам, у их потомства была такая же камуфляжная неброская расцветка, но у последнего поколения ситуация начала меняться. С каждым новым поколениям змеи все ближе приближались к требуемому результату. И генетикам приходилось только чесать затылки, размышляя, почему змеи, которые для добычи пищи при своих размерах должны обладать неброской окраской, оказались такими яркими. Поначалу темненькие, спустя какое-то время они начали светлеть и удивлять своими необычными радужными расцветками. Тут были и те, что напоминают окрасом синего гонщика, голубую куфию, радужного удава, цепкохвостого ботропса… В общем, проще перечислить, каких расцветок у мелочи не наблюдалось. Среди них не было только полностью белых, черных, розовых и фиолетовых. А остальных цветов и узоров — свыше сотни! С такой богатой палитрой одного от другого легко отличать, потому что насчитали только десять малявок с идентичной или очень схожей окраской. Аж глаза разбегаются от такой красоты, если бы ещё не их агрессивность. На плечах у Кёнига катался тоже довольно приятный глазу представитель. Если не знать точно, то можно сперва подумать, что это не маленький титанобоа, а взрослая шершавая древесная гадюка. Её расцветка была смесью разных цветов. От лимонно-желтого кончика носа и нижней челюсти, нос и вокруг глаз имели колючие чешуйки оранжево-коричневых оттенков. Далее тело разукрашено бордово-малиново-фиолетово-зелено-желтыми чешуйками, чередующими таким образом, что образовывали светло-темные полосы. Усложнялось описание расцветки так же тем, что практически каждая чешуйка имела в себе два и более цветов. Чаще всего у основания одного, а с краю совершенно другого. И еще большие глаза сине-зеленой расцветки, переливающиеся на свету завораживающими разводами, завершали образ красавицы, словно сошедшей с фантастической картинки. Жаль, что потрогать и получше рассмотреть змею нельзя, потому что та спокойна только пока находится рядом с Кёнигом. Но стоит только протянуть кому-то руки, как эта краса сразу же обнажает острые зубки и щелкает ими рядом с пальцами, зло покачивая черно-красным язычком. Ну хоть не бросается ни на кого, не желая отлипать от мохнатого тела, отчего на третий раз ее перестали отдирать насильно и швырять в террариум к остальным. Поняли, что бесполезно, потому как спустя время эти двое снова находят друг друга. И тут либо Кёнига, облепленного разноцветными змеями ценой множества укусов выковыривать, либо смириться с тем, что тот таскает с собой повсюду одну-единственную тварь. Так как пока неприятных прецедентов не было, змея не ядовитая и пока что не способна самостоятельно кого-то убить, то решили закрыть глаза на это нарушение и позволить ребенку такого питомца. Если хозяйке плевать на это безобразие, то и они не будут тратить на это свои нервы. Титанобоа быстро растут, к десяти годам достигая зрелости. Сейчас они им только месяц и весят каждый около четырех килограмм. Но с каждым годом их вес будет увеличиваться в геометрической прогрессии, пока не достигнет около восьми центнеров. Посмотрим, как он сможет таскать на себе эту красотку, когда ее вес превысит сотню. Хотя, к тому времени они щенка к змее не подпустят, как бы не ныл и не строил щенячьи глазки, потому как он будет ей на один зубок.       Кёниг утверждал, что эта полюбившаяся ему змея девочка и дал ей имя Спектр. Она стала для щенка лучшей подругой, он часто с ней играет и разговаривает, словно та его понимает. Из-за этих постоянных разговоров словно с самим собой люди косились на Кёнига, как на шизофреника, потому что змея в ответ даже не шипела, чтобы можно было воображать, будто та что-то отвечает. Однако внимательный взгляд Спектра и движения ее головы и хвоста, выглядевшие не вполне правдоподобными, заставляли ученых нервно оглядываться на еще сотню таких же замечательных существ, плотоядно улыбающихся им по ту сторону стекла и явно готовых в очередной раз попробовать на прочность защиту. Дожили, уже приходится жребий тянуть, кто следующим к этим монстрам сунется, чтобы покормить и убраться. Ужасающе быстро растут. А что делать, когда те вымахают размером с василиска из Гарри Поттера? Зубки-то соответствующие и чешуя скоро станет непробиваемой. А ведь их еще потом надо будет перетаскивать в отдельные вальеры, когда те перестанут помещаться в террариуме. Хрена с два они позволят набросить на себя одеяло или усыпить. В первом случае — нападает вся стая сразу, а во втором просто к еде/воде не притрагиваются, чуя добавки. Умные, с-с-суки. Поразительно, как эти монстры меняются, стоит только появиться рядом щенку. Чем-то Кёниг их привлекает, раз они не проявляют к нему ни капли агрессии, а наоборот обожают и ластятся. Как-то даже подозрительно это все… Может быть опять попробовать достучаться до Тейлор, что этих тварей лучше умертвить, пока не поздно? Весь это какие-то мутанты, а не змеи! И они здесь не причем, потому как не первый раз перепроверяли — ДНК гибридов почти полностью соответствует оригинальному! Еще одно-два поколения и все изменения закрепятся, а вид окончательно сформируется. Лучше бы они саркозухов или тиранозавров разводили, ей богу! Эти хоть понятнее и от них примерно знаешь, чего ожидать. Но нет, нанимателю надо было именно такого динозавра, который может схарчить обоих этих монстров! Вот от кого, а от змей они стадного инстинкта точно не ожидали и теперь без понятия что с этим делать.       20 декабря 2006 год       Змеенышам почти год. Каждый из них откормился до 30-40 килограмм, в длину превышают уже полтора метра и имеют клыки по шесть сантиметров. Белый дог уже не может таскать на себе колючий отожравшийся шланг, потому что «подруга» была уже тяжелее него самого, в связи с чем Спектру пришлось запретить выпускать, запихнув на ПМЖ к прочим ползучим гадам. А то маленький-маленький, а такую змеюку в постель тащит! Бедный ничего не подозревающий Шварц, севший на нее сверху, кричал как девчонка и, захлебываясь в истерике, несколько часов ждал в коридоре, пока титанобоа не ушуршит из комнаты, следуя за щенком. Совсем ручная. Ее Кёниг каким-то образом умудрился выдрессировать, словно собачку (иронично), правда никого, кроме него, змея не слушается. Так что Спектр сейчас среди остальных гибридов затерялась, выделяясь только когда мохнатый товарищ в очередной раз просачивается мимо охраны, чтобы почитать змеям книги. Странное у него хобби, если честно. Это потому что чувствует себя одиноким?       Они до сих пор все сидят в террариумах по десять-двадцать штук в каждой (пораспределяли, пока были еще мелкие), куда набились, как килька в банке. Не смотря на то, что благодаря влиянию Кёнига эти бешеные заготовки для ремней стали поспокойнее… Ну, как спокойнее… Бросаться толпой, едва завидев перестали, и не кусаются. Даже не шипят почти, только зло сверкают глазами, когда мимо них проходишь. Но вот стоит попытаться к ним притронуться, как сразу надуваются и показывают клыки, угрожающе щелкая ими рядом с рукой. А если с первого раза не понимать и продолжать к ним приставать, то действуют по уже отработанной схеме: нападают толпой и не успокаиваются, пока не прогонят со своей территории, шипя вслед что-то матерное. Для них попытка их поймать — это объявление войны, с которой никто не уйдет непокусанным.       С каждым днем титанобоа становятся все крупнее и все опаснее. Поэтому не удивительно, что до сих пор ни у кого из людей духу не хватило их перетащить в вольер, где тем будет просторнее. Однако больше ждать нельзя. Еще немного, и они изнутри стекла начнут выдавливать своими тушами, так что они прямо сейчас возьмут и перетащат их! Но после обеда. Завтра. Или в конце недели. Через месяц они ведь еще не станут неподъемными, так? В общем, дотянули до того, что змеям стало реально тесно в их клетках, а вес приблизился к полусотне. Одного такого уже вдвоем надо тащить. Судя по выражению змеиных морд, те готовы сдохнуть замурованными, но не сдаться без боя. Так что ученые с поддержкой охранников, облачались во всевозможную защиту, словно рыцари из романов, и обсуждали, как будут воевать с поганной нечистью, выманивая тех по одному.       На момент обсуждения приманки незаметно подтянулся Кёниг, привлеченный большим количеством народа.       — А что вы тут делаете? — полюбопытствовал дог, забавно двигая ушами, словно локаторами, ловя каждое слово.       — Иди отсюда, мелкий, — тут же обратили на него внимание взрослые. — Нечего тебе здесь делать.       — Как это нечего? — удивился тот, хлопая карими глазами. — Вы же здесь собрались. Значит, что-то произойдет.       — Мы будем змей перемещать в другие вольеры, — подошел к нему поправляющий перчатки Бен, который тоже вызвался помочь с этой работенкой. — Видишь, какие они уже большие? Им тесно. Им плохо. Мы перенесем их в другое место, где им будет просторно и хорошо.       — Ясно, — кивнул щенок, переступая с лапки на лапку. — А зачем вам эти костюмы? Можно мне такой?       — Нет, — усмехнулся Шварц, глядя на насупившуюся мордашку. — Костюмы нужны для того, чтобы змеи нас не съели, а то они очень любят кусаться. Это слишком опасно, так что ты должен уйти.       — Они не любят кусаться, просто вы их обижаете, — посмотрел на него снизу вверх и с ноткой бахвальства добавил. — Меня вот они никогда не кусали, потому что я с ними дружу.       — Ага, мы заметили, — неопределенно ответил немец.       Потому что не увидеть трепетного к песику отношения со стороны чешуйчатых чертей может только слепой идиот. Абсолютно никакого гастрономического интереса не проявляют, явно больше тяготея к человечине.       — Так можно мне поучаствовать? — допытывал Кёниг, но на него уже никто не обращал внимания, начав обсуждать план действий. — Эй! — окликнул тот взрослых.       Те лишь отмахнулись от него, повторив, чтобы тот уходил и не мешался. Дог отвел назад ушки, немного их послушав, после чего удивленно заявил:       — А зачем вообще так заморачиваться, когда можно просто им все объяснить и они сами уйдут?       Что примечательно, сказал он это, когда уже открыл террариум нараспашку, убрав преграду между спорщиками и крайне внимательно за ними наблюдавшими титанобоа.       — Кёниг, мелкий ты прохвост! — было самое цензурное из того, что выдали люди, осознавшие, что «малость» увлеклись и прошляпили подобный обманный маневр.       Однако с места не сдвинулись и вообще старались не делать лишних движений, боясь спровоцировать разноцветных дьяволов, которые уже выглядывали из-под локтей щенка с кровожадным видом, словно высматривали себе кусочек получше. Мало кто из людей отметил тот факт, что змеи до сих пор ни разу не стремились сбежать и вообще носа не казали со своей территории, за исключением Спектры. Наоборот, вели себя так, что если оставить дверь открытой и выйти из помещения, то они сами ее захлопнут за немного рассеянным белошерстным гостем. Вот и сейчас динозавры только выглядывали, но границу пересекать не торопились, стоило лишь исчезнуть преграде. Люди этого не знали и потому боялись, а вот Кёниг знал и потому принял как можно более пафосный вид, оборачиваясь ко своим подросшим друзьям, чьи головы поднимались на уровень его груди:       — Товарищи! Я принес вам весть о том, что вам предлагаются в дар новые территории для вашего процветания и благоденствия! Потому что эти уже не соответствуют вашим возросшим потребностям.       Все без исключения титанобоа, даже те, что были в соседних террариумах и видеть его не могли, повернули головы в сторону оратора, выглядя заинтересованными.       — Так следуйте же за мной! Я приведу вас в плодородный край, где вы построите свое царство, где будете править, приумножать свои богатства и воспитывать своих детей! Вперед! — махнул лапкой и с гордым видом прошел мимо охреневших от такого представления ученых.       Секунд десять или чуть больше змеи мялись, неуверенно переглядываясь. После чего первый, песочной расцветки, потянулся в сторону выхода, при этом подозрительно косясь на напрягшихся людей. За ним, отставая на полкорпуса, потянулись и остальные сородичи. В воцарившей тишине были слышны лишь шелест чешуи и тихие маты сомневающихся в реальности происходящего. Потому что где это виданно, чтобы порождения ада спокойно и чуть ли не строем подползли к Кёнигу и остановились в ожидании дальнейших указаний. Это даже не уровень дрессированных собак. Те шли за ним, как за Гамельнским крысоловом, разве что это были не грызуны, а у Кёнига в лапах не было дудочки. Стоило только открыть и другие террариумы, как все без исключения титанобоа без толкучки и даже без попытки шикнуть на окружающих быстренько ушуршали на выход и влились в общий строй, окружая одно-единственное уникальное создание, которому они беспрекословно подчинялись. Люди нервно сглатывали и жались к стенам, когда увидели сотню бронированных древних монстров размерами со взрослых удавов. Они пусть и мало походили на организованное построение, но между тем это была целая боевая рота. Половины змей хватит, чтобы разорвать всех присутсвующих на мелкие кусочки и устроить кровавый переполох на всей базе. А ведь им только год отроду. С учетом того, что каждый из этих милых тварюшек в скором времени достигнут размеров автобуса и будут способны задушить даже слона, не говоря еще об их совсем не змеиных методах ведения охоты, то в случае, если эти существа окажутся на воле, то на их уничтожение придется задействовать армию с бронетехникой.       — Собственно, куда надо идти? — как ни в чем не бывало спросил Кёниг, не понимая, чего это все притихли.       Змеям явно тоже было интересно. Продолжая удерживать стойки, словно готовые к броску кобры, они развернули головы в сторону бледных физиономий и начали раздраженно постукивать хвостами из-за заминки.       Этот день обитатели подземного комплекса запомнят надолго, потому что ТАКОГО они уж точно никогда не видели. Это напоминало какой-то бредовый сон, в котором пара мужчин вели за лапку весело трындящего и подпрыгивающего прямоходящего одетого щенка, а за ними сплошной волной ползла почти сотня больших разноцветных змей, не обращающих внимания ни на препятствия, ни на замиравших в шоке людей, которых огибали по дуге. Завершала же данную композицию делегация из державшихся чуть в отдалении от последних рядов чешуйчатых одетых в глухую защиту растеряных работников и просто случайных зевак, бросивших все свои дела, чтобы посмотреть куда это все направились таким составом.       Никто ничего не говорил, явно не в силах подобрать что-нибудь цензурное в данной ситуации. Молча шли, молча открыли двери в новый вальер, где титанобоа должны дорастать до своих взрослых размеров. Это было огромное помещение площадью почти 3 тыс. км², выполненное в виде болотистой местности, часть которой покрыта лесами. Ну что поделать, если изначально думали, что титанобоа — ленивые водяные змеи, а на деле оказалось, что очень даже активные и одинаково комфотно чувствуют себя на любой поверхности. Впрочем, против такой обстановки они тоже не возражали. Для мелочи это сейчас огромная территория, которую они сразу же бросились с интересом обнюхивать, но когда подрастут и начнут плодиться, то здесь им тоже вполне может стать тесновато.       Молча смотрели, как змеи самостоятельно вползли внутрь, словно овцы в стойло. Молча заперли их и уставились в немом ожидании на оставшегося без чешуйчатой поддержки щенка.       — Что? — недоуменно спросил Кёниг и прижал длинные ушки, не понимая чего это все на него смотрят, словно он опять нашкодил.       — Как ты это сделал? — выразил общую мысль Шварц, потому что это как бы его собака издевается над мировоззрением окружающих.       — Что именно? — либо тот очень хорошо притворяется, либо реально не понимает сути претензии.       — Как ты заставил змей это сделать?       — Я им все объяснил и они сами все поняли. Вы же видели, — продолжило играть в несознанку это чудо лохматое.       — Ты хочешь сказать, что эти твари разумны?!       — Вполне. Но они не хотят с вами разговаривать, потому что боятся.       — Боятся нас?! — изумленно воскликнул кто-то из тех, кто не раз контактировал с этими зубастыми шлангами.       — Нет. Того, что вы заставите их работать. А то у них даже лапок нет, — с насмешливой мордашкой поднял вверх собственные конечности.       Мелкий тролль! Так он и вправду издевается!       — Ты знал это с самого начала? — массируя переносицу, уточнил Бен.       — Я не знал, что это секрет, — немного растерянно ответил щенок и пошевелил ушами на потрясенные ругательства: — Я не знал, что вы не понимаете их язык. Я, когда смотрел Планету Животных, то всегда все понимаю, что там говорят. И еще удивлялся, что закадровый голос не всегда правильно описывает происходящее, потому что звери кричали совсем другое. Я сделал что-то не так? — под конец заподозрил, что что-то не то, потому что уровень всеобщего недоумения не снижался, а наоборот возрастал с каждым новым словом.       — Ты понимаешь язык животных? — странным взглядом смотрел на него немец.       — Это надо исследовать! — загорелись воодушевлением его коллеги, уже протягивая руки к спрятавшемуся за кормильца щенку.       Наверное, Кёнига напугал маньячный блеск в их глазах и прозвучавшее за кадром слово «трепанация».       — Вероятно, потому, что он сам в каком-то роде животное, — приобнял воспитанника Шварц, прикрывая собой от других ученых. — Ладно, допустим, ты понимаешь язык животных и потому можешь разговаривать со змеями. Но почему они тебя слушаются?       — Они по-другому не могут.       — Почему? — удивленно посмотрел мужчина в умные карие глазки.       — Они считают меня кем-то вроде своего божества. Поэтому и слушаются.       — Ага, конечно, — с ноткой скепсиса отозвался Бен.       Однако некоторые подозрения все же зародились. Да что за существо, этот Кёниг? Что он такое?       Пока одна часть ученых точила ножи и ломала голову, как бы вытащить за хвост для более подробного изучения хоть одного из титанобоа последнего поколения (единственный образец, который они могут более-менее спокойно разглядеть — катается на щенке) и не схлопотать ответку не только от остальных тварей, но и от чокнутого начальства, другая часть, что перешла работать с непонятным вирусом-мутагеном, тоже не скучала. Да, работа у них была несравнимо безопаснее (если не считать созданных мутантов, которые так же мечтают пустить им кровь, но клетка не позволяет. Учли опыт Шварца со сбежавшей крысой), но вот психологическая нагрузка, наверное, даже выше. Потому что чем дольше они работают с вирусом, тем больше им хочется побиться обо что-нибудь головой под причитания Бена «А я говорил вам, что это какая-то хрень! Иначе чего бы я застрял с ней на столько лет?» Просто потому что эта штука ЖИВАЯ! Серьезно, у них начало создаваться впечатление, что они имеют дело с разумной вирусной формой жизни, которая плюет на все их попытки себя изучить. Не понятно по каким законам эта зараза живет, но явно не по законам этой планеты, отчего у них возникают сомнения насчет ее происхождения. На все попытки влияния и даже на прямое вмешательство в свой код NJPyV-01 (для облегчения произношения назвали его «Ткач») отвечает тем, что самостоятельно восстанавливается до первичного состояния либо же тупо игнорирует эндонуклеазы, не позволяя себя порезать. Что любопытно, сам вирус эти эндонуклеазы активно использует. При этом полностью заразу можно увидеть только когда она полностью готова к работе. То есть, прицепилась к клетке и начинает ее изменять, а до тех пор существует лишь в виде обрывков, маскирующихся под совершенно другие вирусы! Полиамовирусом Шварц назвал «Ткача» скорее от отчаяния и потому что вирус реально огромен, но с тем же успехом его можно назвать и бактериофагом. Так что опытный инфекционист не только изучить, но даже идентифицировать болезнь не может, потому как в разный промежуток времени он выглядит по разному! У «Ткача» нет собственного точного генетического кода. Это какой-то конструктор. Как лего. Разноцветные кубики то собираются в башенку, то распадаются, то снова собираются в башенку, но уже в другом порядке. Эта штука нарушает законы генетики, похожие на законы программирования. Нельзя поменять участки кода местами и получить один и тот же результат! Наверное, его надо было назвать «Сусликом», а не «Ткачом», потому что он вроде как существует, но и его при этом нет. Одним словом, какая-то хрень, доведшая всю группу до нервного срыва. Уже которую неделю курят, мрачно смотря в стену. Единственное, что им удалось выяснить — этот вирус, словно каркас, поддерживает ДНК, к которой цепляется, чтобы та не развалилась, пока NJPyV-01 ее изменяет, образуя квадруплекс. Причем не важно, если до этого не хватало каких-то участков лего — «Ткач» самостоятельно восстанавливает недостающие части непонятно каким образом и непонятно по каким принципам. Более того, сколько раз не наблюдали за его работой, но тот каждый раз действует по разному, подстраиваясь под организм, в который попал. Игноририрует только микробов и прочие простейшие формы жизни, но в остальном… Насекомые, рыбы, земноводные, птицы, животные — «Ткач» меняет свою структуру и идеально встраивается в любое ДНК. Но не каждое меняет, даже будучи облученным. Насекомые, рыбы и земноводные просто выступают в качестве распространителей. Хладнокровным что-то там поковырял, ответственное за развитие нервной системы и распался на составляющие, оставив только измененное ДНК. А вот птицы и млекопитающие превращались в монстров, согласно заданной программе. Только, это была какая-то испорченная программа. Пока NJPyV-01 не облучить, тот только образует квадруплекс и тормозит, будто ждет какой-то команды на активацию. Активатором выступает радиация, заставляющая «Ткача» разрывать ДНК эндонуклеазами и «вклеивать» в него кусочки себя, запуская массовую перестройку организма. По сути, эта штука работает настолько глобально, что может мутировать баклажан в бегемота, если бы цеплялся к растениям. А это АХРЕНЕТЬ какие перспективы! Но никто понятия не имеет, как заставить «Ткача» сменить программу и превращать животных не в бешеных безмозглых чудовищ, а в кого-то вроде Кёнига. Что послужило причиной? Почему, как они не пытаются повторить условия (Шварц в основном), но второе такое чудо мохнатое получить никак не могут?       Почесав свои кочаны, решили поковыряться с образцом крови щенка, извлечь из него NJPyV-01 и сравнить с тем, что они изучают сейчас. Результат оказался потрясающим. Оказалось, что Кёниг является носителем совершенно другой разновидности вируса, что, вероятно, и стало причиной его существования. Оживившись, люди начали думать, как бы привести этот самый новый подвид «Ткача» в возбужденное состояние. Потому что сейчас тот пусть и заразен и образует готовый к работе квадруплекс, но проводить изменения по какой-то работе не торопится, останавливаясь на данном этапе. Единственное, когда тот начинает перестройку организма — это после облучения. Но, увы, в этом случае новая разновидность NJPyV-01 «сбрасывает» свое текущее состояние и превращается в первоначальную версию, от которой они получают только бесполезных тупых монстров. Начали думать, как заставить вирус работать так, как им надо, чтобы получить еще одного человекоподобного звереныша, а лучше нескольких. Над решением данной задачки бились примерно год, пока не добились успеха. Решение оказалось на удивление простым. Всего-то и надо было, что заставить вирус цепляться не к ДНК клетки, а к РНК. Из-за того, что вместо квадруплекса получается триплекс, «Ткач» становится чрезвычайно активным и стремится стать полным за счет недостающего материала извне. Причем он действует таким образом, что при соприкосновении триплекса с обычной цепочкой генов, последнюю он просто разрывает до уровня нуклеотидов, полностью собой заменяя. После чего просто цепляет эти «кирпичики» к РНК Кёнига и превращает в ДНК, только с некоторыми косметическими изменениями, касающимися видовой принадлежности заражаемого организма. То есть, не смотря на то, что Кёниг становится донором большинства генов, те, кто мутируются вирусом, полученным из его крови, не становятся его полными клонами, а только, примерно на 13/15. Так же было доказано, что чем раньше происходит заражение животного, тем глубже и качественнее изменения. В идеале вообще на стадии зачатия, потому что чем сложнее и развитее организм, тем выше шанс осложнений или смертности. Так же при мутировании взрослого животного его умственные способности остаются на том же уровне, на котором и случилось «второе рождение». Совсем как дети-маугли, которых после определенного возраста невозможно чему-то обучить и социализировать. Смысл от гуманоидного тела, если они остаются тупыми? Другое дело — новорожденные, мутированные на ранней стадии внутриутробного развития. Вот на них ученые возлагают серьезные надежды. И чтобы наверняка, то позаражали не только лабораторных грызунов, но и собак из приютов, рассчитав, что шанс успеха с последними выше из-за видовой принадлежности белого дога. Вот только результат придется ждать несколько лет, учитывая, сколько Кёнигу понадобилось времени на то, чтобы повзрослеть достаточно, чтобы стала заметна его уникальность. Сейчас в инкубаторе лежит около тридцати беспомощных слепышей, по которым внешне не скажешь, что это будущие гуманоиды. И будут они собаками еще несколько лет умом и телом. Хорошо, что хоть грызуны зреют не так долго, хоть у них и увеличилась продолжительность жизни почти в десяток раз. Анализы ДНК показывают, что на этот раз эксперимент удачен, так что остается только ждать.       Разумеется, что от вездесущего всеобщего любимца с универсальной картой-пропуском долго скрывать пополнение не удалось, хотя люди и очень пытались, карауля посменно. Но нет же, просочился как-то мимо мелкий гаденыш спустя полгода с их рождения, подгадав момент, когда рядом никого не окажется.       Щенок быстро рос. Ему сейчас было почти семь лет, хотя ростом из-за длинных лап казался с десятилетку. А по уровню интеллекта он и вовсе уже обгонял большинство человеческих подростков. Ну ещё бы ему не быть умным с врожденной любознательностью, патологической страстью к справочной литературе и в окружении сплошных докторов наук, которые с радостью поделятся своими знаниями с большеглазой мохнатой очаровашкой.       15 мая 2008 год       Кёниг в шоке переводил взгляд то на крошечных разнопородных щеночков, то на выпотрошенную им папку документов, забытую на столе.       — О. Фи. Геть, — медленно произнес тот по слогам. — Это что же получается… Я стал отцом в семь лет?! Это безобразие! Я же даже возраста созревания еще не достиг, а уже такой залет! Или же нет? — нахмурил лоб и нос от тяжести дум. — Кем они мне приходятся по уровню родства? Дети? Братья? Хм… Братья мне больше нравятся…       Подошел к инкубатору, чтобы получше разглядеть своих нежданно приобретенных сородичей. Тихонько постучал когтем по стеклу и улыбнулся на копошения недовольных разбуженных малышей. Он вдруг почувствовал себя счастливым, что он больше не единственный в своем роде. Больше не один. Пожалуй, ради такого можно и простить создателям всякие аморальности с его генетическими образцами, когда как в любом другом случае наверняка придумал бы какую-нибудь ответную гадость в знак мести. Его начало переполнять предвкушение. Совсем скоро он сможет коснуться своих маленьких братиков, с которыми он будет вместе играть, обучать их всему, что знает и… защищать. Последнее можно начинать прямо сейчас, потому что не только он один решил воспользоваться отсутствием охраны, чтобы попасть сюда. Собственно, именно из-за них он здесь и оказался, узнав, наконец, что тут такое интересное от него прячут.       Заметив в отражении движение позади себя, а так же характерный шелест природной брони, Кёниг развернулся к троице посетителей, которые замерли в нерешительности, не ожидая увидеть белого дога здесь. Титанобоа ещё подросли, достигнув в длину три с половиной метра и вес под сто пятьдесят килограмм, когда как Кёниг имел рост примерно 130 сантиметров и вес 25 килограмм. Короче, вполне мог кататься на них верхом, не боясь их раздавить. Поднимая головы, змеи могут уже тыкаться носами в шею своему меховому товарищу, что часто проделывали при встрече. Вот только нынешние обстоятельства не располагали к дружеской беседе, потому как явились эти трое далеко не с мирными намерениями. Это было видно по скручиванию в кольца и нервно стреляющим языкам, а так же тому факту, что приближаться чешуйчатые не спешили.       — Я не буду спрашивать, как вы выбрались и пробрались сюда незамеченными, потому как знаю о том, что ваш уровень интеллекта куда выше, чем люди полагают, — скрестив лапки на груди, принял серьезный вид Кёниг, строго глядя на набычившихся змей. — Но я вынужден предупредить: я знаю, какую вы сейчас поставили перед собой цель. И ты, Спектр, — осуждающе посмотрел он на подругу, которая стыдливо пригнулась и попятилась к выходу. — Уж от кого, а от тебя подобного я точно не ожидал. Ради нашей многолетней дружбы прошу по-хорошему. Уходите.       Те не сдвинулись с места, продолжая задумчиво покачивать языками. При этом их взгляды вполне красноречиво были сосредоточены на крошечных комочках за его спиной. Кёниг это прекрасно видел и не намерен был отступать в сторону, чтобы дать совершить им задуманное. В конце концов он только, понимаете ли, смирился с тем фактом, что у него появились настоящие сородичи, а теперь лишаться их из-за банальной ревности живых ископаемых, решивших тупо избавиться от конкурентов за внимание своего божества?       — Уходите, — повторил громче и в его пока еще детском голосе прорезался узнаваемый командный тон, передавшийся его прямым потомкам.       Змеи вздрогнули, впервые почувствовав на себе эту силу, и угрожающе наклонили головы, глядя уже исподлобья.       — НАШ-Ш-Ш-Ш!!! — прошипел самый крайний агрессор, широко открывая пасть и показывая весь арсенал острых зубов.       — Не ваш, а общий, — спокойно ответил Кёниг. — Я не принадлежу ни вам, ни кому-либо ещё, кроме моей матери. И раз уж мне выпало выбирать между вами и теми, кто рожден от меня, то предпочтения я все же отдам последним.       Его мордашка утратила последние следы доброжелательности, став непривычно серьезной. При этом его губы исказила недобрая усмешка, показавшая кончики клыков, а гневно сузившиеся глаза припорошило позолотой. Титанобоа занервничали заметнее, потому что чуяли перед собой не милого домашнего питомца, а хищника. Пока еще маленького, но уже опасного даже для них. И это их не удивляло, потому что знали ЧЬЯ кровь течет в жилах существа напротив и ЧЬЕЙ силой тот распоряжается, как своей собственной. Силой настолько огромной, то они даже дернуться не успеют, как окажутся мертвы, несмотря на всю свою мощь и размеры.       — Но при этом, я не хотел бы, чтобы отношения между нами ухудшились, — продолжил щенок уже спокойнее. — Если уйдете прямо сейчас, то я сделаю вид, будто ничего не было. Однако, если вы намерено навредите мне, моим потомкам или моим сородичам, то… Вы и сами понимаете, так что заканчивать предложение мне не надо. Верно?       Змеи несколько секунд молча на него пялились, но проглотили обиду и уползли так же тихо, как и появились. Кёниг, убедившись, что возвращаться те не собираются и его оставили одного, снова развернулся к своим маленьким беззащитным братцам, начав с ними сюсюкаться через стекло и строить планы на будущее, в котором они уже подросли.       — Эх, дождаться бы этого момента! — мечтательно закатывал он глаза.