Где-то посреди юга Франции / Mitan, Midi

      Рей не понимает, что чувствует.       Она просто отчаянно хочет, чтобы все вернулось на круги своя. Что-то внутри уговаривает перестать дуться и начать жить в сладостном отрицании.       И Рей пытается, но не может справиться с собой. В последние годы ее волновало так мало вещей, что она попросту не знает как это сделать.       Хочется, чтобы все стало по-прежнему, но это уже невозможно. А еще она хочет верить, что все будет хорошо.       Но самой веры в ней мало. Что на третий день с того самого первого завтрака «после бури» приводит к очень интересным последствиям.       Она охотно принимает все, что Р… Бен дает ей, как должное — еду, внимание, заботу, — а сама иногда пристально на него пялится, пока думает мрачно и тяжело: «Я тебя не простила. Ты не отмазался».       Однажды даже без причины огрызается на него. Бен спрашивает, не хочет ли она еще хлеба, и Рей отвечает, что если бы хотела, то отрезала.       И это говорит женщина, которая закатила истерику, требуя сделать ей кофе лишь «потому что»… Очевидно, Бена это вводит в легкий ступор. Но он не заостряет на этом внимания.       В общем, ей везет. Бен очень терпеливый.       И все же порой ее раздирает намекнуть, что еще не всё забыто. Когда Бен готовит, приставучая Рей больше не трется рядом. Просто сидит на диване и наблюдает оттуда — как делала в первые дни.       Обычно Рей старается делать все возможное, чтобы не оказаться слишком близко к его телу. Если это и задевает Бена, то он не подает виду.       Она хочет злиться на него еще больше, ведь он этого заслуживает — видит бог, заслуживает. Но Бен не помогает ей в этом, только спокойно выслушивает Рей, старательно убирает и позволяет выбрать, что они будут есть.       А эти бесконечные «шатон-это», «шатон-то». Его нежность невыносима.       Лишь одна вещь остается неизменной — тайком Рей мечтает просто прикоснуться к нему. Почувствовать. Без условий и последствий.       Она сидит за столом напротив Бена и пытается остановить поток своих мыслей. Это тот самый стол, где он… воспитывал ее. С той поры обеды за ним, мягко говоря, наводят на определенные фантазии. Прямо посреди ужина сердце начинает колотиться, щеки внезапно вспыхивают, и, уставившись на Бена, Рей гадает, приходит ли ему в голову то же самое. Но если и так, он хорошо это скрывает.       Бен выходит прогуляться, и с дивана Рей видит через стеклянные двери его удаляющийся силуэт. От одной только мысли о его исчезновении сводит спазмом горло.       На третий день, как Рен стал Беном, она просыпается посреди ночи и впервые за долгое время не может заснуть. Рей все вертится и вертится в постели, но так и не находит ни одной удобной позы. Ее полубессознательный мозг отправляется туда, позволяя представить без запретов и осуждения, каково это — закинуть ногу на чье-то бедро. Скажем, на часть тела что будет гораздо… гораздо больше, чем ее.       Тяжело дыша, она в кромешной темноте вскакивает на кровати. Рей очень надеется, что бессонница временная. У неё всегда был завидный сон, она спала как убитая.       Снаружи дует сильный ветер, отчего дом время от времени поскрипывает. Но, кроме этого, стоит тишина.       «Раз проснулась, можно сходить до туалета», — думает Рей. Поэтому встает, держась рукой за стену, и направляется в коридор. Но как только оказывается в гостиной, ноги ведут ее вовсе не в ванную.       Она тихо подходит к дивану. И внимательно прислушивается к тихому дыханию Бена, едва различая в темноте его силуэт.       Рей не собирается делать что-либо еще. Только ещё немного послушать, позволить медленному ритму чужого дыхания ее успокоить. Она полагает, что отойдёт от этого гипнотического импульса и направится в ванную, не станет зависать здесь, как полная идиотка…       — Ты что-то хотела?..       Рей подпрыгивает.       — Нет! — невольно огрызается она телу на диване. Сердце бешено колотится, прежде чем Рей буквально сбегает в спальню.       На следующее утро Бен не упоминает об этом. Она благодарна ему.       Рей садится; гейзерная кофеварка шипит, хлеб жарится, Бен зовет ее «Шатон»…       … и вскоре желудок наполняется.       Потом он все убирает и, как всегда, моет посуду.       Позже Бен возвращается из погреба с очередной бутылкой вина к обеду, и вновь застает Рей за столом. Ее рука тонет в банке с абрикосовым вареньем. А ведь они позавтракали полчаса назад.       Рей мысленно передёргивает плечами. Он может осуждать ее, если хочет, плевать.       Она даже не отрывает от банки глаз, полностью сосредоточившись на том, чтобы указательным пальцем зачерпнуть побольше остатков варенья. Ладонь становится липкой, и Рей по очереди обсасывает указательный и большой пальцы.       И, наконец, переводит взгляд на Бена. Он с непроницательным выражением лица наблюдает, как Рей с влажным чмоком отпускает большой палец, и осторожно интересуется:       — Может, тебе нужна ложка?       Ее пальцы снова заныривают внутрь.       — … похоже, что мне она нужна?       Когда она очередной раз вытаскивает руку из банки, добротная порция варенья падает на стол.       — Похоже, тебе нужен сам Господь Бог, — невозмутимо произносит Бен.       Рей тихо фыркает, снова облизывая пальцы. Он уходит из кухни.       — Что хочешь на обед? — спрашивает Бен, собираясь войти в ванную, но Рей не успевает придумать ничего умного, когда он вдруг замирает: — … какого хрена?       Она поднимает глаза:       — А?       Бен стоит в дверях ванной и выглядит растерянным, явно пытаясь подобрать слова:        — Э-э-э…       — Ну, чего? — снова спрашивает Рей, встает и быстро облизывает пальцы, подходя к нему. — Что там?       Бен отступает в сторону, чтобы она взглянула сама. Рей проходит мимо него и входит в ванную оглядываясь…       И вдруг чувствует, как его рука толкает ее внутрь, прежде чем она успевает обернуться. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бен закрывает за собой дверь и ставит напротив деревянный стул.       — Что?!       — Ложная тревога, не важно, — решительно говорит он, подходя к ней. — Руки вверх.       Голубая плитка на стенах и полу смягчают свет, что проникает через окошко у потолка. Комната сама по себе едва вмещает в себя раковину и маленькую ванну. И когда они оба здесь, особенно ощущается, насколько помещение тесное, — тело Бена, кажется, занимает половину пространства.       — … ч-что? — запинается Рей, прижимая руки к груди, и смотрит вниз, где ладони Бена тянутся к подолу ее платья.       Выражение его лица совершенно невозмутимо — будто все происходящее вполне естественно.       — … руки вверх, — повторяет он по-прежнему ровно и задирает платье до талии. Эхо в комнате усиливает звук, хотя голос Бена звучит довольно тихо.       Эти слова ускоряют ее дыхание.       — … н-нет.       Бен выпрямляется, не отпуская платья, но перестает тянуть его вверх.       — Почему это «нет»?       Вопрос звучит совершенно искренне.       Рей моргает. «Почему это «нет?»       — Я… я все еще… не простила тебя. — Она довольствуется таким пояснением.       Бен вообще никак на это не реагирует, не сводя глаз с ее талии.       — Я в курсе, — он нежно дергает за платье, — я тебя просто вымою и все.       Проходит минута молчания, прежде чем Бен что-то делает. Его руки тянут платье выше, к подмышкам…       … и Рей поднимает руки над головой. На ней нет лифчика, поэтому как только платье снимается, она руками прикрывает грудь.       — … я могу сама, — слабо замечает она, глядя на него сверху вниз, когда Бен наклоняется стянуть вниз трусики.       — Я знаю, что можешь, но ты этого не делаешь.       Его тон все еще мягок, но она чувствует нотки осуждения. Может, так и есть.       — Ну и?       — … ничего, все в порядке, — уверяет он, подталкивая ногу, чтобы она сделала шаг и освободилась от белья. — Я сам займусь этим.       Ее сердце начинает биться сильней. Рей сглатывает; плечи напрягаются, руки все еще прикрывают грудь.       — Прошло уже три дня, — замечает он, поворачиваясь, чтобы включить воду. Насадка для душа закреплена на стене, и вода сразу начинает литься в ванну. Бен опускает руку под струю и проверяет температуру.       Стыд заливает лицо Рей, несмотря на очевидную тактичность.       — Я все еще мою свою… — начинает она, обрывая себя. — Нет никакой трагедии, что я не принимаю душ третий день.       — Нет, — соглашается он, глядя на свою руку. — Совсем нет.       Бен не смотрит на неё, и пару секунд слышно лишь звук падающей в ванну воды. Наконец, его другая рука слегка подталкивает Рей вперед:       — … давай, шатон. Вода теплая.       Рей неуверенно подходит ближе и залезает внутрь. Она слышит, как Бен забирается следом, и поворачивается к нему лицом, чувствуя, как горячая вода бьет ей в затылок.       Бен все еще в шортах и футболке. Похоже, этим он дает понять, что время лишь принять душ.       Ванна такая же маленькая, как и все остальное здесь. А Бен гигант, выше, чем насадка для душа на стене. Ее руки все еще прикрывают грудь, и она ловит его взгляд, прежде чем он тянется к занавеске на краю ванны:       — Вот, — говорит он с усмешкой, задергивая занавеску и закрывая их обоих в еще меньшем пространстве. — … для уединения.       — Как смешно.       Рей переводит взгляд на его босые ноги. Они кажутся еще больше обычного рядом с ее стопами. Она поджимает пальцы ног.       Рей слышит звук брызг, а затем чувствует, как холодный шампунь соприкасается с головой. Они так близко, что Бен легко достает до ее макушки, а затем ставит бутылку шампуня обратно на край ванны около стены.       Все его внимание сосредоточено на Рей, и она чувствует, как медленно расслабляются плечи, стоит пальцам запутаться в ее волосах. Круговыми движениями Бен терпеливо массирует кожу головы: за ушами, у затылка, у висков и вокруг лба. Аромат цветов апельсина наполняет нос. Рей с тихим вздохом закрывает глаза и слегка запрокидывает голову. Бен не очень-то нежничает, но это неважно. Рей немного расслабляет руки, хотя все еще прикрывается ими.       Шампунь пенится, немного попадает на лоб и щеку, и Рей чувствует, как ладонь убирает пену с лица, приглаживая волосы назад. Бен откидывает ее голову, придерживая пальцем за подбородок, и заставляет отступить под воду. Затем отжимает и расчесывает пряди под струей воды, чтобы хорошенько их промыть.       Как только вода перестает течь, Рей, наконец, открывает глаза и часто моргает.        Капли попали на футболку Бена. В его руках мыло, и он тщательно вспенивает его, прежде чем отложить обратно на подставку около стены слева. А потом кладет руку ей на затылок, пока другая замирает, собираясь коснуться:       — Закрой глаза.       Рей немедленно повинуется и тут же рефлекторно морщит нос, жмурясь, когда ладонь начинает грубовато намыливать лицо.       Когда Бен намыливает ей уши, Рей, все ещё жмурясь, наклоняется и сплевывает с губ немного мыла.       — … придется помыть еще и рот, — говорит он тихо, словно извиняясь.       Рей щурится из-за пены, пытаясь проморгаться, и видит слабую ухмылку на его губах. Бен пялится куда-то в шею, пока объясняет: — … учитывая, насколько грязным он может быть.       — Заткнись, — фыркает Рей.       Он снова откидывает ее голову назад и ополаскивает лицо.       Рей шмыгает носом и вздыхает, наблюдая, как он снова берет мыло — ее сердцебиение в предвкушении учащается.       Глаза Бена останавливаются на лице, пристально наблюдая, покуда его руки поднимаются, чтобы сначала лечь на плечи. Рей осторожно сглатывает и смотрит вниз, когда он начинает широкими разводами мягко массировать ее спину, затем шею, плечи, слегка надавливая время от времени. Его движения медленные, успокаивающие.       Рука скользит по предплечьям, которые все еще скрещены на груди. И Бен дергает вниз, чтобы раскрыть их.       Хотя сердце Рей по непонятной ей причине колотится все сильнее, а тихое дыхание сбивается, она все же позволяет ему взять себя за запястье и развернуть так, чтобы он мог ее вымыть.       Ладонь быстро трет подмышку, прежде чем снова рисует круги на коже, вниз по руке — до липких пальцев.       Рей ждет, что он что-то скажет, или, быть может, надеется. Тихий звук воды в ванной комнате вместе с его уверенными прикосновениями одновременно успокаивает и волнует. Но Бен молча берет вторую кисть, в конце намыливая ладони.       Конечно, у неё перехватывает дыхание, когда его руки опускаются на шею и ласкают путь от ключиц до груди; соски твердеют, когда Бен нежно обхватывает полушария.       Рей сжимает в кулаках край футболки.       Естественно, он не торопится, уделяя внимание обеим грудям — лаская их, явно наслаждаясь ее откровенным румянцем; дыхание сбивается окончательно, а его большой палец дразняще задерживается на мягкой плоти.       Его собственная грудь поднимается и опускается теперь все заметнее, пока он бесстыдно рассматривает ее соски.       Рей не может сказать, что именно вызывает такое смущение, отчего она не может смотреть на него больше секунды. Но ей все еще удается едва слышно прошептать:       — …ты сказал, что просто собираешься меня вымыть.       — Да, — выдыхает он, подходя ближе, большие ноги теперь оказываются по обе стороны от нее, а губы Рей почти касаются мужского плеча. Его ладони медленно движутся по бокам Рей, скользят вниз по спине — прежде чем, наконец, находят ее задницу, возобновляя ласки: — Даже не мечтай.       Он нежно сжимает и гладит ягодицы, рисуя круги по округлой плоти, а потом Бен с умным видом добавляет:       — Я просто основательно подхожу к делу.       А Рей изо всех сил старается не задыхаться и не извиваться в крепких объятиях, не подаваться назад, чтобы Бен сильнее обхватил ее задницу. Она отчаянно старается держать глаза открытыми, сжимая бедра, чтобы остановить пульсацию между ног.       — Некоторые части тела нуждаются в большем уходе, чем другие, — тихо говорит Бен и щедро намыливает ее ягодицы, а Рей задыхается, когда он в первый раз лениво проводит подушечками пальцев между двумя половинами…       … затем во второй. Он сильно щиплет ее прямо на стыке с бедром, отчего Рей подпрыгивает и встает на цыпочки, впиваясь ногтями в твердые плечи.       — … мудак, — бормочет она, когда Бен ласкает там же, чтобы успокоить боль; дыхание прерывается, зубы скрипят — и киска становится максимально влажной.       Бен старается не улыбаться слишком откровенно. Но у Рей нет времени обращать на это слишком много внимания, ведь она чувствует, как его правая рука возвращается к бедру…       … вынуждая все внутри сжиматься, а лицо пылать, когда Бен без особой точности проводит подушечками пальцев по складкам. Подразнивая.       Рей издает слабый всхлип, прижимаясь лбом к плечу, чем еще больше мочит его футболку.       Бен же слегка водит туда-сюда, без какого-либо точного направления, так ритмично, будто действительно моет. Однако его настойчивость на том же самом месте — единственный признак, что это не так. Бен слегка раскачивает её, но в этот раз Рей не может раздвинуть бедра, чтобы прижаться сильнее. Тем временем другой ладонью он обхватывает ее за талию, помогая удержать равновесие.       — Скажи мне, когда решишь, что все чисто, — бормочет он куда-то в висок, но темп не сбавляет.       Колени Рей дрожат, а дыхание учащается.       Бен не ускоряется, однако, продолжает двигаться, и толчки его пальцев приносят какие-то ошеломляющие ощущения.       Воздух вокруг наполняет пар и звук тихих стонов, которые Рей пытается сдержать или скрыть в шуме текущей воды.       Оргазм накатывает будто волна, которая постепенно нарастает и заметна издалека, а руки ее все сжимают футболку, пока бедра ловят пальцы. Рей насаживается на них и заваливается на Бена, резко задыхаясь в его объятиях.       Он позволяет прийти в себя и убирает руку, когда бедра Рей расслабляются.       — Все чисто? — спрашивает он нежно.       Рей откашливается и моргает.       — Э-э, да, — отвечает она тихо. — Вполне.       Бен делает шаг назад и снова хватает мыло. Рей едва слышит, когда он бормочет:        — Извини за стояк.       Она сонно наблюдает за ним, пока Бен присаживается на корточки. Рей держится ладошками за его плечи, пока он натирает и скользит по бедру, голени, а затем принимается за другую ногу.       Через полминуты Рей полностью ополаскивается и дрожа выходит из ванны. Она поднимает плечи и втягивает подбородок в ожидании, пока Бен достанет из шкафа чистое полотенце, а затем крепко обернёт мягкую ткань вокруг нее, прижав к своей груди.       — Ну вот, — бормочет Бен в макушку. — Чувствуешь себя лучше?       Она мычит, прижавшись губами к его плечу, и закрывает глаза. Рей глубоко выдыхает через нос и обвивает руками его тело, ощущая в голове совершенную пустоту.       Лишь ощущение счастья — она была бы рада, останься они так стоять навсегда.       Рей не реагирует, когда чувствует, как его губы прижимаются к мокрым волосам, а потом ко лбу…       … но напрягается, стоит ему легко чмокнуть ее в нос.       Бен это понимает. И останавливается.       — Я… я… я не… — бормочет она сглатывая. — Я не…       Рей не может найти слов, чтобы остановить поцелуй, после того, что позволила сделать с собой минуту назад. Возможно, следовало бы напомнить, что она не простила его, как это случилось перед душем. Хотя бы только для того, чтобы не показаться слабачкой рядом с ним и не позволить поверить, будто все в порядке.       Но, кажется, Бен сам это понимает.       А Рей так и не может закончить предложение.       Его объятия медленно ослабевают. Как отступающее море.       Рей моргает, словно приходит в себя после обморока, и видит, как Бен молча наклоняется и подбирает брошенное на пол платье, нижнее белье. Он старательно избегает смотреть ей в глаза.       — Стой здесь, — слышит она приказ, едва разбирая слова, когда Бен проходит мимо. — Я принесу тебе какую-нибудь одежду.       И стоит Рей остаться одной, горло сводит спазм. Только вот причин она не понимает.       В общем, ей везёт. Бен очень терпеливый.