***
Час спустя они садятся перекусить под липу, прихватив только самое необходимое. Тарелки, один бокал и бутылку вина. Рей сидит, скрестив ноги, а оперевшийся на ствол дерева Бен разрезает пирог на маленькие кусочки, и его рука кажется огроменной по сравнению с вилкой. Рей не такая терпеливая и предпочла взять свой кусок руками, обжигая язык и пальцы. Все ее внимание надолго концентрируется на еде, она глотает почти не жуя и не тратит время, чтобы насладиться блюдом Бена. Пока не вытирает рот рукой и не ловит на себе его взгляд, но он снова опускает его на пирог. Рей собирается напомнить, что отсутствие у неё манер вряд ли такой сюрприз, но тут понимает, что именно привлекло его внимание. Хвост. Разве она ни разу не собирала волосы с их знакомства? Рей пожимает плечами и опрокидывает бокал вина. Она первая ложится на спину, сытая и сонная от вина. — Мы встали два часа назад, — замечает Бен. — Держу пари, что если приляжешь, в ближайшие пять минут тоже заснешь, — парирует она. Ее взгляд скользит по листьям, мягко шелестящим над головой и скрывающим небо. Он переворачивается на живот, подложив руку под щеку, и закрывает глаза. Когда Рей снова смотрит на него, он поворачивает голову в другую сторону. С того места, где она находится, внимание привлекает изгиб спины, от плечей и до задницы. Она садится. Рей не понимает связи между тем, что видит и внезапно всплывающими в голове воспоминаниями. Ее взгляд задерживается на фигуре Бена, а перед глазами всплывает смутная дымка мгновений из детства, воспоминания о квартире матери, диване, собственной маленькой односпальной кровати, о шкафе, подушках, плюшевых мишках, пледах и одеялах, которые попадались под руку, и о том, как, убедившись, что мать занята на кухне или в душе, — у неё, наконец, появлялась минутка лечь на живот и засунуть между ног все, что оказывалось рядом, хорошенько потереться об это, покачивая бедрами снова и снова, пока во всем не теле не чувствовалось тепло… Она несколько раз моргает, а рот наполняется слюной. Стоя на коленях прямо в траве, Рей пододвигается к Бену, посмотреть, открыты ли его глаза, но веки все ещё плотно сомкнуты. Она осторожно разделяет ногтями пряди его волос. Бен мычит. Пойдёт. Взгляд снова падает на его задницу, и из груди вырывается вздох. Перекинув через Бена ногу, в молчаливом ожидании грядущего возмущения Рей осторожно садится верхом и грудью прижимается к широкой спине, пока бёдра обхватывают крепкую задницу. Но Бен не двигается и издает лишь слабый звук, когда она устраивается. Уткнувшись лбом между лопаток, Рей тихо пыхтит, пытаясь найти правильное положение, и осторожно ерзает, уперев руки в траву… Ёрзанье — не совсем подходящее слово для ее неуверенных и невесомых движений, но очень схожее: Рей сидит сверху, опустив ноги по бокам, аккуратно, практически неосознанно, прижимаясь бедрами к его заднице. Первый толчок очень медленный, и когда Бен не реагирует, то во второй раз она делает это уже чуть более уверенно. Рей закрывает глаза, прижавшись губами к его спине, и затем дергается в третий раз… — Что. Ты. Делаешь. Рей замирает, широко выпучив глаза. Она не знает, чего ожидала — даже, чего хотела, — вряд ли надеялась, что Бен не заметит, — но его низкий, резонирующий в груди голос заставляет сердце биться так сильно, будто Рей поймали за воровством печенья из банки. Уткнувшись ему в спину, она приглушенно пробует: — …что? — Между бёдрами пульсирует, и она прижимается теснее. — Я… обнимаю тебя. Она делает еще один осторожный толчок, снова закрывая глаза, сосредоточившись на его заднице именно там, где это нужно… Бен издает усталый вздох, а спина при вздохе прижимается к ее груди. — Похоже, ты так симпатию ко мне проявляешь? Рей поднимает руки и хватает его за плечи, а потом снова покачивает бедрами, надавливая на ягодицы. — Лежи спокойно, — выдыхает она, в груди трепещет, когда Рей трется именно так, как хочется, — чтобы я могла нормально тебя обхватить. — Спасибо, а то я уже начал мерзнуть. — Не за что, — выдыхает она, пробуя быть чуть более откровенной, но все еще опасаясь его мыслей. Рей замечает, что он смотрит куда-то в сторону сквозь полуприкрытые веки, и предполагает, что Бен видит лишь кусочек скрывающего ее колено платья. Она концентрируется на усиливающейся между бедрами пульсации и продолжает тереться, когда он спрашивает: — Где я допустил ошибку с тобой? — Прежде чем добавляет, как бы про себя: — … Я должен был установить более четкие границы. Она хрипло выдыхает: — … заткнись. — Её глаза закатываются, пока бедра… Почему-то Рей не ожидала, что Бен вдруг встанет на четвереньки и опрокинет, низко рыкнув: — … похотливая соплячка. Рей приземляется с несильным шлепком на траву и громко восклицает: — Эй! Откинув с лица прядь волос, она смотрит вверх, прикрывая глаза рукой, потому что Бен возвышается прямо против солнца и глядит на нее сверху вниз. Рей кажется, что она неправильно расслышала, когда он говорит с непроницаемым выражением лица: — На кровать. — …что? — хрипит она озадаченно, когда он с кряхтением встает. — На кровать. Она моргает, и снова спрашивает, почти одними губами: — Какую кровать? — прежде чем замирает и смотрит на него. — Я должен сосчитать до трех? — угрожает Бен, но Рей не двигается, не в состоянии осознать происходящее: — Ч-чт… — Один, — начинает он, делая шаг к ней, и она отступает на несколько шагов назад, заикаясь: — Да… что… что такое… ? — Два. Ее тело, наконец, приходит в себя, и она немедленно поворачивается. Адреналин пробегает по всему телу к ногам, когда она быстрым шагом, почти бегом, направляется к дому, теперь полностью проснувшись. Срань господня, срань господня, сраньгосподнясраньгосподня… Она забегает в спальню и спешно забирается на кровать, ерзая и нервничая от предвкушения близости — бормоча под нос что-то об абсурдности происходящего, — а затем замирает и смотрит в окно. Рей встает с кровати и подходит к нему, молча наблюдая, как Бен собирает тарелки, бутылку и бокал, а затем уносит все в дом. — Тупость, — повторяет Рей, но в момент, когда Бен входит в дом, она подбегает к кровати и снова забирается на нее. Плотно сжав бедра, Рей сидит на коленях и внимательно прислушивается. Через несколько шагов Бен резко останавливается. — Не двигайся, — из гостиной доносится его голос. Бен говорит так тихо, будто она рядом. Боже. Его шаги удаляются в сторону кухни. Она слышит, как гремят тарелки, а сразу после начинает литься вода. Господи. Она снова пыхтит, все еще сжимая бедра вместе. А секунду спустя оказывается, что у Рей нет ни капельки терпения, и она назло решает пройтись на цыпочках, чтобы заглянуть в дверной проем. Кровать слабо скрипит, но можно подумать, что Рей просто решила сесть, поэтому она не останавливается, и нога опускается на… Вода перестает течь. — …что я только что сказал?! — рычит Бен из кухни, и Рей тут же прыгает обратно на кровать, потрясенная и возбужденная одновременно. «Расслабься», — говорит она себе, пока прищурившись смотрит на дверной проем. Она опускается на пятки и ерзает, хмурясь и сжимая челюсти. Рей выдыхает и кладет руку между бедер, просто чтобы немного потрогать, но резко останавливается, когда слышит донесшееся с кухни предупреждение: — Тебе же лучше, если будешь вести себя прилично. Первым делом я понюхаю твои пальцы, когда доберусь до тебя. Рей в шоке открывает рот, еле сдержавшись, чтобы не крикнуть не экстрасенс ли он. Но останавливает себя, понимая, что так лишь подтвердит его догадки, так что решает лишь весьма жалко бормотать: — Я ничего не делала! — Скорее всего, Бен не слышит, а может, просто не хочет слышать. Вновь раздается шум включённой воды, и Рей опять ерзает. Она переделывает хвост, поправляет платье, чтобы хоть чем-то занять руки, и стискивает челюсти. Рей с фырканьем откидывает назад голову и в полном расстройстве поднимает глаза к потолку, чувствуя, как возбуждение переходит в раздражение. Она покачивает бёдрами вверх и вниз. Сколько надо времени, чтобы помыть две тарелки? Но Рей выпрямляется, когда шум воды снова стихает. «Так глупо», — думает она, изо всех сил пытаясь успокоить гулко забившиеся сердце, когда различает звук приближающихся шагов. Ее трусики действительно промокли — это смешно. Когда Бен наконец появляется и подходит к ней, она предупреждающе фыркает, видя его бесстрастное выражение лица. Рей подползает на коленях к краю кровати и тянется обеими руками к нему… Бен отстраняется, избегая прикосновений, а его лицо все еще кажется максимально серьезным, пока руки упёрты в бока. — И?! — пищит Рей, ее лицо вытягивается. — Повернись, встань на колени, лицо опусти к матрасу. Приказ отдан таким ровным тоном, что требуется несколько секунд на осознание, и когда до Рей доходит, она поджимает губы, но медленно исполняет его. — Как скажешь. Она прижимается щекой к матрасу, а в следующее мгновение задирает задницу, чувствуя, как горит лицо, а между бедер усиливается пульсация. Бена не заботит ее смущение. — Раздвинь ноги шире. Выгни спину. Она стискивает зубы, сначала не двигаясь и пытаясь подавить гордость. Бен не облегчает ей задачу. — Давай, делай, что тебе говорят, — говорит он, задирая платье до талии, оголяя Рей, но фактически не прикасаясь. — … и держи свой характер в узде. Она глубоко вдыхает, чтобы удержаться от откровенного стона… и еще больше раздвигает колени и выпячивает ягодицы, головой все глубже вдавливаясь в кровать. Рей набирает в легкие немного воздуха, чувствуя, как рука ложится ей на задницу, прежде чем Бен небрежно спрашивает: — Удобно? — Если ты не видишь, то я закатываю глаза. Бен игнорирует это, и она судорожно сглатывает, когда он натягивает ее трусики так, что ткань застревает между складками. Рей слишком долго ждет — несколько секунд, — пока он прикоснется, и когда Бен это делает, то слегка оттягивает кожу на задней части левого бедра, между задницей и коленом. Это что-то вроде щипка, а после он тут же убирает руку. Рей хмурится, но напрягается от любопытства. Когда Бен проделывает это снова, только выше, она все ещё не шевелится. Третий лёгкий щипок на внутренней стороне ее бедра слишком близко к промежности, чтобы остаться невозмутимой. Живот и все тело напрягаются, что, вероятно, замечает Бен. Она откашливается, когда он снова убирает руку. Затем Бен снова щипает ее, и на этот раз он делает это в полную силу — прямо там, где заканчивается задница и начинается внутренняя сторона бедра, близко к влагалищу. Все тело напряжено, и Рей беззвучно открывает рот и зажмуривается, сжимая руками простыню… а через пару секунд расслабляется снова. Рей отпускает сжатую в кулаке простынь, чтобы потереть больное место. Но замирает на полпути, когда сзади доносится предупреждение: — Руки так, чтобы я мог их видеть. С неохотой она снова утыкается лбом в ладони. Затем Рей задерживает дыхание, готовясь к продолжению. Когда он во второй раз сильно щиплет ее за тонкую кожу под задницей, Рей вздрагивает и шипит. Бен же терпеливо ждет, пока она успокоится. Рей крепко зажмуривается в предвкушении, ее киска пульсирует. Однако следующий раз Бен щипает уже более мягко, и Рей резко вздыхает. От этого она забывает подготовиться к следующему щипку. Бен делает это изнутри, с чувством, прямо рядом с промежностью, и Рей начинает визжать, извиваться, дергая задницей из стороны в сторону. Она слышит, как вздыхает Бен, и не понимает, что означает этот звук и нравится ли ему, — хотя Рей уверена, что да. Это совсем не то прикосновение, которого она жаждет, и не там, где нужно, но Рей слишком возбуждена, отчего боль и разочарование возбуждают еще больше. Он делает это еще несколько раз, иногда невесомо, иногда совсем близко или дальше от ее задницы и киски, никогда не касаясь напрямую, и Рей сжимается, пыхтит, вздрагивает, шипит, извивается, а потом, наконец, громко стонет. Ее лицо уже горит, челюсти сжаты: — Какой в этом смысл?! — Мне нравится наблюдать, как покачивается твоя задница, — говорит Бен самым серьезным тоном. Он едва касается кончиками пальцев ее киски. Всего на секунду, и она вздрагивает в ожидании выговора. Но Бен издает звук, который совершенно очевидно выдает попытку сдержать смешок, и тогда Рей резко бормочет: — … мудак. Он сильно щиплет в том месте, которое уже подверглось нападению, и Рей снова вскрикивает, выгибая спину. — Следи за речью. Она собирается ответить еще одной репликой, но вместо этого резко выдыхает, когда невесомое прикосновение пальцев к влагалищу заставляет выгнуться сильнее. Рей широко распахивает глаза, еще больше оттопыривая зад, как бы приглашая повторить, а затем замирает. Он делает это снова, очень медленно, проводя пальцами вдоль складок, и Рей рефлекторно подмахивает бедрами ему навстречу. Но Бен ведёт себя осторожно, когда едва касается ее через ткань трусиков. Но Рей не успевает выплеснуть разочарование, потому что он снова ее щиплет. Легкий стыд за свое положение, жар, боль, пока Бен играет с ней, — все это дает силы потерпеть еще. — Давай! — скулит она, извиваясь. — Что? Его голос по-прежнему звучит бесстрастно. Невозмутимо. Рей зарывается лицом в простыню, чувствуя, как жар разливается по лицу, груди и влагалищу, когда она повторяет приглушенным голосом: — Давай… Рей замирает, стоит Бену осторожно собрать ее волосы, затем очень медленно тянет за них, вынуждая откинуть голову назад, оторваться от матраса и выгнуть шею: — Извини, я тебя не слышу, — объясняет он, как всегда, терпеливо. Бен склоняется над ней, опираясь рукой на матрас, и, вероятно, ему становится жаль Рей, видя, как она несколько раз открывает и закрывает рот в попытке подобрать слова. Как всегда великодушный, он помогает, внимательно наблюдая за реакцией. — … внутри что-то… зудит? Рей осознаёт, что ее лицо, должно быть, ярко-красное, но она должна просто смириться со своим смущением, иначе никогда не получит желаемого, учитывая медленное развитие событий. — Да, — выдыхает она с напряжённо задранной головой. — Хочешь, чтобы я помог? — … да. Да, — подтверждает она подавленно. — Проси об этом, и проси вежливо, — советует он, все еще крепко держа ее за хвост, и настаивает: — Вежливо. С чувством. Я слушаю. Ее руки сжимают простыню в кулаки побелевшими костяшками пальцев. — Пожалуйста, — бормочет она, закрывая глаза, и добавляет: — Избавь меня от этого зуда. — Где? — спрашивает он. Но это неважно, потому что Бен отстраняется и, наконец, стягивает с нее трусики. Тут же Рей понимает, что намокла ещё больше. — Внутри… внутри, — выдыхает она. Без предупреждения он проталкивает в нее палец, и она вздрагивает, задыхаясь. — Здесь? Бен все еще не отпускает ее волосы, и она несколько раз сдавленно выдыхает: — Да, да. Здесь, да. Он медленно отпускает ее, начиная лениво дразнить клитор, в то время как палец другой руки медленно толкается внутрь. Рей качается навстречу, боясь, что это может продлиться недолго и стараясь получить все возможное. Вскоре Бен добавляет второй палец. Она прижимается губами к матрасу и тяжело дышит, как раз когда губы Бена громко целуют ее в попку. — Не думаю, что смогу добраться до этого места… Не возражаешь, если я воспользуюсь членом? — … нет, нет, не возражаю, — выдыхает она. Влагалище сжимается вокруг пустоты, как только Бен убирает пальцы, но тут же их заменяет головка члена. Рей широко открывает рот, не издавая ни звука, и опирается на руки, чтобы изменить угол. Бен беспрепятственно толкается внутрь, медленно растягивая ее. — Вот так, — бормочет он, сжимая ее бедра с явным намерением не останавливаться, пока задница Рей не прижмется к нему. — Вот так, — снова тихо стонет он, когда полностью входит. Он начинает медленно двигаться и прикасается губами к ее затылку: — Как же… приятно. Рей немного приподнимается, потому что руки и ноги затекли, и прижимается к нему. — Руки, — рычит он, когда ее ладонь тянется к клитору. И Рей замирает, снова упираясь в кровать и вместо этого качая бедрами. Бен трахает ее медленно, очень медленно, безостановочно входя и выходя. Его рука придерживает за талию, крепко прижимая к себе, несколько ограничивая движения — заставляя Рей все больше скулить от нетерпения. — Что-то не так? — спрашивает он, издавая звук, похожий на смех, но она не обращает на это внимания и просто максимально сильно выгибает спину, в попытке получить больше. — Я знаю, что тебе нужно, — слышит она голос около уха и снова задерживает дыхание, чувствуя, спине становится холодно без его тепла, но теперь ладонь Бена крепко хватает за бедро. … его другая рука приземляется прямо на задницу. Рей не знает почему, — оттого ли, что он не сдерживается, или именно потому, что не сдерживается, — но она ждет, что Бен ударит только разок, для вида, а потом наконец хорошенько оттрахает ее. Вместо этого Бен снова и снова шлепает по заднице все сильнее по тому же месту, заставляя Рей сжиматься и хныкать — прерывая себя несколькими резкими, жесткими толчками и удерживая на месте обеими руками. Когда он тянет за хвост, заставляя выгнуть спину, Рей удается спросить сквозь стиснутые зубы: — Развлекаешься? Он снова шлепает ее по заднице и в отместку дергает за волосы. — Да. — Это больно, — обвиняет она, хотя старательно не упоминает, что никогда в жизни не была так возбуждена. — В том-то и дело, — отвечает он с прерывистым дыханием, наклоняясь, чтобы выдохнуть ей в шею, как будто делясь секретом: — … когда тебе больно, ты крепко сжимаешься вокруг моего члена… Он щиплет ее, чтобы, видимо, продемонстрировать это, и Рей вскрикивает, а в ответ слышится довольный и хриплый вздох: — … и мне это очень приятно, — заключает он. Бен ускоряет темп, сотрясая ее всем телом, в то время как его рука удерживает Рей на месте: — Ты хочешь, чтобы я остановился? Я остановлюсь… Он щиплет ее за горящую задницу, и Рей шипит, но выдаёт сдавленное, потрясенное и постыдное: — Н-нет. Он наклоняется над ней, утыкается подбородком в изгиб шеи и касается губами, прежде чем слегка повести бёдрами: — …но, похоже, тебе очень больно? Чтобы подразнить ее, Бен снова щиплет за одно и тоже место. Рей сжимает кулаки, крепко зажмурившись, но не отвечает, поэтому Бен сильнее прижимается к ней бедрами, чтобы вызвать реакцию. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остановился? — Да! — Один удар, и тебе конец, — замечает он, запыхавшись, беря ее за бедра. — Хочешь поспорить? Она не может ничего возразить, потому что Бен бросается в бой, обрывая ее. Рей широко открывает рот, услышав, как его бедра шлепают по заднице, и ее голос в буквальном смысле срывается в рыдание. Бен тяжело дышит, проводя их обоих через это, крепко сжимая ее ягодицы и выдыхая между толчками: — Ты хорошо поступила… ты была так добра ко мне… Не так ли?.. Посмотри на себя…. вся такая милая и отчаянная… — Милая штучка, — снова говорит он, и его рука тянется к клитору: — … вот здесь. Все ее тело расслабляется в ту секунду, когда он касается. Бен растирает клитор сквозь спазмы, пока Рей хнычет, матерится и с одним более резким толчком падает с его члена на матрас. Рей стонет в последний раз, практически пуская слюни, пока рука на пояснице вжимает глубже в матрас. — Не двигайся, — выдыхает он. Она переводит дыхание, уткнувшись лицом в кровать. Веки тяжелеют, а киска все еще пульсирует, когда она чувствует горячие, толстые струи спермы на своей заднице, рука Бена хватает ее за ягодицу, он тяжело дышит, удовлетворенно кончая на неё. Затем Бен откидывается на спинку кровати, рассеянно проводя большим пальцем по ее пояснице, вынуждая Рей замурлыкать и закрыть глаза. Он на мгновение замирает, затем склоняется над ней, убирает несколько прядей волос с лица и переворачивает на спину. Рей вздыхает. Он что-то бормочет, прокладывая дорожку из поцелуев от плеча к щеке, а затем прижимается к ее губам. Рей позволяет ему это, все ещё не открывая глаз. — Что? — спрашивает она между поцелуями. — Пора в душ, Шатон, — бормочет он. Поскольку Бен просовывает руку ей под ноги и поднимает, избавляя от необходимости идти туда пешком, она молча соглашается на это. В тот момент Рей не понимает, что такое блаженство может когда-то закончиться.21. Зуд
13 августа 2021 г. в 15:48
Примечания:
Длинная и сложноватая для перевода глава была, простите, что так долго)
Непонятно, сколько она спала. Даже в тени липы оказалось слишком жарко, чтобы чувствовать себя комфортно. Почти безветренно и припекает солнце, напоминая о скором наступлении лета.
В этой части Франции пятиминутная прогулка под солнцем дает больше витамина D, чем целый год в Лондоне.
Рей задумывается, что возможно причиной тому Бен, а не солнце, но сегодня она способна к деятельности. В состоянии без принуждения прогуляться, прибраться в доме.
Или без раздумий принять душ.
Она могла не мыться по несколько дней. И так продолжалось около года.
Несмотря на неожиданную жажду активности, она все равно просыпается после обеда, виня в том погоду.
Но на этот раз Бен дремлет в нескольких футах от нее, лежа в траве на животе. Его глаза все еще закрыты. Если он и не спит, то не похоже, что собирается шевелиться в ближайшее время.
Когда Рей легла рядом, тень липы укрывала их полностью, но теперь, спустя время, солнце уже освещало часть его тела.
Утром оказалось, что проведенной рядом друг с другом ночи (Рей закинула ногу на бедро Бена, а он прижал ее к спинке дивана и обнял) достаточно, чтобы к нему вновь вернулась былая самоуверенность. Ведь когда они зашли на кухню, Бен заявил, что сегодня завтрака не будет.
— Уже одиннадцать, я начну печь пирог на обед.
Она возмущенно открыла рот.
Рей понимала, что он не пытается ограничить ее в том, что хотелось бы съесть именно ей, скорее, намёк, что сейчас Бен это готовить не будет.
Сегодня она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы готовить самой, но ей целый день не хватало внимания, отчего хотелось снова погреться в нем — и чем скорее, тем лучше.
Она быстро вернулась к привычке таскаться за ним по пятам с требованием исполнить свои хотелки, пока Бен сновал по кухне, проверяя шкафчики.
— Еще утро, и я голодна прямо сейчас!
— Кто-нибудь, помогите ей, она хочет есть, — с сарказмом заявил Бен, не сводя глаз с разложенных на стойке ингредиентов для выпечки.
Затем он повернулся, взял Рей за запястье и поднёс ее безвольную руку ко рту. Она вздрогнула, нахмурившись.
— Вот, перекуси своей рукой.
Он вновь переключил внимание на приготовление пирога и добавил себе под нос:
— Оставь вторую на потом.
Рей встала пять минут назад, но было так жарко, будто она пробежалась под солнцем. На улице стояло чертово пекло. Она завязала волосы в высокий хвост, борясь с желанием сказать, что намеренно ведет себя таким образом.
Вполне вероятно, Бен считает ее просто ребенком.
Она скользнула взглядом по его торсу, который захотелось обнять, а потом крепко прижаться, как прошлой ночью. Но Рей гадала, не перейдёт ли днём какую-то черту в их отношениях.
Лично Рей казалось, что тело Бена должно быть всегда рядом, всегда прижиматься к ней. Таково ее мнение.
По этому доброму, тактичному громиле сложно сказать, нуждается ли он, как и Рей, в такой близости. Ничего страшного, но все же очень хотелось увидеть хотя бы намёк на привязанность.
Как раз в тот момент, когда она пыталась обуздать эти идиотские мысли, Бен повернулся спиной к стойке у холодильника и посмотрел на Рей.
Она замерла и покраснела, настороженная и немного смущенная тем, что её застигли врасплох — будто Бен действительно прочитал ее мысли.
Он на мгновение подвис; Бен выглядел очень неуверенным, и Рей не понимала почему, — но тут, бросив смущенный взгляд, он пару раз неуверенно постучал кончиком указательного пальца по нижней губе.
Молча прося поцелуя.
Ему больше не нужно готовить завтрак — прикосновение пальца к губам оказывается именно тем, чего Рей неосознанно так ждала.
Ее волнение вызвано не столько будущим поцелуем или самой просьбой. Дело в том, что Бен просил об этом жестом, как делал в первые дни их общения, указывая на предметы. От этого Рей казалось, что с самого первого дня они будто бы говорили на одном тайном языке — будто она принадлежала ему, ещё когда Бен был совершенно чужим.
Чувство теплоты, которое расцветает под ребрами, ощущается столь новым и знакомым одновременно.
Лицо вспыхивает, но Рей не позволяет напряжению повиснуть в воздухе и пересекает кухню сразу после молчаливой просьбы. Бен вздрагивает от подобной решительности и сглатывает. Он нежно касается ее губ, когда Рей откидывает голову в ожидании поцелуя и обвивает руками его талию.
Его большой палец ласково скользит по затылку. Рей чувствует на щеке долгий вздох облегчения, и он, наконец, несколько раз касается ее губ.
Ей кажется, он тает рядом с ней, и когда Бен отпускает из объятий, то спрашивает так умиротворенно, тихо:
— Что ты хочешь… на завтрак?
— Ничего, — бормочет она, глядя на выложенные для выпечки ингредиенты. — Я хочу поберечь аппетит для пирога.