Джейн Эйр наших дней

Постепенно ты стала привыкать к новой жизни в Торнфилде. Как бы дети ни дичились, с каждым разом они всё охотнее шли на контакт, и разве что строптивая Адель упорно не желала тебя слушаться. Глядя, как эта худенькая сероглазая девочка отстаивает своё право никому не подчиняться, ты порой ловила себя на мысли, что она сильно тебе кого-то напоминает. Но даже трудный нрав Адель не помешал тебе проникнуться к ней, равно как и к остальным ребятам. Да, с ними порой приходилось очень нелегко, но всё-таки это было твоё, очевидно твоё. Занятия с детьми давали куда больше энергии, чем забирали, и любой, даже крошечный успех твоих подопечных безумно воодушевлял тебя. Гораздо сложнее дела обстояли с мистером Рочестером. Обитать с ним под одной крышей значило обитать рядом с вулканом. Непредсказуемый характер Рочестера заставлял тебя всё время быть начеку, но всё равно предугадать, в каком настроении он будет в тот или иной день, оказалось невыполнимой задачей. Иногда на него нападала разговорчивость, и он приглашал тебя на чашку чая, выспрашивая о твоём детстве и подшучивая над тобой весьма добродушно. Однако чаще Рочестером владело мрачное расположение духа, и в таком состоянии он был практически невыносим. — Как вы его терпите? — однажды, не выдержав, поинтересовалась ты у Мэри. — Да он не так уж часто тут бывает, — подумав, ответила она. — То поездки какие-нибудь деловые, то развлечения, яхты, сёрфинг… Если честно, в Торнфилде хозяину, по-моему, не нравится. — Серьёзно? При мне он ни разу никуда не отлучался. — Действительно, — Мэри потёрла нос. — Да кто его разберёт, может, хочет проконтролировать, как тут спиногрызы, не разнесут ли пол-особняка. А может ещё что… Тут она покосилась на тебя и хмыкнула. — Они не спиногрызы, — возразила ты, слегка задетая этим нелестным определением. На твой взгляд, они действительно ими не являлись, и ты очень надеялась убедить в этом Рочестера, который в последние дни всё чаще заглядывал к вам во время уроков. Поначалу детей нервировало его присутствие, но Рочестер старался быть незаметным — надо же, умеет ведь, если надо! — и не смущал ребят расспросами и требованиями продемонстрировать уровень знаний. Они перестали обращать на него внимание, и занятия шли своим чередом. Однако от тебя не укрылось, что Рочестер не за всеми наблюдал с одинаковым интересом. Чаще всего его взгляд обращался на Адель, и он с нечитаемым выражением лица изучал эту маленькую упрямую девочку. Она платила ему тем же, глядя исподлобья, как злобный запуганный зверёк. Ты тоже волей-неволей присматривалась к Рочестеру, пока дети калякали что-нибудь в альбомах. Сказав ему однажды, что красивым его не назвала бы, ты не соврала, но чем дальше, тем больше внешность Рочестера занимала твоё воображение. У него было непропорциональное лицо с массивной, тяжёлой челюстью и тонкими губами, что то и дело сжимались в характерную усмешку. Чётко очерченные скулы отлично сочетались с резким, неприязненным выражением лица, столь свойственным ему, но в минуты, когда Рочестер бывал задумчив, они придавали его облику некоторое печальное благородство. Иногда Рочестер оставлял на щеках небольшую щетину, и тогда — глупо, но ты ничего не могла с собой поделать, — он казался тебе заблудшим странником, суровым на вид, но с ранимым сердцем, скрывающим страдание. Что притягивало тебя сильнее всего прочего — так это его глаза. Их льдисто-серый цвет обдавал холодом и преследовал даже тогда, когда ты находилась в одиночестве. Особенно уязвима ты была перед сном — ложилась, рассчитывая быстро уснуть, но пронзительный взгляд Рочестера долго не выходил из мыслей. Изредка, в солнечную погоду, его глаза становились почти голубыми, и тогда тебе чудилось, что они могут излучать и тепло, хотя сказать наверняка никто не мог. — Пройдёмся? — в этот день погода как раз стояла прекрасная, и ты даже подумывала о том, чтобы попросить разрешения в преддверии лета перенести занятия на свежий воздух. Пока же урок закончился, и Рочестер ожидал твоего вердикта, попросив о прогулке. Это само по себе весьма удивительно: обычно он приказывал, а не просил. Пребывая в приподнятом настроении, ты согласилась, забыв об обещании, которое дала себе — меньше контактировать с Рочестером. — Если у вас есть время, сэр. — Ну, не всегда же я в делах, — судя по всему, его настрой сегодня тоже был благодушным. — Порой стоит отложить все заботы и просто наслаждаться моментом. — Вы меня пугаете, мистер Рочестер. Вам срочно нужно добавить что-нибудь язвительное, чтобы я поняла, что рядом со мной действительно вы. Он со смехом взглянул на тебя. — Я бы мог вас уволить за привычку отпускать замечания, о которых вас никто не спрашивал. — Однако прошло уже несколько недель, а я всё ещё здесь. — Что ж, вы меня подловили. С детьми вы обращаетесь умело, они делают успехи, так что пока я намерен потерпеть вашу неуважительную манеру общаться. — А вам важны их успехи? Ты спросила без тени иронии, тебе действительно хотелось знать, насколько близко к сердцу Рочестер принимал судьбу этих ребят. Он, вероятно, уловил серьёзность в твоём тоне, но не пожелал быть откровенным. — Разумеется, нет, мне важно, чтобы в прессе меня прославляли, как благодетеля и филантропа. — Полагаю, нет ни малейшей необходимости наблюдать за детьми, чтобы получить такую репутацию. А вы уже который раз присутствуете на занятиях. — Всего лишь создаю иллюзию бурной деятельности. — А по-моему вам есть до них дело, как бы вы ни пытались это скрыть. Особенно до маленькой Адель. Рочестер резко остановился, и ты едва не врезалась в него. — С чего вы взяли? — ледяным тоном спросил он. Очередная перемена в его настроении уже не напугала тебя, поскольку ты почувствовала, что попала в точку, и не планировала отступать. — Ваш взгляд то и дело обращается к ней. Вы следите за ней, и ваше лицо непроизвольно отражает целую гамму эмоций. — А вы, видимо, следите за мной, — едко сказал он. — Простите мне эту вольность, сэр, я лишь хотела понять, как вы относитесь к детям. И знаете, мне подумалось, что вы с Адель весьма похожи. При этих словах Рочестер замер, затем огляделся, словно проверяя, нет ли кого поблизости. Но вы успели отдалиться от дома и затеряться в аллеях парка. — Что привело вас к этой нелепой мысли? — Не такая уж она и нелепая. У вас обоих непростой нрав, вы не пытаетесь понравиться и говорите то, что считаете нужным. Адель дерзит и упрямится, но на самом деле она, мне кажется, просто несчастна и озлоблена на весь окружающий мир. Едва договорив предложение, ты спохватилась, что последние слова Рочестер отнесёт и на свой счёт, раз ты утверждала, что у них с девочкой много общего. Однако на этот раз он, как ни странно, не выглядел рассерженным. — Что-то вы слишком проницательны для неопытной юной девушки, — со вздохом сказал Рочестер. — Я не имела в виду, что вы несчастны, извините, я просто… — Я её отец, — оборвал он, опустившись на скамью. — Довольны вы теперь, мисс Т/Ф? — Не знаю, что и сказать, — еле слышно проговорила ты, совершенно не готовая к такому признанию. — А… её мать? Вот на этот неуместный вопрос, случайно сорвавшийся с твоих губ, Рочестер уж точно вправе был разгневаться, но он только откинулся на спинку скамьи и задумчиво произнёс: — Понятия не имею, где она сейчас. Она скрыла от меня факт рождения ребёнка, а потом отказалась от девочки, спихнув её в приёмную семью. Я случайно узнал обо всём уже несколько лет спустя, и вот теперь… — Выходит, что вся эта затея — лишь повод, чтобы присмотреть за дочерью? — тихо уточнила ты. — При этом сближаться с ней вы не пытаетесь… — Послушайте, давайте-ка обойдёмся без диванной психологии! — он всё-таки начал выходить из себя. — Не надо анализировать причины моих поступков, я веду себя так, как считаю нужным, и не ваше дело решать, что мной движет! — Чего же вы хотите? — А вы что, всегда знаете, чего хотите? — раздражённо парировал Рочестер. — Хотя в вас, наверняка, и вовсе вколотили трепет перед всевышним и прочую религиозную чепуху. «На всё воля Божия», а к собственным желаниям не пристало прислушиваться, так? Ты промолчала, взволнованная тем, куда завела вас беседа, начинавшаяся мирно. Рочестер раскрыл тебе секрет происхождения Адель — такого ты никак не ожидала, поэтому, совершенно растерянная и не способная разобраться в противоречивых эмоциях, не могла подобрать слов. Очевидно, приняв это за твоё поражение, Рочестер фыркнул и встал, собираясь оставить тебя переваривать случившееся. Однако нога, ещё не до конца зажившая, подвела его, и он оступился, съехав вниз — перед вами находился обрыв, ведущий к пруду. Тут же вскочив, ты кинулась следом, чтобы поддержать его, но не устояла, и в итоге вы оба скатились почти до самой кромки воды. Каким-то чудом ты ничего не ушибла и поспешила помочь Рочестеру, обхватив его, чтобы он мог на тебя опереться. Он вскинул голову, и ваши лица оказались в миллиметре друг от друга. Ты застыла, испугавшись этого крошечного расстояния между вами. Рочестер тоже не двигался, и лишь его тяжёлое дыхание раздавалось в наступившей тишине. Наконец, он с усилием оттеснил тебя, заставляя разомкнуть объятия. — Кем вы себя возомнили? — Никем, сэр. Я просто стараюсь действовать, как действовал бы ваш друг, если бы кто-то из них оказался сейчас рядом. — Друг? — Рочестер неприятно рассмеялся и поднялся самостоятельно, пусть и не без труда. — О, наивное создание. У людей моего круга не бывает друзей. Деньги, имя — пока это при мне, вокруг вьётся множество прихлебателей. Стоит мне потерять это — не останется никого. — Не кажется ли вам, что вы излишне драматизируете? Он сжал губы в тонкую полоску и издал короткий смешок. — Драмы мне и так хватает с головой, чтобы ещё и сгущать краски. Я лишь смотрю на мир без розовых очков. Ты неопределённо повела плечом, давая понять, что всё равно не согласна с его видением мира, однако спорить не станешь. — Пора выбрасывать из головы сентиментальную чушь, Т/Ф, — жёстко сказал Рочестер. — Отправляйтесь к себе. И не вздумайте болтать о том, что должно оставаться в тайне.