Джейн Эйр наших дней

Ты не чувствовала поцелуя: тебя так лихорадило, что разум отключился и перестал воспринимать происходящее. Прошла, должна быть, целая вечность, прежде чем Рочестер оторвался от тебя, и ты инстинктивно спрятала лицо у него на груди, не в силах посмотреть ему в глаза. В ушах стоял шум, и, только сделав несколько вдохов и выдохов, ты осознала, что это реальный звук — рокот прибоя. — Как бы я хотел остаться здесь, в Корнуолле, — вдруг заговорил Рочестер, и от одного его голоса тебя непроизвольно бросило в дрожь. Ты крепче прижалась к нему, ища спасение в его объятиях и всё еще не отдавая себе отчёта в том, что случилось. — Вдали от Торнфилда я дышу полной грудью, могу наслаждаться жизнью. Его мысль была для тебя неясна, ты не понимала, что так тяготит его во время пребывания в поместье. Сейчас, впрочем, ты вообще едва вслушивалась в то, что он говорит, и лишь обрывки слов проникали в твоё воспалённое сознание. Очнулась ты только тогда, когда Рочестер прошептал, страстно и умоляюще: — Поцелуй меня ещё, Т/И. Ты, как в замедленной съёмке, подняла лицо. Рочестер смотрел на тебя — неистово, жадно, почти безумно, — и от этого взгляда сердце сжалось, переполненное эмоциями. Как, как ты могла так забыться?! Нужно было отпрянуть как можно скорее, но тело подвело тебя: колени подогнулись, и ты почти повисла в объятиях Рочестера, как безвольная жертва, попавшая в лапы хищнику и прекратившая борьбу за свою жизнь. Не дождавшись ответа, он снова поцеловал тебя сам, но теперь ты нашла в себе силы прервать поцелуй почти сразу и попробовала увеличить дистанцию между вами. Рочестер не позволил тебе вывернуться из его крепкой хватки. Судя по его глазам, он тоже с трудом владел собой. — Что вы творите, Т/И, — сказал он, имея в виду твои тщетные попытки освободиться. — Останьтесь. — Это вы творите что-то недопустимое, — слабо отозвалась ты, по-прежнему дрожа с головы до ног. — Немедленно отпустите меня. — Если я отпущу вас, вы, того и гляди, рухнете прямо на песок, — его тон был обманчиво спокойным, но блеск глаз не давал забыть о том, что между вами происходило пару мгновений назад. — Я не могу отпустить вас, понимаете вы это? Не могу и не стану. Мы связаны, Т/И, и не говорите, что вы этого не чувствуете. Кровь прилила к щекам, заставляя их гореть вопреки нападкам промозглого ветра. Волны мерно перекатывались, оставаясь единственными свидетелями этой немыслимой сцены. Ты не могла произнести ни слова — ты не привыкла врать, но и признаться Рочестеру в том, что согласна с его утверждением, просто не представляла возможным. — Мне нехорошо, сэр. Позвольте вернуться в дом, — вот всё, на что тебя хватило. Рочестер приподнял твой подбородок и взглянул так пламенно, что твоё сердце едва не разорвалось. — Вы испугались, Т/И, но бояться вам нечего. — Но вы только что говорили мне о мисс Ингрэм, а потом… — К чёрту мисс Ингрэм! Я лишь хотел убедиться в том, что вы ревнуете. Он заявил об этом без тени стыда, и ты, изумившись, ахнула. — Бросьте, Т/И, не вздумайте читать мне мораль. Любая на вашем месте была бы рада стать моей, но вы держались так неприступно, что мне пришлось пойти на уловки. — Я никогда не слышала о том, что флиртовать с другой — хороший способ добиться расположения девушки, мистер Рочестер. — Святая наивность! — как ни странно, он произнёс это не с иронией, а почти с восхищением. — Вы верны себе, мой маленький друг. И вы делаете из меня безумца. Рочестер поднёс к лицу твои ладони, согревая дыханием замёрзшие пальцы, и легонько поцеловал каждый из них. — Разве ты не видишь, Т/И, — пробормотал он, как в бреду, — разве ты не видишь… Ты видела. О, ты видела, но решительно не желала поверить своим глазам. Сколько раз между тобой и Рочестером возникали недомолвки, искрило напряжение — не счесть, однако представить, что его настигло настоящее, всепоглощающее чувство к тебе… Ты слишком проста, невыразительна и бедна для того, чтобы это могло быть правдой. — Это всего лишь наваждение, мистер Рочестер, — собравшись с духом, начала ты, стремясь отрезвить и его, и себя. — Давайте забудем об этом инциденте, о котором утром уже ничего нам не напомнит. — «Мистер Рочестер»! — передразнил он. — Я давно уже Эдвард для тебя, Т/И. Зови меня по имени. — Нет, прошу вас, мы не должны… — Ты не доверяешь мне? — спросил Рочестер вдруг, пристально глядя на тебя. — Ответь, ты боишься, что я обману? Умолкнув, ты опустила голову и сомкнула веки, силясь понять, каким должен быть честный ответ на его вопрос. До сегодняшнего вечера ты в самых смелых фантазиях не могла вообразить подобное, но раз это всё-таки случилось… Рочестер обладал тяжёлым нравом, нередко сбивал тебя с толку, да и сам себе порой противоречил, терзаемый какими-то внутренними демонами — однако ты ни разу не заподозрила его в умышленной лжи. Понять его поведение иногда было нелегко, но он не производил впечатления человека, готового играть чужими судьбами. И раз он решился на признание — значит… — Я доверяю вам, мистер Рочестер, но… — Эдвард, — настоял он. — Эдвард, — эхом откликнулась ты, будто чужими губами произнося это имя. — Я не думаю, что вы имеете намерение обмануть меня, но вдруг вы обманываетесь сами? Почему-то твои слова вызвали у него улыбку — улыбку наставника, который услышал речи наивного ученика. — Скажи, Т/И, сомневаешься ли ты в своих чувствах ко мне? Считаешь ли их мимолётным и пустыми, капризом или временной прихотью? — Нет! — с горячностью воскликнула ты, не в силах больше таить то, что было очевидно. — Я люблю вас. Люблю тебя, Эдвард. — Потому что подлинная любовь не ведает сомнений, — он снова одарил тебя проникновенным взглядом. — Так вот и я не обманываюсь, моя фея. Я знаю, что я чувствую. Быть может, если бы ты была спокойна и имела возможность рассуждать трезво и отстранённо, то не уступила бы и нашла доводы в пользу того, что Рочестер всё же поспешил. Но всё твое естество стремилось к нему, и в его глазах ты видела ответное стремление к тебе. Ты слишком сильно прикипела к этому загадочному, гордому мужчине, и теперь, словно балансируя на краю пропасти, всё же рухнула вниз, отдаваясь ему во власть. — Ничего не бойся, — в который раз попросил Рочестер, покрывая рваными поцелуями твоё лицо. Он словно спешил куда-то, словно опасался, что ты исчезнешь, растворившись вместе с морскими туманами. — Я люблю тебя. Как вы вернулись в дом, ты не запомнила. От захлестнувших тебя чувств ты была почти на грани обморока и лишь покорно обвивала шею Рочестера, позволяя ему вести себя. — Предупреждаю, я алчный человек, — сказал он, опуская тебя на диван. — И если мне что-то нужно, я беру это целиком. Ты понимала, что он и правда не остановится — такой сумасшедшей страстью горел его взгляд, — но больше всего пугало, что и ты не пыталась остановить его. — Т/И, — он потёрся лбом о твою щёку, — наконец-то моя! В ответ ты лишь прерывисто вздохнула, позволив ему скользнуть ладонями вверх по спине, прямо по коже. Твоя кофта задралась, и Рочестер собрался стянуть её целиком, как вдруг ночную тишину прорезал детский крик. В один миг сорвавшись с места, ты с громко бьющимся сердцем прислушалась. Крик повторился. — Нет, — простонал Рочестер. — Пусть прислуга проверит, не надо уходить… Но ты уже мчалась на второй этаж. Из комнаты Адель доносились всхлипы, и ты, приоткрыв дверь, увидела, что девочка сидит на кровати. Подсев рядом и обняв её, ты выслушала рассказ о разбудившем Адель кошмаре и пообещала не уходить, пока она снова не заснёт. Адель долго лежала без сна, ворочаясь, и за это время твои мысли — витавшие, признаться, далеко от девочки, — успели прийти в ещё больший сумбур. Одно ты осознала точно: то, что тебе пришлось так внезапно покинуть Рочестера — настоящее спасение. Ещё немного — и назад пути уже не было бы. Когда Адель заснула, настало время принимать решение. Рочестер ждал тебя, несомненно. Ты на цыпочках подошла к лестнице и посмотрела вниз — он всё ещё сидел там. Однако ты не стала спускаться и неслышно прокралась в свою комнату, запершись. С утра голова раскалывалась — кажется, тебя тоже мучили дурные сновидения. Ты надеялась, что целый день будешь заниматься с детьми и тем самым избежишь внимания Рочестера, но ошиблась, потому что он безапелляционным тоном приказал экономке присмотреть за ними, а тебя потребовал в свой кабинет. — Объясните мне, в чём дело, — сказал он, закрывая за тобой дверь. Мягкая интонация не обманула тебя: его мрачный вид выдавал истинные чувства. Можно было долго ходить вокруг да около, но не растянет ли это ваши обоюдные мучения? — Я знаю, что вы никогда не женитесь на мне, мистер Рочестер, — заявила ты, сама испугавшись своей прямоты. — Я не вашего круга, и не пара вам. А становиться одной из тех, чьи имена полощут журналисты, не собираюсь. — Боитесь пострадать из-за меня? — желчно усмехнулся он. — Не вы ли заверяли меня, что останетесь рядом, что бы ни случилось? А теперь трясётесь над своей репутацией! — Моё доброе имя — всё, что у меня есть. — Но какова тогда цена вашим словам? — Мы вели речь о другом, — с усилием произнесла ты. Этот разговор терзал тебя, и виски уже ныли от боли, голова раскалывалась, однако Рочестер не давал тебе уйти от ответа. — Если бы вы попали в беду, я бы не оставила вас, чего бы это ни стоило мне самой. Вы же рассматриваете совершенно другую ситуацию. — Другую ситуацию?! — он жёстко расхохотался, заставив тебя отшатнуться. — Моя дорогая Т/И, вы отвергаете мою любовь — разве я не попал в худшую из существующих на свете бед? Не зная, что возразить на это, ты в смятении сцепила руки. Рочестер не спешил прерывать молчание, меряя комнату шагами, пока не остановился в противоположном углу, не глядя на тебя. — Так вам нужна свадьба, верно? Если наши отношения станут официальными, вас это устроит? Из-за того, как сухо и по-деловому это прозвучало, тебе хотелось заплакать. — Свадьба уместна только в том случае, если вы видите меня спутницей жизни, — дрогнувшим голосом произнесла ты. — Если мы оба верим, что будем вместе всегда. Можете считать смешными и старомодными мои представления. Я повторюсь — я понимаю, что вы на мне не женитесь. Рочестер по-прежнему не смотрел на тебя, наблюдая за морем, которое было видно из окна. Его лицо застыло, подобно мраморному изваянию, и лишь нахмуренный лоб выдавал раздумья. — Это будет рискованный шаг, — наконец сказал он. — И вы, кажется, считаете, что я не пойду на такое из прагматичных соображений. Что ж, вы неправы: в том, что касается вас, я намерен исходить только из велений сердца. Он перевёл взгляд на тебя и улыбнулся твоему ошеломлённому виду. — Будьте моей женой, Т/И.