В твоих глазах пляшут черти

Уилер не знает, в какой именно момент времени он потерял контроль над ситуацией (над своей жизнью) Взял и оставил его хрен пойми где за ненадобностью, и Майк не понимает, что он должен делать со всем этим дерьмом, потому что что-то начало меняться. Причём так, что от раздражения сводило скулы, а кулаки непроизвольно сжимались до белых костяшек. Так, что он просто не успел заметить огромных перемен. Перемен размером с целую вселенную. Уилер их пропустил. Да, черт, он даже не моргнул в тот момент, когда вся его жизнь перевернулась и завязалась на одном конкретном человеке, даже имя которого выводило из себя. Но когда осознание тотального пиздеца все-таки случайно забрело в его голову, он был настолько глубоко в этом дерьме, что выбраться уже было невозможно. Он не мог перестать смотреть на дурацкие-почему-то-кудрявые волосы Максин Мейфилд и сравнивать их цвет с ржавчиной. Было абсолютно нереально перестать спорить с ней до хрипов в глотке, следить, как цвет ее глаз меняется, и отмечать про себя, что голубой - это самый отвратительный цвет на планете, (разумеется, после рыжего) Это было невозможно. Потому что это уже было. И как бы Майк не хотел иного, что-то уже крепко накрепко засело внутри него. Что-то ужасно похожее на сорняк расцвело и пустило свои блядские корни прямо туда, где по великой задумке должно! находиться железобетонное "Джейн Хоппер". Ему хотелось бить стены, оставить где-нибудь огромную зияющую дыру и надеяться, что это поможет. Надеяться, что хотя бы там он найдёт гребаные ответы на свои вопросы. Но это всего лишь дыра, никчемная бездна, отдаленно похожая на портал в Изнанку, и ничего там нет. Ищи сам, Уилер. Сломай свой сраный мозг, но найди момент, в который ты, дружище, кажется, потерял рассудок. И Майк ищет. Вспоминает каждый момент рядом с Максин Мейфилд и пытается понять, почему ненависть - а он был уверен, что все, что он чувствует по отношению к рыжему исчадию ада, — это абсолютная ненависть, возведённая в квадрат, - заполнила всю его жизнь. Определила смысл существования бедного Майкла Уилера, так отчаянно пытавшегося понять, почему эта отвратительная Максин Мейфилд не выходит из его головы. Он не мог оторваться от мыслей о ней и из-за этого еще более ненавидел. Почему перед тем как сесть на своё место он обязательно кинет взгляд на третью парту у окна, чтобы убедиться, что она на месте, как обычно готовая испортить ещё один день в его жизни, и отвернётся в предвкушении новой ссоры, которая, разумеется начнется из-за него. Он будто специально хочет хоть как-то привлечь внимание, чтобы она смотрела на него - пусть с ненавистью, но на него. Почему после того как Майк выкинет очередную-только-ему-смешную шутку, он обязательно смотрит на ее реакцию. С каких-то непонятных херов смотрит, и каждый раз, что-то внутри переворачивается от осознания того, что Макс нравится его бредовое чувство юмора. Зачем он каждый чертов раз ищет повод, чтобы задеть ее? И каждый раз находит. Майк явно что-то упускает. Причём это что-то находится так близко, буквально под носом, протяни руку - и ответ у тебя, но Уилер не видит, и это раздражает ещё больше. Потому что все, что он может разглядеть, - это гребаные-торчащие-во-все-стороны волосы Мейфилд. Потому что запах мяты преследует его буквально повсюду и заставляет глаза слезиться. Потому что пыльца (поотрывать бы этой бабочке крылья к чертям) слишком отвлекает... Потому что, кажется, Уилер совсем не хочет знать правду. И это ещё не все… Одиннадцать решила побить мировой рекорд по ебанию мозгов. Потому что Уилер уже не вывозит постоянных истерик по поводу и без «Майк, хватит. Твои шутки никому не нравятся» «Майк, действительно, сколько можно. Сделай что-то со своими волосами» «Майк, куда ты постоянно смотришь. Ты кого-то ищешь?». Майк, Майк, Майк.....Да отвали ты уже от меня! И, наверное, в момент, когда он случайно сказал - а на самом деле прокричал - ей эту фразу в лицо в простом и (уже) привычном порыве гнева, их наивное, детское вместе-раз-и-навсегда начало сыпаться неумолимо быстро. Майк начал видеть в ней то, чего раньше абсолютно точно не было (или он просто не обращал на это внимание) Начал думать, о чем не должен. И, как подобает истинному идиоту, он просто решил игнорировать проблему до её полного исчезновения, принял ответственное решение, не копаться в дерьме пока не воняет. Оно пока и не воняло, только вот уже мешало. «Все нормально, Эл. Ты просто опять ищешь где-то херов подвох, а я тебя просто люблю». Но кто бы объяснил Майку, что она давно не верит протараторенным со скоростью света трем-никчемным-словам, которые Майк выплевывает каждый раз буквально через силу, не смотря на неё. Глаза цвета ночи, которые раньше магнитом притягивали ее взгляд, а сейчас лишь пугают, направлены просто в пол или куда-то за неё. На кого-то другого. Она же не знала, что он просто опять услышал голос, который каждый раз режет слух, и зачем-то пытался выцепить до ужаса знакомую макушку в толпе. Майк стал агрессивным и раздражительным, часто срывался на крик, и излишне часто Эл стала замечать разочарование в его глазах, когда он все таки смотрел на нее. И с каждым днём становилось только хуже. С каждой ссорой яма, которую Уилер сам себе выкапывал, увеличивалась в какой-то там сраной прогрессии. Он ломал себя и заодно делал больно Эл. Уилер однажды чисто случайно поймал себя на мысли, что от запаха «Эгго» его уже, откровенно говоря, воротит. И как ни старался, не смог отделаться от этого ощущения, как и найти этому объяснения. Майк ненавидел себя за то, что заметил, но… Глаза Одиннадцать слишком большие, и их цвет напоминает кофе, который он ненавидит (почти также сильно, как Мейфилд) Пальцы ужасно тонкие, да и сама она уж чересчур худая. Волосы короткие и прямые. Голос тихий, взгляд слишком невинный, улыбка робкая, и ни одного намёка на что-то интересное. В ней все слишком блеклое В ней все слишком не то. И на этом моменте в голову Майка все же приходит осознание того, что херов план «долго-блять-и-счастливо» дал где-то трещину. И надо бы что-то сделать. И Майк бы подумал об этом, честное слово, подумал бы. Если бы не голос Мейфилд, который буквально за шкирку выдёргивает его из своих мыслей и пинком под задницу выкидывает прямо в реальность, в туалет на втором этаже, где он как раз докуривал последнюю украденную из маминой сумочки сигарету и заодно прогуливал биологию. — Отвали от меня, Томми. Я тебе уже всё сказала, — прогремел голос Макс, а затем послышался смешок. — Мейфилд, я не собираюсь тебя трахать, я зову тебя в кино, "Назад в будущее 2", должно быть интересно, — произнес Томми, и Майк был готов покляться, тот сейчас хищно улыбался, осматривая Мейфилд с ног до головы, а та смотрела на него с вечным вызовом. Она ненавидит этот фильм, идиот. — Я ненавижу этот фильм, идиот, — как будто прочтя мысли, ответила Макс. Слишком хорошо ее знаешь, тебе ничего не кажется, Уилер? Да, Господи, он запомнил это лишь потому, что этот фильм стал поводом для получасового спора, который он, кстати, выиграл! Потому что… — Томми, блять, убери свои руки, — прошипела Макс. Один, два… — Ме-е-е-ейфилд, я тебя не обижу, — протянул Томми. Три, четыре… — Я предупреж… — Я не сделаю тебе больно. — Не трогай меня, последний раз… - она начала срываться, и Майк сжал кулаки, улавливая истеричные нотки в ее голосе. Семь, восемь… — Мейфилд, просто заткнись, — со злобой проговорил этот мудила. Девять, десять… —Томми… - она, кажется, попыталась отойти от парня. Он зажал ее у шкафчика? Ну все. Майку Уилеру сносит к херам башню в этот момент. Он настолько быстро выбегает из туалета, что окурок, брошенный куда-то вбок, не успевает даже долететь до пола, как он уже стоит там и видит, как сранный Томми прижимает Макс к шкафчику. В глазах Мейфилд действительно страх, оказывается, она не такая уж и смелая. Не помнит, как оттолкнул этого ублюдка с такой силой, что тот ещё секунд десять не мог встать на ноги. А то, сука. Уилер - больше не та сопля с заправленной футболкой в короткие шорты, которую можно гнобить. Уилер на голову выше Томми, Уилер может врезать, Уилеру ничего не будет. — Какого хера, Томми, — прошипел сквозь зубы эту фразу Майк, жадно впиваясь взглядом в парня. — Эй, эй, Уилер, полегче. Я думал, она свободна, ты же вроде с той цыпой из моего класса. Джейн, кажется, — весело улыбаясь, сказал Томми. — Вали отсюда. — Ревнуешь? У вас что-то типа тайного романа? Понимаю, Макс действительно горячая, — закивал в такт своих слов парень, гаденько улыбаясь. — Ещё одно слово - и ты труп, обещаю, — Уилер был готов уже завязать драку. — Да что ты так нервничаешь, мы всего лишь общались, я её пальцем не тронул. Пальцем…да ты, сука, вжимался в неё всем телом! Майк подходит вплотную и шёпотом, от которого поднимается каждый волосок на теле, говорит: — Послушай меня сюда: если ты сейчас же не уйдёшь, ты очень сильно пожалеешь, — угрожал Майк, его взгляд был диким. — Уилер, — прорычал Томми. — Если я ещё раз увижу тебя рядом с ней, клянусь, я тебя уничтожу, а ты знаешь, я могу. Ты меня понял? — такой откровенный блеф, что Томми — гребаный трус - поверил и наложил в свои штанишки, потому что в следующий момент он развернулся и съебался. — Я могла его и са… — таким дрожащим голосом, что аж смешно становится. — Не за что, Мейфилд, — бросил напоследок Уилер. Уходи, Майк, и не смей оборачиваться. "Ага, всенепременно". Он даже двух шагов не сделал, обернулся и сразу же пожалел о том, что не послушал гребаный внутренний голос Потому что, в момент когда их взгляды все таки столкнулись, Майку Уилеру снова сносит чердак, и кажется, в этот раз уже безвозвратно.