В твоих глазах пляшут черти

Макс Мейфилд запуталась. Наверное, впервые в своей жизни она не контролировала вообще ничего. Плыла по течению, как всеми нами известный кусок... и молилась, чтобы, в конечном итоге, ее прибило к берегу, где не будет этого кудрявого ублюдка. Потому что сейчас ее жизнь состоит из маленьких деталек, собери которые - и на выходе получишь огни апокалипсиса в практически чёрных глазах, нелепую россыпь веснушек, мертвецки-бледную кожу и обкусанные-Эл-блядские-губы Майка Уилера. Вот и вся ее жизнь. Потому что вышеуказанный человек везде. Заполнил собой все пространство. В классе, в коридоре, в зале автоматов, в моле, в ее голове. И исчезать он не собирался. Она видела его повсюду, замечала его кудри, даже если он прятался где-то в углу комнаты под тенью. Он легко привлекал ее внимание любой мелочью, она внимала его словам из другого конца класса, смеялась над его шутками. Неспециально. Так получалось. Просто когда слышала его голос с легкой искоркой лукавства - улыбалась, а потом молилась, чтобы никто не заметил этого. Макс была не сильна в медицинских терминах - в принципе, она и на биологии с химией появляется-то раз в месяц, - но поставить себе диагноз она была в состоянии, как и понять, что эта херня не лечится. Ей было почти физически больно рядом с ним, болела голова, тело. Она злилась, стискивая зубы до боли в челюсти, сжимая кулаки до кровяных следов от ногтей. Один его вид, всегда напускной веселый, но с каким-то огоньком злобы и отчаяния в глазах, доводил ее до бешенства. Одержимость Майком Уиллером - вот он, ее приговор. И после него останется лишь написать дату ее смерти, потому что это не пройдёт по щелчку пальцев, это смертельно для нее. Это уже въелось под кожу. Подобно раковой опухоли, та дрянь разрасталась прямо внутри Макс, затрагивая каждый орган, и никакая химиотерапия не поможет человеку на четвёртой стадии этого безумия. И пока это зараза не доберется до сердца, ты будешь мучительно умирать, но продолжать ненавидеть гребанного Уилера. Будешь задыхаться, давиться, но продолжать драть горло во время давно потерявших смысл (только не для вас) ссор. Но в каждом заведомо правильном порыве злости вы будете подходить к друг другу слишком близко для обычных врагов. В каждом до жути привычном оскорблении будет слишком много лжи для тех, кто на каждом углу орет о вечном правиле “только правда всегда и всем”. И Макс понимает, что точка невозврата давно пройдена. Вот только она совсем не хочет знать конечный результат этого до охуения сложного выражения. Потому что без лишних слов - это пиздец головного мозга. Сраная мелочь, которая по итогу решает абсолютно все. У Мейфилд руки трясутся, когда она рядом с Уиллером. И с этим уже надо что-то делать. Катастрофически срочно. И она бы подумала над этим, если бы не гребанный Томми, который снова решил конкретно выебать мозг Макс. - Ме-е-е-е-ейфилд, - елейно протянул он, будто пьяный. "Твою ж мать! Откуда он вообще взялся?" - закатила глаза Макс, обернувшись к нему и равнодушно наблюдая за Томми. - Чего тебе? - холодно отозвалась она, выдержав многозначительную паузу. - Пошли гулять, - он не заметил ее интонации, пренебрежительно выпалив приглашение сразу. - Нет, - она гордо вздернула подбородок и повела плечом, поправляя выбившиеся пряди. - Ну-у-у-у, Макс, будь хорошей девочкой, - парнь не отлипал, но еще и пристроился к ней поближе, под самым боком. - Отвали от меня, Томми. Я тебе уже все сказала, - она двинулась было в сторону, но он снова попытался привлечь ее. - Мейфилд, я не собираюсь тебя трахать. Я зову тебя в кино. "Назад в будущее 2," должно быть интересно. "Господи, как можно быть таким приставучим тупым придурком. Хуже Уиллера, честное слово" - подумала Макс и упрекнула себя, что снова вспомнила его. - Я ненавижу этот фильм, идиот! - эмоционально отозвалась она и снова отвернулась от него, собираясь уйти. Томми поперся за ней, громко шаркая ногами по полу. "Интересно, долго ли он будет тащиться за мной?" - но вскоре его шаги как-то стихли. Слишком быстро, она не успела и десяти метров пройти. Макс уже обрадовалась тому, что, кажется, он отвалил и ей все таки удасться спокойно прогулять биологию, как оказалась зажатой между шкафчиком и не слишком трезвым Томми. - Томми, блять, убери свои руки, - попыталась оттолкнуть его девушка, но тот навалился на нее всем весом. - Ме-е-е-ейфилд, я тебя не обижу, - не обращая внимания на ее пугливые трепыхания под ним, он провел шершавой рукой по щеке Макс. Мейфилд брезгливо скривилась и снова отчаянно дернулась. Нихуя не смешно. После такого и прогуливай уроки. Лучше бы пошла на гребанный урок гребанного ботаника. Целее бы была. - Я предупреж... - выдохшись, она снова попыталась его уговорить. - Я не сделаю тебе больно, - он потянулся к ее ремню. "Блять, Мейфилд, сделай что-нибудь" - тревожно озиралась Макс, а в голове набатом били эти слова. - Не трогай меня, последний раз... "Блестяще, Макс!" - Мейфилд, просто заткнись, - ей было тяжело дышать. - Томми, - повторила девушка, стараясь вжаться в шкафчики, к которым и так была прижата. В коридоре эхом отозвался ее тихий маленький шажок. Но ее попытки не увенчались успехом. Руки этого ублюдка уже спустились ей на задницу, а Макс уже набрала воздуха в легкие, чтобы позорно завопить о помощи, как вдруг херова дверь в туалет открывается с такой силой, что остаётся лишь удивляться, как она не слетела с петель. Уилер. До охерения злой Уилер. А взгляд - как у зверя, и Макс не понимает, что его так разозлило. Неужели они так его отвлекли. От чего? От зажимок вместо уроков с Одиннадцать (ревность? - правда!) или от очередного перекура. Мог бы сидеть на жопе ровно в своём туалете. И это последняя мысль, которая проносится в ее голове. Потому что Уилер буквально откидывает Томми с такой силой, что последний падает на пол, как тряпичная кукла, без каких-либо признаков жизни. Мейфилд не помнит, что происходит в следующую минуту, но последняя фраза Майка обухом ударяет ее по голове и возвращает в коридор на втором этаже, где кулаки Уилера ещё чуть-чуть и приложатся об нос Томми. - Уничтожу... рядом с ней... клянусь! "Охереть, охереть, охереть!" - Я могла его и сама... - неуверенно, но с неожиданной, даже для себя дерзостью отвечала девушка. - Не за что, Мейфилд, - кажется, он не заметил, но уголки губ Макс, невольно приподнялись. Пять баллов, а теперь уходи и не смей смотреть, как соплячка глядит вслед своему псевдогерою. Потому что Уилер не такой, он не похож на человека, который поможет тебе выбраться из тисков ублюдка-Томми. (Вот только он помог, и это никак не укладывалось в голове) Видит Бог, Мейфилд ещё могла спастись, убежать подальше и спрятаться в самой темной щели в этом затхлом городишке, но Уилер оборачивается слишком быстро, сразу же похоронив этим их обоих. Уничтожив одним поворотом головы последнюю тростинку, за которую можно было бы зацепиться и выбраться. Последнюю баррикаду, так тщательно выстроенную ещё года два назад при первой встрече ими самими же. Стирая границы между горькой правдой и нужной ложью. Потому что они оба просто не успели надеть привычную-черт-бы-ее-побрал-(не)правильную маску ненависти, презрения и желания уничтожить друг друга здесь и сейчас. И, если быть честной до конца с собой, в момент когда их взгляды столкнулись, Мейфилд потеряла дар речи, способность дышать и трезво мыслить, просто ошалело смотрела в его сторону, в безуспешных попытках прийти в себя. Черт, Глаза Уилера - это гребенная галактика. И только сейчас Макс видит сколько там всего: страх(за кого?), облегчение, забота (что?!), остатки злости, ещё черт знает что - и даже думать не хочется, что именно - и ни одного намёка на привычный набор эмоций этого придурка. Сейчас там слишком много всего для просто Уилера. Сейчас там слишком честно даже для Мейфилд. Сердце у нее колотилось так, что грудная клетка начинала болеть. Майк, что же это происходит. И тут в голове Макс пролетает одна идиотская мысль. Она уже дернулась, чтобы осуществить ее, следуя ещё одному своему излюбленному правилу “сначала делай, потом думай”, но, слава Богу, он ушёл раньше. Оставляя Мейфилд одну с огромными сомнениями по поводу своей адекватности . Макс хочется забежать в туалет и выблевать все мысли о Уилире, вместе с абсолютно (не)правильным порывом обнять его. Ты в полной заднице, Максин Мейфилд. И вот он, ответ, только открой глаза пошире. Но Мейфилд предпочитает закрыть свои глаза вообще. Ее хватает лишь на то, чтобы зайти в туалет, подпереть собой несколько стен, пометаться, как загнанный зверь в клетке, в темном помещении, выкинуть наполовину докуренную сигарету, чтобы не воняло слишком сильно (чтобы у него не было проблем, Майка уже ловили за курением, и теперь все уборщицы школы устроили за ним охоту), сесть на холодный пол и, зажав руками рот, затрястись в истерике от того, что болезнь Майком Уилером, кажется, все-таки добралась до сердца.