Будь храбр

Внезапно его голову посетила мысль о планирующемся отравлении. — Мне нужно отойти, — предупредил он. — Куда вы? — спросил его мужчина. Кристофер жестом показал в сторону туалета. Он не знал о том, кому можно доверять, а кому нельзя, но было бы лучше, если никто пока не будет знать. Он настиг Мэттью в коридоре, тот развернулся, услышав торопливые шаги за своей спиной, и Кристофер упал на колено, помня сегодняшнюю ошибку. — Ваше Сиятельство, — Крис быстро опустил голову. Нельзя допустить смерти короля. — Я должен вас предупредить. — И о чем же вы, жалкий слизняк, можете меня предупредить? — тот узнал его по голосу. Кристоферу подумалось о том, что можно его и не настораживать. Пусть умрет сегодня, а его место займет брат его отца, он хотя бы был действительно взрослым человеком, он наверняка будет разумнее. Но Крис отдернул себя мысленно. Он присягал на верность, он должен думать о короле, каким бы он ни был. — Вас хотят отравить, я слышал, как один мужчина говорит об этом, — Кристофер сказал все, как есть. — Пожалуйста, ничего не пейте сегодня. — Вы так уверены? — если бы он видел лицо Мэттью, он бы заметил, как тот испугался. Первым делом король собирался выпить, как только дойдет. — Я стоял сегодня на посту у входа, один из входящих гостей прятал маленькую бутылку у себя во внутреннем кармане. — Посмотрите на меня, — попросил король. — Что он сказал? — Что кто-то это выпьет, — сказал рыцарь, поднимая свою голову, все еще в шлеме. — Я считаю, что это достаточно опасно, чтобы вам стоило ничего не пить. — Встаньте, — Мэттью теперь приказал, была слышна разница в тоне. — Вы идете со мной. Кристофер помнил про свой пост, но пошел следом за королем без всяких претираний. — Да, Ваше Сиятельство. Мэттью развернулся и пошел, слыша лязг железа прямо за собой, Кристофер шел за ним. — Вы ведь первый в моей личной гвардии по порядку, не так ли? Значит, вы будете меня сегодня сопровождать. Если я подумаю, что напиток отравлен, то я дам его вам попробовать, — объяснил Мэттью на ходу. Кристофер продолжал идти, но по нему прошел холод. — Я не могу. — Вы ведь сказали, что умрете за бога, давая присягу? Я его посланник, значит, вы умрете за меня, как за свою веру, — чужие обязанности Мэттью знал очень хорошо, в отличие от своих. — Вам будет легче кого-то убить, чем попросту не пить? — спросил Кристофер. Его голос прогремел в воздухе со злостью, которой он от себя не ожидал. Мэттью остановился. — Не похоже на человека, который должен быть посланником бога, знаете ли? Не похоже это на мудрого правителя, слышите меня?! — Кристофер схватил короля за плечо, прижал к стене двумя руками. — Вы никогда не станете таким, как ваш отец, вы навсегда останетесь глупым ребенком, которому нужно только притворяться всесильным королем. Вас убьют за это, правление не так работает. Он замолчал, тяжело дыша. Он дошел до точки кипения, он не хотел умирать из-за этого глупого королишки, у которого ветер гулял в голове. — Уберите от меня свои грязные лапы, — прошипел Мэттью. — Вы ничтожество. — Я не буду ничего пить. И вы не будете. Иначе я убью вас в этом коридоре, и даже если меня за это казнят, я умру, забрав вас с собой, — в подтверждение своим словам он переставил одну свою сильную руку на шею, надавливая достаточно сильно, а другой потянулся к рукоятке меча. Мэтт чувствовал дыхание Кристофера слишком близко, и как сильно его пальцы сжались на его коже, возможно, оставят синяки. Он чувствовал, как дрожит перед ним от страха и чего-то непонятного, от этого неизвестного чувства у него подкашивались ноги. Он чувствовал помимо удивительно теплой грубой руки еще одну — когтистая смерть уже вцепилась в его за левое плечо. — Я не буду пить. И вы не будете, — сдавленно повторил Мэттью наоборот. Он чувствовал себя отрезвленным, и, на удивление, не ощущал никакой злости. Кристофер же, наоборот, совсем не остыл, он держал его так еще немного, глядя в напуганные голубые глаза и разглядывая лицо, которое бы он посчитал красивым, не будь обладатель таким бессмысленно жестоким. Он убрал руку. Мэттью сразу же подумалось о том, чтобы нанести ответный удар сразу же, но, во-первых, Кристофер был сильнее, а во-вторых, его теперь сдерживало что-то непонятное, но ему не хотелось заявить о непозволительном поступке, даже когда вокруг будет много людей. Когда Кристофер прижал его к стене, он немного сместил что-то в его голове, да и не только. Чувствуя присутствие рыцаря, король ощущал напряжение где-то внизу живота, такое странное и… и немного знакомое, правда, не верилось, что это все — одно и то же. Он чувствовал легкую дрожь по всему телу, вслушиваясь в его шаги. Они дошли до места назначения молча. В бальном зале было много людей, и там уже было душно, несмотря на высокие потолки. Дело было в высоких и узких окнах, выходящих через два на балконы — через них проникало много цвета, нагревающего помещение, благо, был уже закат, а закатное солнце не грело так сильно. Был балкон и внутри — как небольшая длинная площадка, проходящая по двум стенам из четырех, с которой можно было удобно наблюдать за тем, что проиходит внизу. Кристофер бы с радостью стоял там — больше воздуха. Но ему приходилось следовать за королем, который кого-то искал. И когда он нашел, это оказался советник, стоящий у одного из многочисленных столов с бокалом и одетый по последней моде. Играла музыка, заглушаемая голосами десятков или даже сотен людей, Кристофер чувствовал, как к нему подкатывает тошнота и пот стекает с висков, а по мере их продвижения люди кланялись, не вставая на колени. Вроде, в указе было что-то о том, что знати достаточно и этого. Кристофера не волновало, в любом случае. — Здравствуй, Доминик. Кристофер не вслушивался в их разговор, он чувствовал, как не хочет находиться в этой толпе — он никогда их не любил, а когда у него была акколада, он был готов провалиться сквозь землю от всех пронзающих его взглядов, надеясь только на то, что смотрят они на короля, а не на него. Ему не нравилось излишнее внимание. А сейчас он ходил за королем, на которого оглядывались все, оглядывая и его тоже. — Ваше Сиятельство, можно ли мне снять шлем? — спросил он осторожно. Между тем, чтобы задохнуться в этом армете и тем, чтобы быть осматриваемым с головы до ног, он все равно выбрал второе. Мэттью раздраженно повернулся. — Разрешаю. Кристофер отцепил подвижный механизм на подбородке, снял свой шлем, держа его в одной руке. Он сразу же почувствовал, как на него посмотрел советник. Доминик припал к уху короля безо всякого на то разрешения. — Это тот же? — спросил он, незаметно поглядывая на рыцаря. Мэттью кивнул. Кристофер бы не услышал, в любом случае, у него болела голова, он чувствовал, но это все равно было лучше, чем если бы он оставался в шлеме. Какие-то разговоры, улавливаемые обрывками. — Почему вы не пьете? — Я потом вам расскажу. Это голоса Мэттью и Доминика, Кристофер знает, и он уже устал, он немного расслабился, услышав, что Мэттью не будет пить. — Потанцуйте со мной, милая леди. — С удовольствием. — И что она вам сказала на это? — Он приобрел несколько торговых суден. Невежа! — Бросьте, выпейте из моего бокала, я уже пил из него, — это сказал советник. Кристофер хотел было вмешаться, но услышал, как Мэттью отговаривается, и снова успокоился. — Как же здесь скучно! Это место меня утомляет, сэр Льюис, развлеките меня! — Отличное вино. — Как много народу! И не протолкнуться даже, не так ли? — Подождите меня совсем немного, я сейчас пойду за вами. — Льюис, вы совершенно не умеете танцевать, вы наступили мне на ногу! — Вы пойдете вместо меня, моя дорогая. Кристофер прислушался. Голос показался ему слишком знакомым. Он его уже где-то слышал. Он оглянулся. Да вот же они, те самые дорогие гости, что прятали какую-то бутылку. Вон мужчина, темноволосый, примерно возраста покойного отца короля, голубоглазый. Но женщины, что была с ним в обед, рядом не было. Его самочувствие стало хуже. Он заметил, как Мэттью держит бокал в руках, а какая-то женщина в фиолетовом платье быстро удаляется от них. Меньше секунды на решение. Она может скрыться, но кто же остановит короля? Кристофер почувствовал, будто бы сейчас и сам умрет на месте, он резким движением выбил дорогой хрустальный бокал, поднесенный к губам, из рук, тот с треском разбился о пол, выложенный каменной плиткой, и, спеша, он ринулся за уходящей женщиной под недоумевающие взгляды. Ему казалось, что он оглох, когда стекло разбилось, но нет — все разговоры, танцы и музыка прекратились. Он пробирался через людей, отчаянно ища фиолетовое платье, и схватил ее за шиворот. — Попалась! — вырвалось у него. Он вырвал из ее рук ту самую небольшую бутылку зеленого цвета, что легко помещалась в руке, и осознал, что он не так уж и далеко ушел от короля. Из маленькой ладони той женщины выкатилась маленькая пробка, он взял ее за обе руки и ловко заломил их за спину. Все смотрели на него, он действительно переполошил толпу. Мэттью же глядел то на него, то на нее. В его глазах застыл ужас, он ее узнал. Эта богато выряженная женщина приходилась ему достаточно близкой косвенной родственницей. Она была напугана не меньше — она знала, что теперь ее ждет. Она была единственной, кто смотрел на сэра Осберта, на своего мужа. Она смотрела на него с любовью и вместе с тем ее карие глаза выражали чувство ужаса, боли. Она поняла — ее муж заметил гвардейца и потому послал ее, хотя мог этого не делать. Ее казнит палач, но именно он ее убил. И Осберт стоял, смотря на нее с притворным удивлением. Конечно, ему все поверят — он же так долго горевал по брату и любил своих племянников, особенно младшего, Мэттью, отправлял им дорогие подарки и игрушки в детстве, часто гостил у брата в замке со своей семьей, он никогда бы такого не совершил. Все произошло быстро. Кристофер показал полупустой бутыль, свернув тонкие женские руки за спину и держа оба запястья своими длинными мозолистыми пальцами. Мэттью отдал приказ. — Стража! — он закричал, его сильный голос едва дрогнул. — Бросьте ее в темницу. Завтра Мэттью решит казнить ее на площади прилюдно, чтобы припугнуть неверных, а сегодня… сегодня он слишком напуган, чтобы думать об этом. Он смотрит на такого же встревоженного Доминика, на Кристофера. Кристофер казался нерушимой скалой. Его спокойное лицо не выражало никаких эмоций, и Мэттью хотелось доверить себя ему, хотелось где-нибудь спрятаться, и Кристофер казался идеальным убежищем. Он обязательно поднимет его жалованье, но это потом. Он стремительно направляется к выходу из бального зала под ту же тишину, Кристофер и Доминик идут по его пятам. Советник чувствует, как трясется. Если бы он мог, он бы бросился к ногам своего короля еще в бальном зале, вымаливая прощение, но он знал — Мэттью такого поведения не одобрит, несмотря на то, что Доминик действительно чувствовал жуткую вину, обхватившую его сзади, надавливая под грудью сильными руками. Ему не стоило настаивать на выпивке, он ведь не знал, что Мэттью был серьезен. Они шли молча. Дойдя до покоев, Кристофер остановился у двери, где он и должен был стоять, и тогда он понял, что где-то в бальном зале потерял свой шлем, когда погнался за цареубийцей. Мэттью остановился тоже, Доминик замер на пороге. — Сэр Доминик, сэр Кристофер, — обратился король. — Вам обоим стоит меня оставить ненадолго. Лорд Мэттью Бледный был бледнее, чем обычно. У него, казалось, были синие губы и его руки тряслись, он чувствовал в своих волосах под короной холодный пот, заставляющий металл сидеть на голове не так плотно, казалось что если корона упадет — голова оторвется следом. — Я буду стоять у вашей двери, Ваше Сиятельство, — запротестовал Кристофер. — Кто знает, что может сейчас произойти, — он посмотрел на спящего стоя стражника у входа в покои. Он не собирался сдавать его Мэттью, незаметно разбудит, как только король войдет, но сам был недоволен таким безразличием, хоть и понимал — в покоях никого не было, а некоторым приходилось стоять на ногах больше, чем было возможно: стражи уже немного не хватало на порядочные смены. — Спасибо вам, сэр Кристофер, — Мэттью сглотнул, произнося это имя. Такой благодарности недостаточно, но он не знает, способен ли хоть на какие-то разговоры сейчас. — Я встречусь с вами завтра. — Вам не нужно мое присутствие, Ваше Величество? — удивился Доминик. — Нет, спасибо, друг мой, мне нужно побыть одному, — от нервов он забыл, что они не наедине. — Простите меня, пожалуйста, — все же сказал Доминик перед тем, как Мэттью зашел внутрь. — Мы обсудим это потом, — он придал голосу немного холода. Не хватало еще распускать себя при Кристофере. Конечно, уровень доверия к нему несказанно вырос, но ему не хотелось, чтобы Кристофер видел его таким мягким. Он закрыл дверь, Кристофер слегка потрогал коллегу за плечо, слыша, как шуршат по очереди три замка на двери короля, а затем закрывается щеколда. Проходит секунд пять, и одни за другими закрываются ставни, закрываясь на замки. Мэттью действительно перепугался. Кристофер его понимал, и теперь ровно встал у выхода — искать шлем не было времени, нужно было нести службу, пусть даже и в не совсем подобающем виде.