Будь храбр

Мэттью нервничал. Он сгрыз свои ногти той ночью в кровь, он так и не смог уснуть, проворочавшись до самого утра. Думал, что мог умереть в тот день. В самом деле он не мог. Любое событие, каждый вздох, каждая мысль — лишь результат всего, что происходило ранее, иллюзия выбора, когда в самом деле все закономернее некуда. Но Мэттью об этом не мог подумать. Тоже в силу этих факторов — еще не произошло чего-то такого, что могло бы заставить его задуматься. И вот, он встретил рассвет, прячась, словно ребенок, от каких-то подкроватных тварей, укрываясь под одеялом. Он понял, что уже утро, только когда увидел свет из щелей в ставнях, прилегающих к рамке хоть и плотно, но пропускающих немного света. Он несмело поднялся с кровати — холод ударил его как только он сбросил одеяло. И после этого он так же осторожно приоткрыл входную дверь, отперев все замки. Там все еще стояли стражники, заметившие движение. Кристофер раньше стоял именно с той стороны, в которую открывалась дверь. Сейчас Мэттью увидел стражника вблизи. Либо Кристофер нашел свой шлем, либо… нет, это не Кристофер. Наверняка они уже сменились за ночь, и Кристофер, вероятно, сейчас спал без задних ног. Надо будет его найти. А сейчас король снова заперся, но уже на один замок. У него были большие ключи от королевских покоев, ни у кого больше. Каждый в двойном экземпляре. Он взял свою связку в руки, покрутил, посмотрел на них. Все, что ограждает кого-либо от проникновения в его обитель — металлические побрякушки. Он вышагал к большому сундуку, где была одежда и всякие мелочи, достал оттуда тонкую веревку, завязал ее в большой круг, продев через отверстия в каждом ключе, а потом повесил на шею. Вес ключей первое время ощущался, но он привыкнет — все же они были не настолько тяжелые. Он начал одеваться, непристойно было бы появиться за завтраком в камизе и брэ. Ему нужно будет встретиться с Домиником тоже. Мэттью за ночь понял, что тот считает себя виноватым, нужно было донести ему, что это не так. У короля должна быть своя голова на плечах, советник не может заставить его что-то сделать, значит, это была его личная ошибка — послушать Доминика. И с Кристофером. Обязательно. Но сначала с Домиником: нужно будет узнать у него про жалованье стражников. Он вышел, не подавая страха, хотя наверняка все в замке знали — король напуган. Это знали стражники, это знали вчерашние гости, это знала его мать, его советник, а лучше всего это знал Кристофер и стены замка, которые видят все — от них невозможно чего-то утаить. Они помнят каждый шаг десятков правителей, что никогда не были так сильно напуганы, как молодой Мэттью, видели их мысли, видели их чувства насквозь — лучше, чем кто-либо живой. И Мэттью шел мимо. Завтрак прошел, король быстро наполнил желудок и скрылся как можно быстрее. — Ваше Величество, — обратился Доминик почти неожиданно, король чуть вздрогнул, услышав голос за своей спиной, обернулся, увидев Доминика, стоящего на одном колене. — Как ваше самочувствие? — Здравствуйте, сэр Доминик, — Мэттью отозвался дрожащим голосом. При Доминике бояться можно. — Я в порядке, как раз собирался вас найти. — Я очень виноват перед вами, — советник встал и положил руку на чужое плечо. Они были почти одного роста, Доминик был чуть выше, примерно на дюйм, но он казался крепче — его плечи были чуть шире, а сейчас он мог держаться ровно, и в какой-то момент, когда рядом никого не было, эта разница казалась колоссальной. — Вы невиновен, бросьте, — Мэттью чувствовал тепло руки своего лучшего друга, и это немного успокаивало. — Я не должен был вам поддаваться, всего-то. Я сам виноват в случившемся. — Благо, сэр Кристофер был рядом и вовремя заметил, — Доминик отвел взгляд, они все еще шагали, хоть и куда медленнее. — Я бы себе никогда не простил, если бы вы… — Замолчите, Доминик, прошу вас, — Мэттью сдвинул брови. — Я вас прощаю, только не говорите больше об этом, мне от этого дурно. — Как вам будет угодно, мой король. — Просто поймите, что я виноват сам, и если бы я был достаточно тверд, то этого бы не случилось, — Мэттью увидел какого-то стражника, который спешил, как и Кристофер вчера, но быстро упал на колено, наверняка больно ударившись — железные доспехи порой били своих обладателей. Указ точно нужно отменить. Пришла мысль о том, что сказанное наверняка было услышено и воспринято наверняка двусмысленно, учитывая все распространяющиеся слухи. — Мне не стоило даже пытаться пить эту отраву, — добавил Мэттью. Мысль о том, что кто-то всерьез считает так, была ужасной и невыносимой. Доминик был ему ближе кровного брата, он был родным, и подумать о таком было даже хуже, чем о мужеложстве в целом. — Я вас услышал, — ответил Доминик. — И все же дайте мне немного времени вам поверить — я весь извелся, я не могу и представить. — На самом деле, это даже немного успокаивает — вы переживаете за то, чего не случилось, значит, я все же жив. — Если вам так легче. — Вы не хотели бы сходить со мной на охоту? — Мэттью показалось, что это будет хорошая идея. Он никогда даже не пробовал, а побыть наедине с природой было бы замечательной возможностью. — Вы никогда не охотились, — удивленно вскинув брови, почти воскликнул Доминик. — Я бы хотел попробовать. — Это опасно, вы же знаете? Мэттью разозлился. Почему Доминик так усердно его отговаривает? — Тогда мы возьмем с собой Кристофера и всю мою личную гвардию! — это прозвучало слишком громко. — Поймите, меня не нужно отговаривать, не сейчас, — Мэттью немного прикрыл свой рот, осознав, что почти что кричит. — Хорошо, я не буду, — Доминик обернулся, оглядываясь. — К слову, вы хотели видеть сэра Кристофера, разве нет? Мысль о Кристофере еще плотнее засела в голове, прокручиваемая раз за разом, словно водяная мельница у бурной реки. — Да, мне нужно было с ним увидеться, но сначала давайте зайдем в мои покои и обсудим кое-что. И они промолчали до самой двери, советник убрал руку, они вошли, заперлись вновь. — Почему вы прячете ключи под одеждой? — Так их не достанут, знаете ли. Я хотел обсудить другое. — И что же, мой король? — Вы не знаете, какое жалованье получают наши стражники? — Семь золотых в луну. Мэттью замолчал. Он отошел к окну, открыл его. Он представил, как сам бы выживал на такие деньги, ему стало душно — он тратил столько на одну лишь бумагу и чернила, если не больше. Доминик тратил в три раза больше на свои одеяния. — Что с вами, Мэттью? — Почему так мало? — Вы сами приказали снизить его, сказали, что, цитирую, эти дармоеды слишком много проедают, — Доминик помолчал немного. — Вы не забыли? — Не может быть, — Мэттью выглянул в окно, оглядывая двор замка. — Скажите казначею, нужно поднять в два… — он прервался ненадолго, мысленно дал себе пощечину. — Нет, в три раза. — Что-то еще? — Гвардейцам в четыре. — Хорошо, я запомню, — Доминик смотрел на стройную трясущуюся спину короля, оперевшегося на нижнюю часть оконной рамы. — Это из-за Кристофера, или из-за вчерашнего? — Я не знаю, Доминик, — Мэттью обернулся, его голубоватые белки стали немного красными, наверняка от яркого солнца, резко ударившего по нему. — Я даже не помню, когда это сделал. — Я говорил вам, что это не очень хорошее решение, но вы не захотели меня слушать. — И, возвращаясь к вчерашнему, я хочу, чтобы цареубийцу казнили на площади. Хочу, чтобы ее повесили без мешка на голове у всех на глазах, — Мэттью почти представил это. Брыкающееся немолодое тело под фиолетовым платьем, один момент, и ноги в дорогой обуви колыхаются остатками жизни, шея будет переломлена, лицо красное от лишних телодвижений, или бледное от страха. И лица зевак, смотрящих на нее, напуганные, но заинтересованные. — Не будет ли лучше казнить ее в темнице? На площади среди зевак полно детей, вы попросту напугаете народ. — Доминик, мне не нужны ваши нравоучения. Лучше скажите мне, где сейчас Кристофер, и дело с концом. — Он должен быть в казарме, насколько я знаю, — Доминик задумался. — Наверняка он еще спит. — Я проверю его. — Тогда я тоже пойду, мне нужно будет передать вашей матери о вашем решении, после ее согласия могу обратиться к казначею. — Постарайтесь, пожалуйста, Доминик. — Обязательно, — советник встал на колено и приложил лоб к ладони, быстрее, чем обычно, а когда он вышел, то Мэттью мог услышать торопливое цоканье его твердых каблуков. Король закрыл ставни и вышел, направляясь к выходу из замка. Насколько он помнил, казарма располагалась по правую сторону, но он не мог сказать наверняка. Солнце слепило глаза, делало его сонным, и там же были тренировочные площадки. Он прошел две конюшни. Одну поменьше, королевскую, другую, чуть дальше и больше, войсковую, для конницы. И только потом были казармы, от главного входа минут десять пешком. Казарма была большой, там было два или три этажа, в которых была отдельная кухня и множество кроватей, на которых располагались уставшие вымотанные тела. Кровати никогда не были полностью заняты одновременно, кто-то постоянно стоял на множестве постов. Внутри был бардак, и пахло немытыми телами. Мэттью вышел оттуда. Нет, куда легче будет найти Кристофера на посту, порядком в казармах он займется позже. С этой мыслью он радостно обнаружил, что может дополучить немного сна. И он быстрым шагом почти бодро вернулся в спальню, быстро забываясь во сне. Проснулся он после обеда, первой же мыслью вспоминая про Кристофера и про необходимость его наградить. Снились ему какие-то странные сны, оставившие после себя теплое ощущение, но они сразу же были забыты. Кристофер наверняка должен быть на каком-либо из постов в замке, по-хорошему нужно было бы спросить у Доминика какое-то расписание, отправить его к рыцарю-капитану, чтобы тот узнал. Но ему хотелось увидеть Кристофера здесь и сейчас, надеясь на удачу. И она не подвела его — Кристофер оказался на входе в столовую. — Добрый день, сэр Кристофер, — Мэттью смотрел на него сверху вниз. Каждое появление кого-то из стражников напоминало ему отменить указ. — Здравствуйте, Ваше Сиятельство. — Вам необходимо пройти со мной, мне нужно с вами поговорить, — Мэттью жестом показал ему подняться. — И где же ваш шлем? — К сожалению, он был утерян вчера, когда я попытался догнать… — Не стоит продолжать, — оборвал его король. — Я понял. — Мне нужно идти с вами прямо сейчас? — Кристофер теперь стоял на ногах. Мэттью снова ощутил это. Ему попросту хотелось каким-то образом спрятаться от своих тревог и вновь нахлынувших мыслей, хотелось каким-то образом спрятать себя внутри Кристофера — никто ведь не догадается. К счастью или сожалению, это было невозможно. — Да, идите за мной, подальше от лишних ушей. Они оказались в покоях вновь. — О чем же вы хотели со мной поговорить? — Я отдал приказ поднять вам жалованье, — начал Мэттью. — Только мне? — Кристофер уже собирался возмутиться. — Нет, страже в общем. Рыцарь выдохнул. — Конечно, простите меня, но вы, что, позвали меня только за этим? — Нет, сэр Кристофер, я хотел вас поблагодарить, — Мэттью немного смутился. — Вы спасли меня вчера, кто знает, что бы со мной случилось? — Это мой долг. — В любом случае, я хотел сказать вам, что вы можете у меня чего-то попросить, — Мэттью задумался. Он перебирал много вариантов благодарности за сегодня, решил привести пример. — Ну, к слову, я мог бы отплатить вам деньгами, но есть вещи дороже денег. К примеру, если вы просите руки дамы, но ее отец вас не благословляет, я ведь мог бы… Он только хотел сказать о королевском благословении, против которого ничего нельзя сказать, как Кристофер развернулся и толкнул дверь. Мэттью не понимал, что его так разозлило, и обнаружил себя следующим за ним. — Сэр Кристофер, постойте же, — обратился он, пытаясь догнать, но это было непросто. И все же он остановился. — Простите меня, я не должен был так реагировать, — разворачиваясь и вставая на колени, с опущенной головой ответил Кристофер. В его голове все было перемешано, и в какой-то момент собственная жизнь показалась бесполезной безделушкой, хотелось просто уйти, и он был удивлен, когда король лично пошел за ним. — Встаньте, — несмело сказал Мэттью, его голос выдавал непонятный ему самому трепет и поиск защиты. — Вы ведь неженаты, я подумал, что, вдруг, вам это нужно. — Можно мне оставить просьбу на потом? Мне сейчас ничего не нужно, — Кристофер послушался, и Мэттью с горечью взглянул в его глаза. В них отражалась какая-то боль, Мэттью знал, что ему сейчас никто ничего не расскажет, и не знал, почему было так неприятно видеть Кристофера таким. Казалось, будто бы что-то нерушимое попросту распалось в его руках от неловкого движения. — Это ваша воля, Кристофер, — имя случайно вылетело меж губ Мэттью, он почувствовал этот воздух на выдохе почему-то влажными губами, которые он наверняка рефлекторно облизал. Король почувствовал, будто что-то сломал, и Кристофер казался ему куда менее отстраненным теперь. — Спасибо. Они постояли так еще немного. — Мне нужно идти, — Мэттью соврал. У него не было каких-либо срочных дел, кроме ужина. — Прощайте. — До свидания, Ваше Сиятельство. Кристофер еще не замечал ищущий защиты отчаянный взгляд своего короля. Это видели только стены, даже Мэттью не знал, что действительно так на него смотрит. И рыцарь медленно опустился на колено — ноги у него болели, после чего Мэттью автоматически слегка вытянул ладонь, подставляя тыльную сторону. После этого он почувствовал, как Кристофер бездумно коснулся его ладони губами, после чего поднялся и, не смотря на него от осознания совершенного, удалился прочь. Мэттью долго смотрел ему вслед. Даже когда рыцарь скрылся с глаз, король продолжал стоять на месте, он не понимал, что произошло, но казалось, что он все еще чувствует это прикосновение. Он совершенно забыл сказать про намечавшуюся охоту.