Будь храбр

Мэттью пошел на поправку достаточно быстро. Еще через три дня он был в строю. За это время многие проблемы навалились на королевство — все же король ничем не занимался около недели. И Кристофер был рядом, когда Мэттью шел к сэру Эверарду. Тот должен был быть на тренировочной площадке, и все по пути смотрели на них косо. Еще бы — сэр Кристофер провел в покоях короля все эти четыре дня, они либо читали, либо король что-то безудержно болтал. Мэттью показал ему свою лютню, но так и не решился что-то ему сыграть. И вот, Мэттью видит Эверарда издалека. Капитаном-рыцарем был зрелый, лет двадцати семи, очень высокий и сильный мужчина, по сравнению с Мэттью попросту великан: он был даже выше сэра Кристофера. — Добрый день, сэр Эверард, — поздоровался король. Упомянутый сидел на лошади, и оттого разница казалась совсем огромной. — Да здравствует король, Ваше Светлейшество. — Я хотел обсудить ваше командование, не могли бы вы слезть с лошади и пройтись со мной? — спросил Мэттью. Говорил он сдержанно, голос был достаточно тверд, чтобы Мэттью казался серьезным. Кристофер поразился тому, насколько отличался король, когда его уговаривали сыграть что-то на лютне, а он краснел и говорил, что слишком плох, и ничего не сможет. Из-за постоянного нахождения рядом Кристофер немного отвык от прежнего поведения Мэттью. — Конечно, как вам будет угодно, — сэр Эверард показал жестом кому-то из стражников, что он уходит. Стоило Мэттью, Кристоферу и Эверарду скрыться, стрельба по мишеням продолжилась. — И что вы хотели со мной обсудить, Лорд Мэттью? — Меня не устраивает балаган в казармах, — резко ответил Мэттью. — Вы вообще понимаете, как это сказывается на дисциплине? Там жуткая вонь, никто не моется, я еще понимаю, когда такое зимой, но летом и запахи быстрее разносятся, и мыться все могут. Сэр Эверард молчал. Он не ожидал такой смелой претензии от короля, но и проигнорировать тоже не мог — это не было связано с внутренней или внешней политикой, Мэрилин просила ее не беспокоить по подобным мелочам. — Простите меня, Ваше Светлейшество, я все исправлю. — Почему вы вообще допустили подобное? — король был непреклонен, и разговор выдался короткий. — Я приду послезавтра, и если я не увижу порядка, то мне придется крепко задуматься о смене управления. Рыцарь-капитан был напуган подобным заявлением. Мэттью ушел, не прощаясь, и Кристофер шел за ним следом. — Вы правильно поступили, — подбодрил он, казалось, омрачневшего короля. — Спасибо, что были рядом, сэр Кристофер, — улыбнулся Мэттью. Юноше действительно было важно ощущать за спиной его присутствие и защиту, когда он говорил с Эверардом: физическое превосходство ощущалось не так сильно, он бы точно испугался говорить так, пойди он один. — Куда мы теперь? — Мне нужно провести прием, — сказал Мэттью. Они шли в тронный зал. — Вы вроде бы говорили мне, что важными делами занимается королева. — Приемы все равно провожу я, — объяснил Мэттью. — Я слушаю, записываю, но не принимаю решения, после приема мне нужно передавать о проблемах своей матери. — Никогда бы не подумал, — Кристофер вскинул брови. — Это не очень-то интересно, в самом деле, — Мэттью посмотрел в сторону города. Замок стоял на холме, высокие стены крепости были у подножья, и потому все равно можно было увидеть очертания домов издалека. — Вы можете и не присутствовать, если не хотите — в тронном зале полно стражи. Кристофер удивился еще сильнее. — Вы меня отпускаете? — Вы можете подождать меня, если хотите, или сходить в библиотеку в замке, или даже съездить в город, — Мэттью хранил в комнате лишь малую часть книг — самые любимые. — Я буду занят до вечера, так что вы могли бы уйти до заката, если вам куда-то нужно. Рыцарь тоже посмотрел в сторону города на пару секунд. Брат, он знал, был в очередном путешествии, а больше в городе не было ничего, что могло бы держать Кристофера. — Но если хотите, вы можете постоять рядом со мной, — тихо прозвучал неуверенный голос. — Впрочем, решать вам. — Я останусь с вами, Лорд Мэттью, — выдохнул гвардеец. — В городе меня никто не ждет. Прозвучало это как-то слишком печально. — У вас ведь есть брат, сэр Кристофер, — напомнил Мэттью утешительно. — Его в городе сейчас нет. Король вздохнул. — Я рад, что вы все же хотите остаться со мной, — собрав всю смелость в кулак, признался Мэттью. Он посмотрел на Кристофера с некой надеждой, хотя и сам не знал, чего хотел услышать. Кристофер не смог вынести этого взгляда на себе, на него давно никто так не смотрел. Перед тем, как прийти в тронный зал, Мэттью сменил обувь. От тех каблуков, что он носил, чтобы казаться выше, у него болели ноги, в частности пятки и задняя сторона голени, а сидя на троне он будет казаться одинаковым, что с ними, что без них. Кристофер смотрел, как король переобувается. Сначала он медленно снял оба ботинка, тихо шипя, потом немного массировал сдавленные конечности и натертую кожу через шоссы, после чего надевал другую, мягкую обувь. — Как же мне осточертели эти каблуки, — пожаловался Мэттью, оправдываясь. — Не повезло мне родиться такого роста. Он посмотрел на Кристофера, и с радостью не обнаружил в них какого-то мало-мальского осуждения. — У вас обычный рост, — немного приврал рыцарь. — К тому же, я уверен, что вы еще вырастете. Да, король вышел мелковат, но это не было так критично, как наверняка казалось самому Мэттью. — Вы так думаете? — Я в этом уверен, — и теперь Кристофер не врал. — Остается надеяться, — улыбнулся король, наконец вставая в полный рост. — Теперь мы можем идти. После приема Мэттью был уставший, как гончий пес после охоты, хотя ему не приходилось стоять на ногах и, тем более, двигаться. Он поужинал, почти не прикоснувшись к еде, потом встретился с Кристофером, и они снова скрылись в покоях Мэттью. — Почитайте мне на ночь, будьте добры, — попросил Мэттью. — Я думаю, я уже совсем скоро усну. Они устроились на кровати, и после болезни это уже казалось привычным делом. Кристофер сидел на краю, Мэттью лежал на правом боку, вслушиваясь в голос. В такие моменты он чувствовал себя так, будто возвращает себе кусочек отобранного детства. Его же попросту оставляли в кромешной темноте, которой он боялся, никто не следил за тем, спит он или нет, не считая периодов, когда он болел, а сейчас он чувствовал, пусть даже и выпрошенную, пусть даже и оплаченную, но заботу со стороны Кристофера. И все равно почему-то сон не шел. В голове накопилось море чужих проблем. На приемы приходили в основном по поводу налогов разные землевладельцы со всех уголков королевства. Просьбы были почти однообразные. Снизьте налог на то, снизьте на это. Мэттью плохо в этом смыслил, но если бы он и решал подобные проблемы сам, то советник бы ему помог. Доминик ведь учился такому, и учился весьма прилежно, так что проблема была не в этом. Мэттью попросту и не подозревал о проблемах народа. И вот он лежал, слушал спокойный голос, уже пару часов зачитывающий ему текст. — Вы не хотите спать? — спросил Мэттью, намереваясь отпустить бедного Кристофера. — Ни в одном глазу. — Тогда давайте пройдемся немного, может, после этого у меня получится уснуть, — предложил король. — С радостью. Кристофер отвернулся, не глядя на то, как король одевается, и после этого они вышли, погасив свечу. В саду было темно и тихо. Там не было ни одной души, его даже не охраняли, за исключением стен крепости. Сад простирался на весь задний двор, будто маленький королевский лес. Они шли по дорожке, усыпанной мелкими камушками гравия, что характерно хрустела. Вдалеке слышалось, как бегут маленькие ручейки. Король вдохнул полную грудь и устремил свой взгляд в небо ненадолго, после чего посмотрел на Кристофера. Звездное небо было иссине-черной массой, по которой мелкими крупицами был рассыпан порох. Иногда Мэттью казалось, что там кто-то есть, и что кто-то смотрит за ним, и это пугало. А вот наблюдение Кристофера не пугало совсем: рыцарь был вполне себе живым человеком, теплым, с темными спокойными глазами и обычным, он даже сказал бы, незапоминающимся, пусть и красивым лицом. Кристофер тоже на него поглядывал, но, в отличие от короля, он чувствовал страх. Ему казалось, что он вот-вот все испортит, и что он не справится с тем, чтобы защитить Мэттью, как уже не справился однажды. — Хорошая погода, — глядя на редкие облака, сказал Мэттью. — Не хотите пойти к пруду? Мне сказали, там снова появились лягушки. — Разве от лягушек не пытаются избавиться? — Ну, они странные и скользкие, — объяснил король смущенно. — Отец пытался, но они вполне себе милые, разве нет? Кристофер улыбнулся. — Помню, Гильем рассказывал, как однажды его и еще нескольких стражников послали ловить лягушек, — он уже был готов рассмеяться. — Мне кажется, я тоже в чем-то странный и скользкий, знаете, — король усмехнулся, после чего услышал, как Кристофер глухо засмеялся, все же немного сдерживая себя. — Только не трогайте лягушек, вы можете поймать жабу, и потом у вас будут бородавки. — Возьму на заметку, — Кристофер чувствовал упадок, когда перестал смеяться. Он и не сможет поймать Мэттью. Они вышли на пруд, разглядывая ребристую поверхность в темноте. — Мне здесь нравилось раньше, — король с тоской взглянул на пруд, слегка наклонив голову. — Здесь я мог ото всех спрятаться и пускать кораблики, а сейчас такой трюк не пройдет. — Почему же? — Потому что все следят за каждым моим шагом, — Мэттью вздрогнул, услышав шорох. — Это… это действительно пугает порой. — Я ведь тоже за вами слежу. — Вы следите, но вы ходите рядом, и я знаю, что именно вы видите, а вот то, что обо всех моих перемещениях знает стража, мне не нравится, — король задумался. — Наверное, можно убрать хотя бы пост у спальни. — Вы будете незащищенным в таком случае, — Кристофер тоже окунулся в эту проблему. — Я ведь сплю в другой комнате. — Вы все равно наверняка слышите даже то, как я ворочаюсь, — засмеялся Мэттью. Кристофер слышал. Он замолчал, король посмотрел на него, гадая, что же сказал не так, после чего оглянулся, и в примирительном жесте обнял рыцаря по-дружески. — Что вы делаете? — спросил гвардеец слишком удивленно. Действительно слишком. Король смутился от собственного поступка и быстро отстранился, опустив глаза в воду. — Простите меня, — он нервно мял собственные пальцы, после чего вновь поднял взгляд на Кристофера. К его щекам прилила кровь, широко распахнутые глаза поблескивали, отражая лунный свет, лицо Кристофера и звездное небо. Голубые радужки слегка отступили, подчиняясь темноте, обнажая сетчатку. Его тонкие синеватые от прохлады губы подрагивали. Кристофер так и не ответил, медленно наклоняясь к королю, и не встречая ни капли сопротивления. Он несмело сжимал мелко дрожащие губы своими, кладя одну руку на плечо, едва выше локтя, а другую — на боковую сторону шеи, большим пальцем направляя Мэттью поднять свое лицо к нему. Король громко выдохнул, чувствуя осторожные движения, и не зная, как реагировать на это. Он снова попытался обнять Кристофера, притягивая его к себе за поясницу, после чего попытался отразить чужие действия, повторяя движения и почти слыша, как сердце Кристофера заколотилось сильнее. Он был уверен, что и сам не лучше. Мэттью чувствовал, как потеют его ладони, и стоило Кристоферу перехватить его за туловище, крепко обнимая, вернулось это волнение. Он рвано выдохнул с открытым ртом, и, когда рыцарь облизнул его губы, король испуганно отстранился, выпутываясь из чужих объятий. Принцессой он, конечно, не обратился, но он и не был лягушкой. — Кристофер, это… — Мэттью не мог подобрать слов. — Это ведь неправильно, разве нет? — Я знаю, — рыцарь нервно сглотнул, глядя на короля, и гадая, что же тот прикажет делать. Выметаться ли из замка, или дождется, пока они попадут в замок, после чего прикажет казнить все-таки Кристофера. — Даже если так не должно быть, то какая разница, вы это уже чувствуете, — Кристофер испытал дежа вю. Мэттью молча смотрел на него, после чего вновь оказался рядом, сделав шаг вперед, и крепко его обнял, не смотря в глаза, пряча свое лицо. — Я чувствую, да, — признался он наконец. — И мне страшно. Гвардеец обхватил узкие плечи в успокаивающем жесте. — Вы не представляете, — он нервно улыбнулся. — Мне настолько же страшно, как и вам. — И все же вы… — Мэттью замолчал, неровно дыша и вновь замирая. — Не смог сдержаться, — Кристофер погладил мягкие темные волосы, чувствуя, как король вздрагивает в его руках, дыша ему в шею. — Моя вина. — Только не говорите, что жалеете о содеянном, — окутанный новыми страхами, слабо пригрозил Мэттью. — Иначе я действительно прикажу вас казнить. — Я не жалею, — прозвучала уверенность в голосе Кристофера. Мэттью несмело поднял голову, его лицо горело, и он попытался вжаться своими губами в чужие, крепче хватаясь за Кристофера и видя, как он наклоняется навстречу. Они снова сомкнули губы, не дыша и чувствуя это неловкое прикосновение, как чужие губы касаются собственных, и король случайно прикусил гвардейца, после чего стыдливо отстранился. — Это всегда казалось мне мерзким, — объяснил Мэттью несколько разочарованному Кристоферу. — Я не понимаю, что со мной. — Я понимаю лишь немногим больше вашего. Кристофер почувствовал, как король от него отстраняется, смущенно пряча глаза. — Вы были влюблены? — спросил Мэттью. Эта фраза, казалось, больно ударила рыцаря в солнечное сплетение. — Я не хочу говорить об этом, — честно ответил он. — Давайте позже. — Я могу подождать, — Мэттью несмело коснулся чужих ладоней, пытаясь взять их в свои, после чего тяжело вздохнул, чувствуя, как что-то трепещет внутри. — Расскажите, когда посчитаете, что можете. Кристофер улыбнулся, глядя на короля, играющегося с его пальцами. — Учтите, это неприятная история, — выдохнул рыцарь. — И закончилась она неприятно. — Я хочу знать. — Это приказ? — Кристофер улыбнулся еще шире, сжал маленькие ладони в своих достаточно сильно, чтобы заставить короля на себя посмотреть. — Нет, — Мэттью испуганно покачал головой. — Вы все еще не хотите спать? — Можно попытаться. — Тогда чего же мы ждем? Уверен, сейчас уже очень поздно. Кристофер оглянулся, после чего вновь робко прижался к чужим губам на пару секунд. — Да, идемте. Они молча вернулись в покои, отпустив руки, и, стоило им закрыться изнутри, Мэттью снова заговорил. — Вы могли бы лечь со мной, — предложил он, потом, осознав, как это прозвучало, он поторопился себя поправить. — Я имею ввиду, лечь для сна, — было видно, как он нервничает. Кристофер усмехнулся напуганному выражению лица. — Я вас понял. Они разделись до белья, и стоило Мэттью сесть на кровать, он ощутил неловкость, но, преодолевая ее, лег ближе, заковывая Кристофера в объятие. Кристофер чувствовал шелковую ткань своей кожей, когда обнял короля в ответ, слышал его тихое дыхание, и как тонкие длинные пальцы чуть постукивали по его груди. Он чувствовал полное умиротворение впервые за много месяцев, быстро засыпая, и зная, что Мэттью будет хорошо спать сегодня.