Будь храбр

— Вы действительно быстро учитесь, я рад, что именно мне вы доверили ваше обучение, — гвардеец подошел к окну, не глядя на вымотанного юношу. — У вас острый глаз. — Спасибо, Кристофер. — Вы, должно быть, устали не меньше, а то и больше меня, но, сказать честно, я уже валюсь с ног, — Кристофер взглянул на горизонт, солнце уже достаточно давно зашло за него. Мэттью нервно скрестил ноги, поджимая их под себя, смотря на Кристофера в свете одиноко горящей свечи. Да, он тоже устал, но сейчас это странное волнение в очередной раз к нему вернулось, придавая сил. Рыцарь закрыл ставни, подошел к кровати, сел на край, собираясь лечь. Но король прервал его, хватаясь за плечо гвардейца. — Подождите, — прошептал он смущенно. После этого он неуверенно прижался к губам удивленного мужчины, не знающего, чего от него ожидать. — Что вы делаете? — Я долго ждал, — и сказать дальше Мэттью не хватает смелости, он снова сжимает чужие губы своими, медленно оборачивая свои руки вокруг чужих плеч, прижимая Кристофера к себе. Он резко вздохнул, чувствуя, как ему не хватает воздуха, и как рыцарь неуверенно раскрыл губы, двигаясь навстречу в этом агрессивном поцелуе. Невыносимый трепет где-то внутри, разжигая его, так сильно горел вместе с возбуждением, накрывшим короля. — Мэттью, — зовет Кристофер, чувствуя, как озарение слегка дает ему подзатыльник. Он сам себе кажется невероятно глупым, раз до тех пор не понял, что юноша от него чего-то ждет. Он неуверенно обнимает узкую талию, медленно отвечая, чувствуя, как король дернулся, но продолжил напирать. Кристофер развернулся полностью и ощутил на себе вес Мэттью, сделавшего смелый выпад — король оседлал его, садясь на бедра и прижимаясь к животу своей твердью. — Кристофер, прошу вас, — отчаянно попросил Мэттью. Упомянутый взглянул в красное смущенное лицо, чуть отстраняясь и глядя в голубые глаза. Король смотрел на него, и он слишком сильно прикусил губу, когда губы коснулись его шеи, медленно осыпая кожу поцелуями. Они были преисполнены вязкой нежностью, мягкие губы скользили по тонкой коже, казалось, изучая каждый ее квадратный дюйм, каждую клеточку. Рука Кристофера скользнула вверх по позвоночнику, поднимая камизу и чуть сжимая кожу, и король вздрогнул, прижимаясь вплотную. Он вздохнул, чувствуя, как губы скользят ниже, по ключицам, по грудине, ощутил прикосновение к ореолу, вздрагивая снова. Он взялся за чужое запястье, крепко сжимая пальцы, и несмело положил ладонь в область паха. Ему было тяжело себя сдерживать, он жаждал контакта, ему все это время было негде уединиться, и Кристофер, спящий рядом, только нагнетал это странное сладкое потягивание внизу живота. Рыцарь понял без слов и, не останавливаясь, продолжил стягивать с короля камизу, следом за которой пошли брэ. Мэттью смутился еще сильнее, оказавшись полностью обнаженным в чужих руках, даже если это было, как он и желал. Он почувствовал первое неловкое прикосновение к своей тверди кончиками пальцев, затем, как Кристофер чуть поглаживает его и наконец обхватывает ствол. У него вырвался стон. Грубая ладонь гвардейца ощущалась совсем иначе в сравнении с его собственной нежной рукой, преимущественно державшей перо. Он и двигался совсем иначе, пока что медленно, почти дразняще, сжимая при этом сильнее. Кристофер снова примкнул к его губам, ловя каждый рваный выдох, чуть проникая языком через распахнутые губы, держа короля в своих руках крепко, но Мэттью и не вырывался. Чуть замерев, он попытался отразить чужие действия, медленно двигая языком навстречу, шевеля губами, чувствуя, как напряжение только нарастает. Он ощутил, как рыцарь прижался собственной твердью к нему, и руки сами потянулись к подолу камизы, задирая ее вверх и стягивая с Кристофера через голову. Король не видел его без камизы ранее, и слегка замер, оглядывая массивное тело, наверняка выглядящее сейчас куда лучше, чем раньше, ведь Кристофер достаточно хорошо питался теперь. Он очертил кончиками пальцев линии, идущие от нижней челюсти через грудь, покрытую волосами, ниже, к паху. Он вздохнул, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд, и как чужая ладонь продолжает гладить его длину, пока своя рука остановилась чуть ниже пупка, откуда начинается расширяющаяся дорожка волос. Мэттью неосознанно облизнул губу, после чего, чуть отстранившись, с небольшим натяжением отодвинул ткань, держа член в руках. Он никогда никого так не касался, и никому раньше такого не позволял, и ему казалось, что сейчас его сердце проломит ребра от волнения, но он заметил — Кристофер тоже чувствует подобное. Это его немного успокоило, и он постарался повторить движения, неуверенно водя к основанию и назад, стараясь не смотреть на Кристофера. Стоило последнему немного ускориться, Мэттью почувствовал, что это слишком, и зарылся лицом в шею, тяжело дыша и держась за плечи одной рукой. Еще немного — и он излился в чужую ладонь со стистуными зубами и приглушенным долгим стоном, чувствуя, как горячая вязкая жидкость выходит в несколько выстрелов. Он не прекратил, тоже ускорился, чувствуя, как Кристофер обнимает его двумя руками и скользит ниже поясницы, обхватывая маленькие ягодицы короля. Рыцарь издал тихий сдавленный стон, когда оказался на грани. Уже через несколько секунд он отстранился, чтобы посмотреть на юношу, обнаружил его смущенно разглядывающим собственную ладонь, запачканную в семени. — Мэттью, — он обратился, робко целуя тонкие губы. Упомянутый вздохнул, отвечая на поцелуй. Стоило их губам разъединиться, король снова уставился на руку, после чего неуверенно и, казалось, совсем бездумно поднес ее к лицу, слизывая одну из капель. Она была немного горькой на вкус, Мэттью обнаружил на себе удивленный взгляд и снова посмотрел наконец в глаза гвардейца. После этого он оказался приподнятым, и Кристофер уложил себя на спину, держа короля на себе. Мэттью захотелось навсегда остаться в таком положении, чувствуя, как бьется сердце Кристофера совсем рядом с его собственным, слыша его тяжелое дыхание, чувствуя, как долгожданная разрядка приятным теплом проходит по его телу, а губы немного саднят от поцелуев, несколько раз незаметно и случайно укушенные. — Посмотрите на меня, — попросил Кристофер возлюбленного. Тот замялся, но через несколько секунд поднял голову, снова чувствуя мягкие губы на своих, куда нежнее, почти невесомо. — Вы о чем-то жалеете? — В общем? — Нет, я про то, что только что случилось. Мэттью покачал головой, чувствуя себя донельзя уязвимым. Ему хотелось сказать Кристоферу о своих чувствах, но в прошлый раз рыцарь сказал, что король юн и глуп. И поэтому Мэттью промолчал, продолжая смотреть в карие глаза. — Напомню вам, я жалею только о том, что хотел вас убить. Рыцарь поджал губы. Он вообще не хотел вспоминать об этом, но король постоянно то и дело напоминал. Он смотрел на него снизу вверх, чувствуя мягкую длину у своего живота, и как дышит Мэттью. И все же король приподнялся, сдувая пламя со свечи, чтобы погрузиться в темноту и снова улечься на Кристофера. — Спокойной ночи, Кристофер. Рыцарь промолчал, отвечая поцелуем в макушку, немного приглаживая затылок и шею. Мэттью, поглаживаемый, быстро уснул, разве что не мурлыкая, во сне переворачиваясь и оказываясь под боком, пока рыцарь все не мог уснуть, поглядывая на спокойное лицо. Он смотрел на руки, так крепко держащие его сквозь сон, смотрел на подрагивающие ресницы, приоткрытые зацелованные губы. Он попросит не напоминать, когда у него наконец хватит смелости. Он смазанно целует лоб короля, после чего, устраиваясь поудобнее, засыпает следом. Просыпается он один. Удивленно обнаруживает отсутствие короля под боком, встает, потирая лицо, после чего, одевшись, идет умыться и появляется в столовой. Там за столом сидят люди, но Мэттью среди них нет. Тревога накатывает на рыцаря, ему это уже что-то напоминает, но король сам врезается в него. — Ох, сэр Кристофер, так вы уже встали? — юноша улыбается, глядя в обернувшееся лицо. — Пройдемте со мной. Они проходят к столу, садятся на скамье бок о бок, торопливо едят, после чего покидают помещение, и только в глубине коридора гвардеец осмеливается спросить. — Что-то случилось, мой король? — Я поссорился с королевой, — отвечает Мэттью. — С утра, из-за того, что снизил налоги, а потом… Давайте я расскажу вам в своих покоях. Кристофер понимающе посмотрел на возлюбленного, видя его напряженное лицо и как часто король моргает. Стоило им скрыться с чужих глаз, Мэттью снова заговорил. — Вы не представляете, — пауза. — она обвинила меня в грехах, — Мэттью все же не смог сказать сразу то, что хотел до этого, ему не хватило сил произнести это. — В каких же? — Кристофер, она… — король отвернулся, но не вынес этого и снова посмотрел в лицо. — Она знает, что вы меня не просто охраняете, она обозвала меня жалким мужеложцем. — Вы ведь знаете, что это не так? — Что не так?! Все так и есть! — слезы все-таки брызнули из желез, покидая наконец веки и катясь по щекам. — Кристофер, я ее разочаровал снова. — Прекратите, — рыцарь сгреб его в охапку, прижимая к себе. — Мэттью, не говорите злых слов в свою сторону, вам и без того достаточно бесчестных языков, болтающих про вас невесть что. Король замолчал ненадолго, всхлипывая и цепляясь за мужчину крепче. — Кристофер. — Она вас попросту не любит, она более неправильная, чем вы. — Она моя мать. — Тогда почему она к вам относится, как к подкидышу? — Кристофер поцеловал макушку, гладя короля по голове. — Отставьте слезы, мой король, не грузите свою голову. — Но Кристофер, — Мэттью чувствовал, как его распирает изнутри. — Вы дороги мне, думайте об этом, не думайте о плохом. — Вы любите меня? — наивно и отчаянно тихо спросил юноша, поднимая лицо. Кристофер ненадолго замер, застанный врасплох. — Почти что, — кратко ответил он, касаясь дрожащих губ. — Мне нужно убедиться наверняка, для этого понадобится еще немного времени. Мэттью такой ответ устроил, он положил голову на плечо, медленно успокаиваясь. — Вы ведь готовы ждать? — Да. — Вы нужны мне, — рыцарь наконец признался. — Мне нужны вы, чтобы вас защитить, я хочу, чтобы вы были счастливы, и я хочу быть с вами рядом. Он почувствовал, как будто какие-то тяжелые доспехи упали с его плеч, и вроде бы ему стало легче, но теперь он понимал, насколько уязвимым он стал перед самим Мэттью. — Я не заслужил, — вздрогнув в чужих руках, отозвался король. — Но можно мне поплакаться вам о своей несчастной учести? Он слабо улыбнулся, почувствовав на себе взгляд. Ему лучше было улыбаться, он хотел улыбаться хотя бы для Кристофера, чтобы тот не надумал лишнего. — Если вы сейчас не заняты. — Нет, ни в коем случае. — Я всегда имею желание вас слушать, — рука прошлась по щеке нежным жестом, оглаживая светлую кожу, зарывая пальцы в темные волосы. — Тогда слушайте, — вздохнул Мэттью, рисуя узоры на чужой спине пальцами. — Вы большую часть все равно уже знаете, но я все же младший сын, и обо мне, казалось, все забыли ровно до смерти брата, когда мне пришлось взойти на трон, и, думаю, отчасти поэтому мать никогда меня не любила. Даже в детстве за мной присматривали и играли со мной разве что Доминик и постоянно меняющиеся няньки, которых, кроме одной, я толком и не помню. — Так сэр Доминик с вами рос? — Он был моим лучшим другом, — король поторопился себя поправить. — Он им и остается, вы не подумайте, но он был помимо этого еще и мальчиком для битья. — Кем? — Кристофер никогда даже о таком не слышал. — Мальчиком для битья. — Я не понимаю. — У вас такого не было? — наивно спросил Мэттью. Для него это было частью его сознания. — Нет, звучит ужасно. — Его наказывали вместо меня, когда я… когда я ослушивался и паясничал. В общем, не в этом дело, хотя мне все еще его очень жаль, — Мэттью замялся, делая глубокий вдох. — Моя мать в сердцах призналась мне, что велела… Король замолчал, язык не поворачивался. Он чувствовал успокаивающие поглаживания по голове и шее, и мерное дыхание Кристофера тоже помогало, но это было слишком тяжело произнести. — Когда я только появился на свет, она… И он снова не смог выдавить ни слова. — Не торопитесь, — рыцарь услышал тихий всхлип, а затем почувствовал, как раз за разом юноша вздрагивает. Погладив его скулу, он ощутил влагу слез, дорожки которых он стер, и тогда он замолчал, продолжая ждать. Прошло около пары минут молчания, прежде чем Мэттью смог. — Она велела повитухе меня придушить, как щенка от безродного кобеля, — и гвардеец не ожидал этого услышать. Он был готов ко многому, но не мог и предположить, что прозвучит что-то подобное. — Она сумасшедшая. — Кристофер, — король снова зарыдал. — Я ей с самого начала был не нужен, вы ведь понимаете? — Она безумна, Мэттью, — Кристофер замотал головой. Ему казалось, что Мэттью был самым прекрасным существом на планете, что нужно было защитить, для него подобное было немыслимо, он качал головой не столько для успокоения короля, сколько для себя самого: он не мог и представить, что кто-то без корыстной выгоды и личных разногласий мог хотеть его убить, он взглянул в заплаканные голубые глаза. — Было бы лучше, если бы у нее все же удалось. — Нет, — прошептал Кристофер. — Не говорите такого никогда, вы неправы, — будто пытаясь как-то закрепить свои слова, он сильнее сжал короля в своих руках, прижимая как можно ближе к себе. — Вы не понимаете, что говорите. Мэттью молчал, стиснутый в немного слишком крепком объятии. — Глядя на вас, я не могу представить, что кто-то мог допустить подобные мысли, Мэттью, — рыцарь ослабил хватку, чтобы одной ладонью взять лицо короля. — Только прекратите плакать из-за зверств неразумных, непонимающих, почему вы достойны жить, и жить счастливо, прошу вас. Юноша немного помялся, затем смазанно, промахнувшись, все еще дрожа, коснулся лица с короткой густой бородой, после чего так пронзительно взглянул в карие глаза, вызвав волну дрожи у мужчины, пробежавшую по всему его крупному телу. — Спаси вас боже, Кристофер. Кристофер взял острое лицо в свои руки, мягко целуя разгоряченные закрытые веки. Отстранившись, он почувствовал на своих губах горечь соли. — Мне очень горестно видеть вас таким и слышать ваши мрачные мысли, — тяжело вздохнул рыцарь. — Я больше не буду вас расстраивать, — пообещал король. — Нет, — гвардеец задумался. — Если вы так себя чувствуете, мне будет лучше знать и слышать, чем быть в неведении, — он еще ненадолго замолчал, вновь раздумывая. — Пообещаете мне, что всегда сообщите, что бы с вами не произошло? Кристофер доверял, верил, что если Мэттью пообещает, то сдержит свое слово. В любом случае, он не мог сделать ничего, кроме как взять с него обещание. — Обещаю, Кристофер, — Мэттью утер слезы, потирая покрасневшие веки.