Будь храбр

Мэттью всхлипнул, когда Кристофер углубил поцелуй, проникая языком внутрь и поглаживая чужой. Он положил одну ладонь на скулу рыцаря, направляя его наклонить голову чуть правее и поглаживая бороду. Мэттью ощутил, как чужие ровные зубы слегка прикусили его язык, когда он начал копировать чужие движения. Король слегка оттолкнул мужчину, в страхе оглядываясь по сторонам. — Нас заметят, — с опаской сказал он. — Вас волнует? — Да. — Тогда нам нужно идти. — Вы пойдете со мной? — настороженно спросил Мэттью, глядя на рыцаря, который уже прошел ступенек пять вверх. Гвардеец замялся. — Если вы этого желаете, — скромно ответил он. — Т-тогда вы пойдете со мной, — повторился король, прикусив губу. Он пытался успокоить свое тяжелое дыхание, но, стоило им оказаться в покоях, Кристофер припечатал его к запертой двери изнутри, и все старания пошли насмарку. — Кристофер, — только и успел удивленно позвать Мэттью, прежде чем его губы вновь были атакованы. Он ощущал жар, исходящий от чужого тела, почти как от костра, чувствовал напор в почти агрессивном поцелуе, и почти слышал в громком дыхании, как рыцарю осточертела недолгая разлука. Тот оторвался от губ, примыкая к уху, слегка покусывая раковину, и чувствуя, как юноша вздрагивает в его руках. Ладони ощупывали стройное тело, чуть сжимая эластичную кожу сквозь одежду. И, когда Кристофер начал расстегивать пуговицы на котарди, Мэттью замер, поддаваясь чужому импульсу. Он позволил оставить себя в камизе, рыцарь нырнул под нее руками, целуя теперь шею, король невольно вцепился в его плечи, пытаясь как-то контролировать ситуацию. Рыцарь гладил его нежную кожу на ребрах, будто осторожно пересчитывая их, поднялся выше, чуть сжимая твердые соски и чувствуя губами, как голос юноши дрогнул. Он принял это за знак, продолжая поглаживать его. Ему стало мало тихих вибраций голоса, он отстранил короля от двери, продолжая осыпать поцелуями, и повел к кровати, направляя опуститься ниже, лечь. Когда он отстранился, он заметил несколько красных отметин на шее, и, сложив дважды два, осознал, что оставил их сам. — Простите меня, — прошептал он, нависая над королем. — Что такое? — нетерпеливо спросил Мэттью. В таком состоянии ему не хватило бы воли обсуждать что-то, он был разгорячен, и боялся, что именно сейчас окажется прерван для обсуждения чего-то. — Вам завтра придется надеть что-то с высоким воротником, я не специально, — смутно объяснил Кристофер, проходясь пальцами по шее. — Что там? — любопытство взыграло в короле. — Будет синяк или несколько, — смутился рыцарь. Мэттью больше не задавал вопросов. Притянул мужчину ближе к себе, целуя его в губы, и чувствуя, как чужие руки ловко отсоединяют шоссы от брэ. К его разочарованию, рыцарь вновь отстранился, стягивая, несомненно, дорогие и узкие шоссы с чуть кривоватых ног. — Быстрее, прошу вас, — взмолился Мэттью, зная — без котарди Кристофер ясно видит его возбуждение, и это уже невозможно скрыть. Король приподнялся на локтях, расстегивая поясной ремень Кристофера, который вместе с ножнами оказался немногим позже на полу. Следом шло сюрко, к тому времени Мэттью остался без шосс, и с помощью рыцаря они справились с коттой быстрее. Король придвинулся ближе, обнимая Кристофера, прижимаясь к нему своей длиной, но рыцарь уложил его на спину, снимая наконец с недоумевающего злосчастное брэ. Сказать честно, Мэттью уже достаточно быстро привык находиться обнаженным рядом с Кристофером, и ему это даже понравилось. Ранним утром он мог откладывать одевание, расхаживая по покоям совершенно голым, ночью же спал рядом, прижимаясь к мужчине и даже не переживая о своем виде. В такие моменты он говорил, что чувствует себя немного более свободным, и это чувство было еще лучше, когда король был уже удовлетворен. Еще ему нравилось разглядывать наготу рыцаря. Особенно после того, как тот начал хорошо питаться. Его здоровое и молодое тело казалось Мэттью образцом силы и эталоном красоты, особенно когда Кристофер не смущался, а мирно спал, не подозревая о наблюдениях. Нет, у Кристофера не было ярко-выраженных рельефов, как у греческих статуй, к тому же Мэттью их никогда не видел, но гвардеец выглядел для него, как лучшая ручная работа бога. А сейчас рыцарь то ли не смущался, то ли не замечал бесстыдно глазеющего короля. Мэттью примкнул к чужой шее, держась за спину и слегка ее массируя, чувствуя напряженные мышцы. Гвардеец поднес ладонь к тонким губам, приставляя два пальца ко рту. — Оближите, — сказал он, глядя на недоумевающего короля. Юноша приоткрыл рот, и Кристофер медленно протолкнул внутрь пальцы, чувствуя, как Мэттью работает языком. Король чуть закашлялся, и рыцарь вытащил руку, целуя его лицо в качестве извинения. Другая рука скользнула по внутренней стороне бедра, Кристофер вновь направил Мэттью лечь, мягко подтолкнув в грудь, но все же более настойчиво. Рыцарь нащупал вход, алкоголь слегка затуманил его разум, и действовал он по привычке. — Кристофер, — всхлипнул король, ощутив сразу два пальца внутри себя. Он осознал, зачем вообще нужно масло, когда слюны оказалось недостаточно. Он слегка дернулся с болезненным писком, и рыцарь замер, после чего медленно и осторожно покинул его тело. — Больно? — виновато спросил он. — Подождите, — отмахнулся Мэттью, вновь привставая, отклоняясь к краю кровати. Через несколько секунд он нашарил бутылку вслепую и представил ее мужчине. — Что это? — Масло, — смущенно ответил король. — Смажьте руку, — он прятал глаза, чувствуя себя невероятно глупо и ощущая сильнейший стыд. Кристофер чуть ухмыльнулся, когда взял в руки бутылку. — Вы хотите, чтобы я продолжил? — надавил он, видя, как легко Мэттью смутился под его напором. — Пожалуйста, — выдохнул тот. — Раздвиньте ноги пошире, — вместе с тем рыцарь чувствовал, как подрагивает от исступления, глядя на покорного короля. Тот наконец поднял взгляд, глядя исподлобья. Он лежал животом кверху, приподнявшись на локтях, и, когда наконец несмело раздвинул ноги шире, он закрыл глаза. Кристофер не сдержал себя, вновь целуя тонкие губы, теперь еще нежнее и медленнее. Он вынул пробку с характерным звуком, наливая немного масла на ту же руку, после чего, размазав по пальцам, снова попытался войти, на сей раз медленнее, чувствуя, как с каждым сантиметром дыхание Мэттью сбивается. Король же вовсе забыл, как нужно дышать, он одной рукой обнял плечи рыцаря, чувствуя, будто вот-вот куда-то упадет, когда Кристофер начал медленно двигаться внутри. — Сейчас лучше? Мэттью кивнул, не колеблясь. Кристофер нащупал изнутри какое-то уплотнение, чувствуя, как король извивается в его руках, стоило надавить сильнее — вырвался приглушенный стон. Он повторил движения, поглаживая эту небольшую область, размером примерно с каштан. — Кристофер, — простонал король, сжимаясь сильнее и не зная, куда себя деть. — Прошу, — рвано бросил он. — О чем? Мне остановиться? — гвардеец снова аккуратно вынул пальцы с очередной фрикцией. — Н-нет, продолжайте, пожалуйста, — скомканно протараторил Мэттью в чужое плечо. Кристофер улыбнулся, слегка отдаляясь, чтобы посмотреть в лицо возлюбленного. Он снова примкнул, чувствуя, как король теряет ритм, сбиваясь с поцелуя и постанывая в его губы с каждым движением. — Я, кажется, сейчас… — тихо пробормотал Мэттью в чужие губы. — Кристофер, я сейчас… Почти… И гвардеец остановился, покидая тело вновь. — Кристофер! — возмутился король, чуть не плача. — Вы обманщик, Кристофер, это нечестно. — Тише, тише, — успокоил мужчина. Он целовал Мэттью совсем недолго, после чего вновь отстранился, избавляясь от остатков одежды куда быстрее. Его взгляд приковала твердая длина короля, с головки на живот стекла капля смазки, а сам король терпеливо ждал, лежа на спине с раздвинутыми ногами, не в силах больше возмущаться или как-то сопротивляться. Рыцарь вновь взял бутылку в руки, смазывая собственную длину. Он оставил бутылку стоять на полу, и вновь подполз к Мэттью, который наблюдал за ним. Они посмотрели друг на друга, и никаких слов не пришло в голову, будто бы оба ждали происходящего сейчас, и все идет так, как надо, в абсолютной норме. Кристофер подхватывает худые бедра, в его взгляде звенит вопрос, который Мэттью понимает без слов, медленно кивая, так и не отводя взгляда. И когда рыцарь медленно проталкивается внутрь, король ощущает себя до невозможности слабым, почти ватным. Он чувствует чужие губы, неторопливо сминающие его собственные, ощущает, как руки скользят по его коже. Он закрывает глаза, отдаваясь ощущениям, чувствуя, как что-то распирает его изнутри, он впускает Кристофера так глубоко, как только может, замирая на месте и пытаясь расслабиться. Он чувствует странное единение с рыцарем, и тот чувствует то же самое почти что в ответ. — Мэттью, — шепчет Кристофер, прижав одну ладонь к его щеке, чувствуя, как их лица горят от стыда и возбуждения. Он лишь сейчас начинает двигаться, ощущая давление стенок, сжимающих его со всех сторон. Мэттью не в силах сдерживать стоны, когда рыцарь лишь немного ускоряется, крепко держа его в своих руках. Король задыхается, он поворачивает голову набок, чувствуя горячее дыхание у своего уха, а затем, как Кристофер водит языком по внешнему краю его раковины, сводя с ума. Мэттью повторяет его имя раз за разом, чувствуя, как гвардеец все быстрее прорывается внутрь, он становится еще более податливым, ощущая, как становится мягким и в конечном итоге плавится, ощущая себя, словно растекшаяся по перине лужица, переполненная жаром. И в тот момент, когда Мэттью кажется, что он не может испытать на себе чего-то большего, Кристофер обхватил его поясницу, и его конец прошел ровно по тому самому уплотнению. Король вскрикнул, удовольствие было настолько интенсивным, что почти отдавалось болью, и он наслаждался этим, полностью доверяя самого себя в чужие руки. По дрожи короля Кристофер понимает — у них осталось не так много времени, и он ускоряется снова, вбиваясь в его тело все быстрее с каждым толчком. Мэттью выпускает последний протяжный стон со слезами на глазах, чувствуя, как заканчивает сильнее, чем когда-либо до этого в его жизни. Он ощущает последние толчки вместе с тем, как Кристофер изливается внутрь. Они вновь замирают, жадно глотая воздух. Кристофер целует юношу, не прицеливаясь, куда попадет. Целует его веки, лоб, переносицу, щеки, губы, подбородок, скулы, уши, чувствуя, как король медленно успокаивается в его руках. Когда он выходит, ложась на бок, чтобы не раздавить короля, Мэттью поворачивается к нему спиной. Кристофер списывает все на усталость, зевает сам, но чуть позже слышит, как король содрогается в плаче. — Мэттью, — позвал он, приподнимаясь над юношей. — Простите меня, я не хотел сделать вам больно, я… — он замолчал, когда король повернулся и обхватил его плечи. — Нет-нет, все в порядке, — ответил Мэттью. — Мне лишь горестно за вас, — он вытер слезы о кожу мужчины. — Это вам стоит меня простить, я виновен. Кристофер погладил его затылок. — Вы расскажете мне, что стряслось? — Меня на какое-то время убедили в том, что вы… — это было сложно сказать. Мэттью казалось, что как только Кристофер узнает, он обязательно уйдет и оставит его. Он не мог представить, что подобное можно простить, и потому крепче обнял гвардейца. — Только не сердитесь на меня, прошу, Кристофер. — Я вас слушаю, — рыцарь взглянул на перепуганного короля, и тот зарылся лицом в шею. — Меня убедили в том, что вы со мной ради того, чтобы подобраться к власти, — король замолчал. — Нет, — быстрее, чем Кристофер ожидал, вырвалось слово. — Это все бред, Мэттью. Он отстранился, чтобы взглянуть в голубые глаза, затем прижался губами ко лбу. — Простите меня, я не мог находиться рядом, пока в голове все крутились эти мысли. — Вы мне верите? — спросил рыцарь. Комната погрузилась в тишину, которая обволокла их с головы до ног, лишь тихое дыхание прорывалось сквозь нее. — Я не знаю, — наконец ответил Мэттью. — Простите меня, в это сложно не верить. — Почему? — спросил гвардеец, искренне неудомевая. — Я не заслужил, чтобы вы были рядом бескорыстно, — вздохнул король. — Посмотрите на меня. — Я прекрасно знаю, как вы выглядите, и не понимаю, причем здесь это. — Зачем вам это нужно? Кристофер помолчал, смотря на юношу и пытаясь решиться. Он аккуратно провел чистой рукой по скуле, зарываясь в темные волосы. Его взгляд был наполнен нежностью, хотя он об этом не подозревал. — Я вас люблю, — признался он наконец, продолжая смотреть в глаза. — Поэтому вы мне нужны, я хочу вас сохранить. — Вам не стоит говорить мне это только ради того, чтобы я вам поверил. — Тогда какая у меня выгода в том, чтобы рисковать своей головой из-за слухов? Со мной не совершили самосуд в казарме лишь потому, что после того, как пошли слухи, стражники стали лучше жить. Мэттью с горечью посмотрел в карие глаза. — Это правда? — Еще Гильем рассказывал мне, что со мной планировали сделать. Я не говорил вам, но он убеждал меня сбежать, — Кристофер вздохнул, смотря на неприятно удивленного короля. — Знали бы вы, сколько людей в замке уже говорят, что они свидетели того, чего не видели. — Поэтому вам все равно, если нас увидят? — Ничего уже не имеет значения в этом плане, слухи могут просочиться из замка в любой момент, но все терпимо, пока это лишь забава придворных — обсуждать и осуждать нас. Мэттью провел по плечу мужчины. — Я даже не знал, что подвергал вас опасности, Кристофер. Тот лег на бок, поворачивая короля к себе лицом. — Вы еще в большей опасности, Мэттью, — ответил он. — Поэтому я хочу быть с вами рядом, чтобы защитить, раз это уже случилось. — Вы прощаете меня? Вместо ответа Кристофер обнял его, целуя в щеку, и юноша знал наверняка — рыцарь не таит обиды. — Я люблю вас, мне не за что вас прощать, мне лишь хотелось знать, что случилось, и нужен ли я вам. — Вы мне нужны, — Мэттью чувствовал, как приятное волнение вновь его окутало в районе груди. — Я без вас не справляюсь, нет сил ничего делать. — Только из-за этого? — усмехнулся рыцарь. — Мне без вас свет не мил, Кристофер, — улыбнулся король. — Правда, я не вру, я счастлив, что встретил вас однажды, и мне было очень тяжело без вас. — Я шучу, — успокоил юношу гвардеец. — Я вас понял. — Осталось еще что-то, чего я не знаю? — Придворные считают, что… — Кристофер тихо засмеялся. — Что вы ложитесь со мной, как с женщиной, мой король. — Сэр Доминик, кажется, тоже так думал. — И вправду? Они разговаривали еще долго. Постепенно, они отвечали все дольше, засыпая, пока кто-то не ответил вовсе, окончательно теряя связь с тихим миром вокруг, пока не проснется. Одно осталось неизменным — завтра Кристофер проснется с отдавленной рукой, и осознает это, лишь когда Мэттью поднимет голову с его плеча.