Окрошка

      Марк-Андре заворочался на постели, пытаясь устроиться удобнее. Мужские бёдра под его головой были твёрдыми и не очень подходили в роли подушки, шея болела от того положения, в котором он лежал, упираясь затылком в крепкие, несмотря на завершение карьеры, мышцы. Трахаться с президентом своей футбольной федерации, честно говоря, — бесчестная идея, привилегии через постель и всё прочее, но им обоим, слава Деве Марии, на это наплевать. И на стереотипы, и на привилегии, и на свои положения. Никто никогда не поймёт вратаря лучше другого вратаря.       Икер зарылся широкой ладонью в короткие волосы Марка, приглаживая светлые колючие волоски, скользнул шероховатыми пальцами вдоль лба к виску, собирая капли пота, очертил контуры глубоких мешков под глазами. Марк-Андре закрыл глаза, пытаясь не поддаваться накопившейся усталости и слабости в теле. — Плохо отдыхаешь?       Глубокий голос Икера прозвучал невнятно, будто он что-то держал в губах, и Марк по почти беззвучному щелчку зажигалки понял, что тот снова закурил. Он смято согласился, чуть повернув голову, чтобы коснуться кончиком носа обнажённого живота Икера, и больше не произнёс ни слова. Икер выдохнул густой табачный дым дорогих сигарет в сторону, чтобы не заставлять Марка дышать горьким запахом, но уже через несколько вдохов тот сам протянул руку, прося передать сигарету. Икер молча пожал плечами и вложил её в длинные пальцы Марка-Андре, не делая замечаний по поводу его вредных привычек. Их постоянный секс — одна большая вредная привычка. — Из-за Барселоны? — Марк хмыкнул, никак не реагируя на его проницательность. Довольно очевидно, что он, голкипер, будет тяжело переживать неудачную игру своей команды, особенно когда складывалось впечатление, что никому, кроме него, до этого не было дела. — Марк, говори со мной, — Икер мягко отнял сигарету обратно, затянулся несколько раз и затушил о пепельницу на тумбе. — Ты и так всё знаешь, зачем мне что-то говорить? — он сонно потянулся, глядя на него снизу-вверх прозрачными светлыми глазами. Икер коснулся пальцами его грудной клетки, легко огладил выступающие рёбра, и уложил тёплую ладонь, пряно пахнущую хороши табаком, на солнечное сплетение. — Я просто устал. — Играть или проигрывать? — Икер прикусил губу, подначкой проверяя границы его утомления. Марк исправно фыркнул, повернувшись на бок. — Я никогда не устану играть, — Икер согласно склонил голову к плечу, безмолвно подтверждая, что разделял эту позицию и, если бы не здоровье, играл бы до сих пор. — И ты знаешь, что без поражений не бывает побед. — Странно, что Кике и Лео ещё не додумались сослать тебя на пресс-конференции к журналистам, многое теряют, — он осторожно надавил пальцами на основание его шеи, разминая мышцы и успокаивая одновременно. — Они бы тебя слушали, раскрыв рты. — А ты? — Марк-Андре обнял его за талию обеими руками, уже чувствуя, как, разморённый теплом и долгой хорошей ночью, засыпал прямо так. — Предпочитаю делать с раскрытым ртом другие вещи, — Икер едко хмыкнул, и Марк не сдержал смеха. Иногда он бывал просто невыносим. — Надеюсь, ты не винишь себя в их хреновой игре? — Она не хреновая, — автоматически поправил Марк-Андре, душераздирающе зевнув, — у нас спад, скоро всё будет… — Марк, хватит, — Икер чувствительно прихватил пальцами его загривок, заставив прерваться на полуслове, — если твоя защита на поле занимается чем угодно, но не защищает ворота, и в твою штрафную все шастают, как к себе домой, это называется «хреновая игра», и ты это знаешь.       Марк ненадолго замолк. Последние выветривающиеся ноты табака кружили головы, смешиваясь с мускусными запахами влажных тел и секса, почти исчезнувшим ароматом одеколона Икера в слабо проветриваемой комнате. Икер сполз чуть ниже по спинке кровати, стараясь не потревожить лежащего на его бёдрах Марка, видимо, тоже постепенно засыпал. Не мудрено, где-то за зашторенным окном должен был уже вовсю заниматься рассвет.       Марк-Андре с трудом приподнял тяжёлую от усталости голову и улёгся рядом с Икером, накрыв их обоих тонким одеялом. Икер повернулся на бок и пристроил руку поперёк его груди, как любил делать перед сном, чтобы чувствовать сердцебиение Марка. — Ты знал, — доверительным тоном начал он, приподнявшись на локте второй руки над подушкой и заглядывая в лицо Марка-Андре, — что когда защита так хреново играет, голкиперам официально разрешено её бить?       Марк от удивления даже приоткрыл глаза и рассмеялся над его смертельно серьёзным выражением лица, сжав пальцами переносицу. — И кем нам официально разрешено? — Мной, — вполне уверенно сообщил ему Икер, падая обратно на подушку, — я же президент футбольной федерации Испании. Вот мной и разрешено.       Марк-Андре расхохотался громче и подкатился к нему под самый бок, вглядываясь в хитрые тепло-карие глаза и аккуратные складки возрастных морщин, собравшихся от улыбки, делавших его только красивее с каждым годом. — И что, сам применял? — Ну, мне никто не разрешал официально, но да, бывало, — Марк заинтересованно вскинул бровь, поощряя продолжать, — в Мадриде, в основном. — А в Порту? — Икер покачал головой, чуть скривившись так, чтобы Марк-Андре понял, что прецеденты бывали. — А в сборной? — Икер скривился ещё сильнее, так что стало совершенно ясно, кому доставались профилактические процедуры от капитана. Марк довольно фыркнул и откатился обратно на свою подушку. — Я передам Жерару и Жорди, когда «случайно» попаду в них на тренировке, что это от капитана Касильяса. — Ты очень оптимистичен, если думаешь, что они когда-то звали меня по фамилии. Так что есть большой шанс, что они спросят у тебя, кто это, — Икер с тихим смехом пристроился рядом и долго поцеловал его в висок. — А теперь спи. Займёшься перевоспитанием защитников завтра, на свежую голову. Могу даже подсказать пару хороших приёмов…