***
В их отношениях всегда, объективно, не доставало романтики. Не то, чтобы её не любили Серхио или Иван, не то, чтобы кто-то из них считал, что мужчинам в принципе чужда романтика или что-то в этом роде. На самом деле, у них просто никогда не хватало времени, но сейчас, видимо, они могут наверстать немного упущенных возможностей. Серхио скидывает штаны и футболку куда-то в угол, не находя сил развесить одежду нормально, раздумывает, взявшись за резинку трусов, но снимает и их, отправляя куда-то в шкаф, из которого достаёт махровое толстое полотенце. Он оборачивает тёплую пушистую ткань вокруг бёдер, непонятно от кого пытаясь скрыть наготу, и шлёпает босыми ногами, ёжась, по холодному полу в ванную. Серхио прислоняется к косяку двери, скрестив на груди руки и вопросительно вскинув бровь, обласкивая взглядом фигуру обнажённого Ивана, нагнувшегося задницей к верху над чёрной ванной, уже наполненной горячей водой с, кажется, какими-то ароматическими маслами. — Откуда здесь вообще всё это? — Иван мелко вздрагивает от неожиданности и оборачивается через плечо с хитрой улыбкой. — Принёс когда-то. Знаешь, никогда не угадаешь, где нам пригодится масло, — он проверяет температуру набранной воды и, видимо, удовлетворившись результатом, абсолютно не элегантно плюхается в ванну, едва не залив соседей на несколько этажей вниз. — Я бы ещё понял, если бы ты так про смазку сказал, — Серхио хмыкает и без подсказок сам опускается перед Иваном, вклиниваясь между его разведёнными бёдрами. Иван удобно обнимает его поперёк груди, мягко тянет назад, помогая откинуться на себя, и утыкается носом в почти художественно выгнутую шею, вдыхая последние нотки выветрившихся духов. Серхио закрывает глаза. Горячая вода с тонким ароматом цветов и, кажется, персика, приятно расслабляет, обволакивает каким-то тёмным домашним спокойствием, обещая, что все его проблемы и заботы останутся где-то там, за пределами этого мира, за пределами мягких, едва колышущихся волн и тёплых ладоней Ивана, скользящих вдоль его тела от груди к бёдрам. Его рука в какой-то момент накрывает пах Серхио, и он негромко ворчит, поворачивая голову, но не открывая глаза. — Детка, я безумно устал. У нас ещё два дня… — Серхио хочет сказать, что у него нет сил даже пальцем пошевелить, а так-то он, конечно, с радостью поддержал все затеи Ивана, но тот тихо шикает ему на ухо, прося помолчать. — Тихо. Просто расслабься и не думай. Его светлые крупные пальцы обхватывают мягкий пока член Серхио, он скребёт короткими ногтями гладко выбритую кожу паха и низ живота с татуировкой, сводящей его с ума. Горячие подушечки задерживаются на чернильном рисунке, вслепую повторяют все линии, ни разу не сбившись, заставляя Серхио против воли вспомнить, как Иван, опускаясь перед ним на колени, каждый раз пристально смотрел глаза в глаза, медленно лаская губами и языком татуировку. Второй рукой он ведёт, надавливая, по поджавшемуся животу к груди, прихватывает соски, выкручивает, сжимает ровно с той силой, с которой нужно, чтобы Серхио выгнуло в его руках так сильно, что они оба едва не погрузились в воду с головами. — Видишь, твоя голова устала, но твоё тело просто хочет расслабиться, — он пытается что-то ответить, но из горла вырываются только негромкие нечленораздельные звуки, будто даже голосовые связки отказываются должным образом напрягаться в этот момент. Иван фыркает, его горячее дыхание обжигает кожу, и ласкает твердеющий член сильнее, доводя Серхио до бессильных стонов. — Не надо ничего говорить, просто наслаждайся. Серхио чувствует упругий член Ивана, упирающийся ему в поясницу, поводит бёдрами несколько раз, дразня влажным трением кожи о кожу. Иван закусывает губу, проглатывая хриплые звуки, и продолжает неторопливо двигать ладонью по всей длине ствола от головки до основания, повторяя пальцами вены, касаясь там, где Серхио нравится больше всего. Они так хорошо изучили друг друга, что довести другого до задушенных откровенных стонов и всхлипов могут за несколько движений. Серхио тяжело дышит, задыхаясь не то от поднимающегося ароматного пара, забивающего грудную клетку, не то от доставляемого ловкими пальцами удовольствия. — Такой красивый… такой чувствительный… — Серхио изгибается дугой, вцепляясь пальцами в ноги Ивана, обнимающие его с обеих сторон, отчаянно двигает бёдрами, вбиваясь в плотно обхватывающую его ладонь, чувствуя приближающуюся разрядку, — я думал о тебе, детка… Постоянно… — он стонет почти с каждым выдохом, закидывает одну руку назад, зарываясь во влажные волосы Ивана и наклоняя его голову к себе, — ещё и видео твои… Пута…. отоспимся… я тебя так выебу, что ты стоять не сможешь, за твои фотки полуголые, за это порно постоянное… — ноги Ивана чуть дрожат, когда он пытается устроиться, не то чтобы перестать касаться горячего тела Серхио своим напряжённым членом, не то чтобы касаться его ещё больше. — А ты?.. Ты обо мне вспоминал, любовь моя?.. — Иво… — его хватает только на одно громкое, слившееся с протяжным гортанным стоном слово, эхом отразившееся в маленькой ванной комнате. Иван покрывает его шею поцелуями, проводит языком вдоль судорожно бьющейся жилки, подавляя в себе желание вцепиться в неё зубами, оставляя яркий засос. Серхио сжимает пальцы на его бёдрах до синяков и, опершись затылком о его плечо, беззвучно кончает, изливаясь в его руку. — Говорил же, просто расслабься…Усталость
5 июня 2020 г. в 15:18
Когда Серхио прилетает в Барселону, Иван встречает его в их съёмной квартирке на окраине города. Серхио не любит приезжать в Каталонию — мало приятных воспоминаний, много людей и незнакомого города; как ни крути, принимать Ивана у себя, в Мадриде, куда проще, дело даже не в перелётах, но ему комфортнее, если за плотно зашторенными окнами шумит столица, а не буйное сердце мятежного региона, а в воздухе солоно не пахнет морем. Но Иван каждый раз, будто задавшись целью заставить его забыть не только, где он, но и кто, встречает его с такой страстью, что Серхио не прочь даже остаться здесь жить, если только сможет ходить после такого.
В этот раз Серхио абсолютно вымотан — сложная неделя. Неурядицы в клубе, на тренировках, какая-то бытовая неразбериха, проблемы на ранчо, которые ему приходится решать из Мадрида, не имея даже времени вырваться на место. Но почему-то при всём этом, когда с неопознанного номера приходит СМС «приезжай», — он берёт свои вещи, всегда собранные в маленький рюкзак и стоящие у входа, покупает билеты на первый попавшийся самолёт, кажется, едва озаботившись конфиденциальностью. В его распоряжении два выходных, и он не собирается просыпаться даже чтобы поесть.
Иван встречает его поверхностным поцелуем в губы: почти ленивым, почти усталым. Будто и сам он приехал сюда с надеждой уснуть на ближайшие пару дней, но Серхио точно чувствует упирающийся ему в бедро твердеющий член под мягкой тканью домашних штанов и жёсткую хватку цепких пальцев на ягодицах и в волосах. Иван несильно кусается, уютно не то стонет, не то урчит, и Серхио, отзываясь на поцелуй, всё же ощущает только сплошную усталость в теле.
Иван отстраняется, жарко дыша в его припухшие покрасневшие губы, и слепо поглаживает двумя пальцами сильно отросшую бороду, не поднимая век, будто проверяя наощупь, лично, насколько ощущения соответствуют ожиданиям. Серхио ждёт очередную скабрёзную шутку, которую Иван, быстро облизнувшись, тут же выдаёт:
— А борода у тебя мягкая. У Пилар кондиционер берёшь?
— У собак, — скалится в ответ Серхио, быстро ущипнув его за бок. — Детка, я дико устал. Весь. И моя борода тоже.
— У твоей бороды уже появилось самосознание? Тебе бы побриться всё же, а то скоро проснёшься, а тебя борода захватит… — Иван задумчиво цокает языком, скользя пальцами по обтянутым узкими джинсами ягодицам, особенно долго задерживаясь на серединном шве, надавливая больше чтобы просто обозначить своё желание. — Раздевайся и готовься, как тебе нужно, я сделаю ванну.