Окрошка

      В раздевалке шумно после победы, даже если это был всего лишь полуфинал по сути вовсе не важного турнира. Им нужна вся уверенность, которую они могут получить для команды перед напряжённым остатком сезона, все победы, которые они могут получить, чтобы возродить в сердце Мадрида победный дух прежних галактикос. Победа в Классико, где бы она ни была, всегда ощущается особенной.       Им запрещено пить здесь, но они в любом случает достаточно пьяны от победы. Марсело обнимает за плечи Родриго и Вини, усевшихся по обе стороны от него, и они смеются, о чём-то шутливо споря с усевшимися напротив Эдером и растянувшимся на полу Тибо. Карим держит в ладони руку Вини, поглаживая тёмную влажную кожу подушечкой пальца, будто успокаивая кипящий внутри адреналин, и Марсело, кажется, делает вид, что не замечает, как один из его командных детей пытается не краснеть, флиртуя с их (вице) капитаном.       Лука кричит что-то Родриго, и Карлос только надеется, что они с Марсело не решат делить ребёнка прямо здесь, пока сам Карлос крадёт из-под носа команды счастливо хохочущего над общим абсурдным хаосом Федерико.       Феде смотрит на него с улыбкой, будто точно знает, что у Каземиро на уме, и позволяет утащить себя дальше в затемнённые душевые стадиона, в какой-то момент перехватывая инициативу и прижимаясь к нему всем телом, так что Карлосу приходится срочно запихивать их в какой-то укромный угол, прежде чем их заметят и обвинят в нарушении местных законов. — Ты сегодня вышел прямо как в последний раз, — Карлос хихикает — Феде до сих пор не может поверить, как эта машина для убийства всего живого на поле вне его ведёт себя почти как ребёнок, так легко позволяя себе расслабиться рядом с Федерико. У него кружится голова от таких мыслей. — Забил победный гол, разделся, схватил жёлтую… Не хватило только шампанским облиться в конце. — Да, знаешь, оно тут запрещено, а так я бы, конечно, облился, — Феде смеётся, зарываясь пальцами в его короткие волосы и утыкаясь носом в его нос, пока они оба смеются, как дети, преисполненные радостью и адреналиновым восторгом победы. — Но мы можем сделать ещё кое-что, что здесь запрещено. — Мы не будем трахаться в Саудовской Аравии, чтобы нас потом казнили, потому что кое-кто не может оставаться в своих штанах, — Карлос выглядит серьёзно, будто его действительно беспокоит проблема того, что Феде предлагает ему заняться сексом на стадионе в одной из самых агрессивно-гомофобных стран мира, но Федерико видит сдерживаемый смех в его тёмных глазах. — Я вообще-то и не предлагал! — Феде фыркает, обнимая ладонями его лицо и игриво сжимая щёки. — Просто маленький победный поцелуй. И за твою жёлтую карточку, — Феде ухмыляется, всё ещё тиская щёки Карлоса, даже если он недовольно закатыает глаза на это. — Он заслужил, — невнятно ворчит Карлос, не пытаясь освободиться, и Феде довольно чмокает его в губы, легко соглашаясь. — Никто и не спорит, — Карлос целует его с улыбкой, высвободив своё лицо из хватки, и несколько раз быстро целует его то в губы, то в щёки, то в нос, украдкой наслаждаясь сияющей улыбкой Федерико. — Лука тебе, наверное, даже спасибо скажет. — На самом деле, уже сказал, — они оба смеются. Шум раздевалки становится ближе, Карлос выдёргивает Феде из угла, быстро отпуская его руку, и Феде, хитро прикусывая улыбку, успевает поправить его футболку, прежде чем их товарищи появятся в коридоре к душевым со своими гамом и шутками. Феде уходит первым, чтобы не ставить их в неловкое положение, и Карлос смотрит ему вслед, думая только о том, как скоро они смогут вернуться домой, в Мадрид.