На чужой горе

Курс радиотерапии, прописанный Эннису, включал в себя 15 процедур, проводимых через день. Альма внесла предоплату пока только за 10 дней пребывания в лучевом отделении, оставшуюся часть обещал внести Курт. Дженни приехала после третьей процедуры, привезла фрукты и икру – по рекомендации врачей, и они долго сидели на лавочке в миниатюрном парке перед центром и просто молчали. Дочь положила голову отцу на колени и изо всех сил старалась не разрыдаться, чтобы не огорчать его, а Эннис гладил свою младшую по волосам и глупо бормотал, что обязательно постарается выздороветь. Она приехала с ночевкой и к вечеру отправилась в мотель, обещая придти на следующий день прямо с утра и отправиться с отцом на прогулку по Монреалю – за все время пребывания в городе Эннису так и не удалось выбраться в центр и осмотреть его. Проводив Дженни до автобусной остановки, он направился уже было к входу в центр, как вдруг замер, заметив на парковке уже ставшую знакомой машину, а возле нее медленно прогуливающегося Терри. На часах было всего только около пяти вечера – целый час до выхода Энтони, и Эннис решился и быстрым шагом подошел к Брокману. - Здравствуйте, - смущенно произнес он, протягивая ладонь для рукопожатия. Тот расплылся в вежливой улыбке, и во взгляде его мелькнуло узнавание. - Привет! Ты тот самый парень, что по ошибке тогда принял меня за своего друга? Я не ошибся? - Верно, - усмехнулся Эннис. – Покурим? - А давай, - махнул тот рукой, и Эннис пригласил его к ближайшей скамейке. Они присели и некоторое время пускали дым в полной тишине. Осень уже опустилась на Канаду, окрасив ее в невозможно яркие цвета. Парк сиял лимонно-желтым и кирпично-красным, кофейным и золотисто-зеленым оттенками, а небо отчаянно голубело среди всего этого великолепия. Онкоцентр располагался на окраине города в парковой зеленой зоне вдали от небоскребов и перегруженных трасс, здесь царили тишина и умиротворение. - Красивый у вас город, - брякнул Эннис, чтобы хоть как-то завязать диалог. – Я никогда здесь раньше не был. - Правда? Я тебе даже немного завидую, - мечтательно улыбнулся Терри. – Тебе еще только предстоит познакомиться с ним, а, возможно, и навсегда влюбиться. Я когда-то тоже окунулся в него с головой да так и не смог расстаться. - Давно переехал сюда? – Эннис решил не тянуть с главным вопросом. - Около пяти с половиной лет назад. Поначалу просто в отпуск, а потом просто не смог расстаться с Канадой. - А сам откуда родом? - Техас. А ты? - Вайоминг. - Хм… никогда там раньше не бывал. Но наслышан. Говорят, там чудесные горы и дивная природа. - Не без этого. Во всяком случае, Канада хоть и радует глаз, но неспособна покорить сердце того, кто вырос в Вайоминге. Терри рассмеялся, а в голубых глазах его отражалось солнечное небо. - Ждешь кого-то? - Друга, - не сразу решился ответить Брокман. – Энтони Хиггинсон – слыхал про такого? - Наслышан. Говорят, врач и хирург от бога. Но меня ведет Гофф, я к нему сюда, собственно, и приехал. - И как продвигаются твои дела? – виновато протянул Терри, вероятно, понимая, что с этого бы и следовало начать их разговор. - Три раза облучили. Боли пока прошли, а уж как сама опухоль – черт его знает, - пожал плечами Эннис. - Хочешь, я поговорю с Энтони о твоем случае? Центр безумно дорогой, тебе наверняка не хватает средств на лечение, а их потребуется еще немало. Возможно, он что-нибудь подскажет или вообще как-нибудь поможет? – в глазах Терри светилось странное участие к, казалось, совершенно постороннему человеку. Эннис благодарно кивнул. - У тебя есть планы на выходные? – спросил вдруг Брокман. - Какие еще планы? Буду сидеть в клинике. Ну, может, в город выберусь, - пожал плечами Эннис, удивляясь вопросу. - Не хочешь заглянуть к нам, выпить пивка, мясо запечь на костре? У нас свой дом, костерок на дворе разожжем, а? - Ты живешь не один? – осторожно поинтересовался Эннис, и Терри тут же усмехнулся. - Вместе с Энтони. Если тебя это беспокоит, то, разумеется, ты не обязан… - Нет, я все понимаю, - тут же спохватился Эннис. – В США это не приветствуется, а здесь, выходит, можно? - Не так, как в Мексике, конечно… - и Терри тут же осекся. - В Мексике?! – вырвалось у изумленного Энниса. – Ты бывал в Мексике? - Кто из наших там не бывал? - печально покачал головой Брокман. - А у тебя что с семейной жизнью? - Разведен, - коротко бросил Эннис. – Живу в трейлере. В целом неплохо справляюсь. - И даже пары нет? - Ну время от времени появляется, - соврал Эннис, и перед глазами его мелькнул старый обшарпанный шкаф и висевшие в нем рубашки, засохшая кровь на которых уже настолько въелась, что ее, вероятно, отстирать теперь попросту невозможно, она стала частью этих рубашек, их истинной сутью, для которой они, казалось, и были когда-то произведены. - Но постоянной женщины нет. - Хочешь, познакомим тебя с сестрой Энтони? Тоже позовем ее на пикник в субботу, устроим вечеринку, оторвемся, а? Заодно пообщаешься с ним в неформальной обстановке, обсудишь свой диагноз. Придешь? - Приду, - кивнул Эннис. – А ты… познакомился с доктором Хиггинсоном уже здесь в Монреале? - Да нет, он тоже приезжий. И тоже из Вайоминга, не поверишь, - в голубых глазах Терри сверкнула какая-то едва уловимая эмоция, которую Эннис так и не смог определить. – Мы познакомились в Техасе, куда он ездил в отпуск, а потом вместе решили попробовать свои силы в Канаде. В этот самый момент на крыльцо вышел сам Хиггинсон, и лицо Терри озарила счастливая улыбка, он подскочил и бросился ему навстречу, даже не повернув голову в сторону Энниса, и тот отчего-то ощутил странный укол ревности. Эннис, это глупости! – пытался урезонить он сам себе. Тебе этот человек никто! С доктором у них давнее и теплое чувство, они явно любят друг друга, и это… не Джек, как бы тебе не хотелось так думать! Но сердце не желало подчиняться доводам рассудка. Сердце, за шесть лет истосковавшееся по адреналиновым всплескам, вновь колотилось как сумасшедшее при виде столь знакомых черт и столь родного голоса. Встретить так похожего на Джека мужчину и не иметь возможности хоть как-то сблизиться с ним! Эта мысль выжирала сознание Энниса. Кто он против Хиггинсона? Безродный неграмотный и уродливый ковбой, к тому же смертельно больной. Энтони моложе, у Энтони положение, деньги и талант. Энтони – прекрасный врач и человек. И Энтони безмерно любит своего Терри – вон как сжимает его в объятиях, взирая на него глазами, полными искренней привязанности. Эннис печально вздохнул, поднялся со скамейки и медленно отправился обратно в центр. Проходя мимо воркующей парочки, он постарался не поворачиваться в их сторону, но Терри все же окликнул его: - Так мы договорились? Суббота? Эннис робко кивнул. - Вот адрес, - Терри протянул ему бумажку с адресом и временем и дружески похлопал по плечу. Вернувшись в палату, Эннис ощутил страшную слабость и тут же лег: кажется, предсказания соседей начинали сбываться, лучевая болезнь постепенно вступала в свои права. Эннис не вышел к ужину – не было аппетита – лишь пролежал пару часов, созерцая безупречно отштукатуренную стену и, казалось, даже не думая ни о чем постороннем. Вот только перед глазами маячил давно въевшийся в память образ горы с открытки, заботливо прикнопленной к дверце шкафа… - Что, и ты теперь бойкот объявил? – усмехнулся Эмерсон, садясь рядом и похлопывая Энниса по плечу. – Тошнит? Покраснения уже пошли? Эннис дернул плечом и буркнул что-то нечленораздельное, а потом вдруг резко сел и выпалил: - Ты знаешь Эндрю Хатчинсона? Слышал что-нибудь о таком? - Знакомое что-то, - нахмурился Эмерсон, а потом его лицо вдруг просияло, - а ты не Энтони Хиггинсона нашего в виду имеешь? Эннис помотал головой, однако в грудной клетке что-то надсадно кольнуло: и вправду сочетания имени и фамилии казались неуловимо схожими, будто взятыми по подобию. - Да есть в моем родном городе, - решил все же объясниться ковбой, - хирург один, его так зовут. Говорят, он в Монреаль переехал несколько лет назад - в онкоцентр какой-то. А здесь он вроде всего один, но такого онколога тут никто не знает. - Откуда, говоришь, этот Хатчинсон твой? – заинтересовался вдруг Эмерсон. - Из Вайоминга. Как, впрочем, и Хиггинсон, - добавил задумчиво Эннис. - Сам-то веришь в такие совпадения, приятель? И ФИО у обоих идентичные, оба хирурги-онкологи, оба из Вайоминга. Нет, всякое, конечно, бывает… А чего он переехал-то? - А бог его знает. Говорят, за лучшей долей рванул… - Тут у нас много таких, - с готовностью кивнул Эмерсон. – За длинным долларом едут. Но бывают у переселенцев и куда более практичные цели… - и он перешел на шепот. - Имя и фамилию при переезде обычно просто так не меняют! На то всегда есть причины! - и его указательный палец застыл в воздухе. Эннис охнул: вот же оно! Эндрю меняем на Энтони, Хатчинсона - на Хиггинсона и вуаля! Инициалы остаются прежними, фамилии до боли созвучны, да только уже никто не сможет сказать, что это тот самый Хатчинсон из Шайенна. - И какие же? – тоже невольно понижая голос, спросил Эннис. - Попытка избежать правосудия. Так проще всего избавиться от грязного прошлого. - Думаешь, ваш хирург – преступник? – глаза Энниса непроизвольно округлились. - А черт его знает. Предложи версию получше, - Эмерсон явно ощутил прилив гордости за свою невероятную догадливость. А Эннис не на шутку задумался: а что если он прав? Эндрю познакомился с Терри в Техасе. Получается, сперва он решил сбежать от правосудия в другой штат, а вот оттуда уже рванул на север за границу, где и изменил имя. Или он изменил его раньше? Впрочем, какое это имеет значение. Если он решился на подобный шаг, преступление его наверняка было серьезным. Убийство? – молнией сверкнуло в воспаленном сознании Энниса. И тут же вспомнились слова всхлипывающей Лорин о том, как погиб Джек, накачивая шину, а у Энниса в тот момент перед глазами бушевала разъяренная толпа с ломиками и битами и окровавленное лицо Джека, валявшегося в траве с проломленным черепом… В чьих руках были эти ломики? Не был ли доктор Хатчинсон частью той толпы? Пусть даже самой пассивной ее частью – прошел мимо и не позвал на помощь, не попытался остановить, а, может, просто молча наслаждался мучительной смертью мерзкого извращенца? Эннис поморщился, словно от боли. А потом клятва Гиппократа вкупе с собственной совестью сожрали доктора до самого сердца, и он не выдержал больше жизни в том городе и решил сбежать от самого себя - сначала в Техас, где встретил... Терри, как две капли воды похожего на убитого им Джека. Не попытка ли это искупить свое преступление? Загладить кровавую вину? Сперва дружеское участие, переросшее вдруг во что-то более глубокое? И вот агрессивный гомофоб сам шаг за шагом ощущает, как предательское чувство заползает в его душу и поселяется там, распускаясь неведомым цветком... Терри отвечает ему взаимностью, и вот теперь настал и их час скрываться и убегать. Так могли родиться мысли о переезде в Канаду. Теория казалась столь стройной, все события легли в нее так ладно и гладко, что Эннис больше не сомневался, что именно так наверняка все и было: этот Хатчинсон-Хиггинсон, строящий сейчас из себя такого прекрасного гуманиста, в прошлом сам поплясал на чужой могиле и разрушил чужую – Энниса – судьбу. И ему не может быть прощения. Эннису захотелось тут же направиться домой к сладкой парочке и как следует врезать Хиггинсону, а Терри – рассказать о том, как все было. Останавливало лишь то, что он по сути толком-то и не знал, что именно было: держал ли Эндрю-Энтони лично пресловутый ломик или просто пнул напоследок уже застывший труп или злорадно усмехнулся, проходя мимо зверствовавшей толпы? Терри должен узнать правду, но лишь тогда, когда Эннис сам до конца узнает ее. С этой мыслью ковбой провалился в беспокойный сон без сновидений.