На чужой горе

Проснулся Эннис от того, что его шею опалило чье-то горячее и возбужденное дыхание. - Джек... - прошептал Эннис, не отличая сон от яви, вцепившись пальцами в обнаженное плечо того, кто лежал рядом с ним. Он пах Джеком, его густые пряди скользили между пальцами так же, как и когда-то у Джека. Губы нашли ту же крошечную родинку, пальцы гладили округлые плечи… И Джек подавался ему навстречу, прерывисто дышал, а его горячие ладони блуждали по влажной от пота спине Энниса. - Я клянусь, Джек… - бормотал Эннис, хоть и сам не знал, в чем собирался поклясться. И всё в них было ночью, они сами были ночью, утонув в ней, слившись с ней в единый лунный поток, звеня цикадами за окном, шумя ветром, шурша робкими ароматными травами, скрипя пружинами старой кровати… гремя отдаленными раскатами, сверкая молнией, разрывающей темное полотно неба и, изливаясь, наконец, яростным и освобождающим дождем, стучавшим в стекло, врывающимся в комнату и застывающим каплями пота на их раскрасневшихся счастливых лицах... - Я люблю тебя, Джек… - бормотал Эннис сквозь сон, положив голову на теплое плечо и вновь проваливаясь в забытье. Наутро раскалывалась голова, и в первые несколько минут он не мог понять, где находится: крошечная комната с деревянным полом, распахнутое настежь окно, подоткнутое со всех сторон шерстяное одеяло, спасшее его от холода…широкая кровать и смятая, сбитая в комок вторая подушка. Эннис приподнялся на локтях и потер лоб. Кажется, ночью ему снова снился Джек. А еще ночью гремела гроза и лил дождь - листья деревьев не успели за утро просохнуть. Он сел, взял бутылку, что ему накануне оставил Терри, и сделал несколько поспешных глотков. Взгляд его снова упал на смятую подушку. Он сам так разметался по постели, что успел поспать на обеих подушках? Или произошедшее ночью вовсе не было сном? Эннис ощутил неприятное жжение на щеке, губах и шее. Он поднялся, подошел к старому обшарпанному шифоньеру, распахнул дверцу и приблизил лицо к зеркалу: щеки и шея были усыпаны красными пятнами, губы припухли, словно их основательно искусали. - Джек? – едва слышно пробормотал Эннис, закрывая дверцу, и потянулся к одежде. Ему хотелось выскользнуть из дома никем не замеченным. Что он ответит на вопросы хозяев о его внешнем виде? Что ему во сне в очередной раз явился его покойный любовник, и он обтер об его щетину все лицо? А на деле это была просто подушка, матрас или еще чего похуже… Эннис тихо застонал, поспешно завязал ботинки и бесшумно открыл дверь, окидывая взглядом коридор. На часах было около восьми утра, хозяева наверняка еще спали. Дверь в сад была не заперта, и Эннис как можно тише распахнул ее, затем прикрыл, стараясь не стучать ей о проем, быстрым шагом подошел к калитке и выскользнул из двора. Только тогда он выдохнул с облегчением и направился к автобусной остановке. Джек не снился ему уже очень давно. Поначалу, сразу после полученного известия о его смерти, Эннис видел его почти каждую ночь – то умирающего, то воскресающего, то любящего, то вечно обиженного. Но постепенно все эти сны сошли на нет, а их обрывки обрели чисто бытовой характер - вот они встречаются в магазине, вот Эннис замечает его на очередной вечеринке... Словно Джек был просто знакомым, просто приятелем и никем больше. В последний раз он снился Эннису около двух лет назад, и тот давно уже смирился с тем, что Джек живет в одних лишь его воспоминаниях и более нигде. И вот это случилось снова, и все казалось таким реальным, будто это был не сон, а Джек на пару часов воскрес во плоти и обрушил на Энниса грозу и водопад своей накопленной за долгие шесть лет страсти, сбросил его в жерло вулкана и сам прыгнул вслед за ним. Губы горели, пятна на шее и щеках немилосердно чесались, но Эннис впервые за долгие месяцы ощущал себя по-настоящему счастливым. В больницу он вернулся около девяти, проскочил мимо поста старшей сестры, юркнул в палату, переоделся в пижаму и побрел на завтрак. Никто, казалось, даже и не заметил его ночного отсутствия. После завтрака он залез под одеяло, закрыл глаза и попытался вернуть воспоминания о привидившемся ему сне. Воскрешал в памяти смелые прикосновения рук и губ, и на лице его непроизвольно расцветала улыбка. Эннис и не заметил, как заснул - на этот раз без сновидений. Разбудила его старшая сестра - громко и бесцеремонно. - Дел Мар! Что-то многовато у вас посетителей! На выход, к вам пришли! – рявкнула она, распахнув дверь. Эннис несколько секунд бездумно моргал. Кажется, Дженни уехала назад в Штаты еще позавчера… Он нацепил тапочки, накинул кофту и вышел в коридор, направляясь к выходу из отделения, где располагалась комната для свиданий. Едва он распахнул дверь и заглянул внутрь, как что-то оборвалось у него в груди. У окна спиной ко входу стоял… Джек Твист собственной персоной. Ну, конечно же, нет, это был все тот же Терри Брокман. Эннис взволнованно вытер вспотевший лоб рукавом и откашлялся. Терри вздрогнул и обернулся. - Привет, - вяло протянул Эннис и шагнул ему навстречу, намереваясь обменяться рукопожатием. Но вместо этого Терри вдруг заключил нового знакомого в объятия, а за секунду до этого Эннис успел заметить красные пятна на его щеках и шее. - Когда я проснулся, ты уже смотался, - пробормотал Терри, отстраняясь и заглядывая в глаза Эннису. – Почему? Что-то не так? - Не хотел, чтобы меня хватились в больнице, - резво соврал ковбой, отводя глаза. Эти пятна на щеках и шее Терри больно кольнули его едва ли не в солнечное сплетение. У них с Энтони что-то было в ту ночь? Эннис катался на кровати, обнимая воображаемого любовника, а в это самое время Терри и доктор… они… Он закрыл глаза ладонями и сделал пару шагов назад. Терри мягко улыбнулся. - Все в порядке? Надеюсь, я не сильно тебя поцарапал, - и его палец скользнул по скуле Энниса, очерчивая ее контур и спускаясь к шее. – Детским кремом бы смазать… Впрочем, и ты мне организовал то же самое… - Я?! – изумленно выдохнул Эннис, округляя глаза. - А то кто же, - усмехнулся Терри. – Тоже не брился поди несколько дней? Колючий… - Так это был ты? – опешил ковбой и отступил еще дальше от Брокмана. - А ты думал, тебе все это привиделось? – Терри, казалось, совершенно искренне веселила эта странная ситуация. - В общем, да. Был уверен, что это всего лишь сон… Что ко мне приходил Джек – я не видел его уже, наверное, года два. - Черт побери твоего Джека, - Терри подошел ближе, положил ладонь на плечо Эннису, а в глазах его сверкнули незнакомые огни. - А как же Энтони? – совершенно искренне недоумевал Эннис. – Ты же сам говорил мне, что любишь его. Терри смутился, опустил глаза и как-то слишком стремительно побледнел. Лоб его покрылся мелкой испариной, которую он старательно пытался стереть пальцами, но ничего не выходило, и капельки стекали по вискам, исчезая в темных бакенбардах. - Нет, Терри, - решительно помотал головой Эннис. - У тебя есть Энтони, а быть вторым фронтом я не хочу. Ты слишком уж похож на... него, чтобы мне легко далось расставание с тобой. Пожалуйста, дай мне долечиться спокойно и не появляйся здесь больше. Я уеду через три недели. Думаю, в этот период Энтони вполне в состоянии будет добираться домой без твоей помощи, - в голосе Энниса звенел металл, а в душу заползло ядовитое темное облако. Терри мялся, опустив глаза, и сказать ему было нечего. Эннис понимал, что для того это была просто одноразовая интрижка - может, он оказался в его вкусе, а алкоголь облегчил процесс построения полного взаимопонимания… И если бы не было в его прошлом Джека, то почему бы и не воспользоваться этим шансом, не вырвать себе кусок мимолетного счастья, пусть и абсолютно чужого? Но острая фаза боли отступила совсем недавно, и Эннис не хотел повторения, поэтому твердыми шагами вышел из комнаты свиданий, даже не обернувшись. А внутри него все сплелось в тугой комок. Терри, казалось, все понял и больше не попадался Эннису на глаза: Энтони приходил и уходил с работы в полном одиночестве. А уже через пару дней старшая сестра вновь позвала ковбоя к телефону. Звонил неугомонный сосед. Вскользь спросив, как у больного обстоят дела, он сразу принялся рассказывать про ранчо, приболевших лошадей, плохой урожай. Однако, Эннис достаточно быстро прервал поток его болтовни, спросив, что он знает про хирурга Эндрю Хатчинсона из Шайенна. На том конце провода возникла короткая пауза. - Русоволосый такой? Симпатичный? Кажется, он переломом моим занимался лет десять назад, пока еще в Шайенне жил. А ты чего про него спрашиваешь? Он твой лечащий? - Нет, - уклончиво ответил Эннис, - но он работает в этом онкоцентре. Точнее, я думаю, что это он, хотя зовут его совсем иначе – Энтони Хиггинсон. Но по описанию похож и тоже из Вайоминга. Переехал сюда лет пять назад или чуть больше. - Постой-ка, - перебил его сосед, - думаешь, он имя сменил? Вообще в этом был бы резон, конечно. Он ведь из этих… извращенцев. Скрывался, говорят, изо всех сил, но его вроде все равно раскусили, потому и сбежал в Канаду. С любовником своим местным. - Местным? – насторожился Эннис. - Ну да, был у него какой-то парень в Шайенне. С ним он и укатил в Канаду. - Что за парень? – рука ковбоя, сжимавшая трубку, мелко затряслась. - Имени не знаю, но вроде пациент его. Вроде познакомились незадолго до отъезда, а до этого он много лет один жил. У меня там дочка медсестрой работала, кое-что рассказывала, но после его отъезда ничего нового про него до нас не долетало. - А как этот парень его выглядел? – настаивал Эннис. - Да я сам-то его не видел, но дочке он понравился. По ее словам, яркий такой брюнет. Голубоглазый. - Что?! – не сдержал крика Эннис. Выходит, познакомились они с Терри вовсе не в Техасе на Эль-Капитане, а еще в Шайенне в хирургическом кабинете. Но зачем же тогда он соврал ему? Ведь не было никакого резона скрывать правду... Красивая романтичная история любви. Лунная ночь на горе в национальном парке Техаса… И обман, кругом обман. Эннис положил трубку и вернулся в палату. С каждым следующим сеансом радиотерапии ему становилось все хуже. Боли окончательно оставили его, но мазь от ожогов уже не спасала – после десятого облучения поясница превратилась в ошметки обожженной плоти, и Эннис по полдня смачивал ее холодной водой, не представляя, как переживет оставшиеся пять процедур. Невзирая на хорошее питание, лейкоциты в крови немилосердно упали, появилась неведомая прежде слабость, и большую часть времени он проводил в постели в каком-то полузабытьи. Джек теперь являлся ему все чаще - приходил, садился рядом с кроватью и гладил его по руке. - Не бойся, Эннис, - шептал он, наклоняясь к его уху, - скоро мы обязательно встретимся и снова будем вместе. Терри больше не появлялся, да и Энтони редко показывался в их палате – его пациенты выписались, на их место явились трое новеньких, но Эннис не общался ни с кем из них, лишь изредка выходя прогуляться под окнами больницы. На вылазки в центр города сил у него больше не осталось. Еще пару раз приезжали дочери, а за два дня до выписки Альма нагрянула вместе с Куртом. Они дождались окончания последней процедуры облучения, а затем и контрольного рентгена, и все трое отправились к Гоффу на прием. Тот внимательно изучил снимок, вздохнул и отложил его на край стола. - Впрочем, этого следовало ожидать, - произнес Гофф, барабаня пальцами по столу. Альма подняла на него вопросительный взгляд. - Деструкционные процессы продолжаются. К сожалению, лечение на данном этапе оказалось неэффективным. - Но… - у Альмы перед глазами тут же проскочила потраченная на все сумма, и в ярости она готова была броситься на Гоффа с кулаками. - Я предупреждал, что гарантий никаких не даю. Но мы хотя бы попробовали. Второй курс назначать смысла пока не вижу. Вам надо для начала хотя бы ожог залечить и снова поднять уровень лейкоцитов. Забирайте отца домой, пусть он больше отдыхает и лучше питается. А пока я больше ничем помочь вам не могу… За эти два месяца болезнь серьезно прогрессировала. Сомневаюсь, что мы можем как-то помешать ей сделать свое дело… - Но у меня ведь прошли боли! – попытался спорить и с профессором, и с самой жизнью Эннис. - Это нормально. Боль и ее отсутствие – всего лишь симптомы. Пройдет несколько дней без облучения, и она вернется. Вот, - Гофф протянул ему листок с рецептом, - Это опиат. Не больше одного укола в день, иначе будет только хуже – спутанность, затуманенность сознания вам и самому вряд ли понравится. - Когда нам можно снова приехать? – схватилась Альма за последнюю соломинку. - Не вижу в этом особого смысла, - пожал Гофф плечами. – Но если не почувствуете явного ухудшения состояния, загляните месяца через два, сделаем еще один снимок. Новый рецепт на лекарства сможете выписать у себя в городе, приезжать для этого сюда необходимости нет. В этот же день Альма с Куртом забрали Энниса домой.