Enamoured with You (Влюблен в Тебя)

      Легкие Питера жгло от отчаянной потребности в воздухе, дыхательные пути сжимались, он не мог выдавить из себя ни звука. В глазах потемнело, слезы обжигающими каплями стекали по щекам. Он чувствовал, как его тело слабеет, а мозг начал испытывать катастрофическую нехватку кислорода — его чувства медленно затихали, сначала пропал слух, затем ушла боль.       Лицо Таноса плыло перед глазами, он держал Питера в воздухе как тряпичную куклу, безжалостно сжимая горло одной рукой.       — Насекомое, — с отвращением прошипел он прежде, чем отбросить Питера на сорок футов от себя.       Питер проснулся от того, что упал на пол. Он чувствовал, как боль отдается во всем теле, и весь воздух вышибло из него сильным ударом. К нему вернулся слух, и он жадно глотал ртом воздух так, словно действительно умирал.       Мэй была рядом. Она крепко держала его за запястья, а на ее лице застыло выражение ужаса. При виде его открытых глаз она с облегчением вздохнула, и ее хватка ослабла. Питера сильно трясло, все тело прошил холодный пот, даже после того, как он понял, что все это было не по-настоящему.       Питер начал бормотать извинения для Мэй за то, что разбудил ее снова, но его легкие все еще горели и слова прерывались глубокими хрипами, было очень больно.       Мэй качала головой на все его слова.       — Я не спала, не волнуйся, просто услышала, как ты ворочаешься во сне. Я знаю, что сейчас сложное время для тебя, Пит.       — Прости, — прошептал он, чувствуя, как глаза снова жжет из-за слез.       Он сел и принял объятия Мэй, прижавшись лицом к ее плечу и дав горячим слезам волю. Она успокаивающе гладила его по волосам. Сейчас для них это была привычная ситуация, хотя поначалу Питер и стеснялся плакать перед ней. Они часто плакали вместе, Мэй — из-за Бена, Питер — из-за Тони. Питер был рад, что в его жизни была Мэй, даже если в действительности она не понимала. Если бы ему пришлось остаться наедине со всеми этими мыслями, он бы сошел с ума.       Когда Питер успокоился достаточно, ему удалось уговорить Мэй отправиться спать. Шел первый час ночи, что значило, что он сам проспал всего пару часов…       Чтобы себя чем-то занять, он вспомнил сегодняшнюю встречу с Квентином, и проблеск надежды, который он испытал, когда покидал его кабинет, угас. Кого он пытался обмануть? Гипноз никак не мог помочь с тем адом, что творился в его голове, и Питер был наивен, позволяя себе надеяться на это. Может быть, в глубине души он думал так все время и просто занимался самообманом?       Или может ему просто нужен был предлог, чтобы снова увидеть мистера Бека. Почему он вообще согласился на терапию, если знал, что не мог говорить с ним о реальных проблемах? Из-за того, что он показался единственным человеком во всей Вселенной, который мог понять, через что Питер проходит? Или потому что его не отпугивала враждебность Питера, и он искренне хотел помочь? Обе эти причины казались глупыми.       Может, ему стоило отменить встречу?       Но что он тогда скажет Мэй? Он не мог снова ее подвести. Он делал это раз за разом, и он так устал разрушать ее жизнь. В конце концов, смерть дяди Бена тоже была его виной…       Питер застонал от собственных мыслей, не в силах избавиться от них. В глубине души он знал, что это не его вина, но мысли не желали покидать его голову, как бы он ни старался подавить их. Это был один из симптомов депрессии, он где-то читал.       Питер не был в депрессии… Он просто был травмирован событиями, через которые ему пришлось пройти.       Или он все же был в депрессии?       Черт, он даже не знал.       Может быть, ему стоило пойти увидеть Бека, хотя бы ради того, чтобы узнать, что тот думал…       Питер спорил сам с собой несколько часов, пока не забылся беспокойным сном. Он проснулся сразу после будильника, когда Мэй вошла проверить его.       — Питер! Вставай, тебе нельзя опаздывать.       — Я знаю, Мэй, — голос Питера был хриплым после сна.       Он выбрался из постели и подготовился к выходу, как смог. На кухне Мэй подсунула ему тост и заставила проглотить. Только после этого она отпустила его в школу. Питер почти не опоздал, хотя и потратил на дорогу больше времени чем обычно.       Нед ждал его рядом с кабинетом химии, что удивило Питера. Он почти не видел своего лучшего друга с тех пор, как тот познакомился с Бетти в прошлом месяце.       — Эй, чувак, ты никогда не опаздывал.       — Проспал, — сухо ответил Питер, не настроенный на болтовню.       Нед, очевидно, понял намек и закрыл рот, игнорируя говорящий взгляд, который получил от ЭмДжей через весь класс.       День тянулся медленно, как патока. Питер рассеяно слушал рассказ Неда о его знакомстве с родителями Бетти на прошлой неделе и то, какими замечательными они оказались. Питер ответил «без изменений», когда Нед спросил, как он себя чувствует, но добавил: «Я встречаюсь со школьным психологом во время пятого урока, поэтому мог бы ты сказать мистеру Харрингтону, что меня не будет?». Нед согласился, но не переставал приставать к нему по поводу встречи с мистером Беком.       — Я просто не понимаю, почему ты хочешь поговорить с каким-то стремным психологом вместо кого-то из близких. Я не знаю, почему ты считаешь, что это поможет, потому что это не поможет, особенно, когда ты не можешь рассказать о себе. Я имею в виду, ты с трудом говоришь об этом со мной, а я знаю, что ты Человек-Паук.       — Неважно, Нед, — пробормотал Питер в ответ, думая про себя, что как раз это и было причиной, почему он не хотел говорить с другом. Тот просто не принимал его всерьез.       Приближался конец четвертого урока, и Питер обнаружил, что все больше нервничал из-за встречи с Квентином. Его никогда раньше не гипнотизировали, так что он понятия не имел, будет ли рассказывать историю своей жизни или просто скажет Квентину, что у него иногда бывают кошмары о Щелчке. Хотелось надеяться на последнее, но волнение не уходило.       У кабинета Квентина Питер вспомнил его слова о стуке. Он занес руку и сделал несколько легких ударов.       Мужчина открыл дверь так быстро, словно стоял за ней. Сегодня он был одет в кремовый джемпер и синие джинсы в тон ярким глазам. Его волосы были уложены более аккуратно, чем накануне, но не то чтобы Питер возражал против того беспорядка.       — Привет, Пит! Я волновался, что ты не появишься, — голос Квентина звучал немного насмешливо.       Он распахнул дверь шире, приглашая Питера войти. Парень быстро прошагал внутрь и сел во вчерашнее кресло.       — Я думал об этом, — Питер сказал правду, потому что не было никакого смысла что-либо скрывать от человека, чьей работой было выманить каждый его секрет.       — Я ранен в самое сердце, — Квентин изобразил на лице шок и грусть, положив руку на грудь.       Он сел напротив Питера.       — Ты хорошо себя чувствуешь сегодня?       — Просто немного устал.       — Ты выглядишь так, словно плохо спал прошлой ночью, — заметил Квентин с легким беспокойством, но он тут же спрятал его за легкой улыбкой. — Ты беспокоился о сегодняшнем дне?       — Немного, да.       Питер удобнее устроился в кресле, приказывая себе успокоиться. Он сложил дрожащие руки на коленях. Нет смысла оставаться в кабинете, если он не собирался говорить. Ему просто нужно было принять это.       — Ты все еще можешь передумать, — предложил Квентин.       Он внимательно следил за реакцией Питера, в ожидании ответа.       — Нет! — Питер едва не подскочил на месте. — Я хочу быть здесь, правда.       «Правда?»       — Если ты уверен… — Квентин выждал пару мгновений прежде, чем сложил руки вместе. — Хорошо, если ты готов, мы можем начать?       Питер кивнул, не зная, чего ожидать, но готовый ко всему. Это заставило мужчину усмехнуться.       — Тебе нужно расслабиться, Питер, это часть процесса. Ты должен успокоиться до почти бессознательного состояния, тогда я смогу пообщаться с твоим подсознанием.       Квентин встал и придвинул свое кресло так, чтобы оказаться рядом с Питером. Он пристально смотрел на него своими большими блестящими глазами.       — Закрой глаза, ладно? — Питер сделал, как ему было сказано. — Хорошо, хорошо. Теперь сосредоточься на моем голосе, только на нем. Попробуй зацепиться за него, слушай только его и больше ничего, потому что остальное не имеет значения сейчас. Сделаешь это для меня?       Питер кивнул.       — Хорошо, хороший мальчик. Теперь я хочу, чтобы ты сделал глубокий вдох, такой глубокий, какой только можешь, и выдохни, как только достигнешь своего предела. Сделай это несколько раз, пока не почувствуешь, что расслабился. Позволь напряжению уйти вместе с твоим дыханием. Ты можешь сделать это для меня?       Питер снова кивнул.       Он глубоко вдохнул, чувствуя, как воздух наполняет его легкие. Голос Бека звучал так далеко, хотя Питер знал, что он находился рядом с ним. С каждым выдохом парень чувствовал, как напряжение в его мышцах начинает спадать, и хотя это беззащитное состояние пугало Питера, он был уверен, что Бек не причинит ему вреда. Он продолжил делать дыхательные упражнения, пока чья-то рука не прижалась к его груди, и последнее напряжение оставило его тело.       Он сосредоточился на голосе Бека. Тот звучал где-то, Питер не мог точно определить где, но где-то рядом. Все остальные чувства затуманились, оставив его наедине с голосом Бека и только с ним. Его собственный подсознательный голос исчез, но это не испугало его; он знал, что с Беком он в безопасности. Сейчас для Питера существовал только он.       — Можешь открыть глаза, Питер?       Питер так и сделал, но ничего не увидел. Рука, которая была на его груди, теперь легко сжимала его собственную. Питер на это никак не отреагировал.       — Когда ты будешь готов, только когда ты будешь готов и окончательно расслабишься, сожми мою руку, чтобы дать мне знать. Не торопись, Питер. Никакой спешки, только мы.       Прошло мгновение, прежде чем подсознание Питера отреагировало, и его рука мягко сжала руку Бека.       — Хороший мальчик, спасибо, Питер. Если ты не против, я поговорю с тобой, хорошо? Я просто хочу знать некоторые вещи, о которых только ты можешь мне рассказать, ты согласен?       — Да, — Питер заговорил далеким и чужим для его собственных ушей голосом.       — Хорошо, Пит. Можешь сказать мне, как ты себя чувствуешь прямо сейчас? Будь со мной как можно честнее.       — Плавучий как… Я не могу объяснить.       Бек подавил легкий смешок.       — Хорошо. И как ты относишься к тому, чтобы быть здесь со мной сейчас?       — Даже не знаю. Я делаю это ради Мэй.       — У тебя хорошие отношения с тетей, Питер?       — Да. Да, хорошие.       — Я рад это слышать. Приятно иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить о любых проблемах. А как насчет других твоих отношений? Друзья, семья?       — Нед — большая жирная задница. Он больше заботится о своей девушке, чем о том, как я себя чувствую, — Питер не мог остановить слова, которые вылетали из его рта, как будто фильтр между языком и головой был выключен. Впрочем, он не возражал. — Но ЭмДжей была добра ко мне.       — Мишель Джонс? — с любопытством спросил Квентин, прежде чем покачать головой больше для самого себя. — У вас с ней хорошие отношения?       — Отчасти.       — Ладно, Питер, — Квентин улыбнулся ему, хотя парень и не мог этого видеть. — Возможно у Неда есть свои проблемы, которые он не может обсудить с тобой, и поэтому он ищет утешения в своей девушке.       — Я бы так не поступил.       — А у тебя есть девушка, Питер?       — Нет. Мне не нравится никто из девушек в школе, — Питер почти незаметно дернул бровями в намеке на хмурость.       — А что насчет парней в школе? — небрежно уточнил Квентин.       — Гарри был милым… пока…       — Щелчок? — предположил Квентин.       — Щелчок, — повторил Питер за ним.       — Значит, вы с Гарри были близки?       — У Гарри была девушка, а потом он просто бросил меня, как и все остальные…! — голос Питера стал выше на последних словах, но он все еще чувствовал себя спокойнее, чем за все последние месяцы. Пока он находился в таком состоянии, ничто не имело значения.       — Ты любил Гарри?       — Не знаю.       Квентин тихо вздохнул, прикусив губу.       — Это трудно понять, особенно в таком юном возрасте… Мне жаль, что ты потерял близкого друга.       — Он не знал, — ответил Питер. Его сердцебиение все еще оставалось ровным. — Он не знает… что я…       — Все в порядке, тебе не нужно объяснять мне, Питер, — мягко сказал Квентин, в поддержке сжимая его руку.       — Никто не знает.       Квентин использовал большой палец, выводя круги на тыльной стороне руки Питера в попытке утешить.       — Все в порядке, Питер. Никому не нужно знать. Это может остаться между нами.       — Спасибо.       — Пожалуйста. Как ты себя чувствуешь сейчас?       — Хорошо… как будто здесь больше никого нет… кроме тебя… и это приятно, не быть разочарованием каждую секунду.       — Ты считаешь себя разочарованием? — Квентин спрашивал с легким оттенком грусти в голосе.       — Огромным. Гребаным. Разочарованием.       — Ладно… Мне жаль это слышать, — Квентин отпустил его руку и откинулся на спинку кресла, чтобы немного подумать. — Питер, ты не разочарование.       — Нет, я именно оно.       — Нет, и я хочу, чтобы ты выслушал меня, ладно? Все эти вещи, которым ты думаешь, что поспособствовал в наступлении, негативные вещи, на самом деле они не зависели от тебя. Мне нужно, чтобы ты это знал, хорошо? Есть вещи, которые просто происходят, мы не контролируем их, и есть вещи, которые не исправить, даже имея машину времени. Тебе семнадцать, Питер, судьба мира не лежит и не должна лежать на твоих плечах. И я хочу, чтобы ты знал, что я так горжусь тобой за то, что ты сегодня здесь, встречаешься со своими страхами лицом к лицу, как и твоя тетя и даже Мишель. Это было нелегко сделать, но ты здесь.       Питер хотел возразить, но почувствовал, как что-то мешает ему сделать это. Одна его часть жаждала поспорить с Беком, сказать ему, что да, чертов мир действительно лежит на моих плечах, потому что я гребаный Человек-Паук, но другая не позволяла этому произойти. Он напряженно замер в кресле, чем немедленно привлек внимание Квентина.       — Питер, мне нужно, чтобы ты медленно открыл глаза и позволил своему разуму проснуться, хорошо?       С этими словами глаза Питера широко распахнулись, и к нему вернулось зрение, а его тело стало ощущаться намного тяжелее в кресле. Он несколько раз моргнул, оглядываясь по сторонам.       — Эй, добро пожаловать обратно, — Бек улыбнулся ему, отодвигая кресло, чтобы освободить немного пространства.       — Чт- что я сказал? Что я тебе рассказал?       — Успокойся, Питер, ты ничего не сказал. Кажется, твое сознание помешало тебе сказать что-то, чего ты не хотел, поэтому я привел тебя в чувство. Ты хорошо себя чувствуешь?       — Да, я в порядке, — сердцебиение Питера медленно замедлилось, но затем оно снова подскочило, когда он понял о чем рассказал Беку во сне. Он покраснел. — Подожди, я… я ничего такого не имел в виду!       — Питер, я здесь не для того, чтобы осуждать тебя. Я просто слушаю, когда тебе нужно кому-то открыться, и я благодарен, что ты доверяешь мне достаточно, чтобы сделать это, я горжусь тобой.       — Нет, я… я не гей, я…       — Меня это не касается, — сказал Бек, тепло улыбаясь. — И если тебе от этого станет легче, я бисексуал.       — Ты… что? — Питер закрыл рот и несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что не ослышался.       — Бисексуал, — повторил Бек, не в силах сдержать ухмылку, расползшуюся по его лицу. — А что? Разве я так не выгляжу?       — Нет, это просто… я имею в виду, я бы даже не подумал, что… тебе нравятся все…       Бек приподнял бровь, почти умоляя Питера продолжать, но вовремя остановил себя.       — Я рад, что ты так думаешь, — он смущенно кашлянул. — Потому что это не общеизвестный факт. Я был бы признателен, если бы это осталось между нами.       — Конечно! — воскликнул Питер, почти задыхаясь. Потому что — ну ничего себе! — его горячий наставник оказался заинтересован в мужчинах тоже. — Конечно, я не скажу ни слова, если ты… если ты сделаешь то же самое.       — Конфиденциальность, — поддразнил Квентин, чем заслужил улыбку от Питера. — Думаешь, это именно то, что повлияло на твое плохое настроение?       — Может быть, — ответил Питер аккуратно.       Он не задумывался об этом с тех пор, как Тони, дядя Бен и Танос заняли все его мысли. Они, а не Гарри Озборн.       — Даже не знаю.       — Возможно, так и есть, и ты сможешь лучше поспать сегодня ночью.       Предположение Квентина заставило Питера немного напрячься.       — Возможно… — на самом деле, Питер заметил, что время проведенное с психологом было самым долгим, когда он не чувствовал себя ужасно из-за проблем, с которыми боролся. — Спасибо тебе большое.       — Эй, это то, для чего я здесь! — Квентин поднялся на ноги и взглянул на часы. — Занятия еще не закончились, я должен отправить тебя обратно в класс…       Он прервал сам себя и посмотрел на удрученное выражение лица Питера, прикусив губу.       — Но… я думаю, я могу просто сказать, что мы закончили поздно.       Питер засиял.       — Ты самый лучший, Квентин!       Квентин усмехнулся, качая головой.       — Ты все еще готов вернуться завтра?       — Пожалуйста! — воскликнул Питер с излишним энтузиазмом.       — На этот раз выберем шестой урок, тогда, если мы задержимся, это будет неважно. Ты согласен?       — Это будет геометрия, так что все в порядке. Спасибо, мистер Бек!       — Не за что, Питер. А теперь выметайся, пока тебя не поймали.       Питеру захотелось обнять этого человека, но он сдержался. Вместо этого он выскочил из кабинета и практически вприпрыжку побежал домой, чувствуя себя спокойнее и легче, чем когда-либо до Таноса. Это ведь было хорошо, верно? Конечно, он не был в восторге от того, что совершил каминг-аут перед школьным психологом, но, возможно, Квентин был прав, и это была одна из многих вещей, разъедающих его мозг.       Во всяком случае, реакция Бека на признание определенно подняла ему настроение — иметь гомофобного психолога/гипнотерапевта было бы отвратительной идеей, учитывая его хрупкое психическое здоровье. Плюс, Бек был бисексуалом. Здорово было знать, что самый горячий учитель в школе интересовался парнями точно также как и девушками. Питер еще не совсем понимал, почему этот факт его так сильно взволновал — в конце концов, личная жизнь мистера Бека была только его делом. Но мысль о том, что они разделяют общий секрет, будоражила, поскольку теперь он знал не только то, что мистер Бек никому не откроет его секрет, но и то, что мистеру Беку нравится заниматься сексом с другими мужчинами…       Эта мысль всколыхнула нечто глубоко в нем, впервые за несколько месяцев. Поначалу ему было немного не по себе, но он, по крайней мере, снова чувствовал себя хорошо.       Питер сделал мысленную пометку запереть дверь спальни, когда вернется домой. Прошло пять лет с тех пор, как он мастурбировал, и он решил, что настало время сбросить эту часть напряжения. Питер почти дрожал от одной мысли.