Enamoured with You (Влюблен в Тебя)

      Питер был рад, что не закричал.       Когда он проснулся, пот пропитал пижаму. Его волосы были влажными тоже, каштановые локоны прилипали к шее. Лицо было липким и мокрым от слез. Питеру потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы отдышаться. Он специально медленно дышал, пока сердцебиение не вернулось в норму. Молча выскользнув из постели, Питер схватил телефон: экран указывал на пять утра, и он надеялся, что никто еще не проснулся. Чтобы прояснить разум, Питер сонно выбрался из постели, покинул общую комнату и направился вниз по лестнице на улицу к стульям у бассейна. На ходу он проверял уведомления на телефоне, а когда поднял глаза, то заметил в бассейне фигуру. Поворачивать назад было уже слишком поздно, потому что Квентин обернулся прежде, чем Питер успел пошевелиться, чтобы сделать шаг обратно в дом.       — Питер. Ты рано встал, — сначала он улыбнулся, но потом увидел красные заплаканные глаза Питера, и его улыбка исчезла. Он нахмурился. — Ты что, плакал?       Если бы Питер не был так эмоционально разбит из-за беспокойного сна, он определенно поглазел бы на полуголого Квентина. Однако он угомонил свой гормональный организм и просто покачал головой.       — С тех пор как мы уехали, у меня не было возможности, ну, знаешь, поговорить с тобой, — начал он нерешительно и сразу заметил, как изменилось поведение Квентина: мужчина сосредоточил все свое внимание на Питере, направляясь к нему.       — Хочешь присоединиться ко мне? Мы можем поговорить и поплавать, если пожелаешь.       Питер снова покачал головой, решая, что не совсем подходяще одет для плавания. Но потом он понял, что весь взмок и вспотел, и Квентин, вероятно, подумал, что ему не помешало бы принять душ, и он был прав.       — Даже не знаю…       — Давай же, вода хорошо успокаивает беспокойство, — настаивал Квентин.       — Не тогда, когда крылатый преступник бросает тебя в озеро, и ты чуть не тонешь.       Питер хотел пошутить, но Квентин заметно напрягся после его слов.       — О, мне очень жаль, Питер…       — Нет! Нет, не извиняйся! — быстро запротестовал Питер и неловко оглянулся по сторонам.       Он прикусил губу, не обращая внимания на румянец, заливший его щеки, и снял рубашку и пижамные шорты. К счастью, он не стал снимать нижнее белье перед сном, как обычно делал, и остался стоять в обтягивающих черных боксерах. Чего он не заметил вчера вечером, так это насыщенных красных солнечных ожогов на плечах и спине, которые, очевидно, заметил Квентин сейчас.       — Эй, ты пользовался солнцезащитным кремом? Ты сгорел! — слезы были забыты, и Квентин, казалось, больше обеспокоился тем, что у Питера на плечах осталась шершавая покрасневшая кожа. — Питер, ты совсем не заботишься о себе.       — Забочусь! — быстро ответил подросток, не желая его разочаровывать. — Я просто… легко сгораю.       Он не лгал. Но Квентин с сомнением нахмурился и выбрался из бассейна. Питер заметил, как плавки мужчины обтягивали его промежность, и резко отвернулся, не желая втягивать самого себя в еще большие неприятности и неловкую ситуацию. Жестом пригласив Питера следовать за собой, Бек скрылся внутри дома.       — Повернись, — сказал он ему, когда достал из ящика стола бутылку алоэ вера. Питер заколебался, и он добавил: — Это снимет боль с плеч. Доверься мне.       — Ладно… — Питер медленно повернулся, его тело напряглось.       Когда на его плечи полилась холодная жидкость, он задохнулся, но вскоре он почувствовал на коже чужие руки и вздрогнул.       О, это было приятно.       Руки Квентина были умелыми. Он не слишком сильно давил на болезненные участки кожи, но достаточно для того, чтобы почти сорвать стон с губ Питера: тот быстро захлопнул рот, прежде чем звук успел вырваться наружу, однако ему пришлось закрыть глаза, когда пальцы Бека впились в его плечи. Они прижались чуть сильнее к его затылку, и Питер сильно прикусил губу, тяжело выдохнув.       — Тебе уже лучше? — спросил Квентин, его губы были так близко к уху Питера, что он чувствовал, как по спине бежали мурашки. Не доверяя своему рту, Питер кивнул, издав еще один дрожащий выдох. — Что тебя беспокоит, малыш?       Медленно, Питер открыл глаза. Он мог бы поклясться, что видел звезды от того, как хорошо чувствовались руки Квентина на нем, и он был опасно тверд в своих боксерах. Если бы кто-нибудь вошел в комнату сейчас, он бы поджарился от количества сексуального напряжения, разлитого в воздухе.       — Я хорошо справлялся, — начал Питер, удивленный тем, что голос был относительно ровным, хотя пальцы Квентина все еще массировали его плечи и затылок. — У меня давно не было кошмаров, но прошлой ночью у меня снова случился один, и это просто оказалось… удачно, я думаю? Что я не закричал, как обычно. Не знаю, почему я не закричал.       — Хочешь поговорить о своем сне?       — Нет, — Питер резко выдохнул, когда большие пальцы Квентина легко прошлись по коже глубоко между лопатками, массируя. Он чувствовал, как напряжение таяло под умелыми пальцами. — Да. Это было… я снова тонул. Из-за Тумса. Не знаю почему, но…       Он замолчал.       — Ты действительно напряжен, — Квентин констатировал очевидное и убрал руки, убедившись, что алоэ вера была тщательно втерта в чужую кожу. — Знаешь, это нормально — видеть кошмары. Я их вижу, как и многие другие люди. Наоборот было бы странно, если бы ты не видел их.       Когда Питер снова повернулся к нему лицом, Квентин задумчиво чесал подбородок.       — Ты хорошо справляешься, Питер. После всего, через что ты прошел, я не ожидаю, что у тебя никогда больше не будет кошмаров — это просто способ мозга справиться с травмой. Возможно что-то, что произошло вчера, могло вызвать в тебе память о Тумсе, и твой мозг почувствовал, что ты еще не пережил ситуацию должным образом.       — Я думаю, это случилось вчера, когда… — Питер слегка побледнел, но Квентин мягко заставил его продолжить. — Ну, когда ты разозлился на меня… я не знаю, я просто давно не чувствовал себя таким расстроенным, и, возможно, это просто… не знаю, задело что-то в моем мозгу.       Питер замолчал, понимая, что в его словах нет никакого смысла. А удрученное выражение лица Квентина заставило что-то сжаться в его животе, и он виновато отвернулся.       — Прости, — произнес Квентин, в его словах прозвучало искреннее сожаление. — Но мне пришлось, Питер…       — Я знаю...! И мне жаль, что я поставил тебя в такое положение.       — Все в порядке, — Квентин слегка улыбнулся ему, и Питер улыбнулся в ответ, напряжение между ними растаяло, как горячее масло. — Я думаю, ты держишься молодцом, Пит. Учитывая все обстоятельства. На это потребуется время, но ты справишься.       С ободряющей улыбкой Квентин протянул руки к Питеру, который не медлил, принимая объятия. Несмотря на холодную воду, которая все еще покрывала его кожу, тело Квентина было теплым и соблазнительным. Голова Питера покоилась на его обнаженной груди, волоски лишь слегка щекотали ухо. Руки Квентина обнимали его, даруя желанное утешение. Мужчина крепко держал его, нежно сжимая в объятиях, когда почувствовал дрожь и теплую влагу на груди.       — Эй, все хорошо…       — Я знаю, я знаю.       Питер быстро смахнул слезы свободной рукой, но мокрые капли продолжали падать, пока руки Квентина гладили его по голове, перебирая непослушные влажные пряди, и нежно почесывали голову кончиками пальцев. Приятные поглаживания вызвали у Питера тихое хныканье, которое он не успел заглушить.       Ничего себе, Квентин и правда знал, что делать со своими руками.       Внезапно Питер очень остро ощутил твердость в своих боксерах, но с облегчением понял, что она не давила на ногу Квентина, как он успел было подумать. Это была бы вишенка на торте, и он, вероятно, сбежал бы немедленно; он не чувствовал себя способным на то, чтобы справиться со смущением прямо сейчас. Через некоторое время Питер отстранился от Квентина и попытался вытереть мокрые глаза руками, но психолог опередил его, осторожно проведя большим пальцем под правым глазом. На его лице появилось сочувственное выражение.       — Спасибо… — Питер неуверенно улыбнулся и тяжело вздохнул. — Чувствую себя лучше.       — Рад это слышать, — тепло сказал Квентин, жестом приглашая Питера следовать за ним к бассейну.       Опустившись в воду, Квентин обернулся на подростка и спросил:       — Ты войдешь? Или предпочитаешь океан?       — Я войду! — быстро пробормотал Питер, вспомнив о твердости между ног.       Если Квентин и заметил что-то, то сегодня он пощадил его. И это было к лучшему, ведь Питер не был уверен, готов ли он к поддразниваниям. Он и без того был уже достаточно смущен.       Он нервно улыбнулся Квентину и соскользнул в бассейн. Вода успокаивала его горящую кожу, снимала большую часть веса с плеч. Питер на мгновение закрыл глаза, позволив напряжению, которое Квентин не сумел снять своими умелыми руками, медленно раствориться. Это было приятно.       Они плавали в мирной тишине, когда у Питера появилась идея.       — Хочешь посмотреть, как я делаю сальто?       Квентин моргнул и обернулся на неожиданный вопрос.       — Что? Это безопасно? — был его первый ответ.       Очевидно, он был не уверен в определении Питером слова «безопасность».       — Я Человек-Паук, чувак! Смотри!       Питер никогда раньше не мог похвастаться своими умениями перед друзьями или семьей, особенно там, где его могли увидеть. Но теперь у него была прекрасная возможность показать Беку, на что он способен, поэтому он вылез из бассейна (радуясь тому, что эрекция спала) и сделал несколько шагов назад, пока Квентин не успел начать возражать.       — Не вздумай пораниться, а то мне придется тебя прикрывать, — Бек ухмыльнулся и направился к краю бассейна, подальше от Питера.       — Со мной все будет в порядке.       Питер встал на ноги, прежде чем за секунду разогнаться и взмыть в воздух. Он сделал пируэт и приземлился в воду с громадным всплеском. Он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и улыбнулся своему психологу, который смотрел на него в шоке.       — Господи Иисусе! — Квентин был загипнотизирован, он широко улыбался. — Это невероятно!       — Правда? — Питер снова вылез из бассейна, чувствуя, как Квентин провожает его взглядом. — Еще я липкий!       Квентин невольно поднял брови на выбор слов, и Питер покраснел из-за выражения его лица.       — Стой… я имел в виду, подожди, я… — он оборвал себя, все еще красный, прежде чем снова подпрыгнуть на несколько футов в воздух.       Когда его руки ударились о крышу над дверьми, он прилип к ней, повиснув вниз головой, как… Ну, как паук. Он все еще восторженно улыбался Квентину, пока тот смотрел на него большими глазами и со слегка приоткрытым ртом.       — Ты просто… ты приклеился? — спросил он неуверенно, словно глазам своим поверить не мог.       — Укус паука, — Питер весело пожал плечами.       Дверь под ним вдруг резко открылась, и он крепче схватился за стену. Не теряя ни секунды, Квентин перевел взгляд с Питера на мистера Харрингтона, который застыл в проходе.       — Доброе утро, — поздоровался Квентин, стараясь не смотреть на Питера, но встав так, чтобы быть уверенным, что следит за ним краем глаза. Подросток все еще держался за стену, подальше от мистера Харрингтона. — Почему ты встал так рано?       — Ну, у нас сегодня поездка на гондолах, так что я подумал, что нам стоит составить план, — бросил мистер Харрингтон немного небрежно.       — Это… было бы хорошей идеей, наверное? А у нас нет плана?       — Вообще-то нет.       Квентин покачал головой, сдерживая смех.       — Хорошо. Я буду через секунду, — когда мистер Харрингтон кивнул и направился обратно внутрь дома, взгляд Квентина вернулся к зависшей вниз головой фигуре Питера. — Это было до нелепости напряженно.       Питер кивнул и усмехнулся.       — Я же говорил, я липкий.       — Как скажешь, малыш, — Квентин усмехнулся и медленно выбрался из бассейна. — Предлагаю вернуться вместе и сказать, что ты ходил купаться в океан. Я прикрою тебя, если хочешь?       — Спасибо, Бек, — с благодарностью принял предложение Питер, отлепляясь от стены и грациозно приземляясь на ноги.       — Всегда пожалуйста.       Квентин одарил его еще одной улыбкой и зашел в дом. Питер последовал за ним. После нескольких секунд неловких объяснений об океане и подтверждающего его историю кивка Квентина, его отправили наверх, чтобы он подготовился к поездке вместе с остальными.       В комнате его встретили проснувшиеся Нед, Бетти и Эм-Джей. Последняя бросила на него проницательный взгляд, но ничего не сказала и вернулась к переодеванию. Несмотря на то, что Питеру пришлось принять душ, прежде чем переодеться, он, к счастью, собрался даже раньше Бетти. Она к тому времени только наполовину закончила свой макияж.       Питер закатил на это глаза и спустился вниз, а когда все были одеты и собраны, они большой группой отправились в Кастелло.

***

      День прошел в основном за едой и осмотром достопримечательностей; поездка на гондоле была хороша, пока Флэш не попытался столкнуть Питера в воду. К несчастью для него, чутье Питера предупредило его о приближающейся угрозе, и он увернулся от чужих рук. Питер бросил на одноклассника взгляд: «в чем, черт возьми, твоя проблема?», и очень вовремя Квентин оглянулся на шум. Флэш получил нагоняй от психолога, и весь остаток дня лицо Томпсона было мрачным. Питер же, напротив, чувствовал себя особенно самодовольным и бросал Квентину благодарные улыбки время от времени. Мужчина подмигивал в ответ, когда никто не видел.       После поездки на гондоле они разделились на группы, чтобы исследовать окрестности. Питер и ЭмДжей отделились от Бетти и Неда после обеда, и направились в Церковь Святого Захария, где они провели половину дня. На виллу они вернулись, набив желудки макаронами и тирамису в небольшом кафе по пути обратно. Большинство студентов были измотаны поездкой в Кастелло и разошлись по своим комнатам, но мысли Питера были далеки от усталости, которую он, честно говоря, не испытывал.       Пока его соседи решили искупаться в океане перед сном, Питер закрылся в ванной. Всего через несколько минут после того, как он вошел в душ, теплая вода успокоила ноющие мышцы, а образ Квентина с сегодняшнего утра отпечатался перед его полуприкрытыми веками: ткань плавок, обернутая вокруг его паха, пропитанная водой насквозь, мокрые капли на его золотистой коже так близко, что он почти мог почувствовать их вкус на языке. Весь Квентин был божественным, и вода только подчеркивала контуры его мышц. Возможно, он был Посейдоном? Черт возьми, насколько Питер знал, он вполне мог бы им быть — в конце концов, Локи и Тор были не более мифологичны, чем радиоактивные пауки, рассекающие по Квинсу на сверхтехнологичной паутине.       Точно. Квентин был Посейдоном. Делало ли это Питера Неритеем?       Как по сигналу, член Питера дернулся у его бедра.       Потом он вспомнил чужие умелые руки.       То, как они так легко массировали плечи, задевая все нужные места. Как крошечные электрические разряды проходили сквозь плечи, когда их кожа соприкасалась. Питер никогда не поймет, как он не кончил, когда руки Бека были на нем, тем более что в последний раз, когда мужчина прикоснулся к нему, Питер спустил на простыни. Но кто мог винить его, особенно после того, как он дрочил с мыслями о члене Бека—       «У Бека очень умелые пальцы», — подумал Питер.       В конце концов, если он мог сделать такой массаж, чтобы организовать второму человеку эрекцию, должны были быть и другие способы, которыми он мог использовать свои руки.       Питеру нравилось воображать, как Квентин крепко сжимает его член. Не так, чтобы причинить боль, но прилагая достаточно усилий, чтобы вызвать громкий стон, несмотря на все питеровы усилия удержать звук в себе. Квентин был бы сильным и крепким; он бы поглаживал член Питера так, чтобы довести его до грани оргазма, а затем бы резко отстранялся, чтобы усилить ощущения.       Питер никогда раньше не трогал себя внутри, и он даже не был уверен, понравится ли ему это, но он знал, что с Квентином ему бы не пришлось волноваться. Он был бы должным образом подготовлен и растянут его опытными прекрасными пальцами. И Питеру нравилось думать, как приятно будет, когда Бек найдет правильный угол и будет иметь его до тех пор, пока он не превратится в извивающееся, дрожащее нечто под ним.       Его рука инстинктивно легла на член. Образ Бека маячил перед глазами, не желая пропадать. Он затуманивал мысли, душил рассудок приятной внешностью и мягким характером. Черт возьми, Питер упал так чертовски низко, что это даже не было смешно. Он приехал в Европу, чтобы расслабиться и привести себя в порядок, но вместо отдыха он был по уши влюблен в своего психолога и целыми днями только и делал, что пытался привлечь его внимание. Это было жалко. Он сам был жалким.       Питер не сдержал стон, когда кончил себе в руку с лицом Бека, словно заклейменным в его сознании. Питер стоял под струями воды оглушенный, пока вода смывала последствия его несдержанности.       Ох, он так глубоко погряз во всем этом.