***
Далеко он не ушёл. Василёк сопротивлялся ему с каждым шагом, и в результате он сдался, позволяя животному топтаться на месте, вместо того чтобы бить его по бедру или ломать ему ногу. Он просто сидел и смотрел вдаль. Отсюда не был виден Каэр Морхен, но он знал, что крепость там. Он не хотел уходить. Он развернул Василька в обратный путь, и конь стал рваться вперёд, желая вернуться. Что, блять, он творил? Она была вампиром, бруксой, наверное. Однажды он переспал с одной, но тогда он обо всём знал. Его медальон вибрировал, и он был начеку всё то время. Он знал, кто это. Точно так же, как и с суккубом. Она была забавной, был роман, но в нём не было ничего личного: она просто хотела выжить. Он не был безумцем и понимал это. Майя смотрела прямо ему в глаза и говорила, что любит его, но не говорила о своей сущности. Вампиры вообще могут любить? Блять, ведьмаки тоже не должны чувствовать такое. Если послушать людские байки, ведьмаки также были бесчувственными монстрами, жестокими, смертоносными машинами. Сунь немного золота в одно окошечко и получи смерть во втором. Он знал, что это неправда. Когда их было больше, все они были такими же разными, как и другие люди. Некоторые были чувствительные, некоторые разбитыми от тяжёлой жизни, а большинство – где-то посередине. Раньше он издевался над Геральтом с его запутанной жизнью, хоть и порой он одновременно чувствовал зависть. Но он откидывал эту мысль, обращая внимание на что-то другое и выполняя свою грёбаную работу. Как много их осталось сегодня? В чём был смысл? Монстры… Их всегда было больше, их всегда будет больше. Ведьмаки были вымирающим видом. Весемир мёртв. Геральт и Ламберт сбежали со своими чародейками, наконец сумев заработать нечто похожее на счастье в этой тяжёлой жизни. Он не винил их, но не думал, что ему подобное нужно. Эскель не был таким. Ему было комфортно в его простом существовании, в том, чтобы быть просто… Херня. Было ли вообще важно, кто она? Разве её поступки не важнее? Сколько раз её губы были у его тела? Сколько удачных моментов у неё было, чтобы взять его кровь, чёрт, чтобы забрать его жизнь? Ничего такого она не делала, только помогала и заботилась о нём. Важно ли всё это? Он позволил Васильку идти самому, и тот мгновенно пошёл назад к своей кобыле. Ебучий конь был умнее его.Глава 6: Серебро
6 декабря 2019 г. в 15:31
Инстинкты Эскеля сработали сию минуту.
Он подсознательно бросил стальной меч и вытащил серебряный, когда Майя скинула его противника на землю. Мужик издавал неприятные булькающие звуки, пока кровь хлестала из его рта, а затем затих. Майя отстранилась от него, сплёвывая кровь на землю, и, тяжело дыша, давилась ею. Она коснулась пальцами своего рта и бросила взгляд на Эскеля, сидя в грязном снегу на коленях у остывающего тела. Её кожа была болезненно бледной, руки, лицо, вся передняя часть платья окропились яркой красной артериальной кровью.
Она обратила взор на Эскеля, только когда тот заковылял вперёд. В его ушах до сих пор стоял звон от удара арбалетом по голове. Он направил на неё меч. Оба молча смотрели друг на друга. Он глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, а затем презрительно усмехнулся над ней. Внезапно гнев охватил его разум. Он указал остриём клинка на неё.
― Покажи, ― низким голосом прорычал он.
Майя прикрыла глаза и медленно убрала ладонь с лица, размазывая кровь по подбородку. Рука безжизненно упала на колени, а губы плотно сжались. Она медленно вздохнула перед тем, как вновь открыть глаза.
Эскель снова резко махнул мечом в её сторону.
Майя раскрыла рот. Длинные острые клыки были поверх её зубов, по паре сверху и снизу. Полость рта была вся в крови.
Эскель не двигался. Серебряный меч сверкал из-за незаметной дрожи в руках.
― Как, блять, ты их прятала?
Сколько раз он её целовал? Блять, она не единожды держала его член во рту. Он полагал, что должен был заметить эти чёртовы хуёвины, скользящие по коже.
― Я их вырвала, ― промолвила она. Её голос изменился. Он не был уверен, была ли причина в лишних зубах или в крови на её языке, но он сразу возненавидел его. ― Давно. Вставила во впадины серебро, чтобы они снова не выросли.
Он нахмурился:
— Это больно?
― Конечно, ― сказала она. Она провела тыльной стороной ладони по лицу, размазав кровь по скулам. ― Ежедневно.
― Когда ты собиралась мне сказать?
Она опустила взгляд:
― Как я могла это сделать…
Эскелю казалось, что его сердце разорвётся. Он отбросил эти мысли, сфокусировавшись на знакомом ощущении покрытого кожей черенка в своей ладони. Он положил палец на рикассо для стабилизации клинка и плотно прижал кончик указательного пальца к холодному серебру.
― Ну, я не знаю, как насчёт: «Эй, я, кстати, ебучая кровососущая страхолюдина»? ― накинулся он. Он хотел сделать ей больно.
Он любил её, а она врала ему. Было ли хоть что-то между ними правдой?
― Ага, рассказать ведьмаку, ввалившемуся полумёртвым в мой дом, что я нечто, что он должен убить, ― она сплюнула кровь ему под ноги. Она сморщилась, пытаясь встать. Её платье было покрыто грязью и кровью, оно прилипало от влаги к её ногам. ― Уже неважно, ― Она двинулась к нему мелкими шажками, пока остриё его меча не оказалось у её груди.
Эскель не дрогнул. Он сосредоточился. Он слышал биение её сердца.
― Чего ты ждёшь?
Он не мог сдвинуться с места. Он просто должен это сделать. Она убила того человека прямо на его глазах.
Она убила того человека, чтобы спасти его.
Эскель просто смотрел на неё.
― Ну же, сделай это, ― она поморщилась и снова сплюнула сгусток крови. ― Пожалуйста.
― Не собираешься её глотать? ― он с трудом узнал собственный голос.
Она поморщилась:
― Я не… ― она словно начала задыхаться на этих словах. ― Наверное, с тех пор, когда ты ещё не родился.
Он хмыкнул:
― Мне сто четыре года.
Она болезненно хохотнула:
― Однозначно раньше твоего рождения.
Эскель был в растерянности. Если бы она отбивалась, скалила зубы, угрожала ему, то он бы убил её, и история на этом бы закончилась. Но она просто стояла, ждала, сверля глазами.
Он не мог.
Он отвернулся от неё, слыша крик Весемира в своей голове. Никогда не поворачивайся к монстру спиной. Никогда. Но Весемир мёртв. Помог ли ему этот совет перед смертью?
Он сложил серебряный меч в ножны и поднял с земли стальной. Он вытер клинок о свои тёмные кожаные штаны, оставляя на них длинный мазок из крови и грязи, а затем убрал его в ножны рядом с первым.
Он продолжал прислушиваться, не в состоянии не делать этого. Она не двигалась. Она не двигалась до тех пор, пока он не присвистнул Васильку. Жеребец вместе с позади идущей кобылой вышли из-за деревьев. Эскель расстегнул седельные сумки, позволив им упасть в грязь.
― Что ты делаешь? ― прозвучал её нервный голос.
Не сказав ни слова, он запрыгнул на Василька и двинул шенкелями вперёд. Конь заартачился.
― Пожалуйста, не оставляй меня здесь живой, ты не можешь… Эскель, ― она выдержала паузу после того, как сказала его имя.
Боги, как же он это любил.
Когда-то этот звук был самым лучшим в его жизни. Его сердце болезненно сжалось. Он был так глуп. Он пнул Василька. Конь сделал пару нерешительных шагов вперёд. Несмотря на то, что тупая животина должна бояться вампиров, этот не хотел уходить, стряхивая гриву назад и глядя на кобылу. Его уши раздражённо подёргивались.
― Иди уже, ебучая ты кляча, ― рявкнул он на коня.
― Эскель, ― вновь с упором произнесла она. ― Пожалуйста. Они вернутся. Если кто-то это сделает, если кто-то проткнёт меня мечом и сожжёт меня в прах… Я бы предпочла, чтобы это был ты.
Он жёстко пнул Василька, и в этот раз конь подчинился. Ведьмак перевёл его в галоп, несмотря на то что земля была пропитана влагой, полузамёрзшей и ненадёжной. Он не обернулся.
Примечания:
Извиняюсь за долгое отсутствие :)