Остаться Зимовать (To Stay the Winter)

      Они всё же пошли в Каэр Морхен.       Майя протестовала, но Эскель не собирался убивать на это время. Он не потрудился спорить с ней, просто, скрестив руки на груди, в упор смотрел на неё, пока она, наконец, не сдалась. Он посадил её на Василька впереди себя, решив уже и здесь не тратить время на ходьбу. Тут она не возмущалась, лишь свернулась калачиком в седле.       Он знал, что вся эта идея была абсолютно безумной, но всё, что он хотел — это пусть и разваленные, но безопасные стены Каэр Морхена вокруг них, чтобы он смог вылечить ту дыру в плече, которая осталась после того, как Майя выдернула арбалетный болт. А ещё там он мог спокойно нажраться до смерти.       Просто слишком многое навалилось. Он не привык к такому.       Хоть и все истории людей о том, что ведьмаки — это бесчувственные машины, были неправдой, это не значило, что они рассиживались без дела. Их учили подавлять эмоции; нельзя сражаться с каким-то наполовину сгнившим существом, если от его вида ты мочишься в штаны.       На самом деле, все эти эмоциональные заморочки были для Экселя в новинку. Но он хотел, чтобы она была рядом с ним, любым путём. И не важно, кем там она была.       Он ожидал, что у них будет свой уголок для двоих, по крайней мере, на какое-то время. У него бы было время понять, какого хера он чувствует себя так, будто он разбит на мелкие осколки. Но ему не повезло, потому что, когда они зашли по мосту во внутренний двор, в окнах мелькал свет.       Никаких лошадей. Кто бы это ни был, они прибыли через портал. Точно не Геральт: он ненавидел эти штуки.       Тогда Ламберт. И Кейра. Заебись.       После случившегося Майя была будто сломленной: причина была в потерянной крови и очевидной боли у неё во рту от зияющих впадин, откуда она вырвала зубы, так что она с трудом могла стоять. Он думал над тем, чтобы просто отнести её на руках в крепость, однако это могло сделать ситуацию ещё более странной, чем она и так была.       Тем не менее, девушка держалась. Она улыбалась ему, хоть это и причиняло боль. Он поцеловал её в лоб.       ― Хотел предупредить… ― начал он, помогая ей дойти до двери.       Она вздохнула:       ― Кто-то попытается убить меня?       ― Нет, ничего такого, ― он сказал это, попытавшись рассмеяться, что в лучшем случае прозвучало как грустное ворчание, ― Просто, полагаю, там Ламберт. Он хороший ведьмак, и не будет кидаться на тебя, но он… ― призадумавшись, он сделал паузу. ― Короче, он мудила.       ― И это всё? ― произнесла она, уголок её губ дёрнулся в усмешке. ― Честно говоря, я уверена, что после всего пережитого пара оскорблений — это ерунда.       — Это он прибережёт для меня, сама увидишь.       Она была, по крайней мере, немного удивлена, и за это он был ей благодарен. Какое-то время они будут в безопасности, независимо от того, какая херня будет сказана Ламбертом. Кроме того, Эскель не понимал, кем была Майя, пока она не разорвала горло того ублюдка. Нет оснований полагать, что и Ламберт сможет догадаться.       Он толкнул дверь.       Зал был освещён зажжёнными свечами, огонь ревел в большом камине, а Ламберт распластал Кейру на столе посреди комнаты и трахал её, как подросток в борделе.       Ну ёбаная картина маслом.       Как только Кейра заметила открытую дверь, она оттолкнула Ламберта, как буйную конину, и движением кисти оделась с помощью какой-то иллюзии, оставив Ламберта, хмурившегося в её сторону, прикрываться одним столом. Хотя, казалось, не что бы он беспокоился о своей голой заднице.       ― Эскель, сука, ― Ламберт выглядел крайне злым. Его лицо было краснее, чем когда-либо, и он жутко вспотел. ― Какого хуя ты… ― в этот момент он заметил Майю и вздёрнул бровь. Он буквально сдулся на глазах. ― Отлично.       Эскель краем глаза глянул на Майю, когда она, ухмыльнувшись, скрестила руки на груди.       ― Должно быть, это Ламберт, ― произнесла она, ― прямо как ты его и описывал.       ― Очень приятно, что Эскель любит говорить о моём члене.       Эскель фыркнул:       ― Это был бы чертовски короткий разговор.       Кейра прочистила горло и кинула в Ламберта штаны, попав ими ему в грудь.       ― Как бы это ни было увлекательно, неужели мы не можем познакомиться без наготы? М? ― поинтересовалась Кейра, расположив руки на бедрах. Она закатила глаза от Ламберта, но с явной любовью.       Чёрт возьми, она действительно что-то к нему чувствует. Кто бы мог подумать?       ― Добро пожаловать в Каэр Морхен, ― произнесла она, указав рукой на зал. ― Я Кейра Мец, чародейка. Наверняка ты уже встречалась с Ламбертом, ― она слегка усмехнулась в сторону Майи.       ― То есть теперь ты владелец этого места, а? ― вставил Ламберт. Ему удалось надеть штаны, потянув за линию ремня, когда он подошёл к ним. Кейра глянула на него и ударила его под рёбра. Он отскочил в сторону, затем прыгнул обратно и схватил её за талию.       ― Опасная женщина, ― шикнул Ламберт. Он кивнул на Майю: ― А вот ты не выглядишь такой уж опасной.       Эскель засмеялся над совершенно невозмутимым выражением лица Майи, когда та ответила:       ― Невинная, как котёнок.       ― Ох, нахер, теперь я знаю, что она самая настоящая беда, ― сказал Ламберт. Он ухмыльнулся: ― Молодцом, Эскель.       Ламберт хорошо выглядел. Счастливым. Блять, он не создавал впечатления, будто сейчас ударит кого-то, а его прервали на полпути. Чёрт, не знай он его хорошо, подумал бы, что этот придурок влюблён.       ― Итак, как ты оказалась в такой жопе? ― он положил подбородок на плечо Кейры. Та лишь слабо улыбнулась.       Майя будто призадумалась на мгновение:       ― Долгая история.       Эскель положил руку ей на спину:       ― Так и есть. И мы расскажем после того, как отдохнём, ― он подтолкнул Майю вперёд, к лестнице, ведущей в спальни. ― Мы просто позволим вам вернуться к… ― он сделал жест свободной рукой, ― неважно.       Кейра раздражённо вздохнула, сделав вид, что это был смех:       ― Конечно, обязательно.       ― Ты даже не представил нас, придурок, ― произнёс Ламберт, как только они сделали пару шагов.       Майя повернула голову обратно к ним.       ― Майя, ― представилась она. ― Очень, хм, любопытно познакомиться.       Ламберт засмеялся:       ― Она мне нравится.       Эскель только покачал головой и повёл её через дверной проём. Майя с презрением посмотрела вверх на длинную спиральную лестницу.       ― Чёрт, ― пробормотала она едва слышно, опираясь на него.       Теперь, когда они не могли видеть, он поднял её на руки, чтобы донести её наверх по лестнице. Рана на его плече пульсировала и ныла, и он игнорировал это. Он почувствовал, что та снова начинала кровоточить, кровь впитывалась в его куртку. Майя заметила это следом за ним.       ― Опусти меня, прежде чем убьёшь нас обоих, ― сказала она, но без гнева. Он поставил её на ноги. Она обняла его за талию, а он положил руку ей на плечи.       ― Давай, ― произнесла она, глянув на него и попытавшись улыбнуться сквозь боль. ― Можем помочь друг другу, как всегда.       Эскель не мог не улыбнуться в ответ, пока они поднимались наверх.       Они спасали друг друга с самого первого дня знакомства. Это было мило.

***

      Было нелегко, но им удалось подняться наверх по лестнице. Им также удалось разжечь огонь, скинуть окровавленную одежду и помыть друг друга, а затем перевязать его рану и упасть в кровать.       Эскель не был уверен, что спал так крепко в прошедшие месяцы; даже маленький домик Майи никогда не позволял чувствовать себя в такой безопасности, как Каэр Морхен. Даже после всего, что случилось, это всё ещё был его дом. Единственное место, где ведьмак не должен был спать с одним открытым глазом.       Было так приятно именно спать. Ещё лучше было проснуться и осознать, что она рядом, свернулась калачиком в его кровати, всё ещё спала, когда он снова очнулся. Она перебралась на край кровати, и он перевернулся к ней, схватил её и притянул к себе. Ей стало холодно, она немного захныкала, но позволила себе прильнуть к нему.       Прежде ей никогда не было холодно.       ― Майя, ― он тронул её плечо, расстроившись из-за того, насколько холодной и липкой была её кожа. Она застонала, но не сразу проснулась. Ему пришлось почти встряхнуть её, перевернув на спину, прежде чем она моргнула. Её лицо было мертвенно бледным.       ― Привет, ― удалось сказать ей, что звучало напряжённо.       Эскель понял, что хмурится.       ― В чём дело?       Она покачала головой:       ― Я буду в порядке, я просто… Я в норме.       Эскель скрипел зубами:       ― Дерьмово выглядишь.       Она нерешительно засмеялась.       ― Ты само очарование, Эскель.       ― Я серьёзно, ― произнёс он, приложив тыльную сторону ладони на её щёку. ― Ты холодная как лёд.       ― Да, вот что бывает, когда случайно проглотишь кровь того, кто принимает серебро вовнутрь, ― она сморщилась. ― Скорее всего, некоторое время я буду такой.       ― Не знал, что они в курсе этой хитрости, ― ведьмак был раздражён как на этих ублюдков, так и на самого себя за то, что не подумал об этом. Не то что бы он знал, как ей помочь, даже если он в курсе этого особого маневра в охоте на вампиров. Он знал, как причинить им боль, а не заставить их чувствовать себя лучше. Это явно не было частью обучения ведьмаков.       ― Они в курсе всех ваших трюков, ― Майя старалась звучать оптимистично, но голос звучал слишком тонко. ― Или, по крайней мере, мне так кажется. Где-то лет десять назад они внезапно стали умнее.       На лице Эскеля заиграли желваки. Херов Беренгар. Всё то немногое, что он знал, он рассказал Саламандрам, а их прислужники продали предполагаемо незначимую информацию на Чёрном рынке. Пугает то, какие ещё знания могут быть известны.       ― Не все, ― сказал он сквозь зубы, ― но достаточно. Думаю, это неважно. А важно то, что ты выглядишь так, будто умираешь.       ― Я не думаю, что это возможно, ― сказала она и закрыла глаза, потирая виски пальцами. Она прищурилась на него из-под руки. ― Но я не могу гарантировать, что я буду в сознании через день или два. И, я полагаю, это предоставит тебе хреновую ситуацию для объяснения.       ― Мне всё равно, ― сказал Эскель, отводя её руку от лица. ― В любом случае, я планировал рассказать Ламберту, кем ты являешься. Больше никаких сюрпризов. Но что это конкретно значит? День или два сна?       Майя сглотнула, покачала головой:       ― Я не знаю, но последний раз, когда я была серьёзно ранена, я заползла в укромное место в пещере, куда по тупости пошла собирать грибы, и была застигнута врасплох с полдюжины утопцев, а затем спала три года.       ― Три… ― он сделал паузу с непреднамеренным на это акцентом. ― Три года?       ― Мало для полностью уничтоженного вампира, ― сказала она так, будто она бежала, а не лежала на спине на кровати. ― Мы можем возродиться практически из ничего. Но только мелкие ранения быстро заживают. Серьёзные требуют времени, если только… ― она внезапно замолчала и отвела взгляд за его плечо. ― Не бери в голову.       ― Что? ― она что-то скрывала, и это мгновенно вывело его из себя. Когда она не ответила, он схватил её лицо и заставил вновь посмотреть на него. ― Больше никаких, блять, секретов. Говори.       На этот раз она не могла отвернуться, поэтому просто закрыла глаза и глубоко вздохнула. На мгновение он подумал, что она потеряла сознание, но затем она снова открыла глаза. Девушка кротко глянула на него.       ― Если только мы не… пьём ― сказала она. ― Но я не буду этого делать. Больше не буду. И я не жду, что ты просто будешь сидеть и ждать, пока я проснусь, ― она сглотнула. ― Я бы ушла, чтобы тебе было легче, если бы понимала, что смогу встать с кровати.       ― И как же, блять, твой уход сделал бы что-то легче? ― огрызнулся он, может, слишком резко, но ведьмак не мог остановиться. ― Я не просто так вернулся за тобой.       ― Но почему? Ты не мог ещё… ― он прервал её.       ― Замолчи, ― произнёс он. ― Конечно могу. Я не могу просто так выкинуть это. Чёрт, я пытался.       Эскель сел и откинулся на спинку кровати, глядя в потолок. Было очевидное, практическое решение. Это было абсолютно ебануто, но всё происходящее было далеко за рамками его опыта, знаний.       ― Значит, кровь.       Она издала горький, совершенно не похожий на смех, звук.       ― Что ты сделаешь? Пойдёшь искать мне какого-нибудь подходящего бандита?       ― Нет, ― произнёс он и, сам до конца не веря в то, что собирался сделать, вновь взглянул на неё. Она была ужасно бледной и казалась меньше. Это было идиотизмом: идея шла вразрез с любым инстинктом, с каждыми тренировками, вбитыми в него за годы обучения. Но он всё равно принял решение. ― Ты можешь выпить моей. Боги ведают, я жертвовал свою кровь ради меньших причин.       Она попыталась сесть:       ― Исключено! ― она упала на локоть, а затем ей пришлось сдаться: мышцы отказались подчиняться. ― Я отказалась пить кровь у кого-либо более века назад, ― она покачала головой. ― Последним человеком перед тем Охотником... был другой ведьмак. Я потратила сто лет на то, чтобы наверстать упущенное. Я больше не буду этим заниматься.       ― Чёрт возьми, я же не предлагаю убить меня, ― сказал он, наклонившись над ней. ― Ты сама сказала, что не сделаешь этого.       Она отчаянно вздохнула:       ― Да, но я давно не пила. Я не знаю, смогу ли контролировать себя. Что если… Что если я не совладаю с собой и причиню тебе боль?       ― Этого не будет, ― сказал он и покачал головой.       ― Ты не знаешь этого, ― она произнесла это едва плача. ― Я сама не знаю этого.       Эскель перекатился на бок, пока не повернулся к ней. Слова, которые угрожали выйти наружу, были куда более пугающими, чем позволить высокому вампиру почувствовать вкус его крови.       ― Ты любишь меня, не так ли?       Её губы задрожали:       ― Конечно.       ― Тогда ты не навредишь мне, ― сказал он. ― Так что не делай мне больно, оставив меня здесь на три года, чтобы наблюдать, как ты спишь, не зная, проснешься ли ты когда-нибудь или проживу ли я достаточно долго, чтобы это увидеть. Пожалуйста. Если это решит проблему, пожалуйста. Сделай это.       Он смотрел на её лицо, пока она боролась с собой. Эскель просто ждал. Он был хорош в ожидании, но на данный момент оно давалось сложнее, чем обычно. Казалось, она ускользает с каждой минутой.       ― Я не буду кусать тебя, ― тон её голоса не оставлял места для спора. ― Но если ты порежешь себя… блять, ты понимаешь, о чём просишь меня?       ― Да, ― незамедлительно ответил он, ― я молю тебя не оставлять меня.       Прежде чем она бы смогла ответить или кто-то из них бы потерял самообладание, он встал с кровати и достал свой нож. Он пристально смотрел на него, вертя лезвие в своих пальцах. Он использовал это лезвие, чтобы потрошить низших вампиров, добывать трофеи с монстров. Он не ожидал, что будет использовать его, чтобы спасти кого-то, в первую очередь самого себя. Он сел на край кровати, скользнул назад, пока тело не прижалось к Майе.       Ей было очень холодно.       Без церемоний он разрезал запястье крест-накрест; недостаточно, чтобы он мог истечь кровью, но достаточно, чтобы кровь легко стекала. Эскель протянул руку Майе. Она посмотрела на него с широко раскрытыми глазами, её губы слегка приоткрылись. Капли крови бежали по предплечью Эскеля и оставляли пятна рубинового цвета на потёртой белой простыне.       С неохотой Майя взяла его руку и начала пить.