Остаться Зимовать (To Stay the Winter)

      Эскель стоял у окна, пока Майя спала.       Ему не нужно было большое количество сна, и, как он полагал, ей тоже, однако её тело до сих пор боролось с серебром, поэтому девушка по-прежнему спала. Пусть они с Ламбертом и выпили большое количество алкоголя, голова уже прояснилась. Эскель не был уверен, было ли дело в ведьмачьем метаболизме или его тело просто не приняло спирт, но так или иначе, чувствовал он себя нормально.       А ведь он никогда не чувствовал себя нормально. Обычно он ничего не чувствовал. Когда же это возникало, он быстро напоминал себе, почему он этого не хочет, и вновь подавлял в себе все чувства. Геральт всегда был лучше в этом дерьме, и даже от этого факта Эскель ощущал себя, как говно в проруби.       Так что, возможно, он не был в норме, либо это было не совсем подходящее слово. Но он чувствовал что-то, и это было необычно. Он не привык к такому.       Тем не менее, когда он оглянулся через плечо на Майю, мирно сопевшую в его постели, это не казалось неправильным. Скорее, он чувствовал себя удовлетворённым, пусть это и последнее, что он должен чувствовать во всей этой ситуации.       Он осторожно оглядел её. Эскель любил так делать, когда девушка спала: просто смотреть, не беспокоясь о том, как он выглядит со стороны. Он мог увидеть тонкие бретельки ночной сорочки на её плечах, простыню, что тщательно обрисовывала, даже с учётом наличия одежды, каждый пухлый изгиб её тела. Она спала на своей стороне, а её бёдра были такими же округлыми, как и холмы за окном.       Ведьмак чувствовал что-то, когда смотрел на неё, и это была не просто физическая реакция тела, как он ожидал. Он чувствовал себя хорошо: защищённым, имеющим цель. На самом деле, в этом и была вся суть. Он знал, что у него был смысл идти дальше, а не жить ещё век, год за годом стоя на одном месте.       Он вновь посмотрел в окно и тихо вздохнул, наблюдая, как птицы с рассветом покидали свои гнёзда. Чувства были не просто хорошими. Множество незнакомых ему ощущений боролись внутри него, но впервые за долгое время это было не подавленное чувство горя по Весемиру, а нечто другое. Ведьмак, что удивительно, не пытался сдержать их, как и не пытался обманывать себя, что их нет.       Он закрыл глаза и в ожидании прислонился к каменной раме окна. Эскель желал всё обдумать, но сосредоточиться на мыслях было трудно. Проще позволить им нахлынуть на него, чтобы позже научиться разбираться в них.       Казалось, прошло лишь пару мгновений, когда он услышал движения Майи за спиной. Он открыл глаза и увидел, что солнце поднялось над холмами, и понял, что слегка задремал. Не впервой он уснул стоя, но впервые он почувствовал себя при этом отдохнувшим.       Он обернулся и увидел потягивающуюся Майю. На её лице остались следы от подушки, волосы спутались, но щёки порозовели, а глаза блестели. Кровь действовала.       Если бы ей это было нужно, он, не задумываясь, поступил бы так снова.       Она заметила его и наклонила голову.       ― Привет, ― мягко сказала она слегка тонким ото сна голосом. ― Ты почему не в постели?       Он даже не пытался остановить глупую улыбку, вдруг появившуюся на его лице и растянувшую его шрамы. Хотя было не больно.       Он сделал несколько шагов к кровати и лёг на неё, положив голову на девичий живот. Эскель посмотрел на Майю, и она подняла голову, запустив пальцы в его волосы. Другой рукой она обхватила его щеку, нежно поглаживая шрамы, как всегда и делала. Он закрыл глаза.       ― Это ты сейчас на кровать в обуви залез?       Эксель хмыкнул, удержав смех:       ― Моя кровать.       Она ответила не сразу, но её голос был нежный и неуверенный:       ― Надеялась, что она станет нашей, по крайней мере, на время.       Эскель приподнялся на локте и поднял голову, взглянув на неё. Он нахмурился.       ― Конечно, если ты этого хочешь, ― он действительно так думал. Часть его хотела сказать нечто более грандиозное, но то ли от неопытности, то ли от чего-то ещё он подавил это желание.       Майя улыбнулась уголком рта, сузив глаза:       ― Тогда снимай сапоги и иди сюда.       ― Как скажете, мэм, ― усмехнулся Эскель, подцепив задник одного сапога концом другого, чтобы вытащить ногу. Ведьмак пнул его, и тот упал на пол. Он постарался поступить так и со вторым ботинком, но не вышло. Мужчина перекатился на спину, схватил сапог и стянул его, бросив в другой угол комнаты. Когда он вернулся в прежнее положение, Майя прикусывала губу, чтобы не рассмеяться. ― Что? ― пожав плечами, спросил он. Глупая ухмылка не покидала его губ.       Она, похихикав, покачала головой.       ― Иди сюда, ― Эскель приподнялся и пополз к ней, пока не оказался рядом. Девушка, прижавшись всем телом, обхватила рукой его плечи. Коснувшись головой подушки, он почувствовал лёгкое головокружение.       Что ж, возможно, не так уж он и протрезвел. Майя сморщила нос.       ― Боги, Эскель, вы вдвоём купались, что ли, в этой водке?       ― Я бы никогда не принял ванну с Ламбертом.       Майя рассмеялась. Смех был столь искренним и ярким, что его сердце стало разрывать его грудь. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, а затем, подумав получше, закрыла его. Сжав губы в тонкую полоску, она не удержалась от лёгкой ухмылки.       Эскель хмыкнул:       ― Ты уверена, что готова вытерпеть всё это?       Ухмылка эльфийки пропала, став чем-то другим. Сначала он почувствовал обеспокоенность такими переменами, но затем на её лице вновь расцвела прелестная улыбка, прогнав всё сомнения прочь.       ― Ради тебя всё, что угодно, ― Майя нежно чмокнула его в губы, а затем вновь сморщилась. ― Но сначала выспись и протрезвей, а то я опьянею от одних поцелуев.       ― Разве это так ужасно? ― он наклонился к ней, и кровать под ним «закружилась».       Хорошо, всё вокруг кружилось. Наверное, она была права.       Она не ответила, просто толкнула локтем, пока он не повернулся к ней спиной. Она обняла его за торс, уткнувшись лицом в шею. Дыхание коснулось мелких волосков. Она прижалась к нему, просунув колено между его ног. Несмотря на то, что она была маленькой, девушка заставляла его чувствовать тепло и безопасность, будто это она защищала его от всего мира.       После того, что случилось, так можно было думать. Она, скорее всего, была сильна в бою настолько же, насколько и он, пусть её способы драться были другими. Он был в безопасности. Так или иначе, в большей безопасности, чем когда он был один.       Эскель вздохнул и расслабился. Голос Майи был последним, что он запомнил, прежде чем отрубиться. Бутылка водки и бодрствование всю ночь удивительно хорошо справлялись с этой задачей.       ― Люблю тебя, ― шепнула она ему в шею.       Замечательный способ уснуть.