На чердаке

На следующее утро Костик явился позже обычного и сразу же полез к одному из больших сундуков. — Что ты делаешь? — возмутился Серафим. — У нас еще остались какие-нибудь удушающие штуковины, кроме Феофана? Его я не дотащу… — Куда? — Ну, хоть пуговиц самострельных дай. — …те. Не дам. — А вот есть что-нибудь такое… Ну, чтобы, например, бородавки по всему телу или жуткая чесотка? Или чтобы ужасно хотелось чихать, но при этом каждый раз глаза выскакивали, а запихивать их обратно было больно? — Как там Симеон Андреевич? — с внезапной проницательностью спросил Серафим. — Кажется, его змея-душитель сдохла. Они же могут от старости умирать? — Допрыгался наконец? Так тебе и надо. Костик бросил на Серафима возмущенный взгляд, потом объявил: — Сим, я к тебе перееду. — Вот уж фиг! — Ну, тогда тут останусь. Костик решительно подошел к шкафу, задрал голову, примериваясь, но после некоторых раздумий устроился на перине, нарочито скованными движениями давая понять, как он несчастен. — Еще чего. Дом должен быть заброшенным, помнишь? — Тебя только чердак и волнует, — огрызнулся Костик. — Не тебя, а вас. Всё, не мешайся. — Угу, лягу тут и умру. И будет вам на чердаке тихо и спокойно, ваше бессердечное величество. Серафим раздраженно отмахнулся и зарылся в огромный саквояж, сосредоточив свое внимание на его содержимом. Через некоторое время вынырнул с помятым жилетом в руках: — Надень. — О, опять своих душителей на меня натравить решили, — с горечью сказал Костик. Серафим в изнеможении закатил глаза. — Чтоб я еще хоть раз перевел на тебя артефакт… Он засунул было жилет в саквояж, но Костик поспешно потянулся за ним: — Ладно, ладно, пусть прервет мои страдания. — Хотя вообще-то тебе полезно было бы пострадать, — мстительно заметил Серафим. — Держи, но исключительно потому, что я хочу хоть что-то успеть сделать за сегодня, а ты меня своими стенаниями отвлекаешь. — Ни капли сочувствия, — вздохнул Костик, надевая жилет. — Ну вот, пожалуйста, он меня поглощает. — Не поглощает, а под фигуру подстраивается. В твоем случае — уменьшается раза в два. — Потому что иначе душить неудобно. — Нет, потому что ты — шпингалет. Костик сердито одернул на себе жилет и заявил: — Ничего не происходит. Серафим молча застегнул на нем все пуговицы. — Всё равно… — начал было Костик. — Работает? — Работает. Здорово. А что оно такое? — Жилет гармонии. Исцеляет тело и душу. Ну, если душа есть. — Полезная штука, — уважительно сказал Костик. — Полезная. Жаль, что долго силы копит. — Насколько долго? — Месяца два-три. Так что больше пока не нарывайся. Костик стащил с себя жилет, небрежно бросил его на пол и шмыгнул за шкаф. — Феоктист, ты где? — Перестань разговаривать с артефактами, — возмутился Серафим, сворачивая вернувшийся к прежним размерам жилет. — Но ты же с ним говоришь! — Вы. — Вы. Простите, ваше превосходительство. — А раньше величеством был… Ты меня в звании понизил, что ли? — Нет, просто слово красивое. Костик забрался верхом на чемодан и спросил: — Как думаете, я смогу взять Филарета на руки и не быть при этом сожранным? — Филарета, может, и сможешь, но вот Феогност тебя точно поглотит. — Значит, у вас еще и Филарет есть? — Костик встревоженно огляделся. — Да ну тебя, балбес, совсем запутал, — с досадой махнул рукой Серафим. — Никакие артефакты ты домой не потащишь. Точка. — Ну, тогда я буду ночевать здесь. — Всё, не мельтеши. Дай поработать. Серафим взялся за содержимое большого комода. Костик тут же присоединился к нему, заглядывая через плечо и тараторя: — А это что? Оно опасное? А как действует? А ядовитые ежи с крупной добычей справятся? Они медленные? А если добыча спит? — Так, чудовище, — не выдержал наконец Серафим, — Симеона Андреевича ты убивать не будешь. — Ну, убивать я и не собирался, — задумчиво протянул Костик. — А парализующий зонтик — надежная штука? — Вот на тебе и проверим, — пообещал Серафим, и Костик поспешно взлетел на балку, на всякий случай прикрывшись висевшим на ней мешком. — Эй, это же удушающий мешок, — сообщил Серафим. Мешок, конечно, был самый обыкновенный, но реакция несносного Костика бальзамом пролилась на истерзанную душу искателя. День показался Серафиму возмутительно долгим, однако наконец настало время расходиться по домам. — Вы идите, я потом, — сказал Костик, теребя колокольчики на колпаке Пафнутия. — Нет уж, ты мне чердак не испортишь. Выметайся. — Ладно, ладно, ухожу… Костик слез со шкафа, посадил Пафнутия на перину, нырнул в люк и скатился по лестнице. Серафим спустился следом, закрыл за собой люк, вышел из дома и запер дверь. Костика нигде не было видно. Заподозрив неладное, Серафим обошел дом, заглянул в окна, но ничего необычного не увидел. Потом задрал голову и обнаружил Костика на груше. — Если спать на дереве, это не считается, — поспешно заявил Костик. — Я же не в доме… — Слезай сейчас же. — И куда мне идти? В лес, чтобы волки съели? — Что за глупости, — простонал Серафим, — нет здесь волков… Тьфу ты. Домой иди, бактерия. Завтра увидимся. Он зашагал прочь и только у самой калитки обернулся, чтобы обнаружить, что Костик даже и не думал слезать. Чертыхнувшись, Серафим вернулся, встал под грушей и спросил: — Чего ты добиваешься, упыреныш? — Вы в интересах чердака действуете? — Нет, я действую в своих собственных интересах. Я устал и хочу домой. А ты — нет? — Очень некрасиво задавать такие провокационные вопросы. Вы меня только что из моего дома выставили, — с упреком сказал Костик. — Ты издеваешься? — Самую малость. Хватает же наглости еще и улыбаться! Серафим скрипнул зубами. И тут же напомнил себе, что Костик в чем-то прав. Это действительно его дом. Но нельзя же из-за прихоти портить чердак… — Чего ты от меня хочешь? — смиренно спросил Серафим. — А вы сделаете то, о чем я попрошу? — Глаза Костика сверкнули каким-то нехорошим блеском. — А ты не попросишь укокошить Симеона Андреевича? — прищурился Серафим. — Ну, видимо, уже нет… — расстроился Костик. — Но вы могли бы хотя бы проверить, жива его змея или нет? Это вообще можно проверить? Серафим задумался, потом сказал: — Можно. Проверю. Слезай уже, а? — Ловите меня! — бодро крикнул Костик, встав во весь рост и явно готовясь спрыгнуть. — Совсем очумел? — возмутился Серафим, инстинктивно отступая и выставив перед собой руки, будто бы сила жеста могла заставить Костика передумать. Костик приземлился точно в протянутые руки, сбивая Серафима с ног. Сам он тут же вскочил и заторопил учителя: — Пойдемте уже, хватит валяться! — Неужели нельзя было спуститься по-человечески, а не прыгать? — спросил Серафим, вновь обретя способность дышать. — Но так же быстрее, — с недоумением возразил Костик. — Пойдемте! — Погоди, надо вернуться на чердак. — Зачем? — Да зелье одно… Поспешно распихав по карманам всё необходимое, Серафим устремился за Костиком, которому явно не терпелось проверить свою гипотезу. — Если змея сдохла, можно будет его парализовать на всякий случай? Жаль, зонтик не взяли… Может, вернемся? И пуговиц прихватим, они так смешно от его живота отскакивают… — Что? — Ой, нет, ничего. Остаток пути Костик посвятил пинанию камешков и внезапным прыжкам через придорожные канавы. У самого дома Серафим остановился и капнул в глаза немного зелья из зеленого флакона. — Если сработает, я увижу змею, — пояснил он Костику. — А если не сработает? — Тогда ослепну. — Ну у вас и зелья… Серафим отмахнулся и решительно постучал в дверь. Раздались мягкие шаги, и Костик проворно спрятался за спину учителя. — Господин искатель, — удивленно констатировал Симеон Андреевич. — Что-нибудь случилось? — И он тут же сам ответил на свой вопрос: — Решили отказаться, да? Как жаль… Но я понимаю, понимаю… Неожиданно для себя Серафим ответил: — Вы не могли бы уступить мне Костика на пару дней? В ближайшее время придется работать с артефактами допоздна, вы же понимаете, полнолуние и стеклянные сферы… В общем, было бы удобнее, если бы он пожил у меня. Не хотелось бы, чтобы такого способного ученика съели волки. — Способного? — переспросил Симеон Андреевич. — Конечно. Так что, можно? Симеон Андреевич прикоснулся жирной ручкой к массивной золотистой цепочке, обвивавшей шею, и с некоторым сомнением сказал: — Ну, если только на время… Цепочка шевельнулась, на секунду приобретая поразительное сходство со змеей. — Не насовсем! — поспешно уточнил Симеон Андреевич. — Нет, конечно. С возвратом. Цепочку, казалось, этот ответ удовлетворил. — Собери вещи, — сказал Серафим Костику, и тот поспешно просочился в дверь, стараясь держаться как можно дальше от Симеона Андреевича. — Проходите, проходите, — с запоздалым гостеприимством замурлыкал Симеон Андреевич, увлекая Серафима в гостиную. — Расскажите, как продвигается работа… Когда они наконец распрощались с Симеоном Андреевичем, Серафим промыл глаза очищающим зельем и сообщил: — Учти, это всё временно и только потому, что я совершенно не позаботился о том, чтобы сочинить предлог для визита. Видимо, ударился головой, когда кто-то на меня рухнул с груши, вот и соображаю медленно. Так вот. Вздумаешь мешать — будешь спать во дворе. Ясно? — Да ясно, ясно. — Костик нетерпеливо смотрел на Серафима, и тот вздохнул. — Есть две новости. Хорошая: змея жива-здорова. Что бы там ни позволил себе Симеон Андреевич, это никак не пересекается с его обещанием холить и лелеять твою наглую персону. Вероятно, он просто не должен убивать тебя или выгонять из дома насовсем, а остальное — на его усмотрение. — Паршиво бабушка сформулировала обещание, — вздохнул Костик. — Надо было вписать пункт про то, что ты можешь безнаказанно стрелять пуговицами? — Ну, хотя бы. — Боюсь, даже если бы твоя бабушка озаботилась подробным описанием всех твоих возможных подвигов, она не смогла бы предугадать и половины. Костик фыркнул, потом что-то вспомнил и встревоженно спросил: — А плохая новость? — А, да… Кажется, я совершенно случайно обронил в гостиной Симеона Андреевича чесоточную жабу.